Текст книги "Возвращение в рай"

– Вы можете не выполнять распоряжения Диего, если это вам не выгодно, вы ведь теперь не подчиняетесь светской власти. Я знаю, что вы покорили Карлоса и даже Флеминга в суде, – сказала Мария, предлагая всем жареной свинины со сладким картофелем.

– Если я защищаю тайно и пытаюсь вернуть принадлежащие им земли, это не значит, что я не подчиняюсь власти вице-короля. Я всегда поддерживал дона Диего и его отца в борьбе против их врагов.

– Да, обычно мы действуем вместе, это правда; мы с мужем признательны вам за дружеские чувства к дому Колонов, – сказала Мария, успокоившись. – Я знаю, что ваши письма в его поддержку могут иметь вес в королёвском суде.

Бартоломео нахмурился.

– Если эта змея – да простит меня Господь, но я говорю правду – Бишоп Фонсека не подкапывается под всех нас!

Я говорил с ним; когда умирал старый король, и просил за тайно, но он только воздел к небу свои жирные руки и сказал презрительно: «Что мне до них». – О, великий и могучий Боже! Кому вообще есть до них дело? Десятки тысяч мужчин, женщин, детей уничтожаются, а они отказываются сделать хоть что-нибудь!

– Пока королевские деньги уплывают в сундук Фонсеки он ничего не сделает, – горько сказала Мария. Мы наживаем врагов и здесь, и в суде, Бартоломео.

– Может быть, наши чаяния исполнятся в Судный День… но я не такой терпеливый человек, чтобы дожить до него, – печально ответил он, откусывая кусочек подрумяненного картофеля.

Мария улыбнулась и отпила немного вина:

– За долгие годы я успела заметить, что вам как священнику не хватает терпения. – Она подняла бокал, приветствуя священника.

Мириам почти не следила за разговором, все ее внимание было сосредоточено на блюде с сочным поросенком, стоявшим прямо перед ней. Во время путешествия она ограничивала себя сухарями и сушеными фруктами, и несколько недель совсем ничего не могла есть. И вот теперь свинина! Она бросила беспокойный взгляд на Риге, который делился своими впечатлениями об острове с Марией. Мириам взяла кусочек дыни, раздумывая, не повредит ли ей этот диковинный овощ, приготовленный вместе со свининой. Подавив страх, она попробовала еще немного картофеля, который пришелся ей по вкусу.

Только Бартоломео заметил ее мучения. Риго и Мария обменивались впечатлениями о климате и плодородной земле Эспаньолы.

– Вам не по себе, дитя мое? Может быть, мясо слишком жирное для вас?

«Спасибо, Бартоломео», – с благодарностью посмотрела Мириам на священника.

– Да, мне было так плохо во время плаванья, что аппетит совершенно пропал. Кажется, лучше ограничиться сыром и фруктами! – Она виновато поглядела на хозяйку: – Пожалуйста, извините, но я не очень голодна. Не подумайте, что мне не понравилось само блюдо.

Мария быстро успокоила ее:

– Я ведь семь раз прошла через это. С Луисом, моим первенцем, я ела только смокву и пила горячее молоко! Ешь, что хочешь, не обращай на нас внимания.

Риго не очень хорошо разбирался в том, что предпочитают иудеи, но помнил, что свинины и речных моллюсков им есть нельзя. Он подумал, что для нее нужно будет запасти баранины, говядины и свежей рыбы на время путешествия в глубь острова.

– Как далеко ранчо моего отца?

– Тайно говорят, что туда четыре или пять дней пути, – ответил Бартоломео.

– Вам нужно дождаться приезда Аарона. – добавила Мария. – Дорога трудна, и в джунглях легко потеряться, если не иметь надежного проводника! – На лице вирайны мелькнуло замешательство. – Почему ваш брат не сопровождает вас? Диего говорил, что Аарон очень ждал его, им на ранчо очень нужен доктор.

Мириам едва не пролила вино, но усилием воли взяла себя в руки. «Надеюсь, Аарон не рассказал вице-королю, что Бенджамин должен приехать с невестой». Риго мгновенно нашелся с ответом:

– Бенджамин решил еще немного попрактиковаться Военным лекарем в Италии во время сражения имперского и французского войск. Думаю, скоро он присоединится к нам. Что касается путешествия в глубь острова – вы уверены, что лошади пройдут по плохим дорогам?

– Да, конечно. Человек на таком хорошем коне, как ваш Пелигро, может добраться туда всего за два дня. Думаю, Аарон скоро прибудет. – Мария перевела взгляд с Риго на Мириам.

– Конечно, Мириам не может путешествовать верхом. В ее состоянии лучше было бы нанять носилки, – сказал Риго, заметив ее взгляд.

– Я чувствую себя достаточно хорошо и вполне могу небыстро ехать верхом. Не думаю, что среди лиан можно скакать галопом, а с носилками путешествие затянется на несколько недель. – Она взглянула на решительное лицо Риго и поняла, что ей придется согласиться.

– Тебе не стоит подвергать себя и моего ребенка опасности, путешествуя верхом. – Судя по его тону, решение было окончательным.

Бартоломео взял Мириам за руку и успокаивающе сжал ее.

– Почему бы нам не дождаться Аарона и не узнать, что предложит он. Он хорошо представляет себе дорогу, во всяком случае, лучше, чем любой из нас.

Марии хотелось знать, отчего лицо Риго Торреса становится непроницаемым всякий раз, когда упоминают имя его отца, но она не рискнула о чем-либо спрашивать. Скоро прибудет Аарон, и все выяснится.

Глава 15

Ранчо Торресов

Аарон обнял Магдалену, но она сидела все так же напряженно; ее холодные, мокрые от слез щеки покорно прижимались к его груди.

– Но должно же быть какое-то объяснение, какая-то причина всему этому?

– Какая еще причина, Аарон? Бенджамин остался там, в Италии, может быть, на этой варварской войне его жизнь подвергается опасности – такая жизнь годится для солдата, а не для врача. А этот наемник прибыл сюда, да еще и женат на его невесте.

Он отстранился от нее и испытующе заглянул в лицо.

– Я тоже был солдатом, Магдалена, но у меня была любящая семья, как и у Бенджамина. У Наваро же не было ничего. Удивительно, что он вообще выжил.

– Бенджамин спас ему жизнь и относился к нему со всей преданностью и любовью, на какую способен. А в благодарность Риго соблазнил Мириам и оставил ее с ребенком! – Она освободилась из его объятий и еще раз посмотрела на письмо, лежащее перед ней.

– Мы ведь ничего не знаем о том, почему Мириам Талон предпочла Наваро Бенджамину. Я когда-то говорил Алии, что мы не вольны любить того, кого хотим. Я любил тебя, а не ее. Если подобное произошло и с Бенджамином, мне очень жаль, но его брат не виноват в этом. Мы должны дать ему шанс.

– Бенджамин уже дал ему шанс. Они с Мириам решили пожениться уже несколько лет назад. Он писал нам о ней, был счастлив с того дня когда встретил ее. А теперь… Он пишет, что остается на войне. И все. Но я чувствую, как ему больно, по каждому слову, Аарон. Бенджамин и Мириам знали друг друга так долго…

– Может быть, в этом все дело. – Он беспомощно пожал плечами. – Я не знаю, как объяснить тебе, но мне всегда казалось, что, если бы они действительно любили друг друга… – он с трудом подбирал слова, – ну, за эти годы должно же было случиться нечто подобное – и сейчас это был бы ребенок Бенджамина, а не Наваро! – На его лице появилась хитрая улыбка. – Помнишь, как упорно ты пыталась соблазнить меня? Чему суждено случиться, случится обязательно, Магдалена.

Вспомнив, как пылкой девочкой она преследовала солдата, ее лицо на минуту смягчилось… но только на мгновение, потом ее настроение снова испортилось.

– Но ведь Бенджамин там, в Италии, один…

– Бенджамин – взрослый человек и должен сам устраивать свою жизнь. Хотя я понимаю твое волнение и всецело разделяю его. Но обвиняя во всем Наваро и Мириам, мы ничего не изменим. Пожалуйста, давай сначала примем их, а потом уже разберемся. Думаю, в свое время и Бенджамин вернется домой. Как только пришло письмо, я написал Исааку ответ с просьбой найти нашего сына.

Магдалена вздохнула и опустилась в ореховое кресло перед столом. Дрожащая улыбка появилась на ее губах.

– Думаю, мне страшно потому, что, со слов вирайны, они уже здесь. Уже несколько недель я живу как на иголках и представляю себе самое худшее,

Он слегка коснулся ее щеки.

– В письме Бенджамина написано, как обижен Наваро и как страдает от того, что он незаконнорожденный и наполовину индеец. Однако, несмотря на все это, он сделал неплохую карьеру. Думаю, он непростой человек, но если Бенджамин полюбил его – и, невзирая на последние события все еще любит, – может, все не так уж и плохо. Она взяла его руку и прижала к губам.

– Он ведь твой сын. Как может быть иначе. Привези домой сына с женой. Мы с Гуаканагари приготовим все для достойной встречи.

По пути в Санто-Доминго Аарон не разговаривал с начальником вооруженного отряда, сопровождавшего его. Он всю дорогу размышлял над создавшимся положением, вновь и вновь пытаясь представить себе, как осуществится их встреча. Магдалена беспокоилась вполне справедливо. Он проклинал случай, настроивший брата против брата, – это наверняка и заставило младшего остаться в Италии.

– Если люди Исаака найдут этого молодого идиота, я попрошу связать его по рукам и ногам и отправить домой в винной бочке!

Прибыв в город, Аарон отправился прямо во дворец Марии Колон. Он никогда не уклонялся от тяжелых ситуаций, хотя в глубине души боялся, что ужасная жизнь, которую прожил его сын, сделала его совсем не таким, каким хотелось бы. «Как мы сможем наверстать потерянные тридцать лет?»

Аарона мучили тревожные сны с тех пор, как пришло первое письмо о Наваро месяц назад.

Он отдал поводья своего великолепного гнедого коня конюху и вошел в дверь. Внезапно он ощутил страх перед возможностью встретить Наваро одного и пожалел, что Бартоломео, или Кристобальд, или хотя бы его непослушная дочка Виоланта не сопровождают его. Братья и сестры Наваро могли помочь избежать ненужной конфронтации. «Это не выход из положения. Ты должен встретиться с ним лицом к лицу и сам искупить собственные грехи».

– Аарон, как долго мы не виделись, – сказала Мария, грациозно входя в приемную. Он с подчеркнутой вежливостью поцеловал ее руку:

– Когда мы с Магдаленой в последний раз были здесь, чтобы попрощаться с Диего, ты была гораздо шире. Прекрасно выглядишь, Мария. А как тезка моего друга?

– Ах ты, мошенник! Я все седею, а маленький Диего просто красавец. Но ты ведь хочешь увидеть своего сына, а не моего. Риго ведь был не старше Диего, когда ты потерял его, разве не так?

– Нет. Даже еще меньше. Как он, Мария? Он здоров? Он…

– Тише, ты очень скоро сам его увидишь. Они с Мириам в саду, играют с детьми. – Мария замолчала и изучающе оглядела его тревожное осунувшееся лицо. – Думаю, сначала ты захочешь поговорить с ним наедине.

– Ты так же проницательна, как и прекрасна. Да, наверное, это было бы проще… если бы это вообще могло бы быть просто. Он действительно так ожесточен, как писал Бенджамин?

– Я не сторонница подслащивать пилюли, Аарон. Думаю, он не приехал бы в Эспаньолу, если бы не забота о Мириам.

– Тогда я в долгу перед ней.

– Пройди в комнату мужа. Я пришлю к тебе твоего сына. Слуги уже принесли вам вина.

– Боюсь, оно мне не помешает, – грустно сказал Аарон, кланяясь Марии и выходя из приемной.

Кувшин с вином стоял на небольшом столике у открытого окна. Он быстро наполнил рубиновым напитком серебряный кубок и сделал глоток.

Риго стоял на пороге и молча смотрел, как высокий пожилой человек нервно расхаживает у окна, сжимая в пальцах кубок с вином. Он был очень похож на Бенджамина – точнее, каким он будет лет через двадцать пять. Его виски слегка тронула седина, позолоченная солнцем кожа была обветренной и испещренной морщинами, но он оставался все еще стройным и привлекательным – настоящий кастильский аристократ.

– Неудивительно, что моя мать нашла тебя неотразимым. Ты, должно быть, выглядел, как золотой бог из их легенды.

Услышав голос Риго, Аарон вздрогнул, расплескав вино на подоконник и на пол. Бенджамин писал, что узнал Наваро, как только увидел его. Теперь Аарон понял почему.

Суровое, циничное лицо, обрамленное прямыми черными волосами, как у Алии, было его собственным – его, его отца и его младшего сына. Внезапно Аарон ощутил, как от избытка чувств его сердце сжалось. Он ужасно захотел броситься к нему и обнять, но инстинктивно понял, что это было бы ошибкой. Аарон Торрес почувствовал кипящую в сыне враждебность.

– Я ждал этого дня тридцать лет. Я отдал бы все на свете, чтобы сделать твою жизнь лучше, чем она была. Но теперь ты дома. Можем ли мы попытаться доверять друг другу, Наваро?

Риго подошел к столу, разглядывая башмаки из мягкой кожи, легкие штаны и чистую хлопковую рубашку отца. Он оценивающе посмотрел на меч и кинжал, прекрасной толедской стали. Аарон Торрес тоже был солдатом. Он был весь в пыли и в поту после долгого тяжелого пути.

«Так хотел видеть меня? Или убедиться, что я вообще жив?»

Мое имя со дня крещения – Родриго Энджел де Лас Касас. Я не хочу называться именем тайно. Моя дикая индейская кровь дорого обошлась мне за годы жизни в Испании.

– Но теперь ты не в Испании, – спокойно ответил Аарон, – а тайно не дикари.

– Ты хочешь сказать, что здесь их мучают меньше, чем там? – спросил его Риго с сомнением в голосе.

– Нет. С тех самых пор, как я прибыл сюда с Первым Адмиралом в 1492 году, испанцы истребляют народ тайно, Семья твоего дяди Гуаканагари – одна из немногих, оставшихся в живых на островах. То, чего не сделали испанские ружья, завершили испанские болезни, распространяясь повсюду, кроме тех мест, где живем мы. Здесь тайно здоровы и в безопасности. Думаю, ты встретишься с Гуаканагари и его народом и тогда изменишь свое мнение о них. Лицо Риго оставалось непроницаемым.

– Я не собираюсь оправдываться, я всю жизнь презирал их так же, как и все испанцы… Мой старший брат хорошо отзывается о тебе; он говорил, что ты их герой.

– Их настоящий герой – Бартоломео де Лас Касас. Он встречался с королем, пытаясь защитить их. Я всегда хотел познакомиться с этим чудесным человеком.

– Когда я читал его письма, то понимал, что индейцы – трусливый народ, раз они сами не могут постоять за себя и не достойны того, чтобы о них заботились другие.

– Как можешь постоять за себя ты, – мягко добавил Аарон, подходя ближе, чтобы встать лицом к лицу с этим ожесточенным, враждебно настроенным незнакомцем, который был его старшим сыном. – Я не бросал тебя, Риго. Я искал тебя повсюду.

Риго смотрел в пронзительные синие глаза, так похожие на его собственные.

– Бенджамин говорил мне. А как же моя мать? Если ты так любищь тайно, почему не женился на ней?

Аарон пробормотал специфическое проклятие, которое и Риго часто повторял, отчего невольная улыбка заиграла на губах его сына.

– Когда, мы встретились с Алией, мне было всего двадцать лет, и я был свободен; Она была прекрасна, да к тому же еще – сестра великого вождя. Их культура очень сложна, и традиции весьма отличаются от европейских.

– Боюсь, что нравы солдат-победителей везде одинаковы, – цинично сказал Риго, допив вино.

– Она была не проституткой, а принцессой великого рода! Мы могли жить вместе открыто, и ее семья не считала, что я женюсь на ней, если только мы оба не захотим этого.

– И ты не захотел?

Проклятье, мальчик не щадит его!

– Когда она забеременела, я не был уверен, что этой мой ребенок. Вернувшись из Кастилии, я обнаружил, что у нее возлюбленный – тайно. К тому времени, когда родился ты, я вернулся в Эспаньолу, где уже была Магдалена!

– И, конечно, выбирая между принцессой тайно и испанской дворянкой…

– За Магдаленой не дали ни гроша! Она бежала от гнева старой королевы, и мой отец – твой дед – устроил нашу помолвку без моего участия. – Аарон покраснел, признавшись в этом. – Сам Первый Адмирал заставил меня жениться на ней, и я никогда не жалел о том, что случилось. Если бы мне пришлось выбирать снова, я выбрал бы ее, а не Алию! Но заметь, Риго, не потому, что Магдалена – испанка, а Алия – тайно. С точки зрения богатства и положения в обществе для меня было более выгодно жениться на твоей матери. Но мы не выбираем, кого любить, сын. Так уж случилось.

– Какой дорогой ценой обернулся для меня твой урок, – сказал Риго уклончиво. – Почему Алия отдала меня Педро де Лас Касасу?

– Алия была избалованным ребенком, так же не похожая на Гуаканагари, как Бишоп Фонсека на отца Бартоломео. Она знала, как я хочу обрести тебя, поэтому и отдала испанцу, а мне сказала, что отослала тебя в другую деревню тайно. Мы несколько лет искали тебя на всех островах, даже и не предполагая, что ты в Севилье.

– Что же сказала твоя законная жена, когда ты пытался вернуть своего незаконнорожденного ребенка низшей расы?

– Магдалена искала тебя вместе со мной и горевала, когда годы поисков ни к чему не привели. Сейчас она ждет нас на нашем ранчо вместе с твоим дядей и очень хочет видеть тебя с женой. Мы получили несколько писем от Бенджамина, Риго. И не мне одному хочется, чтобы ты объяснил кое-что. Ты приехал вместе с женщиной, с которой он был помолвлен, и она носит твоего ребенка. – Аарон был мрачен, но на его лице не было и тени осуждения, когда oн сделал еще глоток вина.

– Как искусно ты сменил тему. Боже правый, Пескара так похож на тебя! У тебя ум итальянца!

– Я был солдатом, а теперь – глава семейства. Никогда я не был и не буду политиком. – Аарон ждал, когда Риго соберется с мыслями.

Риго пожал плечами.

– Как и ты, я был не волен в выборе, когда женился, но в отличие от тебя я женился на женщине, которая носит моего ребенка. – Риго видел, что удар достиг цели, но Аарон тут же овладел собой. Проклятье, Риго почти сожалел о том, что сказал. – Я никогда не собирался жениться… а теперь предал брата, соблазнив его невесту. – Он отвернулся и уставился в окно невидящими глазами, чувствуя, что оба они измучены этим разговором.

– Ты любишь Мириам? Или ты еще не знаешь? Первые годы после женитьбы я не понимал, как люблю Магдалену.

«Святая Дева, помоги мне!»

Его сын выглядел таким несчастным, и Аарон решился в первый раз положить руку ему на плечо.

– Мириам любит тебя, и это уже хорошо. Женщины понимают это скорее, чем мужчины.

Риго, прищурившись, взглянул на Аарона.

– Позволь мне усомниться в этом. Кажется, между нами только то, что было между тобой и моей матерью – страсть, ничего больше.

– Тогда почему она выбрала тебя, ведь Бенджамин хотел жениться на ней? – возразил Аарон.

– Познакомься с ней сам и тогда решай, что за странные мотивы заставили ее поступить так. – Риго повернулся, чтобы уйти.

Аарон хотел было окликнуть его, недовольный их первой беседой, но передумал. Только время способно перекинуть мост между ними.

С бьющимся сердцем Мириам ждала в саду, готовясь встретиться с отцом Бенджамина и Риго. Мария забрала детей, чтобы отдохнуть после полудня, оставив ее одну.

– Как я посмотрю ему в глаза? Он, наверное, считает меня отвратительной шлюхой. Все всегда винят женщин, а не мужчин, и я действительно виновата… – Ее шепот заглушил звук приближающихся шагов.

Аарон Торрес увидел высокую, элегантно одетую женщину, которую Бенджамин так часто описывал в письмах. Она была бледна и… определенно, ждала ребенка. Это было особенно заметно из-за хрупкости фигуры.

Она не склонилась в обычном реверансе при приветствии, а протянула руку. Слегка прикоснувшись к ней губами, он улыбнулся, желая ободрить.

– Добро пожаловать в Эспаньолу и в нашу семью, Мириам.

Мириам почувствовала себя так, словно огромный груз свалился с плеч. Она знала, что слова Аарона искренни.

– Удивительно… – воскликнула она. Отец был точной копией Бенджамина, только старше;. Словно прочтя ее мысли, Аарон ответил:

– Да, мой старший сын очень похож на меня. Когда ты увидишь Бартоломео и Кристобальда, то найдешь больше сходства с матерью.

– А ваша жена? Она тоже согласна принять меня? – Глядя на Аарона, она заметила, что лицо Риго, как всегда непроницаемо. – У нее есть причины, чтобы возненавидеть меня.

– Нет, это не так. Она не станет осуждать тебя, даже не познакомившись. Дай ей шанс – и себе тоже. Думаю вы подружитесь.

– Для нее неважно, что я иудейка? Аарон усмехнулся.

– Бенджамин писал, что ты человек искренний и честный. Он не ошибся. Твоя вера не помеха для нее. У Магдалены свой, непохожий на других, взгляд на религию.

– Тогда я буду с нетерпением ждать встречи с вашей семьей, – сказала Мириам, неуверенно улыбнувшись.

Они спорили о том, стоит ли брать носилки, но с помощью Аарона им удалось убедить ее прибегнуть к этому громоздкому способу передвижения. Аарон с улыбкой объяснил, что в противном случае ей предстоит кое-что похуже: знатные женщины тайно путешествуют прямо на плечах рабов. Мириам решила, что носилки все-таки лучше! Дорога должна была занять почти неделю.

Утро, когда они отправились в путь, выдалось прохладным, сухим и солнечным, дул легкий бриз. К концу дня они добрались до подножия гор, где дорога сужалась и превращалась в тропу. Они разбили лагерь у возделанного участка земли, и Мириам с трепетом наблюдала, как старший среди слуг, прибывших с Аароном, принялся готовить ужин, бросая в кипящий котел самые разные незнакомые ей продукты. Она заметила, что он не использовал мяса, только свежую рыбу, которую сам же поймал в ручье неподалеку.

Риго насчитал больше двадцати вооруженных людей, прибывших с его отцом, многие из них были наполовину индейцы, как и он сам. Весь день они, рассеявшись по джунглям, ехали впереди и позади, охраняя их небольшой караван. И пешие, и конные были вооружены мечами, копьями, арбалетами и небольшими аркебузами. Аарон тоже, казалось, был настороже, хоть и ехал позади носилок, развлекая Мириам беседой.

Когда Аарон отошел от костра, чтобы установить порядок ночной охраны, Риго последовал за ним, отмечая, как отец отдает приказания и как люди слушаются его. Он говорил по кастильски, иногда переходя на мягкий язык тайно.

– Если верить Бартоломео и вирайне, в центральных провинциях индейцы спокойны. Бунтуют только энрикильо на юго-западном полуострове. Почему мы путешествуем с такими предосторожностями? – завязал разговор Риго.

Аарон, чистивший своего коня, не прерывая работы, ответил:

– Я ждал, что ты спросишь об этом. Недаром ты был солдатом. Угроза существует, но не со стороны тайно. Уже больше года на наше ранчо совершают набеги какие-то бандиты. – Он пожал плечами. – С самого первого дня, заключив союз с тайно, мы нажили себе врагов в лице кастильских джентльменов. Даже дружба с Колонами не помогла, так как генуэзскую династию кастильцы ненавидят не меньше, чем нас.

– Генуэзцев и иудеев, – сказал Риго, усмехаясь.

– И заключающих браки с тайно в придачу. Я говорил с Мириам сегодня днем и предостерег, чтобы она не распространялась о своей религиозной принадлежности. Для официальных лиц – как бы мало их не было в глубине острова – мы перекрещенцы и распространяем христианство среди тайно. Я встревожен, но пока наше изолированное местопребывание спасает нас.

– Еще никто не знает, что среди вас появилась иудейка, не желающая менять веру, – сказал Риго, похлопывая Пелигро по крупу. – Если эти набеги начались только год назад, ваши религиозные предпочтения не могут быть их причиной. Что же именно происходит?

– Поджигают сады, убивают людей, работающих на отдаленных плантациях, караваны с кожей и другими товарами грабят вооруженные бандиты. – Лицо Аарона стало непроницаемо. – Во время одного такого нападения хотели похитить моего младшего сына Кристобальда. С тех пор мы начали вооружать наших людей и обучать их защите. Диего Колон прислал верных людей для охраны. Больше всего мы теряем на море – там мы бессильны.

– Твои корабли перевозят кожу и жир в Севилью. Бен-джамин говорил, что ваша торговля процветает. Наверное ты не писал о своих проблемах?

– Нет. Все равно, будучи в Марселе, он ничем не мог помочь. Я решил не волновать его. Мы терпели убытки от нападений французских пиратов. Самое ужасное то, что они кажется, знают, когда мы отправляем наиболее ценный груз – золото и янтарь. На эти корабли нападают постоянно, в то время как другие, с менее ценным грузом, остаются невредимыми.

Риго прищурился, обдумывая новость.

– Похоже, что либо на ранчо, либо в Санто-Доминго работает шпион, – Словно желая сменить тему, он спросил: – Что ты знаешь о плантаторе по имени Эстебан Эльзоро?

Аарон изучающе посмотрел на Риго, прежде чем ответить.

– Он наш сосед с Вега, обширной высокогорной долины в восточной части острова. Изредка мы приглашаем его на праздники или торжества по поводу нового урожая… при условии, что он оставляет дома своих надсмотрщиков и собак.

– Он не любит индейцев, – сказал Риго ровно.

– Ты встречал его?

Риго улыбнулся насмешливой грубоватой улыбкой.

– Могу сказать только, что теперь у него на одну собаку меньше.

– Объясни, что же случилось, – решительно потребовал Аарон.

Коротко рассказав о своем приключении, Риго пытался угадать, что думает по этому поводу Аарон. Не успел он закончить последней фразы, как отец разразился проклятьями.

– Эта собака могла убить тебя!

– Я имел дело с боевыми псами, хоть отразить нападение, стоя на земле, довольно трудно.

– Если Эльзоро действительно натравил на тебя пса, может быть, это он стоит за всеми нападениями на нас? – Аарон задумчиво почесал подбородок.

Риго пожал плечами.

– Может быть, он… а может быть, и нет.

Мириам была измучена тряским путешествием в носилках. Она растерла болевшую спину и быстро пошла через лагерь, разглядывая простые подстилки, которые люди Аарона расстилали прямо на земле. Неужели ей и Риго придется спать под открытым небом? Или, может быть, он хочет оставить ее одну и ночевать где-нибудь еще?

По мере того как они удалялись от Санто-Доминго, она вновь почувствовала себя одинокой и беззащитной. Аарон, конечно, был в восторге оттого, что скоро станет дедушкой. Но ведь была еще Магдалена, его жена-христианка. Бенджамин был ее первенцем, и Мириам оказалась виноватой в том, что он все еще далеко от дома. Если Магдалена решит наказать ее, а Риго уедет, что ей делать тогда?

Риго обратил внимание на Мириам, сидящую у костра в одиночестве, с миской из тыквы, полной пряного индейского варева, которое называли перечницей. Она казалась покинутой всеми! Направляясь к ней, Риго ощутил странную смесь желания и нежности.

– Думаю, это приготовлено не совсем по вашим диетическим канонам, но ты все же должна поесть, Мириам, – спокойно сказал он. – Это новый для нас мир, и лучше поскорее забыть о прошлом.

– Забыть о прошлом, – повторила она. – Я забыла обо всем с того самого дня, как впервые увидела тебя. Может быть, это судьба, Риго? – Несмотря на признание, ее лицо оставалось непроницаемым.

Густые ресницы скрывали ее серые глаза, когда она взяла грубую ложку и начала неторопливо есть.

Риго позвал двоих слуг, чтобы распаковать постель, и разложил тюфяк на подстилке из мха под огромным красным деревом.

Лежа рядом, этой ночью, Риго и Мириам не прикоснулись друг к другу. Оба лежали без сна, слушая птичий ночной концерт и крики зверей. Обоих душило кольцо памяти и боли.

Долина, в которую они спустились, пряталась в горах и была глубокой, широкой, цветущей, вызывающей благоговение. Стремительный речной поток нес жирный черный ил, питая густой лес вокруг. Огромные стада диких коров отъедались на зеленых лугах вместе со свиньями и козами.

– Кроме домашнего скота, мы выращиваем кур для мяса и яиц, но основное наше занятие – разведение лучших пород лошадей и продажа их путешественникам в Мексику, – гордо сказал Аарон, перехватив взгляд Риго.

При упоминании о Мексике сердце Мириам сжалось от страха, но Риго, кажется, больше интересовали лошади, а не золото далеких стран.

– Твой гнедой чудесен. От него есть кобылицы? Аарон взглянул на Пелигро:

– Скрестить с твоим вороным? Да, будут неплохие жеребята.

Когда они въехали в долину, Мириам и Риго удивленно разглядывали возделанные поля маиса, бобов, сладкого картофеля и маниоки, из которой пекли хлеб. Аарон показывал сорта, объясняя, как за ними ухаживать, чтобы получить два урожая в год.

– А там лимонные и апельсиновые сады, – сказал Риго, когда они повернули и поехали под кронами деревьев. – В Андалузии я видел такие же.

– Они хорошо прижились в Новом Свете. Так же как рис и сахарный тростник в юго-западной части острова, но они стоят адского труда. На плантациях работают чернокожие рабы. Это мерзкое дело, и я не хочу этим заниматься, – сказал Аарон с очевидным отвращением. – Мы поставляем продукты для путешествий на материк и обеспечиваем все свои потребности, а в Испанию продаем лошадей, кожу и жир, янтарь и даже немного золота. Здесь не так уж много жил, и они, видимо, скоро истощатся. Луис и Рудольфе занимаются рудниками в северных, районах.

– Луис и Рудольфе? – Голова Риго шла кругом от огромного количества имен людей, живших на ранчо Торресов.

– Луис Торрес бы в первом путешествии Первого Адмирала вместе со мной. Мы не родственники, несмотря на то, что у нас одинаковые фамилии и иудейские корни. Он женат на женщине тайно, а их сын Рудольфе женат на Серафиме, нашей старшей дочери. У них трое детей. – Аарон смотрел на удивленное лицо Риго и не мог подавить смеха. «Я еще не склонил тебя на нашу сторону, Наваро?»

Чудесные цитрусовые сады окружали главную изгородь, выстроенную из известковых глыб, привезенных их горных каменоломен. Толстая стена, почти десяти футов высотой, окружала огромное количество зданий, декоративные сады и деревья. Когда они добрались до изгороди, грозного вида стражи, наполовину индейцы, приветствовали Аарона и открыли широкие деревянные ворота. Риго подумал, что потребовалось бы несколько осадных машин Пескары, чтобы пробить дуб около фута толщиной.

Тесные ряды небольших домиков, мастерских, кузниц, сыроварен и других зданий образовывали улицы, на которых играли ребятишки. Почти в центре миниатюрного города стоял дворец Торресов, двухэтажное каменное здание с изящным портиком и широкими окнами. Ветви раскидистых дубов и магнолий обнимали дом, словно защищая от всех напастей.

Проезжая по улицам, Аарон приветствовал мужчин и женщин, занятых разными делами, и детей, визжащих от радости в ответ. Потом они увидели маленькую девочку, мчавшуюся со всех ног к ним; огненно-рыжие волосы развевались за ее спиной, как флажок. Аарон подхватил ее и крепко обнял. Большие изумрудно-зеленые глаза сияли обожанием, когда она воскликнула:

– А, папа, мы так ждем тебя! – Вдруг ее глаза округлились от удивления при виде темнокожего, элегантно одетого незнакомца, ехавшего за ним.

– Это мой брат Наваро?

– Да, сердце мое, но тебе лучше называть его Риго, он привык к этому имени с детства. – Аарон обратился к Риго: – Этот сорванец – твоя младшая сестра Виоланта, или Лани, как ее все обычно зовут.

Риго, улыбаясь, кивнул, и ребенок заулыбался в ответ, показывая недостаток молочных зубов.