Электронная библиотека » Скотт Линч » » онлайн чтение - страница 2


  • Текст добавлен: 29 октября 2016, 18:20


Автор книги: Скотт Линч


Жанр: Городское фэнтези, Фэнтези


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 2 (всего у книги 40 страниц) [доступный отрывок для чтения: 13 страниц]

Шрифт:
- 100% +

– Отнюдь нет, сударь, – ответил крупье. – Как вам удобнее получить сдачу?

– Какую еще сдачу? – с улыбкой осведомился Жан. – Это все вам.

Второй раз за вечер невозмутимость крупье дала трещину, – похоже, служители «Венца порока» тоже испытывали человеческие чувства. Стоимость крошечного деревянного кружка составляла половину вполне приличного годового жалованья. Локк швырнул крупье еще горсть фишек, и бедняга изумленно ахнул.

– Удача – дама ветреная, любит из рук в руки переходить, – пояснил Локк. – Надеюсь, на особняк вам хватит. Уж простите, мне сейчас точный счет дается с большим трудом…

– О боги! – пролепетал ошарашенный крупье. – Благодарю вас, господа… – Украдкой оглядевшись, он торопливо зашептал: – Между прочим, ваши соперницы почти никогда не проигрывают. На моей памяти такое случилось впервые.

– За всякую победу приходится расплачиваться, – вздохнул Локк. – Боюсь, мне это предстоит не далее как завтра утром – похмелье будет ужасным.

Служители осторожно понесли госпожу Корвальер вниз по лестнице; госпожа Дюренна шла следом, не спуская с носильщиков подозрительного взгляда. Толпа рассеялась; игроки, вернувшись к своим столам, нетерпеливо окликали служителей, требуя новые, запечатанные колоды карт.

Локк и Жан уложили фишки – чистенькие, не обслюнявленные, – в обитые бархатом деревянные ларчики и тоже направились к выходу.

– Поздравляю с победой, господа, – сказал охранник у подножья лестницы, ведущей на шестой этаж.

Сверху доносился звон хрусталя и шум разговоров.

– Спасибо на добром слове, – улыбнулся Локк. – Госпоже Корвальер каким-то образом удалось меня обогнать; продержись она еще тур – и меня постигла бы та же участь.

Внутренняя лестница кружила широкими витками вдоль наружной стены «Венца порока». Приятели, одетые по последней веррарской моде, неторопливо, как подобает знатным состоятельным особам, шествовали по пологим ступеням. Локк, превращенный алхимическим составом в яркого блондина, облачился в приталенный длиннополый камзол карамельного цвета с расклешенными фалдами; из-под обшлагов, отделанных золотыми пуговицами, выглядывали пышные, в три ряда, черно-оранжевые оборки огромных манжет. Довершали наряд насквозь пропотевшая сорочка из тончайшего шелка и небрежно повязанный черный шейный платок. Жан щеголял в камзоле цвета пасмурного моря, перепоясав чресла широким черным кушаком, в тон короткой курчавой бороде.

Лестница вела вниз, мимо игорных залов, где развлекалась знать… мимо королей и королев веррарской торговли, окруженных юными прелестниками и прелестницами… мимо игроков с купленными лашенскими титулами, снисходительно взирающих поверх карт и хрустальных графинов с вином на каморрских донов и доний, потомков захудалых родов… мимо продубленных солеными ветрами светлокожих вадранских мореходов-негоциантов в узких черных сюртуках. Среди посетителей Локк приметил двух приоров – членов торгового совета, якобы правящего Тал-Верраром. Похоже, для входа в «Венец порока» прежде всего требовалось наличие тугой мошны.

Стучали кости, звенели бокалы, гости шутили и смеялись, сквернословили и вздыхали. В жаркой духоте залов клубы сигарного дыма лениво смешивались с винными парами, аромат духов и притираний сливался с запахом пота и жареного мяса, откуда-то тянуло резкой смолистой отдушкой алхимических зелий.

Локк повидал немало дворцов и богатых усадеб; «Венец порока» не превосходил их роскошью обстановки – на рассвете многие из присутствующих вернутся в особняки, блещущие не менее великолепным убранством. Манящее очарование чертога удачи заключалось в ином – в непредсказуемой избирательности допуска; ведь все недоступное всегда облечено зыбким покровом пленительной тайны.

В глубине первого этажа, вдали от любопытных глаз, за толстой деревянной перегородкой находилась расчетная палата, которую охраняли рослые стражники. К счастью, очереди не оказалось. Локк чересчур резко впихнул ларчик с фишками в единственное окошко:

– Запишите мне на счет.

– С превеликим удовольствием, господин Коста, – ответил служитель.

Леоканто Коста, биржевой делец из Талишема, был хорошо известен в этом царстве выигрышей и винных паров. Служитель деловито пересчитал деревянные фишки и сделал соответствующую пометку в конторской книге; даже после щедрого вознаграждения крупье доля Локка в сегодняшнем выигрыше составила почти пятьсот соларов.

– Да вы сегодня оба заслужили поздравления, господин де Ферра, – сказал служитель, принимая ларчик с фишками у Жана, точнее – у Жерома де Ферра, уроженца Талишема и закадычного приятеля Леоканто; две вымышленные личины, одинаковые в своей безупречности, как горошины в стручке.

Внезапно чья-та рука коснулась левого плеча Локка.

Он резко обернулся.

Перед ним стояла кудрявая темноволосая женщина в богатом одеянии тех же цветов, что и мундиры служителей «Венца порока». Одна сторона ее лица поражала невероятной красотой; другая казалась уродливой темной маской из мятых складок сафьяна, опаленного пламенем. Половина рта сложилась в обворожительную улыбку, обожженная половина оставалась неподвижной. Локку на мгновение почудилось, что красавица безуспешно пытается высвободиться из глубин грубо вылепленной глиняной фигурки.

Селендри, главный распорядитель «Венца порока».

Рука, коснувшаяся плеча Локка, – левая, с обожженной стороны, – была бронзовым протезом, который тускло поблескивал в свете алхимического светильника.

– Ваши манеры и выдержка достойны всяческих похвал и делают вам честь. Примите наши поздравления, – промолвила Селендри жутковатым, глухим голосом, чуть пришепетывая. – Отныне вам и господину де Ферра открыт вход на шестой этаж, ежели вы пожелаете воспользоваться этой привилегией.

Локк искренне улыбнулся.

– Мы вам весьма признательны, – с пьяной развязностью произнес он. – И безмерно польщены.

Она коротко, равнодушно кивнула и отошла, затерявшись в толпе. Кое-кто из посетителей изумленно вскинул бровь – далеко не каждому гостю «Венца порока» становилось известно о повышении его статуса из уст самой Селендри.

– Похоже, мы начинаем пользоваться спросом, дражайший Жером, – небрежно обронил Локк, пробираясь сквозь толпу.

– Это ненадолго, – ответил Жан.

Служитель у входа сиял лучезарной улыбкой:

– Господин де Ферра, господин Коста! Велите подавать карету?

– Нет-нет, спасибо, – ответил Локк. – Мы пешком по ночному холодку прогуляемся, голову проветрим.

– Как вам будет угодно, сударь.

Четверо охранников с четкостью вымуштрованных караульных распахнули двери перед Жаном и Локком. Два вора чинно шагнули на широкие каменные ступени, устланные алым бархатным ковром. По обычаю, известному всем в городе, на рассвете ковер заменяли новым, а старый выбрасывали на свалку, а потому только в Тал-Верраре нищие могли похвастать тем, что каждую ночь спят на бархате.

От красоты захватывало дух; справа, за силуэтами множества игорных заведений, открывался вид на всю прибрежную дугу острова; северную оконечность окутывал ночной сумрак, а Золотую Лестницу окружал сияющий ореол. К югу, западу и северу от города мерцало трепетное серебро волн Медного моря, освещенное ярким светом трех лун в безоблачном небе; по зеркальной глади скользили призрачные паруса далеких кораблей.

Слева сбегали к берегу отвесные уступы пяти нижних ярусов острова; у Локка внезапно закружилась голова, хотя он и ощущал под ногами надежные каменные плиты. Вокруг раздавались веселый гомон гуляк, цоканье подков по булыжникам мостовой, дробное постукивание колес экипажей и карет – на центральном бульваре шестого уровня их было не меньше десятка; и над всем этим гордо возносился в сияющую мглу «Венец порока», ярко озаренный алхимическими светильниками, будто свеча, возожженная богам.

– Ну что, занудливый злопыхатель, – произнес Локк, как только они с Жаном отошли подальше от «Венца порока» и остались в относительном одиночестве, – продавец несчастий, неистощимый фонтан сомнений и глумлений… ну, что ты теперь скажешь?

– Ах, господин Коста, мне и сказать-то нечего, в голове мысли путаются, настолько я поражен непревзойденной гениальностью вашего совершенного плана.

– По-моему, это смутно напоминает сарказм.

– О боги! Ваши слова ранят меня до глубины души, – сказал Жан. – Ваши непревзойденные способности к преступным деяниям проявили себя так же неукоснительно, как приливы и отливы. Я распростерт у ваших ног и молю о пощаде. Вашим гением мир полнится…

– Да будет тебе…

– Попадись нам навстречу прокаженный, вы бы своей всемогущей дланью вмиг даровали ему чудотворное исцеление…

– Тебе лишь бы языком почем зря трепать! Ну чего развонялся, завидки берут?

– Они самые, – согласился Жан. – Учитывая, что мы разбогатели, избежали поимки, уцелели, прославились и заполучили приглашение на следующий этаж, приходится признать, что я был не прав, именуя твой замысел дурацким.

– Да неужели? А по-моему, замысел был самый что ни на есть дурацкий, и вдобавок чрезвычайно легкомысленный. Еще чуть-чуть – и я бы сам отключился. До сих пор не верится, что все удалось. – Локк сунул руку за отворот камзола, извлек крошечный комочек ваты и, отряхнув с него облачко пыли, спрятал в наружный карман, после чего тщательно обтер пальцы о рукава.

– Что ж, «едва не проиграли» означает, что все-таки выиграли, – рассудительно заметил Жан.

– Вот только с выпивкой я едва не перебрал. В следующий раз, будь добр, подправь мою уверенность в собственных силах – обухом по черепушке.

– С превеликим удовольствием, и не единожды, а дважды.

Дерзкий замысел возник у Локка после того, как он – Леоканто Коста – познакомился за игорным столом с госпожой Измилой Корвальер и заметил ее привычку ради отвлечения соперника поглощать лакомства, облизывая пальцы.

Обычное мошенничество к лихой карусели применить на самом деле невозможно. Служители заведения никогда и ни за что на свете – даже за герцогство – не соблазнятся подтасовать карты, а игрокам не удастся ни заполучить фиал с напитком послабее, ни передать его другому; подсыпать дурманящего зелья противникам тоже нельзя. Оставалось лишь одно – исподволь заставить игрока медленно и как будто по своей воле принять какое-нибудь необычное, редкое снадобье, причем сделать это весьма изощренным способом, в обход всех привычных мер предосторожности.

Таким снадобьем был сонный порошок, которым Локк и Жан понемногу присыпали карты, затем переходящие к противнице, имевшей привычку во время игры постоянно облизывать пальцы.

Алхимический порошок бела-паранелла, бесцветный и безвкусный, называли еще «другом ночи». Им любили пользоваться люди богатые, склонные к нервическому возбуждению и беспокойству, – он обеспечивал здоровый, крепкий сон. Действенность порошка, будто костер, растопленный промасленной пергаментной бумагой, многократно увеличивало спиртное. Бела-паранелла стала бы прекрасным подспорьем для преступников, если бы не ее запредельно высокая цена – щепотка порошка обходилась в двадцать раз дороже такого же количества белого железа.

– О боги, госпожа Корвальер прочнее галеона, – вздохнул Локк. – К третьему или четвертому туру она столько порошка сожрала, что хватило бы пару вепрей обезножить.

– И все же мы достигли желаемого… – Жан извлек ватку с порошком из-за отворота камзола, задумчиво посмотрел на нее и, пожав плечами, сунул в карман.

– Еще как! Я Реквина своими глазами видел, – сказал Локк. – Он у лестницы стоял, за нашей игрой следил. Похоже, любопытно ему стало… – Он помолчал, соображая, какими восхитительными последствиями чревато подобное любопытство; хмель стремительно испарялся. – Потому Селендри к нам и послал.

– Что ж, положим, ты прав. А дальше что? Ускорим события или погодим? Может, лучше еще пару недель поиграть на пятом и шестом этаже…

– Еще пару недель? Вот еще! Мы два года в этом проклятом городе околачиваемся. Уж если Реквина удалось из его раковины выманить, грех этим не воспользоваться.

– И ты, конечно же, предлагаешь сделать это завтра вечером…

– Разумеется, пока его любопытство снедает. Сам знаешь, клинок куют, пока горячо.

– Ты от выпивки таким порывистым становишься…

– Нет, от выпивки у меня только в глазах двоится, а порывистость – это от богов.

– Эй, вы! – раздался голос впереди. – Ни шагу дальше.

– Простите? – с напряженным недоумением вымолвил Локк.

Молодой взволнованный веррарец с длинными черными волосами предостерегающе воздел ладони. За ним, на краю дуэльной лужайки, виднелась небольшая толпа хорошо одетых людей.

– Умоляю вас, господа, остановитесь! – сказал юноша. – У нас здесь поединок, как бы вас случайной стрелой не задело.

– А! – с облегчением выдохнули Локк и Жан.

Дуэль на арбалетах… Правила приличия и здравый смысл подсказывали, что лучше дождаться ее окончания на краю лужайки, дабы ни один из дуэлянтов не отвлекся и не задел прохожих случайно выпущенной стрелой.

По углам дуэльной лужайки – площадки в сорок ярдов длиной и в двадцать шириной – сияли мягким белым светом фонари в чугунных переплетах. В центре лужайки стояли два дуэлянта с секундантами, и каждый отбрасывал четыре светлые тени, переплетавшиеся серой сетью. Локку совершенно не хотелось наблюдать за ходом поединка, однако он строго напомнил себе, что Леоканто Коста, надменный светский франт, обязан взирать на неизвестных поединщиков с высокомерным безразличием. Локк с Жаном слились с толпой зрителей; на противоположной стороне площадки собралась такая же группа зевак.

Один из дуэлянтов, юный щеголь в очках, чуть тряхнул головой, разметав по плечам длинные, изящно завитые локоны. Его противник, человек средних лет, стоял, чуть сгорбив плечи, обтянутые красным камзолом; от него веяло сдержанной силой. В руках дуэлянтов были легкие арбалеты, из тех, что каморрские воры называют «переулочными».

– Господа, – сказал секундант юного щеголя, – не желаете ли помириться?

– Если господин из Лашена возьмет назад свои оскорбительные слова, – начал юный дуэлянт высоким дрожащим голосом, – я сочту себя удовлетворенным. Достаточно будет просто признать…

– Нет, не желаем, – произнес секундант старшего поединщика. – Его сиятельство не имеет привычки приносить извинения за констатацию очевидных фактов.

– …признать случившееся досадным недоразумением, – в отчаянии продолжил юнец. – Право же, нет ни малейшей необходимости….

– Пожелай его сиятельство снизойти до беседы с вами, – заявил секундант, – он, несомненно, заметил бы, что вы скулите, как течная сука, и осведомился бы, умеете ли вы кусаться.

Юнец вначале обомлел от неожиданности, однако пришел в себя и свободной рукой изобразил оскорбительный жест.

– Вынужден признать, – запинаясь, сказал секундант юного щеголя, – что примирение противников невозможно. Господа, прошу вас встать спиной к спине.

Противники направились друг к другу – старший шел размашисто, молодой ступал робко и осторожно – и, сойдясь, повернулись спина к спине.

– Расходитесь на десять шагов, – с горечью произнес секундант юнца. – По моему сигналу поворачивайтесь и стреляйте.

Он начал медленно отсчитывать шаги, и противники так же медленно двинулись в противоположные стороны. Юного щеголя била мелкая дрожь.

У Локка мерзко екнуло в животе и заныло под ложечкой. С каких пор он стал таким мягкосердечным? Ну да, за дуэлями он наблюдать не любит, но они его вовсе не страшат… И все же ноющая боль не отпускала.

– Девять… десять… Стоять! – приказал секундант. – Стоять! Поворачивайтесь и стреляйте!

Юнец повернулся первым, с перекошенным от ужаса лицом, и, вытянув правую руку с арбалетом, нажал спусковой крючок. Щелк! Над дуэльной лужайкой вжикнула стрела, но противник, стоявший неподвижно, даже не поморщился, когда она пролетела в ладони над его головой.

Господин в красном камзоле, неторопливо повернувшись, сверкнул глазами; губы сложились в презрительную ухмылку. Юный щеголь уставился на него, будто ожидая, что стрела ручной птицей вернется к хозяину, потом передернулся, отшвырнул арбалет в траву и, подбоченившись, шумно втянул в себя воздух.

Противник окинул юнца равнодушным взглядом, обеими руками навел арбалет и фыркнул:

– Да пошел ты…

Выстрел был меток; оперенная стрела с влажным хрустом вонзилась в грудь, и юнец повалился навзничь, сминая в горсти ткань камзола. Изо рта хлынула темная кровь. К нему бросились люди. Какая-то девушка, в серебристом бальном платье, с воплем упала на колени.

– Как раз к ужину успеем, – невозмутимо заметил старший дуэлянт, презрительно отбросил арбалет и вместе с секундантом направился в одно из игорных заведений.

– О Переландро, – пробормотал Локк, на миг позабыв о Леоканто Коста. – И что за манера споры разрешать…

– Вам не по нраву? – осведомилась юная, лет девятнадцати, красавица в черном шелковом платье, окинув Локка испытующим взглядом.

– Разумеется, существуют разногласия, которые требуют разрешения на поединке… – поспешил вмешаться Жан, опасаясь, что Локк спьяну наговорит лишнего. – Но, по-моему, арбалет в таком случае слишком… прямолинеен. А вот искусное владение клинком…

– Ах, фехтование – скучная, бессмысленная забава! Редко когда дождешься настоящего смертельного удара, одни обманные движения, выпады и финты, – заявила красавица. – Вот арбалет – оружие стремительное, честное и милосердное. А шпагами можно целую ночь размахивать и все равно противника не убить.

– Ваши доводы весьма убедительны, – пробормотал Локк.

Красавица безмолвно повела бровью и скрылась в толпе расходящихся зевак.

Привычные звуки ночи – веселый смех и гул разговоров, гомон гуляк под звездным шатром небес, – стихшие во время поединка, снова набирали силу. Девушка в серебристом платье, рыдая, бессильно ударяла кулаками по траве. Толпа вокруг поверженного дуэлянта потихоньку расходилась – стрела явно сделала свое дело.

– Стремительное, честное и милосердное… – негромко повторил Локк. – Придурки.

– Не нам с тобой их судить, – вздохнул Жан. – Проклятые придурки – именно эти слова высекут на наших могильных плитах.

– Наши с тобой поступки объясняются вескими причинами.

– Вот и дуэлянты так считают.

– Слушай, пошли отсюда, – сказал Локк. – Сейчас вот пройдемся, хмельные пары выветрятся, и можно в апартаменты возвращаться. О боги, я чувствую себя дряхлым старцем, разочарованным жизнью. Неужели и я был таким же глупцом, как этот несчастный юнец?

– Совсем недавно ты был еще глупее, – сказал Жан. – А может, и сейчас дурак дураком.

5

Они неторопливо брели вниз по Золотой Лестнице на северо-восток, к Большому пассажу, и уныние Локка развеивалось вместе с хмелем. Древние зодчие Тал-Веррара – неизвестно, мужчины ли, женщины или вовсе какие-то неведомые создания, – накрыли всю округу огромным навесом из Древнего стекла, что спускался с вершины шестого яруса к самому морю у подножья западного острова; там и сям навес поддерживали изящные витые колонны, льдистыми лианами вздымающиеся на тридцать футов в высоту, а сам хрустальный свод Большого пассажа простирался на тысячу футов.

Ярусы под Большим пассажем отвели так называемому Переносному кварталу – на открытых террасах позволяли селиться бедноте, и холодными дождливыми зимами резкие порывы северного ветра с легкостью сметали хлипкие лачуги, хижины и домишки, построенные из чего попало.

Как нарочно, ярусом выше, к юго-востоку от Переносного квартала, начиналась Саврола, иноземная слобода, где жили состоятельные чужестранцы. Здесь находились лучшие гостиные дворы, включая и тот, где под личинами богатых путешественников обосновались Локк и Жан. От Переносного квартала Савролу отделяли высокие каменные стены под охраной веррарских констеблей и наемных стражников.

Днем Большой пассаж служил веррарской рыночной площадью. Каждое утро здесь открывалось не меньше тысячи лавок и ларьков, впрочем если бы город неожиданно разросся, то хватило бы места еще для пяти тысяч торговцев. По вполне объяснимой случайности те обитатели Савролы, которые не пользовались услугами лодочников, к Золотой Лестнице попадали только через рынок.

Над стеклянными островами и над Большим пассажем гулял восточный ветер с материка. Звук шагов Локка и Жана гулким эхом отдавался в темноте огромного пустого пространства; кое-где на витых колоннах горели фонари, разбрасывая неровные островки тусклого света. Ветер сметал сор под ногами, разносил по Большому пассажу клочья дыма невидимых костров: торговцы оставляли родственников оберегать выгодные места, а в укромные темные уголки забирались бродяги из Переносного квартала. Несколько раз за ночь патрули стражников обходили ярусы пассажа, но сейчас охранников не было.

– С наступлением темноты здесь всегда царит странное запустение, – сказал Жан. – Не могу понять, тревожит оно меня или очаровывает.

– Если б не пара тесаков за спиной, очарование бы развеялось.

– Хм.

Немного погодя Локк, потирая ноющий живот, негромко пробормотал:

– Жан, а ты, случаем, есть не хочешь?

– Есть я всегда хочу. Что, спиртное осадки требует?

– По-моему, неплохо бы подкрепиться. Проклятая карусель… Еще один проигрыш – и я бы предложил руку и сердце богомерзкой драконихе с сигарой в зубах… ну или под стол бы свалился.

– На Ночном базаре найдется чем поживиться.

На верхнем ярусе Большого пассажа, у северо-восточной оконечности хрустального навеса, виднелись дрожащие огоньки фонарей и костров, разведенных в кадках, вокруг которых темнели неясные очертания людей. Торговля в Тал-Верраре – занятие круглосуточное; неиссякаемый поток посетителей Золотой Лестницы означает, что предприимчивым торговцам в Большом пассаже и после заката достается немало монет. Ночной базар был всем хорош – и гораздо причудливее дневного рынка.

Локк и Жан пошли к базару, навстречу ветру. Их глазам открывался великолепный вид на внутреннюю гавань, где темнел лес корабельных мачт. Вдали чернели дремлющие веррарские острова; на них лишь кое-где сверкали огоньки, в отличие от Золотой Лестницы, залитой ярким сиянием. В самом сердце города, вокруг скалистых утесов Кастелланы, спящими зверьками прикорнули три острова Великих гильдий – Алхимиков, Искусников и Негоциантов, а на вершине Кастелланы, посреди поля особняков, каменным курганом высилась громада Мон-Магистерия, замка архонта.

Считалось, что Тал-Верраром управляют приоры, однако в действительности почти вся власть в городе сосредоточилась в руках обитателя замка, военачальника, возглавлявшего армию города-государства. После ряда постыдных поражений в Тысячедневной войне с Каморром веррарцы решили сменить склочных городских советников на военачальника. Однако, как не раз замечал Локк, сложность заключалась в том, что от военного диктатора почти невозможно избавиться после того, как кризис миновал. Первый архонт отказался уйти в отставку, а его преемник проявил чрезвычайный интерес к ведению гражданских дел. За пределами охраняемых городских предместий – таких как беззаботная Золотая Лестница или Саврола, безмятежный приют иноземцев, – бесконечные распри между архонтом и приорами создавали в городе тревожную обстановку.

Невеселые размышления Локка прервал возглас слева:

– Господа! Достопочтенные джентльмены! Негоже гулять по пассажу, не отведав здешних лакомств!

Локк и Жан добрались до окраины Ночного базара. Кроме них, покупателей не было, и из темноты на приятелей с надеждой уставились десятки торговцев, освещенные зыбким светом костров и фонарей.

Первым, осмелившимся напасть на врата здравомыслия Жана и Локка, стал однорукий пожилой торговец с седой косой до пояса. Он махнул деревянным половником в сторону четырех бочонков, стоявших поверх импровизированного прилавка – ручной тележки, накрытой доской.

– Чем угощаете? – осведомился Локк.

– Яствами из кладовых самого Ионо, наивкуснейшими дарами моря. Моченые акульи глаза, свежайшие, отменный товар! Оболочка хрусткая, а сами нежные, мягкие, сладкий сок так и брызжет!

– Акульи глаза? – поморщился Локк. – О боги, нет, спасибо, не надо. А чего-нибудь попроще не найдется? Печенка есть? Или вот жабры? Пирог с жабрами был бы в самый раз.

– Жабры? От жабер, сударь, пользительности никакой в сравнении с глазами. Глаза – они и мышцы укрепляют, и от холеры уберегут, и мужской силы прибавят… ну, для исполнения супружеского долга…

– Нет уж, мне сил прибавлять незачем, – сказал Локк. – Боюсь, с великолепием акульих глаз мой нежный желудок сейчас не справится.

– Ах, какая жалость! Я бы и рад вам пирог с жабрами предложить, да вот только нечего, одни глаза, зато какие! Есть и глаза волчьей акулы, и серпуги, и синего вдовца…

– Прости, дружище, в другой раз, – сказал Жан.

Приятели пошли дальше.

– А вот фрукты, господа хорошие! Не желаете ли? – предложила худенькая девушка, кутаясь в просторное светлое одеяние; с лихо заломленной четырехуголки над левым плечом свисал на тоненькой цепочке светящийся алхимический шарик; у ног стояли плетеные корзины. – Алхимические фрукты, новые сорта! Вот, взгляните, каморрские апельсины София, ликером так и сочатся, а ликер крепкий, сладкий!

– Да-да, пробовали, – сказал Локк. – Крепкие напитки мне сейчас ни к чему. А что для слабого желудка предложите?

– Груши, сударь, только груши. Для укрепления желудка нет ничего лучше груш – каждый день пару штук, и расстройства как не бывало.

Она протянула Локку корзинку, наполовину заполненную грушами. Он, придирчиво ощупав плоды, отобрал три штуки потверже и посвежее.

– Пять центиров, – сказала торговка.

– Целый волан? – с напускным возмущением воскликнул Локк. – Да если бы эти груши любимая наложница архонта в своем лоне согрела, за такую цену я бы их не купил! За них и центира много будет.

– За центир я вам разве что грушевое семечко отдам. Четыре центира, чтобы мне внакладе не остаться.

– Что ж, пожалуй, я вас облагодетельствую, заплатив невероятную, потрясающую сумму – два центира. А все потому, что сегодня я щедр, как никогда.

– Два центира – чистой воды издевательство над упорным трудом и неустанными заботами садовников, вырастивших эти плоды в теплицах полуострова Землеробов. Может, сойдемся на трех?

– Три центира… – улыбнулся Локк. – Меня в Тал-Верраре еще никогда не грабили. Так и быть, предоставлю вам эту сомнительную честь.

Он, не глядя, передал Жану две груши, порылся в кармане, выискивая медяки, и швырнул три монетки торговке.

Девушка кивнула и произнесла:

– Хорошего вам вечера, господин Ламора.

Локк ошарашенно уставился на нее:

– Простите, что вы сказали?

– Пожелала вам хорошего вечера, сударь, только и всего.

– Вы не…

– Что?

– Нет, ничего, – встревоженно выдохнул Локк. – У меня от выпитого в ушах шумит. И вам доброго вечера.

Они с Жаном пошли дальше. Локк осторожно надкусил грушу. Великолепно: не жесткая, не перезрелая, а в самый раз – и сочная, и хрустящая.

Он, прожевав кусок, спросил Жана:

– Ты слышал, что она мне только что сказала?

– Увы, я слышал только предсмертный стон несчастной груши. Вот, сам послушай: «Ох, не ешьте меня, не ешьте!»

От первой Жановой груши осталась лишь сердцевина; под пристальным взглядом Локка Жан запихнул ее в рот, с наслаждением схрумкал и проглотил, только черешок выплюнул.

– О тринадцать богов, – вздохнул Локк. – Ну кто так ест?

– Я кочерыжки люблю, они хрусткие, – обиженно проворчал Жан.

– Козы их тоже любят.

– Ты мне что, матерью заделался?

– Нет, конечно, я ж не урод. И нечего на меня исподлобья глядеть. Ладно, глодай сердцевину, она внутри сочной груши прячется.

– Так что там торговка сказала?

– Сказала, что… О боги, да ничего она не сказала. Мне спьяну послышалось.

– А вот кому алхимические светильники! Не желаете, господа?

В протянутой руке бородатого торговца покачивались шарики в золоченых оправах.

– Таким приличным господам негоже без света гулять. В темноте только оборванцы шныряют, не разбирая дороги. А лучше моих светильников во всем Большом пассаже не сыщешь, ни днем ни ночью.

Локк доел свою грушу и рассеянно отшвырнул огрызок. Жан, небрежным взмахом руки отогнав торговца, обгрыз грушу до самой сердцевины, с нарочито громким хрустом сжевал и ее, а потом промычал с набитым ртом:

– Мням-ням, пища богов. Только вам, невеждам, трепещущим в страхе перед высоким кулинарным искусством, этого никогда не понять.

– Господа, не угодно ли скорпионов?

Локк и Жан остановились перед лысым смуглолицым торговцем – судя по цвету кожи, с далеких Окантских островов. Завернувшись в плащ, он одарил их сверкающей белозубой улыбкой и склонился над своим товаром – десятком небольших деревянных клеток, в которых двигалась какая-то живность.

– Это скорпионы? Настоящие? Живые? – спросил Локк, с любопытством рассматривая клетки. – И что с ними делать?

– А, так вы здесь недавние гости! – По-терински торговец говорил с легким акцентом. – На побережье Медного моря скальные скорпионы многим известны. Пожалуй, даже слишком. Вы из Картена или из Каморра?

– Из Талишема, – сказал Жан. – А эти скорпионы местные?

– С материка, – ответил торговец. – Их используют… скажем так, в развлекательных целях.

– Как домашних животных, что ли?

– Нет, не совсем. Видите ли, укус скального скорпиона весьма своеобразен: вначале, как полагается, он причиняет острую резкую боль, однако спустя несколько минут наступает приятное оцепенение, дремотное забытье – примерно такое же состояние вызывают курительные порошки джеремитов. После нескольких укусов боль переносится легче, а в расслабленную дремоту погружаешься глубоко и надолго.

– Невероятно!

– Весьма распространенная практика, – заметил торговец. – В Тал-Верраре скорпионы пользуются большим спросом. Другое дело, что говорить об этом не принято. Состояние, вызываемое укусом, немного напоминает опьянение, однако в целом обходится гораздо дешевле.

– Да? А вот винные бутылки не кусаются… – недоверчиво протянул Локк, почесывая подбородок. – Вы, случаем, не потешаетесь над заезжими простаками?

Торговец, широко улыбаясь, выпростал правую руку из-под плаща и показал Локку и Жану: на темной коже белели крошечные полукружья шрамов.

– Я лично ручаюсь за предлагаемый товар.

– Все это весьма любопытно и достойно восхищения, – произнес Локк. – И все же некоторые обычаи Тал-Веррара на себе испытывать ни к чему.

– Разумеется, у каждого свои предпочтения, – с улыбкой ответил торговец, сложив руки на груди. – Помнится, скорпионий сокол вам не по нраву пришелся, господин Ламора.

У Локка захолонуло в груди. Жан тоже мгновенно напрягся.

Локк кашлянул, с трудом сохраняя невозмутимое выражение лица, и небрежно спросил:

– Простите, что вы сказали?

Торговец удивленно заморгал:

– Я пожелал вам приятного вечера, господа.

– А, да-да.

Локк окинул торговца пристальным взглядом, потом резко отвернулся и зашагал по Ночному базару. Жан торопливо последовал за ним.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 | Следующая
  • 4.8 Оценок: 5

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации