Текст книги "Последняя жизнь Марка Эшфорда. Часть 1"

– Где вы находитесь? Почему ты молчишь? Эйдан! Мы с Райаном сейчас прибудем, главное… – Телефон отключился, как и все источники электричества и света.

Видеть он мог, но не так отчетливо как раньше. Зовя мать, перед его лицом пролетел огромный осколок лобового стекла, в котором он с трещинами на нем отразился. Замерев от потрясения, он услышал, как кто-то тоскливо вздыхает:

– Ну вот, промазал. – Он разглядел в темноте черный силуэт.

– Мам, я не знаю где ты, но умоляю, беги как можно дальше! – Он снял с себя ожерелье, глаза его засверкали и дали ему способность ночного зрения. Чувствуя, что его сила под контролем, он, вызывая землетрясение ринулся в атаку. – Я смогу контролировать силу, я уже ее использовал в своих целях, эта способность под моей властью.

Руперт не шевелился, он смотрел на каждый шаг, сделанный Эйданом, и когда тот приблизился, то откинул того своим нескончаемым мраком к его несчастной матери. Его рука выпускала тьму, его глаза светились ночью, а волосы воссияли над всем его телом.

– Жалкие людишки. Раздражаете меня своим идиотизмом, почему вы не можете спокойно сдохнуть как вас просят? – Шел он к ним не торопясь. – Почему просто не принять свою учесть? Зачем эта бесполезная борьба за существование?

Эйдан вновь побежал на него, приказывая своей матери бежать.

– Я убью тебя!

– Твой элемент почвы ничто, по сравнению с моей тьмой. – Он вызвал теневой пистолет и выстрелил ему в плечо. – Прекрати уже сражаться, у тебя нет шансов. Ты в любом случае, покойник.

– Я… никогда не сдамся. – Он лежал с огромной дырой в плече дыша в асфальт.

Когда Черный Грифон подошел к отчаявшемуся, который твердил обратное, то выстрелил ему в ногу, дабы узреть его истинное отчаяние, которое свойственно каждому человеку.

– Меня так раздражают ваши «Я не сдамся», «Я верю в себя». Запомни уже раз и навсегда, ты умрешь и неважно во что ты верил. – Он вновь собирался выстрелить, но на этот раз в голову.

– Не трогай моего сына! – Пулей от пистолета она избавила его от указательного пальца.

– Тварь! Тварь! Я… прикончу тебя, сука!

Она выстрелила снова, но на этот раз он был готов и отрубил ей руки до локтей своей острой как лезвие тенью. Он не просто усилил, он эволюционировал свои способности, экспериментируя над простыми прохожими, которые попадались ему на глаза, он применял на них силу тьмы, резал им конечности, избавлял от зрения, творил предметы с помощью тени, применял свою силу по желанию и стал властным над нею.

– Глупые люди! Я истреблю вас всех! Убью каждого! – Он вырвал материнское сердце и бросил на асфальт перед лицом ее сына. – Лишился пальца из-за этой сучки. Вы люди никогда не ценили этот мир, который я пытаюсь спасти от вас. – Останавливал он кровотечение. – А теперь, твоя очередь.

Широко открытые глазные яблоки выталкивали себя из глазниц с красными молниями по всей белочной оболочке. Залитые кровью нос и уши, замкнулись в бесчувствии, а онемевший рот не разрешал даже сделать малейшего вдоха. Легкие сжались, а сердце остановилось своим затихшим биением. Асфальт над его головой поднимал его вверх, каждая песчинка шла следом за ним создавая сферическую форму, конструкцией похожую на саму Землю. Он не мог физически пошевелится, но неконтролируемая сила земли спасала его от нападений тьмы. Режущие тени сталкивались с твердыми искусственными булыжниками, а темнота сама растворялась благодаря песку, окутанному вокруг Черного Грифона.

– Глупый человечишка. – Он съедал его тьму, но свет все равно не появлялся. – Уже потерял контроль, а ведь ты так кричал что властен над своей силой! – Руперту это было только на руку. – Неужели это были пустые слова? – Пытался он до него достучаться.

Но Эйдан, покрывшись песчинками, уже потерял себя и всю свою человечность, его окутали все семь смертных грехов. Он стал песочной нечистью из библиотеки.

– Сын… – она в крови тянула свою оставшуюся половину руки. – Прошу, Эйди…

В воспоминаниях его жил обман, что сформировался по его желанию. Он ненавидел себя, презирал множество раз за смерть отца в которой ни капли не был повинен. Его воспоминания о том дне ложное, он сам его выдумал, чтобы жизнь не казалась ему такой ужасной. Он не желал жить в трагедии, он переписал день смерти отца, ведь поверить в несчастный случай было легче, чем в убийство собственного сына. Его отец посадил его на лодку, взял удочку и сказал, что они будут ловить самую редкую рыбу в реке Уайтуотера. Удочка лежала в лодке нетронутой. Они уплыли достаточно далеко. Никто так и не узнал, что творилось в голове Гарсии О’найта, никто не мог понять тех причин, из-за которых он был готов утопить собственного сына. Его планом было утопить Эйди, а затем и пойти следом за ним на корм рыбам.

– Я знаю его причины, Эйди… – Jна была на последнем издыхании. – Я знаю почему отец хотел убить и почему оставил тебя в живых…

И ее милый Эйди в обличии монстра, спустил свою голову к ней и прислушался. И только начал ее рот двигаться, как она оказалось внутри него. Он проглотил ее, это песчаное нечто разжевало ее в своих зубах.

Эйдан как зародыш находился внутри этого чудища, его раны загнивали с невероятной скоростью, он старел поминутно. Он скрученный, без состояния двигаться начал всасывать в себя внутренности матери словно трубочкой из-под колы. Его желудок наполнялся, его грехи взяли над ним контроль.

Руперт бы отчаялся, увидев это чудище раньше, он бы сбежал. Но уже пройдя такой долгий путь, он понимал, что тому уже не продержатся до утра, поэтому и не отступал от своей цели.

– Была ли моя жизнь настолько значимой, чтобы ее спасать? – Его уже последние собственные мысли. Он рыдал без слез, восстанавливая свое зрение. Тьма рассеивалась, луна виднелась, а порезы на его теле обретали полную форму. – Мой живот… выглядит как суп. – Песок был ему уже не властен, когда Руперт с ним закончил. Ноги оторваны от тела, живот с внутренностями был разжеван тьмой. Черный Грифон смотрел на еще живого плюшевого мишку, смотрел все еще с тем взглядом презрения. Он не видел в нем человечность, он такой же, как и все. Грешник.

Глава 25

«Апатия»

Мне не лучше и не хуже. Мне – никак.

Жоан Маду «Триумфальная арка»

«Я не был там, но слышал голос его голос, который сжимал мне сердце словно ледяной ладонью. Голос Эйдана заставлял мое тело прекращать все движения. Я сразу же терялся в пустоте. Мне ничего не хотелось, даже любимых блюд, мне не хотелось кушать, спать, веселиться, все мои мысли превратились в беспорядок, и я ничего кроме побыть одному не хотел. Его слова я не обдумал, а прочувствовал. Сколько же эмоций он вложил в свои слова о ценности своей жизни. Голос его стал моим напоминанием, что я безнадежный мусор. Я должен был спасти его, но снова это сделал, снова все испортил. Снова всех подвел. Он хотел жить у пляжа, ходить каждый день на пирс Санта-Моники, учиться в Калифорнийском Университете, у него не было определенного будущего, он лишь хотел жить так, как грезил. А возможно, что я настолько ужасный друг, что не понял его отличие между мечтать и жить мечтой. Я чувствую себя омерзительно из-за того, что не смог ничего не сделать, но мусором я себя ощущаю не из-за своей ошибки, а за свои грешные мысли. Я не горюю из-за смерти Эйдана. Мне словно плевать. Я пытаюсь напомнить себе самые радостные с ним воспоминания, чтобы хоть оплакать его смерть, но даже радость на его лице не вызывает никаких эмоций. Я стал безразличен? Или же это временно? Иногда я думаю, что просто разрядился, не могу ведь я привыкнуть к смерти близких…» – Марк потерялся в собственных мыслях. Он не был опечален смерти Эйдана, но предпочел бы умереть вместо него.

После потери маленького мальчика, который приносил своим плюшевым теплом всем настроение, Марк перестал содержать в себе стремление к жизни, он закрылся от мира сего, не давая никому и ничему приблизится к его мыслям. Маленький мальчик в их командном трио что светился ярче солнца, погас.

Лежа в гостиной своего дома он чувствовал, как все его эмоции съедались кем-то изнутри.

«Он похитил мою боль, мою радость, мою злость, оставил лишь холод».

– Марк. – Перебил молчание Вик, развалившись на диване.

– Не мешай, я думаю… – Без эмоций ответил он. Посторонний шум его злил.

– Завтра в школу.

– Не мешай, я думаю… – Без эмоций повторил он.

– Мы две недели здесь торчим.

– Не мешай, я думаю. – Марк понимал, что возможно он такой без эмоциональный от природы. Из-за своих переживаний его тело само заставило эмоционально замереть и теперь ничто не может украсить его серую тоску в этой непроникающей света комнате.

После пожара, Вик временно переехал к Марку, пока его тетя Луиза «задерживается» в Париже по «работе». Но он не особо горевал по этому поводу, ведь саму тетю он видел лишь несколько раз за жизнь.

– Марк, скажи что-нибудь.

– Не мешай, я… – Марк не закончил фразу, потому что к нему пришла другая мысль. – Вик, ты не думаешь, что в доме стало как-то тесно? – Мысль его о том, что он эмоционально замер дало сдвиг. Правда небольшой.

– Нет, не думаю… Я в последнее время вообще не о чем не думаю. Мой мозг перестал функционировать в один момент и все пошло не туда. – Он не захотел продолжать, его рот разрядился. – Устал. Когда я был один можно сказать я был счастлив, ведь когда я один рядом нет других людей, которые могут испортить настроение. Только люди могут убить во мне все положительные качества и эмоции, только люди наполняют мою голову и сущность негативом.

– Это уже не легкая апатия. Я хочу перестать существовать.

Со второго этажа спустился Андрей, он в пятнадцатый раз продемонстрировал свое отвращение к их усталости от жизни и налил себе энергетик со вкусом манго. Налил он его из банки в стакан, так как из самой банки пить не гигиенично. Пока он наливал, то вновь скривил свою физиономию.

– Как долго вы собираетесь здесь разлагаться?

– Скоро мы встанем и заживем по-новому… как раньше. – Медленно пролепетал Марк с небольшой хрипотой в голосе. – А теперь не мешай, я думаю.

– Завтра в школу. – Напомнил им Андрей.

– Да, мы в курсе. Не надо портить настроения, которого и так нет. – Вздохнул Марк. – Когда же я смогу вновь что-что чувствовать…

Допив, он швырнул пустую банку энергетика прям ему в лицо.

– Теперь ты чувствуешь? – Заорал Андрей. – Мне надоело это все!

– Откуда такая ярость? Почему ты такой жестокий и злой? Всегда в гневе и помешан на насилии! – Держался он за лоб. – Что я вообще тебе сделал?

– Завались. Не хочу находится в одном помещении со сборищем неудачников, невидящих смысла в своем существовании. Сдохните уже наконец! Сдохните если не видите смысла продолжать жизнь!

Громко хлопнув дверьми, Андрей покинул дом. Определенного пути он не держал, ему хотелось лишь уйти как можно дальше от тех живых трупов. Когда его удовлетворило расстояние между ними (три километра), он достал сигарету из своего заднего кармана и сузив сухие губы подкурил и затянулся. Сигареты единственное что могло дать ему упокоение и снять тревожность. Когда он курил он забывал все негативное, после сигарет его всегда тянуло делать лишь то, что ему нужно, он становился более сосредоточенным, ведь погружался в мир без апатий, без тревог, который так некультурно перебили:

– А ты знаешь курить вредно для здоровья и не только своего, но и окружающих? – Вторглась в его досуг Эми, которая проходила мимо.

– Ой, нет, не знал. Сейчас возьму и потушу. – Саркастично ответил он. – Да иди ты к черту!

– Тебя вообще манерам не учили?

– Манеры, манеры. Сдались мне ваше рыцарство и этика. – Пустил он ей облако дыма в лицо. – Если хочешь научить кого-то жизни, то рекомендую начать с твоего придурковатого любовника.

Андрей и Эмилия – это те люди, что познакомились сами того не желая. Их связала судьба, если так можно назвать Марка.

– На удивление ты знаешь как меня взбесить.

– Как и ты меня.

– С парнями все также плохо как я погляжу. Как они там поживают?

– Подыхают, как еще они могут поживать. Валяются по дому и жалуются на все, что движется и не движется.

– То есть…

– То есть как обычно. – Закончив курить, он бросил сигарету на дорогу и раздавил ее носком подошвы. – Кстати говоря, куда направляешься?

– Я иду в новую школу.

– Зачем? Вроде бы документы уже сдавали, да и…

– Нет, я не за этим. – Благодаря Марку, у нее появилась дурная привычка перебивать.

– Тогда счастливого пути. – Раз он не угадал, то гадать дальше не имело смысла, а спрашивать уж тем более.

– Уже не интересно?

– Господи, мне дадут сегодня нормально покурить или нет? Куда не пойдешь всюду найдутся те, кто помешают моему спокойному досугу!

Эми фыркнув на него ушла в школу.

Он блуждал, негатив после сигарет исчез, его не волновали проблемы, его больше ничего не волновало.

«А что я могу чувствовать?»

Марк подошел к холодильнику, достал оттуда банку энергетика и разбил им окно.

– Ну что, как? – Спросил рядом стоявший Виктор.

– Ничего…

– Тогда переходим на второй уровень.

– Хорошо.

Они поднялись на второй этаж в «Творческую Комнату» Марка. Он взял свою любимую электрогитару, медиатором прошелся по всем струнам, а затем, ухватившись за гриф приступил ломать акустические. После того, как гитары превратились в древесину для печи он принялся за ноутбук, а затем за телевизор. Раздолбав гитару об стену, он выбросил ее со окна в бассейн и задницей упал на паркет.

– Ну как?

– Ни-че-го…

– Третий уровень?

– А что там на третьем?

– Ну, дом сжечь…

– Нет. Я не настолько потерял голову.

– Ты выиграл.

– Что?

– Ты почувствовал эмоцию, которая отвечает за жалость к вещам, или… ну я забыл как она называется, точнее помню, но вспомнить тяжело.

– Знаешь, идея была тупая, пойду лучше прогуляюсь, может даже воздухом свежим подышу.

– Хорошо, тогда я с тобой.

– Когда наши диалоги станут живыми? – Спросил Марк. – Они такие бессмысленные. Скучные… мне не интересно их поддерживать, хочется больше молчать, чем беседовать…

– Может быть когда мы пойдем в школу?

– Может… – Натянул он капюшон на голову.

«Иногда я не могу поверить в то, что умерло три кандидата и почти всех я знал в лицо. Почему так? Хотя думать об этом бессмысленно. Сейчас нас осталось всего четверо. Я, Черный, Красный и Полный Спектр. По карте, Черный сейчас где-то в России, видимо взял след на спектра. Красный же… стоит на одном и том же месте. Там, где раньше был дом Виктора. – Он мысленно хмыкнул. – Надо взять себя в форму и перестать думать обо всех этих происшествиях. Надо отомстить этим тварям, но месть… почему она занимает так мало места во мне? Точнее, она вовсе не занимает место».

Они пришли к новой школе, в которой завтра будут учится. Но на самом деле, никакая она не новая, просто другая Уайтуотерская школа, в которую их направили. Предыдущую школу даже перестраивать не захотели. Теперь там планируется городской парк. Марк пялился и смотрел на учеников, которые выходили с здания. Все до единого были наполнены эмоциями, не то что он с Виктором.

– Марк? – Окликнула его Эми.

– О, приветики. – Поднял он руку, но не помахал.

– Я уж думала вы никогда из дома не выберетесь, не хотите со мной мороженным пообедать?

– От мороженного грех отказываться.

Марк улыбнулся, только он сам не знал, по-настоящему ли это было или же рефлекторно чтобы не обидеть Эмилию?

Сидя в кафе и поедая шоколадное мороженное, Марк прервал обеденное молчание своим банальным вопросом, так как больше в его без идейную голову ничего не лезло:

– Завтра в школу. Какие ощущения?

– Думаю, будет как в обычной школе, поменяется лишь окружение и ничего более.

– Как думаешь, мы на математике будем сидеть как раньше?

– А ты уверен, что мы вообще будем вместе ходить на математику?

Вик грыз ногти на руках, мороженного он не заказал, ибо зубы болели. Но слушал их разговор внимательно, во всех деталях, не упуская ни одного момента.

– Точно… Вообще, ты можешь просто сказать мне свое расписание и…

– Не скажу.

– Понятно.

– Что тебе понятно? Когда ты так быстро начал сдаваться? Прошлый Марк бы пытался выпросить у меня расписание, а ты сидишь и повторяешь «понятно», «ясно», что ты вообще хочешь сказать? Формулируй свою речь, в твоей голове же столько мыслей, дай им свободу!

– Свободу говоришь? Какая нафиг свобода? Не существует такого понятия как «свобода». Свобода – это иллюзия. Как ты можешь утверждать, что мои мысли свободны если мой выбор ограничен. Мой мозг ограничен, а у свободы нет ограничения. В этом мире не существует свободы… единственный у кого она есть это Бессмертный…

– Эх, с тобой иногда так бесполезно вести разговор.

– Возможно. Просто для меня вся жизнь стала невероятно скучной, но не в том плане.

– За тобой охотятся еще три Грифона, ну, как мне известно. И ты говоришь, что тебе скучно?

– Да, мне скучно. Очень. Скучаю по старым и добрым временам. Жаль их не вернуть больше…

– Создай новые.

– Говорить легко, а вот сделать другое дело. Иногда мне кажется, что ты совершенно не понимаешь, Эми. Словно мы в двух разных мирах, разговариваем на разных языках. – Говорил он, держа на ложке кусок таявшего пломбира. – Ты сейчас не поймешь, а возможно, ты меня никогда и не понимала. Ты не тот человек, что может понять меня или посмотреть на мир моими глазами. Я просто хочу, чтобы хоть кто-то смотрел на мир также, как и я. Я не жажду свободы, я жажду жизни лишь с одним человеком и это точно не ты, Эмилия Нойер.

– Я лучше пойду домой, а то после твоего общения потеряла аппетит к мороженному.

«Я довел девушку до того момента, когда из-за моего общения, она потеряла вкус к мороженному. Думаю, это наивысший уровень из всех возможных». – Без печали на душе, говорил он.

Завтрашний день наступил и эмоции Марка ничуть не изменились. Первым уроком была математика. Как он и думал, у них с Эми разное расписание. Но за то с ним были Элайджа и Вик, правда посмотрев назад, заметил и Андрея, после чего расстроился.

– Чего таращишься? – Сразу напал он угрозами. – Глаза выколоть что ли?

Марк улегся головой на парту, слева от него, где обычно сидела Эми, был парень с темными волосами. Он смотрел на Марка, а тот в ответ смотрел на него. Оба они видели в глазах друг друга нечто связное, будто уже раньше где-то пересекались. У учителя математики была добрая идея, которой он хотел бы помочь ученикам из пострадавшей школы. Он дал всему классу парное задание, чтобы новые ученики сблизились со старыми.

Марку пришлось быть в паре с бледным темноволосым парнем.

– Как тебя зовут? – Спросил он.

– Какая разница, после этого урока ты все равно забудешь мое имя. Лучше ответь на мой вопрос, как это было?

– Что именно?

– Я про тот теракт, мне интересно узнать события.

– Меня не было в тот день.

– Идиот, упустил такой прекрасный шанс умереть!

– Что? – Марк переспросил у него, ведь не послышалось же ему.

– Ты хочешь умереть? – Сначала в его глазах загорелся интерес, но затем он потух. Марк не сможет рассказать ему тех ужасов, что произошли в той школе, он больше не видел в нем полезного собеседника, и уж тем более того, кто сможет понять его.

– Нет.

– Тогда ты меня не поймешь. – Он поднял руку, но продолжил разговор с Марком. – Меня зовут Нэйтан Брукс, можешь запомнить это имя, или забыть, мне все равно. Твое я спрашивать не буду, оно мне больше не понадобится в этой жизни. – Поднятая рука была предназначена для учителя. – Мистер Блэк, можно отлучится в уборную?

– Только не долго, Нэйтан.

Его не было больше трех минут. Слова перед уходом показались Марку не то что странными, а беспокойными.

– Можно в туалет? – Отпросился он у учителя.

Мистер Блэк сначала хотел сказать, чтобы тот дождался прихода Нэйтана, но из-за его долгого отсутствия все-таки разрешил ему ненадолго отойти в уборную.

Он вошел, внутри были две открытые и одна закрытая кабинка. Постучался в закрытую, тишина.

– Нэйтан Брукс, легко запоминается. Я знаю, что ты там, твои ноги торчат, открой дверь, у меня появился еще один вопрос и я не успокоюсь пока ты на него не ответишь.

Тишина.

– Почему ты молчишь? – Он постучался. Затем залез и увидел его спящим, но для обычного спящего он был слишком бледным и холодным. Он не дышал, Марк запихал внутрь горла пальцы, но рвотный рефлекс не действовал.

Он вытащил его из кабинки, положил на бок, и когда давил на сердце, заметил две пустые пачки слабительного.

– Придурок… ты уже сдох… сдох. – С кармана его выпал камень жизни. Он даже и не думал о его применение до этого момента. – Нэйтан… я уже забыл фамилию, ты был прав насчет моей памяти, но умереть я тебе не позволю. – Он приложил камень жизни к его холодному и потному телу. Спустя пару секунд камень почернел, треснул, а затем засветившись рассыпался на песчинки.

– Я умер? – Цвета бледности больше не было. Он стал теплым. – Ты что тут делаешь?

– Ты правда хотел умереть?

Парень поднялся с пола, будто ничего и не произошло. Отряхнувшись от пыли, он сказал:

– Я жив. – Прозвучало хоть и бодро, но на лице его была тоска.

 
Глава 26
«Нэйтан»
 

Каждый грешный поступок болью возвращается к нам. Именно так мы познаем, что такое добро, а что зло.

Ято «Бездомный бог»

– Уроки закончились, зачем ты за мной идешь?

– Кое-что проверить. – Хоть и холода не было он завернулся в свой нежный шарф шахматного окраса. Он предпочел оставаться в нем и сам ранее не замечая понял, что это тряпка, окутавшая его шею не просто матерчатый утеплитель. Он природнился к нему. Этот шарф давал надежность и безопасность, такой эффект он получал лишь от капюшона от худи.

– Боишься, что я снова совершу самоубийство?

– Почему ты вообще хочешь умереть? – Мальчик хочет умереть. Он напомнил ему Рэя. Только этот более откровенен в своих намерениях. Он все демонстрирует словно просит помощи.

Парень остановился, заострив свой взгляд в небо.

– Потому что наше существование бессмысленное. В конечном счете мы все равно умрем, так какой смысл продолжать эту жизнь, если ты ее и так не ценишь? – Он продолжил идти и Марк вместе с ним. – Я ненавижу наш мир, ненавижу людей в нем живущих и свою жизнь. Да и если бы я жил жизнью о которой мечтал, я бы все равно в конце своей истории повесился бы.

– А ты живи так, будто смерть никогда тебя не достигнет. Словно ее не существует.

– Было бы здорово так жить, но не в этом мире.

– Мир полон прекрасного.

– Но он не вечен, и люди здесь отвратительные. Когда-нибудь они умрут, все умрут, даже эта планета в конечном счете покончит с собой, так что не тебе осуждать мои поступки.

Единственная бесконечная вещь – это Вселенная (и то это не точно).

– Я с тобой не согласен. Люди удивительны, сколько же в мире тайн неведомых, а они их изучают ради интереса, ради будущего.

– Не все люди такие удивительные, большинство из них мусор недостойный своего существования. Да и знания эти… не несут они пользы миру.

Мусор, как же это слово ему знакомо.

– Иногда я думаю, а стоит ли кто-то выше всего этого? Выше президента, выше народа, выше всех стран? Есть ли человек, что управляет нашим миром? Что если он и делает всех тупыми, что, если этот человек, сидящий выше всех других, диктует правительству что им делать… хах… шучу, бред, ну-у и бре-е-ед. – Он грустно улыбнулся, уставив взгляд вниз. – Бред. Бред, какой же это бред, а ведь в детстве я так и думал, что есть не Бог, а кто-то выше, тот кто управляет всеми странами и всеми людьми. Я часто так думал, потому что смотрел его глазами на мир, как он гниет изнутри. Смотреть глазами высокого человека, это приятно, всегда смотрю на людей глазами творца, будто, я этот мир и создал для них, будто, живут они лишь благодаря мне. Мне нравится смотреть на людей сверху вниз, нет, я ненадменен, не подумай, мне просто нравятся эти глаза Бога.

– Знаешь, что кроется за черными крыльями смерти?

– Вакуум?

– …верно.

– Скучный собеседник мне попался, ничего от тебя узнать не могу.

– Веришь ли ты в перерождение?

– Тупые и скучные вопросы… О ГОСПОДИ, ДАЙ МНЕ ХОРОШЕГО СОБЕСЕДНИКА, А ТО Я СЕЙЧАС ПРИКОНЧУ СЕБЯ, АМИНЬ!

– Может хватит обесценивать жизнь?

– Обесценивать жизнь? Семь миллиардов человек, и ты ценишь жизнь каждого? Ты что Мэри Сью? Сдались мне эти семь миллиардов букашек. Жизнь человека не бесценна, Марк. Это лишь куски говна со своими мнениями и психологическими травмами. Люди переоценивают себя. Живут в мире, о котором нихрена не знают, я бы взял на себя это бремя спасителя Земли, перестрелял бы каждого человек в этой стране, если была бы возможность… хотя, детей бы я трогать не стал.

– Почему детей не убьешь? Они ведь тоже люди, вырастут и будут как те, которых ты уже расстрелял.

– Дети только познают мир, они будущее поколение, их нужно не убивать, а обучать. Они должны вырасти как идеальный пример человечества.

– Я думал, ты хочешь истребить всех людей и не важно кто они, но видимо ты не такой холодный каким мне показался.

– Какая классная машина. – Показал он пальцем на черный чистый пикап и сделал шаг на красный свет светофора. Ни зебры, никакого либо предупредительного знака. Марк успел остановить время, он схватился за голову и упал локтями на пешеходную дорожку. Сказав: «какого черта!», он воспроизвел время и схватил Нэйтана за капюшон. – Снова ты меня спас, мой герой. – В конце этой фразы, он рассмеялся и пошел дальше, будто ничего особенного не произошло.

Дошли они всего за пол часа.

– Ты живешь возле мэрии? – Мэрия города Уайтуотер считается одним из самых красивейших местных зданий. Внутри просторно, а снаружи будто золотом посыпали. – У тебя такой современный дом. – Дом, которым можно восхищаться как достопримечательностью города.

Окна занимали сорок процентов всей наружности здания, его будто взяли из фильма с жанром будущей фантастики. Вошли они весьма тихо, дом был в идеальном состоянии, ни пыли, ни звука, никакого дискомфорта, будто здесь живут самые отбитые перфекционисты.

– Родители на работе, поэтому в доме никого.

– А кем работают твои родители?

– Они писатели. Сказки пишут, только для взрослых. – Он подошел к одному из холодильников, на кухне стояли три огромных современный холодильника серебристого оттенка ничем не отличающиеся друг от друга кроме содержимого. Тот, который он открыл был наполнен пивными банками. Он открыл один и подошел к цветку с несколькими белыми лепестками. – Если поливать растение пивом вместо воды, то питательные вещества придадут ему больше сил для роста.

– Такое чувство, будто я уже видел это растение раньше.

– Оно называется спатифиллум. И если ты подумал, что мое хобби – это выращивание цветков алкоголем, то, пожалуй, огорчу тебя ведь этот цветок мне не принадлежит.

– Поливать растение пивом, впервые такое вижу. – Нэйтан вылил оставшуюся жидкость в раковину, а банку выбросил в мусорную урну. – Зачем ты это сделал, там ведь больше половины еще осталось.

– Это растение привередливое. – Рядом с ним стояла кофемашина, точь-в-точь как в той кофейне, которую Марк изредка посещал. – Какое кофе будешь?

– Латте.

Он открыл холодильник чтобы вытащить молоко, а затем верхний шкафчик, который полностью был набит коробками из-под кофе. Высыпав содержимое внутрь одноразового фильтр пакета и подключив молоко к машине, он поделился с тем, что не любит промывать нейлоновый, а затем аккуратно залив воду в бак и поделился с еще одной своей мудростью:

– Если заливать воду в какой-либо сосуд, то лучше делать это на небольшом расстояние промежутком в пару сантиметров, так как кофе получится с большим кислородом что улучшит его вкус.

– А ты я вижу знаток. – Сидеть на диване перфекциониста он не смог. Рассматривая что-то интересное, он наткнулся на четыре рамки, висевшие на стене. Трое из них были перевернуты, лишь в одной он смог разглядеть лица. На ней два счастливых человека, по всей видимости Нэйтан, которому на момент фотографии около четырнадцати и девушка, которая резко появилась в воспоминаниях Марка. Он не помнил ее, но знал, что она уже мертва и что когда-то забирал ее душу. – Это твоя сестра?

– Была сестрой, она умерла летом прошлого года. – И пауза его мертвая ожила очередным фактом. – Ошибка. Мы ошибка эволюции, Марк! – Воскликнул он, словно выпил чего-то крепкого. – Я, ты, моя сестра, все люди на этой планете… ошибка эволюции. Моя сестра говорила мне, что природа избирает лучший ген, и то, что мы не являемся ошибкой, но я считаю иначе. Люди чудовищны, их существование из вида гоминида было сбоем в системе, мы не должны были ходить на двух ногах, не должны были увеличивать наш череп поедая грубые растительные волокна, мы не должны были существовать. Наш вид должен исчезнуть, мы лишние в этой вселенной. Ты со мной согласен?

– Люди… считать их всех плохими тоже неправильно. Чудовищами никто не рождался.

– Любишь людей, Марк? Они, даже хуже чудовищ, хуже бистов. Но, знаешь, что, отложим эту тему на потом, ты ведь спросил у меня о сестре… Она самый лучший человек на этой планете, лучше нее нет никого, все остальные мусор в сравнении с ней, но она тоже не без греха… Слишком добрая, тоже любила людей и за это поплатилась.

Марк это понял еще до его слов.

– Красивая… – Он не знал, как утешить его или свернуть тему, потому что было уже поздно.

– Ее изнасиловали и убили. За эту чертову красоту… – Марку было нечего ответить, он лишь отвернулся от фотографии и бесцельно продолжил свое блуждание. И вот, он наткнулся на зеленые таблетки в прозрачном маленьком пакетике со стикером демона по середине. – Это наркотик, как нестранно, но я почему-то уже не хочу его употреблять.

Возможно в этом была заслуга камня жизни.

– Зачем ты употребляешь наркотики? – Марку стало жалко Нэйтана.

– Вообще-то я уже не употреблял два дня, исцелялся от наркозависимости, но сейчас чувствую себя волшебно, возможно я уже исцелен раз они больше меня не влекут.

– А зачем ты вообще их начал употреблять?

– Чтобы забыться, а бросил я потому что человек делавший их умер осенью прошлого года. У меня имеется целый годовой запас этого добра, но понимание того, что я больше не смогу его попробовать довело меня до депрессии… я готов был на самоубийство, но теперь все в порядке.

– Ты больше не жаждешь смерти?

– Нет, наоборот, я теперь хочу лишь сдохнуть поскорей, возможно сегодня вечером, а может завтра, но я повешусь. Точно повешусь, хотя… нет, лучше застрелюсь, не люблю физическую боль.

– Идиот! Жизнь не просто так тебе дана!

– Говори, что хочешь, мои мысли ты не поменяешь. – Преподнес он ему бокал айриш с латте к рукам. – Где бы я не был, где бы я не существовал, нет места, в котором мне было бы комфортно. Я иногда задумывался, может быть мне просто не по душе Америка, но после двухнедельного отдыха в Швейцарии я осознал, везде где есть люди, есть дискомфорт. Прозвучало возможно по-идиотски, но я ненавижу быть в обществе мусора непонимающего мои мысли.