Текст книги "Свидание у водопада"

Глава пятнадцатая

Виолетта услышала крик Эстеллы, когда вошла в зал. Это был ужасный, пронзительный крик, который донесся до каждого уголка дома.

«Наверное, так кричат, когда тело полосуют ножом», – подумала Виолетта.

На какой-то миг она застыла от страха. Роды начались еще вчера, но затянулись. Акушерка, Виктория и другие женщины, помогавшие Эстелле, несмотря на протесты Виктории, отправили ее в школу.

– Ребенок появится на свет и без тебя. Сейчас твоя помощь не нужна, – сообщили ей старшие, более опытные помощницы.

– Но Эстелла – моя подруга, – возмутилась Виолетта. – Я хочу быть рядом с ней!

– Ты здесь ничем не можешь помочь. – И с этими словами ее вытолкали за дверь.

Несмотря на то что Виолетта была одной из лучших учениц, в тот день она совершенно не могла сконцентрироваться. Снова и снова она возвращалась в мыслях домой. Виолетта надеялась, что, когда она вернется туда, Эстелла уже родит, избавившись от мук, и наконец-то возьмет на руки долгожданного младенца.

Боли, наверное, были адскими, потому что Виолетта еще никогда не видела, чтобы подруга так страдала. Красота ее бросалась в глаза с первого взгляда, но, кроме того, Эстелла была еще и сильной женщиной.

«Вот я снова дома, и первое, что слышу, – крик Эстеллы. Что же здесь меня ожидает?»

Виолетта тихо вздохнула. Она напрасно надеялась. Хотя девушке было очень тяжело и от страха, терзавшего ее с самого утра, у нее все съежилось внутри, она расправила плечи и постаралась улыбнуться. Она ни в коем случае не хотела показать любимой снохе, как боится за нее. Наверняка Эстелла сама в ужасе. А все, что той сейчас нужно, – уверенность.

Виолетта глубоко вздохнула и решительно пошла дальше. Ей казалось, что ноги внезапно налились свинцом. Когда она уже была у комнаты, из которой доносились ужасные звуки, от страха по спине пробежала дрожь. Девушка сглотнула ком в горле. Ей нельзя бояться! Но может, она ошибается? Может, так и должно быть? Женщина рожает в муках, так всегда говорят, она…

Но Виолетта догадывалась, что это не нормально. Она еще в детстве видела, как рожают. В тесном мирке маленьких хибар был слышен каждый звук, и ни одни роды не сопровождались такими криками.

Виолетта прислушалась. За дверью вдруг воцарилась тишина. У девушки внезапно все похолодело внутри. О господи! Что же случилось?

В следующий миг новые вопли заставили Виолетту содрогнуться, последующая тишина тоже не говорила ни о чем хорошем. Ничего другого не оставалось – нужно было войти.

Виолетта осторожно приоткрыла дверь и бесшумно проскользнула внутрь. Вокруг постели Эстеллы она увидела женщин. Виктория сидела у изголовья в белом плетеном кресле и обмахивала веером дочь. Она выглядела такой бледной, изможденной, но сидела прямо. Виолетта взглянула на Эстеллу.

«Она выглядит ужасно», – подумала девушка. Виолетта тут же прогнала плохие мысли, хотя это было правдой: Эстелла выглядела не просто бледной, ее кожа стала серой. Мокрые от пота пряди темных волос налипли на странно опухшее лицо. Ее едва можно было узнать.

– Моя голубушка, тебе почти удалось, – проворковала какая-то из женщин. – Еще раз потужься, еще разочек, я обещаю тебе, тогда ребеночек точно появится.

Воздух разорвал еще один нечеловеческий крик, после которого Виолетта не могла поднять глаз на сноху. Почти в тот же миг акушерка наклонилась и подхватила малышку. Она отрезала пуповину, потерла младенца, подняла и хлопнула по попе. Через секунду раздался крик малышки.

Через сорок часов от начала первых схваток дочь Эстеллы и Марко наконец увидела свет.

На следующий день Виолетту тоже отослали в школу. Просьбы и мольбы, уговоры, что она хочет быть рядом с Эстеллой, остались без внимания. И снова Виолетта не могла дождаться возвращения домой. Когда она вернулась, на эстансии стояла тишина. Неужели никого нет? В такое время обычно здесь было много людей. Когда Виолетта вошла в дом, то услышала тихие голоса с веранды перед комнатой Эстеллы.

Виолетта обнаружила Викторию и акушерку за столом с закусками, к которым так никто и не притронулся. Они говорили вполголоса. Женщины обернулись, когда Виолетта появилась на веранде. Они выглядели уставшими, вид у акушерки был очень серьезным. Виктория вздохнула, словно собираясь с силами, и улыбнулась Виолетте.

– Привет, дорогая! Ты уже вернулась?

Виолетта заметила, что Виктория старалась вести себя как можно непринужденнее.

«Что же случилось?» – хотела спросить девушка, но не могла вымолвить и слова: боялась ответа.

Вдруг послышался тихий звук, едва слышный писк. Акушерка тут же вскочила и бросилась к плетеной колыбели, которую только что заметила Виолетта.

– С малышкой все хорошо, – смертельно усталым голосом произнесла Виктория, – кто-то должен отправить Марко телеграмму.

Но на лице ее внезапно отразилась пустота, которая сильно испугала Виолетту. Девушка подумала о брате, которого отделял день пути. Он находился в эстансии на плантациях сахарного тростника: нужно было помочь со срочным ремонтом мельницы. Из-за волнений последних дней никто не подумал известить Марко. Виолетта увидела, как акушерка взяла на руки ребенка и вложила ему в рот палец, потому что он в кроватке никак не хотел успокаиваться.

Виолетте пришлось собрать все свое мужество, чтобы задать этот вопрос:

– А что с Эстеллой?

– У нее жар, – быстро ответила Виктория. Голос прозвучал удивительно холодно. Она качнулась в сторону Виолетты и в тот же миг упала на плечо девушки. – У нее горячка, Виолетта, – всхлипывала она, – у моей бедной Эстеллы горячка. Она умирает.

«Горячка?»

Виолетта взглянула на акушерку.

– Необязательно, – заговорила девушка. – Эстелла немного отдохнет. У других женщин после родов тоже…

Виолетта тотчас умолкла, когда заметила, с каким каменным лицом на нее взглянула опытная акушерка, а потом медленно покачала головой.

«Она не оправится от горячки? Неужели и вправду нет никакого спасения?»

Теперь она поняла, о чем говорили акушерка с Викторией, когда она вошла. После рождения ребенка вот уже несколько часов Эстелла боролась со смертью.

– Нам нужно сообщить Марко, – тихо произнесла Виолетта, когда уверилась, что полностью контролирует свой голос.

Виолетта вспомнила, как тяжело брат расставался с беременной женой, но крик о помощи соседа по эстансии не терпел отлагательств. Его утешали, говорили, что по возвращении он сможет обнять и жену, и ребенка. Сейчас же он вернется к умирающей любимой.

Горячка Эстеллы началась стремительно. Она вдруг пожаловалась на сильные боли внизу живота. В те немногие часы, когда Эстелла была в сознании, она попросила принести все еще безымянную малышку. Но когда ее принесли, женщина поняла, что слишком слаба и не в силах заботиться о ребенке, и тут же разрыдалась. Она не могла успокоиться и становилась еще слабее.

Вечером пошел дождь, он лил всю ночь. Все понимали, что это неизбежно задержит возвращение Марко. Никто не решался говорить на эту тему.

У Эстеллы снова открылось сильное кровотечение, простыни приходилось менять каждый час. Виолетта вскоре задумалась, сколько в человеке вообще помещается крови и сколько ее можно потерять, прежде чем умрешь. Послеродовые выделения пахли очень скверно. Эстеллу все время рвало. За несколько часов ее состояние резко ухудшилось. Живот молодой матери стал твердым и болел при малейшем прикосновении. Эстелла стала метаться. Пульс и дыхание участились. Временами женщина теряла сознание.

Скорость, с которой болезнь прогрессировала, удивила даже доктора, которого вызвали к Эстелле. В конце концов, ничего нельзя было сделать, кроме как облегчить женщине ее последние часы. Не было ни исцеления, ни спасения, ни надежды.

Эстелла умерла спустя три дня после того, как родила на свет такую долгожданную дочку.

Сильные ливни размыли дороги и сделали броды почти непроходимыми, и все же Марко мчался, как дьявол. Когда он во дворе соскочил со своей мокрой от пота лошади и вбежал в дом, навстречу ему вышла Виолетта.

– Где она? – выпалил он, тяжело дыша. – Где Эстелла?

«Он уже знает, – пронеслось в голове у девушки, когда она безмолвно взяла его под руку. – Он знает, что Эстелла мертва».

Когда они вошли в комнату, где лежало тело Эстеллы, Марко стряхнул руку сестры. В плетеном кресле у изголовья смертного одра сидела заплаканная Виктория. Она молча кивнула зятю. Хотя Эстелла умерла всего несколько часов назад, Виолетте казалось, что в комнате уже стоит сладковатый запах смерти. Конечно, это было невозможно.

Марко с каменным лицом медленно подошел к кровати. Эстеллу одели в ее любимое платье и немного подкрасили бледные щеки. Черты лица несколько смягчились по сравнению с тем, какими они были в последние дни ее жизни. Темные волосы ее аккуратно причесали, надели лучшие украшения. В полумраке комнаты могло показаться, что она просто крепко уснула. Марко беспомощно смотрел на жену.

– Она умерла сегодня утром, – наконец произнесла Виолетта, нарушив тишину.

Марко молчал, он даже не обернулся к сестре.

– Мы все испробовали, – неуверенно продолжила Виолетта. – Мы вызвали врача, мы… Мы просто больше ничего не смогли сделать.

– Я знаю.

Лицо Марко окаменело. Двигалась лишь челюсть, на щеках заходили желваки, словно так он мог побороть боль. Как ни старалась Виолетта, она не смогла подобрать подходящих слов утешения. Виктория, видимо, истратила все свои силы в последние дни, теперь она грузно сидела в своем плетеном кресле и тихо всхлипывала. Казалось, Марко вообще не замечал ее присутствия.

Когда молчание стало совсем невыносимым, Виолетта вздохнула:

– Мы велели сделать ее фотографию. На память. Марко, она лежит там, на буфете.

Снова не последовало никакого ответа. Фотограф снял покойную прямо на ложе. Виолетта считала, что снимок получился удачным: Эстелла выглядела так, словно спала. Но Марко даже не шевельнулся, чтобы взглянуть. Он не отводил глаз от жены. И Виолетта замолчала, не став больше тревожить брата.

Позже Виолетта затруднялась сказать, долго ли они так простояли – молча, как будто чужие люди. Тем временем совсем стемнело. В комнате дамокловым мечом висело столько несказанных слов. Вдруг, нарушив тишину, раздался короткий, но энергичный крик с веранды.

«Наша маленькая звездочка, наша маленькая фея», – подумала Виолетта и поспешила на веранду.

Без лишних слов всем стало ясно, кто будет заботиться о малышке, ни у кого другого сил на это просто не нашлось. Виолетта поспешила к колыбели, которая стояла там под москитной сеткой, отодвинула ткань в стороны и взяла дочь Марко и Эстеллы на руки. Она нежно покачала малышку и, чтобы успокоить, дала пососать свой мизинец.

– Нагрей немного козьего молока для нашего сокровища, – попросила она служанку, которая сидела рядом с колыбелью и ждала указаний. Та поспешила прочь.

По тому, как жадно малышка стала сосать палец, Виолетта поняла, что вскоре разразится очередной протест. И все же сестра решила тут же показать маленькое создание Марко. Виолетта, улыбаясь, смотрела на маленькую племянницу. Уже сейчас можно было сказать, что девочка очень похожа на Эстеллу. У нее были мамины нос и рот, но волосы и глаза, как у Марко. Когда-нибудь она вырастет и станет красавицей. Виолетта смотрела на Марко, но тот не выказывал никакой реакции.

– Как ее зовут? – наконец неловко спросил он.

«О господи, мы ведь еще не дали малышке имя», – вдруг подумала Виолетта и в тот же момент неожиданно для себя выпалила:

– Стелла, малышку зовут Стелла.

Марко отпрянул от неожиданности.

– Вы дали девочке ее имя? Вы дали ей имя Эстеллы? – удивленно спросил он. Сначала Марко побледнел, потом лицо угрожающе помрачнело. – Этот ребенок отнял у Эстеллы все, а теперь вы отдаете ей и ее имя? – кричал он.

– Я… Я… – залепетала Виолетта.

Но Марко не слушал сестру. Не говоря ни слова, он бросился прочь из комнаты. На следующий день после похорон Эстеллы он уехал, никому не сообщив, куда направляется. На дочь он больше ни разу не взглянул.

Глава шестнадцатая

Аврора не могла припомнить, чтобы мать когда-нибудь так безнадежно и горько рыдала. Марлена всегда была сильной женщиной. Ничто, совершенно ничто не могло вывести ее из душевного равновесия. Наверное, этому она научилась, прожив первые годы вместе с мужем, отцом Авроры Джоном, который, как рассказывали девочке, в молодости был весьма ненадежным. Как бы то ни было, но долгое время Марлене, которая писала газетные статьи, а потом путевые заметки, приходилось воспитывать детей одной. Но Аврора и ее брат Хоакин всегда были рядом с матерью. Еще один ребенок умер, так и не родившись.

Во время поездки Джон наконец рассказал Марлене много удивительных вещей, в том числе и нелицеприятную правду о своем прошлом. Джон бежал из Германии по политическим мотивам. Спасаясь, он пожертвовал семьей, разрушив жизнь жены. Его и сегодня угнетало то, что он был таким трусом, сбежал в безопасное место, бросив остальных членов семьи. Позже они вдвоем нашли эту женщину. Джон извинился перед ней, но та ему так ничего и не ответила. «Всегда нужно сохранять спокойствие – вот самое главное, чему меня научила жизнь с твоим отцом», – любила говорить Марлена, когда Аврора в очередной раз оказывалась перед неразрешимой проблемой.

– Мама?

Аврора постучала и тихо вошла в спальню родителей, закрыв за собой дверь. Сердце сильно стучало. Что же произошло? Почему ее мать в такой печали? Аврора как раз хотела рассказать ей про Рауля, но почувствовала, что момент неподходящий. Марлена сидела на кровати, ее плечи вздрагивали при каждом вздохе, покрасневшее лицо было залито слезами. Аврора услышала, как мать с трудом подавляет всхлипывания. Потом она промокнула глаза платком и высморкалась.

– Что случилось, золотце? – решительно спросила она, в голосе чувствовалась прежняя сила.

Аврора беспомощно покачала головой:

– Это ты меня спрашиваешь, мама? Со мной-то все в порядке. А вот что с тобой? Что произошло? Почему ты плачешь?

Аврора умолкла, испуганная душевной болью матери. Нет, она никогда еще не видела ее в таком состоянии, такой подавленной.

Марлена на мгновенье задумалась, потом встала, подошла к дочери и крепко ее обняла. Аврора почувствовала жар, который исходил от нее. Марлена снова начала вздрагивать от рыданий.

– Эстелла… Эстелла… Она умерла, Аврора.

– Эстелла… что?

Аврора закусила губу и отпрянула. Нет, она не могла вымолвить это слово. Она боялась его произнести, как будто, прозвучав, оно на самом деле окажется правдой.

«Умерла? Умерла?» – эхом звучало в голове у Авроры. Жизнелюбивая, красивая Эстелла… Она была старше Марлены всего на несколько месяцев… Наверное, послышалось. Этого не может быть. Никто в столь молодом возрасте не должен умирать. Только… отчего же так рыдает и убивается мама?

– Но как?.. – запинаясь, спросила Аврора. – Что произошло? Какой-то несчастный случай?

Марлена тяжело вздохнула, чтобы немного успокоиться.

– Роды… Она умерла при родах…

На какой-то миг Авроре послышалась злость в словах матери. Но когда Марлена продолжила, в ее голосе звучала лишь усталость:

– У Эстеллы была родильная горячка, от нее она и умерла. И она не первая. Много женщин умирает от этого. Виктория написала, что спустя два дня после того, как ребенок появился на свет, она…

Марлена с трудом сдерживала эмоции, но не смогла больше говорить. Она зажала рот рукой, послышался измученный стон.

– А что с ребенком? – кротко спросила Аврора, пытаясь отвлечь мать, и осторожно погладила ее по руке.

Марлена сглотнула слезы:

– С младенцем все хорошо. Виктория не много об этом писала… Это девочка. Они назвали ее Стеллой… Наверное, в память о матери. Как думаешь?

– Возможно, – ответила Аврора.

«А как Марко?» – хотела спросить она. Но что-то удержало ее от этого вопроса. Возникло некое чувство, которое она не могла определить.

В тот вечер Аврора долго не могла уснуть. Почему при родах умирает столько женщин? Почему Эстелле суждено было умереть? И что это вообще такое – родильная горячка? Может, с ней можно как-то бороться? В тот вечер она даже не думала о Рауле, хотя мысли о нем где-то глубоко все равно сидели в ее подсознании.

– Я хочу стать врачом, – сонно прошептала Аврора, прежде чем ее веки плотно закрылись. – Я стану врачом и позабочусь, чтобы ни одна женщина больше не умерла от родильной горячки…

От этой мысли ей стало легче. Долгое время Аврора не знала, кем хочет стать. Теперь она знала это наверняка. В ту ночь Авроре приснилось, что она находится в больнице. Она бегала по бесконечно длинным коридорам, мимо дверей, из-за которых временами доносились крики, но, как ни странно, это не пугало Аврору. Она понимала, что все делает правильно.

В следующие дни настроение членов семьи Хофер было подавленным. Семьям Кабезас и Пессоа слали телеграммы с глубочайшими соболезнованиями и предложениями какой-либо помощи. Аврора же вынашивала мечту стать врачом, но пока еще не была готова рассказать об этом родителям, Хоакину или Раулю, с которым она тайно встретилась на большом рынке. Хотя Аврора чувствовала, что изменилась, казалось, он этого не заметил. Он сам был задумчив, таким Аврора его еще не видела, но не стала расспрашивать его ни о чем. В эти дни и так было слишком много волнующих событий.

Прошла неделя, прежде чем она за ужином решилась рассказать родителям о своей мечте. Марлена как раз наливала в тарелки куриный суп и тут же застыла на месте.

– Ты хочешь что? – переспросила она дочку. – Ты хочешь изучать медицину?

Аврора опустила голову и уставилась в тарелку. Она считала, что выразилась достаточно ясно, но в голосе матери звучало сомнение. А Аврора думала, что мать ее поддержит.

– Не бывает женщин-врачей, – моментально хором сказали брат и отец, чем тут же пробудили в Авроре дух сопротивления.

– Откуда вы это знаете? – резко возразила она. – А даже если это так, тогда я буду первой.

– Аврора, я… – Марлена все еще стояла с разливной ложкой в руках. – Я… Это может быть трудный путь, дитя мое. Мне не хотелось бы, чтобы ты разочаровалась. Ты так молода… У тебя еще много времени, чтобы все взвесить и решить, кем ты будешь…

– У тебя ведь тоже был нелегкий путь, правда?

– У меня? – Марлена вопросительно взглянула на дочь.

Аврора невольно сжала в кулаки руки, лежавшие на коленях.

– Ты думаешь, бабушка мне ничего не рассказывала, мама? Ты и папа в свое время доставляли ей кучу проблем странными планами. А я знаю уже сейчас, кем хочу стать. Ты же не задумывалась об этом в моем возрасте, ведь так?

Марлена молчала. Да, Аврора была права, она доставляла раньше много проблем матери, когда сбежала с Джоном и решила работать журналисткой. Но стать врачом? Только подумать: ее маленькая Аврора – доктор! Она не могла примириться с этой мыслью. Профессия врача не для женщины. Марлена могла представить, с чем придется столкнуться ее дочери… Сколько горя и страданий предстанет перед ее глазами… И с какими людьми будет работать Аврора…

«А разве ты сама не писала о тяжелых проблемах? О проституции и голоде, об ужасной социальной несправедливости?»

Марлена так крепко сжала ручку разливной ложки, что чуть не вскрикнула от боли.

«Да, я делала это! Но хочу ли я такой судьбы для Авроры? Нет, я не хочу, чтобы она переживала такие страдания! Хочу, чтоб она была счастлива. Я буду оберегать ее. Она ведь еще так молода!»

Марлена выпрямилась и продолжила разливать суп по тарелкам.

– Скажи что-нибудь, Джон, – наконец потребовала она от мужа.

Джон недавно вернулся из Мендосы, где искал новых поставщиков вина для отчима Марлены – Юлиуса. Вскоре ему снова предстояло отправиться в путь. Марлене вдруг показалось, что муж мыслями не здесь.

– Что я должен сказать? – спросил Джон.

– Ты хочешь оставить окончательное решение за мной? – напомнила о теме разговора Марлена.

– Почему нет, моя любимая женушка, ведь важные решения ты всегда принимаешь сама.

Марлена осуждающе покачала головой:

– Но Аврора и твоя дочь тоже.

– Разумеется, – Джон подвинул тарелку супа поближе к себе. – Марлена, а почему бы действительно Авроре не стать врачом? Ее родители – ты и я – тоже выбрали необычную дорогу. Если у нашей дочери есть интерес к медицине, она должна идти по этому пути.

Аврора озадаченно взглянула на отца. Его одобрение стало совершенно неожиданным.

– Но… – Марлена осеклась, но начала снова: – Девочка пока даже не знает, что значит быть врачом. У нее столько возможностей!

Марлена снова взглянула на дочь:

– Аврора, оглядись сначала по сторонам, есть еще столько вещей, которые тебе нужно узнать. Ты еще совершенно не определила своих возможностей и предпочтений. Сходи в ателье к Ленхен, посмотри кондитерскую и кухню Марии…

– Но я уже все это знаю, – застонала Аврора.

– Ну, как бы то ни было, для начала тебе все же придется окончить школу, – улыбаясь, вмешался ее брат Хоакин.

Аврора сердито посмотрела на него. Почему брат в такой момент наносит ей удар в спину?

В этот день она впервые не могла дождаться, когда сможет убежать из-за обеденного стола.

Когда вечером Хоакин вошел в ее комнату, Аврора обиженно отвернулась от него и продолжила читать книгу. Она все еще сердилась на него за то, что он ее не поддержал. Ее руки, державшие книгу, дрожали, и это злило девочку еще больше.

– Эй, малышка, – услышала она голос брата, когда тот прикрыл за собой дверь, – не сердись.

Аврора бросила книгу на кровать. Девочка сдержалась и вначале не удостоила его ни единым словом, но потом она сердито повернулась к брату:

– Я старше тебя, не забывай об этом.

– Но я тебя выше, – парировал Хоакин, как ей показалось, слегка заносчивым тоном, но с миролюбивой улыбкой на лице.

Аврора вновь взяла в руки книгу – одни из первых путевых заметок матери. Дочери нравилось читать ее очерки. Девочке казалось, что в эти моменты она путешествует вместе с ней.

«Ах, черт побери, ведь мама делала все, что ей хотелось, и никто не мог ее отговорить…»

Аврора заметила, что Хоакин замялся и неуверенно присел на край кровати рядом с ней. Несколько секунд они молчали. Краем глаза Аврора поглядывала на брата. Его волосы уже слишком отросли, и все же не прическа Хоакина стала главной темой за ужином. Волосы у брата каштановые, густые и вьющиеся, как и у нее. Губы несколько уже, но нос превосходен. Размер то что надо, как считала Аврора. К тому же у ее носа была маленькая горбинка, а у брата нет. Как любила говорить Марлена, эта горбинка делала нос Авроры уникальным, хотя сама девочка охотно бы отказалась от такого раритета. Сначала Аврора думала, что такой странный нос может оттолкнуть Рауля, но парень, казалось, ничего не заметил. Аврора задумчиво потерла переносицу.

– Значит, ты действительно хочешь стать врачом? – спросил Хоакин, качая головой. – Работать врачом – это кромсать людей скальпелем… – снова улыбнулся он.

Аврора проглотила слюну, прежде чем кивнуть.

– Да, я этого хочу.

Лицо Хоакина стало серьезным.

– Хорошо, если ты на самом деле хочешь этого, то у тебя наверняка получится. – Брат похлопал ее по плечу. – У тебя все получится!

Аврора несколько опешила, потом вздохнула. Как она могла забыть о таком?! Хоакин, ее младший брат, всегда поддерживал начинания сестры, какими бы сумасбродными они ни казались. Не разлей вода – их часто так называли. Находились даже люди, которые считали их близнецами и не могли поверить, что у них разница в возрасте больше года.

Аврора сглотнула, решительно бросилась в объятия брата и прильнула к нему. «А он ведь так ничего и не знает о Рауле, – вдруг подумала она, – о таком я обычно рассказываю ему первому».

– Ты действительно считаешь, что у меня все получится? – спросила она.

– Конечно. Кто, если не ты? – Хоакин крепко прижал сестру, потом отпустил и погладил по щеке. – А я позабочусь, чтобы с тобой все было хорошо.

– Хм… Это наверняка будет нелегко.

– Вот этого я сейчас совершенно не желаю слышать!

Аврора радостно рассмеялась, хотя на душе было неспокойно, встала с постели и подошла к письменному столу. В тот же миг мысли унесли ее куда-то далеко. Конечно, с одной стороны, было хорошо, что Хоакин на ее стороне, но с другой – она внезапно почувствовала неуверенность. Раньше ей было легко, если Хоакин выступал ее защитником, сегодня же девочка заметила, что это лишь мешает. Аврора вдруг поняла, почему не рассказала брату о Рауле: она боялась реакции Хоакина. Она просто ненавидела с ним спорить. А совершенно ясно, что Рауль «недостаточно хорош» для нее, и это даже не обсуждается.

Иногда Авроре казалось, что Хоакин не мог смириться, что прошли времена, когда брат с сестрой всегда были только вдвоем. Он все еще ревностно следовал по ее пятам, куда бы она ни пошла. Аврора до конца не понимала, как вести себя в такой ситуации.

Аврора почувствовала, как Рауль нежно погладил ее по волосам. Она не могла дождаться новой встречи с ним, и не только потому, что страстно хотела Рауля. Это чувство было для Авроры новым. Сначала она представляла себе лишь невинные поцелуи, но потом все чаще стала мечтать коснуться его тела, не исключая тех мест, о которых приличные девушки вообще и думать не смели. Но как Аврора ни старалась, она не могла избавиться от этих видений и мыслей. Они появлялись в голове неожиданно, иногда даже заставляли ее краснеть.

«Маму я спросить об этом не могу», – думала Аврора. Она разговаривала с Марленой обо всем, даже о первых месячных, но о Рауле с мамой точно нельзя беседовать. Но к чему этот фальшивый стыд? Если уж она решила стать врачом, то узнает еще и не такое.

Она решила, что сегодня непременно расскажет Раулю о своих планах. Аврора почему-то была уверена, что Рауль не станет возражать. Он ведь поддерживал ее. Всегда.

Аврора глубоко вздохнула. Рауль все еще гладил ее по щеке. Наверное… наверное, она сейчас утонет в его бездонных глазах… Нет! Аврора собрала все мужество в кулак.

– Я должна тебе кое о чем сказать, – начала девушка, – может, ты этого и не поймешь, но я решила стать врачом.

Она без лишних слов рассказала о своих планах и о реакции родителей. Она даже упомянула, что Хоакин высмеял ее. И хотя брат в конце концов встал на ее сторону, Аврору это все равно очень рассердило.

– Врачом? – лишь переспросил Рауль и продолжил нежно гладить ее по волосам.

Аврора развернулась, чтобы внимательно посмотреть в его глаза. Как он к этому относится? Неужели он смеется над ней? Девушка была заметно взволнованна, больше чем обычно. Она хотела рассказать Раулю все. Для нее это было так важно, а он…

– И ты тоже будешь надо мной смеяться? – раздраженно бросила Аврора. – С меня довольно. Я достаточно взрослая, чтобы решать, чем я хочу заниматься.

– Конечно, – серьезно ответил парень. – Я считаю, что это просто превосходная идея!

Он обаятельно ей улыбнулся.

– Первая женщина-врач в Аргентине, я очень горжусь тобой, моя сладкая…

Аврора вновь покраснела, не в силах ничего с собой поделать. Нервничая, она старалась не смотреть Раулю в глаза.

– Во-первых, я еще не изучаю медицину, а во-вторых, не знаю, буду ли первой женщиной-врачом в Аргентине, – сообщила она с серьезным видом. – Сначала я должна выбрать университет и выяснить, возможно ли такое вообще. Потом я посмотрю…

Рауль приложил палец к ее губам. У Авроры закружилась голова, и уже не в первый раз. «Словно наступила непроглядная ночь, – подумала девушка, – период между тьмой и пробуждением нового дня… Тайна, которая никогда не будет до конца раскрыта… Узнаю ли я когда-нибудь правду о нем?» – молнией пронеслось в ее голове, но эта мысль куда-то тут же улетучилась.

Рауль улыбнулся:

– Ну, тогда ты будешь просто моей первой докторшей. – Он нахмурился. – А тебе разве не нужно для начала окончить школу?

– Хм, – прижалась она к нему.

«Я рада, что сегодня он в таком хорошем настроении», – тут же подумала Аврора. Иногда Рауль так мрачно смотрел и был таким замкнутым, что Аврора была почти уверена: на самом деле он ее не любит. В такие моменты ей даже казалось, что Рауль ненавидит ее. В нем было что-то странное, чего она никак не могла уловить. Аврора замечала это, когда он разглядывал ее, думая, что она не видит… Может, так у влюбленных проявляется ревность, о которой все говорят?

Аврора решительно повернулась к Раулю, чтобы переключиться на другие мысли. И Рауль поцеловал ее так нежно, что совершенно ошеломил девушку.

Но сегодня Аврора не хотела довольствоваться только этим. Сегодня она жаждала большего. Она хотела почувствовать Рауля. Она изнемогала от желания узнать, о чем же говорят взрослые за закрытой дверью. Аврора нерешительно расстегнула верхнюю пуговицу его рубашки, потом еще одну и еще, но вдруг Рауль схватил ее за руку и серьезно взглянул в глаза.

– Что это значит?

– Я… – Аврора снова залилась краской.

«О господи, неужели он не знает? Это же очевидно, чего я хочу! Или я сделала что-то глупое?» Нет, этого не может быть! Она немного знала об этом. Она спрашивала жену двоюродного деда во время своего последнего визита на эстансию Ла-Дульче, а Моника, как бывшая куртизанка, точно знает, что в таких случаях нужно делать. Она охотно поделилась опытом с Авророй.

Рауль немного ослабил хватку, но все еще довольно крепко сжимал ее руку. Потом нежно погладил ее.

– Сколько тебе лет, Аврора?

– Какое это имеет отношение к делу? – ответила она смело, хотя на самом деле чувствовала себя не так уверенно. Ее пристыдили и смутили – не лучшее продолжение для воплощения мечты. А в мыслях было все так красиво!

– Я… я люблю тебя, Рауль…

«Проклятье! Теперь я еще и запинаюсь», – подумала она тут же.

– Поэтому люди делают… То есть должны делать…

Она умолкла и теперь выглядела совсем как маленькая девчонка. Он, видимо, заметил это и отпустил ее руку, потом наклонился и вдруг едва коснулся губами ее губ.

– Ты уверена, что этого хочешь, ангелочек мой?

– Я…

Она сомневалась. Нет, наверняка она не знала. Да, она жаждала познать, что происходит между мужчиной и женщиной, но и боялась этого.

Рауль крепко держал ее. Девушка хотела вырваться, но его взгляд просто гипнотизировал. Аврора чувствовала себя куском железа, а он был магнитом, к которому ее притягивало.

– Я никогда не стану тебя торопить, Аврора, – произнес он. – Ты можешь мне доверять. У меня есть время, для меня ничего не значит, если придется подождать еще немного. Я уже знаю… – он снова поцеловал ее, – знаю, что получу достойную награду.

Эти слова запутали Аврору. Но она, наслаждаясь, снова прильнула к Раулю. Она не хотела больше задумываться о том, что сказал Рауль и что под этим подразумевал. Она вообще больше ничем не хотела забивать себе голову. Аврора чувствовала ровное дыхание Рауля, и его спокойствие передалось ей.

– Тогда ты… ты не рассердишься, если…