Текст книги "Лёд близнецового пламени"

Я достала телефон, навела камеру и сделала снимок – он получился слегка смазанным из-за моего приятного волнения. «Красота! Люди со всего света едут посмотреть на этот город, его изображают на всех открытках», – подумала я, нажимая кнопку снимка и запечатлевая богато украшенные лепниной дома в ярком свете июньского солнца.

Но внезапно в сердце промелькнула тень сомнения. «Стоп! Это же так красиво! Почему же эти пейзажи не вызывают у меня эмоций?»

Перед глазами резко пронеслись воспоминания о том, как я гуляла по широким проспектам Москвы и зачарованно смотрела на высокие стеклянные небоскрёбы, и душа откликалась подъёмом сил. Но как же так? Ведь я так сильно хотела переехать в Петербург! А теперь ничего не чувствую?

– Я думала, что мы подружимся. Я так хотела сюда приехать. Все вокруг говорят, что ты с радостью принимаешь умных и интеллигентных людей. Но я чувствую себя немного неуютно, – растерянно пожала я плечами, мысленно обращаясь к городу.

Казалось, яркие стены заинтересованно внимали мне.

И я будто услышала в голове их ответ:

– Я не твой друг. Но мне есть, чему тебя научить.

Я слегка тряхнула головой, сгоняя наваждение, и оглянулась ещё раз на сердце города – набережную канала Грибоедова, с двух сторон украшенную храмами – Спасом-на-крови и огромным Казанским собором с рядом колонн, будто руками обхватывающих маленький скверик. Между двумя гранитными стенами плескалась тёмная вода канала, воздух закипал от жары, со всех сторон толкались люди, которых зазывали многочисленные торговцы. Внезапно стало очень тесно, душно, ноги слегка задрожали, готовясь унести меня отсюда. Мне было совсем не важно, в какую сторону. Выдохнула и убрала со лба прилипшую прядь волос – хватило и нескольких минут пребывания на жаре, чтобы кожа начала сочиться влагой. Подняла взгляд и сощурилась – мимо плыл бесконечный поток: люди, люди, люди… Слегка пошатнувшись, оперлась о перила моста, перекинутого через мутный канал, настойчиво бьющийся в каменные стены.

К этому городу сложно относиться равнодушно. И, признаться, несмотря на свою внешнюю красоту, он всегда немного меня пугал, особенно когда в детстве слышала байки о мистическом Петербурге, привидениях, разгуливающих по ночному городу или пугающих хозяев квартир. Северная столица представлялась для меня окутанным влажным туманом, темным каменным городом, но первая короткая поездка сюда с одноклассниками на экскурсию развеяла этот смутный мрачный образ, едва в ярком весеннем свете проступил золотой купол Исаакия, в глаза бросилась буйная зелёная листва раскинувшегося рядом сквера, а до ушей донёсся звонкий смех школьных подруг. Привыкшие к маленькому сибирскому городку, мы зачарованно, будто во сне, плыли по помпезно украшенным улицам, и Петербург казался бескрайним. Он бесконечно разворачивался перед нами. Куда бы мы ни пошли, узкие тропинки путались, менялись между собой, жёлто-серые здания замыкали стены этого лабиринта. Тогда мы, поддавшись пылу юности и опьяняющему чувству, что жизнь только начинается и перед нами – бесконечное море возможностей, решили после школы переехать в Петербург. Время прошло, юношеские обещания остались в прошлом – и вот, теперь я стою здесь, но уже не в окружении друзей, а одна.

Я забежала под навес летней веранды одного из кафе, опустилась за стол, заказала стакан абрикосового коктейля со льдом и огляделась. В такую погоду изучать город из тени оказалось хорошим решением.

– Кира, ты уже в Питере? Как долетела? Скинешь фото? – высветилось на экране сообщение от Лены, подруги детства, взбалмошного урагана энергии и эмоций.

Ещё тогда, в школе, мы вместе хотели уехать в Петербург. А теперь она жила в Москве, переехав туда на пару месяцев раньше меня, и мы поддерживали друг друга в этот сложный период, когда нужно оставить дом. Да, я знала, что мы с подругой всегда будем поддержкой друг для друга, что бы ни случилось.

Я отправила ей несколько фото с Невского проспекта и отложила телефон, разглядывая просторную, богато украшенную улицу. И внезапно поёжилась.

Как ни крути, факт остаётся фактом: это город, построенный на костях, слишком много кровавых событий здесь произошло за триста лет, и флёр мрачного романтизма окутывал его, привлекая тех, кто считал себя тонкой творческой натурой. Встречались и свидетельства очевидцев происходящих здесь странных событий, кто-то даже видел привидений на узких, безлюдных питерских улицах.

Конечно же, для многих это были лишь интересные рассказы, чтобы пощекотать нервы, но я была тесно связана с миром сверхъестественных ощущений, от которых в жилах стыла кровь. Апогеем стало проживание в одной квартире с привидением. Район на окраине Томска, снискавший славу криминального, старое общежитие, насквозь пропахшее мусором, с бегающими по подъезду тараканами – и в нём моя маленькая тёмная студия, которую я снимала за копейки. Жаль, что я пропустила мимо ушей брошенную вскользь фразу хозяйки квартиры: «Почему-то здесь никто не задерживается». А через пару недель уже поняла, почему. Через четыре месяца, когда на стенах появились длинные царапины, а через ночь у нас с женихом на животе в одинаковых местах появились небольшие порезы, я поняла, что пора срочно съезжать. Не помог и сделанный на скорую руку неумелый ритуал чистки помещения – он только разозлил духа, который прогонял всех жильцов, о чем мне сказал характерный стук по стенам, промелькнувшая тень, сбившая со стола салфетку, и закоротившие лампы. В тот момент в жилах застыла кровь, и я, замерев на мгновение, тут же схватила чемодан и пулей вылетела из дома, просидев на вокзале три часа в ожидании поезда.

Вернувшись в Томск из города детства, я тут же поставила в известность хозяйку квартиры, что съезжаю, и больше никогда не приближалась к этому проклятому району. Чуть позже я узнала от соседа, что в этой квартире давным-давно не то кто-то повесился, не то кого-то убили. «Такой случай – один на миллион, тебе просто не повезло с квартирой», – успокаивали меня близкие, а я дала себе слово, что отныне буду жить только в новостройках – на всякий случай. Это снизит риск, ведь спрашивать у хозяев напрямую, не убивали ли кого-нибудь в их квартире, было бы, очевидно, странно.

И при моей чувствительности, когда кожей ощущала всякую чертовщину, ещё и, по всей видимости, притягивала её, я решила сунуться в омут с головой и переехала в город, знаменитый своей мрачной мистической славой! Это не могло быть ничем иным, как забавным ходом в изгибе линии судьбы, и я едва ли оказалась бы здесь по своей воле, но интуиция подсказывала, что здесь меня ждёт важная задача.

Что это могло быть? Перед внутренним взором почему-то предстал образ огня – путеводного, освещающего всё вокруг факела, очищающей стихии, трансформирующей, сжигающей старое, чтобы на его месте зародилось новое.

– Чему же ты хочешь меня научить? – мысленно бросила я вопрос в воздух, адресуя их высоким отреставрированным стенам с лепниной и мощёным тротуарам города.

– Я – место, где прошлое встречается с настоящим, и где люди открывают в себе невозможное. Я знаю, в тебе это тоже есть, – вновь услышала я в голове ответ, мотнула головой и принялась торопливо пить холодный коктейль.

…а всё-таки, я в Петербурге! Ещё раз взглянув на сделанное фото городского пейзажа, будто с открытки, загрузила в свой блог по психологии, который вела вот уже пять лет. Не так уж и важно, что я сейчас думаю об этом городе и где хочу оказаться на самом деле. Пусть за меня порадуются подписчики, родители, близкие друзья. И даже бывший жених, который до сих пор следит за моими новостями в блоге после разрыва отношений.

При мысли о нём я печально улыбнулась. Я верила, что мы вместе смогли бы преодолеть всё – и я предложила ему вместе переехать в город побольше, но он отказался, решив, что не сможет покинуть родителей, да и в родном городе, по его словам, у него свои интересы и амбиции. Он был мягким человеком, но в своём решении оставался непреклонен, несмотря на мои уговоры и аргументы. Розовые мечты и радужные картинки семейной жизни, общей уютной квартиры, где всегда тепло и разносится топот маленьких ножек, катания на коньках всей семьей разбились об это краткое: «Нам не по пути». Он сказал это скрепя сердце. Принять решение было нелегко нам обоим. Я могла бы остаться рядом с ним, но между личной жизнью и карьерой выбрала последнее. Возможно, то, что между работой в крупном городе и семьёй я выбрала первое, ставило на мне штамп карьеристки в глазах окружающих, но на самом деле я всё ещё верила в чистую и искреннюю любовь… Может быть, она где-то здесь, в Петербурге? При воспоминании о сегодняшнем сне по спине пробежали мурашки, и в солнечном сплетении заныло странное тёплое чувство – желание вновь поговорить с людьми из сновидения как можно скорее, будто я была уверена, что они на самом деле существуют.

Выйдя из тени веранды, я пересекла шумный Невский проспект и прошла вдоль канала Грибоедова, остановившись около очередного моста и задумчиво глядя на величественные статуи львов с позолоченными крыльями. С работой проблем никогда не возникало: ум, трудолюбие и здравомыслие помогали быстро обретать авторитет, куда бы я ни пришла.

Увы, качества, обеспечивающие успех в карьере, совсем не помогают, а часто даже и мешают в личной жизни. Привлечь, разжечь страсть и нежность, построить глубокое взаимопонимание и доверие – в этом никак не помогала привычка упорно работать, жестко отстаивать свою позицию и при этом предугадывать желания власть имущих. Но зато эта привычка позволяла не прятаться за чужими плечами, а смело двигаться по жизни, самой исполняя все свои желания. «А любовь? Нужный человек никуда не денется, мы встретимся в нужный момент в нужном месте и узнаем друг друга, без вариантов», – резюмировала я свои размышления, вечно двигавшиеся по кругу и приводящие к одному и тому же заключению. Осталось только оказаться в нужном месте в нужный момент. Что-то подсказывало мне, что это случится на работе.

В первый рабочий день, надев парадную белую блузку и длинную черную юбку, бодро направилась в путь. Но боевой настрой тут же покинул, едва я высадилась из автобуса и увидела пыльную просёлочную дорогу, вдоль которой тянулись покосившиеся частные дома. Прошагав по ней полчаса под палящим солнцем в новых босоножках, я, наконец, заметила видневшееся посреди поля высокие белые здания лабораторий, огороженные старым бетонным забором. Сделав последний рывок, продравшись через заросли каких-то кустов (чуть позже я узнала, что они ядовитые), я оправила торжественные блузку и юбку, пригладила всклокоченные и мокрые от долгого пути длинные светлые волосы и гордо шагнула на проходную.

Пройдя на территорию, я невольно задрала голову. Многоэтажные здания лабораторий вблизи казались ещё более громадными. У стеклянного здания администрации ярко пестрела клумба и торжественно развевались на лёгком ветру флаги. Всё казалось таким новым и… многообещающим! В тот момент меня не смущала даже колючая проволока на покосившемся бетонном заборе, пронзительно кричащие стаи ворон и лай сторожевых собак.

В первый раз войдя в небольшой кабинет, я увидела своих коллег – молодые девушки приветливо улыбались мне, представляясь и наперебой рассказывая, как они ждали меня и как много интересного здесь ждёт. Их улыбки отозвались внутри приятным и тёплым чувством уюта. «Я точно на месте», – подумала я.

– Кира, это твоё место, садись. Вот твой ноутбук, – кивнула мне начальница, улыбчивая женщина с блестящими чёрными волосами.

«Ого, собственный ноутбук! Здесь всё так серьезно», – подумала тогда я. Сейчас, пару лет спустя, забавно об этом вспоминать, но в тот самый первый день это вызвало несказанное удивление.

Постепенно, день за днём, я вливалась в работу, на ходу осваивая все азы и тонкости – начальница решила дать мне для начала поиск персонала, и теперь я сидела над кипой резюме научных работников, помечая карандашом их основные навыки и выбирая, кого я могла бы пригласить на собеседование в лабораторию по контролю качества лекарственных средств. Уже тогда я ощутила важность этой задачи – именно от меня зависело, получит ли человек работу, а лаборатория – нового сотрудника. Один мой звонок мог изменить жизнь человека, пригласить его сменить работу или даже переехать, как это недавно сделала я. И какие бы сложные лекарства ни изобретались в стенах института, я с гордостью думала о том, как много в нём зависит от самих людей.

В этом научном центре, далеко за городом, на границе с бескрайним полем и густым лесом, царила особенная атмосфера, затягивающая, побуждающая забыть о том, что совсем рядом – Петербург, в котором кипит другая жизнь. «Что же побуждает людей ездить сюда, так далеко, в такую рань?», – невольно удивлялась я пару недель спустя. Вместе с огромной пёстрой толпой сотрудников утром по территории бегала стая рыжих котов, над зданиями лабораторий кружили с оглушительным карканьем птицы, которые иногда садились отдохнуть на сухие ветки черного мертвого дерева посреди газона. Что-то ощущалось в этом… потустороннее. Будто в этом месте искажалась реальность.

Работа действительно затянула – её было много, и не было шанса заскучать. Но едва ли пребывание там ограничивалось деловыми задачами. Здесь, как и в любом коллективе, то ли от скуки, то ли от любопытства, становилась зыбкой граница между рабочим и личным. Коллеги рано узнали, что я свободна, и начали любимую забаву – сватовство. «У нас высшее руководство всегда озабочено этим вопросом и активно способствует созданию пар», – в шутку бросила начальница, видя, как я, ещё совсем юная, растерянно и смущённо улыбаюсь, густо краснея. Вмешательство в личную жизнь со стороны и советы по типу «присмотрись к тому или к этому» я считала едва ли допустимыми, но, вероятно, это была просто разница поколений.

К тому же, из головы не выходил тот сон про пылающее поле, покосившийся бетонный забор и белый храм науки. Я ощущала такую странную близость к загадочным фигурам в том сне, и место было поразительно похоже на институт. Но, может быть, это были просто фантазии на фоне волнения из-за переезда и новой работы?

И вот, невольно смотря на множество мужчин, проходящих мимо лабораторий и администрации, и размышляя забавы ради, «он это или не он», я спустя пару недель увидела… его.

Сердце подпрыгнуло. По телу волной прошла крупная дрожь, пока я наблюдала, беспомощно стоя в просторном холле администрации, как мужчина на улице проходит мимо стеклянной стены, погруженный в свои мысли. Та самая высокая стройная фигура – как из сна! Казалось, ему было совсем не жарко в этот душный летний день в строгом синем пиджаке и узких брюках. Копна тёмных волос была старательно уложена в элегантную прическу, открывая выбритые виски, на лице едва выделялась лёгкая щетина. Яркое солнце золотистыми отблесками плясало на тонкой оправе его очков, за которыми слегка настороженно блестели выразительные карие глаза, и… сверкало кольце на безымянном пальце.

Внезапно я ощутила, как в солнечном сплетении запылало тепло, похожее на огненный шар, и постепенно поднялось вверх, к грудной клетке. Я совсем не знала этого мужчину, но всё моё тело стремилось к нему, будто мы были давно знакомы и даже близки. Как такое возможно?

Почувствовав мой тяжелый пристальный взгляд, мужчина на пару секунд повернулся и посмотрел в упор на меня – но я знала, что он ничего не видел с улицы в отражении стеклянной стены. После чего скрылся за поворотом, на ходу доставая из внутреннего кармана пиджака упаковку сигарет, а я так и осталась стоять, прерывисто дыша от волнения.

Я знала, кто это. Но почему-то, лишь только сейчас, увидев вживую, почувствовала его энергию и поняла: это точно тот мужчина из сна. Но где же остальные, ещё две женщины?

Да, я уже видела его на фото, и не раз. Лев Александрович. Как было не знать лицо компании и главного ученого? Стоило открыть газету, включить новости, взглянуть на доску почета – везде мелькал он, рассказывая о своей истории успеха или комментируя разработку нового препарата.

Уж не думала я, что судьба хочет сразу затянуть в гущу событий! И это после совсем недавнего разрыва помолвки, когда, казалось, покалеченное сердце может излечить только чудо. Сейчас же я ощущала странное смятение – мысли лихорадочно путались в голове, а ровный пол так и норовил уйти из-под ног. Я не понимала, как может так сильно взволновать появление одного единственного человека?

«Чудо? Ну и задачка для тебя, Кира Константиновна. И как теперь работать, когда знаешь, что в любой момент можешь встретить этого мужчину, и тебя снова бросит в жар?», – неловко улыбнулась я и передёрнула плечами, возвращаясь в кабинет.

А перед глазами уже смешались картины огня, мрамора и трёх загадочных фигур из сна, неожиданно мрачного Невского проспекта и золотых львов на мосту, блеск которых незаметно превратился в сияние золотого кольца на пальце Льва.

В этот же вечер домой я не шла, а практически бежала мимо тихих кирпичных дворов, на ходу выкуривая сигарету. «Поверить не могу! Почему меня тянет именно к нему? Он же женат. Это какая-то ошибка», – крутилось у меня голове.

Едва я вернулась домой и скинула обувь, как тут же опустилась на ковёр и принялась искать в неразобранном чемодане колоду Таро. Карты в моей жизни появились совсем недавно, не прошло и года. Я долгие годы наблюдала, как моя мама общается с тарологами в попытке узнать своё будущее. А когда, наконец, собственная колода оказалась у меня в руках – карты сразу же открыли мне свои секреты. Я быстро научилась читать в древних знаках прошлое, настоящее и будущее, и отныне всегда обращалась к ним за советом, получая проницательные наставления. Вот и сегодня ужин и душ меня мало сейчас волновали – руки сами, слегка подрагивая, вытащили из коробки карты.

Мне были необходимы ответы.

– Ждёт ли нас что-то с Львом в будущем? – прошептала я вопрос колоде.

Руки тасовали карты, перед глазами мелькали синие «рубашки». Наконец, четыре карты сами выпали на жёсткий ворс ковра. Сгорая от волнения, я тут же перевернула их и отпрянула. Кому, как не мне, было не знать, что они значат?

На меня смотрели Двойка Кубков, Рыцарь Мечей, Королева Жезлов и Луна.

Двойка Кубков изображала молодых мужчину и женщину на фоне светлого безоблачного неба, просторного луга и маленького домика в отдалении. Их союз освещал и скреплял Кадуцей, символ целительства, изображённый сверху – жезл, вокруг которого переплелись две змеи. Сверху него был изображён крылатый лев, символ сверхчеловеческой силы, осеняющий влюблённых размахом своих крыльев. По рукам прошла мелкая дрожь от слишком явного совпадения: мы с ним сошлись тоже под знаком Кадуцея – в научном институте, связанном с медициной. И Лев – символ его имени.

Рыцарь мечей символизировал мужчину, юного духом, искреннего увлеченного своим делом и готового влезть в любой спор, но не слишком внимательного к чувствам окружающих. Именно таковы обычно люди науки, те самые «чудаковатые учёные», для которых истина была важнее отношений с окружающими. Глядя на карту, я ощущала, что Лев – именно такой по характеру. И уже знала его характер ещё до того, как мы перекинулись хотя бы парой слов.

Глядя на Королеву Жезлов, я тепло улыбнулась. Как ни странно, эта карта всегда в раскладах означала меня – женщину стихии огня. Такая женщина умела и любила ставить цели, строить планы и не отходить от них под любым предлогом. Как бы то ни было, сегодня в раскладе эта карта вновь указывает на меня, а, значит, появление Льва напрямую затрагивает меня.

Последней была загадочная карта Луны – она всегда была символом ночи, тайны, скрытого от чужих глаз. Это подсознание и магические способности. А ещё издревле луна была символом измены, тайной связи, совершаемой вдали от чужих глаз, под покровом ночи.

А это значит, что… На меня в своей неприкрытой ясности смотрел ответ от карт: мы оба со Львом будем рады встрече, найдём рядом друг с другом взаимное наполнение и гармонию… пока под Луной не совершится нечто неизбежное и неправильное.

Глава 2. Первые искры. Рыцарь Мечей и Королева Жезлов

И страшно ее угадать

В еще незнакомой улыбке.

А. Ахматова. Любовь. 1911 г.

Предчувствую Тебя. Года проходят мимо —

Всё в облике одном предчувствую Тебя.

Весь горизонт в огне – и ясен нестерпимо,

И молча жду, – тоскуя и любя.

А. Блок. 1901 г.

Время шло, и я умело справлялась с новой работой, с энтузиазмом взвалив на хрупкие плечи множество задач. Мне ещё только предстояло пройти стажировку и получить приглашение остаться работать в институте, но я совершенно не волновалась и с головой погрузилась в работу. Именно через меня в институт приходили новые сотрудники, так что я имела хотя бы небольшой шанс приобщиться к удивительному миру науки, где создавались новые лекарства, слушая их рассказы о сложных технологиях на собеседованиях. Нередко ловила себя на мысли, что, работая с персоналом, я имею доступ практически к любому сотруднику, и могу обратиться к кому угодно под любым предлогом.

Но было одно «но».

Несколько сотен сотрудников центра разделились для меня на две категории: Лев и все остальные. Для всех у меня была припасена вежливая улыбка, галантные манеры и бесконечное терпение. Но каждый раз, когда я видела Льва, что-то внутри меня переворачивалось, и вскоре это необъяснимое чувство кристаллизовалось в жгучее ощущение в солнечном сплетении. При виде него я будто сбрасывала путы привычного сна наяву и смотрела в лицо самой жизни, яркой и солнечной. Лев. Но при взгляде на него моя душа почувствовала кого-то очень близкого, ровню – духовную силу, жажду жизни и острый пытливый интеллект в этом элегантном в своей неряшливости и напускной дурашливости юноше.

И всё-таки, каждый раз, когда я смотрела на него и чувствовала, что вот-вот мы поздороваемся и заговорим, как старые знакомые, он молча проходил мимо меня. И я разочарованно отводила взгляд, кусая губы от досады – если это случалось, то день считался испорченным. Неужели при виде меня Лев ощущает того же интереса, что и я, хотя бы самую малость?

Хотя, стоило ли вообще допускать такие мысли и давать им поселиться у себя в голове? Ведь сверкающее кольцо на пальце оставляло мало сомнений. Странно, почему при мысли о том, что я опоздала, и мы не встретились с ним раньше, когда он был свободен, я чувствовала, будто мою грудную клетку сдавливает тяжелая каменная плита. Но какой смысл скрывать от себя свои чувства?

Я предчувствовала, что нас тянет друг к другу вопреки всему. Но что из этого выйдет?

Впрочем, рано было ещё рассуждать об этом. Впереди много времени. Новый город, новое место работы и даже неминуемо накрывающее меня чувство влюблённости… Всё это вдохновляло и зажигало огоньки в глазах. Хотелось начать жить по-другому, сразу же стать лучше, выше, чище в помыслах. Хотелось делиться своим светом и освещать других. В один из жарких летних дней я решила потренироваться в управлении энергией, что раньше частично удавалось. День начинался с того, что душным утром я ехала в автобусе, скользила взглядом по проплывающей мимо зелени и настраивалась на энергию позитивного отношения к жизни. Я хотела показывать миру свет и любовь – к другим людям, к работе, к этому новому для меня городу.

Если утром у меня получалось войти в состояние любви и радости, то на работе Лев немедленно появлялся в моем поле зрения, то и дело своим появлением заставляя меня вздрагивать. Я лишь молча улыбалась сама себе и этой закономерности, которая не могла быть простым совпадением.

«Это хороший знак», – думала я. Но что делать с ним дальше, не понимала.

В один из таких солнечных дней я стояла в холле проходной, переминаясь с ноги на ногу и ожидая кандидата на собеседование. Я не упускала шанса побывать там почаще – ведь Лев регулярно выходил там на перекур. И в этот раз, когда я тренировалась управлять энергией радости, он моментально появился рядом со мной.

Я подняла на него испуганно-удивлённый взгляд и встретилась с ним глазами. Беззвучно открыла рот, будто слова сами хотели вырваться, но так и застыла в онемении, не зная, что сказать. Лев на пару секунд задержал взгляд на мне, замершей, с приоткрытым от удивления ртом, молча отвернулся и вышел на улицу. Я опустила глаза, чувствуя, как густо краснею, и как челюсти сжимаются от обиды – даже сейчас он со мной не поздоровался!

И так случалось каждый раз. Когда он проходил мимо, я смущённо отводила глаза, отворачивалась или имитировала бурную деятельность в смартфоне. И лишь потом поднимала глаза, смотря ему, уходящему, вслед. В такие моменты я скользила взглядом по его изящной, худощавой высокой фигуре в синем пиджаке. А когда он оборачивался, я могла видеть в свете солнца его изящный утончённый профиль, украшенный тонкой оправой очков. Всё в нём, каждое движение говорило об интеллекте, тонкости и лёгкости натуры, а ещё – о том, что это кто-то, будто близкий мне и очень смутно знакомый.

Меня смущал и одновременно манил ореол, которым была окружена фигура этого человека – его фото украшали холл администрации и календари, в свежей газете на весь разворот красовалось интервью с ним, а при его появлении люди уважительно приветствовали его и перешёптывались. А я? Кто я? Вчерашняя студентка, сегодняшняя стажёрка, молодая, но уже с багажом опыта за плечами. Девушка, у которой здесь ещё нет имени и авторитета – только горящие глаза, острый ум и готовность много и упорно работать.

К тому же, он на десять лет старше меня.

В интервью в газете он рассказывал о том, что когда-то преподавал в университете. Сколько через него прошло таких, как я, обычных молодых студенток? Их лица, мелькая перед ним долгие годы, в конце концов превратились в безликий людской поток. Даже не представляю, чем я могла бы его заинтересовать – и от этой мысли каменная плита на груди становилась ещё тяжелее.

Я то и дело прокручивала в голове варианты – как я могу приблизиться к нему, и стоит ли это делать? В конце концов, он женат…

Но мои мысли были подобны заколдованному лесу или лабиринту – как бы я не пыталась уйти от этого щекотливого вопроса, то и дело возвращалась к тому, что не могу бороться с этим жгучим теплым чувством ко Льву, внезапным желанием окружить заботой этого человека, знакомого и незнакомого мне одновременно.

***

В день подведения итогов стажировки моего потока я испытывала лёгкий мандраж. Не до конца рассеялись сомнения – предложат ли мне продолжить работу в институте?

Вокруг длинного дубового стола расселись несколько ребят, других стажеров, и их руководители. Рядом со мной оставалось несколько пустых мест. И тут в зал вошёл Лев. В его появлении я не сомневалась – едва ли какой-то проект мог обойтись без его участия. Мой тяжелый взгляд ореховых глаз невольно прошелся по нему и на мгновение снова задержался на сверкнувшем на солнце кольце. Почувствовав лёгкий укол в сердце, я поспешно отвернулась и принялась изучать презентации стажёров на экране.

Вот и самая волнительная минута – объявление тех, кто получает предложение о работе. Я невольно вцепилась слегка вспотевшими ладонями в гладкие подлокотники кресла, подавшись вперёд. Сердце начало стучать всё быстрее и быстрее.

– Кира Константиновна, поздравляем, вы успешно прошли стажировку, и мы приглашаем вас присоединиться к нашей команде! – торжественно объявила ведущая.

Я откинулась в кресле, облегченно выдохнув. Под звук громких аплодисментов на моём лице расплылась широкая улыбка, с плеч спала целая гора. Целый этап неопределённости позади! Я остаюсь в институте. Но надолго ли?

Внезапно перед глазами встало видение, которое впервые пришло ко мне в школе, а после этого несколько лет дремало на задворках подсознания. Старшие классы школы. Мы с подругой Леной сидим за партой на уроке химии. Она, обычно человек-праздник, сосредоточенно и увлеченно решает уравнения. Я уже вижу ее в белом халате, за лабораторным столом, в окружении пробирок и колб, железных полок и холодного чистого белого света. Каждое движение ее руки – это вклад в реальное и полезное дело. Может быть, это будет лекарство, или это проба сырья на безопасность, или?..

– Как я тебе завидую, Лена, – я задумчиво улыбаюсь. – Ты будешь приносить людям пользу. А куда идти мне, гуманитарию, пока не совсем понятно.

Меня тянуло к её миру. Я четко видела большие светлые цеха, людей в белых халатах, которые своими руками и умом создают то, что облегчит жизнь тысячам и миллионам людей. И я видела себя рядом с ними – непременно в черном деловом костюме, как я с улыбкой консультирую их, и ко мне прислушиваются, хотя я ничего не понимаю в естественных науках. Как же такое возможно?

И сегодня, несколько лет спустя, ответ найден – я стала частью этого мира лабораторий и белых халатов. Судьба от меня ничего не скрывала – она сразу показала картину жизни, в которой я окажусь, и повела меня к ней четко выверенными путями – я и оглянуться не успела, как оказалась на месте. Значит, это не ошибка, я там, где должна быть, в то время, в которое нужно – да и бывает ли по-другому?

Выходные после подведения итогов стажировки казались особенно яркими. Пройдено сложное испытание, начался новый этап жизни. Разве это не здорово? Разве не за интересной работой я сюда ехала из Сибири? И всё же, мне казалось, что этого объяснения недостаточно – меня привела в этот город какая-то другая причина. Жарит и ослепляет солнце, заливает светом парадные фасады домов и изумрудные лужайки парков. Я вышла к набережной и остановилась, облокотившись на нагретый каменный парапет и наблюдая за широким синим течением Невы.

– Петербург. Интересно, зачем я сюда приехала на самом деле? – задумалась я, загипнотизированным взглядом наблюдая за набегающими друг на друга мелкими волнами.

– Закончить дело прошлой жизни, – тут же пронеслось у меня в голове, будто это была не моя мысль. Я встрепенулась, уже по-новому оглядывая шумную набережную и здания, украшенные лепниной, словно кремовыми розами на торте.

И внезапно показалось, что в этом городе, о котором так много слышала и в который переезжала с таким рвением, мне начинает становиться тяжело и неуютно. Он будет со мной справедлив в стремлении чему-то научить меня – но вряд ли будет приветлив.

***

Через пару недель природа проявила милость, и жара ушла из северной столицы. В тот день по небу бежали густые серые облака, отражаясь в зеркальной стеклянного здания администрации. Я стояла у проходной, деловито притоптывая ногой и слушая гудки в телефоне – кандидат на собеседование снова затерялся и не отвечал на звонки. На моем лице застыло привычное сосредоточенное выражение лица – нахмуренные брови и отблеск осуждения в глазах. И тут я заметила, как из-за угла здания выходит и приближается к проходной Лев.