Текст книги "Свидание у водопада"

Глава вторая

Роберт и Кларисса отправились в дорогу на следующее утро; они надеялись добраться до ранчо Метцлеров самое позднее через семь дней. После завтрака на скорую руку, состоявшего из кукурузной каши и мате, они погрузили поклажу Роберта на повозку, которую потом можно было оставить у кузена на реке Парана, – таков был план первой части пути. Серебристый Лис, как всегда, будет тащить повозку неохотно. С одним мерином в упряжке не разгонишься.

Пока друзья запрягали коня, Роберт успокаивал животное, разговаривая с ним. Но тот гарцевал и мотал головой. Яки дал им пару одеял, и Кларисса застелила ими повозку.

На прощанье друзья обнялись.

– Береги себя, друг мой, и возвращайся поскорее, – произнес Яки. – Передай привет от меня своему отцу Гуарасиаба.

– Обязательно, – улыбнулся Роберт.

Гуарасиаба – «волосы солнца». Такое имя гуарани дали отцу Роберта, Карлу, волосы которого были сейчас седыми, а некогда – пшеничного цвета.

Яки обернулся к Клариссе:

– И вам всего хорошего, сеньорита. Надеюсь, вы скоро вспомните все, что с вами случилось.

– Да… спасибо, – коротко ответила девушка, хотя на какой-то миг показалось, что она хочет сказать больше.

«Интересно, – промелькнуло в голове Роберта, – что же именно она хотела нам сказать?» Но об этом не было времени думать. Серебристый Лис задрал голову, требуя к себе больше внимания. Должно пройти некоторое время, пока мерин смирится со своей новой ролью. Вначале Роберту нужно быть очень сосредоточенным. Серебристый Лис был не лучшей лошадью для повозки, да и сам Роберт предпочитал иной вид передвижения. Как бы там ни было, парень старался видеть положительные моменты: во время поездки Кларисса сможет немного отдохнуть.

Утром он снова заметил, как измучена девушка, хотя у той ничего не болело. Значит, другие причины лишили ее сил. Что же ее так вымотало? И почему, если она что-то вспомнила, то не хотела ничего рассказывать?

Сначала предостережение Яки показалось Роберту бессмысленным, но теперь он воспринимал его слова серьезно. «Может, он и прав? Возможно, действительно стоит остерегаться девушки, которая с каждой минутой занимает все больше места в моем сердце? Но я просто не могу себе представить, что от нее исходит какая-то опасность. Она выглядит такой невинной!» Она казалась невероятно красивой. Теперь, при дневном свете, он смог рассмотреть цвет ее глаз: темно-синие с вкраплениями карего и зеленого. Ее глаза казались ему бабочками, которые выпорхнули невесть откуда и теперь предстали во всей красе и утонченности.

Роберт вздохнул. Он всегда считал себя человеком трезво мыслящим, жил своей профессией и исследованиями. А теперь, видимо, он был на грани того, чтобы влюбиться без памяти. Раньше Роберт никогда не испытывал подобных чувств и толком не знал, как все это происходит.

Он украдкой взглянул на Клариссу. С того времени как они двинулись в путь, девушка неподвижно сидела в повозке и молча смотрела вдаль. Дорога, усыпанная влажной листвой, и строптивый мерин занимали все внимание Роберта. Время от времени ему даже приходилось слезать и вести коня под уздцы. Потом колеса вновь крепко цеплялись за мокрый грунт, и путешествие продолжалось в прежнем темпе. Среди высоких деревьев все время мелькала голубая полоска неба, а солнце ползло все выше и выше. Сразу после восхода солнце стало прогревать воздух, и теперь температура заметно поднялась. Влажный воздух укутал путников душным тяжелым одеялом. Когда солнце доползло до зенита, Роберт направил повозку на обочину, в тенистое место.

Путники улеглись на повозке. Кларисса и Роберт закрыли глаза. Обезьяны-ревуны, которые вчера кричали так пронзительно, сейчас молчали. Лишь где-то далеко слышался взволнованный крик какой-то птицы. Все вокруг замерло. Совсем рядом с повозкой проложила себе путь колония муравьев-листорезов. Казалось, что кусочки зеленых листьев следуют друг за другом, приплясывая. Пара бабочек перелетала от цветка к цветку.

Роберт задумчиво смотрел на лес. Вблизи дороги он был не такой густой, но всего в нескольких шагах от нее стволы и ветви деревьев, кустарников и лианы сплетались в непролазную чащу, которая с детства манила его своими тайнами. Роберт вновь взглянул на Клариссу. По ее дыханию он понял, что она тоже не спит. Какое-то мгновение он колебался, но потом все же решился: он просто должен был узнать больше.

– Сеньорита, не припоминаете вы хотя бы, из этой вы местности или нет?

Кларисса открыла глаза, но ответила не сразу. Роберт почувствовал, что чуть заметно улыбается краешком губ, и невольно постарался скрыть это. Он не хотел показаться слишком назойливым и настаивать на ответе…

«Может быть, это вообще не мое дело?»

Кларисса села. Взгляд ее больших глаз устремился на него, наконец девушка произнесла:

– Мне… Мне очень жаль, как ни старалась вспомнить, но я действительно не знаю.

– Не стоит волноваться из-за этого. Вы наверняка еще все вспомните.

Роберт попытался произнести эти слова как можно непринужденнее. Ненадолго их взгляды встретились. На миг Роберт ощутил нечто близкое. Молниеносная вспышка чувства… Он задавался вопросом: ощутила ли девушка то же самое? Его сердце забилось быстрее, по телу разлилось тепло. Такого Роберт еще никогда не испытывал. Это не от жары. Не от яркого полуденного солнца, не от костра или очага. Больше всего ему сейчас хотелось коснуться Клариссы, почувствовать, какова ее кожа на ощупь. Именно в этот миг… Роберт не решался отвести от нее глаз, но и не хотел выглядеть развязным.

– Я… хм… – Роберт соскочил с повозки и принялся рыться в поклаже. – Позвольте вам предложить чего-нибудь выпить, сеньорита. – Он наконец взял себя в руки и отважился взглянуть на девушку.

Кларисса одарила его вежливой улыбкой:

– Спасибо, пить действительно хочется.

Когда Роберт протянул девушке наполненную водой калебасу, их пальцы соприкоснулись, и мужчина словно ощутил удар молнией. Роберт так поспешно отпустил сосуд, что тот едва не выскользнул из рук Клариссы. Потом парень отошел на несколько шагов от повозки и вздохнул.

– Отдохните еще немного, а я пойду посмотрю: может, удастся раздобыть что-нибудь съестное.

Кларисса кивнула, вертя калебасу в тонких изящных пальцах. Роберт уже почти скрылся за деревьями, как вдруг услышал ее голос:

– Но вы ведь не уйдете слишком далеко, сеньор Метцлер, правда? Вы же скоро вернетесь?

Лицо Роберта на миг озарила улыбка, потом он обернулся. Значило ли это, что Кларисса стала немного ему доверять, ну, совсем чуточку? Он испытующе взглянул на девушку и кивнул:

– Да, конечно, я буду поблизости. Не беспокойтесь ни о чем.

Кларисса смотрела вслед, пока Роберт не скрылся за деревьями. Да, она тоже хорошо знала лес, поскольку выросла рядом с ним. И, разумеется, помнила постоянную борьбу родителей, все время пытающихся защитить ранчо от наступающих джунглей. Так было и в этой местности. Лес требовал от людей строгой дисциплины.

Кларисса вспомнила, как однажды отец посадил на колени ее, еще совсем маленькую девчонку, которая хотела играть в куклы, а не помогать матери в саду, и убедительно объяснил: джунгли непременно вернут себе все, что люди с таким трудом отвоевали и возделали. Стоит только один-единственный раз дать слабину.

– А если мы потом уедем отсюда? – спросила Кларисса. Она слышала от кого-то, что, когда лесные почвы истощаются, приходится покидать места, которые к тому моменту уже становятся родными. – Папа, если мы однажды уедем отсюда, что случится тогда?

Отец серьезно и печально взглянул на нее. Она понимала: он будет бороться, чтобы этого не произошло.

– И тогда лес тоже все вернет себе.

Какое-то мгновение Кларисса пыталась представить себе это. Она воображала, как кустарники, деревья и другие растения буйно разрастаются в любовно ухоженном мамином саду. Кларисса видела, как лианы опутывают их маленький дом. И хотя все это случилось лишь в ее воображении, девочка тут же подскочила и бросилась помогать матери. Отцу больше никогда не приходилось просить ее о помощи. И все же несколько лет спустя им пришлось уехать – далеко-далеко, в место, где причудливо переплелись ад и рай.

Кларисса заставила себя отвлечься от воспоминаний. «Что станет с родителями, – пронеслось у нее в голове, – все ли с ними в порядке? Стоит ли мне волноваться за них?» Девушка не могла дать ответы на эти вопросы, поэтому на душе было неспокойно.

Вдруг какой-то шорох заставил ее поднять голову, но все было тихо, как она ни прислушивалась. Что это? Неужели в этой глуши она не одна? Может, здесь есть другие люди? Но кого можно встретить в таком месте?

Эти края так мало населены, что встреча с другими людьми – явление крайне редкое. И звери здесь довольно осторожны, держатся на расстоянии. На глаза попадались лишь любопытные носухи. Но что, если ее будут преследовать? Возможно ли это? Мог ли кто-нибудь знать, где она находится? Далеко от того места они еще не отъехали…

Кларисса поднялась и прислушалась еще раз. Сколько времени прошло? И где Ро… сеньор Метцлер? Как себя вести, если с ним что-нибудь случится или он попросту не вернется? Осторожный ягуар не станет нападать на повозку, но что будет, если доктор Метцлер вторгнется в его владения? Нападет ли хищник тогда?

Руки Клариссы задрожали. Нет, нельзя поддаваться страху, она должна что-то делать.

Одним махом она соскочила на землю, с опаской наблюдая за лесом. Отсюда она ничего не могла разглядеть. Деревья росли очень плотно, они все покрывали листвой и полутенями.

Кларисса осторожно кралась по лесу. Внезапно под ногой хрустнула ветка – взлетела с криком какая-то птица. Девушка вздрогнула, будто испугавшись удара грома во время сильной грозы. Листья слишком громко шуршали под ногами, хруст сучьев и веток, ломавшихся под ее весом, немыслимым грохотом отдавался в ушах. Но шаг за шагом Кларисса продвигалась вперед.

Вскоре стало ясно: джунгли становятся такими густыми, что без мачете дальше не сделать и шага. Не видно было и следов Роберта Метцлера. Не слышалось ни звука, который мог бы издавать другой человек. Девушка в нерешительности остановилась. Казалось, звуки и шорохи вокруг нее стали еще громче и тревожнее. Внезапно на нее волной накатил неодолимый страх и вбросил в ее память то, о чем она не хотела вспоминать. Кларисса задрожала, ее трясло от приступа озноба.

«Эти страшные картины… Мужчины… Их грубые голоса… Я не хочу этого больше видеть. Не хочу больше слышать…»

– Кларисса, – вдруг раздался голос позади нее. – Сеньорита…

Девушка вскрикнула, резко обернулась и, потеряв равновесие, очутилась в объятиях доктора Метцлера. Она прильнула к нему, и он крепко ее обнял. Вдруг слезы облегчения потекли по щекам девушки. При всем недоверии к доктору она рада была ощущать, что он рядом. Приятно было сознавать, что она не одна.

– Я… – залепетала девушка, стараясь освободиться. – Я вас потеряла, сеньор Метцлер. Вас так долго не было, и я хотела посмотреть…

– Я не так уж долго отсутствовал, – серьезно возразил мужчина.

– Вам все удалось?

– Да, я…

Только сейчас они заметили, что все еще обнимаются. Роберт резко отпустил Клариссу, и она ощутила некоторое разочарование. Что ни говори, а в его руках она чувствовала себя в безопасности.

Оставшийся отрезок пути они проделали молча. Каждый погрузился в свои мысли. Вечером им пришлось устраиваться на ночлег под открытым небом. Чувство единения, которое охватило Клариссу, когда Роберт прикоснулся к ней, улетучилось. Облегчение вновь уступило место страху. Она просто не могла ему доверять. Не могла, и все.

«После всего, что произошло, я больше никому не смогу верить».

Перед рассветом они снова отправились в дорогу. Роберт хотел преодолеть значительный отрезок пути в утренние часы, пока не настала удушающая влажная жара. Путники были рады вечером того же дня добраться до пульперии, в которой Роберт уже ночевал по дороге к Яки. Здесь можно было не только отдохнуть, но и пополнить запасы воды и продовольствия.

Роберт сразу отправился в конюшни и передал повозку с мерином конюху. Он знал хозяина пульперии как надежного человека и был уверен, что получит поклажу на следующий день в целости и сохранности.

В последние часы Кларисса выглядела очень серьезной. Но теперь она робко улыбалась, хотя Роберт отчетливо чувствовал ее недоверие. Какая-то невидимая стена снова встала между ними. Но как ни старался он осознать, почему это произошло, так и не понял.

Кларисса явно заметила его неуверенность, потому что вдруг откашлялась и произнесла:

– Вы, наверное, считаете меня невежей…

– Нет, отчего же, – поспешил успокоить ее Роберт. – И не беспокойтесь, сеньорита Крамер, вы все непременно вспомните.

Девушка мгновенье помедлила, потом снова улыбнулась, на этот раз приветливее. Они вместе прошли ко входу в пульперию. Роберт распахнул дверь, вежливо пропуская вперед спутницу. «Словно у нас свидание», – внезапно подумал он и обозвал себя простофилей.

Глава третья

Карлос и его младший брат Рафаэль всю вторую половину дня находились в пульперии у реки Парана. Прошлую ночь они провели в конюшне, потом насладились завтраком – хорошим куском мяса. С тех пор ничего не произошло. Рафаэль внимательно наблюдал за старшим братом. Карлос вот уже некоторое время сидел, прислонившись к стене и вытянув ноги так далеко в проход, что посетители едва не спотыкались о них. Одежда и сапоги выдавали в нем гаучо – одного из тех, кто никогда не ходит пешком и с которым шутки плохи. Рафаэлю казалось, что Карлос нарывался на драку. Брат всегда вел себя так в тяжелых жизненных ситуациях. И у него, конечно, были на это основания. Их предприятие потерпело крах.

От одной мысли, что через несколько дней предстоит встретиться с заказчиком, доном Хорхе, ему становилось не по себе. Сначала они довольно быстро преодолели большой отрезок пути, потом сплавились по реке, и вот теперь обоих терзали сомнения. Они не решались произнести это вслух, но понимали, что болтаются в этой дыре дольше чем нужно. Здесь пьянствовали гаучо и лодочники, здесь проигрывали последние гроши в карты, кости или «таба»[4]4
  Разновидность игры в бабки (игра костями животных), популярная среди аргентинских гаучо.


[Закрыть]. Вот и сейчас беспрерывно доносились взволнованные крики игроков, ставивших на то, какой стороной упадут костяшки.

Наконец Рафаэль выплюнул зубочистку, которую жевал уже некоторое время.

– Думаю, нам не стоило его там бросать.

Карлос поднялся, но смолчал. Глаза его превратились в щелочки. Он налил себе рюмку каньи – сладкой обжигающей тростниковой водки, которая братьям нравилась больше, чем голландский джин. И лишь после этого Карлос проворчал:

– Слишком далеко, чтобы везти тело. Кроме того, чертовски жарко. Лучше всего было похоронить его на месте. – Он пронзительно взглянул на брата. – Или ты хотел передать дону Хорхе вонючий труп любимого сынка? – В голосе Карлоса отчетливо слышалась угроза.

– Дон Хорхе захочет увидеть сына, – настаивал Рафаэль.

Карлос опустошил рюмку, наклонился вперед и грохнул кулаком по столу.

– Хватит тупой болтовни, малыш! То, как мы поступили, было правильно.

Рафаэль замолчал на некоторое время, раздумывая, потом продолжил:

– Мы должны сказать, что он упал в реку.

– Именно так, – подтвердил Карлос.

– И все же мы крепко влипли, – продолжал ворчать Рафаэль.

– Об этом мы подумаем позже. – Карлос плеснул себе еще каньи.

– Но…

– Заткнись, малыш.

Рафаэль прикусил язык. Карлос старше его на пять лет и с детства был заводилой. И сейчас, когда они продавались тому, кто больше платит, он по-прежнему считался таковым. Карлос не отличался умом, но пугал жестокостью. Рафаэль же, благодаря небесно-голубым глазам, как у невинного младенца, выглядел еще совсем ребенком. Кудрявые светлые волосы окаймляли округлое лицо, придавая ему сходство с ангелом. Он даже получил прозвище Ангелито – ангелок, и это уже не раз помогало ему. Большинство людей совершенно неправильно оценивали его внешний вид. Даже Карлос.

На лице Рафаэля появилась коварная усмешка, которую он спрятал за рюмкой каньи. Нет, он уже больше не мог сосчитать, скольких людей убил. Вначале каждый раз он делал засечки на рукоятке пистолета, но потом бросил эту затею. Их стало слишком много. А смерть Ксавьера Монада даже не заслуживала такой засечки: тот был убит случайно.

Они хотели убить красавицу Клариссу. Карлос не прочь был забрать ее себе. Но все пошло не так.

Рафаэль выпил и, не опуская рюмки, наполнил ее еще раз. Невероятно, что женщина сама прыгнула в реку… или упала? Ах, это совершенно безразлично, Карлос все равно не смог бы ее заполучить.

– Может, нам все же стоило выловить ее из реки… – задумчиво пробормотал он.

– Ангелито, как бы мы это сделали?

Карлос покачал головой с тем снисходительным видом, который обычно приводил младшего брата в бешенство. «Когда-нибудь я его пристрелю за это», – подумал Рафаэль.

– Она наверняка погибла. А дону Хорхе большего и не нужно. Мы…

Рафаэль почти видел, как рождаются мысли в голове у Карлоса.

– Мы ему просто скажем, что женщина виновата в смерти его сына.

Рафаэль не ответил. Этому дон Хорхе не поверит. Нужно придумать что-то другое, прежде чем показываться на глаза заказчику. Нужно что-то выдумать, чтобы отвести удар от себя.

Карлос неожиданно наклонился к брату:

– У нас все выйдет, мы же те самые братья Видела. Нас водой не разольешь, ведь так?

– Конечно, братец.

Рафаэль осклабился: «Madre de Dios[5]5
  Матерь божья (исп.).


[Закрыть]… Если Карлос действительно думает, что может доверять мне, Ангелито, то он точно непроходимый тупица».

Рафаэль поднялся, вышел из пульперии и огляделся. Он и не подозревал, что Кларисса в это время была всего лишь в одном дне пути от них.

Глава четвертая

Когда путники утром четвертого дня отправились к кузену Яки, собираясь преодолеть остаток пути по реке Парана на лодке, Роберту показалось, что девушка тоже почти не спала прошлой ночью. Вечером Кларисса постирала блузку, вместо которой все еще носила рубашку Яки. Роберт купил ей тканый наплечный платок, которым девушка могла прикрыть неотстиравшиеся места, и сумку для нехитрых пожитков.

В начале их путешествия Кларисса молчала и, опершись на перила, рассматривала густую зелень леса, обрамлявшего берега реки, словно опасалась кого-то. Девушка была погружена в свои мысли, а Роберт не знал, как заговорить с ней, поэтому оставил все как есть. С тяжелым сердцем, лишь иногда поглядывая на нее, он заботился о Серебристом Лисе, который плохо переносил водное путешествие. Девушка выглядела еще более бледной, чем обычно. Под глазами у нее появились темные круги то ли от недосыпания, то ли от тягот пути.

Почему она не говорила о том, что с ней произошло? Если она не доверяет ему, то как он мог верить ей? Роберт совершенно не знал ее. И сейчас у него было ненамного больше информации о Клариссе, чем в тот день, когда он обнаружил ее в джунглях. Совершенно одну.

Позади Роберта неожиданно послышался шум. И тут же Кларисса подошла к нему. Ее близость вновь смутила Роберта, но молодой человек не имел ничего против ее общества.

– Мне очень жаль, сеньор Метцлер. Вы, наверное, считаете меня никудышной попутчицей, но я очень плохо спала прошлой ночью, – произнесла она, осторожно разглаживая складки на юбке.

Роберт не мог не вздохнуть:

– Нет, я так не думаю. Кроме того, наша совместная поездка… ну, в общем… – Роберт сосредоточил взгляд на противоположном береге, чтобы не смотреть на собеседницу, – началась довольно необычно.

Парень был рад, что его голос не дрогнул и звучал вполне уверенно, несмотря на недоверие, которое он испытывал к Клариссе.

– Вам уже лучше, сеньорита Крамер? – поинтересовался он.

– Да, спасибо.

Краем глаза он заметил, что при этих словах ее руки немного задрожали. В тот же миг Кларисса крепко скрестила их на груди.

– Нам еще долго плыть? – спросила девушка.

Роберт задумался, нахмурившись, он не мог точно ответить на этот вопрос.

– Вы родом из этих мест? – вдруг услышал он ее голос.

– Да, – Роберт повел плечами. Почему бы им не поговорить на эту тему? Так можно лучше узнать друг друга. Разве нет? – Мои родители из первых немецких переселенцев в этих местах. Потом сюда приехало много народу, наверное, вы знаете, что в провинции Мисьонес дешево продавали землю.

Он впервые взглянул в глаза девушки. Его сердце билось уже не так часто, как раньше.

Кларисса отрицательно покачала головой и пожала плечами:

– Нет, не знаю.

– Народу осталось немного, – продолжал Роберт. – Не всякий создан для земледелия в тропическом климате. Мои родители жили недалеко от Вейнтисинко-де-Майо – растущего поселка, жители которого занимаются собирательством мате.

Кларисса робко улыбнулась.

– Да, могу себе представить, что земледелие здесь – занятие не из легких, – тихо произнесла девушка.

Роберт задумчиво посмотрел вдаль, где дорога терялась в буйной зелени. Однако же у его родителей все получилось. Они пережили не один тяжелый удар судьбы, как-то почти потерпели крах, но снова и снова собирались с силами. Они были одними из первых, кому помогали гуарани. Родители завели крепкую дружбу с местными индейцами и гордились этим.

– Колбасу, которую я пробовала, сделали ваши родители? – продолжала она.

– Да, ее готовила моя мать. – Роберт одобрительно кивнул и мельком покосился на спутницу. Он заметил, что девушка улыбается. Это делало ее еще красивее. У Роберта создалось впечатление, что они стали друг другу ближе, словно давние знакомые. – Знаете, раз в году мои родители покупают свинью, – решил продолжить свой рассказ молодой человек. О чем-то надо же было говорить? Молчать ему не хотелось. В тот миг он не чувствовал ни своего недоверия к ней, ни ее – к себе. Роберт откашлялся. – Свинья целый год ведет счастливую жизнь, а потом ее забивают, немедленно разделывают и перерабатывают. В таком жарком климате это обязательно нужно делать сразу.

Кларисса кивнула:

– И всякий раз в этот день бывает праздник.

– Вам тоже это знакомо? – ухватился за ее фразу Роберт, но тут же понял свою ошибку. Выражение лица девушки вмиг изменилось, стало более напряженным.

– Нет, – сдержанно ответила она с едва заметной заминкой. – Просто так подумала. Я… Мне кажется, я об этом слыхала.

Роберт не решился расспрашивать дальше, лишь попытался вести себя более непринужденно.

– В такой день приглашали всех соседей. Отваривали мясо с большим количеством чеснока и лука, пели старые песни, плясали, вспоминали родину. Иногда молодежь из городов, вроде меня, привозила с собой новые песни или танцы, и вскоре начиналось вавилонское столпотворение на немецком, польском, испанском и даже португальском языках.

Роберт мельком подумал о том, что старики чаще говорили на родном языке, а их дети и внуки искусно овладевали чужим языком на новой родине. И старики, и молодежь – мало кто из них думал о возвращении на родину. Освоение новых земель требовало от них много усилий, они отвоевывали их шаг за шагом. И никто теперь не сдался бы. Здесь все стали детьми тропиков, преодолевали последствия жары или сильных ливней не моргнув и глазом.

– Вы когда-нибудь привозили с собой новую песню или новый танец? – послышался голос Клариссы.

– Я плохой танцор, – парировал молодой человек.

– Вам здесь нравится жить, да? – спросила девушка.

Роберт вздохнул:

– Хм… Эти места стали родиной для моих родителей, я здесь появился на свет. По-другому я не могу к ним относиться.

Он улыбнулся спутнице и вдруг снова ощутил невероятную близость – очень странное чувство. Если он раньше и спрашивал себя, как отреагируют родители на историю о Клариссе, то теперь был уверен, что никаких трудностей не возникнет. Он нашел ее в лесу. Возможно, спас ей жизнь. Проще некуда.

– Вы бы не могли не рассказывать о том, где нашли меня, пока я сама не вспомню, что тогда произошло? Мне все кажется таким странным.

– Конечно, – не подумав, ответил Роберт, хотя в тот же миг ему захотелось спросить о причине столь странной просьбы. Недоверие вернулось так же быстро, как и исчезло.