Текст книги "Аякс"

Стасим Третий

Хор

 

Строфа I

Ах, когда исполнится час
После годов
В бездне томлений горьких —
Час, когда спасения луч
Нам наконец
В вечной службе бранной блеснет,
1190 Чтобы нам бросить Трои поля,
Стыд и горе родной Эллады?
 

 

Антистрофа I

Пусть эфир бы мужа того
Раньше объял
Или Аид бездонный,
Мужа, что жестокой войны
Первый пример
Средь сынов Эллады явил!
Вот оно, зло, родившее зло!
От него мы и ныне гибнем.
 

 

Строфа II

Он виной, что нежных венков
1200 Нет для нас, что радостный звон
Мы глубокой чарки забыли,
Он, несчастный, сладкий напев
Звучной флейты отнял у нас,
Отнял сна ночного отраду.
Любви, любви лишил он нас, о горе!
Мы без ласки лежим; в кудрях
Виснут капли росы ночной;
Будем помнить тебя вовек,
1210 О постылая Троя!
 

 

Антистрофа II

Все ж доселе был нам Аякс
От лихой напасти во мгле
И от копий вражьих оплотом.
Пал оплот наш; демону тьмы
Жизнь свою он в жертву принес;
Нет для нас уж в мире услады.
О, раз еще б Сунийский кряж[55]55
  Сунийский кряж – мыс, составляющий южную оконечность Аттики.


[Закрыть] увидеть,
Где на пену лазурных волн
Смотрит лесом поросший мыс,
1220 Чтобы вам наш привет послать,
Вам, святые Афины!
 

Эксод

Быстро возвращается Тевкр.

С другой стороны приближается Агамемнон.

 

Тевкр

Прибавил шагу я:[56]56
  прибавил шагу я… – В оригинале этот стих начинается с сочетания καὶ μήν, которым обычно возвещается появление персонажа, причем это объявление принадлежит лицу, уже находящемуся на орхестре (ср. 1168). Тевкр покинул сцену перед началом стасима, чтобы позаботиться о погребении Аякса, но, увидев приближающегося Агамемнона, вернулся обратно. При виде его Корифей должен был сказать: «Но вот неожиданно возвращается Тевкр», на что следовал бы ответ Тевкра: «Да, я вернулся, потому что увидел…» Исходя из этих соображений Доу принимает предложение Морштадта отдать начальное καὶ μήν хору и предположить за ним небольшой пропуск в ркп. (реплика хора).


[Закрыть] военачальник,
Царь Агамемнон к нам заторопился.
Польется, вижу, злобных слов поток.
 

 

Агамемнон

Ты ль возомнил, что в грозной речи сможешь
Над нами безнаказанно глумиться —
Ты, ты, военнопленницы отродье?
Подумать страшно, как бы возгордился
1230 Спесивец наш, как голову бы поднял,
Будь благородной крови мать его,
Когда теперь, в ничтожестве своем,
На нас восстал – пустого места ради!
Еще божился ты, что я не волен
Начальствовать ни над ахейской ратью,
Ни над тобою; сам собой владея —
Так молвил ты – приплыл сюда Аякс.
Пристойны ли рабу[57]57
  Пристойны ли рабу… – Агамемнон мыслит на афинский лад: рожденный от свободного и рабыни в Афинах приравнивался юридически к рабу. Ср. 1259 сл.: интересы неполноправного гражданина мог защищать в суде только свободнорожденный.


[Закрыть] такие речи?
И за кого ты хвастаешь так дерзко?
Куда шагнул он, чей напор жестокий
Он выдержал, где я бы отступил?
Ужели нет мужей среди ахейцев,
Опричь него? Напрасно объявили
1240 Из-за Ахилловых доспехов мы
То состязанье, если повсеместно
По мненью Тевкра трусы мы и только!
И даже судей приговор законный
Вам не указ; за пораженье мстя,
Вы поносить нас будете бесстыдно
И меч на нас злодейский поднимать?
Такие нравы не дадут порядок
Среди людей установить нигде,
Когда мы победителей законных
Гонять дозволим, а их честь и место
Предоставлять прикажем побежденным!
1250 Тому не быть. И не в плечах могучих
Залог победы, не в спине широкой —
Нет; выше тот, кто разумом силен.
Бок у быка огромен – все же им
Невзрачный бич успешно управляет.
Приспеет и к тебе лекарство это,
Если ума не припасешь заране.
Ты ль не безумен? Ведь твой брат – ничто,
Он тенью стал; и за него ты дерзко
Нас поносить и вольнословить вздумал!
Возьмись за ум! Подумай, кем рожден ты,
1260 И хоть свободного сюда поставь,
Чтоб за тебя у нас ответ держал он.
Твоя же речь не будет мне понятна:
Я в варварском не сведущ языке.
 

 

Корифей

Когда бы оба вы взялись за ум,
Я не желал бы ничего иного.
 

 

Тевкр

Как быстро к мертвым благодарность тает,
Как им охотно изменяют все!
Вот муж; его так часто от врагов ты
Спасал, Аякс, своею за него
1270 Душою жертвуя – и хоть бы словом
Он помянул тебя! Исчезло все.
 

(Агамемнону)

 
О образец обидных словопрений!
Ужель забыл ты, все забыл бесследно,
Как в судовой ограде взаперти
Сидели вы, как после бегства рати
Уж пред глазами видели вы смерть,
И он один вас спас? Пылало пламя
Уж на кормы верхушке корабельной;
Коней гнал Гектор[58]58
  Пылало пламя… Коней гнал Гектор… – Софокл воспроизводит события, описанные в «Илиаде», в обратном порядке: там вторжение троянцев предшествует поджогу кораблей. См. XII, 35-471; XVI, 112—124.


[Закрыть] через ров с разбега
И выстроенным угрожал ладьям;
1280 Кто удержал его? Аякс, тот самый,
Что ни сразить, ни отразить врага
Способен не был, по словам твоим!
Что ж, разве свой не выполнил он долг?
Затем припомни, как бойцом он вольным
В единоборство с Гектором вступил.
Не беглый жребий[59]59
  Не беглый жребий… – При жеребьевке древние греки встряхивали шлем, в который складывали камешки, служившие жребиями, и вылетавший первым указывал на того, кому надлежит идти на единоборство, в разведку и т. д. Желавшие уклониться от опасного дела могли под видом камешка незаметно бросить ком, слепленный из земли или глины, который при встряхивании шлема рассыпался. О жеребьевке перед единоборством с Гектором см. Ил. VII, 175—191.


[Закрыть] в воду бросил он,
Ком глины влажной – нет, такой, который
Из шлема первый порывался прочь!
Таков был он, а я – его товарищ,
Я, в рабской доле варваркой рожденный.
1290 Несчастный! Ты ль мне это говоришь?
Не твой ли дед Пелоп, отца родитель,
Сам варвар был,[60]60
  Сам варвар был… – Поскольку Тантал, отец Пелопа, был лидийским (по Софоклу фригийским) царем, то и Пелоп, как уроженец Малой Азии был, по афинским меркам, варваром.


[Закрыть] фригийской сын земли,
Отец же твой, Атрей, в пиру безбожном
Вкусить дал брату[61]61
  Вкусить дал брату… – Атрей, желая отмстить своему брату Фиесту за прелюбодеяние с его женой Аэропой, пригласил брата на пир и подал ему зажаренное мяса его зарезанных детей. См. фр. 108 и вступит. заметку.


[Закрыть] плоть его детей?
Не той ли ты критянки сын, которой
Отец родной, застав с рабом на ложе,[62]62
  …застав с рабом на ложе… – Отец Аэроны, критский царь Катрей, застав дочь с любовником-рабом, отослал ее к Навплию с поручением утопить ее в море. Сжалившись над девушкой, Навплий отдал Аэрону в жены Атрею. У Еврипида была об этом трагедия «Критянки» (фр. 460—470).


[Закрыть]
Назначил рыб быть пищею немых?
Вот слава рода твоего – и ты же
Глумишься над рождением моим?
Отец мой – Теламон; он в войске первым
1300 Прослыл бойцом и доблести наградой
В подруги ложа мать мою добыл,
Царевну родом, дочь Лаомедонта.
Он получил ее из рук Геракла
Как избранный высокой чести дар.
От витязя рожденный[63]63
  От витязя рожденный… – В оригинале: «от двух благородных» – афинская формула, гарантирующая человеку гражданские права.


[Закрыть] и царевны
Я не позорю рода моего.
А ты страдальца чести погребенья
Лишил – и не стыдишься слов своих?
Заметь однако: ту ж насилья меру,
Как и к нему, придется к нам троим
Вам применить: мы заодно. И, право,
1310 Мне больше чести за него погибнуть,
Чем в битве за супружницу твою, —
Или там брата твоего – Елену.
Теперь подумай. Не мое уж только,
Но и свое решаешь дело ты.
Не раздражай меня! Не то – быть трусом
Ты предпочтешь, чем хватом против нас.
Со стороны стоянки появляется Одиссей.
 

 

Корифей

Пришел ты кстати, Одиссей – коль скоро
Распутать узел, не стянуть ты хочешь.
 

 

Одиссей

В чем дело, мужи? Издали я слышал
Атридов крик над витязем умершим.
 

 

Агамемнон

1320 Крик? Да, пожалуй; чересчур обидных
Наслышались речей мы от него.
 

 

Одиссей

Каких речей? Простить я мужа склонен,
Когда на брань он бранью отвечает.
 

 

Агамемнон

Он эту брань делами заслужил.
 

 

Одиссей

Что ж сделал он и в чем тебя обидел?
 

 

Агамемнон

Не позволяет труп лишить могилы
И мне назло грозит похоронить.
 

 

Одиссей

Возможно ль другу, – честь воздавши правде,
Тебе и впредь с готовностью служить?
 

 

Агамемнон

1330 О да; запрет безумью был бы равен:
Из всех аргивян ты мне лучший друг.
 

 

Одиссей

Послушай же. Не должен ты бездушно
Аякса оставлять без погребенья,
Не должен силе доверять настолько,
Чтоб в ненависти правду попирать.
Он и ко мне враждой пылал безмерной
С тех пор, как я доспехами Ахилла
По приговору овладел. Но я
Не отплачу бесчестьем за бесчестье.
Признать я должен, что из всех ахейцев,
1340 Что против Трои двинулись в поход,
Он уступал Ахиллу одному.
Так и тебе не след его бесчестить.
Ведь не его, а божий законы[64]64
  Ведь не его, а божий законы… – Ср. Ан. 450—457; 1070—1076.


[Закрыть]
Ты оскорбишь. Позорить трупы храбрых
И в ненависти Правда не велит.
 

 

Агамемнон

Ты, Одиссей – ты с ним – и против нас?
 

 

Одиссей

Да; ненависти честь кладет предел.
 

 

Агамемнон

И я не вправе мертвого попрать?
 

 

Одиссей

Не домогайся выгоды бесчестной!
 

 

Агамемнон

1350 Во власти правду нелегко блюсти!
 

 

Одиссей

А уступать благому друга слову?
 

 

Агамемнон

Долг добрых – уступать законной власти.
 

 

Одиссей

Брось! Власть – твоя, хотя б и внял ты дружбе.
 

 

Агамемнон

Ты помнишь ли, кого почтить ты хочешь?
 

 

Одиссей

Он мне врагом, но благородным был.
 

 

Агамемнон

Что ж, столько чести мертвому врагу?
 

 

Одиссей

Я помню не вражду его, а доблесть.
 

 

Агамемнон

Безумия полны такие речи!
 

 

Одиссей

Подчас и друг становится врагом.
 

 

Агамемнон

1360 Таких друзьями делать – твой совет?
 

 

Одиссей

Совет мой – избегать жестокосердья.
 

 

Агамемнон

Ты трусом выставишь меня сегодня!
 

 

Одиссей

Нет, праведным судьей для всей Эллады.
 

 

Агамемнон

Велишь отдать его для похорон?
 

 

Одиссей

Да; и меня ведь та же участь ждет.
 

 

Агамемнон

Все таковы: всяк о себе радеет!
 

 

Одиссей

О ком же больше мне радеть прикажешь?
 

 

Агамемнон

Ответишь ты за дело, а не я.
 

 

Одиссей

Кто б ни ответил – благороден будешь.
 

 

Агамемнон

1370 Запомни ж слово ты мое: тебе
И в большем деле я служить согласен,
Но с ним вражда моя и здесь и там
Непримирима. Поступай, как знаешь!
 

(Уходит.)

 

Корифей

Кто и теперь души твоей не ценит,
Царь Одиссей, тот сам лишен души!
 

 

Одиссей

Одно осталось. Тевкру предлагаю,
Чтоб равносильной дружбе уступила
Недавняя вражда. Аякса тело
С тобою я похоронить хочу,
Весь труд твой разделить, всю чести меру
Ему воздать, какую благородным,
1380 Вкусившим смерть, установил закон.
 

 

Тевкр

О благородный Одиссей, ты всякой
Хвалы достоин! Ты мой страх развеял.
Аяксу злейший враг в ахейском войске,
Ты лишь один помог ему. Не стал
Живой над мертвым злобно надругаться,
Как тот военачальник безрассудный
И брат его, что вздумали Аякса
Последней грустной почести лишить.
Пусть же Олимпа царственный властитель,
Отец наш Зевс, пусть памятливый рой
1390 Эриний и вершительница Правда
Злодейскою злодеев смертью взыщут,
Равно бесчестной, как они хотели
Бесчестной доле храброго предать!
Тебя ж, Лаэрта-старца мудрый сын,
Я все ж прошу не прикасаться к трупу.
Я не уверен, будет ли приятно
Покойному твое прикосновенье.
Но в остальном желанной будет нам
Твоя подмога: если кто из войска
Тобою прислан будет, согласимся
Охотно мы. А прочее пускай
Моей заботой будет. Знай, что с нами
Ты поступил, как благородный муж.
 

 

Одиссей

1400 Готовность заявил я, но сомненья
Твои одобрить должен я; прощай!
 

 

Тевкр

Уж довольно речей;[65]65
  Уж довольно речей… – Начиная с этого стиха, заключительная часть трагедии подвергается многочисленным сомнениям. Наиболее бесспорной интерполяцией является 1417: во-первых, два усеченных анапеста (паремиака) никогда не следуют один за другим в завершении анапестической системы; во-вторых, оговорка Тевкра, что он имеет в виду Аякса, каким тот был при жизни, а не умершего, лишена всякого смысла. Не очень кстати по содержанию и заключительные слова Корифея: в трагедии речь шла не о предстоящем, а уже о совершившемся – нападении Аякса на стада, которое покрыло его позором и стало причиной самоубийства. По лингвистическим соображениям ставит под сомнение весь отрезок 1402—1420 Доу;. см. Studies. V. I. P. 173—175.


[Закрыть] приниматься давно
Нам за дело пора. Вы идите, друзья,[66]66
  Вы идите, друзья… – Едва ли надо представлять себе дело таким образом, что хор, разделившись на три отряда, сразу же отправлялся выполнять поручения Тевкра: тогда некому было бы составить погребальное шествие. Если стихи эти подлинные, то распоряжения Тевкра надо понимать как относящиеся к тому моменту, когда хор удалится со сцены. Вероятно, отчасти по этим соображениям Наук считал 1402 (кроме начального ἅλις) – 1412 поздней вставкой.


[Закрыть]
И глубокой могилы холодную сень
Снарядите скорей. Вы на ярый огонь
Меднобокий треножник поставьте, святых
Омовений купель.
Вы же, третий отряд, из палатки туда
Принесите доспехов суровый убор.[67]67
  …доспехов суровый убор. – Неточный перевод. В оригинале речь идет о τὸν ὑπασπίδιον κόσμον – той части вооружения, которая находится «под щитом», т. е. о панцире и поножах. Свой щит Аякс завещал Еврисаку (ср. 574—577).


[Закрыть]
Ты, малютка, руками к отцу своему
1410 Прикоснися любовно и вместе со мной
Изо всех твоих сил его грудь поддержи.
Ах, тепла эта грудь, и из стынущих жил
Еще к горлу сочится багровая кровь!
Поспешите, идите, усердствуйте все,
Кто когда-либо другом усопшего звал!
Он был добрым из добрых;[68]68
  Он был добрым из добрых… – В оригинале разумеются не черты характера Аякса, который отнюдь не отличался преувеличенной добротой, а его принадлежность к благородным и безупречное следование нормам героической этики.


[Закрыть] из смертных никто
С ним сравниться не мог.
[Об Аяксе, что был, мое слово!]
 

 

Корифей

Человеку во многом учителем век,
И никто не пророк,
1420 Пока жизнь впереди, о грядущем.
 

Сопровождая тело Аякса, актеры и хор покидают орхестру.

Приложение

Список сокращений

А. «Аякс» ЦЭ. «Царь Эдип»

АН. «Антигона» ЭК. «Эдип в Колоне»

Т. «Трахинянки» Эл. «Электра»

Ф. «Филоктет»

АС Античные свидетельства о жизни и творчестве Софокла

Аполлод. Аполлодор

Афин. Афиней

Гес. Гесиод

Теог. «Теогония»

Т.и Д. «Труды и Дни»

Диод. Диодор Сицилийский

Евр. Еврипид

Андр. «Андромаха»

Ипп. «Ипполит»

Иф. Авл. «Ифигения в Авлиде»

Мед. «Медея»

Финик. «Финикиянки»

Эл. «Электра»

Ж Жизнеописание Софокла

Ил. «Илиада»

Од. «Одиссея»

Павс. Павсаний

Пинд. Пиндар

Истм. Истмийские оды

Нем. Немейские оды

Ол. Олимпийские оды

Пиф. Пифийские оды

Туск. «Тускуланские беседы» (Цицерона)

Эсх. Эсхил

Аг. «Агамемнон»

Евм. «Евмениды»

Мол. «Молящие»

Пс. «Персы»

Пр. «Прометей»

Сем. «Семеро против Фив»

Хо. «Хоэфоры»

Бернабе Poetarum Epicorum Graecorum testimonia et fragmenta. P. I / Ed. A. Bernabe. Lpz., 1987

Джебб Sophocles. The Plays and Fragments / By Sir R. Jebb. Cambridge, 1883—1896. P. I—VII. (Repr. 1962—1966).

Доу Sophocles. Tragoediae / Ed. R. W. Dawe. Lpz., 1984—1985. T. I—II.

Дэн Sophocle. T. I—III. Texte etabli par A. Dain. P. 1956—1960.

Пирсон Sophocles. Fabulae / Rec. A. C. Pearson. Oxf., 1928.

P Oxy The Oxyrhynchus Papyri. Egypt. Exploration Society. Oxf., 1898—1987. V. I—LIV.

TrGF Tragicorum Graecorum Fragmenta. Gottingen, 1977—1986. T. 1-4. (По этому изданию даются ссылки на фрагменты Эсхила и других греческих трагиков, кроме Еврипида, для которого источником служит изд.: Tragicorum Graecorum fragmenta. Rec. A. Nauck. Lpz., 1889.)

ZPE Zeitschrift fur Papyrologie nnd Epigraphik. Bonn, 1967—1989. Bd. 1-76.

ЖМНП «Журнал министерства народного просвещения»

ФО «Филологическое обозрение»

Примечания

{* Фрагменты Гесиода указываются по изд.: Fragmenta Hesiodea / Ed. R. Merkelbach et M. West. Oxi., 1967; Архилох – по изд.: Iambi et elegi Graeci… / Ed. M. L. West. Oxf., 1978. V. I; Анакреонт и Симонид по изд.: Poetae melici Graeci / Ed. D. Page. Oxf., 1962. Фрагменты Аристофана, Кратина, Фриниха по изд.: The Fragments of Attic comedy… / By J. M. Edmons. Leiden, 1957. V. I. Фрагменты римских трагиков по изд.: Remains of Old Latin / Ed. and transi, by E. H. Warmington. London; Cambr., Massachusetts, 1967—1979. V. I—II. Номер при имени Гигина обозначает соответствующий рассказ в его «Историях» (Fabulae).

Ссылки на номера стихов даются везде по оригиналу; найти соответствующий стих в пределах десятков, отмеченных при русском тексте Софокла, не должно составить особого труда. Обозначение «стих» или «ст.» большей частью опускается. Сокращение «сх.» обозначает схолии к древним авторам; «Ркп.» – «рукопись», «рукописи», «рукописный». Отсылка Dawe R. Studies обозначает его: Studies on the text of Sophocles. Leiden, 1973—1978. V. 1—3.

Перевод стихотворных цитат, кроме особо оговоренных, принадлежит составителю примечаний.}

Предварительные сведения

От античных времен не сохранилось документальных свидетельств о распространении текста трагедий Софокла при его жизни. Однако нет оснований предполагать для них иную судьбу, чем для произведений других древнегреческих трагиков: с авторского экземпляра снимались копии, которые могли приобретаться достаточно состоятельными любителями отечественной словесности, а в IV в., с возникновением в Афинах философских школ в Академии и Ликее, – также храниться в библиотеках, обслуживавших научные занятия Платона и Аристотеля. Без этого невозможно объяснить наличие в их сочинениях множества цитат из трагиков, и притом не только из трех, наиболее знаменитых (Эсхила, Софокла и Еврипида), но и из менее выдающихся.

Поскольку при посмертных постановках трагедий (а исполнение на театральных празднествах одной «старой» драмы перед началом состязания трагических поэтов стало нормой с 387 г.) режиссер и актеры могли позволять себе известные вольности, в середине IV в. афинским политическим деятелем Ликургом был проведен закон, согласно которому создавалось государственное собрание всех пьес трех трагических авторов, и в дальнейшем их исполнении надлежало придерживаться зафиксированного в этом своде текста (АС 56). Насколько высоко ценили афиняне свою коллекцию, видно из рассказа о том, как примерно столетие спустя они согласились предоставить ее для временного пользования египетскому царю Птолемею Евергету под залог в 15 талантов (ок. 22 тыс. рублей серебром). Впрочем, афиняне недооценили материальные возможности восточного монарха: Птолемей велел сделать со всего собрания копию и именно ее вернул в Афины, потеряв таким образом отданные в виде залога деньги, но зато оставив у себя оригинал (АС 64). Возможно, что именно этим собранием – наряду с другими источниками – пользовались впоследствии ученые филологи, занимавшиеся во второй половине III в. классификацией рукописей в знаменитой Александрийской библиотеке (АС 105).

Полное собрание сочинений Софокла подготовил, по-видимому, в первой половине следующего века знаменитый филолог Аристофан Византийский, ставший главным библиотекарем после 195 г. Под именем Аристофана дошло до нас античное «предисловие» к «Антигоне» (А С 105). Упоминается Аристофан и в «Жизнеописании» Софокла (18), в некоторых схолиях к сохранившимся трагедиям и в папирусных отрывках из сатировской драмы «Следопыты». Текст издания Аристофана Византийского послужил основой для большинства, если не всех последующих папирусных копий. В настоящее время известны отрывки из 17 папирусных экземпляров, содержащих текст дошедших до нас трагедий Софокла. По времени они охватывают не менее 600 лет самый ранний образец относится к концу I в. до н. э. или к началу I в. н. э.; самый поздний – к рубежу VI—VII в. н. э. Чаще других встречаются здесь «Царь Эдип» в «Аякс» – по 4 экземпляра; тремя экземплярами представлены «Трахинянки», двумя – «Электра» и «Антигона», одним – «Эдип в Колоне» и «Филоктет».

К этому следует прибавить отрывки из папирусного кодекса V—VI вв. н. э., который опознан теперь как собрание семи трагедий Софокла {См.: Luppe W. P. Vindob. G 29779 – ein Sophokles-Kodex // Wiener Studie 1985. В. 19. S. 89-104.}. Здесь тексту трагедии предшествовало собрание «предисловий» к ним (см. АС 95-113), среди которых содержались неизвестные нам из других источников предисловия к «Аяксу» и «Филоктету» и еще одно стихотворное (ср. А С 95) к «Царю Эдипу». Издание Аристофана, судя по всему было предназначено не для ученых, а для широкой публики, – в нем, в частности кроме уже упоминавшихся «предисловий», не было никакого другого вспомогательной аппарата. Со временем, однако, по мере того, как эпоха Софокла все дальше уходила в прошлое, читателям стали требоваться разъяснения и по части языка, и в отношении реалий, и разного рода историко-литературные справки к тексту, – все то, что в античные времена называлось схолиями.

Составление таких схолиев – в том числе и к Софоклу – взял на себя необыкновенно начитанный и усердный грамматик августовского времени Дидим (современники называли его человеком «с медными внутренностями»). К труду Дидима восходит наиболее древний пласт в корпусе схолиев, известных нам уже по средневековым рукописям Софокла.

На пути к ним, однако, творческое наследие Софокла испытало ту же судьбу, которая постигла и других древнегреческих драматургов: во времена римского император Адриана (117—138 гг. н. э.) из примерно трех сотен пьес Эсхила, Софокла и Еврипида был сделан отбор наиболее читаемых; не последнюю роль играли здесь и нужды школы. В результате в обиходе широкой публики осталось только семь трагедий Софокла, известных нам сейчас полностью. В IV в. н. э. участие в редактировании новы изданий принял римский грамматик Салустий (может быть, один из друзей византийского императора Юлиана), – его имя сохранилось в более поздних «предисловиях (АС 104, 106).

Остальные трагедии Софокла, оставшиеся за пределами «семерки», исчезли отнюдь не сразу и не бесследно: находимые в Египте папирусы с отрывками из не дошедши до нас его пьес датируются вплоть до III в. н. э. Стало быть, на эллинизированном Востоке достаточно полные собрания сочинений Софокла могли еще находиться и в библиотеках, и у книгопродавцев, и в частном пользовании. На европейской же почве с драм, не вошедших в состав «семерки», уцелели только отдельные отрывки в различны антологиях, лексикографических и грамматических сочинениях. Зато отобранные семь продолжали переписывать из рукописи в рукопись с обширными предисловиям и схолиями. Один из таких кодексов, написанный унциальным письмом (т. е. заглавными буквами) примерно в V в. н. э., и стал, как полагают историки текста Софокл, прообразом византийских рукописей с его трагедиями.

Самой ранней из этих рукописей является кодекс из библиотеки Лоренцо Медич (Laurentianus XXXII, 9), широко известный среди филологов, так как кроме трагедв Софокла в нем содержатся также трагедии Эсхила и «Аргонавтика» Аполлония Родосского. Написан кодекс в середине X в. н. э. К тому же прототипу, что кодекс Медичи восходит и так называемый Лейденский палимпсест, т. е. пергаменная книга, на котрую в конце X в. занесли текст Софокла, а еще через четыре столетия его соскоблили, чтобы написать на освободившихся полутора сотнях страниц сочинения религиозного характера. Открытый в 1926 г. Лейденский палимпсест с восстановленным текстом Софокла является, наряду с кодексом Медичи, древнейшим источником для современных изданий.

Эти две рукописи, наряду с еще другими десятью, более поздними (XIII—XVI вв.), представляют особую ценность потому, что содержат все семь трагедий Софокла. Огромное большинство других рукописей (около 170 из общего числа, достигающего примерно 200 экземпляров), ограничивается так называемой византийской триадой («Аякс», «Электра», «Царь Эдип»), образовавшейся в результате нового отбора, произведенного в Константинополе ок. 500 г. н. э. Составителем этой триады считают обычно византийского грамматика Евгения (АС 94).

К изданию трагедий Софокла (преимущественно вошедших в триаду) в XIII—XIV вв. были причастны известные византийские филологи Максим Плануд, Фома Магистр, Мосхопулос, Деметрий Триклиний. К этому же времени относятся и поздние схолии, составленные в помощь любителям классической филологии и учащимся.

Первое печатное издание Софокла вышло в 1502 г. из типографии венецианца Альда Мануция. После этого трагедии Софокла издавались вместе и порознь несчетное число раз.

В настоящее время издатели Софокла оперируют тремя группами византийских рукописей, причем все больше утверждается убеждение, что группы эти не носили «закрытого» характера, т. е. переписчики при своей работе могли пользоваться не одним экземпляром, восходящим к определенному прототипу, а двумя или больше, сопоставляя их между собой и выбирая из каждого то чтение, которое представлялось им наиболее предпочтительным. Поэтому может случиться, что какая-нибудь из рукописей, во всем остальном мало примечательная, сохранила где-нибудь наиболее древнее чтение. Сличение рукописей, внесение поправок (конъектур), выбор и обоснование принятого чтения и составляет до сих пор главную задачу каждого нового издателя древнегреческого текста {К истории текста Софокла см. подробнее: The fragments of Sophocles / Edited… by A. C. Pearson. Cambridge. 1917 (Repr. Amsterdam, 1963). P. XXXII—XLVI; TurynA. Studies in the manuscript tradition of the tragedies of Sophocles. Urbana, 1952; Dain A. Sophocle. V. I. P. XX—XLVIII; Dawe R. Studies on the text of Sophocles. Leiden, 1973. V. I. P. 3—112; Treue K. Kleine Klassikerfragmente. N 3//Festschrift zum 150 jahr. Bestehen des Berliner Agyptischen Museums. Berlin, 1974. S 434 f; Renner T. Four Michigan papyri of classical Greek authors. ZPE. 1978. 29. P. 13—15. 27 f.}.

В наше время в научном обиходе приняты три издания трагедий Софокла:

• Sophocles. Fabulae / Rec. A. С. Pearson. Oxford, 1924 (исправленное издание – 1928; многократные перепечатки вплоть до начала 60-х годов). (В дальнейшем – Пирсон).

• Sophocle. / Texte etabli par A. Dain…. Paris, 1956—1960. T. I—III. (в дальнейшем – Дэн).

• Sophocles. Tragoediae / Ed. R. W. Dawe. Leipzig, 1975—1979. T. I—II. (второе издание – 1984—1985). (в дальнейшем – Доу).

Не утратили своего значения и старые комментированные издания, в которых каждой трагедии посвящен специальный том:

• Sophocles. The Plays and Fragments / By Sir R. Jebb. Cambridge, 1883—1896. T. I—VII (Перепечатано в 1962—1966) (в дальнейшем – Джебб).

• Sophocles / Erklart von F. W. Schneidewin, Berlin, 1909—1914. (Издание, переработанное Э. Вруном и Л. Радермахером).

В последние десятилетия к ним прибавились две новые серии комментариев: Каmerbeek J. С. The Plays of Sophocles. Commentaries. Leiden, 1959—1984. (Комментарий без греческого текста, но с указанием отступлений от издания Пирсона, принимаемых Камербиком.) Cambridge Greek and Latin Classics: Oedipus Rex / Ed. by R. D. Dawe. 1982; Philoctetes/Ed. by T. B. L. Webster. 1970; Electra / Ed. by J. H. Kelles. 1973; Trachiniae / Ed. by P. E. Easterling. 1982.

Все названные выше издания были в той или иной степени использованы при подготовке настоящего однотомника.

При этом следует иметь в виду, что при издании русского перевода далеко не все разночтения оригинала нуждаются в констатации или обосновании. Очень часто они касаются таких вопросов, которые не могут получить отражения в русском тексте. Так, например, в поэтическом языке V в. до н. э. наряду с более употребительными формами имперфекта с приращением могли встретиться и формы без приращения (например, АН. 1164: ηὔϑυνε в одних ркп., εὔϑυνε – в других), – для русского перевода это различие не имеет значения. Иногда разночтения возникают в порядке слов в достаточно прихотливых по своему построению партиях хора, – в русском переводе это опять-таки не может быть учтено. Но даже и в тех случаях, когда разночтение касается отдельных слов, оно не всегда может быть отражено в русском переводе. Вот несколько примеров.

ЦЭ, 722 – в одних ркп. ϑανεῖν («умереть»), в других – πανεῖν («вынести» гибель от руки сына); в переводе в любом случае будет: «пасть», «погибнуть».

ЭК. 15 – все ркп. дают чтение στέγουσιν – башни «покрывают», «защищают» город; конъектура, введенная Доу в его издание, – στέϕουσιν «увенчивают». В переводе это слово и создаваемый им образ совсем выпали. А. 295 – почти все ркп. дают чтение λέγειν и только две – ϕράζειν. В широком смысле эти глаголы – синонимы; они различаются между собой примерно как русское «говорить» и «молвить», «изрекать». Вполне возможно, однако, что в русском переводе и тот и другой греческие глаголы окажутся переведенными как «молвить» или «сказать». Поэтому в дальнейшем в примечаниях к отдельным трагедиям отмечаются только такие разночтения и конъектуры, которые способствуют пониманию текста и хода мысли автора, насколько оно может быть отражено в русском переводе.

Остается сказать о принятом в этом однотомнике порядке размещения трагедий. Наиболее естественной была бы хронологическая их последовательность, чему, однако, мешает отсутствие документальных данных о времени постановки пяти трагедий из семи. С другой стороны, и русскому читателю несомненно удобнее пользоваться текстом трагедий, относящихся к одному мифологическому циклу, в порядке развития событий в пределах каждого цикла, и в примечаниях в этом случае можно избежать лишних отсылок к еще не прочитанной трагедии. Поэтому было признано целесообразным поместить сначала три трагедии, восходящие к фиванскому циклу мифов («Царь Эдип», «Эдип в Колоне», «Антигона») и по содержанию служащие одна продолжением другой, хотя на самом деле Софокл такой связной трилогии не писал и поставленная раньше двух остальных «Антигона» (ок. 442 г.) оказывается при размещении по сюжетному принципу после «Эдипа в Колоне», созданного в самом конце жизни поэта. Затем следуют три трагедии на сюжеты Троянского цикла («Аякс», «Филоктет», «Электра») – опять в той последовательности, в какой находятся изображаемые в них события. Последней из сохранившихся трагедий помещены «Трахинянки»; к ним присоединяется обнаруженная в довольно крупных папирусных фрагментах драма сатиров «Следопыты», за которой идут отрывки из других не сохранившихся драм.