Текст книги "Долина теней"

– Почему же ты ничего не сказала мне во время нашей первой встречи? – нахмурился Эльминстер.

– Я пыталась! – воскликнула Миднайт.

– Видимо, недостаточно, – проворчал Эльминстер и повернулся к лестнице, приглашая чародейку следовать за ним. – Надеюсь, ты оставишь своих беспокойных спутников в компании моего Лео?

– Нет, – глубоко вздохнула Миднайт. – Они видели то же самое, что и я, а то и больше.

Поднимаясь по лестнице, мудрец склонил голову набок.

– Что ж, – ответил он, – пусть идут. Только чтобы ничего не трогали.

– А что, здесь много опасных предметов? – поинтересовалась Миднайт, идя за мудрецом.

– Да, – кивнул Эльминстер, обернувшись к чародейке. – И самый опасный из них – я.

Затем мудрец из Долины Теней снова отвернулся и больше не проронил ни слова, пока не дошел до своих покоев.

Прямо напротив Миднайт оказалось окно, и лучи солнечного света, врывающиеся в комнату, высвечивали полчища парящих в воздухе пылинок.

Повсюду валялись пергаменты и свитки, древние амулеты и другие магические диковинки.

– А теперь, – сказал Эльминстер, – расскажи мне во всех подробностях о своем знакомстве с богиней Мистрой. И перескажи ее сообщение, но точно, слово в слово.

Миднайт рассказала обо всем, что видела, начав с боя по пути в Арабель и своего чудесного спасения и закончив гибелью богини от рук Хельма.

– Дай мне медальон, – велел Эльминстер.

Сняв через голову звездочку, Миднайт передала ее магу. Эльминстер пронес медальон над огромным стеклянным шаром, светившимся янтарным цветом, но ничего не произошло, и тогда маг поднес амулет ближе к шару, коснувшись его поверхности. Стеклянная сфера должна была бы разбиться, если бы к ней поднесли какой-нибудь предмет, обладающий мощной магической силой. Однако ничего не случилось.

Глаза Эльминстера сузились.

– Безделица, – фыркнул он, швыряя медальон на пол и отбрасывая его ногой. Звездочка улетела в угол комнаты, подняв облако пыли. – Внутри нет магии. Вы отняли мое время и истощили терпение. Я не могу отвлекаться на пустяки, тем более когда Долине грозит опасность.

– Но медальон обладает сильной магией! – возразила Миднайт. – Я видела. Мы все видели!

По ее знаку свои истории изложили Кайрик и Келемвар. Эльминстер утомленно поглядел на Хоксгарда.

– Это все, – наконец сказал маг. – Вы можете идти, но запомните, что безопасность Долины будет зависеть от тех, кто не тратит попусту драгоценное время ее защитников, рассказывая сказки, которые ничем нельзя подтвердить.

Потрясенная Миднайт стояла уставившись на старого мудреца.

– Пойдем, – потянул ее Келемвар. – Мы сделали все, что могли.

– Да. Уходите! – прикрикнул Эльминстер.

Внезапно медальон вылетел из угла и повис в воздухе перед старцем. Взгляд Эльминстера снова сосредоточился на Миднайт, и она почувствовала, как волна страха прокатилась по ее телу.

– Скромная демонстрация твоих возможностей меня не интересует, – заявил Эльминстер. – Кроме того, в эти дни магия довольно опасна.

Звездочка начала вращаться в воздухе. Тонкие лучи заиграли на поверхности медальона и разлетелись во все стороны.

– Это еще что? – удивился Эльминстер.

Внезапно всех ослепила вспышка яркого света, и вокруг мудрого старца образовался плотный кокон из бело-голубой молнии. Нечто похожее на янтарный вихрь закружилось внутри кокона, обжигая его края. Прошло несколько секунд, кокон, превратясь в облачко дыма, растворился, и янтарные штрихи света исчезли.

– Возможно, нам следует поговорить, – обратился Эльминстер к Миднайт, подхватывая медальон.

– У меня к тебе еще одно поручение, великий мудрец, – шагнул вперед Хоксгард.

– Что, еще одна весть? По-моему, ты сегодня привел сюда аж целых четыре, – проворчал старец.

Хоскгард остановился было в растерянности, но через миг весело расхохотался. Эльминстер возвел глаза к потолку.

– Ну что еще? Ты разве не видишь, что я занят?

– Эльминстер, лорд Морнгрим желает перекинуться с тобой словечком по поводу тех мер предосторожности, которыми ты напичкал всю Изогнутую Башню.

– Он хочет поговорить об этом сейчас? – удивился Эльминстер. – Ну и где же он? Пускай заходит.

На лице Хоксгарда отразилось смущение.

– Его здесь нет.

– Ну и?..

– Он послал меня привести тебя к нему, о великий маг, – пробормотал Хоксгард, заливаясь краской.

– Привести?! Я что, собака? И это после той помощи, которую я оказал этому человеку?

– Добрый Эльминстер, ты извращаешь смысл моих слов!

На мгновение мудрец задумался.

– Ладно, приду, – в конце концов решил он. – Но не сегодня. У меня есть работа, требующая особого внимания. – Эльминстер жестом подозвал Хоксгарда: – Подойди поближе. Я должен кое-что передать нашему господину.

Уголки рта Хоксгарда дернулись, когда военачальник приблизился к старцу.

– Надеюсь, вы не собираетесь выгравировать свое сообщение у меня на лбу?

– Разумеется нет, – улыбнулся Эльминстер.

– И не собираетесь превратить меня в одну из неземных тварей, а потом посадить верхом на ветер, чтобы я мог повторить это сообщение всем, кто повстречается мне, пока наконец не окажусь перед лордом Морнгримом?

Эльминстер потер лоб и выругался.

– С чего это я пользуюсь такой славой? – вопросил он.

Хоксгард собрался было ответить, но маг поднес морщинистые пальцы к самому лицу военачальника, призывая его к молчанию. Эльминстер пристально посмотрел в глаза Хоксгарду:

– Передай Морнгриму, что я ужасно занят возведением магической защиты вокруг его владений. Те обереги, что я разместил в Изогнутой Башне, установлены для его же блага, и он должен принять их как необходимость.

– Это все? – уточнил Хоксгард, обливаясь потом.

Эльминстер кивнул.

– Вы, трое, подойдите ближе, – обратился он к героям.

Келемвар, Кайрик и Адон осторожно вышли на середину комнаты.

– Каждый из вас стал свидетелем того, о чем знают немногие. Готовы ли вы встать на защиту Долины?

Все трое оставались неподвижными. Келемвар взглянул на Миднайт, и та отвела глаза.

– Вы оглохли? Вы на стороне Долины или нет?

Адон выступил вперед:

– Я буду драться.

– А вы? – спросил Эльминстер остальных.

Келемвар снова оглянулся на Миднайт. В ее взгляде он прочел, что чародейка не собирается уходить, хотя и выполнила обещание, данное богине. Воином овладел гнев. Келемвар не желал оставаться, но и расстаться с Миднайт он не мог.

– Мы зашли в такую даль. Бэйн пытался убить нас. Я пойду в бой, если получу за это вознаграждение, – наконец произнес воин.

– Ты получишь его, – угрюмо кивнул Эльминстер.

Когда тишина, заполнившая комнату, достигла своей высшей точки, Кайрик почувствовал холодок в груди. Миднайт взглянула на вора. Что-то необъяснимое наполняло ее глаза. Кайрик вспомнил Тилвертон, вспомнил то, как они сблизились друг с другом за время путешествия.

– Я буду сражаться, – сказал вор. Миднайт отвернулась. – Вряд ли я найду для себя более подходящее занятие.

– Все вы лицезрели богов и выжили, – продолжал Эльминстер. – Не понаслышке, но сами вы видели их слабость, так же как и их силу. В будущей битве это будет иметь решающее значение. Те, кто сражается, должны знать, что врага можно победить. Даже боги умирают.

Адон вздрогнул.

– Видите ли, есть силы более могущественные, чем человек или бог, существуют Королевства внутренние и Королевства внешние…

* * *

Только после полудня Хоксгард, Келемвар и Кайрик ушли от Эльминстера. Адон хотел присоединиться к ним, но даже Келемвар согласился, что жрец находится не в том состоянии, чтобы идти в бой. Желание Адона пролить кровь обрадовало Кайрика, однако он скрыл свои чувства. Вор понимал, что в сражении, перед лицом которого стоял город, на Адона полагаться нельзя.

Похоже, их друга все меньше и меньше заботила собственная жизнь, и вряд ли нашелся бы такой солдат, который согласился бы защищать эту жизнь за него.

По пути в Изогнутую Башню Кайрик размышлял о выгодах своего участия в предстоящей кампании по обороне города. Что сулит ему это предприятие, кроме разве что быстрой смерти? Найти смерть не так уж трудно. Стоит, скажем, совершить ночную прогулку по улицам Зентильской Твердыни… А может быть, он хочет отомстить богу, который однажды пытался убить его…

«Мы четверо видели богов и выжили – даже без помощи Мистры, – думал Кайрик. – Представьте себе! А если бы мы убили бога? Наши имена вошли бы в баллады, которые распевались бы бардами еще сотни лет».

Слова Эльминстера преследовали Кайрика даже тогда, когда он вместе со всеми ждал появления лорда Морнгрима. Пока Уровни пустуют без богов, нарушаются законы магии и природы. Королевства могут погибнуть. «Но что поднимется из их пепла? – думал Кайрик. – И кто станет богом этого мрачного будущего?»

Появился Морнгрим, и Хоксгард передал ему слова Эльминстера. Келемвар и Кайрик заявили о своей решимости участвовать в защите города, и к ночи их роли в предстоящих событиях определились. Вместе с Хоксгардом и основной частью войск Морнгрима Келемвар должен был обеспечить оборону восточной границы, откуда ожидали наступления войск Бэйна. Задача Кайрика заключалась в том, чтобы оказывать помощь защитникам моста через Ашабу и беженцам, которые переправлялись, через реку, ища пристанища в Омеловом доле. В лесу между Вунларом и Долиной Теней уже заняли свои позиции лучники. На пути войск Бэйна устанавливались всевозможные ловушки.

Морнгрим верил в то, что организовал оборону самым разумным образом, позволяющим отразить удар превосходящих сил зентильцев, но все же правителя мучил вопрос о месте Эльминстера в предстоящем сражении.

– Я полагаю, Эльминстер до сих пор убежден в том, что главная битва произойдет в храме Летандера, – печально произнес Морнгрим. – Но его помощь нужна нам на границах! Именем Тайморы, мы должны убедить этого упрямого старика!

– Боюсь, мы станем первыми, у кого это получится, – расплываясь в улыбке, сказал Хоксгард.

– Может, ты и прав, – рассмеялся Морнгрим. – Эльминстер всегда стоял на страже Долины. Но даже простой намек на то, что таится в мыслях этого человека, прежде чем он начнет действовать, был бы достойной наградой!

Келемвар и Хоксгард громко расхохотались над замечанием правителя. Кайрик же просто покачал головой. По крайней мере Келемвар повеселел. Между ним и Хоксгардом завязались товарищеские отношения, и вору доставляло удовольствие находиться рядом с ними.

Однако сейчас Кайрик не слишком был расположен к шуткам и потому тихо покинул тронный зал. По оживленным коридорам Изогнутой Башни вор возвращался к себе, чтобы приготовиться к вечерней трапезе.

Переодевшись, Кайрик повернулся лицом к двери. Однако, шагнув вперед, он вдруг наступил на какое-то пятно на полу и поскользнулся. С трудом устояв на ногах, вор опустил глаза. «Если бы какая-нибудь из этих неуклюжих коров, которых здесь называют „служанками“, разлила что-нибудь, у нее хватило бы мозгов, чтобы прибраться», – подумал Кайрик. Тем не менее посреди комнаты виднелась лужица жидкости, очень похожей на кровь.

Кайрик опустил руку и дрожащими пальцами коснулся красной лужи. Он обмакнул палец и поднес его к языку, пытаясь понять, что здесь разлилось.

Неожиданно Кайрика отбросило назад; ударившись о дальнюю стену комнаты, его тело упало на кровать. Вор едва ли осознавал, какой ущерб нанес стене и самому себе, – в его голове все смешалось. Он с трудом мог отличить иллюзию от реальности.

И был уверен лишь в том, что кто-то вошел в комнату и закрыл дверь на замок.

Прежде чем потерять сознание, Кайрик заметил, что этот человек смеется.

Следующее, что ощутил Кайрик, – странный привкус во рту, похожий на горький миндаль. Горло пересохло. Пот заливал глаза. Вор слышал звуки собственного дыхания: оно было тяжелым и прерывистым. Кайрику казалось, будто с него содрали кожу. Внезапно зрение и слух вернулись, и вор обнаружил, что лежит на кровати. Седоволосый мужчина сидел на краю постели, отвернувшись от Кайрика.

– Не двигайся, – предупредил мужчина. – Ты пережил сильное потрясение.

Кайрик попытался что-то сказать, но комок в горле помешал вору, и он закашлялся, что причинило ему еще большую боль.

– Лежи, – велел мужчина, и что-то словно припечатало Кайрика обратно к кровати. – Нам многое надо обсудить. Ты сможешь говорить лишь шепотом. Однако не стоит волноваться, у меня острый слух.

– Марек, – прохрипел Кайрик. – Этого не может быть! Ведь в Арабеле тебя взяли под стражу.

Марек повернулся лицом к Кайрику и пожал плечами:

– Я сбежал. Разве ты когда-нибудь слышал о тюрьме, которая смогла бы удержать меня?

– Что ты здесь делаешь? – спросил Кайрик, не обращая внимания на хвастовство своего бывшего учителя.

– Ну… – ответил Марек, поднимаясь с кровати, – я возвращался в Зентильскую Твердыню и подустал немного. Мои грамоты – те же, что позволили мне проникнуть в Арабель, – я одолжил у одного солдата в пригороде Захолмья… Он был настоящим наемником и навсегда останется в моей памяти. Я заявил, что возвращаюсь в свой отряд, принимавший участие в войне между Захолмьем и Зентильской Твердыней. Думал, что жители Долины Теней поверят такому человеку, и был уверен в том, что мои документы безупречны. Но я не знал, что Долина Теней готовится к войне с зентиларами. И они потребовали, чтобы я присоединился к их проклятой армии!

– Что же случилось с теми магическими предметами, которыми ты хвастал в Арабеле? Разве ты не мог воспользоваться этими штучками и уйти от стражников? – удивился Кайрик.

– Мне почти все пришлось оставить в Арабеле, – усмехнулся Марек. – Или ты полагаешь, что я нападу на тебя? Не будь глупцом. Я здесь для разговора.

– Как ты пробрался в башню?

– Через входную дверь. Я же теперь солдат.

– Но как ты узнал, что я здесь?

– А я ничего и не знал. Простая случайность, так часто бывает в жизни. Когда меня убеждали в том, что стать защитником Долины Теней – это очень выгодно, как будто я этого не понимал, мне описали небольшой отряд наемников, пришедший в Долину и приглашенный в саму Изогнутую Башню для помощи городу. Меня удивило, что часть этих наемников очень походила на вас. После этого разыскать тебя не составило никакого труда. Кстати, прошу меня извинить за действие зелья, которое свалило тебя. Единственное, что мне удалось сберечь из магических предметов, – вот это, – сказал Марек, доставая открытый медальон из чистого золота. Капля красной жидкости, напоминающей кровь, упала на пол и зашипела, коснувшись досок.

– Меня провели в твою комнату и сказали, что я могу подождать тебя. Но ты не появлялся, и я начал скучать. Мне показалось, что защелка на медальоне сломана. Когда я принялся осматривать ее, она точно сломалась, и зелье вылилось на пол. В этот самый момент вошел ты. Вначале я не был уверен, что это ты, и потому спрятался за занавеской. Потом ты попробовал зелье, и вот…

– Что ты намереваешься делать? – спросил Кайрик. – Хочешь выдать меня так же, как в Ара-беле?

– Разумеется нет, – возразил Марек. – Если я пойду на это, ты раскроешь мою настоящую личность. Но, видишь ли, причина для встречи с тобой есть. Я просто хочу, чтобы ты молчал, пока не закончится сражение.

– Почему?

– Во время битвы я сбегу. Перейду на другую сторону. И вместе с победителями вернусь в Зентильскую Твердыню.

– Вместе с победителями… – рассеянно повторил Кайрик.

– Протри глаза, – рассмеялся Марек. – Ты хоть знаешь, сколько войск собрали зентилары? Несмотря на все ваши приготовления, несмотря на преимущество, которое дает растущий между Долиной Теней и Вунларом лес, долинцы не имеют ни одного шанса на победу. Если бы ты хоть немного соображал, ты бы пошел за мной.

– Ты приказываешь мне? – уточнил Кайрик.

– Я предлагаю тебе выход. Даю возможность вернуться к жизни, для которой ты был рожден.

– Нет, – ответил Кайрик. – Я никогда не вернусь.

– Тогда ты погибнешь в сражении. И ради чего? Разве это твой бой? На что ты поставил в этой игре?

– На свою честь. И тебе этого не понять.

– Честь? – не смог сдержать улыбки Марек. – Остаться гнить безликим и безымянным на поле брани – это ты называешь честью? За то время, которое ты провел вдали от Гильдии, ты поглупел. Мне стыдно за то, что когда-то я считал тебя своим сыном!

– Что ты этим хочешь сказать? – побледнел Кайрик.

– Только то, что сказал. Не более. Я взял тебя мальчиком. Поставил на ноги. Научил всему, что ты знаешь. Но оказалось, что все зря. Ты слишком упрям, чтобы измениться. Так же, как и я, впрочем. – Марек повернулся, намереваясь уйти. – И ты был прав, Кайрик!

– В чем?

– Тогда, в Арабеле, ты сказал, что я действую по собственной воле. Ты был прав. Гильдии безразлично, вернешься ты когда-нибудь или нет. Они давно забыли бы о твоем существовании, если бы я не настаивал на том, что мы должны попытаться вернуть тебя.

– А теперь?

– Теперь и мне стало безразлично. Ты больше ничего не значишь для меня. И как бы ни закончилась эта битва, у меня не возникнет желания увидеть тебя вновь. Твоя жизнь принадлежит тебе. Живи как знаешь.

Кайрик хранил молчание.

– Это питье выводит человека из состояния равновесия. Ты можешь начать бредить, прежде чем твое состояние улучшится. – Марек взял медальон и положил его на кровать рядом с Кайриком. – Мне бы не хотелось, чтобы утром ты счел наш разговор бредовым сновидением.

Рука Марека уже дотронулась до ручки двери, когда за его спиной послышался скрип кровати.

– Не пытайся подняться, Кайрик. Ты больно ушибешься, – предупредил Марек, и в тот же момент кинжал Кайрика пронзил его спину.

На глазах у вора его бывший наставник повалился на пол. В ту же минуту на пороге появились фигуры Морнгрима и Хоксгарда в сопровождении двух стражников.

– Шпион, – хрипло сказал Кайрик. – Пытался отравить меня… Я убил его и забрал зелье.

– Похоже, ты хорошо начинаешь службу, – кивнул Морнгрим.

Марека унесли, и Кайрик снова упал на кровать. Некоторое время, пока яд растекался по телу вора, он почти бредил. Кайрику казалось, что он, словно рыба, пойманная в сети, лежит ни жив ни мертв. Видения бесконечной вереницей проносились перед его глазами.

Он видел себя ребенком, одиноко бредущим по улицам Зентильской Твердыни. И вот он стоит перед Мареком и Гильдией Воров, которые выносят ему свой приговор – ему, оборванному, запачканному кровью мальчишке, вынужденному воровством добывать себе пропитание. Их приговор сделал его частью Гильдии.

И Марек повернулся к нему спиной, когда Кайрик больше всего нуждался в нем: когда Гильдия приговорила юношу к смерти, и вору пришлось бежать из Зентильской Твердыни.

Он повернулся спиной.

Всегда поворачивался спиной.

Прошло некоторое время, и Кайрик нашел в себе силы подняться с постели. Красный туман рассеялся. Кровь остыла, дыхание восстановилось. Почувствовав сильное изнеможение, он снова рухнул на кровать и заснул крепким сном.

– Я свободен, – прошептал вор. – Свободен…

* * *

Адон ушел от Эльминстера поздней ночью одновременно с Лео. Старик всерьез волновался за жизнь своего секретаря, посылая его с сообщением к Рыцарям Миф Драннора. Магическая связь с востоком прервалась, и Лео пришлось отправиться в путь верхом, чтобы передать им сообщение Эльминстера.

– До встречи, – сказал Эльминстер и долго смотрел вслед своему посланцу.

Ухода Адона мудрец даже не заметил. Однако не успел священнослужитель сделать и десятка шагов, как его догнала Миднайт и вручила ему маленький кошелек с золотом.

– Зачем это? – удивился Адон.

– Твои драгоценные шелка пообтрепались за время нашего путешествия, – улыбнулась она. – Тебе нужна новая одежда.

Чародейка вложила кошелек в холодные руки жреца и попыталась согреть их теплом своих ладоней. Едва сдерживаемый восторг, которым в течение всего дня светилась Миднайт, тяготил священнослужителя. Пытаясь найти ответы на некоторые загадки, скрытые в Миднайт, Эльминстер позволил ей принять участие в магических обрядах. Хотя иногда даже Миднайт не допускалась в святая святых башни старого мага.

Адон уже скрылся в ночной мгле, когда Миднайт окликнула его, попросив вернуться утром.

Священнослужитель едва сдержал смех. Весь день его продержали в крошечной комнатке, изредка подкидывая все новые и новые тома древних справочников, в которых он должен был искать упоминание о медальоне Мистры.

– Это подарок богини, – утверждал Адон. – Выкованный в пламени ее воображения. И он никогда не существовал прежде!

– А если существовал? – возразил Эльминстер, сверкнув глазами.

Но Адон не был дураком. Среди множества томов, которые ему давали, слишком часто попадались повести о священнослужителях, вновь обретших потерянную веру.

«Они никогда не поймут», – думал Адон. Его пальцы коснулись шрама, спустились к подбородку и перешли на другую половину лица. Весь вечер жрец вспоминал их путешествие, пытаясь понять, чем оскорбил свою богиню, за что она отвернулась от него, когда ему так нужна была ее помощь.

Священнослужитель огляделся вокруг. Он забрел так далеко, что даже испугался. Изогнутая Башня осталась позади, и вывеска с названием «Харчевня у Старого Черепа» висела прямо над его головой. Адон еще сжимал в руке золото, которое дала Миднайт. Сунув кошелек в карман, священнослужитель решительно шагнул в дверь трехэтажного здания.

Душный пивной зал был до отказа набит посетителями. Поначалу Адон думал, что найдет здесь веселье и танцы, но, войдя в зал, сразу успокоился – жителям Долины Теней было не до веселья. Среди посетителей пивной в основном встречались солдаты и наемники, пришедшие в харчевню провести время перед битвой. Неподалеку от дальней стены зала Адон заметил молодую пару, смеющуюся над какой-то шуткой.

Адон сел, поставив локти на стойку и подперев голову так, чтобы ладонь закрывала шрам на его лице.

– С каким змием будем сражаться сегодня?

Адон поднял глаза и увидел стоящую за стойкой пожилую женщину. На вид ей было за пятьдесят, но приятный, здоровый румянец все еще играл на ее щеках. Женщина стояла и терпеливо дожидалась, когда священнослужитель сделает заказ.

Когда единственным ответом Адона стал ледяной взгляд его некогда пламенных глаз, женщина усмехнулась и скрылась за стойкой. Вскоре она вернулась с бокалом густого фиолетового напитка, брызги которого разлетались в разные стороны, сияя в лучах света. Кусочки красного и янтарного льда кружились внутри бокала, отказываясь подниматься на поверхность.

– Попробуй, – посоветовала женщина. – Наш особый рецепт.

Священнослужитель покосился на бокал, и женщина жестом подбодрила его. Он сделал глоток и почувствовал, как каждая капля крови, наполнявшей его тело, оттаивает. Кожа натянулась, и неистовый огонь загорелся в груди. Трясущимися руками Адон попытался поставить бокал обратно, и женщина, усмехнувшись, помогла жрецу справиться с этой задачей.

Адон тяжело дышал, голова кружилась.

– Именем Сьюн! Из чего это приготовлено? – вопросил он, и женщина пожала плечами:

– Ну, немножко того, немножко этого и много всего прочего.

Адон растирал грудь, пытаясь вздохнуть.

– Меня зовут Джель Сильвермэйн, – представилась хозяйка харчевни. – А как…

Адон услышал глухое шипение. Один из кубиков льда растворился, и янтарные круги поплыли по поверхности напитка.

– Адон, служитель Сьюн, – сказал жрец.

– У тебя ужасный шрам, сьюнит. Могущественные врачеватели из храма Тайморы могли бы помочь тебе. У них имеется доброе лечебное питье. Ты уже обращался к ним?

Адон отрицательно покачал головой.

– Как же тебя угораздило заработать такой шрам? Несчастный случай или бой?

– Бой. – Тело Адона задрожало.

– Я встречала множество воинов, которые носили подобные шрамы как знаки отваги и преданной службы, – пояснила Джель Сильвермэйн.

– Да, – с издевкой ответил Адон. – Что-то в этом роде.

Священнослужитель снова схватил бокал и отпил еще немного. На этот раз его голова слегка закружилась, в ушах зазвенело. Вскоре это ощущение тоже прошло.

– Тост! – закричал кто-то совсем близко.

Адон повернулся и увидел совершенно незнакомого ему мужчину, поднявшего бокал над головой жреца. Седеющие волосы густой гривой падали на плечи незнакомца, и похоже было, что он повидал немало битв. Человек протянул могучую руку и сжал плечо Адона.

– Тост за здравие воина, который смотрел в лицо злым силам и сокрушил их, служа Долине!

Адон попытался вставить слово, но его никто не услышал, когда все присутствующие, мужчины и женщины, стали приветствовать священнослужителя. Многие из них подходили ближе и хлопали его по спине. И никто не шарахался от грубого шрама, отметившего лицо Адона. Они делились историями о битвах, и жрец чувствовал себя как-то неуютно. Пролетел час. Соседний табурет скрипнул, и красивая служанка с каштановыми волосами опустилась рядом с Адоном.

– Прошу тебя, – пробормотал жрец, опуская голову, – я хочу остаться один.

Но когда он поднял голову, выяснилось, что девушка не ушла.

– Что тебе надо? – спросил Адон и вдруг понял, что служанку заинтересовал его шрам. Священнослужитель отвернулся и прикрыл щеку рукой.

– Красавчик, не прячься от меня, – промурлыкала девушка.

Чтобы узнать, с кем разговаривает служанка, Адон осмотрелся по сторонам. Девушка упорно не сводила с него глаз.

Прошло несколько мгновений, и служитель Сьюн обнаружил, что внимательно разглядывает свою соседку. У девушки были густые волосы, которые красивыми локонами обрамляли ее изящное личико и ниспадали на плечи. Сияющие глаза нежно-голубого цвета, обольстительная улыбка, играющая на губах. Девушка была одета просто, но при этом держалась по-королевски непринужденно.

– Что тебе нужно? – спросил Адон.

– Потанцевать с тобой, – ответила служанка, и ее глаза засветились.

– Но здесь нет музыки, – возразил Адон, помотав головой.

Девушка пожала плечами и протянула руку. Адон отвернулся, устремив взор внутрь заново наполненного бокала, но девушка не отступала. Наконец он снова взглянул на нее.

– Хоть имя-то у тебя есть? – поинтересовалась служанка.

Лицо Адона было мрачным, когда он повернулся к девушке.

– Тебе здесь нечего делать. Займись своими обязанностями и оставь меня.

– А ты будешь страдать? – удивилась она. – И, жалея себя, утонешь в море слез? Это вряд ли подходит герою.

– Вот как ты думаешь обо мне? – едва не подавился Адон, и косая усмешка появилась на его лице.

– Меня зовут Рени, – представилась служанка и еще раз протянула ему руку.

Адон попытался унять дрожь.

– Я – Адон, – сказал он. – Служитель Сьюн. И я – кто угодно, но только не герой.

– Позволь мне самой судить об этом, милый, – возразила девушка и нежно провела рукой по щеке священнослужителя, как будто не замечая шрама. Ее рука сползла по шее Адона, по плечу и остановилась на его руке.

Уступив просьбам девушки, Адон неохотно и равнодушно рассказал о своем путешествии из Арабеля. Он поведал ей все, кроме того, что ему стало известно о богах. Эту часть он сохранил для себя и своих раздумий.

– Ты – настоящий герой, – заявила служанка и крепко поцеловала Адона в губы. – О твоей вере перед лицом таких невзгод должны знать, должны вдохновляться ею.

Какой-то солдат, сидящий поблизости, расхохотался, и Адон почувствовал, что смеются над ним. Священнослужитель отстранился от девушки и швырнул на стойку несколько золотых монет.

– Я пришел сюда не для того, чтобы надо мной потешались, – гневно заявил он.

– Я не…

Но Адон уже скрылся в толпе посетителей харчевни. Он вышел на улицу и, пройдя почти квартал, уперся в стену крошечной мастерской. На ее двери висела вывеска из полированного металла, и свет луны позволил Адону увидеть свое отражение. В первый миг шрам казался едва заметным. Но когда жрец поднес руку к порезанной плоти, он вдруг увидел, как изображение исказилось и лицо вытянулось так, что шрам показался еще ужаснее, чем на самом деле. Адон отвернулся, обвиняя свои уставшие глаза в предательстве.

Жрец бродил по городу, думая о девушке по имени Рени, о ее огненных локонах, так похожих на кудри Сьюн. Ему было стыдно за то, как он обошелся с девушкой. Он знал, что должен извиниться. На обратном пути в харчевню священнослужителя остановил было ночной караул, но сразу отпустил.

– Я помню этот шрам, – сказал один из стражников.

Адон совсем пал духом. Он вернулся в «Харчевню у Старого Черепа» и после нескольких минут блужданий по залу уселся на прежнее место, жестом позвав Джель Сильвермэйн. Адон рассказал о рыжеволосой служанке, девушке по имени Рени, и Джель кивком головы указала ему на темный угол зала.

Рени была там. Она сидела возле какого-то мужчины, соблазняя его так же, как прежде пыталась увлечь Адона. Подняв глаза, девушка заметила пристальный взгляд священнослужителя и отвернулась.

– Должно быть, она унюхала золотишко в твоих карманах, – сказала Джель.

Вскоре священнослужитель вновь оказался на улице. Гнев бушевал в душе Адона, грозя свести его с ума. Вдали показались шпили храма, и жрец зашагал в направлении святилища, снова пройдя мимо уже знакомых ему стражников из ночного караула.

Адон подумал о врачевателях, служивших в храме. Он надеялся, что их снадобья окажутся достаточно сильными и помогут рубцу рассосаться.

Храм Тайморы в Долине Теней сильно отличался от храма в Арабеле. Вдоль дороги, ведущей к святилищу, тянулись ряды массивных колонн, на вершинах которых горели сигнальные костры. Широкие двойные двери храма никем не охранялись. Опрокинутый на бок огромный колокол лежал перед входом в храм. Адон подошел к дверям, когда чей-то голос позвал его:

– Эй ты!

Адон повернулся и увидел все тех же знакомых ему караульных, с которыми он встречался у харчевни.

– Тут что-то не так, – отозвался Адон. – В храме тишина, и не видно ни одного служителя.

Всадники спешились. Их было четверо. Темные доспехи позволяли им оставаться незамеченными под покровом ночной мглы.

– Отойди в сторону, – сказал один из них, проходя мимо Адона.

Солдат открыл тяжелые двери, но тут же отвернулся, когда смрадный запах смерти вырвался наружу. Адон достал рваный шелковый носовой платок и прижал его к носу, входя в храм вместе с одним из стражников.

Дюжина или больше тел зверски убитых людей лежали по всему храму. Главный алтарь был перевернут, а на стене красовался символ Бэйна, нарисованный кровью убитых жрецов. По огням, еще бушевавшим в жаровнях, и запаху, оставшемуся в храме, Адон определил, что святилище осквернили не более часа назад.

«Хорошо, что здесь не было детей», – с облегчением подумал Адон. Стражнику рядом с ним стало не по себе, и он опустился на колени. Когда же он поднялся, то увидел служителя Сьюн, стаскивающего мертвые тела отовсюду, где бросили их убийцы, и укладывающего их рядом. Затем он сорвал висевшие за алтарем шелковые занавески и постарался прикрыть ими сложенные тела. Поборов дрожь в коленях, стражник приблизился к священнослужителю. Снаружи донеслись звуки шагов, послышался крик, когда остальные стражники узрели тот ужас, который царил внутри храма.