Текст книги "Ночная жажда"

Гость из Чайнатауна

Грохот механизмов и цепей вырвал Эгги из холодного сна. Он должен был двигаться — преодолевая тошноту и слабость, он полз вдоль белой стены. Эгги не успел собраться с мыслями, когда цепь, дернув его за шею, натянулась и поволокла по каменному полу. В самом конце он встал на ноги, уткнувшись спиной в стену.

Хомут щелкнул и застыл на месте возле самой выемки.

Распахнулась белая дверь, но на этот раз старуха не появилась.

Появились пятеро безобразных мужчин в белых робах с капюшонами. Двое из них несли длинный шест, на котором болталось безжизненное человеческое тело. Его запястья и лодыжки были привязаны к шесту. Он походил на одного из стариков из Чайнатауна – сморщенное лицо, темные с проседью волосы, красная фланелевая рубашка, надетая поверх изношенной футболки, синие потертые джинсы и затасканные коричневые рабочие ботинки. На шее незнакомца – как у всех пленников – красовался металлический хомут.

Эгги уставился на вошедших монстров. Зажмурил глаза, затем открыл их снова. В прошлый раз он пребывал под сильнейшим кайфом. Сейчас никакого кайфа не осталось.

Лица этих людей вовсе не были мордами чудовищ… это оказались резиновые маски для Хэллоуина! Свинья и волк… все, как и раньше, но теперь он видел, что гоблин – это один из мерзких зеленолицых стражников, охранявших дворец Джаббы Хатта в фильме «Возвращение джедая». И еще был краснокожий рогатый чертенок Хеллбой[25]25
  Хеллбой – дословно Мальчик из Ада, Чертёнок – вымышленный супергерой комиксов издательства Dark Horse Comics.


[Закрыть], и белолицый Хелло Китти[26]26
  Хелло Китти – персонаж японской поп-культуры, маленькая белая кошечка в упрощенной прорисовке.


[Закрыть] с черными усами.

Вошедшие не теряли времени. В руках у Хеллбоя был пульт, и с его помощью он немного ослабил цепь справа от Эгги. Свинорыл и Хелло Китти развязали запястья и лодыжки узника, прикрепили цепь к хомуту на шее, после чего оставили его на полу.

Он лежал, не двигаясь.

Люди в масках повернулись и направились к мексиканцу и его жене.

– Devuélvame a mi hijo, – жалобно проговорил мексиканец, не скрывая отчаяния. – A Dios le pido![27]27
  Верните мне сына. Христом богом молю! (исп.)


[Закрыть]

Но ему ничего не ответили. Маски не излучали эмоций.

Мексиканца не тронули. Вместо этого они подошли к его жене. Пять пар рук в черных перчатках потянулись к женщине и крепко схватили за руки и за ноги. Она закричала.

– No! – закричал мужчина. – Déjenla en paz![28]28
  Нет! Остаьте ее в покое! (исп.)


[Закрыть]

Она пыталась сопротивляться, но у нее не было ни малейшего шанса.

…Его жена… Эгги вспомнил свою жену… тот выстрел в ночи… кровь…

Вопль мексиканца заставил Эгги вздрогнуть.

– Chinga a tu madre! – На губах мужчины выступила пена, его глаза сверкали безумием. – Le matare! Le matare! [29]29
  …твою мать! Убийцы! Убийцы! (исп.)


[Закрыть]

Хеллбой нажал кнопку на пульте. Цепь женщины ослабла, так же, как когда-то – у ее сына. Люди в масках потащили ее, окружив со всех сторон.

Эгги стоял, беспомощно наблюдая за происходящим. Он ничем не мог помочь несчастной. Все, что он мог сделать, – наверное, лишь привлечь внимание к себе. Но в таком случае эти чудовища могли забрать и его. Поэтому Эгги стоял на месте, боясь пошевелиться.

Мексиканец вцепился пальцами в металлический хомут. Он напрягся, пытаясь просунуть пальцы между металлом и кожей. Задыхаясь, наклонился вперед. От ярости и нехватки воздуха его глаза выпирали из орбит.

Женщина высунула окровавленную руку, судорожно пытаясь дотянуться до своего мужа и моля о помощи.

– Гектор!

Мексиканец – его звали Гектор — ничем не мог ей помочь.

Хеллбой положил пульт в карман, затем подобрал деревянный шест и ловко подцепил металлический хомут женщины. Словно хорошо натренированный экипаж, люди в масках быстро схватили шест и потащили его по полу.

Гектор закричал что-то нечленораздельное и непереводимое. Он задергался, тщетно пытаясь разжать хомут, но тот не поддавался. Изо рта у него выступила кровь. На перекошенном от злобы и отчаяния лице уже выделялась каждая вена.

Облаченные в белое люди вышли из комнаты.

Решетчатая дверь с грохотом закрылась. Цепи ослабли.

Тяжело дыша, Гектор с ревом бросился вперед. Он сделал всего десять шагов, едва миновав дыру-туалет, прежде чем цепь натянулась и послышался характерный лязг. Тело остановилось, а ноги успели сделать пару шагов вперед. Гектор тяжело рухнул на каменный пол.

Он не пытался встать. Он начал кричать.

Ему вторило эхо от воплей несчастной женщины. Они становились все тише и тише, пока наконец не растворились в криках обезумевшего Гектора.

Эгги медленно покачал головой. Нет, этого не может быть. Не может быть. Но все случилось в реальности, и сейчас он был абсолютно трезв.

Все происходило по-настоящему.

Он пропал. Он был в полном дерьме…

Топливо для мотора

Пукки и Брайан обычно работали в предрассветные часы, когда большинство ресторанов были уже закрыты. Что касается «Пайнкрест дайнер», то это заведение работало круглосуточно. Оно являлось для них своего рода палочкой-выручалочкой, где можно было всегда посидеть и подробно обсудить то или иное дело. В течение дня в ресторанчике было немного тесновато из-за туристов, но в два или три часа утра стоило смело рассчитывать, что не встретишься с десятком людей в футболках «I LOVE SAN-FRANCISCO» или «ALCATRAZ PSYCHO WARD OUTPATIENT»[30]30
  Пациент психиатрического отделения больницы при федеральной тюрьме «Алькатрас» (англ.).


[Закрыть].

Пукки надеялся, что у Черного Мистера Бёрнса припасена для него хорошая информация. В этом деле требовались какие-то зацепки. Инспектор Бойд был не в состоянии разыскать Алекса Пейноса и Айзека Моузеса: оба куда-то скрылись. Ребятки либо подались в бега, либо уже мертвы, и их тела валяются где-нибудь в ожидании, пока их кто-то найдет. Пукки придерживался первого предположения.

А Брайан… Пара часов вынужденного бездействия – зато в компании со своим отцом – должны были совершить чудо. Пукки на это надеялся. Майк Клаузер умел заставить кого угодно на время забыть обо всем, кроме него самого: Майка Клаузера. Главное, что Брайан не убивал тех подростков. Теперь, когда Пукки поверил в невиновность своего напарника, ему нужно было, чтобы Брайан прекратил хандрить и поскорее возвращался в строй.

Чанг вошел в ресторан-закусочную и сразу увидел там Черного Мистера Бёрнса. Тот сидел в кабинке, уставившись в лежащий перед ним планшет. Джон ссутулился и опустил голову; в общественном месте он чувствовал себя неуютно. Когда-то давно, в бытность копом, Джон Смит был уверен в себе и тверд, как скала. Теперь он, наверное, боялся собственной тени, что являлось настоящей трагедией. Зато на нем была темно-фиолетовая мотоциклетная куртка, и это в какой-то мере служило своего рода шутливой компенсацией за его в целом невеселый вид.

В зале было еще несколько посетителей. Трое каких-то работяг заняли кабинку и негромко болтали, ожидая, когда им принесут заказ. Четверо неформалов сидели на круглых барных стульях, облокотившись о черный прилавок. Последнее модное заведение, о котором, скорее всего, мало кто слышал, должно быть, закрылось, и ребятам захотелось завершить эту ночь порцией блинчиков.

Пукки скользнул в кресло напротив своего бывшего напарника.

– Ну, что, Пурпурный Дождь[31]31
  «Пурпурный дождь» – шестой студийный альбом американского певца Принса (1984), выпущенный в качестве саундтрека к одноименному музыкальному фильму с его участием.


[Закрыть]? Как дела?

– Не понял?

– Я про твою куртку, – указал Пукки. – Она ведь фиолетовая, не так ли? Ты приехал сюда на своем мотоцикле и теперь носишь фиолетовое? Алло?..

Джон вздохнул:

– Так что же, чернокожий человек в фиолетовой куртке должен быть обязательно похож на Принса?

Пукки кивнул:

– Конечно. А как там твоя Аполлония и сумасшедшие отпрыски из Нового Поколения Силы?

– Плохо, когда позволяешь белому постоянно дергать себя за веревочки, – усмехнулся Джон. – Слушай, у меня к тебе важное дело. Я обнаружил кое-что странное.

– Ну и что же? Не мог рассказать по телефону? Я должен признать, что за пятнадцать лет полицейской работы это первый раз, когда кто-то вызвал меня на тайную встречу. Если не считать твоей мамочки, конечно.

– Да, она рассказывала мне об этом, – сказал Джон. – Кстати, она заметила, что у тебя маленький член.

Пукки покачал головой. Джон пытался поддержать обмен остротами, но в этом деле он все-таки был ужасным «чайником».

– В следующий раз добавь немного сленга, ЧМБ. Юмор нельзя распределить по электронной таблице.

Джон пожал плечами.

– Да ладно, что ты, в натуре?.. Так вот, я получил информацию о том нью-йоркском деле. Сведений немного. Убийца охотился на женщин чуть старше двадцати лет. Прикончил четырех. Возможно, он убил бы больше, но его интересовали девчонки из рабочей среды, ходившие в одиночку. На каждом месте преступления был обнаружен тот самый символ – с кругом и треугольником. Кажется, ему нравилось есть их пальцы.

– Восхитительно, – сказал Пукки. – И как его звали?

– Это так и не выяснили, – ответил Джон. – Журналисты прозвали его «Женским Пальцем».

– Симпатичное прозвище, нечего сказать.

– Очень. Так или иначе, когда обнаружили четвертый труп, нашли также и убийцу. Он был мертв, как и все его жертвы.

– От чего же он умер?

– Его задушили. И отрезали пальцы.

Поэтическое правосудие.

– То есть наши символы явно указывают на того серийного убийцу в Нью-Йорке. Еще что-нибудь?

– В том-то и дело, – сказал Джон. – А сейчас – самое таинственное. То, ради чего я тебя сюда позвал, – он подался ближе. – Помнишь, я говорил тебе, что, судя по всему, файлы с этими символами были случайно стерты из компьютерной системы полицейского управления Сан-Франциско?

Пукки кивнул.

– Так вот. Все было не так.

– То есть кто-то намеренно удалил эту информацию? Ты уверен?

– Да. И вообще делал это систематически.

Это в корне меняло все. Символы преднамеренно удалялись из системы. Похоже, странные сны Брайана были связаны с какой-то загадкой.

– Что ж, впечатляет, ЧМБ, – сказал Пукки. – Но могу догадаться, что ты не в курсе, кто этим занимался. Иначе бы ты мне уже сказал.

Джон кивнул:

– К сожалению, ты прав. Я не могу сказать, кто это сделал. То немногое, что удалось раздобыть, я получил из старых индексов, а в них имена пользователей не зарегистрированы.

– Что такое индекс?

– Ну, это своего рода компьютерная карта, которая указывает на различные места в устройствах хранения информации. Иногда, если удаляешь файлы, остаются указатели на эти файлы, и в этих указателях содержится определенная информация.

– Ясно. Но почему они заодно не удалили и указатели?

Джон улыбнулся и поднял брови.

– Потому что не знали, что они там есть. Кто бы ни занимался удалением файлов, он имел так называемый доступ высокого уровня, то есть ни черта не соображал в кодах и программах. Тот факт, что остались индексные файлы, говорит о том, что злоумышленники даже не поговорили об этом с айтишниками и уж наверняка не обращались к хакерам. Хакер стер бы все дочиста.

– То есть это был не программист, – сказал Пукки. – Наверное, просто один из копов?

– По крайней мере, из тех, кто работает в управлении. Это точно.

Пукки вспомнил о совещании в кабинете у Зоу, и о том, как Зоу, Робертсон и Шэрроу сверлили взглядами кровавые символы на фотографиях.

– Ты упоминал о высокоуровневом доступе, – сказал Чанг. – А сколько людей в управлении обладают таким доступом?

Джон на секунду задумался.

– Не могу сказать точно. Я многое знаю о системе, но я лишь пользователь среднего уровня. У таких, как я, нет привилегий в части доступа. Мы можем исключить парней из АйТи-отдела, они бы запросто сделали это. А если выбирать среди администраторов и вспомогательного персонала… я бы взял на заметку тридцать или сорок человек.

Официантка принесла меню. Пукки заказал себе кофе. Джон попросил воды.

Официантка ушла. Чанг схватил горстку сахарных пакетиков из небольшого стаканчика на столе и начал складывать их в кучки. Он не мог допросить тридцать или сорок полицейских. Конечно, Джон сейчас сообщил ему очень важную информацию, но пока Пукки был бессилен.

– А что по поводу фотографий на месте убийства Оскара Вуди? – спросил он. – Сэмми Берзон сделал около ста снимков этих символов. Они ведь до сих пор в системе, не так ли?

Джон покачал головой:

– Нет. Они были удалены вскоре после того, как поступили в систему. Я видел ссылки на них в индексных файлах, но сами изображения исчезли.

Пукки вспомнил о синей непромокаемой куртке на месте убийства отца Пола Мэлоуни, о Риче Верде, который так спешил убрать Пукки и Брайана с той чертовой крыши. Может быть, куртка закрывала еще один кровавый символ? Болдуин Метц тоже был там – он почему-то в первый раз за последние пять лет самолично выбрался на место преступления. Потом у Метца случился сердечный приступ. Когда погиб Оскар Вуди, его уже не было на работе. Возможно, это как-то связано – Метц, видимо, не должен был там находиться и не смог помешать Сэмми и Джимми обследовать место преступления. Сэмми и Джимми в точном соответствии с протоколом загрузили фотографии символов в систему. Потом кто-то узнал о фотографиях и удалил их.

Но эти фотографии видела Зоу! Видели Шон Робертсон и капитан Шэрроу. Зоу также видела снимки с места убийства Мэлоуни. Если под курткой был кровавый символ, то Зоу знала о том, что эти два случая связаны между собой. Она знала, что там мог действовать серийный убийца. Знала – и отстранила от дела двух лучших детективов. Зоу должна была сформировать оперативную группу и задействовать как можно больше ресурсов. Вместо этого она передала дело Ричу Верде.

– Ну, и что ты такой мрачный? – спросил Джон. – Я ведь принес тебе и хорошие новости.

– Ты можешь сделать так, чтобы мой член за неделю вырос на пару дюймов?

Джон беззвучно рассмеялся, и его костлявые плечи затряслись.

– Перестань верить всему электронному спаму. Помнишь местный запрос по поводу информации о символах – тот, который был сделан двадцать девять лет назад? В архивах я обнаружил старые распечатки базы данных. Они все были в скоросшивателях, эти папки пылились долгие годы, и никто не знал, выбросить их или нет, понимаешь? Я около двенадцати часов рылся в них, перелистывая страницу за страницей. И мне удалось отыскать имя и адрес парня, который делал этот запрос. Он все еще жив и работает на том же самом месте. Занимается гаданием и проживает в Норт-Бич.

Имя и адрес… Ну дела! Это уже кое-что!

– Джон, это удивительно, – сказал Пукки. – Тебе все-таки удалось это сделать, братишка.

Улыбка с лица Джона исчезла. Он выглянул из окна на пустынную Мейсон-стрит.

– Удалось, говоришь? Я едва могу выйти из собственной квартиры, Пукс. Когда я собирался сюда, на встречу с тобой, то был в жуткой панике. То есть… на улице все еще темно, ты ведь знаешь?

Пукки не знал. Он мог только представить, каково это – превратиться из действующего полицейского в труса, который боится что-либо предпринять, чтобы хоть как-то изменить свою жизнь.

– Ты сделал все, что мог, – сказал Пукки. Он сразу же почувствовал себя полным идиотом за то, что попытался придать этому факту какой-то позитивный оттенок.

Джон продолжал смотреть на улицу. Никакие слова не могли ему помочь.

– Ладно, давай лучше поедим, – сказал Пукки. – Ты пробовал здешние блинчики с шоколадом? Клянусь, они просто тают во рту!

– Послушай, а разве вы с Терминатором не собираетесь поговорить с этим… с этой гадалкой?

– Приоритеты, – ответил Пукки. – Надо расставить приоритеты. Без угля поезд так и останется стоять на рельсах. И потом, я сомневаюсь, чтобы гадалка вставала в шесть утра… Как, кстати, зовут этого парня?

– Вообще – Томас Рид, но среди своих собратьев он проходит под другим именем.

– То есть?

– Мистер Биз-Насс. Почти что «бизнес».

– Очень интересно, – проговорил Пукки. – Давай, закажи себе что-нибудь. Послушай, я не буду выглядеть расистом, если предложу тебе жареного цыпленка и вафли?

– Еще как будешь, – ответил Джон. – А в принципе, звучит неплохо. Пожалуй, закажу.

Они сделали заказ. Пукки разорвал один из сахарных пакетиков и высыпал содержимое в чашку с кофе.

– Вот еще что, Черный Мистер Бёрнс. Что касается удаленных файлов, то я думаю, что неплохо бы…

– Хранить их у себя?

Пукки кивнул.

– Я думаю, что это небезопасно, но…

Джон немного сжался, слегка опустив голову.

– Не дурак, понимаю. Мы сейчас выкапываем то, что кто-то хочет похоронить навсегда. Если они пронюхают, то попытаются похоронить и нас тоже. Я знаю, что рискую. Наверное, твоим напарником я быть больше не смогу, но все-таки хочу тебе помочь.

Пукки пожалел, что не может вернуться на шесть лет назад, в ту ночь на Тендерлойн, когда Блейк Йоханссон был у него на крючке. Возможно, ему удалось бы выманить его, но он колебался и упустил время. Из-за этого Джон Смит получил пулю в живот – пулю, которая поставила крест на его оперативной работе.

– Заказывай, ЧМБ, – тихо сказал Пукки. – Завтрак за мой счет.

Яблоко от яблони…

Брайан начал резать вторую колбаску. На большой палец попала струйка жира. Она была горячей, но не обжигающей. Он схватил кусочек ржаного хлеба, обмакнул в жир и запихнул хлеб в рот.

– Рад видеть, что твоя манера поведения за столом несильно изменилась, сынок…

Брайан улыбнулся, несмотря на то что еще толком не прожевал. С учетом того, что его папочка в одной руке держал бутылку «Будвайзер лайт», в другой – сигарету «Мальборо» и сидел с ним за столом в изношенной футболке, белых спортивных трусах и черных носках, на роль блюстителя морали он едва ли годился.

Еще четверть часа назад Брайану было не до еды. Неважное физическое состояние не располагало к приему пищи, тем более в столь ранний час. Однако еда оказалась очень вкусной. От нее пахло домом. Он подхватил вилкой несколько листьев квашеной капусты.

– Отец, а когда ты напишешь собственную книгу об этикете? Я постараюсь одним из первых занять за ней очередь.

Отец рассмеялся. Вот что требовалось Брайану – перейти в нормальное состояние. Майк Клаузер в футболке и трусах, с пивом в руках, угощающий Брайана колбасками с квашеной капустой в 7.00 утра, – являлся катализатором этого состояния. Колбаски и квашеная капуста – это единственное, что умел готовить отец. Когда Брайан был маленьким, то садился с ним за этот же стол с обитыми краями. Завтрак в компании отца был замечательным шансом вырваться хотя бы на время из безумия страшных снов, горящих подростков и изуродованных трупов.

– Итак, мой мальчик, не поведаешь ли старику, что с тобой происходит? Ты сегодня какой-то взвинченный. Я и так понимаю, что работенка у тебя не сахар, но… выглядишь ты, мягко говоря, неважно. Как ты себя чувствуешь?

– Немного приболел, – сказал Брайан. Он не мог сказать отцу правду – Майк не был полицейским и мог неправильно понять. – Кое-что в работе меня достает, и на самом деле мне не хотелось бы сейчас об этом говорить.

Во рту исчезла еще четверть колбаски.

– Работа, – хрипло повторил Майк. – Надеюсь, девчонки здесь ни при чем?

О боже, неужели они будут обсуждать это в сотый раз?

– Папа, ну не надо!

– Когда ты снова приедешь на обед с Робин? Я закажу что-нибудь китайское.

– Но ты же, черт возьми, в курсе, что я съехал от нее!

Майк Клаузер замахал перед собой рукой, в которой держал сигарету, как будто его сын только что выпустил воздух.

– Сынок, я люблю тебя до смерти, но, поверь, лучше этой девчонки тебе просто не найти!

– Что ж, спасибо за комплимент.

– Всегда пожалуйста.

– А что же мне делать? Она сама меня выпроводила.

– Почему? Ты что, изменил ей?

Брайан швырнул нож с вилкой на тарелку. Он не собирался говорить об этом. Почему она так поступила? Потому что хотела постоянно слышать: «Я люблю тебя, Робин». А Брайан был не в состоянии повторять это без конца.

– Сынок, я рос вместе с твоей матерью. В начальной школе я попросил ее сходить вместе погулять, а она отказала мне. Я пробовал пригласить ее в неполной средней школе, и она снова сказала: «Нет». Я просил о свидании в средней школе, и она опять за свое. Вот когда я начал называть ее «Непреклонная Старла Хатчен».

Майк потушил сигарету в уже переполненной пепельнице, потом сунул руку под футболку и почесал волосатый живот.

– Держу пари, что она отказывала мне раз десять, не меньше, но это меня не смутило. Став постарше, я все равно приглашал ее – и наконец она согласилась. Остальное ты знаешь.

Брайан кивнул на живот отца.

– Конечно! Как она могла сопротивляться такому типу, как ты?

Майк рассмеялся.

– Сопротивление было бессмысленно! – сказал он и закурил еще одну сигарету. – Ты только вспомни, сынок, женщины – в основном существа отсталые. Это не их вина. Это заложено в их генах. Они понятия не имеют, что им нужно.

– Более воодушевляющего замечания по поводу равенства прав мужчин и женщин я еще никогда не слышал.

– А что мне сказать? Можно, конечно, слушать Доктора Фила или тех глупых телок, которые талдычат с экрана, что женщинам нужно стать сильными и независимыми и прочее дерьмо. Или лучше прислушаться к человеку, который был счастлив в браке в течение сорока лет?

– Тридцати, папа. Мамы нет с нами уже десять лет.

Майк снова отмахнулся, а потом стукнул себя по груди:

– Здесь, внутри, я по-прежнему женат. Она очень любила меня. Я знаю, ты относишься к этому скептически, но… что бы вы, безбожные язычники, ни мнили о себе, когда я оставлю этот бренный мир, то, уверен, снова окажусь рядом с нею. И ты, потому что тебя она тоже любила.

Когда Майк говорил о своей жене, вездесущий огонек в его глазах сразу гас, исчезал. Нелегко было видеть его в таком состоянии. Смерть супруги оставила в его сердце глубокую рану.

– Я тоже скучаю по ней, папа…

Майк отвернулся ненадолго, а потом на его лице вновь появилась привычная усмешка.

– Робин напоминает мне о твоей матери. В ней есть искорка; она из тех, кто сначала рассмеется, а потом задумается, надо ли было смеяться. Ты ведь и сам знаешь об этом, не так ли?

Проблемы в личной жизни уже давно покинули мысленный список приоритетов Брайана. Ему казалось, что чем больше он избегает Робин, тем лучше. Он чувствовал, что жизнь его напарника Пукки потихоньку превращается в кошмар, и не хотел, чтобы то же самое произошло и с нею.

– Знаю, папа, Робин – замечательная женщина. Но пусть все идет своим чередом. У нас с нею все кончено.

– И что теперь? Собираешься найти себе еще кого-нибудь?

Брайан откинулся назад и почесал затылок. Нет, он не собирался никого искать, потому что не хотел. Если не получилось с Робин, значит, ни с кем не получится.

Майк наклонился к нему через стол. На долю секунды Брайан представил себе лицо отца, который примерно так же беседовал с ним по душам в тот день, когда Клаузер-младший вернулся домой после очередной драки.

– Ты не слышишь меня, сынок. Итак, она дала тебе пинок под зад. Отлично. Выше голову! Забудь о гордости. Тебе нужно провести с Робин много-много дней, и этого все равно окажется недостаточно. Как и мне с моей Старлой. Ты должен сейчас пообещать, что возобновишь отношения с Робин!

– Папа, я вообще-то взрослый…

Майк стукнул кулаком по столу так, что Брайан даже вздрогнул.

– И не надо называть меня папой, парень. Утри сопли! Ты слишком сосредоточен на своей гребаной работе, а я-то знаю, что это такое. Тебе нужна хоть какая-то отдушина в жизни, иначе это дерьмо сожрет тебя с потрохами. Пообещай мне. Немедленно!

Взгляд, брошенный на лицо отца, убедил Брайана в том, что если он не уступит, то сменить тему разговора не удастся.

Серийный убийца, страшные сны, от которых просыпаешься в холодном поту, странные символы, нарисованные человеческой кровью… Как освободиться от всех этих переживаний, не дававших ему покоя в последнее время? Но, глядя на сидящего рядом человека, Брайан понимал, что одно из решений заключается в поддержке, которую оказывают неравнодушные к тебе люди. Его напарник… Его отец. Он ведь, оказывается, так любит его! Почему он так редко об этом задумывается?

Возможно, в свои тридцать пять лет Брайан не сильно отличался от тринадцатилетнего мальчишки…

– Хорошо, папа. Я поговорю с ней.

Майк Клайзер сразу расслабился и подмигнул сыну.

– Прекрасно. А теперь, когда я выиграл битву, не хочешь ли ты мне рассказать, что у тебя происходит на работе? Без обид, сынок, но я знаю шлюх, которые, работая сутками, выглядят намного свежее тебя.

Брайан поднял вилку, воткнул в кусочек колбаски и начал бесцельно водить по тарелке.

– Брайан, я знаю, что не коп, но все же попробую понять. Кроме того, я могу просто выслушать.

Его отец всегда обладал способностями читать мысли.

– То, что происходит со мной… – Брайан замолчал. Возможно, не стоило сейчас рассказывать отцу все – по крайней мере пока, – хотя кое-чем поделиться все-таки было бы полезно. Чтобы снять с себя часть этого невыносимого бремени. – Это довольно странно. Меня посещают… какие-то навязчивые мысли.

– Что еще за мысли?

Брайан прекратил возить колбасой по тарелке и решил выразиться по-другому.

– Ну, о том, что определенные люди заслуживают смерти.

– Так и есть, – сказал Майк. – Ты про того бандита, которого шлепнул в ресторане? Пукки звонил мне и рассказывал…

– Да ты что?!

– А что? – сказал Майк. – Если б твой напарник не звонил мне раз в неделю, я бы понятия не имел, что творится в твоей жизни. И тебе, кстати, было бы полезно время от времени набирать мой номер. И заезжать почаще.

– Тоже мне, нравоучитель нашелся!

– Пошел к черту, – сказал Майк. – Знай, твоей матери больше нет на свете. И мне не так уж много осталось…

В принципе, ему повезло, что отец жил в том же городе. Однако Брайан навещал Майка не чаще двух раз в месяц…

– Прости, – проговорил Брайан. – Постараюсь исправиться. Но эти мысли не о гангстере в ресторане. Они о другом… совсем о другом.

– Сынок, помни, что ты – Клаузер. Я не могу прикидываться, будто хорошо знаю твою работу и все ее прелести. Но ведь ты, по большому счету, хороший человек. Ты делаешь так, чтобы даже толстяки вроде меня жили себе и поплевывали. Мрачные мысли нужно выкинуть из головы. Подумай лучше о той пользе, которую ты приносишь людям. Понимаешь?

Его отец понятия не имел, о чем говорит. И все же его слова несли в себе определенный смысл.

– Да, папа. Я понимаю. Послушай, давай пока не будем об этом. Ты не возражаешь, если мы поговорим о «Найнерс»[32]32
  Имеется в виду команда американского футбола «Сан-Франциско фортинайнерс».


[Закрыть]?

Майк Клаузер откинулся назад и сморщился, потом почесал себе нос.

– О «Найнерс»? Бог мой, сынок, ты сам этого захотел!

Следующие полчаса Брайану было уже не до снов, кровавых символов и изуродованных трупов, потому что Майк Клаузер окунулся в любимую тему американского футбола. Он разобрал по полочкам всех игроков из команды «Сан-Франциско фортинайнерс», которую прочил в победители Супербоула[33]33
  Супербоул – финальная игра сезона в американском футболе, в которой встречаются команды-победители Национальной и Американской конференций.


[Закрыть] следующего сезона.

Черт бы побрал этого Пукки! Он точно знал, в чем сейчас нуждался его напарник. Когда твой напарник знает о тебе все, это обычно напрягает. Но иногда приходится воздать ему должное…