Текст книги "Солнечные часы"

– Это потому что мы приняли вас за привидение, – объяснила Арабелла.

– Привидение? С чего бы мне быть привидением?

– Нас тоже недавно постигла утрата, – ответила тетя Фэнни. – Вы прибыли в дом траура, дитя; и все же я уверена, что мой брат будет счастлив вас видеть…

– И что, вы правда перелезли через ворота? – полюбопытствовал Эссекс.

– Когда я еду в гости, мне не нравятся запертые ворота, даже если меня там не ждут, – ответила Глория.

– Самое меньшее, что твой отец может для меня сделать, – заявила миссис Хэллоран Глории за завтраком, – это привезти мне льва.

– Мы такое практиковали в девичестве, – объясняла миссис Уиллоу. – Очень просто и, главное, очень точно. А учитывая, что нам нужна информация…

– Мой отец…

– Я ни слова против него не сказала, дорогуша. Просто он немножко… туманно выражается. Неконкретно. А нам надо знать, кто, что, где, когда и как.

– Я не уверена, что мой отец согласился бы…

– Единственная проблема – хотя это вовсе и не проблема – в том, что нам нужна девственница.

– Если продолжать развивать эту тему, – вмешалась миссис Хэллоран с неподобающей поспешностью, – она рискует превратиться в фарс. Предлагаю немедленно поговорить о чем-нибудь другом.

Миссис Уиллоу отодвинула от стены маленький столик и разместила его у камина, предварительно убедившись, что на него не отсвечивает огонь. Перед столиком она поставила стул, обитый темно-зеленым атласом, с гнутыми позолоченными ножками; судя по внешнему виду, он был явно скользкий и неудобный, и на нем никто никогда не сидел.

– Зеркало, – скомандовала миссис Уиллоу. – Принесите вон то, со стены. Мы отражались в нем столько раз, что теперь оно запомнило наши лица, – засмеялась она.

Эссекс неловко приподнял зеркало; оно оказалось неожиданно тяжелым, и миссис Уиллоу еле успела метнуться и подхватить его. Миссис Хэллоран с каменным лицом разглядывала темное пятно на серебристых обоях.

– Некоторые из этих вещей не трогали с самой постройки дома, – заметила она.

– Оно и видно, – добродушно ответила миссис Уиллоу. – Тебе давно пора здесь все поменять, дорогуша. Просто кошмар какой-то!

Подумав, она добавила:

– С другой стороны, зачем затевать, если вскоре все изменится, а потом вообще никого не останется…

– Меня всегда устраивало как есть, – ответила миссис Хэллоран.

Миссис Уиллоу с Эссексом положили зеркало на стол, и оно послушно отразило потолок с резными купидонами и нарисованными облачками. На стекле имелся дефект в виде волны, из-за чего лица купидонов слегка искажались, а поверхность напоминала морские глубины. Миссис Уиллоу принесла из кухни баночку оливкового масла и аккуратно вылила немного на стекло; масло распределилось по поверхности и засияло в отраженном свете.

– Ну вот, – промолвила миссис Уиллоу, оглядывая собравшихся.

– Фарс какой-то, – пробормотала миссис Хэллоран. – Эссекс, вы будете добровольцем?

– У меня антипатия к зеркалам, – ответил тот.

Глория вышла вперед.

– Что надо делать? Просто смотреть в зеркало?

– Как в окно, – пояснила миссис Уиллоу.

Глория осторожно присела на зеленый атлас и захихикала. Миссис Уиллоу положила руку ей на голову и монотонно произнесла:

– Обопритесь на локти; склонитесь низко-низко и широко откройте глаза. Постарайтесь не моргать и ни о чем не думать. Мы все будем сидеть очень тихо. Вскоре вы увидите, что происходит по ту сторону, и расскажете нам.

– А если я ничего не увижу?

– Тогда попробует кто-нибудь другой. Мы в девичестве так постоянно развлекались. Ну-ка, сядьте все подальше от Глории, чтобы не бросать тень на зеркало, и соблюдайте полную тишину!

Миссис Хэллоран с видом человека, не имеющего ничего общего с дешевыми фокусами, хоть и вполне приемлемыми во времена ее юности, села в свое обычное кресло у камина; Эссекс расположился рядом. Джулия и Арабелла устроились на розовом диване, а мисс Огилви заняла место в дальнем углу, как подобает человеку низкого статуса, от которого никто не ждет героического поведения в случае опасности. Миссис Уиллоу и тетя Фэнни нависали над Глорией, пытаясь оттеснить друг друга.

Глория наклонила голову, и длинные локоны свесились на щеки.

– Глазам больно, – пожаловалась она.

– Глория, – произнесла миссис Уиллоу тоном гипнотизера, – вы смотрите в окно, странное окно, выходящее в мир, который вы никогда прежде не видели. Сейчас там темно, потому что они еще не нашли дорогу, но как только узнают про окно, то придут поговорить с нами. Вы будете ждать у окна, чтобы принять жизненно важное сообщение. Будьте внимательны, дитя мое, будьте наготове; помните, что вы на страже…

– Не дышите мне в шею!

– Глория, вы видите моего отца? Такой высокий, очень бледный?

– Кажется, я вижу солнечные часы, – неуверенно ответила Глория. – Нет, не часы – это белый валун, а вокруг него вода… нет, трава. Похоже на часы, потому что стоит так же в отдалении, а вокруг трава, только это белый валун.

– Место встречи, – удовлетворенно кивнула миссис Уиллоу.

– Только не на моей земле, – твердо отрезала миссис Хэллоран.

– Теперь валун превратился в гору, а трава – в верхушки деревьев. С горы бежит вода, это водопад. Как в калейдоскопе – все сдвигается и меняется, я не успеваю рассмотреть. А теперь солнце, очень яркое, слепит глаза. Огонь… белый… повсюду, застилает даже деревья и водопад. И цвета, красный и черный. Ой, не могу… – Она закрыла лицо ладонями, и миссис Уиллоу вздохнула.

– Это был мой отец, почти наверняка, – пробормотала тетя Фэнни.

Глория снова наклонилась вперед.

– Они еще там, только стали темнее… Черные круги… Нет, нет, хватит! – Она приподнялась на стуле, не отрывая взгляда от зеркала. – Я не хочу на это смотреть! Глаза, они смотрят, они хотят выбраться, закройте окно, скорее, закройте зеркало, пока они не вылезли! Нет, постойте… – Глория поманила к себе миссис Уиллоу. – Все затихло. Они не могут выбраться. Там еще кто-то… Стоят в рядок, смотрят на нас, хотят чего-то…

– Чего они хотят? – подала голос мисс Огилви из своего угла, неловко выпрямляясь в кресле, словно связанная.

– Дом… Они выстроились в ряд, и теперь это окна дома; а он такой крошечный… похож на крошечную картинку, почти бесцветную. Солнце уже не светит… Вдоль террасы шагает птица; даже отсюда видно, какая она яркая, переливается красным, голубым и зеленым, как драгоценные камни…

– Мы никогда не держали павлинов на террасе, – заметила миссис Хэллоран. – Мой тесть считал их слабоумными.

– Он спускается по ступенькам на лужайку… Синее с зеленым, крошечное, яркое… Идет сюда, прямо на меня… Кажется, он меня видит… У него острый нос и красные глаза; он улыбается – такой яркий, разноцветный, он ускоряет шаг… Остановите его! Прогоните его, он ужасен! Прогоните его…

Глория вырвалась из-за стола и закрыла глаза руками. Миссис Уиллоу похлопала ее по плечу и заглянула в зеркало, залитое маслом, отражающее искаженных купидонов и грязные облака.

– Эссекс, налейте немного бренди.

– Наверняка это был мой отец, – произнесла тетя Фэнни. – Я бы, конечно, не стала смотреть в зеркало, но в этом нет необходимости: я знаю, это был мой отец, он пришел проверить, выполняем ли мы его распоряжения. Не бойтесь, – обратилась она к Глории, – вы видели моего отца.

– Это было ужасно! – воскликнула девушка.

– Он всегда был человеком строгих правил, но добрым к детям. На вашем месте, Глория, я бы сказала что-нибудь или хотя бы махнула рукой в знак приветствия – у него ведь тоже есть чувства!

Глава пятая

– Вряд ли вам знакомо ощущение невыразимо порочного желания… – медленно произнес Эссекс. – Я говорю об этом с вами потому, что вы, пожалуй, единственный человек, который способен распознать подобное чувство – не самое приятное…

– Может, вы меня научите, – ответила Арабелла.

– Это желание настолько сильно, что буквально материализует желаемую идею; оно не терпит ни малейших изменений; как я уже сказал, его даже не выразить словами…

– Нет, кажется, ничего подобного я не испытывала.

– …причем желание порочное, еретическое, омерзительное. Это ужасно – хотеть чего-нибудь так сильно, что ты не мыслишь себе жизни без него. Это противоречит всем человеческим законам…

– Знаете, я всегда жила в достатке. Мама тщательно следила за тем, чтобы я ни в чем не нуждалась.

– Я опасаюсь, что это всего лишь страсть к уничтожению. Ни один человек, ясно увидевший свое лицо, не захочет жить дальше…

– Нет, этого мне не понять. То есть я могу понять, если человеку не нравится его собственное лицо, но что тут поделаешь… Мне всегда так жаль некрасивых девочек, они ведь не виноваты, бедняжки… А у вас очень приятное лицо.

– Вид собственной души оскорбителен, люди не должны заглядывать в самого себя; вот почему им дали тела – чтобы скрыть их души…

– Конечно, мне ужасно повезло; вы не думайте, я прекрасно понимаю. Красота – это случайность, она дается от рождения…

– Я мерзок, тошнотворен, отвратителен… Я видел себя как есть…

– А вот моя сестра Джулия, напротив…

– Я безнадежно испорчен – вот почему я так боюсь… Я ужасно боюсь, что надежда, которую тетя Фэнни…

– Так вы говорили о тете Фэнни? А я-то думала, все ваши невыразимые мысли обо мне!

– А мне все равно, что скажет старая перечница, – заявила Джулия, лихо крутя руль. – Куда хочу, туда и еду.

– Это не так просто, – робко возразила мисс Огилви. – Она ведь действительно против, а мы от нее зависим, и нам не следовало просить открыть ворота…

– Только не мне! Вы сами видели, как я решила вопрос с привратником: достаточно было лишь сказать ему, что с хозяйкой все улажено. Может, он подумал, что я везу вас в церковь или еще куда, но не посмел держать меня взаперти!

– А я стараюсь реже выходить из дома, – подала голос тетя Фэнни. – Эти ваши современные авто… Джулия, не могли бы вы ехать чуточку помедленнее? Автомобили, и шум, и пыль, и незнакомцы… Нет уж, благодарю; предпочитаю более спокойную жизнь.

– А что она скажет, когда узнает, что вы двое отправились шататься по округе? – спросила Джулия, глядя на них в зеркало заднего обзора.

– И вовсе я не шатаюсь! – возразила тетя Фэнни, а мисс Огилви добавила: – Мы решили, что ей необязательно знать – разве только вы ей расскажете…

– Я храню ваши секреты, а вы – мои, – загадочно обмолвилась Джулия.

Хотя этот факт вряд ли повлиял на выбор места для строительства дома, до появления старшего мистера Хэллорана деревня была средоточием сенсации. Согласно общепринятой легенде, однажды утром юная Хэрриет Стюарт проснулась необычно рано, взяла молоток и убила своих отца, мать и двух младших братьев, положив, таким образом, неожиданный конец семейному древу Стюартов. За время ее ареста и суда жители деревни повидали больше незнакомцев, чем за всю предыдущую историю, а после ее оправдания перед местной гостиницей чуть ли не ежедневно останавливался автобус с группой туристов. Здесь их обыкновенно встречал кто-нибудь из местных и вел к дому Стюартов, где, если повезет, можно было мельком увидеть домоправительницу и опекуншу Хэрриет (которая наверняка не раз задумывалась о своем туманном будущем) в саду на грядках. Иногда самые упорные, пропустившие последний рейс автобуса (и таким образом вынужденные провести ночь в гостинице) бывали вознаграждены мимолетным зрелищем высокой фигуры, одетой в черное, мелькающей в окнах верхнего этажа.

Деревенская легенда – независимо от того, кому удалось заполучить туристов, – почти не менялась: «Они не смогли ничего доказать – никто не знал, зачем она это сделала; и потом, ей же всего пятнадцать! Некоторые считают, что ее вообще не надо было вызывать в суд: ну какой присяжный в здравом уме, посмотрев на это тихое, печальное дитя, поверит в ее виновность? Мы-то ее знаем, она тут родилась, и братья тоже, и даже мы порой не верим… Вот здесь, прямо у этих кустов, она упала – бежала за помощью, и здесь же потом нашли молоток; якобы за ней гнался бродяга, а в дом он попал через окошко погреба, а молоток, должно быть, выронил. Так вот она и бежала всю дорогу до пекарни Паркера и звала на помощь. Позже мы с вами обойдем сзади и заглянем через забор: вы увидите окно, в которое, по ее словам, залез бродяга, хотя они сказали – это обвинение, значит, – что окно не открывалось годами, а защита позвала эксперта, и тот заявил, что нашел явные следы: дескать, кто-то ходил возле погреба. Вот, видите окно на втором этаже, третье с конца? Это и есть окно спальни ее отца и матери, а теперь, поговаривают, там спит она – угрызения совести или еще чего… А может, просто самая удобная кровать в доме, хотя немногие отважились бы спать в этой постели, сами понимаете… Спальня мальчиков с другой стороны, мы ее потом увидим. Ее комната – в самом конце коридора. Говорят, она встала рано, когда еще было темно, взяла молоток – прошлой ночью запаслась, перед сном! – пришла в спальню родителей – и бэмс! А затем наведалась к мальчикам – и снова бэмс! Легче легкого! Потом спустилась вниз по ступенькам, по главной аллее, калитку оставила открытой, упала в кустах – там, где я показывал, помните? – уронила молоток и пустилась бежать по дороге в одной ночнушке, прямо к Паркеру, и давай орать под окном! Сперва он ей не поверил, Билл Паркер то есть: высунул голову в окно и велел ей идти домой. Тогда она еще раз выложила все как есть; тут он надел штаны, разбудил Штрауса-мясника да старого Уоткинса, и они вместе пошли – перед отъездом вы увидите старого Уоткинса; он вам расскажет, как дело было. И вот еще странная штука – она была босая, вся поцарапалась о кусты, а крови-то не было! Обвинение заявило, что это невозможно: она просто вымылась и надела чистую рубашку, а запачканную кровью сожгла; на что защита привела эксперта, который доказал, что в печи были только старые тряпки – хоть и непонятно, зачем жечь старые тряпки… Мы здесь выбрасываем мусор на свалку, хотя моя жена утверждает, что всю жизнь ходит в старых тряпках…

В общем, никто так ничего и не доказал. Она вернулась домой, где и живет до сих пор. По вечерам, говорят, выходит на прогулку – вот уж не хотелось бы с ней встретиться! Кто знает, чего от нее ожидать… А вот еще странная штука: Штраус, который мясник, говорит – они больше не заказывают мясо, хотя раньше брали. Вегетарианка она теперь, Хэрриет Стюарт, так-то вот.

Пройдемте за дом, я покажу вам сарай, в котором хранился молоток, а затем мы заглянем через забор – возможно, нам повезет увидеть тетушку, да и на окна посмотрим. Он-то плотником был, Стюарт; сам все построил, хотя Хэрриет и велела установить забор, когда вернулась – дети повадились камнями в окна швыряться или орать всякое с дороги. Плохо воспитывают нынешних детей; могли бы научить их уважению к людям и чужой собственности!»

Хэрриет Стюарт тихо скончалась во сне лет через десять-двенадцать после того, как мистер Хэллоран построил Большой дом; тетя уехала в другой город и сменила фамилию, и дом Стюартов опустел. Никому не хотелось там жить из-за отсутствия сантехники. Впрочем, деревенские поддерживали дом в порядке, ведь поток туристов не иссякал. Забор убрали, на двери особенно интересных комнат прикрепили аккуратные таблички, а возле кустов, где нашли молоток, установили памятный знак. Местные изо всех сил поддерживали легенду о том, что в доме водятся привидения; порой мистер Штраус, который завладел домом Стюартов по истечении срока закладной, получал письма от ученых, желавших посетить дом, чтобы впоследствии написать юмористические циничные статьи о виновности или невиновности Хэрриет Стюарт. В одной из таких статей деревню описывали как «тихий уголок, нетронутый временем и прогрессом».

Теперешний мистер Штраус, владелец мясной лавки – сын старого Штрауса, того самого, что ходил с Паркером и старым Уоткинсом к дому Стюартов; так вот, теперешний мистер Штраус слышал эту историю от отца так часто, что мог повторить ее без запинки, когда люди приходили в лавку и спрашивали; знал наизусть, куда брызнула кровь, как миссис Стюарт бежала к двери, когда молоток настиг ее на полпути; мог живо изобразить взгляд мертвых глаз мистера Стюарта, с ужасом взирающий на своего убийцу; от его жалостного рассказа о том, как мальчиков нашли в объятьях друг друга, у слушателей слезы наворачивались на глаза. Дом Стюартов был занесен в местные путеводители. Мистер Пибоди, нынешний владелец гостиницы «Кэрридж-Стоп-Инн», некоторое время размышлял, не переименовать ли ее в «Хэрриет Стюарт Лодж», однако его отговорили более здравые умы – в частности сестры Инвернесс, которые держали сувенирную лавку в непосредственной близости от гостиницы и которые считали всю эту историю вульгарной и преступно порочащей семейные узы. В их лавке нельзя было найти сувениров или еще каких памятных вещичек, принадлежавших семейству Стюартов. Правда, в местной библиотеке хранилось несколько книг, посвященных убийству, а в паре-тройке магазинов продавался грубый памфлет, содержащий живописное описание дома с кровавыми подробностями, наброски портрета Хэрриет Стюарт и ее несчастной семьи, а также карту предполагаемого маршрута, который она прошла в то утро.

Хэрриет Стюарт по-прежнему привлекала в деревню небольшой, но стабильный поток туристов. У гостиницы ежедневно останавливались два автобуса; между ними как раз хватало времени посетить дом Стюартов, пообедать в пабе, заскочить на несколько минут в сувенирную лавку, прогуляться по единственной улице, купить домашнее варенье и консервы в лавке миссис Мартин, бросить взгляд на пекарню Паркера (ныне покойного); полюбоваться антиквариатом в большом амбаре позади дома Бассов и обозреть, не без внутреннего холодка, семейный склеп Стюартов на местном кладбище, где перечислялись имена убитых и – самое жуткое! – общая дата смерти. Большинство жителей деревни, помимо скромного заработка на туристах, имели свой небольшой бизнес. К примеру, мисс Басс, сестра мистера Басса, державшего антикварные предметы в своем амбаре, давала уроки пианино и вокала. Миссис Отис, которую считали разведенной женщиной, живущей на алименты, давала уроки танцев и держала парикмахерский салон. Местные дети посещали школу – точнее, класс – мисс Комсток; ее жалованье, как и жалованье ее предшественницы, выплачивала семья Хэллоран. Покойный мистер Хэллоран брал на себя ответственность за дальнейшее образование детей, выказывавших способности: колледж, медучилище, юридический институт, художественная школа; теперешняя миссис Хэллоран продолжила эту традицию, однако способных детей с каждым годом становилось все меньше; молодые люди, посланные в колледж, разумеется, не возвращались, и деревня потихоньку старела и съеживалась, хотя легенда о Хэрриет Стюарт поддерживалась столь же неукоснительно, сколь и небольшие выплаты от семьи Хэллоран. Однажды мистер Хэллоран предложил выкупить дом Стюартов с участком, однако мистер Штраус решительно отказался. В результате – поскольку старшего мистера Хэллорана раздражало, когда ему мешали покупать то, что хочется, – в семье Хэллоранов легенда Стюартов не обсуждалась, и туристов в Большой дом, разумеется, не допускали. Хэллораны тщательно следили за тем, чтобы как можно больше закупаться в деревне. Они по-прежнему брали мясо у мистера Штрауса, несмотря на возникшую холодность; платья и костюмы заказывались у старой миссис Мартин, которая также готовила желе и джемы, а иногда и пироги по заказу. Хотя семья Хэллоран получала регулярные поставки из крупных магазинов города, расположенного в девяти милях, бакалею они закупали у мистера Хоторна, книги брали в библиотеке сувенирной лавки, за почтой посылали к мистеру Армстронгу, почтмейстеру; мелкие скобяные товары брали у Аткинса, а свежие яйца, кур, фрукты и овощи – у дальних фермеров, которые территориально считались частью деревни. Правда, в одном старший мистер Хэллоран был непреклонен: всех без исключения слуг Большого дома нанимали в городе. Деревенские, по мнению мистера Хэллорана, должны жить в деревне, а не в стенах Большого дома.

Джулия припарковалась в самом центре деревни, напротив гостиницы.

– Ну, куда вам? – спросила она. – Может, до ближайшей станции метро?

– Я планирую посетить все лавки до единой, – холодно ответила тетя Фэнни. – Помимо некоторых приготовлений нужно обязательно сделать одну-две покупки в каждом магазине: деревенские должны знать, что мы верны традициям даже сейчас.

– А как же мисс Огилви? Надеюсь, вы не собираетесь отправить ее со мной?

– Я буду сопровождать тетю Фэнни, – ответила та. – Возможно, загляну в библиотеку и что-нибудь полистаю.

– А вы, Джулия? – полюбопытствовала тетя Фэнни. – Вы сможете найти себе занятие на час, а то и на полтора? Вряд ли вас заинтересует библиотека…

– Уж найду как-нибудь, чем заняться, – уклончиво отозвалась Джулия, – за меня не волнуйтесь. Из дома выбралась – уже слава богу.

– Те двое молодых людей, на которых ты загляделась, – это братья Уоткинсы, – ядовито прокомментировала тетя Фэнни. – Оба совершенно никчемны. Лежат себе в тени под деревом, но, если спросить, обязательно скажут, что вышли пострелять кроликов или собрать яблоки, или еще какую-нибудь чепуху. Семья Хэллоран пристроила старшего водить молочный грузовик из города, однако к концу месяца он бросил работу, хотя никто так и не смог доказать, что он присвоил деньги.

– Да я и не собиралась к ним подходить! – возразила Джулия. – Встретимся здесь через полтора часа.

– Возможно, – робко предположила мисс Огилви, – Джулию заинтересует – я, например, всегда мечтала – Хэрриет…

– Мисс Огилви, – укоризненно заметила тетя Фэнни, – даже Джулию вряд ли можно обвинить в таких глупостях. Джулия, рекомендую посетить местное кладбище: некоторые мемориальные доски считаются старейшими в этой части страны. Особенно красивой резьбой отличается фамильный склеп Хэллоранов; там покоятся мои отец и мать.

– Кладбище… Ну да, конечно. Туда сложно попасть?

– Не думаю. Видите последнее здание по правую руку? Это церковь, а кладбище сразу за ней.

– Если заблужусь, спрошу полисмена.

Джулия медленно отъехала. Какое-то время тетя Фэнни с мисс Огилви смотрели ей вслед, затем тетя Фэнни встряхнулась.

– Как я и говорила, у меня много дел, нельзя терять ни минуты. Я уже отправила в город кучу заказов, и сегодня нужно завершить мелкие покупки.

– Зачем? То есть… – запнулась мисс Огилви, – зачем нужно покупать сейчас, когда… ну…

– Милая моя! Даже вы должны осознавать, что мы пока не знаем, чего захотим впоследствии, а ведь назад пути уже не будет!

– Еда, – кивнула мисс Огилви, – понимаю.

– Я безгранично верю своему отцу, и тем не менее, мы обязаны подумать обо всем!

– Может, я помогу? – предложила мисс Огилви. – Пакеты нести и все такое…

– Нести пакеты? Мне?!

– Ну, всякие мелочи… – Мисс Огилви беспомощно махнула рукой.

– Мисс Огилви, придите в себя! Я не могу стоять тут, посреди деревни, на виду у всех, и пытаться учить вас манерам леди! У меня совершенно нет на это времени!

С этими словами тетя Фэнни решительно перешла улицу и зашла в скобяную лавку; мисс Огилви с несчастным видом последовала за ней.

После скобяной лавки тетя Фэнни посетила бакалею и лавку миссис Мартин. На выходе мисс Огилви помедлила и бросила задумчивый взгляд через дорогу.

– Библиотека, – произнесла она извиняющимся тоном. – Так, время скоротать… Вряд ли, – добавила она, покосившись на тетю Фэнни, – мне придется возвращать книги.

– Кстати, – вспомнила тетя Фэнни, – мне тоже нужна книга.

Библиотека с абонементом ютилась в уголке сувенирного магазина; наиболее частыми посетителями были проезжие туристы, осоловевшие от жареного цыпленка и орехового пирога (напомним, гостиница располагалась по соседству). Мисс Инвернесс содержала библиотеку, а мисс Дебора Инвернесс продавала сувениры. Некая внутренняя целостность не позволяла магазину превратиться в старомодную лавку; еще в самом начале мисс Инвернесс наняла плотника, чтобы тот изобразил на фасаде елизаветинский фахверк и оборудовал отдельную зону отдыха у камина. Сувениры были большей частью изготовлены из фарфора и включали бесчисленное количество оленей, кошечек и шотландских терьеров. Мисс Дебора самолично вытирала с них пыль, а ее сестра занималась счетами. Мисс Инвернесс носила бордовый креп с гранатовой брошкой, доставшейся от матери; характер у нее был резковат, хотя сама она знала – как никто! – что сердце у нее золотое. Мисс Дебора носила медальон на увядшей шее и была однажды влюблена в учителя музыки.

Три года назад между сестрами возникла небольшая размолвка, причиной которой послужили пепельницы. Покойная миссис Инвернесс запрещала курение дома, и поэтому ее покойный супруг привык выкуривать сигару в холле гостиницы. Мисс Дебора с непривычной твердостью настаивала на том, что даже настоящие леди – взять хоть миссис Хэллоран в Большом доме – пользуются пепельницами, и практически обвинила сестру в старомодности. Мисс Инвернесс капитулировала, раздраженно поинтересовавшись, с каких это пор миссис Хэллоран из Большого дома определяет стандарты поведения семьи Инвернесс, и с тех пор лавка пополнилась крошечными фарфоровыми пепельницами. Каждый вечер мисс Инвернесс читала вслух главу из Генри Джеймса; сестры пили чай из хрупких чашек с золотой каемкой – подарок их матери от первой миссис Хэллоран.

Тетя Фэнни открыла входную дверь. Мелодично звякнул колокольчик, и мисс Инвернесс поднялась со своего места у камина; мисс Дебора, окруженная фарфором, лишь улыбнулась самым любезным образом.

– Кэролайн, – приветствовала хозяйку тетя Фэнни (они вместе играли в детстве). – Рада вас видеть.

– Мисс Хэллоран! Дебора, к нам пришли мисс Хэллоран и мисс Огилви, мы очень рады!

– Очень рады, – эхом откликнулась Дебора, осторожно пробираясь между столиками.

– Как приятно видеть вас снова, – произнесла мисс Огилви, обращаясь к мисс Инвернесс и мисс Деборе.

– Вы отлично выглядите, – заметила мисс Инвернесс. – А как поживает мистер Хэл– лоран?

– Неважно, – ответила тетя Фэнни, и мисс Огилви печально кивнула в подтверждение. – К сожалению, он так и не оправился. Смерть моего племянника…

– Такой удар!

– Да, это ужасно – потерять единственного сына!

– А как малышка Фэнси? – Мисс Инвернесс обернулась к сестре с посветлевшим лицом. – Наша милая Фэнси!

– Такой славный ребенок! Они с матерью заходили к нам недавно. Разумеется, это было до того, как… – Мисс Дебора умолкла и красно– речиво повела рукой.

– Ей очень понравились наши новые собачки из Италии. Такой восприимчивый ребенок!

– Мисс Хэллоран, вы непременно должны посмотреть на наших собачек! У итальянцев такие яркие краски, правда же? Милая Фэнси была просто зачарована! Кажется, ей больше всего понравился вот этот голубой пудель, не правда ли, сестра?

– Очень полезная игрушка! – подтвердила мисс Инвернесс.

– Может, купить что-нибудь для Фэнси? – робко предложила мисс Огилви тете Фэнни. – В знак… утешения?

– Дети так легко утешаются, – заметила мисс Инвернесс, а мисс Дебора добавила: – Бедный ребенок, сейчас для нее любой пустяк – величайшее утешение!

– Разумеется, мы возьмем, – распорядилась тетя Фэнни. – И еще нам нужны книги.

– Да-да, конечно! Какой жанр предпочитаете?

– Легкий, пожалуйста, – уточнила мисс Огилви. – Что-нибудь легкое и веселое – так, время скоротать. Ожидание так действует на нервы…

Мисс Инвернесс шаловливо рассмеялась.

– Я не стану предлагать мисс Хэллоран всякую ерунду, которую сегодня печатают. Есть, правда, несколько отличных книг – вот их я могу порекомендовать с чистой совестью. Некоторые я прочла самолично и моя сестра тоже.

– Тогда мы возьмем побольше, – сказала мисс Огилви. – Неизвестно, сколько придется ждать…

– Понимаю, – кивнула мисс Инвернесс. – Тогда, конечно, вам понадобится больше.

– Мне нужна хотя бы одна книга по выживанию в дикой природе, – вмешалась тетя Фэнни.

– Прошу прощения? – переспросила мисс Инвернесс, а мисс Дебора повторила: – Выживание?

– Книга, в которой написано, как разводить огонь, как ловить животных для пищи; также основы оказания первой помощи, все такое…

– Даже не представляю… – начала было мисс Инвернесс.

– «Настольная книга бойскаута», – неожиданно выпалила мисс Огилви. – Я росла с братом, – пояснила она для мисс Деборы.

– А, для Фэнси! – выдохнула мисс Инвернесс. – Ну конечно!

– Чтобы ее развлечь, – поддакнула мисс Дебора.

– И еще, если можно, – продолжала тетя Фэнни, – какой-нибудь простенький справочник по инженерным наукам, химии и, пожалуй, лекарственным травам; какая-нибудь энциклопедия.

– Ну что ж… Энциклопедии у нас точно нет; может, в библиотеке Большого дома?..

– Она сравнительно старая, никакой новой информации о физике, о политике… Интересно, успеем ли мы заказать новую?..

– Но зачем малышке Фэнси энциклопедия? – удивилась мисс Дебора. – Вы собираетесь отправить ее в школу?

– Меня воспитали человеком честным и прямолинейным, – заявила тетя Фэнни. – Мне срочно необходима практическая информация о примитивном выживании. Неизвестно, что нам предстоит…

– Тетя Фэнни, – подала голос мисс Огилви. – Мисс Инвернесс и мисс Дебора всегда были к нам так добры, так внимательны. Может, стоит включить их в наши будущие планы?

– Признаюсь, я думала об этом, и все же… Вряд ли я обижу Кэролайн или Дебору, если скажу прямо, что нам понадобятся более крепкие, более сильные личности. Не забудьте, что наша маленькая группа должна включать строителей и рабочих, а также… – Тут она слегка порозовела, – матерей будущих поколений.

– Я абсолютно уверена, – заявила мисс Инвернесс с некоторой холодностью, – что ни я, ни моя сестра не имеем ни малейшего желания походить на рабочих; кроме того, мы давно уже оставили тему деторождения. Фрэнсис Хэллоран, я шокирована вашими грубыми речами; никак не ожидала этого от вас, особенно в присутствии моей сестры!

– Прошу прощения, – ответила тетя Фэнни и повернулась к мисс Огилви. – Видите, это несправедливо по отношению к ним; нам нужны совсем другие люди.

– Если таковы ваши нужды, – продолжала мисс Инвернесс, нисколько не смягченная, – уверяю вас, мы с сестрой решительно возражаем, чтобы нас включали куда бы то ни было!

– Кэролайн, дорогая, – тихо вмешалась мисс Дебора.

– Прошу прощения, – сказала мисс Огилви. – Мне вообще следовало промолчать. Видите ли, так редко можно встретить родственные души… Я подумала – как жаль будет потерять столь близких друзей! Они всегда были такими респектабельными…

– Нас так мать воспитала, смею надеяться. Сейчас принесу вам «Настольную книгу бойскаута».

Уже раскаиваясь в своем заявлении, тетя Фэнни выбрала с полдюжины романов, голубого пуделя для Фэнси и пепельницу для Эссекса. Мисс Дебора аккуратно упаковала покупки в небольшой сверток, который Джулия впоследствии должна была забрать на машине. Мисс Инвернесс холодно попрощалась с тетей Фэнни и едва кивнула мисс Огилви; мисс Дебора любезно проводила их до двери, и мелодичное звяканье колокольчика на секунду заглушило ее голос – тут ее резко окликнула мисс Инвернесс.