Текст книги "Идеальная химия"

11. Бриттани

До конца урока физкультуры осталось всего полчаса. Я переодеваюсь в спортивную форму и думаю о том, что произошло в кабинете доктора Агирре. Миссис Питерсон считает, что я виновата, как и Алекс. Алекс Фуэнтес уже испортил мой последний год в школе, хотя он только начался. Я натягиваю шорты и слышу цоканье каблуков – тук-тук-тук – по цементному полу: я не одна в раздевалке. Я прижимаю к груди футболку и вижу Кармен Санчез. Только не это!

– Сегодня у меня счастливый день. – Она смотрит на меня, как пума перед прыжком. И хотя у пумы нет длинных прямых каштановых волос… у нее есть когти. Ногти у Кармен накрашены ярко-красным.

Она делает шаг вперед. Я отступаю. На самом деле я хочу бежать. Но она, вероятно, последует за мной.

– Знаешь, – говорит она со злобным оскалом, – мне всегда было интересно, какого цвета лифчик у Бриттани Эллис. Розовый. Тебе идет. Держу пари, он стоит так же дорого, как и твои локоны.

– Ты же не собираешься разговаривать о лифчиках и локонах, Кармен. – Я надеваю футболку через голову, с трудом сглатываю и добавляю: – Ты хочешь надрать мне задницу.

– Когда к моему мужчине липнет ho, я ревную.

– Мне не нужен твой мужчина, Кармен. У меня есть свой.

– Ой, я тебя умоляю! Такие девушки, как ты, хотят нравиться всем парням, чтобы было из кого выбрать.

Чем больше она говорит, тем больше заводится. Я попала.

– Я слышала, как вы болтали обо мне всякие гадости. Ты думаешь, что ты единственная, мисс Всезнайка. Интересно, на кого ты будешь похожа с разбитой губой и синяком под глазом? Ты придешь в школу с мусорным пакетом на голове? Или запрешься в своем огромном доме и никогда больше не выйдешь на улицу?

Я смотрю, как Кармен приближается ко мне. Смотрю прямо на нее. Она знает в глубине души, как важно для меня поддерживать тот образ, который я создала. Но Кармен плевать, отстранят ее от занятий или исключат.

– Отвечай мне! – срывается она, потом пихает меня в плечо, и я ударяюсь о шкафчик позади меня.

Видимо, я что-то упустила, потому что не знаю, на что должна ответить. Если я приду домой в синяках и со следами драки, то последствия будут плачевными. Мама в ярости обвинит меня в том, что я не смогла защититься. Надеюсь, она не заговорит снова об отправке Шелли из дома. Когда возникают стрессовые ситуации, мои родители сразу начинают обсуждать, куда бы отправить Шелли. Как будто все проблемы Эллисов решатся как по волшебству, если Шелли исчезнет.

– Ты думаешь, тренер Баутиста не будет искать меня? Хочешь, чтобы тебя отчислили? – Знаю, это глупо, но я пытаюсь выиграть время.

Она усмехается:

– Ты думаешь, я боюсь отчисления?

Попытка провалилась, но попробовать стоило. Вместо того чтобы спрятаться за дверцей шкафчика, я выпрямляюсь. Кармен снова пытается пихнуть меня в плечо, но на этот раз я успеваю оттолкнуть ее руку Сейчас начнется первая драка в моей жизни. Драка, в которой я проиграю. Мое сердце готово выпрыгнуть из груди. Всю жизнь я избегала подобных ситуаций, но сейчас у меня нет выбора. Интересно, смогу ли я включить пожарную сигнализацию и сбежать, как в кино? Но, естественно, маленькой коробочки с красной кнопкой рядом со мной не оказывается.

– Кармен, оставь ее в покое.

Мы оба поворачиваем на голос. Это Изабель. Мой не-друг сейчас может спасти меня от драки.

– Иза, не лезь не в свои дела, – рычит на нее Кармен.

Изабель подходит к нам – ее темно-каштановые волосы собраны в высокий хвост, который качается при каждом шаге.

– No chingues con ella[39]39
  No chingues con ella – Отстань от нее.


[Закрыть], Кармен.

– Por qué?[40]40
  Por qué? – Почему?


[Закрыть] – спрашивает Кармен. – Думаешь, если вы вместе в группе поддержки, то станете с блондинкой лучшими подружками?

Иза опускает руки.

– Ты злишься на Алекса, Кармен. И поэтому ведешь себя как perra[41]41
  Perra – сука.


[Закрыть].

При упоминании Алекса Кармен огрызается:

– Заткнись, Иза. Ты ничего не знаешь.

Кармен переключает свой гнев на Изабель и кричит на нее по-испански. Изабель не отступает, она стоит перед Кармен и отвечает также по-испански. Изабель невысокого роста и, вероятно, весит меньше меня, поэтому я в шоке, что она выступила против Кармен. Судя по тому, что Кармен отходит, слова Изабель имеют силу.

Тренер Баутиста появляется вслед за Кармен:

– Вы трое устроили вечеринку и не пригласили весь класс?

– Мы разговаривали. – Кармен притворяется, будто мы подруги.

– Ну тогда я предлагаю вам пообщаться после школы, а не во время урока. Мисс Эллис и мисс Авила, присоединяйтесь к вашим одноклассникам в спортзале. Мисс Санчез, идите туда, где вы должны сейчас быть.

Кармен тыкает в меня красным ногтем.

– Позже поговорим, – говорит она, пропускает Изабель перед собой и выходит из раздевалки.

– Спасибо, – тихо благодарю я Изабель.

Она лишь кивает в ответ.

12. Алекс

– Вы доделали «хонду»? Время уже поджимает, – переживает мой двоюродный брат Энрике.

Я работаю в его автомастерской каждый день после школы… чтобы у нас дома был кусок хлеба, чтобы на несколько часов сбежать от банды и просто потому, что я чертовски хорошо чиню автомобили. Весь в смазке и масле, я выкатываюсь из-под «хонды-цивик».

– Закончу через минуту.

– О'кей. А то этот парень висит на моей шее последние три дня.

Я затягиваю последний болт и подхожу к Энрике, которой вытирает тряпкой грязные руки.

– Можно попросить тебя кое о чем?

– Валяй.

– Можно мне взять выходной на следующей неделе? У меня проект в школе по химии, – объясняю я и думаю о теме, которую нам сегодня дали. – И мы должны встретиться с…

– Уроки Питерсон. Да уж, помню то время. Она крепкий орешек, – вздрагивает мой двоюродный брат.

– Она вела у тебя? – изумляюсь я. Уверен, что ее родители были надзирателями в тюрьме. Эта женщина слишком любит дисциплину.

– Как это можно забыть? «Вы не добьетесь успеха, если не найдете лекарства от смертельной болезни или не спасете Землю». – Энрике в точности пародирует миссис Пи. – Такой кошмар, как Питерсон, точно не забудешь. Но когда твой партнер – Бриттани Эллис…

– Откуда ты знаешь?

– Это всем известно, братишка. Даже парни моего возраста говорят о длинных ногах Бриттани и ее chichis… – Энрике делает вид, будто щупает ее грудь. – Ну ты понимаешь.

Да уж, понимаю. Я переминаюсь с ноги на ногу.

– Так можно взять отгул в четверг?

– No hay prolema[42]42
  No hay prolema – нет проблем.


[Закрыть]. – Энрике откашливается. – Знаешь, тебя вчера искал Гектор.

Гектор. Гектор Мартинес – этот парень тайно управляет «Мексиканской кровью».

– Иногда я ненавижу… ну ты знаешь.

– Ты работаешь на банду, – вздыхает Энрике. – Как и большинство из нас. Никогда не позволяй Гектору усомниться в твоей преданности банде. Если он начнет подозревать тебя в предательстве, то глазом моргнуть не успеешь, как станешь врагом. Ты умный парень, Алекс. Играй по правилам.

Энрике – НБ, настоящий бандит, он доказал это «Мексиканской крови» давным-давно. Он выплатил все долги, поэтому теперь может спокойно сидеть, пока младшие члены банды в первых рядах. По его словам, я нарываюсь на неприятности и, как и мои друзья, не скоро стану НБ.

– Умный? Я поспорил на мотоцикл, что пересплю с Бриттани Эллис.

– Забудь, что я только что сказал. – Энрике с ухмылкой смотрит на меня. – Ты идиот. А скоро будешь идиотом без мотоцикла. Такие девушки даже не смотрят в нашу сторону.

Я начинаю понимать, что он прав. Как, черт возьми, я мог подумать, что в моей очень бедной, очень мексиканской и очень темной жизни появится очень красивая, очень богатая и очень белая Бриттани Эллис?

Диего Васкес, парень из школы, родился в северной части Фейерфилда. Конечно, мои друзья считают его белым парнем, хотя кожа у него темнее, чем у меня. К Майку Бернсу, белому парню, который живет на южной стороне, они относятся как к мексиканцу, хотя в нем нет ни капли мексиканской крови. Или латиноамериканской крови, если на то пошло. Он – один из нас. В Фейерфилде место рождения определяет твою личность.

За дверью гаража раздается гудок. Энрике нажимает на кнопку, чтобы поднять ее. Хавьер Морено заезжает внутрь.

– Закрой дверь, Энрике, – еле слышно просит Хавьер. – La policía[43]43
  La policía – полиция.


[Закрыть] ищет нас.

Мой двоюродный брат нажимает на кнопку и выключает свет в мастерской.

– Что, черт возьми, вы натворили?

Кармен сидит на заднем сиденье; глаза у нее налились кровью, от наркотиков или алкоголя – не могу точно понять. И она могла переспать с тем, кто оказался с ней на заднем сиденье, – я слишком хорошо знаю, как Кармен выглядит после этого.

– Рауль пытался замочить Сатин Гуда[44]44
  Сатин Гуд (англ. Satin Hood) – «Атласный капюшон», аллюзия на Робина Гуда.


[Закрыть], – Кармен высовывает голову из окна машины. – Но он промазал.

Рауль поворачивается и орет на нее с переднего сиденья:

– Puta[45]45
  Puta – шлюха.


[Закрыть], сама попробуй стрелять по движущейся мишени, когда за рулем Хавьер.

Я закатываю глаза, а Хавьер выходит из машины.

– Тебе не нравится, как я вожу, Рауль? – спрашивает он. – Если так, я двину тебе по морде.

Рауль тоже выходит из машины.

– Хочешь кусочек меня, culero?

Я встаю перед Раулем и пытаюсь его удержать.

– Парни, хватит. La policia снаружи. – Это первое, что говорит Сэм – парень, который, видимо, был с Кармен сегодня.

Полиция светит фонариками в окна, поэтому всем в гараже приходится пригнуться. Я, затаив дыхание, прячусь за большим ящиком инструментов. Вот только покушения на убийство мне не хватает. Я уже чудом избежал ареста, но когда-нибудь удача меня покинет. Членам банды редко удается избежать встречи с полицией. Или срока в тюрьме. На лице Энрике можно прочесть все его мысли. Он столько вкалывал, чтобы открыть мастерскую, и теперь четверо школьников могут погубить его мечту – пусть только попробуют пикнуть. Копы загребут вместе с нами и его, с тату «Мексиканской крови» сзади на шее. Его бизнес развалится в течение недели.

Кто-то дергает дверь в магазин. Я морщусь и молюсь, чтобы она была заперта. Полиция барабанит в дверь и снова светит фонариками в окна гаража. Интересно, кто их предупредил, – в этом районе нет наркоманов. Секретный код молчания и преданности охраняет семью. Спустя вечность копы, похоже, уезжают.

– Черт, мы были на волоске, – говорит Хавьер.

– Слишком опасно, – соглашается Энрике. – Подождите десять минут, затем убирайтесь отсюда.

Кармен выходит, вернее, выпадает из машины.

– Привет, Алекс. Я скучала по тебе сегодня.

Я бросаю взгляд на Сэма.

– Да, я вижу, как сильно.

– Сэм? Мне он совсем не нравится. – Воркуя, она приближается ко мне.

Я чувствую исходящий от нее mota[46]46
  Mota – запах марихуаны.


[Закрыть].

– Возвращайся ко мне.

– Этому не бывать.

– Это из-за твоей глупой партнерши по химии? – Она хватает меня за подбородок и пытается заставить посмотреть на нее, длинные ногти впиваются мне в кожу.

Я хватаю Кармен за запястья и тяну ее в сторону. Удивительно, как моя нереальная бывшая девушка превратилась в нереальную стерву.

– Бриттани не имеет к нам никакого отношения. Я слышал, что ты наговорила ей гадостей.

– Иза тебе разболтала? – Ее глаза превращаются в щелки.

– Просто отвали. Или будешь иметь дело с не на шутку обозлившимся бывшим парнем.

– Ты злой, Алекс? Нет, ты не злишься. Ты скорее переживаешь.

Она права. После того как Кармен изменила мне, мне понадобилось время, чтобы пережить случившееся. Я пытался понять, что дали ей другие парни, чего не смог дать я.

– Я переживал, – говорю ей. – Но все прошло.

Кармен шлепает меня.

– Пошел ты, Алекс.

– Голубки ссорятся? – Хавьер медленно обходит капот машины.

– Cállate[47]47
  Cállate – заткнись.


[Закрыть], – в один голос говорим мы с Кармен.

Кармен идет обратно к машине и падает на заднее сиденье. Я наблюдаю, как она притягивает Сэма к себе. Звуки страстных поцелуев и стоны разносятся по автомагазину. Хавьер кричит:

– Энрике, открывай дверь. Мы сваливаем отсюда.

Рауль, только что вернувшийся из туалета, спрашивает меня:

– Алекс, ты идешь? Ты нам нужен, чувак. Пако и Сатин Гуд назначили стрелку сегодня в Гилсон-парке. Ты же знаешь, что Гуд не умеет драться честно.

Пако не рассказал мне про стрелку, потому что знал, что я попытаюсь отговорить его. Иногда мой лучший друг попадает в такие ситуации, из которых не может выбраться в одиночку. И порой он заставляет меня принимать в них участие.

– Я в деле.

Я запрыгиваю на переднее сиденье, а Рауля зажала сзади эта парочка голубков. Мы успеваем постоять в пробке, прежде чем добираемся до парка. Напряжение в воздухе нарастает так, что я чувствую его в моих костях. Где Пако? Его уже побили в переулке? Там темно. Вокруг двигаются тени, мои волосы встают дыбом. Все выглядит угрожающе, даже деревья, завывает ветер. Днем Гилсон-парк не отличается от любого другого пригородного парка ничем… кроме граффити «Мексиканской крови» на соседних зданиях. Это наша территория. Мы пометили ее.

Мы в пригороде Чикаго; всеми улицами, ведущими сюда, управляет наша банда. Это настоящая уличная война, в которой другие банды борются с нами за территорию. В трех кварталах отсюда стоят особняки стоимостью миллион долларов. А здесь, в реальном мире, на улице разгорается война. Люди, живущие в своих дорогих домах, даже не подозревают, какая перестрелка вот-вот начнется менее чем в километре от них.

– Вот он. – Я указываю на две фигуры, стоящие в нескольких метрах от качелей в парке.

'Уличные фонари в парке не работают, но я сразу узнаю Пако по его невысокой фигуре и фирменной позе борца, готового к бою. Один силуэт толкает другой, и я на ходу выпрыгиваю из машины. Потому что по улице идут еще пять дружков Гуда. Я готов драться рядом с моим лучшим другом, поэтому гоню мысли о том, что после этой потасовки мы все отправимся в морг. Если я буду уверен в себе, то я выиграю. Если стану накручивать себя, то погибну.

Я бегу к Пако и Сатин Гуду, чтобы опередить его дружков. Пако хорошо дерется, но его соперник как червь пытается выбраться из-под его захвата. Я хватаю Гуда за воротник и тяну вверх, а потом мои кулаки делают все остальное. Прежде чем он сможет встать и дать мне сдачи, я смотрю на Пако.

– Я разберусь с ним, Алекс. – Пако вытирает кровь с губы.

– О'кей, а что насчет этих?

Я пристально смотрю на пятерых приближающихся парней. Сейчас, когда я смотрю на них внимательнее, я понимаю, что эти ребята очень бодрые. Это все лишь очередные, пусть и сильные, противники. Противники, которых я могу победить. Но они буквально излучают опасность. Хавьер, Кармен, Сэм и Рауль стоят рядом со мной. Должен признать, что вместе мы внушаем страх, даже Кармен. Эта девочка может постоять за себя в драке, а ее ногти просто смертельно опасны. Парень, которого я отшвырнул от Пако, встает и указывает на меня:

– Ты труп.

– Послушай, епапо[48]48
  Епапо – гном, лилипут, малыш.


[Закрыть], – начинаю я.

Маленькие парни ненавидят, когда подшучивают на их ростом, но я не могу удержаться:

– Возвращайся к себе и оставь эту дыру нам.

Епапо указывает на Пако:

– Он украл мой руль.

Это вполне в духе Пако – украсть что-то настолько глупое, чтобы подразнить Сатин Гуда. Когда я перевожу взгляд на епапо, то замечаю, что теперь у него в руке нож. И он идет прямо в меня. О боже! Я убью моего лучшего друга, когда разберусь со всем этим.

13. Бриттани

Мой напарник по химии не появлялся в школе с того момента, как мы получили тему для проекта. Неделю спустя он наконец пришел в класс. Меня бесит такое отношение, потому что, как бы плохо мне ни было дома, я все равно прихожу в школу.

– Неужели ты все-таки появился?

– Неужели ты заметила? – Он снимает свою бандану.

Миссис Питерсон заходит в класс. Когда она видит Алекса, то, кажется, испытывает облегчение. Расправив плечи, она объявляет:

– Я собиралась дать вам сегодня контрольную. Но вместо этого вы будете работать с вашими партнерами в библиотеке. Я жду первых отчетов через две недели.

Мы с Колином идем в библиотеку, держась за руки. Алекс где-то позади нас болтает с друзьями на испанском. Колин сжимает мою ладонь:

– Давай встретимся после уроков?

– Я не могу. После тренировки мне нужно домой.

Багда уволилась в субботу, и мама всполошилась. Пока она ищет новую сиделку, я должна больше помогать дома. Он останавливается и отпускает мою руку.

– Черт возьми, Брит. Ты собираешься уделить время мне или как?

– Ты можешь прийти ко мне, – предлагаю я.

– Чтобы смотреть, как ты нянчишься со своей сестрой? Нет, спасибо. Я не хочу казаться уродом, но я хочу побыть с тобой наедине… только ты и я.

– Знаю, я тоже.

– А в пятницу?

Я должна побыть с Шелли, но мои отношения с Колином сейчас под угрозой. Он не должен думать, что я не хочу быть с ним.

– В пятницу, отлично.

Перед нами появляется Алекс и не дает скрепить наши планы поцелуем:

– Никаких публичных проявлений привязанности. Школьные правила. К тому же она моя напарница, придурок. Не твоя.

– Заткнись, Фуэнтес, – бормочет Колин в ответ и присоединяется к Дарлин.

Я упираю руку в бок и сверлю Алекса взглядом:

– С каких это пор тебя волнуют школьные правила?

– С тех пор, как ты стала моим партнером по химии. Вне химии ты принадлежишь ему. Но на химии ты моя.

– Хочешь основать свое племя и за волосы притащить меня в библиотеку?

– Я не неандерталец. Это твой парень – обезьяна.

– Тогда перестань себя так вести.

Все столы в библиотеке уже заняты, поэтому нам приходится идти в глубь библиотеки и устраиваться на ковре в разделе научной литературы. Я раскладываю книги и ловлю на себе взгляд Алекса. Он будто видит настоящую меня. Но это невозможно – я прячу от всех истинное лицо. Я смотрю на него – в эту игру можно играть и вдвоем. Внешне он непроницаем, только шрам над левой бровью доказывает, что… он человек. Под рубашкой проступают мышцы, которые можно нарастить только физическим трудом или регулярными занятиями спортом.

Наши глаза встречаются, и время останавливается. Его глаза пронзают мои, и я могу поклясться, что в этот момент он видит меня насквозь. Без предрассудков, без маски. Настоящую Бриттани.

– Что мне нужно сделать, чтобы ты пошла со мной на свидание? – спрашивает он.

– Ты это серьезно?

– Разве похоже, что я шучу?

Миссис Питерсон подходит к нам и спасает от необходимости отвечать:

– Я слежу за вами. Алекс, тебя не было на прошлой неделе. Что случилось?

– Поранился ножом.

Она недоверчиво качает головой, а затем идет дальше проверять учеников. Я распахиваю глаза от удивления:

– Нож? Ты же шутишь, да?

– Не-а. Я резал помидор, но он как-то выпал и порезал мне плечо. Доктор уже зашил рану. Хочешь посмотреть? – Он стал закатывать рукав.

Я провожу рукой по глазам.

– Алекс, не выводи меня из себя. Я ни за что не поверю, что ты порезался. Ты дрался с ножом.

– Ты не ответила на мой вопрос, – меняет он тему, не признавая и не отрицая моей теории о его ранении. – Что мне нужно сделать, чтобы ты пошла со мной на свидание?

– Ничего. Я никуда не пойду с тобой.

– Если мы поцелуемся, ты изменишь свое решение.

– Если это когда-нибудь вообще случится…

– Ты многое теряешь… – Алекс вытягивает длинные ноги и кладет на колени учебник. Его шоколадно-карие глаза настолько глубоки, что, клянусь, могут загипнотизировать.

– Ты готова? – спрашивает он.

В течение наносекунды, когда я смотрю в эти темные глаза, я думаю, каким бы был поцелуй с Алексом. Я опускаю взгляд на его губы. Меньше чем на наносекунду я чувствую, как они приближаются. Какие у него губы, грубые или мягкие? Он целует медленно или набрасывается жадно и быстро?

– К чему? – я наклоняюсь ближе.

– Проект, – говорит он. – Грелки. Урок Питерсон. Химия.

Я качаю головой, выбрасывая дурацкие мысли из моего гиперактивного подросткового сознания. Я, должно быть, сплю.

– Точно, грелки. – Я открываю учебник по химии.

– Бриттани?

– Что?

Я невидящим взглядом утыкаюсь в книгу. Я не могу понять, что читаю: я слишком смущена, чтобы сосредоточиться.

– Ты смотрела на меня так, будто хотела поцеловать.

Я выдавливаю из себя смех.

– Именно, – саркастично соглашаюсь я.

– Никто не смотрит, поэтому если хочешь, то можешь попробовать. Не хочу хвастаться, но в этом деле я эксперт.

Он лениво улыбается – такая улыбка может расплавить сердца всех девушек на свете.

– Алекс, ты не в моем вкусе. – Мне нужно что-то ответить. Пусть он перестанет смотреть на меня так, будто сделает со мной то, о чем только что говорил.

– Тебе нравятся только белые парни?

– Хватит, – говорю я сквозь зубы.

– Что? – он становится серьезным. – Это правда?

Миссис Питерсон появляется перед нами.

– Как продвигается проект? – спрашивает она.

Я с натяжкой улыбаюсь:

– Прекрасно.

Я достаю домашние наработки и перехожу к делу. Миссис Питерсон наблюдает за мной.

– Вчера вечером я провела исследование грелок. Мы должны развести шестьдесят граммов ацетата натрия в ста миллилитрах воды, нагретой до семидесяти градусов.

– Неправильно, – перебивает меня Алекс.

Я поднимаю глаза и понимаю, что миссис Питерсон ушла.

– Прости?

Алекс скрещивает руки на груди.

– Ты ошибаешься.

– Нет.

– Думаешь, ты никогда не ошибаешься?

Он обращается со мной как с легкомысленной глупой блондинкой, что приводит меня в бешенство.

– Конечно, ошибаюсь, – говорю я высоким голосом, как юная южанка. – Например, буквально на прошлой неделе я купила блеск для губ «Бобби Браун» с оттенком «Лепесток пустыни», хотя «Розовый цветок» подошел бы мне больше. Естественно, эта покупка была огромной ошибкой, – говорю я с сарказмом.

Он ожидал услышать нечто подобное. Интересно, поверит или по моему тону поймет, что я иронизирую?

– Спорим? – говорит он.

– А ты никогда не ошибался? – спрашиваю я.

– Конечно, – уверяет он. – На прошлой неделе, когда грабил тот банк за аптекой, я попросил кассира сдать мне все пятидесятидолларовые купюры. А надо было просить двадцатки – их было намного больше.

Он понял, что я притворялась, и ответил своей нелепой историей. В этом мы как-то извращенно похожи. Я прижимаю руки к груди и подыгрываю ему:

– Какая катастрофа!

– Поэтому считаю, мы оба можем ошибаться.

Я взмахиваю подбородком и упрямо заявляю:

– Ну, насчет химии я не ошибаюсь. В отличие от тебя я серьезно отношусь к урокам.

– Давай поспорим. Если я буду прав, ты поцелуешь меня.

– А если права я?

– Проси что хочешь.

Я как будто отбираю конфету у ребенка. Нужно поставить мистера Мачо на место, и я рада, что могу это сделать.

– Если я выиграю, ты будешь серьезно относиться ко мне и нашему проекту, – ставлю я условие. – Никаких подколов и дурацких комментариев.

– По рукам. Не хочу тебя расстраивать, но у меня фотографическая память.

– Алекс, не хочу тебя расстраивать, но я взяла информацию из учебника. – Я просматриваю свои заметки и открываю нужную страницу в учебнике.

– Не подглядывая, можешь сказать, до какой температуры нужно охладить раствор? – спрашиваю я.

Алекс из тех, кто зажигается от споров. Но на сей раз этот упрямый парень проиграет. Он закрывает книгу и смотрит на меня.

– До двадцати градусов. И нужно растворять при ста градусах, а не при семидесяти, – уверенно отвечает он.

Я смотрю в учебник, потом на свои заметки. Затем опять в книгу. Я не могла ошибиться. На какой странице я…

– О да. Сто градусов. – Я смотрю на него в шоке. – Ты прав.

– Поцелуешь меня сейчас или позже?

– Прямо сейчас.

Я вижу, насколько он потрясен моим ответом – даже не шелохнулся. Дома мою жизнь контролируют родители. В школе все по-другому. Если я не смогу сама управлять своей жизнью, то превращусь в марионетку.

– Правда? – спрашивает он.

– Да.

Я беру его руку в свою. Если бы за нами наблюдали, мне никогда бы не хватило смелости так сделать, поэтому я рада, что мы здесь одни. Я сажусь на колени и наклоняюсь к нему – его дыхание замедляется. Я не обращаю внимания на его длинные и грубые пальцы, на то, что никогда раньше не прикасалась к нему. Я нервничаю. Хотя и не должна. Сейчас я контролирую этот момент.

Я чувствую, как он сдерживает себя. Хорошо, что он дает мне сделать первый шаг. Боюсь представить, что он может сделать, если ослабит тормоза. Я кладу его руку на свою щеку и слышу его стон. Мне хочется улыбнуться: его реакция доказывает, что у меня есть над ним власть. Он не двигается, и наши глаза встречаются. Время снова останавливается. Затем я поворачиваю голову к его руке и целую в ладонь.

– Я тебя поцеловала. – Я убираю руку и заканчиваю игру.

Тупая блондинка перехитрила самоуверенного мистера Мексикано.