Текст книги "Солнечные часы"

Глава третья

Погода, разумеется, стояла отличная. Змею под книжным шкафом так и не нашли, а живую изгородь – в особенности ту, что шла вдоль тропинки в тайный сад, – состригли. Тетя Фэнни каждый день – даже к завтраку – надевала бриллианты своей матери, а вместе с ними и взгляд, полный тихой удовлетворенности, особенно раздражавший миссис Хэллоран. Астма Мэри-Джейн несколько улучшилась. Эссекс, искусный в мелких поделках, вырезал для кукольного домика Фэнси тотемный столб, в нижней части до странного напоминающий тетю Фэнни. Мистер Хэллоран попросил сиделку читать ему «Робинзона Крузо» вместо журналов, и теперь, проходя мимо двери его комнаты, залитой солнцем, можно было услышать монотонное: «После полудня волны совсем улеглись, и отлив был такой сильный, что четверть мили до корабля я прошел по сухому дну. Тут снова у меня заныло сердце: мне стало ясно, что все мы теперь были бы живы…»[7]7
  Пер. К. Чуковского.


[Закрыть]

Миссис Хэллоран набросала черновой план крошечного амфитеатра, который по ее замыслу должен был располагаться на небольшом холме позади сада, однако его практическое применение осталось в тайне.

Как-то утром миссис Хэллоран получила письмо.

– Я ожидаю гостей, – объявила она за завтраком, тщательно складывая письмо и убирая его в конверт.

– Здесь? – удивилась тетя Фэнни.

– Ну а где еще?

– Разве ты забыла, что в доме траур?

– Ты и сама никогда не вспоминаешь о Лайонеле, разве лишь для того, чтобы мне досадить. Я ожидаю гостей: миссис Уиллоу с дочерьми – это мои старые друзья.

– Не из нашего круга, я так понимаю, – кисло улыбнулась тетя Фэнни, – раз они такие старые друзья.

– Нет, тетя Фэнни, они тебя не порадуют. Как это чудесно – принимать гостей, не обращая внимания на твои вкусы!

– А дочери будут посещать мои занятия с Фэнси? – спросила мисс Огилви.

– Вряд ли. Старшей из них почти тридцать; боюсь, ей уже нечему у вас научиться.

– По крайней мере, они не задержатся надолго, – заметила тетя Фэнни с той же кислой улыбочкой.

– Я не видела Августу лет пятнадцать, – продолжала миссис Хэллоран, – но вряд ли она сильно изменилась.

– Когда они приезжают? – спросила мисс Огилви.

– Шестнадцатого. Это у нас пятница вроде бы, Эссекс?

В пятницу после полудня за гостями отправили машину. В ожидании все собрались в гостиной, за исключением Мэри-Джейн, которой нездоровилось.

Вскоре с улицы донесся мощный голос: судя по всему, гостья вышла из машины и распоряжалась переносом багажа. Миссис Хэллоран улыбнулась тете Фэнни, которая тихо считала про себя сумки, шляпные картонки и большие саквояжи, футляры с драгоценностями и тяжелые чемоданы…

– Как нам повезло, тетя Фэнни, что твой отец назначил срок этому визиту, – тихо сказала миссис Хэллоран и поднялась навстречу своей гостье.

Миссис Уиллоу, крупная женщина с оглушительным голосом, имела такой вид, словно потеряла что-то очень ценное где-то в районе пышной груди, она периодически тряслась и дрожала, и оглядывала себя с таким энтузиазмом, что невольно хотелось предложить помощь. Во всяком случае, что бы она там ни теряла, хорошее настроение всегда оставалось при ней – отчасти благодаря природному жизнелюбию, отчасти в силу полной душевной невосприимчивости. Миссис Уиллоу была твердо намерена вести себя дружелюбно и отказов не терпела.

– А ты постарела, Орианна! – воскликнула она, входя. – Как я рада! Чем старше мы становимся, тем приятнее видеть то же самое в своих друзьях!

И миссис Уиллоу широко улыбнулась присутствующим, словно готова была тут же прижать всех к мощной груди, этому вместилищу потерянных сокровищ, и приласкать за то, что они с каждой минутой становятся старше.

– Надо заметить, – безмятежно продолжала она, – ты здесь ничего особенно не улучшила. И надо заметить, Ричард Хэллоран тоже выглядит неважно.

Она кивнула мистеру Хэллорану, сидящему у камина в инвалидном кресле.

– В доме траур, мэм, – произнесла тетя Фэнни ледяным тоном.

– А это тетя Фэнни, моя золовка, – представила ее миссис Хэллоран. – Я и забыла, сколько шума ты производишь, Августа!

– И не говори! – Миссис Уиллоу неспешно обернулась, оглядывая каждого присутствующего в комнате, и деловито спросила: – А это что за юноша?

– Эссекс, – пояснила миссис Хэллоран, и тот безмолвно кивнул. – Мисс Огилви.

Последняя засуетилась, беспомощно оглянулась на Ричарда Хэллорана и слабо улыбнулась.

– Помнишь моих девчонок? – спросила миссис Уиллоу, бурно жестикулируя. – Вон та, хорошенькая, – Арабелла, а вон та темненькая – Джулия. Ну-ка, птички, поздоровайтесь с тетей Орианной!

– Постарайтесь называть меня миссис Хэллоран, – сказала та, обращаясь к девушкам.

Привыкшие к манерам родительницы, дочери явно недооценивали остальных. Темненькая Джулия кивнула, буркнула «здрасьте» и отвернулась; Арабелла мило улыбнулась, ее взгляд упал – на сей раз прицельно – на Эссекса, стоявшего позади кресла миссис Хэллоран.

– Как поживаете?

– Что ж… – подытожила миссис Уиллоу, обозрев комнату и ее обитателей. – Мрачно тут у вас. Как тебе мои девчонки, Орианна? Понравились?

– Пока не особенно, – ответила миссис Хэллоран. – Хотя, вполне возможно, я изменю свое мнение при дальнейшем знакомстве.

– Ричард, а вы меня помните? – Миссис Уиллоу подошла к камину. – Выглядите что-то неважно…

– Мой брат тяжело переживает потерю, мэм, – напомнила тетя Фэнни.

– Как же, Августа! – кивнул Ричард Хэллоран. – Они думают, что я выжил из ума, но я отлично помню: на вас было красное платье, сияло солнце…

Миссис Уиллоу добродушно рассмеялась.

– Я приехала подбодрить вас немного.

– А помните, – спросил Ричард, поднимая глаза, – как мы велели звонить в колокола на конюшне?

– Ну еще бы! – просияла миссис Уиллоу. – Ах, Ричард, вы были таким весельчаком в свое время, так славно шалили! Но вам здесь слишком жарко! Ну-ка, – она махнула рукой Эссексу, – идите сюда, помогите мне подвинуть кресло.

– С вашего позволения, – вмешалась тетя Фэнни, выходя вперед, – моему брату здесь вполне комфортно. Это дом моего отца, мэм, и мой брат может сидеть там, где ему заблагорассудится!

– Ну конечно, дорогуша! – Миссис Уиллоу фамильярно похлопала ее по плечу. – Надо только отодвинуть его подальше от огня.

– Полюбуйся, кого ты впустила в дом траура! – с горечью произнесла тетя Фэнни, бросая укоризненный взгляд на миссис Хэллоран.

Миссис Уиллоу не слушала: она уже передвинула кресло Ричарда и встала прямо перед камином, приподняв сзади подол юбки, чтобы согреть ноги.

– Надеюсь, ты будешь держаться подальше от слуг, Августа, – сказала миссис Хэллоран.

– Ну-ну! – захохотала миссис Уиллоу, и люстра жалобно звякнула. – И всего-то разочек… – Она широко улыбнулась на всю комнату. – Представьте, старая добрая Орианна помнит… Я расскажу вам, – добавила она, глядя на Эссекса, – когда девчонок рядом не будет. Так! Почему бы нам не восполнить пробел? Орианна, расскажи мне все, что случилось за последние пятнадцать лет!

Арабелла (та, что хорошенькая) уже шептала что-то на ухо Эссексу («Хоть с кем-то можно поговорить!»), а Джулия (та, что умная) внимательно слушала шепот мисс Огилви («Змея за книжным шкафом!»).

– Пожалуй, здесь и без меня достаточно компании, – обратилась тетя Фэнни к миссис Хэллоран. – С твоего позволения, я предпочла бы провести вечер с братом в частной обстановке.

– Вот и отлично! – добродушно отозвалась миссис Уиллоу. – Бедняжку Ричарда нужно подбодрить. Рассмешите его как следует, дорогуша, и он живо взбодрится!

– Орианна? – холодно произнесла тетя Фэнни.

– Разумеется. – Миссис Хэллоран покосилась на Арабеллу. – Ричард, отвезти тебя в твою комнату?

– Я больше не стану есть яйца, – ответил тот. – Орианна, скажи им на кухне, что я больше не хочу!

– Разумеется. А тетя Фэнни побудет с тобой; кажется, для тебя приготовили шоколадный пудинг.

– Орианна, – внезапно насторожилась тетя Фэнни, – а куда ты поместишь своих гостей? Разумеется, в левое крыло, к Мэри-Джейн?

– У Мэри-Джейн траур, тетя Фэнни, ее нельзя беспокоить. Я помещу их в конце коридора, у лестницы, прямо над тобой. Ты ничего не услышишь.

– Я их услышу, Орианна! Ты прекрасно знаешь, что услышу; мой отдых будет постоянно нарушаться!

– Тогда не рассказывайте никому, что происходит! – Миссис Уиллоу подмигнула тете Фэнни; та прижала ладонь к горлу и закрыла глаза.

– Ричард, пожелай всем спокойной ночи, – предложила миссис Хэллоран, разворачивая кресло.

Мистер Хэллоран любезно склонил голову.

– Сладких снов, – пожелала миссис Уиллоу.

– Спокойной ночи, – отозвалась мисс Огилви.

Джулия с Арабеллой синхронно подняли головы и снова опустили. Миссис Хэллоран медленно вывезла кресло из комнаты; тетя Фэнни кинула злобный взгляд на миссис Уиллоу и последовала за братом.

– Ну ты молодец! – ядовито бросила Джулия сестре. – Сразу начала увиваться, шептаться, делать невинные глазки…

– Мы ведь должны понравиться, – возразила Арабелла, лениво трогая светлые кудри.

– …пыталась отодвинуть меня в сторону!

– Да уж сразу было ясно, как ты ей глянулась!

– Ну-ка замолчите обе! – скомандовала миссис Уиллоу. – Вы здесь не затем, чтобы препираться, куколки мои. Белль, завтра предложишь почитать для нее, подержишь вязание – ну, придумай что-нибудь, крутись вокруг. Восхищайся садом – пусть проведет тебе экскурсию; польсти как следует – мы все это любим. Джулия, у тебя больше терпения, так что займись… Как зовут малышку? – обратилась она к Эссексу.

– Фэнси, – подсказал тот, явно очарованный гостями.

– Фэнси. Значит, Джулия, займись ребенком. Поиграй с ней, расскажи сказку, причеши ей волосы, подурачься…

– Прошу прощения, – холодно вмешалась мисс Огилви, – но Фэнси – моя ученица. Бо`льшую часть дня она занимается уроками.

– Вот как? – Миссис Уиллоу пристально взглянула на мисс Огилви. – Никто не собирается вас ужимать, дорогуша; на всех хватит.

Мисс Огилви коротко рассмеялась.

– Вряд ли отец тети Фэнни так считает.

– А при чем тут отец тети Фэнни? – нахмурилась миссис Уиллоу. – Старикан умер лет пятнадцать как!

Мисс Огилви снова засмеялась, покосилась на Эссекса и наклонилась вперед.

– Видно, придется мне вам рассказать…

– Доброе утро, тетя Фэнни, – поздоровалась миссис Уиллоу; на террасе, где тетя Фэнни с Мэри-Джейн сидели после завтрака, разливались золотые лучи солнца. – И вам доброе утро. Это ваше прелестное дитя? Мои девчонки в нее просто влюбились!

– Завтрак вам уже не достанется, – удовлетворенно сообщила ей тетя Фэнни. – Со стола убрали час назад.

– Ничего, сбегаю на кухню – там наверняка найдут что-нибудь для голодной старушки. Как замечательно выглядит ваш брат, тетя Фэнни, прямо удивительно!

– Его недавно хватил удар, мэм; он никак не может выглядеть «замечательно».

– И в самом деле удар, – зловеще покачала головой Мэри-Джейн. – Бессердечное чудовище!

– Кто, я?

– Мать, которая толкает единственного сына с лестницы и оставляет его преданную жену вдовой, – объяснила Мэри-Джейн.

– Мэри-Джейн, не при гостях!

– Вдова… Сирота без отца…

– Мне очень жаль, – неубедительно пробормотала миссис Уиллоу и тут же атаковала тетю Фэнни: – Кажется, вас не было, когда я гостила здесь впервые; величие дома и доброта вашего отца произвели на меня большое впечатление.

– Мой отец был человеком прямодушным и обходительным.

– Вы, может, и не поверите, но его кончина стала для меня личным горем, – печально продолжала миссис Уиллоу. – Я ценила его больше, чем могло бы показаться; действительно прямодушный человек, как вы сказали.

– Вы правы, я ничему этому не верю.

– Тетя Фэнни, я нисколько не хочу вас обидеть. Я испытываю глубочайшее восхищение перед всеми членами вашей семьи, и мои дочери тоже.

– Как и должно быть, – заметила тетя Фэнни. – Меня воспитывали не для того, чтобы я заводила друзей вне своего круга.

– Так ведь больше не будет никаких «кругов», не так ли?

– Что вы имеете в виду?

– Прошлым вечером мисс Огилви поведала нам о радостном послании вашего отца; вам несказанно повезло.

– Боже правый! – воскликнула тетя Фэнни. – Она и вправду вам рассказала?!

– Насколько я поняла, ваш отец четко пояснил, что все, находящиеся в доме, получат… э-э… благословение. Значит, мы с дочерьми приехали очень вовремя.

– Боже милостивый… – повторила тетя Фэнни и умолкла.

– Да, это правда, – подтвердила Мэри-Джейн. – У меня больше не будет астмы. Отец тети Фэнни ясно сказал, что все болезни исчезнут с лица земли после того, как мир очистится.

Наконец тетя Фэнни заговорила слабым голосом:

– Я никогда не перечила отцу. Его распоряжения были довольно ясными; наверное, мне стоило рассказать вам самой. Миссис Уиллоу, вы и ваши дочери… – Тут тетя Фэнни запнулась и чуть ли не подавилась словами, – можете остаться.

– Благодарю вас, – ответила миссис Уиллоу серьезным тоном. – Мы постараемся отплатить вам за доброту. А теперь пойду разыщу что-нибудь на завтрак, а потом загляну поболтать к старушке Орианне.

Миссис Уиллоу нерешительно уселась в хрупкое кресло с цветочной обивкой, прислушиваясь к жалобному поскрипыванию дерева.

– Орианна, ты должна что-то сделать для меня и девчонок, ты прекрасно это знаешь!

– Девочек, – поправила миссис Хэллоран.

До появления миссис Уиллоу она занималась домашними счетами и сейчас поглядывала на бумаги, хотя и без особого энтузиазма.

– Ты прекрасно знаешь, что должна мне помочь!

– И твоим дочерям – девчонкам, то есть.

– Больше всего я надеюсь от них избавиться. Я всегда считала, что воспитывать детей просто – надо лишь говорить им, что делать, но с этими двумя… Не стану врать, моя умница Джулия – полная дура, а моя красавица Арабелла…

– Кокетка, – подсказала миссис Хэллоран.

– Я собиралась сказать – шлюха, но это все-таки твой дом, тебе виднее. В общем, нам нужны деньги – как всегда, впрочем. Вряд ли ты готова нам их прямо-таки вручить, но ведь богачи вроде тебя непременно знакомы с другими богачами, и рано или поздно найдется кто-нибудь, у кого можно разжиться парой монет. Разумеется, наилучший вариант – выгодный брак; и кстати, метить надо высоко, раз уж зашла речь… Лучше пусть это будет Белль – она красивее, и, если ей сто раз повторить одно и то же, рано или поздно сделает. Кроме того, если Белль выйдет замуж за деньги, я наверняка смогу у нее одалживать; с Джулией достаточно лишь свистнуть. А это что за мадам с ребенком?

– На этом женился мой сын Лайонел.

– Боже милостивый! – Миссис Уиллоу задумалась. – С его-то деньгами! Хотя я не пожелала бы такой участи своим девочкам, даже Джулии. Из-за тебя, я имею в виду: какой смысл терпеть тебя лишь ради того, чтобы раздобыть себе на пропитание? Я бы скорее умерла, наверное. Только без обид, ладно? Ничего личного. А она чересчур много болтает…

– Кто, Мэри-Джейн?

– Разве ты не слышала, что она говорит?

Миссис Хэллоран рассмеялась.

– Нет, так не годится, – вздохнула миссис Уиллоу. – Даже не представляю, как можно жить в такой уязвимой позиции! Чего она этим добивается?

– Может, ей так легче переносить астму?

– Если бы это была одна из моих девчонок, – с чувством произнесла миссис Уиллоу, – я бы ее поучила уму-разуму! В конце концов, у нее ребенок, больше никого, так что ты в любом случае все оставишь девочке, если, конечно, та чего-нибудь не выкинет. Ей бы помалкивать до поры… Что ж, – снова вздохнула она, – вот так всегда, хороший шанс достается другим.

– Кстати, скажи своей Арабелле, что у Эссекса ни гроша.

– Что?! – Миссис Уиллоу резко вскинула голову. – Правда? Ладно, скажу. Знаешь, – медленно продолжала она, – мои девчонки не такие уж плохие. То есть, может, и плохие, вроде того какими были мы в юности… ну, ты понимаешь… Но не сказать, чтоб недобрые или нечестные. Так-то неплохие.

– Только плохие, – улыбнулась миссис Хэллоран.

– А-а, помнишь, значит! Ну тогда ты понимаешь, что они заслуживают помощи. В конце концов…

Миссис Уиллоу пожала плечами и умолкла. Миссис Хэллоран с надеждой взялась за перо, но тут миссис Уиллоу продолжила:

– Серьезно, Орианна, мне просто необходимо от них избавиться! Каждый раз, когда подходящий юноша бросит взгляд на Белль или потанцует с Джулией, у меня аж руки трясутся и зубы стучат! Мне больше не под силу их содержать; к тому же сама видишь не хуже меня, что они давно не первого сорта: Белль за двадцать пять, и даже ее парикмахер…

– Я так понимаю, слишком поздно учить их стенографии?

– Слишком поздно учить их новым танцам! – угрюмо ответила миссис Уиллоу; в припадке раздражения она достала сигарету и принялась яростно мерить шагами комнату. – Да что там говорить, я согласна на любого, даже на нищего, если у него найдутся богатые друзья!

Повисла долгая пауза. Миссис Уиллоу ходила туда-сюда, разглядывая занавески, нефритовую сигаретницу, изящные ножки кресел. Миссис Хэллоран задумчиво смотрела на неоконченные счета.

– Фу, какая гадость! – воскликнула вдруг миссис Уиллоу. – Орианна, что это?!

Та с любопытством обернулась.

– Ты только посмотри! Ужас какой-то! Чья это идея?

– Августа, как правило, я понимаю, о чем ты говоришь, поскольку ты редко отклоняешься от одной-двух любимых тем; однако сейчас, должна признаться…

– Да взгляни ты наконец! Зачем ты это выставила на всеобщее обозрение?

И миссис Уиллоу поднесла ей фотографию в рамке, из которой торчала шляпная булавка.

– Господи… – пробормотала миссис Хэллоран, задумчиво разглядывая собственную фотографию с пронзенной шеей. – Понятия не имею, как она оказалась в таком виде.

– Ну и шуточки! – пропыхтела миссис Уиллоу, дергая булавку. – Что-то застряла намертво…

– Ну так оставь, – равнодушно заметила миссис Хэллоран.

– У меня от нее мурашки…

Наконец миссис Уиллоу удалось вытащить булавку.

– Так что, сможешь? – произнесла она, обводя пальцем деревянную рамку.

– Ты о чем?

– Сделать что-нибудь для моих девчо… девочек? Ну хоть что-нибудь?

– Кажется, у нас скоро откроется вакансия горничной…

– Я не совсем уж круглая дура, – медленно произнесла миссис Уиллоу, – по крайней мере, не настолько, чтобы тебе угрожать и втыкать булавки в твое фото…

– Да это, наверное, Фэнси: я запретила ей сюда входить.

– …и все-таки мне кажется, что тебе не помешал бы друг, особенно тот, кто тебя давно знает и кому нечего терять. Кстати, твоя сестра Фэнни…

– …у которой нет ни цента.

– …пригласила нас остаться в доме сколько пожелаем.

Миссис Хэллоран вскинула голову.

– Она что, все рассказала?!

– Скажем так, – уклончиво ответила миссис Уиллоу, – либо мы отваливаем с небольшим чеком, либо остаемся и возрождаемся вместе с вами.

– Разумеется, я не стану тебе платить, – тихо произнесла миссис Хэллоран. – И я не пойду против воли тети Фэнни, хоть она и ошибается. С другой стороны, – добавила она печально, – нам с тобой больше надеяться не на что…

Глава четвертая

Миссис Хэллоран, женщина, утомленная жизнью и порой одинокая, сидела у себя в комнате за столом с тонкими ножками. Был поздний вечер, счета до сих пор так и не разобраны; в отдалении слышались голоса обитателей дома, временами задорный смех. Только люди и бешеные животные бросаются друг на друга, думала она; беспричинная боль неизвестна в живой природе. В какой момент я могла бы отказаться от всего этого? Потерять дом?

Ричард, Фэнни, Мэри-Джейн, Фэнси, Августа Уиллоу, Джулия, Арабелла. Эссекс. Мисс Огилви. Неужели я и правда могу умереть? – подумала миссис Хэллоран и вновь решительно взялась за перо. Все должно содержаться в образцовом порядке; даже если мир за окном содрогнется и рассыплется в пыль, миссис Хэллоран встретит новый мир спокойно и уверенно, не сдав ни пяди своей земли.

Тем временем остальные собрались в библиотеке, за исключением мистера Хэллорана, который спал у себя в комнате, а возле него клевала носом сиделка. Тетя Фэнни и миссис Уиллоу играли в бридж против мисс Огилви и Джулии; Арабелла пересказывала Мэри-Джейн сюжет недавнего фильма, а Эссекс, удерживаемый тетей Фэнни, давал советы игрокам.

– Это не новые карты, – заявила тетя Фэнни. – Эссекс, в ящике буфета должны лежать новые колоды.

– Это я их достала, – призналась мисс Огилви. – Взяла первые попавшиеся.

– Мне нужны новые карты. Эссекс, вы видите мои карты?

– Да, тетя Фэнни.

– Мой отец в жизни не притрагивался к замызганной карте.

– Я сдавала, – перебила ее миссис Уиллоу; изучив свой расклад, она вздохнула, переложила карту, снова вздохнула и наконец положила карты на стол. – Я пас. Орианна сегодня спустится?

– Вряд ли, – ответил Эссекс.

– Она подсчитывает, во сколько мы все ей обходимся, – подала голос Мэри-Джейн. – Каждый раз, когда она идет перебирать счета, я жалею, что не купила еще чего-нибудь.

– Кто сдавал? – спросила мисс Огилви.

– В этом фильме он играл доктора – такой, знаешь, в белом халате, преданный жене и профессии…

– Пожалуй, я пас, – сказала мисс Огилви.

– Право, партнер! – воскликнула Джулия.

– Двойка червей, – объявила тетя Фэнни. – Эссекс, подите сюда, взгляните на карты.

– Двойка? – переспросила миссис Уиллоу. – Двойка червей? Эссекс, проверьте.

– Миссис Уиллоу, меня учил играть профессионал! Отец никогда не жалел денег на мое образование. Бридж, танцы, рисование, арфа. Итальянский, астрономия…

– Четверка пик, – объявила Джулия с некоторой поспешностью.

– Джулия, лапочка, не перебивай тетю Фэнни.

– А что означает четверка пик? – спросила мисс Огилви. – Эссекс, что она имеет в виду?

– Я только пыталась объяснить, что моему образованию уделялось достаточно времени, что бы вы там ни думали. Может, я и не была прилежной ученицей, однако мой отец в этом не виноват: он всегда ставил целью сделать из меня образованную, воспитанную женщину…

– …а она ему не поверила, ведь он и раньше лгал насчет усыновления ребенка. А потом аборигены заболели холерой… холерой? Эссекс?

– Пас, – объявила миссис Уиллоу и объяснила тете Фэнни: – У меня совсем ничего нет.

– Ну-ну, что за разговоры через стол! – шутливо упрекнула ее мисс Огилви. – Ай-яй-яй, миссис Уиллоу!

– Я отменяю заявку, – сухо объявила тетя Фэнни.

– Ну что вы…

– Меня учил играть профессионал, мисс Огилви. Если партнер обнаруживает свои карты – нечаянно или умышленно…

– Эссекс, что мне делать? – растерялась мисс Огилви. – У Джулии четверка пик, тетя Фэнни забрала свою заявку, так что же мне теперь делать?

– …и конечно же, ему сперва пришлось ввести лекарство себе, а он-то не знал, что его жена…

– Наверное, пятерка червей.

– Это была масть тети Фэнни.

– Ой… – Мисс Огилви уставилась в свои карты. – То есть, я хотела сказать – бубен!

– Пятерка бубен? – переспросила Джулия.

– Прошу прощения, – вмешалась тетя Фэнни. – Я ошибочно полагала, что первую заявку делают на масть. Очень рада узнать, что все эти годы я ошибалась, как и мой учитель-профессионал. Видимо, я не в курсе новых правил, которые я всегда считала запрещенными.

– …а сынишка вождя, зеница его ока, прехорошенький малыш – так вот, даже он…

– Эссекс? – беспомощно воззвала мисс Огилви.

– Шестерка, – объявила Джулия.

Тетя Фэнни собрала свои карты и положила их в центр стола.

– Эссекс, если мы когда-нибудь еще будем играть в бридж, проследите, чтобы у нас были новые карты. Джулия, я не пасовала, у вас не было права делать заявку.

С этими словами она демонстративно отодвинула кресло и отвернулась; остальные неловко опустили свои карты.

– Эссекс, нашим гостям предложили напитки? Сигары?

– Миссис Уиллоу, не желаете сигару? – спросил Эссекс самым серьезным тоном.

– …и все остальные аборигены – это надо было видеть! Он возвышался над ними, полный достоинства, и был так счастлив, хотя его жена…

– Я бы выпила, – ответила миссис Уиллоу.

– …и она умерла, хотя в жизни они до сих пор счастливо женаты…

Джулия собрала карты и принялась раскладывать пасьянс, тихо насвистывая.

– Вы только вдумайтесь – вам неразбавленный скотч, миссис Уиллоу? – вдумайтесь, как причудливо мы воспринимаем реальность, – произнес вдруг Эссекс. – Мы собрались здесь, скажем так, в ожидании, однако у нас нет никакой возможности подготовиться; у нас нет никаких конкретных задач, кроме ожидания.

– Не самый плохой способ, – заметила миссис Уиллоу, разглядывая свой напиток на свет.

– На самом деле у нас нет никакой ясности, – продолжал Эссекс; в отсутствие миссис Хэллоран он чувствовал себя раскрепощеннее, да к тому же был слегка пьян. – Этот мир нас уже мало заботит, до следующего нам еще далеко… Тетя Фэнни, что же нам делать?

– Я и сама устала ждать, но отец сказал, что мы все узнаем в свое время. Знаете, – продолжила тетя Фэнни в нехарактерном для нее приливе уверенности, – мы, словно отдыхающие на летнем курорте, ждем, когда каникулы закончатся. Мы и раньше ничего не делали, а теперь еще и ждем, и это просто невыносимо!

– Реальность… Тетя Фэнни, что такое реальность?

– Правда, – мгновенно ответила та.

– Миссис Уиллоу, что такое реальность?

– Удобство.

– Мисс Огилви?

– Ой… – Мисс Огилви беспомощно переводила взгляд с миссис Уиллоу на Джулию. – Не знаю, право, у меня так мало опыта… Может, еда?

– Мэри-Джейн?

– А? – Мэри-Джейн растерянно уставилась на него, приоткрыв рот. – Реальность? Что-то настоящее, не как в кино?

– В мире фантазий, – дополнила Арабелла.

Джулия рассмеялась.

– Эссекс, что такое реальность? – спросила она.

Эссекс медленно поклонился ей.

– Я точно реален, а вот насчет вас всех не уверен.

– А я, например? Несколько простых тестов…

– А что, правда можно сделать тест на реальность? – заинтересовалась мисс Огилви.

– Наблюдение, – ответил Эссекс не без лукавства. – Воспоминание. Намерение, желание, мистическое восприятие отсутствия ничего. Я еще пожалею, что вообще поднял эту тему.

– Если вы говорите о моих девчонках, то и вправду пожалеете – это я вам обещаю, мистер Нахальство!

– Миссис Уиллоу, я говорил о вас.

– Ну, раз обо мне, тогда я кое-что смыслю в этой вашей реальности. Если вы имеете в виду настоящую жизнь – а что же еще, иначе вы бы об этом не заговаривали, – тогда я вам могу такого порассказать… Реальность! – воскликнула миссис Уиллоу таким тоном, словно хотела сказать «предрассудки!» или «проказа!» – Мы-то знаем, правда? – вздохнула она, обращаясь к тете Фэнни, и та невольно вздрогнула. – Мы – старая гвардия, нас-то учили как следует, не то что вас, молодежь, с вашими школами и не пойми чем. Вы, молодое поколение, не умеете думать самостоятельно – вот что я подразумеваю под реальностью.

– А что за тесты? – не унималась мисс Огилви. – Интеллектуальные?

Она обвела взглядом собравшихся и покраснела.

– Ну, то есть… чем больше мы знаем о таких вещах, тем лучше сможем…

И мисс Огилви умолкла, словно даже помыслить не могла о том, чтобы напрячь умственные способности.

– Так вот, реальность, – продолжала миссис Уиллоу, – это деньги. Ну, еще, разумеется, крыша над головой, чего-нибудь поклевать три раза в день, капельку выпить… Но главным образом деньги. Еще одежда. Приличный вид, бодрость духа и, конечно, – добавила она, подмигнув Эссексу и спровоцировав Арабеллу на укоризненное: «Право, мама!», – мужчина в постели. Реальность!

На сей раз это прозвучало как «майское вино» или даже «лунный свет в тропиках» и сопровождалось легким вздохом.

– Предсказание судьбы, – ответил Эссекс мисс Огилви. – Тесты на интеллект, гадание по ладони, чайным листьям, проективные методики…

– Обожаю их! – воскликнула Джулия. – А давайте?..

– Спиритизм…

– Тогда, – робко начала мисс Огилви, – отец тети Фэнни…

– …и они нашли зарытое сокровище прямо на том самом месте! Прямо там, куда указывала темная фигура. Правда, божественно?

– Нет, спиритизм я не поддерживаю, – покачала головой миссис Уиллоу, – за исключением присутствующих, разумеется. Повидала я на своем веку достаточно женщин, которые растрачивают последние гроши на белую тень, завывающую жутким голосом, и сами постепенно превращаются в тень. Это медиумы, – пояснила она для мисс Огилви, которая снова приоткрыла рот, – охотятся на бедных жертв.

– Боже милостивый!

– Надеюсь, вы не причисляете меня…

– Ну, тетя Фэнни, я так считаю: вы же леди, а леди не станет лгать про собственного отца. Я вообще человек широких взглядов, но как бы я хотела быть здесь, когда явился папочка!

– Может, он еще вернется, – предположила Джулия.

– Я бы скорее умерла, – поежилась Арабелла.

– Тетя Фэнни не шарлатан и не медиум, миссис Уиллоу, – несколько сурово заметил Эссекс.

– Да я никогда и не утверждала ничего подобного! Просто мне любопытно, вот и все; хочется узнать побольше… А вы кто такая?

– Добрый вечер.

Миссис Уиллоу совершенно не изменила интонацию, поэтому никто даже не обернулся, настолько все привыкли к ее прерывистой речи; однако услышав новый голос, обитатели библиотеки вздрогнули и уставились на дверь – все, кроме мисс Огилви, которая тут же предположила, что миссис Уиллоу успешно вызвала духа (видимо, отец тети Фэнни вернулся, чтобы лично за себя заступиться, а ведь она не верила!..), охнула и в ужасе закрыла глаза.

– Как поживаете? – вежливо произнесла миссис Уиллоу, шокированная тем, как быстро ей удалось призвать духа в библиотеку миссис Хэллоран. – Вы кого-то ищете? – продолжала она, чуть понизив голос.

– Стукните один раз, если «да», два, если «нет», – пробормотал Эссекс.

– Миссис Хэллоран?

Убедившись в земном воплощении жизни перед ней либо – что вполне возможно – совершенном отсутствии разума у обитателей иного мира, миссис Уиллоу рассмеялась и ответила нормальным голосом:

– Миссис Хэллоран удалилась на покой. Чем могу быть полезна?

– Меня зовут Глория Десмонд.

– А меня Августа Уиллоу. Это мои дочери: Арабелла и Джулия. Мистер Эссекс. Мисс Огилви. Мисс Фрэнсис Хэллоран.

Тетя Фэнни вышла вперед; в конце концов, у нее было куда больше опыта в общении с духами.

– Я – мисс Хэллоран, – представилась она. – Мой брат отдыхает, а невестка занята; боюсь, сегодня она вас не примет. Могу ли я…

– Буду рада передать ей что-нибудь, – вмешалась миссис Уиллоу. – У вас к ней какое-то дело?

– У меня для нее письмо.

– И что в нем?

– Просьба: не могу ли я остановиться здесь, пока отец не вернется домой.

– Кто же его написал?

– Папа. Они с миссис Хэллоран кузены.

– Неожиданно прилично выглядит – для такой семейки, – заметила тетя Фэнни, обращаясь к мисс Огилви, которая уже слегка пришла в себя.

– Куда же он поехал, ваш отец?

– В Африку.

– Зачем?

– Охотиться на львов, разумеется.

– Господи, зачем?

– Одни люди охотятся на львов, – любезно объяснила девушка, – а другие нет. Мой отец принадлежит к первым.

Тетя Фэнни подалась вперед.

– Сколько вам лет?

– Семнадцать.

– Откуда вы приехали?

– Из дома, из Массачусетса.

– Как же вы сюда добрались?

– Самолетом. Отец уехал вчера, а перед отъездом написал миссис Хэллоран с просьбой приютить меня до его возвращения, потому что у семьи, в которой я должна была остановиться, умер родственник; и вот отец посадил меня в самолет и сказал, что миссис Хэллоран однажды написала ему, приглашая в гости, и он решил, что приглашение все еще в силе, а телеграмму посылать было некогда, ведь я все равно добралась бы раньше. Мы не знали, – продолжала девушка, – что мне придется ехать два часа на автобусе, потом на такси до деревни, потом перелезать через запертые ворота и идти вот в этих ботинках тысячу миль, потом стучать в дверь до изнеможения, прийти сюда и стоять тут, отвечая на миллион глупых вопросов, прежде чем кто-нибудь догадается предложить мне поставить чемодан, но теперь я сама поставлю чемодан и сниму ботинки, а если у вас еще остались вопросы…