Текст книги "Лица"

9

– Куда ты пропала? Если когда-то Джо и считала, что у Барри Хантера хватка пираньи, сейчас в это не верилось.

Они обедали в баре ресторана «Времена года». Барри объяснил, что уважающие себя люди сидят именно здесь, а не в шикарном главном зале, где вокруг фонтана провинциалы высматривают знаменитостей.

Сам он только что рассказал Джо о некоторых влиятельных персонах за соседними столиками. Эти лица не мелькали по телевизору, у них была реальная власть – эти мужчины и несколько женщин контролировали мир или, по крайней мере, могли бы контролировать, объедини они свои усилия. С долей благоговения в голосе, вызвавшего в Джо противоречивые чувства, Барри сообщил, что все эти магнаты обедали здесь почти каждый день. За ними всегда оставляли определенные столики, прошедшие тщательную проверку – «предотвратить подслушивание и разного рода коммерческий шпионаж, и подальше от фонтана, чтоб шум не мешал заключать миллионные сделки».

Барри сжал ей руку, и Джо поняла, что пора настроиться на серьезный лад и проявить чудеса хитрости и дипломатии. Голова была ясной, как никогда.

Она помнила все, что Майк рассказал по телефону: об Адель Петерсон, о «ведьме Магде Дюпол», которая когда-то дружила с мамой, о нитях, связывавших клинику «Весна» с «Фонтаном» и о Денни Аптоне – адвокате первой и учредителе второй. Но больше всего мысли крутились вокруг имени доктора Лэйн, которую владелица «Лавки чудес» выделяла среди остальных. Она посмотрела ему прямо в глаза: как-то Алекса говорила, что именно это надо делать, если хочешь внушить мужчине, что он неотразим. Видимо, эти знания она почерпнула из книги о герцогине Виндзорской, чьи синие глаза очаровали короля Англии до такой степени, что он свалился с трона.

Но не отводить взгляд от глаз Барри, таких голубых, было не так-то просто. Джо тут же вспоминала о Средиземном море, рыбе и… пираньях. Господи, помоги сосредоточиться.

– Утрясала кое-какие дела. Там остался мой… мой друг. Вечером того дня, который мы провели с тобой, он позвонил. Я поняла, что запуталась. – Джо не могла поверить, как гладко все выходит. – Он звонил сказать, что мой отец переезжает. Мы не ладили с ним, не перезванивались. Я поняла, что должна с ним увидеться. Я имею в виду отца. Помириться, и все такое прочее… – Джо подмывало отвести взгляд в сторону, но рука Барри скользнула по колену, и она заставила себя смотреть прямо. – Я должна была решить, что я чувствую к… – Она засомневалась, стоит ли упоминать имя Майка? Конечно, почему нет? – …Майку, моему другу.

– И что ты чувствуешь? – Барри нежно сжал ее ногу повыше колена, другой рукой поднося ко рту стакан с «Перье».

Солгать о Майке Джо не могла. Она не собиралась прекращать игру, но сказать, что Майк ей безразличен, было выше всяких сил.

– Он прекрасный человек… Кто знает, что будет потом? – неуверенно добавила она.

– Это серьезно?

На помощь пришел официант. Он принес суп из шпината, который Барри заставил ее попробовать.

– Да что сегодня назовешь серьезным? – Замечание совершенно не в характере Джо. Хорошо, что он еще плохо ее знает.

На секунду он положил руку ей на плечо. От этого Джо стало еще более неловко, потому что она совсем не возражала. Странно, но рука этого человека заставляла ее думать о Майке… о сексе с Майком… И когда Барри убрал руку, ей захотелось, чтоб он обнял ее снова.

– Кое-что действительно серьезно. – Он улыбнулся.

– Да?

– Майк – за тысячи километров, а я здесь. Это ничего. Майк любит ее. Она чувствует это, знает. Может, любовь Майка прибавила ей нечто, из-за чего она привлекательна в глазах такого избалованного господина, как Барри Хантер. Может, Барри заинтересовался ею, понимая, что она теперь менее достижима, хоть Джо и намекнула, что не так уж сильно связана обязательствами.

– И чем занимается этот счастливчик Майк? – Вопрос обычный, а она, дурочка, не подготовилась.

– Он… гм… он писатель.

– Хорошо пишет?

Джо почувствовала себя предательницей, но делать было нечего.

– Знаешь, у него, как у всех писателей – дела идут то хорошо, то плохо.

Слава богу, Барри сменил тему.

– Ну, что касается тебя, твои дела вряд ли теперь могут ухудшиться. Посвятим наш обед этому событию.

Сердце у Джо упало в пятки. Она быстро хлебнула минералки и приказала себе не отвлекаться на неожиданности. Светлана, Светлана Сергеева. Вот о ком надо думать. Узнай все о ней и о связи между Лэннинг и Лэйн!

– Мы не хотим оставить тебя без награды. Твоя сестра выполняет для «Дэви» важнейшую работу. Мы хотим, чтоб ты знала, что твой вклад тоже оценен по достоинству.

Джо попыталась продолжать игру глазами, но она давалась слишком трудно. Она перевела взгляд на скатерть.

– Какой еще вклад?

– Например, помогла нам удержать Алексу от поездки в Марокко. – На Барри смотрело лицо, полное изумления. – От Кико ничего не утаишь, – объяснил он и нахмурился. – С самой поездкой все в порядке. Ты знаешь, мы очень уважаем доктора Лэннинга… В конце концов, мы представили его Алексе. Но не вовремя. Мы знаем, что твое влияние помогает Алексе сосредоточиться на работе. Сейчас особенно важно, чтобы она уделяла «Дэви» все свое внимание.

Все время «мы». С каких это пор Барри употребляет множественное число?

– Я не понимаю. Почему именно сейчас?

Барри посерьезнел.

– Ты умная девушка, Джо. Я говорил тебе, что за Мадам Дэви стоит человек необыкновенного могущества. Исследования Мадам Дэви… стабилизировать, модернизировать действие магического рецепта, ее лаборатории по иммунологии, команда биохимиков – все это стоит нам сотни тысяч долларов…

– Где эти лаборатории? Где все это происходит? Барри неопределенно взмахнул рукой.

– В Париже. Я говорил… во многих точках мира… на Западном побережье – везде, где лучшие таланты, лучшее оборудование. И за всем стоит этот великий человек, он уверен, что Мадам Дэви близка к обнаружению неиссякаемого фонтана молодости.

Теперь Барри уставился на Джо. Она вцепилась в стул, моля Бога сохранить спокойствие. Но от последних слов ужас сковал ее с головы до ног.

Дальше Барри снова заговорил, как в «Мортимере»… о блестящем уме Мадам Дэви и о возможностях, предоставленных ей таинственным покровителем.

– У нее банк памяти лучше, чем в Санта-Монике. – Болтовня Барри влетала в одно ухо и вылетала в другое. Джо ждала случая выспросить о Мадам Дэви – женщине, родившейся с именем Светлана. Он все не подворачивался, пока, наконец, Барри не подытожил долгое вступление:

– Мы хотим, чтобы и ты взошла на борт корабля «Дэви». Зарплата очень солидная. – Его рука снова водрузилась ей на плечо. – Пусть она будет официальной. Как насчет сотни тысяч в год?

– Что?! – Скрыть глупую реакцию не удалось. – Да как я могу для вас столько стоить? – В этот момент в рот Джо спокойно целиком поместилась бы элегантная салфетка ресторана «Времена года», но ничего лучше такой непосредственной реакции и придумать было нельзя – Барри тоже вел себя скованно, а тут облегченно захохотал, откинувшись на спинку стула.

– Ты просто прелесть. – Благородным жестом он поднес к губам ее руку. – Ты стоишь золотой статуи в свой полный рост: у тебя есть голова на плечах. Мы хотим, чтобы ты следила за Алексой… – он поправился, – вернее, направляла Алексу. Тебе известно, что «Дэви» стремиться завоевать особо избранные участки рынка. «Дэви» отправится за рубеж, по всему миру. Участие Алексы – ее доля – сейчас обсуждается. И тогда ты будешь одной из самых высокооплачиваемых женщин в стране, как тебе это?

Следить за Алексой! Промашка чисто по Фрейду. Джо улыбнулась ангельской улыбкой:

– Я, конечно, очень польщена…

Естественно, никто в «Дэви» не сомневался, что Джо примет предложение. Ее согласие воспримется как должное.

– Мне это льстит, – повторила она, – но что об этом думает Мадам Дэви? – Джо хихикнула. – В конце концов, она главный гений, а к тому же еще и женщина. Хоть ты и говоришь, что это богиня, она не будет ревновать к Алексе? И теперь ко мне? Мадам Дэви понимает роль Алексы в планах компании?

Барри снова сжал ей руку.

– Очень умное наблюдение, не удивляюсь, что ты заговорила об этом. Я не уверен. Вероятно, она не знает о роли Алексы. Думаю, ей все равно. Она не встревает в деловую сторону бизнеса. Ты сказала «богиня», скорей она Волшебница Изумрудного Города.

«Ведьма», – вспомнила Джо и тут же приказала себе избавиться от отрицательных эмоций.

– Мадам Дэви с головой погружена в науку. Немногие из нас видели ее. Мне лично повезло.

Сколько же всего произошло, как все изменилось. Джо с удивлением заметила, что перед ней появилась чашечка кофе. Съела горячее и даже не заметила, что ела! Руки дрожали. Она не знала, что дальше говорить и сколько времени Барри отвел на обед. Надо взять себя в руки, отлучиться хоть на минутку в туалет, даже если будут потеряны драгоценные мгновения.

– Барри, это предложение… я растеряна. Я отойду ненадолго. Ты ведь не торопишься?

– Весь в твоем распоряжении. На весь день, если захочешь. Можем зайти ко мне на кофе, я тут совсем рядом живу.

– Нет-нет, я не могу, – быстро ответила Джо. – Обещала Алексе съездить с ней в студию. Они начинают пробные съемки на обложку «Вью». – На этот раз Джо не бросилась звонить Майку. У нее заболел живот, и ей действительно надо было выйти. Она плеснула на лицо холодной воды. Уборщица, наверное, решила, что она напилась. Выпить и правда сейчас не помешало бы, но Барри не предлагал.

Когда она вернулась, он говорил по телефону у входа в зал. Он махнул ей рукой в сторону столика. Подойдя к столу, Джо не поверила своим глазам. У ее тарелки стоял букет роз и записка «Добро пожаловать в семью «Дэви»!»

Господи, если бы все подозрения оказались совпадениями, домыслами. Если б смерть Энн Першинг произошла не вследствие их разговора. Ведь Майк прав, в суде это не признают доказательством.

Барри видел, как у его спутницы захватило дух. Он поцеловал ее в щеку. Она робко поблагодарила его и, набравшись смелости, спросила:

– Мне следует поблагодарить мистера Форгу? Барри не удивился, что Джо знала имя босса.

– Я думаю, что воспитанная девочка поступила бы именно так.

Джо снова пошла в атаку – характер не изменишь.

– Алекса сказала по телефону, что Мадам Дэви приезжает в Нью-Йорк, чтобы объявить о расширении фирмы. Я могу встретиться с ней?

Барри и тут не изменился в лице и ответил просто и добродушно:

– Не думаю. На самом деле она не сейчас приезжает. Я говорю, она отшельница, слава ее не интересует. Все, что ей нужно – продолжать работу, искать средство борьбы со старостью. Я думаю, ей хочется доказать Форге, что он не ошибся в ней. – Он нежно посмотрел на Джо. – В этой стране высшим чинам платят по два миллиона в год. Рок-звезды, конечно, получают чуть-чуть побольше. Скажем, Кенни Роджерс – миллионов десять. – Барри наклонился над Джо и зашептал: – Мистер Форга контролирует империю, имущество которой оценивается в два с половиной миллиарда долларов. Самые небольшие по сравнению с другими предприятия приносят ему не меньше сорока-пятидесяти миллионов в год. Ты хотела бы работать в этом бизнесе?

Джо воспарила. Подозрения улетучивались. Когда-нибудь она узнает, кто такая Светлана Лэйн, а сейчас начало казаться, что все это время она забивала голову ерундой. Как этот могущественный человек, с такой империей, может быть замешан в грязную историю с изувечением женщины?! Нелепость! Она улыбнулась Барри, на этот раз искренне.

– Как ты относишься к вечеринкам? – спросил он.

Джо замешкалась с ответом, не понимая, что он имеет в виду. Барри быстро закончил мысль:

– Если положительно, то это предстоит в ближайшее время, дорогая. Мистер Форга устраивает исключительную вечеринку, для избранных – только члены семьи, семьи «Дэви». И ты, само собой, попадаешь в их число.

Джо еле дождалась, пока приедет домой, и бросилась звонить Майку. Теперь телефон «Дэви», вызывавший столько подозрений, стал обыкновенным средством связи, как любой другой. Слушает Кико или нет, сейчас Джо хотела говорить о «Дэви» только хорошее. Они правы, что берут ее следить за Алексой, направлять ее – как угодно. Со своим характером Алекса может перепортить себе жизнь своими руками, выкинуть любой номер.

Перед тем как позвонить Майку, Джо набрала номер Пенелопы Уоверли, и ее новый секретарь сухо сказала:

– Пен хотела бы, чтобы вы подъехали в студию на час попозже. Она собиралась побыть с Алексой наедине.

Джо не возражала. На радость ей, Майк сам взял трубку.

– Майк, мне так хорошо. Я не могу объяснить. Это из-за тебя я… полностью успокоилась и пришла в себя. – Она вкратце пересказала разговор с Барри. Услышав, что Джо предложили сто тысяч, Майк присвистнул:

– Джо, малышка, ушам не верю!

Майк вновь применил все возможное красноречие, чтобы Джо поверила в невероятные совпадения. Выслушав объяснения в любви и положив трубку, Джо подумала, что такое счастье выпадает раз в жизни, и Майк скоро будет в Нью-Йорке. Расследование по делу с недвижимостью близится к развязке, может, он еще успеет на вечеринку к мистеру Форге и сам убедится в том, во что Джо наконец начинала верить – «Дэви» ни во что не замешана.

А в это время на Западном побережье Майк угрюмо вглядывался в стоящий вдали мост Дель-Коронадо. Он поддержал Джо в ее оптимизме лишь ради ее блага. Что касается его, сто тысяч в год и навязчивое возвеличивание «Дэви» и ее богатств только усилило тревогу. Дело приобретало серьезный оборот.

Умберто Ритальди гордился тем, что представляет собой не совсем обычного посыльного – у него, как в войсках особого назначения, на специальном поясе болтался датчик, и носил он его так же непринужденно, как супермен из какого-нибудь боевика носит свое оружие.

Он прошел целый курс обучения и знал, что за электроника прицеплена у него на боку и как чинить ее, чтоб быть в боевой готовности круглые сутки. Вдруг кому-нибудь понадобится порошок или кто-то из сильных мира сего решит созвать друзей на вечеринку? В общем, есть о чем похвастать другу и земляку-колумбийцу.

Сегодня, правда, он немного подустал. Хотелось успеть на игру «Янки» и купить рубашку, которую он высмотрел уже сто лет назад на Восьмой авеню. Поэтому, когда без десяти шесть прошел персональный код одного солидного клиента с Уолл-стрит, Умберто испытал сильный соблазн его проигнорировать. Он посмотрел на золотые часы, купленные с первой получки, и подумал о шикарной груди той черной проститутки, с которой он познакомился как раз на днях. Она показала бы ему еще кое-что, но как назло помешал срочный вызов. Умберто дал ей понять, что вернется сегодня вечером. И снова та же история!

Он собрался было заткнуть датчик, как сигнал прошел опять. Теперь никуда не денешься. Если начальство прознает об этом, ему не сдобровать. Два сигнала означали: «Нестись сломя голову» – как раньше, в то мерзопакостное время, когда он разъезжал на мотоцикле, развозя конверты из манильской оберточной бумаги, разрисованные надписями «экспресс» и «срочно».

Если повезет с метро, можно успеть выполнить служебный долг, доставить господину его нюхательный порошок, перепихнуться с черной милашкой и даже успеть на стадион, где на законных основаниях можно отключить датчик до одиннадцати часов – с одиннадцати клиенты снова начинали проявлять активность.

Он еще раз взглянул на часы. По правилам, если заказ не получалось доставить за двадцать минут, надо было сообщить в штаб. Всем объяснили, что чем меньше будет таких сообщений, тем лучше, а в случае сбоя есть шанс потерять не только работу. «Значит, двадцать минут, – подумал посыльный. – Успею».

«Тот, кто изобрел датчик, просто гений, – продолжал размышлять он, протискиваясь сквозь толпу в метро. – Всякий с хорошей памятью может сделать кучу денег». Память Умберто совершенствовалась на глазах: код нескольких постоянных клиентов он мог повторить и во сне. Помнил он и их предпочтения: кто брал наркоту только в кристаллах, кто – смесь камешков с песком. Умберто входил в высшую лигу – мог доставить любой заказ. В куртке он держал шесть-семь деловых конвертов, в каждом из которых находилась пластиковая упаковка с порошком – первоклассным семидесятипроцентным кокаином. Это вам не дешевка, которую всучат на улице – смесь лидокаина с амфетамином или борной пудрой. Все по-честному. Мистер Умберто пользовался уважением, ему не надо напоминать, чего желает этот конкретный клиент. Умберто знал этого джентльмена, он юрист с Уолл-стрит. И помнил его обычную дозу на вечер – одна восьмая унции – или три с половиной грамма, то есть для развозчика шестьсот долларов чистыми.

Посыльный нырнул на узкую, как ущелье, Уоллстрит, прошагал несколько метров и вошел в большое белое здание. Клиент – мужественного вида красавец – уже ждал у табачной лавки. Он постоял несколько минут, как учили – клиент должен был поднять голову и заметить его. Вскоре молодой юрист подошел к нему, они обменялись конвертами, и обладатель гениального датчика поспешил на Восьмую авеню.

В двух милях от Уолл-стрит на подземную парковку на Парк-авеню подъехал темно-синий «мерседес». За рулем сидела Маделайн Эббот (за два года работы это было ее третье имя). В своем облегающем платье под цвет машины и стильных темных очках Маделайн смотрелась преуспевающей деловой женщиной. Хотя владелица «мерседеса», без сомнения, была хорошо одета, с первого взгляда любой бы сказал, что женщина на соседнем сиденье – ее клиентка – принадлежала к другому классу, к иному миру.

Черная с кремовым кашемировая шаль, на первый взгляд, небрежно накинутая на плечи, ниспадала безупречными складками, и перламутровая брошь от Эльзы Перетти элегантно прикрепляла ее к бледно-серому замшевому пиджаку; черный беретик подчеркивал женственность золотых локонов – в общем, сама изысканность.

– Куда вас подвезти? – спросила Маделайн с оттенком подобострастия в голосе. Она ненавидела себя за это, но с этой клиенткой так получалось само собой. С языка чуть не сорвалось «мадам».

Прекрасная головка устало откинулась назад.

– Как обычно, на угол, – сказала она спокойно, почти шепотом. – Только отдайте мне сейчас.

Маделайн вышла из машины – как будто проверить шины – оглядела полупустой гараж, села обратно в машину и передала Блэр Бенсон ее порцию «снега», заранее подготовленную по приказу босса.

Как всегда в такой момент, между ними возникла неловкость, которую Маделайн глупо пыталась преодолеть, чтобы пробиться к этой женщине, всегда так сногсшибательно одетой и такой недосягаемо загадочной.

– Сегодня собираетесь куда-то? Вы выглядите… потрясающе… впрочем, как всегда.

Она не ожидала ответа и не получила его. Машина проехала вверх по Парк-авеню и остановилась на светофоре. На повороте в сторону Пятой авеню Блэр расправила плечи. После нескольких затяжек ее щеки слегка раскраснелись, вернулась ее обычная властность.

– Я передумала, – сказала она все еще низким голосом, но в нем уже отчетливо звучали надменные нотки. – Мне нечего делать дома. Приеду на вечеринку пораньше. – Она усмехнулась. – До того, как появится почетный гость.

Маделайн ушам не поверила. Она никогда не знала, куда собирались клиенты. Ограничивалось тем, что она подвозила их, куда скажут.

– Вы уверены?

– Конечно уверена. – Баэр раскрыла бордовую сумочку, которая стала пределом желаний Маделайн, как только Блэр села в машину. Она достала толстую золотую цепь, похожую на наручники, и защелкнула ее на шее. Внимательно изучив какую-то визитку, она сухо приказала: – Везите на Ист-Энд-авеню. Я покажу, где высадить.

Барри сделал заказ из-за звонка Форги и не жалел. Сам факт вечеринки, которую устраивал Форга, совсем не вязался со стилем хозяина. Раз босс решил расслабиться, ему сам Бог велел. И то, что перед тем как заехать за Джо и Алексой он засунул в нос немного порошка, еще не признак слабости. В большом бизнесе он знал многих, кто имел такую привычку. От нее дело не страдает. Ему стало лучше, он казался себе быстрым и ловким, даже в чем-то непобедимым, и выглядел прекрасно.

Кого пригласит Форга на «семейную вечеринку»? Барри не имел понятия, но, чтобы быть готовым к любым неожиданностям, он поддался желанию на всякий случай обезопасить себя. Секунд двадцать он жалел об этом, но теперь понял, что правильно сделал.

По пути в Центральный парк Барри просчитал кое-что на тонком золотом калькуляторе, который везде таскал с собой. До разговора с Форгой он не был до конца уверен, что за план готовил хозяин – расширяться на самом деле или только для вида. Не знал и на какой процент его поставят. По очевидным причинам Форга не говорил ему, но ясно дал понять, как может дать понять только он один, что Барри – один из его особых помощников, его избранник.

Барри тряхнул головой, словно смахивая паутину. Быть с Форгой – все равно что первый раз нюхать порошок. Хоть от него всегда было хорошо, никогда не будет так, как в первый раз – удовольствие такое острое и неожиданное, ты чувствуешь, что будешь править миром. Только Форга мог еще дать ему эти ощущения, внушить, что он может все – и для Форги он был способен на что угодно.

Барри откинулся на сиденье, напряжение исчезало. Он попробовал наркотики, когда первый раз серьезно влюбился. Порошок ему нравился, но хватало ума не попадать от него в зависимость. Барри тогда нюхал его для развлечения, да и теперь ради того же.

Форга любил его за то, что он отлично разбирался в порошке и умело его использовал. Фактически, это Форга однажды подсказал ему, что привычка может быть полезной для дела – «чтобы правильно определить приоритеты». Барри это понравилось: босс умеет сформулировать мысль. «Снег» не только высвобождает либидо и помогает получать больше от секса. Он делает ярче краски жизни, становится интересней все, и особенно бизнес.

Захочет ли босс увлечь Джо и Алексу в «полеты на Луну», «определить приоритеты» в их поступках и жизненных целях? Барри так не думал, но с Форгой никогда не знаешь, чего ожидать. Бывший психиатр, он знал, как выжать из человека все до последней капли.

Барри снова вытащил калькулятор. По телефону босс сообщил то, чего он ожидал последние три-четыре месяца. Гигантская фармацевтическая группа выслала эмиссара. Они проявляют интерес – больше, чем интерес. По какой-то причине Форга, не подотчетный никому, не отправил посланника назад, а потребовал от Барри все финансовые расчеты в двадцать четыре часа. Барри не сомневался, что босс давно просчитал все сам. Почему-то страсть Форги к поиску рецепта «вечной молодости» или угасла, или была заменена чем-то другим. Так или иначе, самодовольно улыбнулся Барри, у него будет много денег, и не просто много. Он будет очень богат. Форга дал понять, что, если он продаст компанию, Барри причитается кругленькая сумма, и в любом случае он не проиграет.

Что за душка этот Барри! Джо не могла прийти в себя. Совсем как в первый раз, когда он вез их с сестрой на «бенефис Алексы».

Джо перемерила три туалета и взбила свои всегда гладкие волосы, поддавшись стилисту из «Вью». Он не переставая хвастался, что никогда не переступал порог салона, а только причесывал моделей перед съемками.

Нервничала она из-за Алексы. За час до выхода она заявила, что хотя Марк Лэннинг не приглашен на прием к мистеру Форге, он все равно отвезет ее туда и уже попросил у друга яхту и, чтобы скомпенсировать Марокко, повезет ее «вокруг другого экзотического места – острова Манхэттен».

Хорошо, пусть она должна радоваться, что Алекса ведет себя, как живой человек, и даже вроде как влюбилась. И все же кто-то нашептывал Джо, что Марк Лэннинг может оказаться Марком Лэйном – сыном преступницы Светланы.

И дело не только в этом. Джо знала, что означает эта вечеринка для мистера Форги. Как он надеется на нее, Джо Шепвелл, в том, чтобы уберечь Алексу – символ компании, символ веры в компанию. Такой человек в важный момент не может улизнуть с любовницей в романтический круиз, пусть он и сын той, на ком держится фирма.

Примеряя третье и последнее на сегодняшний вечер платье, Джо настроила себя на оптимистический лад. Хорошо, что Алекса выбрала сына Мадам Дэви. А что если бы на его месте оказался какой-нибудь продюсер, рабочий из Мендосино или бездельник из Санта-Барбары? Джо вздохнула. Она будет изо всех сил стараться на новой работе, направлять Алексу, оберегать, если надо. Это будет трудно, потому что сестра всегда, черт возьми, будет стараться делать все по-своему.

А Барри… Как он мил! Даже не нахмурился, когда узнал, что Алекса уже отъехала с Марком Лэннингом в сторону Ист-Энд-авеню, где намечалась вечеринка. Пожаловался только, что никак не мог дозвониться. Джо вспыхнула: неудивительно. Кико уже начал вертеться у нее под носом – сама не заметив того, она проговорила с Майком пятьдесят две минуты – ровно столько, сколько дозванивался Барри.

Барри превзошел самого себя, тут уж ничего не скажешь. Сегодня он просто светился, это было так заразительно, что Джо показалось, что и она вся сияет. Он приехал за ней в длинном лимузине с затемненными стеклами. В такой шикарной машине Джо чувствовала себя как никогда обласканной, избранной.

– Ты выглядишь чудесно.

– С третьей попытки.

Она не кокетничала. Барри вселил в нее то, чего Майк, при всей его любви, никогда не смог бы ей дать. Интересно, можно любить двух мужчин одновременно? Нет, просто в жизни происходит нечто волшебное, и она сильно возбуждена. Словно на нее действует энергия, исходящая от Барри, и ее слабые ростки уверенности в себе начинают расцветать. Хорошо бы это никогда не кончалось.

– Я боюсь.

Барри взял ее за руку:

– Не стоит. Я не говорил, что мистер Форга – обычный человек. Но ты должна оставаться самой собой, и он поймет, почему ты так дорого обходишься компании.

– Я не об этом. Дело не в деньгах, мое положение… – Не успела Джо сообразить, что происходит, Барри остановил ее поцелуем. Не глубоким, но настоящим поцелуем, отнюдь не дружеским и не бесстрастным.

– Нет, пожалуйста, не делай этого…

– Джо, это чтобы ты расслабилась. Не думай ничего другого. Не нужно звонить на Западное побережье и каяться.

Когда лимузин подъезжал к массивному зданию на Ист-Энд, оба уже смеялись, и, хотя у Джо дрожали коленки, сильная рука Барри помогла выйти из машины твердой походкой.

Такого дома она еще не видела. Если раньше казалось, что квартира «Дэви» в Центральном парке роскошна, то здесь она столкнулась с иным уровнем. Пространство вокруг наполняла аура изобилия, роскоши. Начать с того, что дверь им открыл человек, как две капли воды похожий на Кико. Только оказалось, что это… она. Тайская девушка низко поклонилась. Изнутри лилась восхитительная музыка. «Шуман», – пробормотал Барри скорей себе, чем Джо. Сверкающую лестницу будто выточили из черного льда.

Наверху стоял не кто иной, как Алекса, смеющаяся, веселая, красивая, «как луч Луны». Рядом с ней – Маркус Лэннинг, которого явно забавляло это мероприятие, и еще один человек – высокий, темноволосый и грозный. Да, да, именно грозный. Он не носил бороды и не выделялся резкими чертами лица, но присутствие мистера Форги – а это был он – владельца огромного состояния, производило именно такой эффект.

Она обнялась с Алексой, пожала руку Марку, и Форга легким кивком пригласил их в невероятных размеров гостиную, одновременно представляющую из себя лабиринт – столики для гостей, ширмы, большой щит с установленными на нем прожекторами, рояль в одном углу, в другом – длинный низкий столик, окруженный золотыми и черными подушками. Везде стоял сладковатый, пьянящий запах.

Попивая шампанское, Джо в розовом воздушном платье из «Лорд и Тэйлор» прогуливалась с Барри по залу все более уверенно. Когда она на секунду осталась одна, тут же подскочила Алекса.

– Если кто-нибудь спросит тебя, как ты относишься к вечеринкам, говори «никак», – шепнула она.

– К вечеринкам?

– Это наркота, порошок… Я здесь уже видела… Не успела Джо переспросить, как вернулся Барри и попросил ее подсесть к Форге.

Наркота… Джо прыснула от смеха. Как можно подумать, что она будет заниматься такой ерундой. Алекса и тут преувеличивает. Не может быть, чтобы люди такого избранного круга с их деньгами и роскошью скатились так низко. Зачем? Какая у них нужда в этом?

Дело не в шампанском и не в пьянящем воздухе. А в чем же? Подойдя к мистеру Форге, Джо ощутила себя на другой планете. Вокруг знакомые лица. Неужели Фрэнк Синатра?.. Вроде нет, и все же… А это – Джон Траволта? Голди Хоун? Джо не хотелось выглядеть наивной. Наверное, собрались все звезды, но она перешла возраст коллекционирования автографов. Она служит в «Дэви» и одна из самых высокооплачиваемых женщин в стране. Джо отпила еще шампанского, перед тем как босс обратил на нее свои чары.

Под взглядом черных глаз Форги Джо растворилась в пучине сексуальности, эротики, экзотики и… страха. Он не стал много говорить, да это и не требовалось.

– Спасибо, – произнес он, слегка коснувшись ее руки, – за то, что так помогаете сестре.

Внезапно Джо почувствовала, что им что-то мешает, присутствие некой чужеродной силы. Она подняла глаза и так и застыла. Над ними стояла Блэр Бенсон, истинное воплощение моды. Весь ее вид выражал только одно, то, что не спутаешь ни с чем другим, – отвращение. Чистой воды отвращение.

Разговор Джо с мистером Форгой прервался. Он встал, показавшись Джо гигантом.

– С вашей стороны так любезно посетить нас, мисс Бенсон. Вы поздоровались со своим открытием?

Джо понимала, что происходит что-то странное. Между ними будто пробежал ток. Джо решила, что если они сейчас не сдвинутся с места, случится нечто ужасное. Они отошли… но не в сторону Алексы, со счастливым видом стоявшей у рояля с Марком, а в противоположный конец зала, отгороженный японской ширмой.

Джо прекрасно проводила время. В Барри Хантере она нашла лучшего в мире старшего брата. Он будет ее защитником, пока далеко любимый, Майк, любовь всей жизни.

Барри подносил ей икру, иногда незаметно поправлял волосы, представлял ей знаменитостей, шикарных дам и солидных господ, к которым ей раньше и за километр не дали бы подойти. Джо видела, что притяжение между ними растет с каждой минутой, и пыталась подавить его. Это не любовь, говорила она себе. Это сексуальность, разбуженная Майком, смешанная с материнским инстинктом и обыкновенной благодарностью.

Они сидели у огромной стеклянной стены, открывавшей живописный вид на Ист-Ривер, ели икру и потягивали коктейль из водки и ледяного шампанского. Джо размечталась о том, чтобы это никогда не кончалось. Она заметила, что справа Алекса и Марк поглядывают на часы и явно норовят улизнуть. Больше ее это не волнует. Она слишком много обращала на них внимания, как и на многое другое, не стоившее того.