Текст книги "Сложенный веер (сборник)"

Олег Краснов, руководитель миссии

Маленькие и блестящие глазки локсианского вице-премьера были постоянно нацелены на кончик его носа, где красовалась огромная бородавка. Других недостатков у любезного и словоохотливого хозяина Олег не обнаружил. После торжественного банкета Лисс и остальные члены миссии, точнее, теперь уже сотрудники посольства, отправились спать и видеть сны. И только ему, Краснову, было предложено продолжить на неофициальном уровне.

Сей факт свидетельствовал о незаурядной политической прозорливости министра. Он увивался возле Краснова с того самого момента, как локсийский военный корабль забрал землян с аккалабатского космодрома, выполнив посадку по соседству с «Альтеей» так аккуратно, что даже капитан Каверин одобрительно кивнул головой. Никаких сепаратных договоренностей с прилипчивым локсианцем Олег заключать не собирался, но приглашение завершить вечер за чашечкой чего-нибудь крепко-сладкого в личной резиденции вице-премьера принял с удовольствием. Возможностью совместить приятное с полезным – узнать побольше о тонкостях локсианской дипломатии и углубить свои знания по части местных вин и ликеров – пренебрегать не следовало.

Вот поэтому-то, несмотря на неодобрительный взгляд, которым проводил его на пороге Дворца приемов лейтенант Брусилов, в этот поздний час Олег Краснов сидел, закинув ногу на ногу, в роскошных апартаментах вице-премьер-министра Локсии, с видом знатока тянул очередной представленный ему сорт местного полусладкого и наслаждался покоем. За распахнутым в сад окном стояла умиротворяющая тишина, не нарушаемая пошлыми городскими шумами: виллы отцов локсианской политики находились в зеленой зоне столицы.

– Ну, а что-нибудь покрепче? – намекнул Олег, воздав должное отличному вину и высказав все необходимые комплименты.

– Покрепче? – в глазах хозяина мелькнул опасный огонек или Олегу показалось?

– Ну да. Покрепче. Поядренее. Позабористее.

– Есть и покрепче. И куда как позабористее. Но только мне придется Вас побеспокоить, господин посол. Сорт весьма редкий, и я храню его в специальном сейфе. Он как раз за Вашей спиной. Так что, уж простите…

Олег наклонился в кресле немного вперед, и вице-премьер, непрерывно бормоча извинения, протиснулся ему за спину. То, что произошло в следующий момент, не могло присниться советнику Краснову даже в самом кошмарном сне. На шее у него с невероятной скоростью оказался посторонний предмет, и этот предмет, больше всего похожий на тонкий эластичный бинт, начал сдавливать его дыхательные пути. Краснов попытался освободиться, поднял руки, но они тут же оказались вывернуты кистями назад высоко за спину.

– Что… что… вы делаете? – прохрипел он, осознавая свою полную беспомощность и пытаясь прогнать черные точки, замелькавшие вдруг перед глазами. Над головой раздался сухой смешок вице-премьера. Он, явно, был там, позади Краснова, уже не один и обращался сейчас к своему сообщнику:

– Как ты считаешь, господин посол имеет право узнать, что мы делаем? И почему?

Низкий голос ответил:

– Не стоит терять времени, господин министр.

– Заткнись, мальчишка! Что ты понимаешь! – взвизгнул премьер, и Олег почувствовал, что давление на горло немного ослабло. – Ты еще под стол пешком ходил, когда они заварили всю эту кашу! Я слишком долго ждал, чтобы отказать себе в удовольствии высказать одному из… этих… в лицо все, что я о них думаю.

– Ну так и высказывайте в лицо, – резонно заметили сзади. – А я его пока подержу.

Натяжение удавки снова увеличилось, но не критично. Дышать и соображать Краснов пока мог. Вышедший из-за спины вице-премьер энергично утер платком вспотевший лоб и опустился в кресло.

– Если отвечать конкретно на Ваш вопрос, господин посол: «Что мы делаем?», то в течение ближайших пяти минут мы намерены Вас убить, пока верные лично мне части расправляются с остальными Вашими товарищами в посольстве. Но спросить Вы, наверное, хотели о другом: за что? Или почему?

Краснов кивнул, облизав пересохшие губы. Удавка на шее дернулась. Страх, перемешанный с ощущением абсурдности всего происходящего, поглощал его целиком, лишал способности двигаться, соображать, сопротивляться. Все ощущения свелись к чистой физиологии. От упоминания об остальных товарищах и посольстве у него похолодело внизу живота, а руки, напротив, стали горячими и мокрыми.

Локсианин отпил глоток из своего бокала.

– Вы сами вырыли себе яму. Не Вы конкретно, а руководители вашей Конфедерации, возомнившие техномедийный характер цивилизации мерилом и венцом прогресса. Любая планета, которая не кинула все силы на поиски новых источников энергии, развитие транспортных средств и средств коммуникации, компьютеризацию и разработку все более изощренных орудий истребления себе подобных, в ваших глазах является отсталой и недееспособной. Заслуживающей лишь снисходительного похлопывания по плечу со стороны «большого брата», а не диалога на равных. Вы щедры и добры, рассыпая новые технологии по Вселенной и навязчиво делясь со всеми, кто только протянет руку, своими медиа – средствами делать все лучше, быстрее, эффективнее – по вашим меркам. Я Вам не надоел?

– Ни в коей мере, господин премьер. Я Вас с огромным интересом слушаю.

Краснов, за время монолога локсианина успевший прийти в себя, теперь хватался за соломинку. Уж если все происходит как в типичном фильме ужасов, то помощь должна прийти, пока главный злодей излагает свои жизненные принципы. Другое дело, что помощи ждать неоткуда. Если верить тому, что злодей сообщил о посольстве, у лейтенанта Брусилова и так забот полон рот. А капитан Каверин спокойно спит на своей «Альтее». Коммуникатор предусмотрительный помощник вице-премьера стащил у Олега с руки еще в самом начале. Дать знать никому не получится. Ладно, будем тянуть время. «Либо шах сдохнет… либо осёл», – вяло додумал Краснов. Локсианина он не слушал.

– Рука об руку с вашими технологиями идут ваши моральные принципы, так же беспардонно насаждаемые на всех планетах, до которых Конфедерация в силах дотянуться. Вот Вы, господин посол, искренне возмущены, что я, только что дружески распивавший с Вами вино, накинул Вам на шею удавку – послу одной из крупнейших и самых передовых во всех отношениях планет Конфедерации. У нас чернила еще на договоре о дружбе и сотрудничестве не просохли… Вы нам от лорда Дар-Халема с его непобедимой армией помогли избавиться… А я вот так вот. Вероломно и без предупреждения.

Вице-премьер явно получал удовольствие от себя и от беседы. Его помощник за спиной у Краснова поудобнее перехватил удавку и беспокойно пошевелился.

– Я уже заканчиваю. А Вам не приходит в голову, Вам и тем, кто послал Вас сюда, советник Краснов, что вовсе не Земля, не Делихон, не – упаси боже – Галлинаго может являться образцом цивилизации, идеалом, по которому тоскуют и вымеряют свою поступь в будущее народы того или иного сектора Конфедерации? Со всеми фантастическими технологиями переработки всего, что дают недра и атмосфера планеты, в топливо для вонючих автомобилей, дальнерадиусных космокрейсеров, уродливых механизмов, построенных только для того, чтобы разворотить и вывернуть наизнанку эти недра! С проводными и беспроводными технологиями, позволяющими на любом конце Вселенной найти того, кто тебе нужен, выяснить всю его подноготную в астронете, захламить космос тысячами, миллионами никому не нужных сообщений, данных, новостей, контактов! С вашей самоуверенностью, с которой вы, как муху рукой, прихлопнули Дилайну! Неповторимую, недостижимую Дилайну, как звезда сиявшую нам во мраке! Где не было ни автомобилей, ни самолетов, ни телевизоров, ни коммуникаторов. Где источниками энергии служили браслеты на запястьях у лордов, где по субботам на площади перед королевским дворцом рубили головы, а по ярмарочным дням голову можно было потерять от того бесшабашного веселья, изящества и очарования, которым искрилась эта культура – древняя и навсегда потерянная. Благодаря вам! Вашим идиотским демократическим идеям!

Вице-премьер, уже давно поднявшийся с кресла и обвинительно наклонившийся над Красновым, зашелся в кашле. Лысина его побагровела, глаза еще сильнее сошлись к бородавке на носу. Голос из-за спины произнес:

– В общем, несмотря на то, что технологический уровень Локсии, заботами Конфедерации в том числе, мало уступает, например, Хоммутьяру, во всяком случае в области вооружения и транспортных средств, в нашем правительстве всегда были люди, предпочитавшие путь Дилайны – самоограничение во внешних источниках энергии при запредельных по вашим меркам возможностях оперировать временем и пространством, гибкость моральных принципов при бесконечной красоте артефактной части культуры…

– Какие дворцы там были! Какие сады под открытым небом и в подземных пещерах! Какая сильная, ранящая до глубины души и радующая до глубины сердца музыка! – простонал вице-премьер, поборовший наконец приступ кашля.

– Какие публичные самоубийства целых семей по приказу королевы! Какие набеги лордов на мирные деревни, после которых оставались горы разодранных в клочья трупов! Какие убедительные руины на месте десяти посольств Конфедерации! – не выдержал Краснов.

– Плевать! – рявкнул министр. – Руины на месте вашего посольства будут не менее убедительными! Они, во-первых, заставят Звездный совет хорошенько подумать над целесообразностью присутствия в этом секторе космоса. Представительство Земли на Дилайне ведь так и не восстановлено. Во-вторых, нашему премьеру, так опозорившемуся перед Конфедерацией, не сумевшему спасти жизнь ее посланцам, придется уйти в отставку. Я же, как прозорливый и добросовестный политик, добившийся мира с Аккалабатом, с удовольствием займу его место. Путь Локсии изменится. Правда, Вы, посол, этого уже не застанете.

– Это почему же? – лениво поинтересовался светский голос со стороны распахнутого окна. Краснов вздрогнул. Вице-премьер подпрыгнул. Рука, контролировавшая удавку на шее Краснова, ощутимо напряглась. Осознавая риск, которому он сейчас подвергается, Олег немного повернул голову и скосил глаза.

На подоконнике, с самым непринужденным видом положив руки на гарды изогнутых мечей, стоял лорд-канцлер Аккалабата. Краснов впервые видел его без орада. Даже в приглушенном свете настольной лампы в глаза бросалась незаурядно развитая мускулатура предплечий и мощные крылья, полуразвернутые за плечами.

– Милорд Дар-Эсиль! Какими судьбами? Решили лично поучаствовать в нашем маленьком заговоре?

– Да нет, вице-премьер. Просто заглянул на огонек. Сообщить Вам, что я передумал.

– Это в каком же смысле?

– В самом прямом. Посол Краснов уходит со мной.

Эластичная петля сомкнулась на горле, пережимая артерии, и Олег на какую-то секунду потерял сознание. В следующий миг тяжелое тело обмякло позади него, и дыхание возобновилось. Лорд-канцлер у него над ухом сказал:

– Смотри-ка, вице-премьер тоже использует моего любимого асассина. Использовал, я имею в виду.

И выступил вперед, закрывая Олега от локсианина. Было видно, что одно из изогнутых лезвий в его руках темнее, чем другое. Лорд-канцлер держал его на отлете и был, казалось, недоволен тем, что клинок испачкан. Олегу стало дурно.

– Удавку с горла снимите, – бросил через плечо дар. – Встаньте и осторожно отступайте к окну. Не выходя из-за моей спины по возможности.

Дар сделал шаг вперед. Локсианец отступил за угол дивана.

– Лорд-канцлер, мы же договорились.

– А знаете, министр, во мне вдруг проснулась королевская кровь моей мамы… напрямую импортированная с Дилайны, которую мы с Вами так боготворим. Помните первое правило лордов Дилайны? Никогда не выполнять своих обещаний. Ну только если очень захочется…

– Я Вас не понимаю. Вы же сами просили меня…

– Тихо, тихо, тихо. Какая у Вас хорошая память, министр, и какой длинный язык. Я как раз подумывал оставить Вас в живых, ан нет – вижу, что ничего путного не выйдет.

Еще произнося последние слова, лорд Дар-Эсиль, к тому времени оказавшийся на расстоянии вытянутой руки от локсианца, сделал молниеносный выпад. Краснов, только сейчас сумевший избавиться и от удавки и от кресла, к кожаной обивке которого его потная спина намертво присосалась во время лекции по сравнительному анализу цивилизаций, еле сдержал крик. В его представлении локсианец просто обязан был после такого удара оказаться пришпиленным к стенной обивке. Тот же быть пришпиленным не возжелал. С удивительной для своей комплекции быстротой увернувшись от выпада Дар-Эсиля, вице-премьер выхватил откуда-то из-за диванных подушек небольшую секиру и нанес ответный удар. Дар с коротким смешком отпрыгнул.

Олег, вжавшийся в оконную раму, еще успел подумать, что в такую ночь, развивающуюся по сюжету стандартного земного блокбастера конца XX – середины XXI века, следующей фразой лорд-канцлера должна быть: «Это уже становится интересным…». Однако Дар-Эсиль, естественно, земных блокбастеров не смотрел, поэтому молча поднырнул под секиру, засадил чистый клинок в сердце вице-премьера, вытащил, отклонился, пропуская падающее тело, резко провел мечами плашмя перед собой, отчего в воздухе разлетелись темные капли, и только потом соизволил открыть рот:

– Мои извинения, господин посол. Разрешите во искупление доставленных неудобств послужить Вашим личным транспортом. До нашего корабля, который затем доставит Вас на «Альтею». Вашу миссию на Локсии, полагаю, можно считать завершенной.

Если даже в голосе аккалабатского лорда прозвучала горькая ирония, Краснов ее не расслышал. Использовать в качестве транспортного средства лорд-канцлера Аккалабата… Все напряжение сегодняшней ночи вылилось в приступе истерического смеха. Посол Конфедерации хохотал как резаный, хватал себя за бока, сгибался пополам, присаживался на корточки, утирая тыльной стороной ладони слезы, и никак не мог остановиться, пока Сид Дар-Эсиль, пару минут задумчиво созерцавший эту картину, не врезал ему между глаз правой.

Алиссия Ковальская, действительный член Звездного совета

Она обожает писать отчеты. Всегда обожала – о выполненных и заваленных миссиях, о дошедших до цели и вернувшихся с полпути экспедициях. Анализируя причины провала или излагая предпосылки успеха. Выстраивая логические и временные последовательности, восстанавливая звенья, создавая прецеденты и давая другим возможность учиться на чужих ошибках. Именно поэтому, несмотря на изрядное количество выпитого «за новое посольство на Локсии» и «укрепление дипломатических отношений», Лисс не спит. Она человек не утренний, но кто сказал, что три часа пополуночи в двадцатишестичасовых сутках – это утро?

Стук в окно раздается одновременно со звуками первых взрывов. Лорд Дар-Халем, похожий на призрак огромного птеродактиля, манит ее рукой. За оконной рамой не слышно, что он говорит, но глаза у него как бездонное озеро, а лоб нахмурен. У нее полное дежа-вю под названием «Ночь в посольстве», и Лисс не рассуждает. Сумка, которую обязательно надо взять, когда будешь выбираться в чрезвычайных обстоятельствах, лежит на расстоянии вытянутой руки. Лисс полностью одета. Она не раздевается ночью в посольствах. Поэтому от момента, когда она заметила силуэт черных крыльев на фоне уже начинающего светлеть неба, до момента, когда, распахнув окно, она прыгает в направлении этих крыльев, вытягивая вперед руки, проходит не больше минуты. Но всю эту минуту взрывы звучат один за другим, срываются в небо хлопушки выстрелов, крики и стоны все усиливаются…

Уже взлетая в ужасно неудобном положении в небо, Лисс делает попытку посмотреть назад, однако случайно или намеренно широкие крылья заслоняют ей обзор и спокойный голос над головой произносит: «Только ты. Сид вытащит советника Краснова. Это все, что мы можем сделать. Договор о том, что нас здесь нет и не может быть, действует с полуночи».

Когда они приземляются рядом с темной тушей допотопного звездолета, Лисс внезапно всхлипывает, прижавшись к затянутой в черный кольчужный металл груди, но, взяв в себя в руки, только хрипло шепчет: «Как неприятно… так… по воздуху». Лорд Дар-Халем осторожно отстраняется, смотрит на нее сверху вниз и удовлетворенно хмыкает: «Я же говорил, что не люблю летать».

– А тебе можно сразу после альцедо? На такие расстояния? – Лисс осторожно проводит пальцами по перьям.

– Нельзя, разумеется. Неделю проваляюсь потом с больным позвоночником, проклиная дипломатию, Конфедерацию, Локсию и ее промозглые ночи, – лорд Дар-Халем снимает ее ладонь с крыла, несильно сжимает пальцы. – Не волнуйся. Все будет хорошо.

Аккуратно пристроив руку на грудь владелице, он поворачивается и шагает к звездолету.

– Хьелль, а что случилось? – Лисс за ним приходится чуть ли не бежать.

– Тебе сейчас Сид все расскажет. Если захочет. Я не хочу. Если не захочет, придется обойтись без объяснений. Он должен давно уже быть на корабле с Красновым. При моей нынешней скорости… – Хьелль недовольно мотает головой.

Яркая вспышка бросает их обоих на землю. Взрывной волной несет над головами клочья выдранной травы, ветки, обломки. Еще не поднявшись на ноги и даже не открыв глаза, Лисс знает, что она увидит на месте старика-звездолета. Точнее, чего она не увидит. Поэтому с открыванием глаз она не торопится, осторожно садится, подтягивая руки и ноги, убеждается в их целости, стряхивает вперед свою спутанную шевелюру и остается так – «в домике», ощущая только струйку крови, сбегающую из пореза на щеке. Пока не слышит яростный вопль:

– Сид! Неееееет!

Хьелль стоит на коленях у обугленной воронки, из которой вырываются клубы дыма и столбы шипящих искр. Лисс думает, что надо бы его оттащить, что в звездолете было горючее, причем явно такое же древнее, как и он сам, что может рвануть. И еще она думает, что не знает, как подойти сзади к лучшему мечнику Аккалабатской Империи, у которого скорость реакции на несколько порядков выше, чем у нее, и два меча на перевязи и сумасшедшее отчаяние во всей коленопреклоненной позе с повисшими крыльями.

Она зовет его, раз и два, с безопасного расстояния: «Хьелль! Хьелль! Ради бога…» Говорит какие-то пошлости про «им уже не поможешь». Лорд Дар-Халем не слышит ее. Он уже не кричит. Некрасиво вывернув крылья, он заглядывает в чадящую яму и повторяет растерянно и горько:

– Сид… Нет… Пожалуйста…

Яма издевательски шипит и плюется огнем. Время от времени в ней что-то трещит и взрывается, и от каждого громкого звука серые крылья, расположенные под каким-то нелепым, невыносимым углом, всплескивают… и опадают обратно.

– Святая Лулулла… Сид.

Наконец Лисс осмеливается подобраться поближе. Робко прикоснуться к крылу, погладить по голове. Он не реагирует, только подносит к лицу руку – Лисс видит, что под ногтями земля и травинки – и тыльной стороной размазывает по щекам влажный пепел.

– Ойййй, вы меня оплакиваете? Как трогательно! – если бы у Лисс в руках был скорчер, она бы пальнула по направлению этого насмешливого голоса не задумываясь.

– Я прям даже не ожидал, что тебе так дорог. Заставляешь меня таскать всякую шваль.

Лорд Дар-Эсиль, сбрасывая с себя полубесчувственного Краснова, усаживается рядом с Лисс на краю воронки. Протягивает руку – не как она, смело, хозяйски. Треплет черные волосы. Неожиданно, скосив глаза на нежелательную свидетельницу, зарывается лицом в серые перья. Оттуда сдавленно слышится:

– Ну прости меня, а? Вышла неожиданная задержка. Пришлось пару раз махнуть мечом.

Хьелль каменным голосом спрашивает:

– Ты за то, что опоздал, извиняешься?

До лорд-канцлера, вероятно, доходит, что он сейчас сморозил. Он еще сильнее зарывается Хьеллю в крылья и что-то примирительно, но уже совсем неслышно бубнит оттуда.

– Что делать будем? – спрашивает лорд Дар-Халем.

Лисс любуется. Он уже совершенно спокоен, в черно-серой пепельной боевой раскраске на лице. Подмигивает ей, забавно морща длинный нос, знакомым жестом вытягивает прядь волос из-за уха. «Думать будет», – догадывается Лисс, и ей тоже становится легче дышать.

– К тебе вопрос, – по-прежнему в районе хьелльских лопаток глухо отвечает Сид.

– Вылезай, лорд-канцлер. Задохнешься еще там. Опять оплакивать. Устал я уже, – Хьелль закончил пристраивать прядь волос на носу, заговорщицки смотрит на Лисс и что-то делает крыльями. Из-под них моментально выпрастывается взлохмаченная голова лорд-канцлера.

– Ты мне нос прищемил, – негодующе сообщает он.

Лисс наблюдает всю эту сцену в полном обалдении. Если она не сошла с ума, а она точно не сошла с ума, только что эти двое выволокли ее и Краснова из пренеприятнейших ситуаций, когда ее и Краснова собирались убивать, потом у них под носом разнесло звездолет, на котором они собирались лететь, а один из этих красавцев и подавно должен был уже на борту находиться… Ты мне нос прищемил. Аккалабатские дары во всей своей красе.

Во всем этом рассуждении, однако, есть некая деталь, царапающая Лисс, сначала неуловимо, потом, когда Лисс снова и снова, ворочает эту мысль в своем мозгу, выходящая в светлую точку сознания. Лисс тихо охает и хватается за голову. Дары заинтересованно смотрят на нее.

– И? – Сид первый сообразил, что, если им хочется озвученного продолжения пантомимы, его следует подтолкнуть.

Хьелль Дар-Халем, маршал Аккалабата

– Хьелль!

Да что с ней такое? Что у нее за выражение затравленное в глазах? Не верит, что выберемся? Выберемся, как пить дать, я уже даже придумал как.

– Хьелль! Зачем ты меня вытащил?

– Эй, не надо меня так трясти. Я, между прочим, после альцедо. Первый раз в жизни занимаюсь сознательным самокалечением. Имей сострадание.

Так, стоп, эту тему больше не развиваем. А то Сид ее сейчас убьет. Вон какими глазами смотрит.

– Хьелль, я серьезно.

– Я тоже.

– Хьелль, выслушай ее.

– Сид, ты за кого?

– Я за чего. За то, чтобы ты заткнулся, наконец, и дал даме сказать.

– Весьма куртуаз… – удар под ребра заставляет Хьелля заткнуться.

– Э, это мои методы.

– Я твой карун, у нас должно быть все общее, – парирует Сид.

– Надо же, ты мне уже несколько часов не напоминал.

Сид крепко берет его за основание шеи, больно надавливая пальцами, заставляет повернуться. Лисс стоит в нескольких шагах, к ним спиной, плечи ее вздрагивают.

– Лисс?

– Хьелль, я подлая.

– Ооо, это ты подстроила покушение на посла Краснова? Как я тебя понимаю! Совсем не по…

– Хьелль, знаешь, что я сейчас сделала? – продолжает Лисс ровным безжизненным голосом, который совершенно не вяжется с тем, что она, очевидно, плачет. – Я смылась. Первый раз в жизни. Сбежала. С твоей помощью. Бросив своих. Даже не выяснив, что случилось. Даже не попытавшись помочь.

– И чем же Вы интересно могли?.. – начинает Сид, вклинившись в паузу.

– Я отлично стреляю. Примерно на том уровне, на котором вы оба машете мечом. То есть, на котором это умеет делать только специально подготовленный человек. Как вам объяснить… Например, я могу сесть за уступчик крыши со скорчером… и с этой стороны никто не войдет в здание. Мне надо вернуться, Хьелль.

– Сие совсем невозможно, – серьезно отвечает лорд Дар-Халем.

– Почему?

– Видишь ли, не хотел тебя расстраивать… Но в следующий раз я полечу не раньше, чем через неделю.

Сид присвистывает.

– Что, настолько плохо?

– Ага. Никак. Килевых мышц вообще не чувствую. Эта прекрасная леди весит не два кило.

– Твои предложения? – лорд-канцлер потягивается так, что скрипят кости. Интонация вопроса свидетельствует о том, что его предложение – устроиться прямо на поляне и провести здесь ближайшие десять лет жизни.

– У землян есть коммуникаторы. Мы вызываем их корабль, и максимум через час ты пьешь эгребское в своем кабинете.

– Мой коммуникатор не работает, лорд Дар-Халем. Очевидно, последствия ударной волны, – Лисс не знает, отчего она так сердится на Хьелля, но разочаровывает его с мрачным удовольствием.

– Ну, значит, Сид, пора растолкать твоего пассажира. Или обыскать, не расталкивая… Кстати, чего это он у тебя такой вялый? – Хьелль обвинительно тыкает пальцем в сторону советника первого ранга Краснова, жалобно поскуливающего на краю дымящейся воронки.

– Уж извини. Знаю только одно средство против мужской истерики, – недовольно бурчит Сид.

– Вмазал, значит? Отключил посла Конфедерации путем применения грубой силы?

Лорд Дар-Эсиль, прижмурившись, энергично кивает. Никакого раскаяния на его крысиной физиономии не читается, но Лисс не в состоянии сердиться. Уж больно по-мальчишески довольным выглядит лорд-канцлер. «Ему, наверное, в первый раз за время общения с инопланетными посланниками удалось… самовыразиться. Вечные эти расшаркивания, представляю, как они его достали. С каким он, наверное, воодушевлением дал Краснову в морду. Я бы посмотрела…» – сладострастно думает Лисс и тут же ловит себя на том, как легко совершился в ней переход от ужасного осознания своего предательского бегства из посольства к ироничному смакованию проблем Краснова и тягот жизненного пути лорд-канцлера. Я становлюсь все больше похожа на них. Еще неделя на этой планете, и меня нельзя выпускать на Землю без месячного карантина.

Пока она размышляет, лорд Дар-Халем довольно грубо встряхивает Краснова за плечо, отрывая от земли:

– Не хочу отвлекать Вас от переживаний, господин посол, но, чем скорее Вы найдете в себе силы воспользоваться коммуникатором, тем скорее и целее мы унесем отсюда ноги. Полагаю, в целесообразности этого действия у Вас сомнений нет?

Сид строит красноречивую гримасу, обозначающую «Еще б они у него были!», и присоединяется к скульптурной группе. Краснов, обмякший между двумя лордами, смысл обращенной к нему тирады, очевидно, понял. Он тянется к левому запястью, где у него должен располагаться коммуникатор, и с недоумением рассматривает ободранную кожу… ах, да, когда локсиане заломили ему руки за спину, первое, что они сделали – это стащили коммуникатор. Лорд Дар-Эсиль первым соображает, что случилось.

– Боюсь, мой маршал, что мне предстоит еще один визит в резиденцию вице-премьера. Господин Краснов заслуживает, чтобы ему вернули его собственность.

– Сид! Там уже орудует рота тайной полиции!

– Вовсе нет. Покушение на господина Краснова было не просто хорошо, а очень хорошо спланировано, – Сид горько усмехается. – Самый извращенный по части эффективного устранения человеческих препятствий мозг в нашем секторе галактики два дня продумывал этот сценарий. Со всеми предшествующими обстоятельствами и последствиями, до мельчайших деталей. А локсиане – народ очень исполнительный. Так что я тебе практически гарантирую, что до рассвета на вилле моего покойного друга никто не появится. Охаде!

Короткий салют мечами, и лорд Дар-Эсиль круто поднимается в воздух. Лисс зачарованно смотрит, как он делает разворот над поляной и исчезает за верхушками деревьев. В его исполнении все – и подъем, и маневр, и само скольжение в светлеющем воздухе – выглядит необыкновенно изящным, трудно даже представить, что аналогичный полет в компании Хьелля получасом раньше вызвал у Лисс такие тяжелые чувства.

– Позер! – бормочет Хьелль, снова усаживаясь на траву и прислоняясь к Лисс плечом. Посла Краснова он уже пристроил к ближайшему обломку корабельной обшивки, где тот временно и затих.

– Ну, теперь можешь рассказывать. Почему ты сбежала, почему тебе так плохо от этого – все, что хотела.

– Теперь? – удивляется Лисс.

– Ну не при Сиде же! – взбрыкивает Хьелль.

– Он же твой лучший друг!

– Но не твой. И он лорд-канцлер Аккалабата и преданный слуга королевы. Ни к чему ему рассказывать о твоих слабостях. Если он будет знать что-то, что можно использовать против тебя и на пользу Империи, он не заколебается ни на секунду. Разве ты не поняла, кто этот «самый извращенный мозг», о котором он толковал?

– Вице-премьер Локсии?

– Лорд-канцлер Аккалабата, – Хьелль смотрит на нее насмешливо, ожидая реакции.

– Лорд Дар-Эсиль? Спланировал нападение на Краснова? Захват посольства? Убийство всей нашей группы? Он, что, псих?

– По нашим меркам, он не просто не псих. Он блестящий политик. Сама посуди, как шикарно выглядел бы Аккалабат в глазах всей Конфедерации, доведи локсиане до конца план, разработанный Сидом. Миссию с Земли мы приняли? Приняли, да еще как радушно. Вы же сами посылали отчеты. Переговоры провели? Провели, с результатом лучше ожидаемого. Войска выведены, Локсия в благодарность за дипломатические усилия приглашает Землю, единственную из всех планет Конфедерации, немедленно открыть посольство. Мы умываем руки, и тут зловредные локсиане атакуют миссию, уничтожая всех до единого. Какие выводы делает Звездный совет? Во-первых, весь наш сектор объявляется чумным и заразным и, пока десяток научно-исследовательских институтов не сообщит свою точку зрения на все что, кто, как и почему в данном конфликте, больше никаких посольств сюда не посылается. Ты сама знаешь, сколько времени будут трудиться над «загадкой Локсии» ваши… институты, – Хьелль не смог сдержать иронии.

– А ты-то откуда знаешь? – изумлению Лисс не было границ.

– Сид просветил. Он у нас держит руку на пульсе Конфедерации. Только незаметно. И я прошу тебя: никому не надо об этом знать. Если мы, конечно, заслуживаем благодарности за то, что вас вытащили.

– Вот когда вытащите, тогда будешь ставить условия, – такого агрессивного тона он никогда от Лисс не слышал, поэтому просто соглашается:

– Хорошо.

– Переходи к «во-вторых». Что еще сделает Звездный совет, членом которого я, разреши тебе напомнить, являюсь, когда услышит об инциденте?

– Будет подозрительно относиться к Локсии, так дискредитировавшей себя перед Конфедерацией. И главное – накрепко запомнит, что во всем нашем секторе, кроме Аккалабата, ни с кем нельзя иметь дело, никому нельзя верить… только мы хорошие. Чудеса Сидовой дипломатии.

– И что же удержало этого кудесника от последнего взмаха волшебной палочкой?

– Я с ним поговорил.

– Хьелль, – теперь уже очередь Лисс смотреть насмешливо. – Ты пытаешься убедить меня в том, что политик, который хладнокровно обрек на смерть несколько десятков человек (состав миссии, включая десантников), который придумал и как по нотам разыграл всю эту авантюру, передумал только потому, что ты с ним поговорил? Что за чушь собачья!

– Это не чушь. И не собачья. Почему, кстати, вы так говорите? Мне собаки всегда нравились, ты знаешь. Если бы не ваши законы, я бы привез их и развел на Аккалабате.

– Отвечай на мой вопрос.

– Эй, ты не на трибуне Звездного совета! А я не подсудимый, – в голосе лорда Дар-Халема слышатся жесткие нотки, и Лисс сдается.

– Я только попросила тебя объяснить, почему он отступился.

– Сначала поклянись.

– В чем?

– Что ты никогда не используешь то, что я тебе сейчас расскажу, против него. Против Сида.