Текст книги "Мозг и разум в эпоху виртуальной реальности"

Поэтому он пришел к выводу, что отношения между разумом и мозгом не были ни простыми, ни постоянными, однако мозг проецирует нашу психику в качестве действий, направленных вовне, или воспринимает окружающий мир с помощью чистого восприятия, направляя полученную информацию внутрь себя. Бергсон предполагает, что в зависимости от того, каким образом работает головной мозг, определяется психологическая жизнь человека или его ментальный стиль. Мысль может и связана с материальным мозгом, но разве люди не теряют таким образом чистоту разума? В данном случае Бергсон говорит, что люди действительно страдают от бессознательных и эмоциональных порывов. Однако ему кажутся убедительными утверждения о том, что люди могут регулировать и контролировать их и на этом уровне обладают определенной независимостью или свободной волей. Таким образом, бесконечная независимость разума, которую выдвигали на передний план идеалисты, вошла в некоторое согласие с материальными утверждениями, которые делались в рамках естественных наук.

3.2. Избегаемая классическая физика

Началом классической физики считают исследования Ньютона. Он является тем самым представителем классической физики, который открыл законы физической науки, однако они отличаются от современных естественнонаучных теорий. В своей книге «Принципы» (Principia, 1687), которая стала поворотным моментом в истории физики, Ньютон объясняет, что все во Вселенной движется в соответствии с определенным законом. Он называл гравитацию одним из таких законов, управляющих вселенной. Кроме того, когда Ньютон касается вопросов движения физических тел, он утверждает, что положение и скорость объекта в настоящем определяет положение и скорость объекта в будущем. При этом Ньютон рассматривает физические тела как наиболее объективную и независимую часть окружающего мира и использует их в качестве основы для формулировки выдвигаемых им физических законов. Физическое тело, с его точки зрения, представляет собой материал, свойства которого невозможно изменить, и конкретным свидетельством этих свойств является атом.

Следовательно, даже планетарное движение уже заранее предопределено, и положение, скорость и масса физического тела могут быть точно описаны. Пространство и время в этом контексте не связаны между собой, но считается, что они, в свою очередь, тоже следуют определенным закономерностям. Физическое тело имеет фиксированную массу и закрепленное положение в пространстве, при этом, однако, существует сила, которая противоположна массе. Также важным является и принцип физических исследований, заложенный Ньютоном, в рамках которого событие может быть проанализировано в рамках причинно-следственных связей. Физические законы Ньютона начинаются с конкретных наблюдений, но далее переходят к абстрактным формулам, благодаря которым обеспечивается модель для формулировки научного закона.

Физика Ньютона в рамках развития науки была принята как доктрина. Данный факт предсказывает появление теории детерминизма уже в более позднюю эпоху. Согласно теории Ньютона, свет – это поток мелких частиц, но улавливается он только в сетчатке глаза субъекта. Тем, кто еще сильнее, чем Ньютон, доказал могущество физических законов, был французский математик Пьер-Симон Лаплас (P.S. Laplace). Он утверждал, что любой момент в будущем полностью определяется состоянием Вселенной. Лаплас не верил ни в какое вмешательство внешних сил и был основателем теории научного детерминизма, в рамках которого он утверждал, что изменяющаяся физическая величина точно соответствует физической реальности.

Лаплас первым четко сформулировал принцип научного детерминизма: учитывая состояние Вселенной в некое время, полный набор законов определяет как будущее, так и прошлое[113]113
  С. Хокинг, Л. Млодинов, Высший замысел, пер. Чжон Дэхо, Изд. Качхи. С. 39.


[Закрыть].

Лаплас также следует традиции классической механики, говоря, что знание текущего положения и скорости частиц во Вселенной говорит нам о прошлом и будущем этой Вселенной. Концепция пространства, времени, материи и причинности унаследована современной физикой от классической физики. В классическом подходе нет понятия неопределенности, поэтому человеческое сознание считается отражением материи и действует в соответствии с законами природы. Таким образом определяется и поведение человека, и каждое событие в рамках такого видения не может не быть предопределенным.

Но ученые эпохи Просвещения, высоко оценивая работу Ньютона, добавили науке метафизическое значение, выделяя понятие «ньютоновской моральной науки» (moral science)[114]114
  C. P. Snow, The Two Cultures, пер. О Ёнхван, Sciencebox, 2009. С. 124.


[Закрыть]. Естествознание XIX века ставит вопрос о том, можно ли объединить принципы Вселенной всего лишь несколькими математическими формулами. В отличие от своих предшественников те, кто работал в XIX веке, уже подвергали сомнению положение о том, что знание начального положения и скорости планеты не раскрывает положения и скорости планет в прошлом или будущем. Поэтому подвергается критике четкое соответствие между причиной и следствием и теория о том, что все предыдущее развитие Вселенной, в том числе ее текущее состояние, были определены с самого начала.

Из-за того, что материя разделена на материалы и силы (энергию), в детерминистической теории Лапласа, основанной на неизменчивости массы, возникает противоречие. Оно обусловлено тем, что масса в действительности меняется со временем. Например, феномен света противоречит теории Ньютона, если принимать, что свет – это не поток частиц, а эфирная волна, распространяющаяся в пространстве[115]115
  А. Уайтхед, Наука и современный мир, О Ёнхван, Изд. Согванса, 2008. С. 298.


[Закрыть]. Благодаря этому теория о различии между формой и материей, которую описывал Аристотель в своих трудах, была сначала вытеснена из научного дискурса, а затем вновь привлекла к себе внимание научного мира. Рассматривая энергию как ключевой элемент, она получает большее внимание как нечто имеющее массу.

Кроме того, в 1900 году французский математик Анри Пуанкаре (H. Poincaré) утверждал, что необходимо точно установить информацию о начальных условиях явления, чтобы предсказать его будущее. Если в исходное значение закрадется небольшая ошибка, то и поведение материи в дальнейшем предсказать будет невозможно. Таким образом удалось доказать, что измерения могут быть неточны, и, следовательно, детерминистское мировоззрение не всегда верно. И так на сцену научного дискурса выходит теория хаоса. Однако стоит отметить, что в данном случае термин «хаос» должен пониматься именно как явление в рамках определенной закономерности, и он разрушает не причинно-следственную связь явлений, а, скорее, подвергает сомнению предсказуемость Вселенной.

В целом, в науке различные понятия дополняются и расширяются при включении их в систему понятий классической физики. Вырабатываемые нами законы Вселенной должны объяснять количественную подлинность вещества, движущегося как часовой механизм. Так появилась новая теория организма, в рамках которой считается что все отдельные существа окружающего мира находятся под воздействием глобальных законов, например, законов вселенной. Это вновь напоминает возрождение философского идеализма. Другими словами, теперь считается, что материя не просто существует как таковая, а между ее элементами наблюдается активное взаимодействие, при этом ее существование имеет определенную цель. Конечно же, убедительным кажется суждение о том, что материя не просто существует в пространстве и времени. Кроме того, материя делится на внутреннюю реальность и внешнюю реальность, и считается, что между ними существует определенное взаимодействие. Таким образом, материя изменяется, сохраняя свои свойства. Материя движется в рамках взаимодействия с чем-то внутри нее, и это состояние можно понимать как самоидентификацию.

Кроме того, в данном случае также становится важным понятие времени. Классические физики утверждают, что, даже с течением времени, состояние материи всегда остается неизменным. Но в физике после XIX века категория времени представлена уже внешней сущностью, и старые представления начали меняться. Поэтому также стала популярна теория эволюции, которая утверждает, что со временем организмы изменялись. При этом они эволюционировали не бесцельно, а переходили в своем развитии от простых к более сложным структурам. Однако объектом и теории эволюции и теории организма является биологический организм.

Однако те же свойства и предпосылки к изменениям имеются и у неживой материи. Согласно взглядам Уайтхеда, это сходство не обусловлено временем. Когда материя, которая сначала находилась в моменте времени А, а потом находится в момент времени B, сохраняет не только все свои свойства и структуры, но и факторы, воздействующие со стороны окружающей среды. Предшествующие свойства и далее будут передаваться материи, которая продолжает свое существование во времени и пространстве, если только не изменятся внешние условия этого существования.

Поскольку электроны очень похожи друг на друга, между пусть даже совсем различными видами материи обнаруживается тесное сходство. Их сходство – это не что иное, как борьба за существование, такая же, как та, что ведется в биологическом мире. При этом с этой же целью, что и живые существа, элементы неживой материи объединяются в определенные структуры и сотрудничают. Поэтому те объекты, которые нацелены на подрывание законов существования этой среды, обречены на исчезновение. Так, по законам борьбы за выживание и естественного отбора, живые существа борются за создание благоприятной среды друг для друга.

Закон тяготения Ньютона действует как для яблок, падающих с деревьев, так и для Луны, вращающейся вокруг Земли, и даже звезды Млечного Пути не могут избавиться от его воздействия. В таком случае, как же тогда законы физики действуют на человеческие существа, являющиеся высшими биологическими организмами на Земле? Человеческая идентичность гораздо более абстрактна, чем идентичность, которую составляют электроны, молекулы или другие мельчайшие частицы. Причина тому – это человеческое сознание и разум[116]116
  А. Уайтхед, Наука и современный мир, О Ёнхван, Изд. Согванса, 2008. С. 323.


[Закрыть]. Человек приспосабливается к окружающей среде при помощи своей индивидуальности. Индивидуальность делится на сферу восприятия внешней среды и на сознание, которое все это воспринимает, совместно эти два процесса постигают реальность.

Поэтому, кажется, что выражение Декарта: «Я мыслю, значит, я существую» – надо переосмыслить следующим образом. Причина, которая делает возможным такое бытие, в рамках которого возможно состояние «я думаю», не исчезает мгновенно, есть причина, которая предшествует этому, есть причина, которая предшествует этой причине, и так далее, всегда есть некое предсуществование. Если говорить точнее, то перед мышлением появляется импульс, а перед импульсом нейрон, перед ним что-то еще и так далее. Равным образом и существование не является чем-то раз и навсегда установленным, оно развивается последовательно, по цепочке, основываясь на причинно-следственной связи. Поэтому, стало быть, не существует четких понятий мышления или существования. Тем не менее, только по поводу сознания мы точно можем сказать, что оно существует.

3.3. Физиологический и психологический подход к изучению мозга

Философия, основанная на доверии к приобретаемому опыту, также способствует рождению науки, опирающейся на эмпирические исследования, одной из которых является физиология, а другой – психология. В обеих дисциплинах психика понимается как обработка процессов, проходящих в организме, и она не зависит от разума. Другими словами, хотя психическая сфера сводит разум к одной лишь функции познания, его подлинный характер еще не полностью раскрыт. В то же время связь существующих отношений между субъектом и объектом меняется. Объект – это часть внешней среды, которая не только сохраняет самоидентификацию, но также и обладает двойственностью, которая меняется в зависимости от отношения наблюдателя. Но в рамках субъекта не существует независимой реальности, которую когда-то воспринимали как настоящую.

Однако, если рассматривать психологию и физиологию с точки зрения материалистической науки, то их области исследования диаметрально противоположны. Материалистическая наука начинается с признания двух независимых реальностей, а именно ума и материи. Психология и физиология, с другой стороны, исследуют человеческий организм, который соединяет в себе обе эти сущности. Они также учитывают достижение иных наук, в процессе развития которых были обнаружены атомы и электроны, которые являются более фундаментальными частицами, чем молекулы.

Физические явления, которые происходят в рамках реальности, не обладают самоидентификацией или стремлением к самосохранению. Но электроны в живых существах имеют иные области деятельности, нежели те же электроны, но входящие в состав неживой материи. Это обусловлено особенностями строения биологических организмов. Тело имеет обыкновение быть связанным с разумом. Именно поэтому теория организма стала популярной.

Благодаря достижениям в области физиологии и психологии существует связь между философским дуализмом и научным монизмом, которые были разделены в течение долгого времени, еще с XVII века. Разум и материя начинают пониматься не изолированно, а в их взаимосвязи, которая не является чем-то перманентно зафиксированным. Материя понимается теперь как организм, а разум понимается как функция организма. Психика, показывая, что из себя представляет явление, предполагает процесс осознания явлений, происходящих в нашем теле. Пространство и время – это сцена, где происходят явления физического мира, и организм в конечном итоге претворяет в жизнь ценность.

Давайте начнем с физиологии. Физиология – это изучение взаимоотношений между телом (природой) и разумом. Разум понимается как часть тела, а тело рассматривает разум как часть биологического организма. Каждая часть тела является частью всего комплекса физических явлений, происходящих в организме, и между ними устанавливается тесная взаимосвязь. Эти отношения между целым и его частями в конечном итоге направлены на поддержание стабильного существования всего организма.

Нейрофизиология, подразделение физиологии, которое изучает стимуляцию, имеющую место в нервной системе, а также процесс, в рамках которого центральная нервная система, получающая импульс, снова раздражает нервы, направляя сигналы к органам. Кроме того, в биохимии, которая является ответвлением физиологии, изучаются сложные организационные системы организма, направленные на его сохранение. С одной стороны, влияние самого человека на происходящие в его организме процессы довольно мало, поэтому крайне важно обратить внимание на влияние внешней среды. Изменение общей схемы работы организма происходит в рамках деятельности клеток или даже более мелких частей, например, молекул, но изучение молекул в этих клетках представляет собой уже задачу для ученых физиков.

Например, мышцы – это та часть организма, где во время движения себя ярко проявляет фактор сознания. Чем больше сознания сосредоточено на одной области тела, тем больше мышц в этой области сокращается. При этом эти мышечные силы могут быть измерены. Таким образом, теория о том, что психическое состояние сознания не занимает пространства, но имеет размер, в данном случае выглядит убедительным.

Кроме того, говоря, что движение мышц, сопровождающееся чувственным напряжением, которое соответствует основному направлению деятельности нервов, ученые утверждают о триединстве нервов, мышц и сознания. Эти «физики разума»[117]117
  А. Уайтхед, Наука и современный мир, О Ёнхван, Изд. Согванса, 2008. С. 17.


[Закрыть] определяют размер сознания в рамках соотношения физиологических процессов и сознания. Они объясняют математическими терминами (двойной, тройной и т. д.) уменьшение или увеличение таких явлений, как ощущения или эмоции, либо сам процесс сознания. На самом деле, с математической точки зрения, когда мы говорим, что один объект больше другого, это включает в себя не только сравнение по протяженности, но и то, что больший объект включает в себя меньший.

Бергсон говорит, что по мере того, как интенсивность сознания возрастает, усиливающееся сокращение мышц является восприятием того, что части тела, вовлеченные в этот момент в работу, напрягаются. Мы ослабляем кулак, а затем сжимаем его сильнее и чувствуем, что ощущения, которые сначала были только в кулаке, распространяются через руку к плечу. Это чувство сменяется усталостью и болью, таким образом, изменяется и наше состояние.

Также психологическое состояние, сопровождая движения мышц или ощущения, может либо фокусировать внимание, либо быть связанным с негативными эмоциями, такими, как гнев, страх или отвращение. В связи с тем, что подобные чрезмерные проявления эмоций связаны с неконтролируемым движением мышц, роль разума в этом процессе минимальна. Но когда наши эмоции утихают, роль разума начинает восстанавливаться. Интенсивность эмоций по отношению к внешнему объекту ослабевает, снова на сцену выходят память или сознание, ведя эмоции в определенном направлении и соединяясь в единое целое посредством идеи. Не существует существенной разницы между крайними эмоциями, подключающими также воспоминания или сознание, и глубокими психическими процессами.

Психология, с другой стороны, является изучением разума с точки зрения его отношений с другими аспектами сознания, в то же время сводя разум к одной из функций тела. Даже в рамках бихевиористской психологической школы сознание как объект исследования фактически исчезает. Человек с их точки зрения – это своего рода машина, которая управляется импульсами, возникающими в головном мозге, а результатами этой деятельности уже является человеческое поведение. Американский психолог Уильям Джеймс (W. James) отрицает существование разума в своей статье «Есть ли сознание?» (1904) и считает, что его значение – это не более, чем одна из функций организма[118]118
  William James, “Does consciousness exist?”. Journal of Philosophy, Psychology and Scientific Methods Nr 1, 1904. 447 p.


[Закрыть].

Джеймс также следует принципа дихотомии, то есть противоречия между разумом и материей. В частности, он пишет, что разум или материя не является основой нашего представления. Разум как таковой, с его точки зрения, не существует. То, что мы называем разумом, может объясняться лишь как возможность запоминания и познания окружающей реальности. Вместо этого существует эмпирическое содержание, и мы осознаем окружающий мир только эмпирическим способом.

Чувства связаны с внешним миром причинно-следственной связью. То, что мы чувствуем, формируется благодаря внешним стимулам, затем подключается сознание, а после сокращаются мышцы, таким образом и выглядит процесс, поэтому интенсивность наших чувств можно измерить такими характеристиками, как размер или протяженность.

Мышечные силы могут быть измерены, потому что они развиваются в пространстве. Таким образом, психическое состояние, проявляющее себя в мышечных движениях, также начинает пониматься как определенная величина. Ряд психологических исследований способствовали такому пониманию еще в 1890-х годах. Учеными, которые утверждали физическую измеримость психики, были шотландский психолог Александр Бэн (A. Bain) и немецкий психолог Вильгельм Вундт (W. Wundt).

Бэн говорит, что, например, степень ощущения мышечного движения соответствует течению центробежной силы нерва. Поэтому сознание замечает форму распространения силы от самой нервной системы. Вундт также рассматривает чувства, исходящие от центра нервной системы, сопровождаемые рядом нервных стимуляций мышц. В данном случае он приводит пример парализованного пациента, который, хотя и был неподвижен, отчетливо ощущал распространяющуюся по его телу силу, когда он пытался поднять ногу[119]119
  А. Бергсон, Материя и память, Пер. Пак Чжонвон, Изд. Аканет, 2011. С. 41.


[Закрыть].

Бэн определил психологию как научное объяснение человеческого поведения. А бихевиористское направление в психологии рассматривает нервы и мышцы как основу сознания, и в целом они считают, что сознание можно рассматривать только на этой базе. Однако чувства согласуются с мышечными и нервными движениями, в то время как нервы или мышцы отделены от сознания, так как они являются объектами, протяженными в пространстве.

Вундт же говорит об ощущениях, которые сопровождают мышечную и нервную деятельность, поэтому, даже если парализованный человек попытается двинуть какую-то часть своего тела, он может почувствовать соответствующие ощущения, хотя осуществить само движение у него не получится[120]120
  Anne Meredith Stiles, Neurological fictions: Brain science and literary history 1865–1905, University of Califomia, Los Angeles 2006 ixx c.; (Прим. автора) Вундт твердо убежден в существовании связи между сознанием и телом. Например, он считает, что сумасшествие вызывается повреждениями или расстройствами головного мозга.


[Закрыть]. Теория Вундта тщательно переосмыслена в труде Джеймса «Психология» (1908). Усилия, направленные на то, чтобы что-то сделать, двигают грудные мышцы, голосовые связки, дыхательные мышцы и т. д. Однако такие усилия осознаются нами только благодаря движению мышц и деятельности нервов. Кроме того, мы можем их осознавать, потому что направление подобных усилий центростремительное.

Как считает Джеймс, чем больше мы стараемся совершить движения, тем больше в рамках движения будет задействовано мышц. То есть область тела, задействованная в этом процессе, увеличивается. Например, если вы сжимаете кулак, ваши ощущения сначала будут только в кисти. Затем ощущения переходят от кисти к руке, затем к плечам, затем сильнее напрягаются ноги и закрывается рот. Таким образом, мы чувствуем, что единственное и вроде бы ограниченное областью кисти чувство в итоге распространяется по всему телу. Это можно назвать изменением чувственного объема. В этом контексте можно сказать, что это действительно является увеличением объема испытываемых нами чувств.

Кроме того, мышечное движение выходит за рамки простого увеличения количества задействованных мышц и проходит ряд качественных изменений, они могут превзойти чувство усталости, боли и не только. Люди осознают не только качественные изменения, но и количественные. Крайне важно добавить, что качественный аспект восприятия не может быть определен количественно, например, как протяженность или размер.

В частности, у нас есть привычка мыслить и определять вещи в рамках пространства. Количественный и качественный характер восприятия меняется, и в этих изменениях не возникает различий в эмоциях или усилиях. Полученные выражения являются продолжительными и могут быть определены как внимание, гнев, страх, радость, боль, страсть, желание и т. д. Эти процессы сопровождаются физиологическими явлениями и движениями, а также, безусловно, сознанием. Усилия, которые возникают, когда мы фокусируем внимание, часто сводятся к ощущению мышц. В частности, если мы пытаемся что-то вспомнить, мы чувствуем как бы некоторое давление на свою голову. Движение мышц является частью этого процесса, а не причиной или следствием сознания.

Кроме того, когда мы испытываем сильные эмоции, такие, как гнев, страх, радость, боль, страсть, желание и т. д., у нас могут проявляться и функционировать только физиологические явления. Итак, Джеймс утверждает, что основой для этих эмоций служат телесные ощущения. Бергсон, с другой стороны, обращая внимание на деятельность сознания, которое проводит самоанализ испытываемых бурных эмоций, утверждает, что они смешиваются с сознанием. Если человек испытывает страх, исключая физиологические явления, сознание, стремящееся избежать каких-либо опасностей, срабатывает более четко.

Как описано выше, интенсивность бурных эмоций уменьшается благодаря самоанализу. Таким образом, в конечном счете, ощущение бурных эмоций превращается в мысли или воспоминания. Первоначально сенсорные эмоции могут задействовать мышцы и проявляться в движениях, но в процессе самоанализа или рефлексии они теряют свои физиологические качества. Эмоции, которые остаются и после самоанализа, более продуманны и практически полностью отличаются от чистых эмоций. Но эмоции не являются прямым следствием того, что их вызвало, поэтому интенсивные или рациональные, поверхностные или продуманные эмоции нельзя обсуждать в одном и том же контексте.

Джеймс признает ценность психологии с точки зрения выявления связи между телом и сознанием, но с материалистических позиций он критикует раннюю психологию той эпохи, когда провозглашалось единство тела и сознания.

Ментальные явления, конечно, не могут быть изучены в отрыве от физической среды, (…) и величайшая ошибка более ранней рациональной психологии заключается в возвышении души до абсолютного духовного существа.[121]121
  William James, Psychology, Henry Holt, New York 1908, 3: Mental facts cannot be properly studied apart from physical environment (…) the great fault of the older rational psychological was to set up the soul as an absolute spiritual being.


[Закрыть]

Поэтому Джеймс ушел с головой в изучение функциональных отношений между разумом и телом. Он пошел по пути, отличному от идеалистической философии, которая рассматривает душу как священное и неприкосновенное абсолютное царство. Тем не менее, он не говорит о единстве воли и тела, как Вундт.

В психологии конца XIX века спорным оставался вопрос о том, что является причиной действия, душа или воля, а также не является ли этим источником бессознательное. То была эпоха, когда душа функционально понималась в рамках материализма и позитивизма. Помимо этого, тогда существовала теория Декарта, которая нарушала неприкосновенность и абсолютность разума, утверждая, что душа располагается в шишковидной железе мозга, но она требовала доказательства с помощью вскрытия или соответствующих экспериментов. Кроме того, с материалистической точки зрения было много подходов к разуму, но проблема заключалась в том, что ни у кого не получалось показать какие-то точные результаты. Некоторые физиологи с неврологической точки зрения даже считали мозг просто «бездушной машиной»[122]122
  Anne Meredith Stiles, Neurological fictions: Brain science and literary history 1865–1905, University of Califomia, Los Angeles 2006, 1c.; soulless machine.


[Закрыть]. В то же время утверждалось, что люди являются ни чем иным, как результатом определенных физических состояний и взаимодействий. Кроме того, традиционно разделяемый всеми тезис о том, что люди были единственными творениями Бога, в ту эпоху ставится под сомнение.