Текст книги "Лица"

– Магда Дюпол? Да, мы раньше представляли ее. Красивая девушка, но у нее были большие проблемы с дисциплиной. Очень ненадежная. – Основательнице и владелице Агентства Моделей Лоретте Пирсон не помешало бы сесть на диету. «Живописный персонаж», – подумал Майк, глядя, как она расхаживает по просторному офису и задергивает шторы. Еще немного – и он ослеп бы от света.

– Так лучше, господин Таннер? Жарковато здесь, я знаю. И некоторым бывает не только из-за солнца. – Она хихикнула. – Большие окна в некотором роде полезны: естественные прожектора, когда надо вытрясти правду из моих девочек.

Надо признать, весовая категория позволяла Лоретте Пирсон вытрясти правду без какой-либо помощи из кого угодно.

– Я ищу ее, миссис Пирсон.

– Мисс Пирсон, – дружелюбно поправила она.

– Извините, мисс Пирсон. По-моему, несколько лет назад вы также представляли и Тери Шепард? В шестьдесят восьмом-шестьдесят девятом? Магда Дюпол ведь в это же время с вами работала?

– Кажется, так. Тери Шепард? Недавно она погибла, да?

Майк кивнул.

– Бедная глупышка. Я чувствовала, что рано или поздно она попадет в беду.

– Она разбилась в горах на машине. Там шли проливные дожди, дорогу сильно размыло. Трагический случай… вы, наверное, знаете, что у Тери осталась две дочери. Старшая, Джо, работает со мной. Мы друзья. Я обещал ей кое-что выяснить.

Несмотря на объемы, Лоретта оказалась проворной женщиной. Пока Майк говорил, она успела пошарить в большом шкафу и вернулась с голубой папкой в руке.

– Вы ее ищете?

Майк открыл папку. Лицо, в профиль и в фас на черно-белых фотографиях, было несомненно запоминающимся. Прилагался и снимок в полный рост – шикарная девушка в черном кожаном бикини. «Магда Дюпол, 172 см, 97 см, 63 см, 94 см, размер ноги 39. Волосы черные, глаза темно-карие, кожа бледная», – говорилось в описании. Майк снова взглянул на лицо, на резко очерченные скулы, выдававшие представительницу славянских народов. Огромные глаза смотрелись на лице почти непропорционально.

– Почему вы сейчас ее не представляете? Считаете ее ненадежной?

Мисс Пирсон вскинула руки, зазвенев дюжиной браслетов.

– Она исчезла! Согласилась на съемки и не явилась на них. До этого тоже год не появлялась: сказала, дома что-то случилось. Да вот только дом неизвестно где. Сначала говорила, что она родом из Венгрии. – Мисс Пирсон послала Майку улыбку, от которой у того побежали мурашки по коже. – «Мои корни там, поэтому у меня такая хорошая кожа…» Потом забыла и говорит, родители, мол, вернулись домой в Софию. Будто я не знаю, где София. Потом что-то про Эстонию городила…

– А где она сейчас? – мягко перебил Майк. Лоретта пожала большими плечами.

– Уже больше двух лет ее не видела. Мы нашли ей работу – рекламировать один новый отель в Лас-Вегасе, и в журнале, и на ТВ. Заплатили ей за зубы – вычли из аванса. Странно, она была уже не девочка, а после двадцати пяти девушкам трудновато пристроиться… Лет двадцать семь… Не знаю, тело у нее смотрелось отлично – крепкое, упругое. – Лоретта начинала злиться. – За неделю до отъезда звонит ей сестра – что-то не в порядке с бумагами, на продление визы нужно два дня. В общем, на работу обещала успеть. С тех пор ничего не слышно. И знать не хочу, что с ней потом стало!

Майку открылась другая сторона мисс Пирсон – той, что сажала девушек под лучи палящего солнца, чтобы вытопить из них правду.

– Вы не знаете, как связаться с ее сестрой?

– Нет. Пока та не позвонила, я и не знала, что у Магды есть сестра. Знаете, она столько врала, может, никакой сестры и нет вовсе. – Мисс Пирсон взглянула на часы.

– Я бы с удовольствием еще к вам зашел. Стоит подумать о передаче с какой-нибудь из ваших перспективных девушек.

Лоретта бодро закивала, приведя в движение тройной подбородок:

– В любое время, Майк. Если будут вести от Магды, обязательно сообщу. Но работы от меня ей не видать. Тем более она уже состарилась.

Второй раз за эти сутки Майка поразило то, как коротка профессиональная жизнь модели. Состарилась, и это в двадцать девять лет!

Перед уходом на ум пришла еще одна мысль.

– Вы не помните, когда Магду ждали в Лас-Вегасе?

– Конечно. Я хотела ехать вместе с ней. Люблю иногда рискнуть. Но только в двадцать одно, по-крупному не играю. Хоть я и разозлилась тогда не на шутку, все равно слетала и просадила там пару тысяч.

– Так когда же?

– В июне, 10 июня два года назад. Тогда-то она и пропала. Получается, больше двух лет назад…

Много узнать не удалось, кроме того, что в двадцать девять модели надо готовиться сходить со сцены. Бедной Тери об этом уши прожужжали и обожаемый ею муж, и фотограф, в руках которого была ее карьера.

Такие грустные размышления посетили Майка в баре «Тюдор» на окраине Лос-Анджелеса, где с семи часов он уже ждал бывшего соседа по комнате. В «Фонтан» Тери уплатила больше двух тысяч долларов, эту сумму она практически не могла себе позволить. Значит, это должно быть действительно стоящим вложением, именно «вложением». Чем мог снабдить ее злосчастный «Фонтан»? «Фонтан»… в мозгу что-то щелкнуло. Конечно, так и есть. Так должно было быть! Фонтан юности – вот о чем мечтала Тери – о молодости. Не успел Майк прийти в себя от открытия, чья-то увесистая рука опустилась ему на спину. Приехал Берт Стоклер.

– Дрянное с виду местечко, а лучше пива нигде не найдешь. Пошли в конец, там никто не помешает напиться как следует.

Обычно при встрече дела обсуждались только после двух-трех кружек, не раньше, но сегодня Майку просто не терпелось узнать, подтвердилась ли его теория и каким образом в «Фонтане» даруют «молодость». С помощью наркотиков? Инъекциями? Дикость, и все же, кажется, он взял след. Отличный сюжет – «Фонтан», продававший юность, имел неограниченные телевизионные перспективы. Так что, Майк Уоллес, готовься к конкуренции.

– Ну так что, Майк, тебе покоя не дает? Вот-вот лопнешь от натуги. Расслабься! Да что с тобой? Ладно, не говори. Сам тебя успокою. Похоже, друг, Тери старалась ради тебя. Она обратилась в «Фонтан» с целью омоложения. Полное название этого заведения – «Клиника по омоложению «Фонтан»:

– Черт возьми, я был прав! Прав! – В порыве эмоций Майк опрокинул кружку с пивом себе на ноги. Брюки уже не спасти, и вскоре он позабыл о них. Берт истерически смеялся. Засмеялся и Майк. Берт заказал еще пива, а Майк силой заставил себя успокоиться. Пришлось рассказать Берту все, что было известно о смерти Тери.

– Значит, ты за дочкой ухлестываешь. Сирота, тонущая в шторме жизни. Ничто тебя не изменит. Ладно, ради сиротки дам тебе кое-какие факты. Контора эта процветала. Специализировались на особых операциях на лице – не подтяжки, а хитрые какие-то маски, которые разглаживают шкуру на старых кошелках. Извини, если грубо выражаюсь. Мои знакомые в банке просто обалдели, когда они свернули дела год-полтора назад. Получается, через шесть-семь месяцев после того, как Тери выписала им последний чек. Похоже, они как раз планировали крупное расширение, и банк был «за» двумя руками. Вроде как хотели открыть много «Фонтанов» в других штатах.

– Кто именно?

– По документам владелец – молодой адвокат по вопросам недвижимости, уже известный, по имени Денни Аптон. Кто на самом деле за ним стоит – не успел выяснить. Но это уже твое дело. По документам они чисты, как снег, но, похоже, дело там нечисто. Я, конечно, спросил этого приятеля из банка, что это они завинтили «фонтанирующий» кран юности, когда из него капало столько денег. Он не знал, зато вспомнил, что почтовые власти обвинили их в рассылке лживых рекламных буклетов. Выудили на свет Аптона и еще двоих невинных овечек – директора компании по имени Магда, фамилию он не помнил, которую так и не удалось найти…

– Магда! – Майк чудом спас вторую кружку, летевшую на пол. – Не могу поверить!

Берт снова хохотал, закинув большую голову назад:

– И я не могу. Никогда не видел, чтоб ты был до такой степени на взводе. Просто детективная история! Магда тоже вписывается в сценарий?

– Не знаю. Я думал, она просто подруга, модель из компании Тери. Дело и вправду плохо пахнет. Понимаешь, среди вещей матери Джо нашла записку от какой-то Магды о встрече с Тери четвертого июня. В ней Магда просит Тери прийти в темных очках и большой шляпе. Ясно, Тери с ней так и не встретилась. Она погибла третьего, но Магда просила ее о маскировке…

– Это не маскировка, – перебил Берт. Майк уставился на товарища.

– Просто одна кошелка объясняет другой, как надо на людях появиться после этой маски. Представляю, что это за зрелище, пока кожа не успокоится. Если, конечно, она вообще успокоится…

– Откуда ты столько знаешь? – Майк был в ярости: элементарное объяснение, как он сам до него не дошел!

– Не знаю, мой мальчик. Просто сложил два и два и получил так называемый бизнес по омоложению, который ворочает суммами в несколько сот тысяч в год. Все у них чистенько, но рано или поздно умный дядя Сэм поймает их на их же обещаниях.

Майку стало не по себе. Удалось ли «Фонтану» выполнить обязательства перед Тери до ее трагической гибели? Надо идти дальше, это нужно Джо, но на секунду мелькнула мысль, что хорошо бы никогда не совать нос в странные дела Тери Шепард.

– Сколько была клиника в бизнесе?

– Около трех лет. Поговори с Аптоном. Он должен быть в курсе всех дел. – Берту становилось скучно. – Слушай, у меня информации мало, да и нет желания с этим возиться. В общем, их оштрафовали, но не закрыли – с условием, что прекратят рассылать людям всякую чушь. В клинике работала одна дамочка, которая иногда подписывала чеки, она и взяла в суде огонь на себя. – Порывшись в кармане пиджака, Берт вытащил измятый листок. – Ее зовут Энн Першинг, Калвер-сити. Старшая медсестра, но с успехом руководила и самим заведением – Магда там редко бывала.

– Ясное дело – она еще и модель. – Майк уже не видел Берта. Он говорил сам с собой. – Теперь за дело. Споет ли мне эта птичка?

– Поехали. – И Берт поднял кружку.

На следующее утро глаза не открывались, голова гудела. Боже, сколько же они выпили! Одна и та же ошибка, на этой неделе тем более нельзя было этого допустить.

Взгляд упал на одежду, судя по всему пролетевшую до середины комнаты от самой двери. То, что предстало его взору, вообще было трудно назвать беспорядком. Майку стало жаль себя. Ему нужна женщина, чтобы ухаживала за ним. Ему нужна его Пятница, его маленькая Джо. Часы показывали десять тридцать. Завтрак в номер приносили только до десяти, сил спуститься вниз за спасительной чашкой кофе тоже не было.

Он угрюмо уставился в потолок. Постепенно накопленные факты, касающиеся Тери Шепард, выстраивались в ряд. Следы определенно куда-то вели, но хочет ли он туда добраться? Его охватило зловещее предчувствие. Не хотелось впутываться, а главное – впутывать Джо. Однако ничего не поделаешь, когда-нибудь ей все равно надо узнать правду. Лучше распутывать клубок вместе. Он знает ее – Джо не простит, если он будет скрывать все до самого конца.

Среда. На этой неделе у Джо все равно нет работы. Она будет разбирать оставленные им бумаги, готовиться к приезду нового босса.

Только теперь Майк ощутил отсутствие Джо – уж очень не хотелось оставаться один на один с неприятностями. Да и для Джо будет лучше узнать правду вместе с ним.

Майк выяснил еще кое-что по телефону, отсиделся в турецкой бане и после изрядного количества кофе пришел в себя. Теперь можно звонить Джо в Сан-Диего.

Кратко пересказав ей новости, Майк не услышал в ответ ни воплей, ни тяжких вздохов. На рабочем месте его секретарь была как всегда спокойна и сдержанна.

– Денни Аптон еще неделю пробудет на Восточном побережье. Оставил свой телефон, секретарша должна передать. Зато реестр медсестер штата нам подкинул хорошую новость – теперь известно, где живет Энн Першинг. Похоже, она не работает. Завтра хочу ее навестить. Поедешь со мной?

Джо вздохнула с благодарностью и облегчением.

– Утром приеду к вам в гостиницу. Только потом не передумайте взять меня с собой.

* * *

Она много читала о старении, особенно женском, и свободно цитировала Де Бовуа и Зонтага. Верила ли она в то, о чем читала и говорила? Нет.

Энн Першинг выдернула из головы седой волос и еще какое-то время сидела у зеркала, угрюмо глядя на себя и на уродливую трещину. В зеркале трещина напоминала, как она швырнула в него восстанавливающий крем «Фонтан».

Было рано, десять минут одиннадцатого, и Энн отчаянно хотелось выпить. В последнее время ей часто не терпелось принять немного с утра, встречая новый день, и несколько рюмок по вечерам, чтобы заснуть. С самой школы все только и твердят о ее вспыльчивости и склонности ко всяческим маниям.

Сегодня надо держать себя в руках. Хоть перед прессой она чиста, как стерильная маска, но иметь с ней дело всегда небезопасно. Нужно, чтобы работали все цилиндры.

Энн закусила губу, сдерживая стон. Любить и быть отвергнутой, униженной – что может быть больней? В уме то и дело всплывали его слова, его странные комплименты – чего стоит хотя бы пассаж о ее «отличных цилиндрах, которые обгонят кого угодно». Больше ей не услышать этого, он ушел навсегда, насовсем, все кончено. В его новой жизни ей нет места, он жестоко, ясно дал это понять.

Вспыльчивость, нервозность – и он на это не раз указывал. Что ж, пусть теперь расплатится. Она начнет говорить. Энн налила себе немного водки. Немного, только чтобы подкрепить нервы и подумать, как вести себя с пролазой-журналистом: что рассказать, а что оставить при себе.

Медленно потягивая из рюмки, Энн решила все же не распускаться. До смерти хотелось разделаться с репутацией стервы. Чтоб та сгинула, как гетто для иностранцев, откуда была родом сама бывшая медсестра. Но желала ли она и его столкнуть на дно?

Нет, никогда. Черт, она все еще любит его до безумия. Да и не только поэтому: оглядев свою дорогую мебель, она вспомнила, что все еще в штате и при хорошем раскладе может потребовать и прибавки. Энн понимала также и то, что все лелеет надежду пригодиться ему в новом деле, которое, кажется, раскручивается с бешеной скоростью.

Высосав последнюю каплю, Энн взглянула на свою лилию в горшочке, и ей стало страшно: под своим весом цветок склонился до самого пола, но все еще цвел. Ее надежда была такой же хрупкой, как эта лилия – скоро сломается без подпорки.

После второй рюмки краски мира перестали быть такими тусклыми. Она знает слишком много, чтоб быть вот так невзначай выброшенной за борт. Да и не стала бы встречаться с Таннером, если бы не прочла совсем недавно статью о компании в шикарном «Палм-Спрингс».

Майк позвонил тогда, когда, сложив журнал, она шагала по квартире из угла в угол, разбитая чудовищной несправедливостью жизни. Звонок Майка совсем лишил ее покоя. Она долго боролась с мыслью исчезнуть на пару дней. Но есть ли в этом смысл?

Такая ищейка все равно в конце концов найдет, а потом – внушала себе Энн снова и снова – она чиста как снег.

На слушаньях она произвела впечатление приятной и аккуратной женщины, медсестры высокой квалификации. Если б не Энн, «Фонтан» увяз бы крепко. Решение о закрытии несколько месяцев спустя принял Бакс, никто не заставлял их это делать. Клиника до сих пор бы работала, условие было одно – не рассылать этих сумасшедших рекламных брошюр. Но, очевидно, на будущее у Бакса были другие планы, большие планы. Гораздо больше, чем несколько клиник на побережье.

Энн разбрызгала по квартире освежитель с запахом ландыша. Невероятно! Невероятно, потому что перед глазами вдруг встала та милая женщина – Тери Шепард: она тоже любила этот запах. Несколько минут спустя в ее гостиной появился Майк Таннер и его секретарша – не кто иная, как дочь Тери – Джо.

Энн была в бешенстве. Таннер не потрудился и намекнуть, что приведет кого-то с собой.

Не упомянул он и о Тери Шепард. По телефону договорились на простое интервью о «Фонтане» и клиниках подобного рода. А оказывается, все затевалось из-за Тери!

Энн зря собиралась быть элегантной и гостеприимной – вышло как раз наоборот. Осторожно, говорила она себе, но остановиться была уже не в силах:

– Беспардонность какая! Вы не говорили, что притащите с собой других людей. В чем, собственно, дело? Вы сказали, дело касается «Фонтана» и институтов красоты вообще. А сами проникли под фальшивым предлогом. Это переходит все границы!

Но такой уж Майк был человек – не прошло и нескольких минут, как Энн поняла, что сидит в кресле и готова к разговору с ним. Она глубоко вздохнула и бросила грустный взгляд на шкафчик, где стояла водка.

– Извините, мисс Першинг. Буду искренним: мне неловко перед вами. Но вы простите нас, если дадите возможность все объяснить.

Дочь Тери, это милое создание, медленно покрывалась пунцовой краской, и у Энн к горлу подкатил комок. Все в голове перепуталось, а Джо, запинаясь, заговорила:

– Вы знаете, мама любила рассказывать о своей жизни, но этим летом – я собиралась в лагерь, а сестра ехала к подруге – мама сказала только, что будет сниматься в Мексике. А потом мы узнали… – По щеке Джо сбежала слезинка. – …Папа приехал за нами сказать, что мама погибла в автокатастрофе… а потом… – Майк ободряюще похлопал Джо по плечу, – оказалось, никто не знал, что мама делала в Мексике. Нигде она не снималась. Я узнала про «Фонтан». Сестра Першинг, единственное, что я хочу знать – куда мама ехала. Понимаете? Скажите, мама была у вас, делала операцию по омолаживанию?

Это ужасно. Хуже всего, что можно себе представить, – сидеть лицом к лицу с этой милой веснушчатой девчушкой с большими глазами. Энн было ясно, что это правда и тут даже не пахнет никакой репортерской ловушкой.

Больше Энн не могла смотреть на девушку. Она перевела глаза на лилию. Секунда – и висевший на ниточке цветок сломался у нее на глазах.

– Мисс Першинг, нас не интересует конфиденциальная информация и ваши врачебные тайны. Вы сами видите, эта непонятная смерть не дает Джо спокойно жить и работать. Она просто хочет знать, что случилось в «Фонтане» и куда ехала ее мать. – Тут Майк взглянул ей прямо в глаза. – Нам известно, что Тери назначила встречу с Магдой, одной из управляющих «Фонтана», на четвертое июня. За день до назначенной встречи она погибла, но направлялась при этом в противоположную сторону. Почему – никто на знает.

Энн откинулась на спинку кресла и закрыла глаза, пытаясь изгнать из памяти лицо несчастной женщины в тот ужасный день, когда сняли пленку. Может быть, воспоминания, а может, лицо дочери Тери – доверчивое и доброе, – но Энн вдруг поняла, что расскажет правду.

Она подалась вперед. Уже ничто не трогало ее так глубоко – тогда она старалась стать идеальной сестрой, отдавала себя всю без остатка. Модели, верившие в нее. А вдруг не все еще умерло внутри? Энн оставалось только молиться об этом.

Она взяла в руку ладонь девочки.

– Твоя мама была очень красивой, но, понимаешь, с ее профессией чем дальше, тем труднее удержаться. Она хотела выглядеть моложе…

Джо не отвечала, только вцепилась в руку сестры, будто не собиралась отпускать ее, пока та не расскажет все.

Энн слушала свой рассказ будто со стороны. Факты, одни только факты.

– «Фонтан» начинал хорошо. Курсы лечения кожи лица, массажа, помощь тем, кто бросает курить… – Энн явно колебалась.

– Там делали особые маски для лица, не так ли? – подсказал Майк. – Я читал про дело о фальшивой рекламе по почте. В это не будем вдаваться. Скажите, Тери приехала в «Фонтан» делать себе эту маску?

Энн кивнула. Судорога уже сводила ей горло – так страшно хотелось выпить.

– Да. – Она убрала руки от Джо.

– Маску делала Магда?

– Нет, что вы. Эта дешевка… «Нервозность и импульсивность… Импульсивность и нервозность», – пронеслось у нее в голове. Невольно дрожащей рукой она закрыла рот. Почему она говорит с этими людьми? Во что ввязывается?

Не выдержав наконец собственной тяжести, цветок подломился и звучно ударился об пол. Ужасный знак. Страх прошиб Энн как током.

– Сестра Першинг, ради Бога, что с мамой? Я больше ни о чем не спрошу, – молила Джо.

– Маска не сработала, – мучительно выдавила из себя слова Энн. Почему – она не скажет. Не разобьет сердце девочки так же, как когда-то алчность, преступное легкомыслие, эксперименты с фенолом, который прожжет и камень, – все это сломало ее собственную жизнь.

– Что это значит? – ахнула Джо. – Что это значит?!

Зазвонил телефон, но не успела Энн взять трубку, звонки прекратились. Скорей избавиться от них – иначе будет плохо и ей, и им. Энн осторожно пыталась успокоить девушку.

– Маска не совсем удалась. Твоя мама… – Она остановилась. Ужасное лицо против воли вставало перед глазами. Энн сжала кулаки. Какого черта она должна выгораживать эту лживую славянскую дрянь!

– Тогда я не знала, что доктор не имеет достаточной квалификации… Химическая хирургия… Кислотная маска оказалась слишком концентрированной… Кожа твоей мамы была повреждена…

– Нет! – закричала Джо. – Нет! Неужели ее изуродовали?

В Энн снова проснулась сиделка. Она обняла девушку за плечи.

– Это было поправимо. Повреждение произошло, но поправимое. И раньше были такие случаи.

Она лгала. Такого не случалось еще никогда. Все они, вся их шайка, говорили, что спасут лицо женщины, что можно что-то сделать. Но Энн не верила им.

Читая упрек в глазах Майка, сестра заторопилась:

– Я уезжала из клиники на пару дней после лечения твоей матери. Вернувшись, я уже не застала ее. Потом кто-то из наших прочитал в газете о ее смерти – машина сорвалась со скал. Это ужасно. Страшная смерть.

– Самоубийство… – Джо сотрясали рыдания. – Мама, должно быть, покончила с собой. Не могу поверить. Все еще в сто раз хуже… Господи… – Казалось, Джо никогда не остановится. Даже журналист, похоже, растерялся.

Майк резко встал.

– Где эта Магда? – прорычал он.

Энн уже решила сказать и сдать всю бандитскую шайку, как телефон зазвонил снова. На этот раз настойчиво. Она ушла говорить в спальню, будто почувствовав, что это он. И это был он.

– Энн… – Как давно не слышала она этот голос, и он снова заставляет дрожать от желания. Говорил он быстро, торопился. – Тут один парень с телевидения начал вынюхивать о «Фонтане»…

– Он здесь.

– Что?!

Вот это триумф. Первый раз она слышала в этом голосе шок – и это от мужчины, который всегда тверд, непроницаем.

– Энн, нам надо увидеться, но сейчас я сам не могу к тебе вылететь. Есть план получше. Приезжай ко мне сама. Узнаешь наши новости, тебя они тоже коснутся. Я знаю, что могу тебе довериться. Только не торопи будущее… – и прибавил мягко, – наше будущее. Ничего ему не говори. Отделайся от него. Через час перезвоню и договоримся, где встретиться. – Голос стал еще ниже. – Я дам тебе то, что ты так любишь, Каджира.

Он опять назвал ее этим именем. Так было всегда, когда они занимались любовью, как Энн не могла и мечтать.

Сестра вернулась в комнату уже другим человеком. Ее посетители тоже изменились. Джо – собранная, сдержанная, Таннер – напряженный и злой.

Не дав мисс Першинг открыть рта, Майк заговорил так, будто уже стал окружным прокурором:

– В чем была роль Магды? И Светлана, она кто такая?

Но Энн была на седьмом небе, глаза горели огнем, и сама она почти дрожала от нетерпения. Сейчас ее ничто не волновало. Как девчонка, она затараторила, глотая звуки:

– У меня нет больше времени беседовать с вами. Простите, что пришлось рассказать вам о таких ужасных вещах, но… но… – Подумай Энн хоть немного, она никогда не сказала бы всего того, что сказала, но ее несло. – Может, это и к лучшему. Твоя мама не смогла бы больше работать. Извините, ничем не могу вам помочь…

– Можно мне еще к вам зайти?

Дочка Тери была так трогательна, что Энн солгала еще раз:

– Конечно, приходи. Позвони мне часов в шесть. Я постараюсь ответить на все твои вопросы, но добавить мне особенно нечего.

В шесть, в полседьмого – и так каждые полчаса до полуночи Джо набирала номер Энн Першинг. К телефону никто не подходил. На следующее утро они с Майком снова отправились на такси к мисс Першинг. Дверь не открыли. В конторе, у которой Энн снимала квартиру, – как и ожидал Майк – раздраженно ответили, что клиентка уехала на пару недель, и не стоит им лезть в ее дела.

По пути обратно Майк не сводил глаз с Джо – потерянная, бледная, она прижалась к дверце машины. В полдесятого она собиралась садиться на поезд обратно в Сан-Диего. Но Майк уже знал, что не отпустит ее. Он резко привлек ее к себе и осыпал ее лицо поцелуями.

– Майк…

– Ничего не говори. – Его пальцы побежали по ее губам, по мягким щекам, по ее теплому затылку. Она отвечала на поцелуи. Он чувствовал, как их тела становятся горячей. Он дотронулся до ее груди, прекрасной упругой груди.

Пока Майк расплачивался с таксистом и они поднимались в его неубранную комнату, никто из них не сказал ни слова. На полу все еще валялись вещи, шторы были задернуты.

Майк чувствовал робость, не неловкость, а именно робость. Они стояли друг против друга в зашторенной темной комнате. Она протянула руку, пытаясь снять с него очки.

– Нет, не сейчас, я хочу видеть тебя, рассмотреть тебя всю.

Он нежно положил ее на кровать. В ее глазах был вопрос. Он удивился, почему раньше не замечал, какие у нее нежные, длинные ресницы.

– Ты ведь не из жалости, да? – прошептала она.

– Глупая ты девочка. – Он хотел быть нежным, но удерживать себя в руках было трудно. Желание росло. Он начал расстегивать на ней блузку, и пуговичка отлетела на пол. Она дышала все чаще, так же, как он. Ощутив теплый румянец на ее щеках, Майк не мог больше думать об осторожности. Не в силах ждать, пока расстегнется лифчик, он стащил его ей на пояс.

Невероятно, но она помогала ему, всем видом показывая, что готова. Он просунул руку под блузку, вниз…

– Подожди, – возбужденно проговорила Джо. Она быстро скинула юбку и трусики, обнажив треугольник темных волос. Майк чувствовал ее желание. Он сполз вниз, раскрывая тонкие складки розовой кожи – она девственница. Майк коснулся языком ее влагалища, и Джо, застонав, сжала его, притягивая к себе. Он уже заболел ею, но еще старался контролировать себя.

– Я первый, Джо?

– Да, да, да… – Ее ответ утонул в подушке. – Ты первый, но я принимаю таблетки…

Майк закрыл ей рот поцелуем. Больше не будет разговоров. Его пальцы гладили ее между ног… Она улыбнулась ему, притягивая ближе к себе. Невероятно, маленькая Джо…

Действительно невероятно. Всю дорогу до Сан-Диего, весь день в офисе и всю ночь Джо снова и снова возвращалась к тому, что произошло между ней и Майком.

Конечно, она представляла все по-другому. Она расстанется с девственностью, безумно полюбив, и он тоже будет сходить по ней с ума. Любовь будет главным в их жизни, любовь станет началом романа, близости и, по идее, закончится браком… А здесь ни о какой такой любви и не упоминалось.

Жалела ли она? Стыдилась? Джо не успела разобраться в своих чувствах. Все произошло так быстро.

Была уверена в одном – в своем желании, чтобы это повторялось снова и снова, старалась вспомнить каждое прикосновение его рук, его губ.

Сначала Майк хотел ехать в Сан-Диего вместе, потом передумал. Она ясно помнила, как изменилось его лицо – только что полное нежности, оно стало вдруг злым, напряженным. Уставшие, они неподвижно лежали в постели, его горячее дыхание грело щеку.

– У меня еще есть несколько дней. Хочу докопаться до этих негодяев – найти проклятую Магду и добраться до адвоката Аптона. Имеет смысл остаться здесь. Ясно, что Першинг предупредили, чтоб она замолчала. Помнишь, как она изменилась, когда вернулась из комнаты? Может быть, Аптон и звонил, или еще кто-нибудь, кто знал о том, что я его ищу. Надо выяснить, куда она уехала.

Джо переполняла благодарность за его негодование, решимость преследовать этих страшных людей, погубивших жизнь матери. А еще она чувствовала себя защищенной. В его объятиях она то засыпала, то снова просыпалась. Никогда еще сон не был так сладок, тем более что наконец-то наступило облегчение – с ней Майк, и он позаботится обо всем, и о ней самой тоже.

Спустя двое суток это дивное чувство рассеялось как дым – все это время он ни разу не позвонил. Весь прошлый день Джо мучили вопросы – что, если она не понравилась Майку в постели, или он думает, что она слишком легко отдалась ему. Иногда Джо жалела, что не уговорила его ехать в Сан-Диего, но тут же злилась на себя за эти мысли – ведь Майк старается именно для нее.

К пятнице бедная Джо просто не знала, куда деваться. Мысли о маме тоже не покидали. Неужели она решилась разом покончить со всем? Теперь сам факт автокатастрофы у границы уже не был таким загадочным. Возможно, маме было все равно, куда ехать… просто взяла машину и рванула среди ночи куда глаза глядят. Может, и не собиралась умирать – но и о жизни уже не думала. Но как она добралась от «Фонтана» до Сан-Диего? Что стало с ее лицом, можно ли было вообще ее узнать?

Тери расстраивалась из-за малейшей новой морщинки. Вдруг сестра Першинг говорила правду, и все еще можно было поправить, а мама не поверила им?

Вопросы, вопросы… на некоторые могли дать ответ Энн Першинг, Майк. Если бы только дал о себе знать.

Наконец-то, отпирая в пятницу вечером дверь, Джо услышала долгожданный звонок. Звонила Алекса. Джо беспокоилась об Алексе, но, не услышав голоса Майка, она с трудом ответила. Впрочем, Алекса была верна себе – слушая только себя, она и не заметила, что у сестры такой растерянный голос.

– Джо, все идет по плану, все, о чем я мечтала. В «Вью» меня обожают. Я их новейшая звезда. Все хотят со мной познакомиться. Нью-Йорк – это класс. Ты не представляешь, какие ночные клубы… в общем, ночью никто не спит. Здесь так здорово! Я тебе, собственно, поэтому и звоню.

Джо изо всех сил старалась взять себя в руки. «Успокойся, – говорила она себе, – пусть это и не Майк. Скажи Алексе все, что узнала».

– Алекса. – В голосе Джо звучало такое отчаяние, что сестра наконец-то закрыла рот. – Алекса, я только что узнала ужасные вещи. Это касается мамы…

– Мамы? – Похоже, это слово она слышала впервые.

– Да, мамы, черт бы тебя побрал, – нашей мамы. Возможно, она покончила с собой – ты понимаешь, что это значит? Я… Майк Таннер… мы… мы ездили в Лос-Анджелес. Он выяснил, что мама обращалась в клинику «Фонтан». Помнишь чеки и письмо от Магды?

– Да, да… – Было слышно, что Алекса торопилась. – У меня мало времени. Меня ждут. Так что там с «Фонтаном»?

Джо захотелось протянуть руку за тысячи километров и врезать этой эгоистке.

– Вот что! Это вроде института красоты, мама хотела избавиться от морщин. Я не знаю точно, но работу они сделали плохо. Мы с Майком нашли сестру, которая там заправляла вместе с Магдой. Она сказала, что… – Джо всхлипывала, и из-за мамы, и из-за Майка. – Маме делали кислотную маску, и сделали плохо. Все говорит о том, что ее изуродовали…