Текст книги "Дети Богов и Воинов"

По пути к Гленмаме, 999 год

Фоула

«Река…»

Как только я откинула полог шатра, внутрь просочился ледяной ветер. На мгновение я замерла. Я могла бы поклясться, что ветер донес до меня голос Роунат, но услышанные слова не имели никакого смысла. Какая еще река? Осторожно выбравшись наружу в надежде услышать что-то еще, я погрузилась в тишину. Ни голосов, ни дуновения.

На траве белел ночной иней, и только далекая красная полоса на горизонте предвещала рассвет. Должно быть, мне все это приснилось. Кто же просыпается в такую несусветную рань? Покрепче закутавшись в плащ и платок, я побрела к костру, возле которого воины помладше готовили из остатков провизии утреннюю похлебку. У нас заканчивались припасы, потому что изначально мы собирались возвращаться в Киллало, но никто не тревожился и не жаловался. Уже сегодня мы должны будем добраться до Гленмамы, где с нами поделится провизией войско Шехналла.

Взяв плошку жидкого варева, я пошла обратно к шатру: по крайней мере, теплая еда греет руки, пусть и вряд ли утолит мой аппетит.

– Фоула, иди сюда.

Я замерла. У королевского шатра стояли Мурха и его отец. Оба уже надели доспехи и опоясались мечами, словно готовясь к битве. Я не могла не обратить внимание, что дорогую кольчугу, которую так ценили викинги, носил только король Бриан, а остальные воины, включая Мурху, были защищены лишь кожаными туниками и шлемами – а то и вовсе обходились без доспехов.

– Да, Мурха? – спросила я, подойдя ближе.

– Надень самую теплую одежду. Мы доберемся до Дублина только к вечеру и не остановимся даже если начнется метель.

Я кивнула.

– В пути держись рядом с моей семьей. А когда покажутся стены Дублина, обустрой лагерь для раненых. Я отрядил десяток воинов тебе в помощь. Они раздобудут растопку и продовольствие до появления подкрепления, а подчиняться будут тебе.

– Хорошо.

– Ты уже немало нам помогла, Фоула, – сказал король Бриан, сдержанно кивнув. – Я рад, что ты с нами.

Король нечасто говорил со мной лично, и я едва ли заслужила похвалу. За минувшую неделю у меня не было задач сложнее, чем найти подходящую мазь для мозолей или мелких порезов и помочь нескольким воинам с несварением желудка. С этим справился бы любой смертный лекарь. Тем не менее я не собиралась оскорблять правителя Манстера, отказываясь от добрых снов.

– Благодарю вас, король Бриан.

Мурха ненадолго отвлекся, чтобы указать воинам, складывавшим шатры, на нужную повозку. Затем он снова взглянул на меня.

– Хорошо. А теперь ступай. Тебе еще нужно успеть собраться.

Я неуверенно улыбнулась ему на прощанье. В последние дни мы с Мурхой мало разговаривали, разве что обменивались приветствиями при встрече. Возможно, его отец рассердился на предложение разрешить конфликт с Ситриком мирным путем, и Мурха не хотел мне об этом рассказывать.

Вернувшись в шатер, я быстро собрала вещи. В последнюю очередь взяла меч, оставленный Мурхой. Я терпеть не могла оружие. По крайней мере, кинжалом Колмона можно нарезать овощи, прорубать путь через лесные заросли и отсекать нитки во время шитья. А вот мечи… Их выковали, чтобы приносить смерть. Я даже через кожаные ножны чувствовала, какое острое лезвие у этого тяжелого клинка. Нет. Я не собиралась его использовать даже если от этого будет зависеть моя жизнь. Положив меч к другим вещам, которыми была навьючена лошадь, я пообещала себе при первой же возможности вернуть его Мурхе.

Забравшись на лошадь, я заметила вдали Лонона. Этим утром вместо привычной веселой улыбки на его лице застыло мрачное серьезное выражение. При виде него мне вспомнился день нашей первой встречи – когда Сайв висела на волосок от гибели. Я осторожно поприветствовала его, не желая мешать размышлениям.

– Доброе утро, Лонон.

– Как дела, Фоула? – Он подъехал ближе и поправил рукав моего плаща, чтобы прикрывал обнажившееся запястье, но так и не улыбнулся. – Смотри не замерзай. Если холод доберется до костей, от него уже не избавиться.

– Не волнуйся, – беззаботно ответила я. – Я привыкла к морозам. Я больше переживаю за тебя, ведь ты уже столько недель не ел маминой похлебки.

Друзья Лонона захихикали, а он только добродушно пожал плечами:

– Само собой, я скучаю по домашнему уюту и горячей еде, но тебе не о чем волноваться. Уверен, что скоро я вновь увижу семью.

– Точно? Разве осады не длятся неделями?

Хоть это заставило его улыбнуться:

– Обычно – да, но наш король – Бриан Бору. – Он ухватился за поводья лошади и помчался дальше. – Следуй за мной! – крикнул Лонон, обернувшись. – Поболтать успеем и дома, когда все закончится.

Моя лошадь послушно последовала за ним в начало процессии, и вскоре впереди нас остались лишь король Бриан и Мурха, ждущие запоздавших воинов. Все шатры уже были сложены, а остатки провизии погружены на телеги.

Король Бриан молча взмахнул рукой, и поход на Гленмаму начался. Я толкнула лошадь ногами и поплотнее закуталась в плащ. Небо затянули густые серые облака, скрывающие взошедшее солнце. Справа от меня на голых ветвях боярышника до сих пор белели остатки ночного инея, и взглянув на дерево, я вдруг встретилась взглядом с Шенной. Как только я заметила ворона, он вспорхнул высоко в небо и скрылся из виду.

Шли долгие часы, а небо так и не прояснялось. Солнце исчезло за бесконечной плотной пеленой черных туч, пророчивших не то дождь со снегом, не то метель – смотря насколько сильно похолодает. Я и сама не могла решить, что хуже. Дождь со снегом насквозь промочит одежду, а метель, особенно рядом с побережьем, измучит порывами ледяного ветра.

– Добрались, – сказал Мурха отцу, когда наш путь перегородила река. – Вот и Гленмама.

Я огляделась. Густой лес, из которого мы только что вышли, тянулся дальше на юг, но на другой стороне реки деревья уступали место илистой равнине, что вела к долине, выбранной королем Шехналлом. С южной стороны Гленмаму закрывал крутой холм, поросший редким боярышником. Северный кряж выглядел более пологим. Его усеивали булыжники и густые заросли утесника. Зимние морозы уже позаботились об остальной растительности: если не считать нескольких участков возле реки, вся трава в долине увяла.

– Нужно забраться повыше. Вот. – Мурха указал на южную сторону долины, где располагалось плато с небольшой рощицей. – Оттуда видно всю Гленмаму.

– Подъем слишком крутой, да и конница там не поместится, – отозвался Тейг, качая головой.

– Знаю. Я не собираюсь вести туда все войско.

– Предлагаешь разделиться? – Тейг вполголоса выругался. – Отец, ты даешь на это добро?

Король Бриан внимательно посмотрел на сыновей. Затем запустил руку под мантию и вынул тонкую тупую веточку, гладкую и бледную от частых прикосновений. Я не поняла, зачем она ему и что означает. А вот Мурхе с Тейгом, похоже, такого ответа хватило, и в следующий раз Тейг обратился к старшему брату уже без вызова в голосе.

– Сколько?

– Восемьдесят.

Король Бриан сжал плечо младшего сына.

– Будь осторожнее. Отправь разведчиков на восток и на север.

Тейг кивнул и повел свой отряд вперед. С южной стороны долина действительно была крутой, и некоторые воины бежали рядом с лошадьми, облегчая их ношу.

Как только отряд Тейга забрался на плато и скрылся в роще, Мурха подозвал Лонона.

– Возьми Фоулу и еще пять человек, – вполголоса произнес принц другу на ухо. – Переберитесь через реку и спрячьтесь в лесу. Если что-нибудь случится, первым делом сообщи об этом сыну Охи.

– Я что, теперь для тебя обычный гонец? – нахмурился Лонон.

– Если Шехналл нас предаст, от простого гонца будет зависеть судьба Манстера. Он пошлет за этим гонцом лучших всадников. А если это будет мой лучший всадник, его не настигнут.

Лонон неохотно кивнул.

Зачем все эти предосторожности? Причиной им природная недоверчивость короля Бриана и его сына? Или Мурха действительно думал, что Шехналл собирается их предать? Закончив отдавать приказы, принц улыбнулся. Судя по тому, как неспешно воины вели скакунов к реке на водопой, они не особо тревожились. Я гадала, изменилось бы это, подслушай они разговор Мурхи с братом и Лононом.

– Слышала? – Лонон легонько пихнул меня локтем.

– Да.

– Тогда пойдем.

Меня удивили раздражение и разочарование, с которыми он произнес эти слова.

– Разве ты хочешь сражаться? – спросила я, нахмурившись.

Поняв, какой вопрос я хотела задать на самом деле, Лонон покачал головой.

– Нет, конечно. Но нет ничего хуже, чем смотреть, как умирают друзья, и понимать: оставшись с ними, ты мог бы их спасти.

– Но я…

– Не сейчас, Фоула, – резко оборвал меня Лонон. – Мурха дал нам приказ, и мы обязаны его исполнить.

Я сжала бока лошади ногами, но прежде чем она успела шагнуть вперед, из леса за нашими спинами раздался оглушительный рев. Животное встало на дыбы, заслышав страшные звуки: лязг мечей, удары копий по щитам и топот копыт.

Из-за деревьев выскочили воины с обнаженными мечами и секирами. Их сопровождала конница, готовая ударить в тыл нашего войска. На их руках блестели золотые обручи, а на щитах красовались изображения воронов. Дублинцы! То, чего никто не ожидал, все-таки случилось: Ситрик и его войско покинули город, чтобы сразиться с нами в чистом поле.

– Назад! – заревел Мурха. – Держите строй!

– Скорее, Фоула! – Лонон схватил поводья моей лошади. – Надо переправиться через реку, пока нас не заметили.

К реке. Так вот что утром нашептывал мне ветер. Я ударила лошадь каблуками, и мы помчались вперед. Река была так близко, что пахло мхом и влажной почвой.

Вдруг лошадь подо мной споткнулась, подвернув переднюю ногу. Раздался зловещий треск, и мы покатились по траве. Я вскрикнула от боли, содрав кожу на руке, а затем еще и животное приземлилось на мои ноги. С оглушительным треском я ударилась головой об острый булыжник.

– Вперед!

Первым, что я услышала, был прозвучавший вдалеке приказ короля Бриана. Первым, что я почувствовала, был клюв Шенны, ущипнувший мою руку. Ворон склонил голову набок и буравил меня желтыми глазками. А потом принялся клевать меня, пока я не нашла в себе силы отпихнуть его свободной рукой. Я быстро утерла кровь, стекающую по лицу. В полусотне шагов от лесной опушки выстроившееся в шеренгу войско короля Бриана приближалось к стене щитов дублинских викингов. Король Манстера, шагающий в центре переднего ряда, сразил молодого викинга, который не успел добраться до соратников из-за раненой ноги. Никто из дублинцев, занятых укреплением строя, даже не вскрикнул при виде его гибели. Сотни врагов готовились занять место павших в бою.

Я попыталась подняться на ноги, и тело пронзила невыносимая боль. Сломанная лодыжка, разорванное до самой кости предплечье, трещина в черепе… К счастью, никто еще не видел мои раны – по крайней мере, я на это надеялась. Тело павшей лошади наверняка скрыло меня от чужих глаз, а значит, можно использовать дар и исцелиться. Впрочем, в первую очередь меня сейчас волновало спасение, а не утаивание волшебного таланта.

Я кое-как развернулась, проверяя, жива ли моя лошадь. Увы, немигающие безжизненные глаза животного и безо всякого дара подсказали, что падение убило его. Вместо того чтобы направить дар за пределы своего тела, я коснулась им черепа и лодыжки. Скрыться от стольких воинов пешком будет непросто, но другого выбора нет.

Ожесточеннее всего сражение шло у леса, где викинги Дублина изначально набросились на наше войско. Их были сотни, если не целая тысяча – вдвое больше, чем у Манстера. Должно быть, они всю ночь крались по лесу, стремясь подстеречь нас на подступах к городу. Шехналл утверждал, что Ситрик не пошлет разведчиков так далеко на запад: либо он солгал, либо дублинцы оказались куда предусмотрительнее, чем рассчитывали наши военачальники. Впрочем, поразмыслить об этом можно и позже. Сначала надо выбраться из гущи сражения. Что же говорил Мурха? Нужно скакать с Лононом в Киллало. Но куда делся Лонон?

Я перевела взгляд на южную сторону долины, где тоже кипела битва. Там не было ни построений, ни стен щитов, только сумятица и звон клинков да секир. Молодой воин с густой черной бородой вонзил меч в солдата Манстера и яростно завопил. Истошный крик умирающего разнесся по всей долине, а бородач продолжал размахивать клинком, угрожая всем встающим на его пути. Подле него сражался седеющий викинг постарше, он рубил секирой любого, кто осмеливался напасть на чернобородого сзади. От рук этих двоих полегло столько воинов Бриана Бору, что несколько всадников наблюдали за ними, как зеваки. Один из них, черноволосый кудрявый воин верхом на сером жеребце, хохотал в голос, глядя, как чернобородый викинг сражает одного манстерца за другим.

Единственным спокойным местом оставалась северная часть Гленмамы, но чтобы попасть туда, нужно было пересечь реку. Словно почувствовав, что я приняла решение, Шенна вспорхнул в небо и закружил надо мной.

Я осторожно выползла из-под лошади и застыла на месте. Ко мне приближался самый рослый мужчина, которого я видела в жизни. Его внимание привлекла кучка воинов Мурхи, держащих оборону возле реки. Мощные руки и длинные светлые волосы, собранные в косу за спиной, придавали викингу на редкость свирепый вид. Правой рукой он сжимал секиру, а в левой держал высокий щит с эмблемой ворона. Он с изяществом танцора уворачивался от каждого брошенного в него копья, и безжалостно рубил каждого врага, подобравшегося слишком близко.

Я подползла к реке и укрылась за крупным булыжником. Что же делать? Лонона нигде не видно. Наверное, он поскакал дальше, как только моя лошадь упала. Я не винила его: послание Мурхи было важнее всего. Мне повезло оказаться у самого узкого участка быстрой реки. Здесь вполне могла переправиться лошадь со всадником, а значит, и я доплыву до другого берега. Я оглянулась и увидела, что рослый воин с вороном на щите подбирается все ближе. Дольше медлить нельзя.

Скрываясь за булыжниками, я подкралась к густым зарослям утесника.

– Фоула! – шепотом позвал Лонон из-за соседнего куста. – Скорее уходи оттуда.

Услышав его голос, я испытала невероятное облегчение.

– Ты тоже! А как же послание Мурхи?

– Один из моих сородичей перебрался на другой берег. Я послал его в Киллало, а сам вернулся за тобой.

– Где твоя лошадь? – прошептала я.

– Мертва. – Лонон указал на реку. – Если мы переправимся здесь, я смогу спрятать тебя в лесу.

Он поднес палец к губам и взмахом руки приказал следовать за ним.

– Куда это ты собрался, малец? – Высокий викинг с секирой оказался в считаных шагах от нас с Лононом. – Это как же ты отчаялся, чтобы прятаться в кустах? Да еще и с девицей, которая уродливей меня.

– Фоула, уходи.

Поднявшись, Лонон подтолкнул меня к реке и обнажил меч, сжимая рукоять до побелевших костяшек. Я никогда еще не видела Лонона в бою, но мне хватило и пары движений, чтобы понять: он куда быстрее этого викинга.

– Фоула, уходи! Сейчас же!

Лонон бросился на противника, но в последнюю минуту метнулся вправо и рубанул мечом по его ногам. Викинг успел отскочить и расхохотался. Клинок Лонона прошел в волоске от его кожи, но в глазах врага горело веселье.

Не теряя ни мгновения, Лонон вновь бросился в атаку. На сей раз викинг ожидал нападения, и Лонону пришлось перенести вес на другую ногу, чтобы парировать мощный удар секиры, метивший ему в руку. Викинг отпихнул его щитом, заставив тяжело рухнуть навзничь. Меч вылетел из его рук – не дотянуться. Схватившись за живот, Лонон вскочил и нырнул к своему оружию. Викинг последовал за ним так неторопливо, словно давал противнику шанс вновь завладеть мечом. Он играл с моим другом, как волк с обреченным ягненком.

В этот момент я заметила, что к нам со всех ног мчатся три сородича Лонона. Услышав их возгласы, он поднялся и сделал отчаянный выпад. Викинг рубанул секирой, отражая атаку, а потом развернулся и попытался отсечь противнику голову. Лонон выставил меч на пути его топора и парировал удар с такой силой, что дублинец присел на одно колено, невольно ослабив хватку на своем оружии.

– А ты прыткий малец, – заметил викинг. – Или все-таки нет?

Он молниеносно выбросил свободную руку и ударил Лонона в живот. Поначалу я ничего и не заметила: мгновение назад в руке викинга точно ничего не было. А теперь из туники моего друга уже торчала серебряная рукоять.

Лонон с силой дернул за нее, обнажая тонкий и острый клинок, залитый кровью.

– Лонон! – Я подбежала и заключила его в объятия, а дублинец бросился на воинов, пришедших на подмогу. – Скорее, нужно уходить, – настойчиво прошептала я, обнимая его за пояс.

Я повлекла Лонона к реке, но у него подкосились ноги. Из раны в животе струилась густая горячая кровь. Он смотрел на меня, пытаясь сморгнуть стоящие в глазах слезы.

– Уходи, Фоула, – прошептал он, опускаясь на землю. – Ты уже… ничем… не поможешь.

Я встала перед ним на колени и как можно бережнее опустила его голову на траву.

– Сейчас я остановлю кровотечение, и мы вместе отсюда выберемся, – сказала я, разрывая подол юбки.

Шенна опустился на землю рядом с нами и глядел, как я бинтую рану. У меня затряслись руки. Обрывок ткани соскальзывал с заляпанных кровью кожаных доспехов. Я начала стаскивать с Лонона тунику. Я думала, если прижать ткань к ране напрямую, кровотечение можно будет остановить, но потом увидела дыру в животе Лонона и поняла, что мои старания безнадежны. Удар пришелся прямо в почку.

– Уходи, Фоула, – выдавил Лонон, кашляя кровью. Она уже проступала между его зубов и стекала с языка. – Ты не спасешь меня.

Неправда. Я могла его спасти. Лонон не заслужил смерти – он заслужил право вернуться домой и обнять любимую жену и маленького сына. Мои пальцы задрожали. Я едва сдерживала волшебный поток, стремящийся к раненому. Но мне нельзя было использовать дар исцеления на глазах у Шенны. Броккан нуждается во мне. Я не должна допустить, чтобы нас с малышом разлучили.

По моим щекам полились слезы.

– Прости меня, Лонон.

Я отдернула руку, и он содрогнулся.

– Все хорошо. Уходи. – Его веки тяжелели с каждым словом. Каждая капля утраченной крови лишала его сил. – Передай сыну… и Сайв… что я их…

Голос затих на полуслове. Как же я могла позволить ему умереть? Я не могла не…

– Лонон, прошу. Не уходи.

Мне не хватило сил даже на ломкий шепот. Слишком поздно. Грудь Лонона больше не вздымалась. Я знала, что не дождусь ответа.

– Прости меня, Лонон. Пожалуйста, прости.

Слезы обжигали щеки. Что же я натворила?

Каркнув, Шенна подлетел поближе, и взмахом руки я отогнала его от Лонона.

– Пошел вон! – рявкнула я. – Даже не думай.

Вдали зазвучал рог. Звук разнесся по всей долине, поэтому я не могла понять, кто обращается к войскам: ирландцы или викинги. Я сложила руки Лонона на его груди и мутными от слез глазами взглянула на поле боя. Рослый викинг уже расправился с воинами, пришедшими на помощь Лонону, но ко мне не вернулся. Вместо этого он отправился искать новых врагов подальше от реки.

Ударив себя в грудь, он оглушительно заревел:

– Трусы! А ну, сразитесь со мной!

Лишь один человек ответил на этот вызов. Высокий манстерский воин, впрочем, уступающий викингу и ростом, и шириной плеч. Когда он развернулся к нам, я увидела, что в каждой руке он сжимает по мечу. Мурха. Со стали капала кровь. Подбежав к противнику со всех ног, он поочередно взмахнул клинками. Они сверкнули так близко, что между ними остался совсем ничтожный зазор.

Немногие воины пользовались двумя мечами. Колмон рассказывал, что некогда обучался этому стилю, но предпочитал меч и щит. «Чтобы драться двумя мечами, – объяснял он, – нужно постоянно оставаться сосредоточенным. Слишком много острых клинков, которыми недолго и порезать мое красивое личико».

Мурха двигался плавно и уверенно, но я уже видела, как рослый викинг сразил Лонона и еще трех манстерцев, не получив ни царапинки.

Мурха бросился на врага, делая выпад обоими мечами сразу. Один лязгнул о секиру, а другой угодил в подставленный щит. Викинг отбил нападение, но от напряжения наморщил лоб. Желая перехватить инициативу, он шагнул вперед, целясь в шею противника и прикрывая бок щитом от ответного выпада. Мурха отшатнулся, с трудом отразив удар. Руками, толщиной похожими на стволы деревьев, могучий викинг вновь занес секиру и рубанул с такой силой, что почти выбил меч из правой руки принца.

Враг ухмыльнулся и бросился вперед в надежде нанести смертельный удар. В последний момент Мурха развернулся и поднял правую руку, направляя острие клинка в живот противника. Тот вовремя заметил уловку и изо всех сил обрушил щит, прижимая меч к земле. Но Мурха успел ослабить хватку на рукояти, и щит опустился куда легче, чем рассчитывал викинг. Быстро повернувшись, принц атаковал врага левым мечом, и клинок вошел в бедро великана.

Викинг пошатнулся: теперь увесистые доспехи и оружие только мешали ему. Он с трудом удерживал равновесие, и тяжесть собственного тела гнула его к земле – туда, где уже ждал выставленный меч Мурхи. На сей раз клинок поразил шею.

Когда поверженный противник растянулся на земле, Мурха взглянул на меня.

– Оставайся тут, – выдавил он, тяжело дыша, и снова ринулся в гущу сражения. Свирепый воин с длинной черной бородой уставился на павшего викинга, широко открыл полные ярости глаза и завопил. А потом перевел взгляд на Мурху.

Казалось, что в этот момент затряслась сама земля. Послышались вопли и мстительные кличи. Я обернулась к лесу, из которого внезапно выскочил целый табун свежих лошадей и влетел в тыл викингов, не защищенный стеной щитов. Это воины из отряда Тейга объехали долину кругом, не попавшись на глаза врагам, и теперь атаковали сзади, пока их соратники с королем Брианом во главе давили спереди.

Те немногие всадники Ситрика, которые следили за боем из седла, помчались на подмогу викингам, но манстерцы заняли возвышенность, и благодаря этому преимуществу их копья не ведали промаха.

Кудрявый черноволосый всадник на сером жеребце увидел, что его соратники падают из седел, и натянул поводья. Он резко развернулся и изо всех сил погнал коня в сторону Дублина.

За его спиной продолжалось ожесточенное сражение: вопли, топот лошадей, лязг скрещенных клинков. Численное превосходство оставалось за викингами, но могучий натиск всадников Тейга разбил с тыла стены их щитов и уравнял положение.

Я свернулась в клубок в зарослях утесника. Не осталось сил смотреть на битву и видеть, как мои знакомые падают наземь и погибают. Томас и Колмон приказали бы немедленно бежать и возвращаться к ним, но я не могла так поступить. Ноги отказывались нести меня к крепости Потомков.

– Глядите! – вскричал кто-то. – Это же Шехналл!

Тут же послышался звук рога.

– Назад! – возвестил другой голос. – Отступаем к городу!

Викинги пустились в бегство. Всадники гнали лошадей к надежным дублинским стенам, а пехотинцы мчались за ними из последних сил.

– Вставай! – Мурха схватил меня за запястье и вложил в мои руки сумку и меч, которые он, должно быть, снял с моей павшей лошади.

– Я не оставлю здесь Лонона.

– Он мертв, Фоула. Сюда могут прийти враги. Найди моего отца и оставайся рядом с ним.

Я не могла отвести взгляда от Лонона – он одиноко лежал на холодной земле, распахнув мертвые глаза.

– Зачем? А ты куда? – услышала я собственный голос.

– В погоню за дублинцами. Если мы перехватим Ситрика до того, как он доберется до города, этой войне настанет конец. – Он проследил за моим взглядом и посмотрел на павшего друга. Наклонившись, принц закрыл глаза Лонона, снял с его руки кольцо и вложил в мою ладонь. – Передашь его сыну. А теперь ступай.

Не сказав больше ни слова, Мурха вскочил на лошадь и помчался к Дублину. Тейг и его всадники последовали за ним, отчаянно желая настичь короля Дублина до того, как он скроется за стенами.

Оставшиеся манстерцы собрались вокруг короля Бриана. Гленмаму усеяли тела мертвецов. Среди них стонали от мучительной боли раненые, лелеющие раздробленные кости и кровоточащие раны. Кровь и кишки окрашивали грязь в багровые тона. Дрожа всем телом, я на ходу достала из сумки травы для обработки ран. Пусть мне нельзя применять целительский дар, я собиралась сделать все, что в моих силах, и спасти как можно больше людей.

– Фоула! – позвал отец Маркон. – Сначала помоги королю.

Я подошла к ним, борясь с головокружением, и король Бриан вытянул левую руку. На предплечье виднелась царапина от удара секиры: дорогая кольчуга уберегла от глубокого пореза.

– Ждем, – сказал король Бриан отцу Маркону, пока я обрабатывала рану. – Теперь мы ждем короля Шехналла.

Он устремил взор на приближающееся войско владыки Мита.

– Шехналл сильно припозднился, – прошептал священник на ухо королю.

– Да, – согласился тот. – Удобно, не правда ли?

Отец Маркон бросил сердитый взгляд на приближающегося Шехналла.

– Если он нарушил клятву, мой король, его покарает Господь.

Раньше я не слышала смеха менее веселого, чем тот, что издал король Бриан.

– Улыбайтесь, отец Маркон. Сейчас он наш друг и союзник. Не дайте ему причины думать иначе. По крайней мере, пока мы не узнаем наверняка, что он нас предал.

Священник кивнул, а король все не сводил пристального взгляда с митского войска. Он приветственно поднял руку и улыбнулся.

Как он мог?

Как он мог улыбаться человеку, которого подозревал в пособничестве дублинскому королю? Как мог улыбаться, когда долина наполнилась мертвецами, утраченными грезами и остановившимися сердцами?