Текст книги "Золотая империя"

15
Али

Али отбивался от гулей руками и ногами, рубил, не глядя, и бился головой в напирающую мертвую плоть с острыми когтями. Он задыхался от запаха гнили, отчаянно пытаясь вырваться. Остановиться означало бы умереть, сделать передышку хоть на секунду – означало бы дать гулям эту же секунду на то, чтобы разорвать его на части. Али крепко, до боли, сжимал в руках ханджар и зульфикар. Если он потеряет свои клинки, ему конец.

Костлявое запястье надавило на горло, перекрывая воздух и заглушая хрипы. Где-то там Нари выкрикивала его имя.

Али подавился воздухом, пытаясь ее окликнуть. Послышался треск дерева, удар… они куда-то падали. Ифритка смеялась, но ее слова потонули в шуме гудящей крови и стонах гулей. А их глаза, Боже, их глаза…

Когти рвали ему живот, тупые зубы впились в плечо. Он внезапно осознал, что еще совсем немного, и его съедят заживо, но холодное прикосновение воды к лодыжкам стало спасением. К черту все, пусть его сердце разорвется, но, по крайней мере, это будет более быстрая смерть, чем смерть от рук и зубов мертвецов, разрывающих на части.

Али призвал к реке, вкладывая в зов все свои силы.

Вода бросилась на помощь, и Али взвыл, когда грудь пронзила жгучая боль, от которой он едва не потерял сознание. Река вздыбилась, как зверь, и голодные языки воды разбросали гулей во все стороны. Али закричал, когда все его тело свело судорогой…

Его связь с магией маридов надорвалась, а потом все было кончено. Али лежал на дрейфующих обломках лодки, изнемогая от боли. В стиснутых пальцах все еще было зажато оружие, а ноги волочились по реке.

Придя в себя, Али растерянно огляделся. Во влажном воздухе он чувствовал запах собственной крови, и с каждым ударом сердца его заново прошивало болью. Он потер глаза, пытаясь осмыслить произошедшее. Их лодка была уничтожена, и только горящие щепки покачивались на речных волнах.

Нари нигде не было.

Его охватила паника, и Али привстал. Кровь хлынула в рот и закапала с губ, когда он позвал ее:

– Нари…

Смех привлек его внимание к берегу реки, где в клубах маслянистого дыма стояла Кандиша. Она кивнула на темную воду:

– Слишком поздно.

Смысл ее слов окатил потрясенного Али медленной волной ужаса.

Река. Нари.

Он бросился в Нил.

Холодная влага была как бальзам для его кожи. Али вложил мечи в ножны, из последних сил продолжая плыть, но облегчение исчезло, как только он снова призвал магию маридов. Удерживать ее становилось слишком трудно, и то, что было ему необходимо для поисков Нари, отзывалось острейшими вспышками боли в груди.

Ерунда. Али заставил себя уйти еще глубже под воду, несмотря на то что его конечности протестовали, а раны кровоточили. Он удвоил свои силы, расширяя радиус поиска, но тела гулей повсюду сбивали со следа, а огонь, горящий на поверхности, давал неровный, слабый свет, проникающий в речную муть таким образом, что Али чувствовал себя запертым в грязном сумасшедшем доме из стекла и зеркал. А затем…

Вот оно!

Искра тепла, стремительно холодеющая. Али ускорился и поплыл вдоль дна, заметив иззубренные очертания разбитой лодки, где гули держали Нари прижатой к речному дну. Ее глаза были закрыты, платье развевалось вокруг неподвижного тела.

Али оказался рядом в мгновение ока, разметав гулей и притягивая Нари в свои объятия. Быстро отталкиваясь ногами, он устремился на поверхность.

– Нари, дыши, – выпалил он, когда они вынырнули в прохладный воздух. – Дыши!

Безрезультатно. Нари по-прежнему безвольно лежала у него на руках, тихая и неподвижная. Али откинул с ее лица пряди мокрых волос, вне себя от отчаяния. Ее глаза были закрыты, губы уже тронула синева.

Нет. Боже, нет. ПОЖАЛУЙСТА. Прижав ее к груди, Али на слабых ногах вышел к отмели и положил ее на грязный берег.

– Нари, прошу тебя, – взмолился он, хлопая ее по спине. – Пожалуйста!

Внезапно из темноты появилась Кандиша. Под ее огненной кожей перекатывались мускулы, свет отражался в металлических косах и бритвенно-острых самоцветах ее нагрудника.

Она нависла над ним:

– Не стоило тебе выходить из воды. – В ее глазах читался неприкрытый голод. – Как думаешь, что будет, если я срежу печать с твоего лица? Если твоя душа откроется мне, смогу ли я ее украсть? – Она протянула руку, сверкнув когтями. – Пожалуй, проверю…

Она даже не успела коснуться щеки Али, когда стало очень, очень холодно.

Вода, плескавшаяся у его ног, остыла, воздух заледенел, так что прерывистое дыхание Али превратилось в пар, а голые руки Нари покрылись гусиной кожей. Он резко обернулся, в замешательстве, наблюдая, как с Нила огромными клубами надвигается туман, с сердитым шипением туша пожары, догорающие на его кипучей поверхности.

Затем неестественная тьма, сопровождавшая появление Кандиши, ушла, лучи лунного света осветили безоблачную ночь, и все снова наполнилось звуками жизни: громкий хор насекомых, лягушек и ветра в камышах практически оглушал.

В темной воде что-то шевельнулось. Али схватил Нари, оттащив ее в сторону, как вдруг чей-то мясистый хвост с размаху хлестнул Али по ногам, полоснув чешуйчатой шкурой.

А потом из Нила вышел крокодил, такой огромный, каких Али доселе не видывал.

Существо издало рев, который расколол ночь, сотрясая деревья и заставляя лягушек смолкнуть. Звук пробрал Али до костей, пуская его сердце галопом и вселяя глубинный, первобытный страх, какого он никогда раньше не испытывал. Влажно клацнув, огромный крокодил выпрямился на задних лапах и перекинулся из рептильего облика в юношу, на вид немногим старше Али. Его тело было стройным и жилистым, кожа – неестественного, темно-зеленого цвета, узорчатая кожистая чешуя покрывала его худые конечности. Длинные перепончатые пальцы рептилии венчали тупые когти, а на лысом черепе красовались продолговатые хрящи.

Али не считал себя трусом. Он сражался в поединке с величайшим воином своего мира, столкнулся лицом к лицу с армией гулей, а ифритка водила когтями по его горлу. Но глядя на существо, вышедшее из речного тумана, на саму землю и реку, застывшую в повиновении, он никогда еще не чувствовал себя таким ничтожным.

Марид – ибо в тот самый момент, когда магия воды застыла в его крови, Али понял, что это именно он, – изучил их всех безразличным взглядом хладнокровного хищника. Он и двигался, как рептилия, поводя и покачивая плечами и шеей, переводя желто-черные крапчатые глаза с Кандиши на Али, прежде чем остановиться на гулях.

Они неподвижно застыли в то же мгновение. Серый налет магии исчез с лиц убитых людей, сменившись выражением покоя. А затем, с тихими вздохами, они погрузились под воду.

– Катеш, – прошипел марид, оборачиваясь.

Кандиша отступила назад, потрясение и испуг отразились на ее лице.

– Себек, – прошептала она.

Марид – Себек, так она его называла, – нетвердо шагнул в сторону ифритки.

– Ты забирала жизнь в моих водах, – обвинил он, указывая туда, где ушли под воду гули.

Кандиша продолжала отступать. Али и не догадывался, что у нее может быть такой испуганный вид.

– Я не знала, что ты здесь. Мне сказали, что тебя убили…

– УБИРАЙСЯ С МОИХ ЗЕМЕЛЬ!

Али удрал бы на другой конец континента, если бы марид так закричал на него, но Кандиша стояла на своем.

– Дэвы огнерожденные, – заявила она. – Ты не имеешь на них права.

– Я имею на них полное право. Уходи.

В ее ладонях закружились вихри пламени.

– Ты не можешь мне навредить. Я союзница дэва Дараявахауша, ты выполняешь его приказы.

Глаза Себека вспыхнули.

– Ни один дэв мне не указ, и ты здесь одна. – Его голос зазвучал жадно. – Прошла целая вечность с тех пор, как я пожирал одного из твоих сородичей. Ты уже нарушила закон; объяви себя равной, и я буду вправе.

– Ты еще пожалеешь об этом.

– Пожалею, что не попробовал твое сердце на вкус. УБИРАЙСЯ.

В следующее мгновение она исчезла в вихре песка и дыма под сопровождение раскатов грома, сотрясших воздух.

У Али, однако, ноги словно приросли к земле. Бежать было бессмысленно. Река разливалась позади них с Нари, набегая на каменистый берег, как острая коса.

Себек возвышался над ним, заслоняя собой весь остальной мир. Его чешуйчатая кожа сверкала в свете звезд. Ослепительная, завораживающая. Его облик замелькал, сменяя дюжину туманных личин, хотя желто-черные глаза оставались неподвижными.

Али сделал глубокий вдох, стараясь унять дрожь. Мариды были вне пределов его понимания, вне пределов всего, что он знал. Внезапно у Али не осталось никаких сомнений в том, что Себек был одним из тех существ, чьи рисунки и барельефы они с Нари нашли в руинах, мимо которых проплывали: потерянное божество из мира древних. Непрошеные слова веры сорвались с языка, и он сам не понимал, сказал он это как напоминание самому себе или прощаясь перед неминуемой смертью.

Мариды. Существа, которые им манипулировали, его перекроили, погубили и спасли. Существа, терроризировавшие его народ в Та-Нтри и обрушившие Цитадель в озеро. Одно из них подошло так близко к Али, что он чувствовал его илистое дыхание.

Себек изучал его хладнокровно и бесцеремонно, разглядывая печать на щеке Али и кровь, стекающую по его рукам. Взгляд пятнистых глаз переместился к Нари, и Себек склонил голову набок, посмотрев на Али с ожиданием на бесстрастном лице.

Слова Иссы вновь всплыли в голове Али.

Марид может дать тебе почти все, чего ты пожелаешь.

Пакты джиннов и людей, заключенные с этими коварными созданиями ради власти и богатства. Ради любви. Пакты, скрепленные кровью, смертью и проклятием душ. Пакты, о которых Али раньше не помыслил бы ни за что на свете.

Пока в его руках не оказалось безвольное тело Нари.

Али посмотрел на марида, смаргивая слезы. Тот не мог этого не знать.

– Какова твоя цена? – хрипло спросил он.

Марид смерил его бесчувственным, иномирным взглядом.

– Это ты забрал кольцо Анахид Завоевательницы из города огня?

Голова все еще кружилась, когда Али ответил:

– Кольцо Анахид Завоевательницы? Ты говоришь о печати Сулеймана? Я… да, – выдавил он.

– В таком случае, цена уже уплачена.

Прежде чем Али успел что-то понять, марид опустился рядом с ним на колени. Он забрал Нари у него из рук, как будто та ничего не весила, и положил ее на берег реки между собой и Али.

Свежая боль затопила Али при виде подруги, такой неподвижной. Али все ждал, что Нари вот-вот распахнет свои темные глаза и язвительно возденет их к небу. Мысль о том, что она уже не очнется, казалась невыносимой.

– Дай мне свои руки, – потребовал Себек.

– Мои руки?

– Это против моей природы – возвращать жизнь утопленнику. Мне придется воспользоваться тобой.

Али протянул руки, пытаясь унять в них дрожь, но потерпел неудачу в тот момент, когда холодные чешуйчатые пальцы марида скользнули по его коже. Себек прижал одну его руку к сердцу Нари, а другую – к ее губам, и сердце самого Али чуть не выпрыгнуло из груди.

Марид выпустил когти, и Али ахнул, когда те проткнули его кожу.

Но гораздо более страшное ждало впереди. Потому что его захлестнуло волной ледяной магии и берег реки исчез, а Себек оказался у него в голове.

Внезапное вторжение вызвало столько кошмарных воспоминаний о его мучениях в озере Дэвабада, что Али хотел было увернуться, но слишком поздно: Себек уже рылся в его памяти. Гаремный сад во дворце Дэвабада материализовался перед его глазами. Ива, под которой они с Зейнаб прятались в детстве, канал…

«Смотри, как я могу!» Зейнаб пошевелила пальцами над стеклянной чашей с водой. Жидкость внутри поднялась и заплясала в воздухе, повинуясь ее движениям, и они рассмеялись…

Али старательно отпирался от чужого присутствия в своей голове.

– Убирайся из моих мыслей, – выдавил он. – Это не для твоих глаз.

Себек впился еще глубже – и в руки Али, и в его разум. Когда он ответил, ему не пришлось говорить вслух. Так ты ее спасаешь.

Задрожав, Али уступил.

Он стал старше. Все еще мальчишка, но уже в серой полосатой портупее кадета Королевской гвардии. Он снова был в гареме, на этот раз с матерью. Он учился плавать.

Хацет придерживала его за худенькую талию. «Выпрями ноги, Алу. Ты не научишься плавать, если будешь сжиматься, как мячик».

«Но зачем мне учиться плавать? – спросил он тонким и жалобным детским голоском. – Никто из других мальчиков не умеет. Они надо мной смеются, амма. Называют меня крокодилом».

Мать одной рукой прихватила его за подбородок. «Тогда скажи им, что крокодилы каждый день хватают таких мальчиков, как они, и топят их в реке. Ты – моя кровь, и это то, что мы делаем».

Сад снова исчез, а затем боль пронзила все его тело, зубы, чешую и когти. Марид вселился в него на озере Дэвабада. Али выкрикнул свое имя, а потом помчался сквозь воду. Убей дэва, убей дэва…

Заливные луга Бир-Набата, грязь густо хлюпает между пальцами ног, источники пробиваются сквозь камни, чтобы закружиться в его ладонях. Снова Дэвабад – Цитадель в ту ужасную ночь, озеро, грозно восставшее за окном…

– Пожалуйста, – взмолился Али. – Только не это.

Коридор перед кабинетом отца. Дараявахауш ринулся на него, Али занес зульфикар, но словно невидимая рука остановила его и отшвырнула назад. Афшин вырвал клинок из его рук, пламя взметнулось вверх, и он обрушил меч. Мунтадир выскочил вперед, становясь между ними…

Бороться с этим было невозможно. Его ладони были прижаты к телу Нари, магия горела в крови, Себек рылся в его разуме… оставаться в сознании становилось трудно. И он снова почувствовал, как брат тяжело навалился на него, и снова услышал, как с его губ сорвался вздох. Слезы потекли по лицу Али, черные пятна поплыли перед глазами…

А потом Дэвабад исчез.

Он отдыхал у своих вод, греясь на теплом камне. Стоял погожий полдень, люди внизу по реке суетились на строительстве своих храмов, мужчины в белых набедренниках таскали камни. Его изображения были повсюду: на блестящих известняковых колоннах и резных статуях, – и это его радовало. Он был сыт их поклонением и кровавым хрящом, застрявшим в зубах – останки молодой женщины, которую он заманил на свою отмель.

Али замутило, но Нари под его руками зашевелилась. Вода потекла у нее изо рта, словно это он призвал ее, а затем Нари поперхнулась и закашлялась, силясь сделать вдох.

–  Нари. – Али краем глаза заметил, как Себек убрал руки. Он помог Нари сесть и перевернул на колени, когда ее вырвало. – Дыши, – прошептал он, поглаживая ее по спине, пока она жадно глотала воздух. – Главное, дыши. Все в порядке, с тобой все в порядке.

Она откинула голову на грудь Али, ее кожа все еще была ледяной на ощупь. Синева еще не сошла с ее губ, но она встретилась с ним взглядом, и Али испытал такое облегчение, что пришлось сдерживать себя, чтобы не навалиться на нее с объятиями.

– Али? – прохрипела она. Ее взгляд скользнул ему за плечо…

Себек положил руку ей на лоб, и Нари закрыла глаза.

Когда она обмякла у него на руках, Али круто развернулся к мариду.

– Что ты сделал? – воскликнул он.

Себек поднялся на ноги.

– Она просто спит, дэв, не бойся. Она не должна меня видеть.

Али еще трясло, пока он пытался осмыслить все, произошедшее здесь.

– Почему нет?

– Я обещал.

Это не был ответ на его вопрос. Али крепче прижал к себе Нари, надеясь, что ее ровное биение сердца его успокоит.

Себек продолжал изучать Али. Его светящиеся глаза будто обнажали Али до самого нутра, слой за слоем. Он склонился над ним, и Али замер, когда перепончатая рука взяла его за подбородок и тупой коготь коснулся метки на его лице. Он еле держался, чтобы не отшатнуться назад в отвращении. Кто знает, сколько людей погибло в этих лапах? Сколько еще было убито во славу Себека?

Когда марид заговорил снова, его голос звучал подобно воде, льющейся по камням.

– Ты тот дэв, в которого они вселились, тот, чьими руками убили фаворита Нахид, – произнес он с утвердительной интонацией.

Фаворит Нахид.

– Ты имеешь в виду Афшина? – уточнил Али. – Да.

Себек поджал серые губы. Али успел заметить ряды зубов, похожих на сломанные стрелы, торчащие во все стороны.

– Минутное промедление, – пробормотал марид. – Мгновение, чтобы почувствовать вкус вашей крови, и всего этого можно было бы избежать. – Сожаление наполнило его голос, первая, помимо гнева, эмоция, которую он позволил себя проявить. – Видимо, они были доведены до отчаяния. – Его коготь сильнее надавил на метку, натянув кожу до предела. – Так это было не твое решение, взять кольцо Анахид и принести его в мои воды?

Али вздрогнул. Как много видел Себек?

– Нет, – ответил он.

Жуткие глаза Себека сверкнули, и Али с трудом удержался, чтобы не подскочить на месте, когда его зрачки превратились в вертикальные щелочки, как у ящерицы.

– Значит, ты не знаешь, кто я?

В этом вопросе звучало такое напряжение, что влажный воздух отяжелел от него.

– Нет, – повторил он, потому что лгать существу, стоявшему перед ним, казалось невозможным. – Я не знаю, кто ты такой.

Себек резко, как хлыст, отпрянул.

– Тогда вам обоим лучше уйти, – холодно решил он. – Катеш говорила правду о фаворите Нахид. Мой народ находится перед ним в долгу крови, мы не можем причинить ему вреда, и у меня не получится защитить вас, если она приведет его сюда.

Фаворит Нахид. На мгновение перед Али всплыл образ Дараявахауша. Зульфикар, вырванный у Али из рук, кровь Мунтадира на его лице.

Пусть приходит. Али будет только рад встрече с убийцей брата. И они вдвоем закончат начатое.

Ничего ты не закончишь. Ты не смог даже меч против него поднять. Горькая правда растоптала его, заставив Али почувствовать себя ничтожным и бесполезным. Если Кандиша вернется с Дараявахаушем, Али конец – Афшин не повторит своей ошибки и в этот раз не отсрочит его смерть.

И тогда печать Нари и Сулеймана будет возвращена Маниже.

Али вздохнул, глядя на реку. У него упало сердце. От их лодки остались только щепки. Снасти и припасы, которые не утонули, сгорели. Вся их еда, все имущество. Али удалось сохранить свое оружие, но по сути они вернулись туда, с чего начали несколько недель назад, и все их труды пошли прахом. Хуже того: рядом не было ни города, ни деревни, ни сельскохозяйственных угодий. Ничто не указывало на присутствие поблизости людей, у кого они могли бы выменять на что-нибудь новую лодку или купить припасы. Вокруг не было ничего, кроме темной пустыни, не тронутой ни огнями джиннов, ни человеческими фонарями.

– Наша лодка разбита, – проронил он в отчаянии, обращаясь скорее к самому себе, чем к Себеку.

Марид снова взглянул на него своим долгим оценивающим взглядом, который, казалось, выворачивал наизнанку и перемешивал внутренние органы.

– Куда вы держите путь?

– В Та-Нтри, – ответил Али, борясь с головокружением. – Это родина моей матери. На юге, у берега моря…

– Я знаю, где находится Та-Нтри, – огрызнулся Себек устало. Он покачал взад-вперед крупной головой, становясь особенно похожим на крокодила. – Там она будет в безопасности?

– Безопаснее, чем с Кандишей.

– Тогда я отправлю вас туда нашей дорогой. Есть одно место, где мои воды встречаются с морем, куда часто заглядывают твои соотечественники. – Себек поманил его за собой: – Идем.

Нашей дорогой? На душе у Али стало неспокойно, но Себек уже развернулся и направился к реке, как генерал, обходящий завоеванную территорию.

Уловка, что, если это уловка?

– Но зачем? – крикнул Али. – Зачем ты нам помогаешь?

Себек остановился у самой кромки воды, чернее черного на фоне залитого лунным светом песка и темных кустарников на противоположном берегу. Он был похож на пустоту, вырезанную в пространстве, которая всасывала и пожирала все, что приближалось слишком близко.

– Я не помогаю. – Марид, казалось, терял терпение, и по Нилу пробежала рябь его раздражения. – Я заключаю сделки, и условием одной из них было сохранить ей жизнь, – сказал он, указывая на Нари своим похожим на крокодилью морду подбородком.

Это был не самый утешающий ответ. Али снова посмотрел на пустыню, а затем перевел взгляд на женщину в своих руках. Однажды она тоже последовала за таинственным магическим существом, предложившим ей защиту, и в результате ее мир перевернулся вверх дном.

Но они не могли оставаться здесь, а перспектива перенестись в Та-Нтри, на богатое буйной растительностью побережье, о котором мать рассказывала ему сказки на ночь, в безопасную гавань, где он мог встретиться с семьей, была слишком соблазнительной.

Почти такой же соблазнительной, как мысль о встрече с убийцей брата.

Не безрассудствуй. Али поднялся на ноги. Нари в его руках казалась слишком легкой, ее кожу покрывал слой крови и грязи, платье порвалось. Его трясло от мысли, как близок он был к тому, чтобы потерять ее.

Он проглотил комок, подступивший к горлу.

– Могу я попросить о… сделке? – спросил он, и его пульс участился.

Марид оглянулся на него:

– Говори.

– У нее с собой была черная сумка с медицинскими инструментами. Металлическими инструментами. Я не видел ее в воде…

Прежде чем Али успел сформулировать просьбу, марид необъяснимым образом уже держал сумку Нари в своих перепончатых руках. Сумка промокла насквозь, но в остальном не пострадала.

– Эта?

Али кивнул, пытаясь скрыть свой страх.

– Твоя цена?

Себек склонил голову набок, размышляя.

– Информация. Поговоришь со мной, пока мы в пути. Я задам тебе вопросы. Ты честно на них ответишь.

Вопросы, на которые ты не смог найти ответов, копаясь в моей голове? Но вслух Али этого не сказал. Он лишь мрачно кивнул и забрал сумку. Он пойдет на это ради подруги, которая столько раз спасала его.

– Хорошо, – сказал он, продевая лямку под оружейный пояс, который, к счастью, все еще был надежно закреплен вокруг талии.

– Тогда в путь.

Себек снова отвернулся.

Али глубоко вздохнул и последовал за маридом в Нил.

Вода была ему по пояс, когда мир перевернулся. Звездный свет и черная вода сводом опрокинулись у него над головой, Али оступился, и ему показалось, что он катится со склона холма. Следующий шаг он сделал уже по упругой, влажной почве, и в воздухе разливался такой густой запах пышной растительности, запах жизни, что у него закружилась голова. Он поднял глаза и ахнул.

Темная, мутная река исчезла. Или не исчезла, но преобразилась. Вода изгибалась вокруг него, образуя туннель, заболоченные корневища и ветви утопленных деревьев придерживали сверкающий купол преломленного небесного света, мерцающих капель и пятнистых зеленых кувшинок. Мимо проплывали рыбы и черепахи, их серебристые брюшки мерцали, подобно свечам.

Али в изумлении уставился на невиданное зрелище. Слова были бессильны перед волшебной красотой окружившего его мира. Это могло бы называться храмом самому Нилу, освещенной мечетью из воды и звезд. Длинная узкая тропа тянулась вдаль, теплая, илистая почва была усыпана сверкающей речной галькой с проблесками золотых и ярко-белых камешков. И хотя он дышал воздухом, ласковые токи невидимого тумана щекотали кожу вокруг пояса и толкались под руки. Али казалось, можно закрыть глаза, упасть в них и мирно плыть по течению ленивого Нила, петляющего между пустынными деревнями и цветущими горами…

Тяжелая рука Себека сжала его плечо:

– Осторожнее. Если твой разум заблудится здесь, ты тоже заблудишься.

Али кивнул, все еще завороженный. Он снова взглянул на речную тропу, и золотое и серебристо-белое мерцание показалось ему знакомым.

– Река соли и золота, – вспомнил он. – Ты – тот самый марид из реки соли и золота. Это твое воспоминание я видел в своем сне, когда Анахид подняла остров и…

Себек отпустил его плечо так резко, что Али пошатнулся.

– Да, – отрезал он, пресекая дальнейшие расспросы. – Ты умеешь дышать и плавать по-нашему?

Смущенный переменой темы, Али ответил с заминкой:

– Ну, да… То есть утонуть я не могу, если ты об этом.

– Тогда проще всего, если мы поплывем. – Марид бросил взгляд на Нари. – Я могу превратить ее в рыбу, чтобы она сопровождала нас.

Али тотчас отступил назад, крепче прижимая к себе Нари.

– Я не хочу, чтобы ты превращал ее в рыбу.

Себек плавно покрутил головой. И снова Али мог поклясться, что увидел в его чертах намек на вытянутую морду и острые зубы, и по коже у него прошел мороз.

– Ты боишься, что я причиню ей вред, – произнес он утвердительно.

– Я видел твое воспоминание, – ответил Али, дрожа. – Ты поклялся отомстить Анахид.

– Она произошла не только от Анахид, – возразил Себек, длинным пальцем указывая на Нари. Его перепончатая ладонь напоминала латную перчатку. – Она также рождена от народа этой земли, моей земли, моих вод, и моя связь с ними намного древнее дэвской демоницы, покусившейся на наше озеро.

– Человеческая семья Нари была из Египта? – Али подумал, что это ее непременно утешит. Марид кивнул, и Али продолжил расспрос: – У нее остались здесь родственники?

– Они мертвы. – Марид дергано отвернулся. Али почти ожидал увидеть крокодилий хвост, волочащийся за ним по песку. – Пойдем, если ты настаиваешь на пешей прогулке. Эти тропы предназначены для путешествий вплавь, и их трудно поддерживать в таком виде.

Подхватив Нари поудобнее, Али последовал за маридом. Марид. После всего произошедшего казалось невозможным, что он идет плечо к плечу с одним из этих существ. На языке вертелась сотня вопросов, и все же Али, который так жадно искал объяснений своей одержимости и обычно никогда не упускал возможности узнать что-то новое, обнаружил, что боится спрашивать.

Чего нельзя было сказать о Себеке.

– Сколько вас осталось? – спросил Себек.

Али не поняла вопроса.

– Здесь только мы, – сказал он. – Нари и я…

Марид раздраженно клацнул зубами.

– Сколько у тебя родни? Я видел в твоей памяти, как управляла водой твоя сестра, и твоя мать хранит наши традиции. Сколько еще вас осталось?

Али снова стало не по себе.

– Почему ты спрашиваешь о моей семье?

– Потому что ты просил об одолжении, и я его выполнил. А теперь отвечай мне.

Лгать, находясь в царстве могущественного марида с бессознательной Нахидой на руках, казалось неразумным, но Али все же уклонился от ответа.

– Не могу сказать точно. Я вырос в Дэвабаде и плохо знаю родственников по линии матери.

– Они всегда жили в Та-Нтри?

– Да, – ответил Али, прежде чем сообразил, что это было не совсем так. В конце концов, неспроста его мать стала королевой, а ее семья имела хорошие политические связи. – Точнее, по большей части. Мать рассказывала мне, что наши предки часто путешествовали между Та-Нтри и Дэвабадом в первые столетия после завоевания. Среди них были министры, советники и тому подобное. Но с тех пор многие вернулись жить в Та-Нтри.

– Ах, – тихо проронил Себек. – Ясно.

– Что тебе ясно?

Марид пропустил его вопрос мимо ушей.

– Есть ли среди них такие же благословенные, как ты?

Благословенный. Мог ли Али себя так называть? Он вспомнил день в кабинете у Иссы, когда его встревоженная мать молила испуганного ученого о помощи.

– Нет, насколько мне известно. – Он помедлил. – Твоих сородичей в Та-Нтри почитают за чудовищ. Не думаю, что есть кто-то еще, похожий на меня.

– Стало быть, у вашего народа ужасно короткая память.

Али изо всех сил старался поспевать за длинными шагами Себека, а вес Нари в его уставших руках становился все ощутимее.

– Что ты хочешь сказать? Значит ли это, что все рассказы о маридах неправда?

Теперь Себек оглянулся, и его рептильи глаза сверкнули.

– Этого я не говорил.

Али прошиб озноб. А что рассказывают о тебе? Али хотел спросить, но в кои веки инстинкт самосохранения не позволил вопросу сорваться с губ.

Желая сменить тему, Али задал другой вопрос:

– Ифритка называла тебя Себеком. Это твое имя?

– Одно из имен, которые дали мне смертные.

– Смертные знают о тебе?

– Смертные поклонялись мне. – В голосе Себека снова зазвучал голод, и холодное бесстрастие ушло, как вода во время отлива. – Они наполняли сияющие храмы моим ликом и строили города во имя мое. Эта земля велика только благодаря мне.

У Али пересохло во рту.

– И чего им это стоило?

– Невест. – Али бросил на него изумленный взгляд, но Себек, казалось, ничего не заметил, погрузившись в задумчивость, которая полностью преобразила туманные черты марида. Теперь это было лицо крокодила, в чьих желтых глазах горела жажда крови, а на зубах блестела слюна. – Женщин, налитых первым соком плодородия, смертности… сколько силы в таком слиянии, в их крови… – вспоминал Себек с ностальгией. – Это ни с чем не сравнится.

Али покачнулся на ногах, но на этот раз не от усталости. Откровенная жажда и самолюбование в голосе Себека, то, как он встретился взглядом с Али, будто разделяя с ним общую страсть… от этого Али замутило. И хотя он старался следить за языком в присутствии столь могущественного существа, его сердце не могло этого стерпеть.

– Это же… чудовищно, – выпалил он, глядя на Себека. – И ты не думал, что все эти женщины предпочли бы жить и рожать своих детей, а не быть обесчещенными и утопленными?

– Я не всегда их топил. – Себека, казалось, ничуть не смутило отвращение Али. – Они сами решили поселиться на моих берегах. И какой бы крови им это ни стоило, они всегда радовались, когда видели мои разливы. Я никого не брал против воли – не мог. Мне не под силу убить низшее существо без его согласия.

– Ты называешь это согласием, когда сам грозил их семьям голодом и притворялся Создателем?

Взгляд Себека скользнул по принцу, распознавая наконец его презрение. Часть голода сошла с его лица, но Али напрасно боялся прогневать его: Себек выглядел просто усталым – и, возможно, немного раздраженным.

– Ты из тех, кто называет себя джинном, не так ли? – спросил марид. – Похоже, ты делишь веру с народом этой земли, одну из тех, что вытеснили меня. Довольно ироничный поворот судьбы для нас обоих.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Когда твоя женщина лежала у тебя на руках, ты первым делом спросил мою цену. – Себек протянул руку, хватая Али за локоть, и дернул его на себя, когда водяной потолок позади них с ревом обрушился и тропа закрылась. – По моему опыту, ни один мужчина не спросит об этом, если в глубине души не готов заплатить любую цену.

Али вспомнил душераздирающее отчаяние, охватившее его, когда Нари не открывала глаза. Он хотел, но ничего не мог возразить против этого обвинения.

– Она не моя женщина, – сказал он вместо этого.

Себек бросил на него испепеляющий взгляд.

– Я был в твоей голове. – Он отвернулся, избавив Али от необходимости отвечать. – Ты из другого времени, смертный. Более мягкого времени. И тебе не понять моего.

– Но ты был наказан даже в свое время, – заметил Али. – Я видел воспоминание. Сулейман послал Анахид наказать маридов за жестокое обращение с людьми.

Серо-зеленое лицо Себека исказила ярость, бледный туман заклубился у его ног.

– Анахид зашла слишком далеко. Она опозорила нас, украла наше озеро и обратила мой род в рабство.

– Так что же произошло? Ты помогал моим предкам отвоевать у Нахид Дэвабад? Это было твоей местью?