Текст книги "Рассказы"

ГОРА С ГОРОЮ НЕ СХОДЯТСЯ

Знакомство

Мосоян Соси Осепович

1974г.

Июнь. Маленький южный курортный городок. Палящее солнце. С утра до позднего вечера суетится народ на пляжах. Огромное людское море на берегу моря. Здесь разные люди со всех концов страны и из-за рубежа. Одни приехали восстанавливать своё утраченное здоровье, другие-просто отдыхать, а третье приехали, чтобы вдали от дома, среди чужих позабыть горе, постигшее их. Здесь люди всех возрастов и профессий.

В этом красивом и чудном городке, около шести часов вечера, по тротуару, вдоль одной из улиц, стремительно шагала молодая женщина. Желая сократить свой путь, по газону напрямую, она вышла к пятиэтажному дому, на соседней улице. У одного из крайних окон этого дома, она зацепилась ногой за проволочку, которая торчала из -под земли, и порвала босоножку. Она сняла её с ноги, взяла в руку, долго и расстроенно осматривала. В тоже время, у этого же окна в квартире ужинал, недавно вернувшийся с работы, водитель Акимов. Увидев женщину с оборванной босоножкой, жестом руки позвал её к себе домой. На звонок незнакомки, дверь открыла жена Акимова Рая. Увидев недовольный взгляд Раи, женщина растерялась и невольно произнесла первые попавшиеся ей на язык, слова

– Простите, не дадите кружку воды, мне плохо. Пока Рая ходила за водой, вышел Акимов и пригласил незнакомку зайти в дом. Посадив женщину на стул, он представился:

– Меня Владимиром величают – сказал он.

– Я, Ольга.

– Очень приятно, будем знакомы. А теперь дайте мне свои босоножки, попробую их «вылечить», -сказал Владимир.

– Я буду очень благодарна вам!

Владимир достал инструмент и начал колдовать над обувью, а Ольга, сделав глоток воды из кружки, стала прохаживаться по кухне.

– На отдыхе я здесь, – начала Ольга, но в это время на кухню вернулась Рая. Боясь недовольства Раи, Ольга начала говорить всякую чепуху, что только пришло ей на ум.

Она остановилась у окна, направляя взгляд на улицу, как– будто разговаривая там с кем-то, произнесла:

– Каждый день прихожу к этому киоску, – она показала на киоск напротив окна дома Владимира, – обещали минеральную воду «Горячеключевская—2». Отец болеет желудком, врачи посоветовали, но у нас почему-то её нет. – Ольга помолчала. Она покраснела от того, что говорила неправду.

– Вот и ваша обувь готова! – сказал Владимир.

– Я очень благодарна вам. Спасибо большое, – сказала Ольга, надев босоножки, и направилась к выходу. Не доброжелательно посмотрела Рая ей в след. Она не ответила даже на её благодарность.

Ольга – телефонистка из Норильска. Месяц назад в автомобильной катастрофе погиб её муж. Она до сих пор не могла прийти в себя от этой утраты. Всё в доме, где теперь она осталась одна, напоминало ей о нём. Боясь одиночества, целыми днями бродила по городу, а вечерами пропадала у подруг. Чтобы хоть немного облегчить её горе, на работе ей выделили путёвку и сказали: – езжай, отдыхай пока забудется горе.

Но расстроенная Ольга потеряла по дороге путёвку и вынуждена была заселиться в частный дом. Её хозяйка жила одна, звали её Шура. Она жила в полном достатке на пенсию, но квартиру сдавала отдыхающим. Делала это в обход домоуправления и поэтому не регистрировала своих жильцов, чтобы не платить налоговые начисления.

Шуре предлагали новую квартиру в благоустроенном доме, но из-за жадности, она всё ещё держалась за свою развалину. Ольга жила у неё одна, но хозяйка даже не знала её имени. Хозяйка Ольги была личностью очень завистливой и сплетницей. Она умела из «мухи делать слона» и разносить сплетни по городу.

Ольга не замечала этого и спокойно отдыхала. Днём загорала на море или прогуливалась по городу, а вечерами ходила в кино либо в театр. Она старалась, как можно больше, находиться среди людей, чтобы позабыть своё горе. Бесцельно бродила по городу, переходя с одной улицы на другую, с одного края города в другой. Во время одной из таких прогулок, она оказалась у окон квартиры Владимира. В тот день она чувствовала себя скверно и ей хотелось поговорить с кем-нибудь, облегчить тяжёлые мысли на душе. Прошлый раз Ольга, выходя от Владимира, надеялась, что он выйдет вслед за ней, поэтому ненадолго задержалась у киоска, но вместо него увидела, идущую к киоску, Раю. Ольге не хотелось снова встретиться с тупым и ревнивым взглядом Раи и, поэтому, увидев её, она скрылась за угол дома.

Рая, чуть старше Ольги, низкого роста, через чур полная, с некрасивым лицом. Без всякого повода она ревновала мужа, который был предан семье и ей. Часто она устраивала скандалы в доме и без всяких причин убегала к матери. Любила ли она мужа, сама не могла ответить, но по причине её слепой ревности, очень часто возникали ссоры между ними.

Владимир на два года старше жены, высокий, статный, красивый мужчина, душевный и отзывчивый человек. Он всячески старался сдерживать себя и не давать волю нервам, не портить семейные отношения. Правда, Рая тоже была доброй, но на фоне её ревности доброта затухала, а иногда превращалась в отвратительную месть. Её действия зачастую были неосознанными, сгоряча, не давали покоя ни ей ни семье

На второй день, после встречи Владимира с Ольгой, он задержался на работе и не мог выполнить поручение Раи – принести хлеб для дома. По этой причине, с работы он направился в город. На перекрёстке двух улиц, он заметил Ольгу и обрадовался. Как будто боясь, что она может исчезнуть и больше ему не удастся встретиться с ней, он, почти бегом, шагал на встречу с ней. Поравнявшись с ней, заплетающимся языком, выпалил:

– Подождите, Ольга! Простите.

– А, что случилось? – удивившись его запыхавшемуся тону, растерянно спросила она.

– Не беспокойтесь, ничего особенного. Так просто, мне хотелось Вам сказать, что я знаю много магазинов, где можно найти минералку для вашего отца. – задержав дыхание, с трудом он объяснил своё поведение, вызванное помочь ей найти минеральную воду.

Как только она услышала о «минералке», по её телу прошла дрожь. «Зачем только я наболтала, для чего мне эта вода? Если на самом деле он её отыщет, что я с ней буду делать? Ведь у меня нет никого – ни отца, ни матери, ни детей, ни близких. Я же одна на всём белом свете» – подумала с огорчением Ольга.

Отец Ольги – Трофимов Николай Терентьевич, долгие годы служил на южных границах страны. Незадолго до великой отечественной войны семья Трофимова переехала в родное село на Украину. Вскоре и сам Трофимов должен был вернуться домой. Но война помешала ему, не суждено было и после войны встретиться с семьёй. Судьба не улыбнулась солдату.

В начале войны Ольге шёл второй годик. Она была ребёнком, когда нагрянуло горе. Предвидя опасность потери дочери в суматохе войны, мать пришила свидетельство о рождении Ольги к её блузке. Предчувствовало сердце матери, что близок час разлуки, что скоро, может, настанет час, когда она навеки может разлучиться со своей любимой и единственной дочерью. «Но нет! Я умру, но не дам погибнуть своей дочке. Я сохраню её жизнь, ценой своей. А на всякий случай пришью её „метрики“ к её блузке, чтобы, если со мной что случится, сохранились данные о её рождении, с её именем и сведениями о её родителях» – подумала мать Ольги, перед тем, как эвакуироваться. Но горе пришло, не дав ждать долго. Вскоре, при эвакуации, фашисты разбомбили эшелон, в котором ехали мать с двухлетней Ольгой. Живыми остались лишь несколько человек, среди которых была и Ольга; мать Ольги – Анна погибла. Тогда Ольгу подобрала старушка, которая, спустя два года, умерла. После старушки Ольгу забрали в детский дом, где нянька, купавшая Ольгу, случайно обнаружила в блузке Ольги её свидетельство о рождении. Но, к сожалению, в нём можно было прочесть немного. Полностью сохранились инициалы Ольги, первые четыре буквы названия места жительства, и ещё несколько слов, написанных на краю «метрика» рукой матери Ольги. Там было написано:

В случае, если я умру, прошу сохранить данные о рождении девочки, согласно этому свидетельству. —Анна и следовала подпись.

В детском доме так и записали: —Трофимова Ольга Николаевна. Место рождения Украина, село Крас…, полное название села и район остались неизвестны.

Ольге хотелось признаться Владимиру, что она обманула, что у неё нет никого, в том числе и отца, но она постеснялась, не смогла сказать правду. Шла рядом с ним, в душе желая, чтобы нигде не было этой не нужной воды. Они искали воду до темноты, прошли по многим магазинам, но к большому удовольствию Ольги, этой воды не оказалось нигде. К вечеру Владимир привёл Ольгу к дому, где она снимала жильё. У дома их увидела хозяйка Ольги и язвительно, себе под нос, прошипела: – «Хороши, ничего не скажешь! Как выехали из дома, так и ищут чужих мужиков. Твари эдакие.» Она узнала Владимира, они оказались знакомыми. Косо посмотрела на него и отвернулась. Не заходя в дом, Владимир попрощался с Ольгой и вернулся домой. Больше они не встречались. Вскоре и Ольга уехала.

Прошло чуть больше месяца. Однажды в магазине минеральных вод, Владимир увидел воду с названием «Горячеключевская-2». Он тут же вспомнил про отца Ольги и купив три ящика этой воды, повёз их на товарную станцию, в багажное отделение. Но приехав туда, он вспомнил, что не знает адреса ни Ольги, ни её отца. Он остановился и на минуту задумался: «Ольга говорила, что отец у неё инвалид войны, что живёт на Украине, в каком– то селе с названием, кажется, Крас. А что за название Крас, что оно означает интересно? Ладно! Раз вода куплена, то нужно её отправить, авось найдёт своего хозяина, а пропадёт – невелика беда.» —подумал Владимир и отправил багаж по следующему адресу: город Киев, село Крас, Трофимову Николаю Терентьевичу, от Ольги Николаевны Трофимовой. Вместо обратного адреса, он указал адрес хозяйки, у которой Ольга снимала квартиру.

Вернувшись в город, он зашёл на почту, и на имя конторы товарной станции г. Киева отправил телеграмму со следующим содержанием: – «Вскоре к вам поступит багаж на имя Трофимова Н. Т. Багаж адресован в село Крас. Точнее адрес района неизвестен. Трофимов Н. Т. – фронтовик, он тяжело болен. Данный багаж необходим для его лечения. Прошу отыскать адресат и доставить ему багаж. Заранее благодарю – Владимир, —лицо постороннее.» Владимир подчеркнул, что лицо постороннее, чтобы показать работникам багажной конторы, что у Трофимова нет близких, которые могли бы позаботиться о его здоровье, и чтобы работники данной конторы, в свою очередь, побеспокоились о судьбе этого человека.

В товарной конторе г. Киева на месте делопроизводителя работала в тот день ученица десятого класса одной из школ Киева – Нина Е. Она первой получила телеграмму Владимира. Никому не показав её, на второй же день отправилась в милицию. Через три дня ей сообщили, что села с подобным названием на Украине нет, а есть одно село, которое в довоенные годы называлось: КР. Р., возможно оно и есть то самое.

Попросив разрешения у родителей, Нина Е. отправилась в указанное село, и ей повезло.

В селе Нине сообщили, что Н. Т. Трофимов, полковник в отставке, почётный член колхоза, в данное время живёт в Казахстане. Передавая адрес Трофимова, Нине сообщили, что у него нет никого, что его семья, в том числе и дочь Ольга, погибли во время войны.

Вскоре в Казахстан, на место работы Н. Т. Трофимова, поступила телеграмма со следующим содержанием:

– «Н. Т. Трофимову на ваше имя в село с бывшим названием Крс… поступил багаж от Ольги Трофимовой, которая выдаёт себя за вашу погибшую дочь.» – Нина Е.– товарная контора города Киева.

В тресте, где работал Трофимов, знали историю его семьи и поэтому, получив телеграмму, управляющий трестом приказал секретарше показать её Трофимову, предварительно подготовив его к этому сообщению, чтобы не получилось беды– у Трофимова больное сердце. Секретарша треста «Жилстрой» Светлана, как птица, полетела со второго этажа на первый и со сверкающими глазами остановилась около двери, на которой висела табличка: «Начальник Отдела Кадров». Переступая с ноги на ногу, охваченная напряжённой тревогой, она боялась открывать дверь и входить в кабинет. Временами решительно подходила к этой двери, положила руку на неё, чтобы толкнуть, но тут же отдёрнула руку обратно, как от калённого железа; потом отходила от двери, высоко поднимая голову улыбалась, или охваченная страхом, задумывалась.

Долго ходила Светлана около этой двери, пока она не открылась и на пороге не появился высокий мужчина, пенсионного возраста.

– Вы ко мне, Светлана? – с уважением в голосе, спросил он.

– Да, Николай Терентьевич. Вернитесь пожалуйста к себе, – с испугом в голосе попросила Светлана. Трофимов вернулся обратно в кабинет.

– Садитесь, Николай Терентьевич! В общем, вот! – дрожащим голосом вымолвила она.

– Что это? – потом наивно добавил: – кому она?

Светлана молчала. Трофимов одел очки.

– На Ваше имя, в село с бывшим названием К. Р. Р. От Ольги Трофимовой, которая выдаёт себя за вашу погибшую дочь, – прочёл в телеграмме и тихим, поникшим голосом спросил неизвестно кого:

– Какой багаж, какая Ольга? Моя? Моя дочь жива? Моя Олечка жива? – слёзы потекли из глаз.

– Моя дочь жива! – он говорил теперь плача. Медленно опустился на стул, лбом прижался к столу и, не стесняясь своих седых волос, рыдал, как ребёнок, выговаривая:

– Дочь моя. Она жива…

Бросившись к нему и обнимая его голову своими худенькими руками, Светлана, сквозь слёзы, говорила:

– Не надо! Не надо Николай Терентьевич, – и, на мгновение, ему показалось, что на его плечи легли руки его дочери.

Но слова секретарши, дошедшие до него, вернули его в прежнее равновесие:

– Возможно это ошибка, —сказала Светлана.

– Прости доченька, – сказал он, вставая.

Светлана не поняла, кому были адресованы эти слова: ей или Ольге?

– Действительно, – сказал он, и повторил слова неосторожной секретарши, – могло быть, что это ошибка.

В тот же день полетела телеграмма в Киев, с просьбой сообщить адрес Ольги.

– Мне не нужна никакая посылка, сообщите, умоляю вас, адрес моей дочери– говорилось в телеграмме.

Через два дня он получил адрес хозяйки, у которой Ольга снимала квартиру и полетел по этому адресу. Это был тот маленький южный городок, где отдыхала прошлым летом Ольга Трофимова из Норильска. Строение, в котором жила хозяйка Ольги, было ветхим, но утопало в зарослях ветвистых деревьев и огорожено зелёной изгородью.

Ощупью, Трофимов искал крючок на калитке и случайно нащупал кнопку звонка.

– Удивительно, – подумал он – такая развалюха и вдруг звонок на калитке. Да, несмотря на вид этих домов, в них всё —таки жили цивилизованные люди, которые шли в ногу со временем.

Был поздний вечер. На улице тихо, темно и холодно. Кругом пусто. Не было даже прохожих. На небе нависли густые облака и в воздухе пахло въедливой сыростью. Обыкновенная зимняя, южная ночь. Где—то из соседнего двора послышался лай собаки. Её голос был таким вялым, как– будто её не кормили целую неделю.

Застегнув пальто на пуговицы, Трофимов медленно нажал кнопку звонка. Тихое молчание. Собака и та молчала. Был лишь слышен ровный и тихий рокот мотора такси, стоящего неподалёку от дома Шуры. Ещё звонок, и ещё, и послышался медленный скрип двери.

– Кто там? – из густой темноты послышался грубый женский голос.

– Простите, пожалуйста! Подойдите поближе, прошу вас, – прозвучал умоляющий голос Трофимова.

Шура, хоть и недовольная, но подошла ближе. Увидев перед собой немолодого мужчину, который стоял под тусклым светом фар такси, Шура, как—то почтительно спросила:

– Что вам?

– Умоляю вас, скажите, пожалуйста, живёт ли у вас Ольга Трофимова

– У меня живёт сейчас какая—то Вера, а фамилию её я не знаю, если надо, сейчас я у неё спрошу.

– Нет, не Вера, а Ольга, Ольга Трофимова! Вот я получил от неё посылку, которую она послала в июле месяце… вот и её обратный адрес. Вот! – протянул он ей бумажку.

Не обращая внимания на протянутую Трофимовым бумажку, Шура, поспешно, ответила:

– В июле говорите? Кажется, тогда у меня жила молодая женщина. Да! Точно. Её имя Ольга, а вот фамилии её я не знаю.

– Как жила? – испуганно спросил Трофимов.

– Так жила! Отдыхала она здесь, беспутница такая, а жила у меня.

– Вот оно что? Кажется теперь я что-то понимаю, – подумал он и снова заговорил: – значит, как я вас понял, где—то в июле, у вас жила какая—то женщина по имени Ольга, и её фамилии вы не знаете? Так ли я вас понял?

– Да, так!

– А Вы не могли бы сказать, где она теперь живёт? Откуда она к вам приезжала?

– Нет не знаю! Она не была прописана у меня.

– А может быть кто-нибудь другой здесь знает?

– Знаю! Знаю, – обрадовалась Шура – я теперь вспомнила, это она, Оля! Путалась она здесь с одним мужиком! Да, да! Это он!

– Кто он? Скажите, прошу вас! Где он живёт?

– Да вот, близко, здесь, через два дома от сюда. Володькой его зовут, Владимиром! Он женат, работает шофёром. Как—то привозил мне угля. Он путался с нею, – подобные вещи Шура вспоминала хорошо. Злая сплетница собирала всю правду и неправду и разносила по всему белому свету. Это ей нравилось. Она могла наговорить уйму небылиц на совершенно невинных людей. Как всегда, и на этот раз, говорила она горячо о «непутёвом» поведении Ольги и Владимира, и не отдавала себе отчёта, кто перед ней и для чего он здесь? Трофимову с трудом удалось остановить её грязную речь и узнать, наконец, где живёт Владимир.

– Большое Вам спасибо! Извините меня пожалуйста и прощайте! – он хотел уходить, но Шура остановила его.

– А, кто она Вам? – полюбопытствовала она.

– Она моя дочь! – резко ответил Трофимов и шагнул прочь от её дома.

– Подождите меня около того дома, я скоро приду! – сказал он таксисту, подойдя к машине, и растворился в темноте. Он дошёл до пятиэтажного дома, зашёл в подъезд и нажал кнопку звонка незнакомой квартиры. На порог вышла пожилая женщина. Извинившись, он обратился к ней:

– Будьте добры, скажите, прошу Вас, в этом доме проживает шофёр по имени Владимир? Фамилии его я не знаю. Я из далека, и он мне очень нужен.

Женщина задумалась, перебирая в памяти жильцов, спустя минуту сказала:

– У нас в шестом подъезде живёт шофёр Акимов и звать его Владимиром.

Почтительно поблагодарив женщину, Трофимов пошёл дальше искать шофёра по имени Владимир. Ему не хотелось откладывать дело до утра: во– первых у него было совсем мало времени, а во—вторых утром все будут на работе, и ему пришлось бы долго ждать. Трофимов нашёл нужный ему подъезд, на первом этаже нажал кнопку звонка одной из квартир. Вскоре дверь открылась и на пороге появился высокий мужчина средних лет.

– Простите, здесь живёт шофёр Акимов? – поздоровавшись, спросил Трофимов.

– Это я! Что вы хотели?

– Извините меня за столь поздний визит! Вы мне очень нужны, а отложить на завтра не могу.

– Ничего страшного, проходите пожалуйста!

– Если можно, поговорим на улице, – Трофимов, настороженный словами Шуры, не стал входить в квартиру, а тем более вспоминать или говорить об Ольге, чтобы избежать случайного скандала между Владимиром и его женой.

– Тогда прошу минуту подождать меня. Я сейчас…

Владимир вернулся в квартиру, а Трофимов вышел на улицу. Из кармана достал сигарету и закурил, хотя много времени прошло с того дня, как он бросил курить. Сегодня, на всякий случай, он захватил с собой пачку сигарет и вот, зажав между зубами зажжённую сигарету, глубоко затянулся. Без привычки, организм не стал принимать табачный дым, и он, задыхаясь, закашлял. Попробовал затянуться ещё раз, но не получилось и на сей раз. Он отбросил сигарету прочь. Вскоре вышел и Владимир.

– Я к вашим услугам! Прошу! – он показал скамейку, предложив Трофимову сесть.

– Нет, на улице прохладно, пожалуй, лучше пройдёмся, – сказал Трофимов, и они вместе пошли по тёмной улице. Вдали Трофимова ожидало такси. Некоторое время они шли молча. Никто из них не осмеливался начать разговор. Трофимов боялся разочарования, временами ему казалось, что всё это пустое, что чуда не могло быть. А Владимир, идя рядом, ожидал чего—то страшного или чего-то важного. Об этом говорила необычность их встречи в столь поздний час.

– Владимир, – осторожно начал разговор Трофимов, – я приехал к Вам издалека. Я приехал, чтобы выяснить весьма значительные для меня сведения, и я прошу, чтобы Вы, не скрывая ничего, рассказали мне всё, о чём я буду спрашивать вас.

– К вашим услугам! – повторил Владимир.

– Примерно, полгода назад Вы здесь встречались с некоей женщиной по имени Ольга?

– Да была такая прекрасная женщина, её звали Ольга Николаевна! Что Вас интересует о ней?

– Всё, что только Вы знаете! Расскажите, прошу вас!

– Мы с ней встречались два раза. В первый раз у нас дома, она попросила попить, а второй раз, случайно, на улице.

– Это всё? – с разочарованием спросил Трофимов.

– Да, к сожалению, это всё!

– А, что она рассказывала о себе, – спросил Трофимов, задумываясь над тем, как могла Шура от двух случайных встреч, сочинить столь много сплетен об этих невинных людях.

– Собственно, я мало знаю про неё. Она говорила, что мать погибла во время войны, при эвакуации, а отец, инвалид войны, живёт на Украине в селе Крас или другое название мне неизвестно точно.

Потом Владимир рассказал о багаже с минералкой.

– Так это Вы послали багаж, – спросил удивлённый Трофимов.

– Да, воду послал я! – ответил Владимир и подробно рассказал историю с водой.

– А, где сейчас живёт Ольга?

– В Норильске.

– А адрес вы знаете?

Владимир отрицательно покачал головой.

– Нет, не знаю! Мне было неудобно об этом спрашивать. Просто мне хотелось ей помочь, найти минеральную воду для её отца, а адрес меня не интересовал.

Трофимов задумался, повесив голову. Они долго шли молча. Идя рядом с ним, Владимир почувствовал неловкость за то, что не мог своими ответами удовлетворить этого человека, несмотря на то, что он ещё не знал, кто же этот человек и почему он спрашивает про Ольгу. Но он догадывался, что в этой истории скрыто нечто большее, и он ждал, надеялся, что с минуты на минуту тот раскроется и скажет, кто он и с какой целью пришёл к нему

Незадолго до войны, Трофимов служил в пограничных войсках на советско-турецкой границе. Застава, где служил, находилась на небольшой равнине. На её юго-западной части раскинулись колхозные поля, а ещё западнее протекала не большая горная река, за которой находилась турецкая граница. Река местами протекала по нашей территории, а местами углублялась далеко за турецкую границу, по их земле. Большой участок колхозных угодий был почти оторван от основного населённого пункта цепью гор. Дорога к тем полям проходила в обход гор, около самой границы. Тогда обе границы были разделены забором, высотой около трёх метров, сплетённых из ивняка и прутьев ореха. Но на участке, где проходила дорога к тем угодьям, забор отсутствовал, потому что дорога проходила почти по турецкой земле, и устанавливать ограждение практически было невозможно.

Это было зимой. Разразилась сильная буря, Трофимов, в то время в звании лейтенанта, вместе со старшим сержантом Петром прошли по границе с проверкой постов. На полпути пурга усилилась, принимая ураганный характер. Кружась вихрем, снежная буря, с огромной силой ударяла по глазам. Высота снежного покрова местами доходила до одного метра и выше. Еле переставляя ноги, не останавливаясь ни на миг, шли они вперёд.

Держа воротник бушлата двумя руками, натягивая правый его конец к глазам, шёл впереди Трофимов, а Пётр следом. Шли почти с закрытыми глазами. Снег забивал глаза и смотреть прямо вперёд было невозможно. Голоса растворялись в свисте бури и разносились вдаль, не доходя друг до друга. Так шли около часа. Трофимов посмотрел назад и от ужаса окаменел – следом не оказалось Петра. В глубоком снегу ещё виднелись следы. Трофимов решил, что выбившись из сил, он мог сесть, уснуть и оставаться под снегом. Поэтому он вернулся назад, прошёл каждый метр дороги, когда вдруг увидел сплошной след от человеческого тела, который вёл в сторону турецкой земли. Это была граница, которую не имели право пересекать. Что делать? Вернуться без сержанта в штаб невозможно, никто не поверит, или же нарушить госграницу? Трофимов принял решение не возвращаться без него. Он предпринял дерзкий шаг – и мог сурово поплатиться за свой поступок. По следу он пересёк турецкую границу, и некоторое время шёл по турецкой земле, как вдруг увидел небольшой шалаш. След вёл к шалашу. Трофимов достал пистолет и резко толкнул ногой дверь шалаша. То, что там увидел, превзошло все ожидания. С привязанными за спиной руками, в одних кальсонах, стоял сержант Пётр. Рядом турецкий солдат с винтовкой, а напротив стоял стол, сбитый из горбылей, за которым сидели два турецких офицера. В одно мгновение Трофимов выстрелил во всех троих, быстро развязал руки Петра, и пока тот одевался, осмотрел шалаш. В углу увидел ручной пулемёт, одел его на плечо сержанта, а сам захватил бумаги со стола. Вскоре они дошли до советской границы. К этому времени чуть утихла буря, небо накрыли вечерние сумерки. В нескольких вёрстах от заставы спрятали пулемёт под стог сена. Трофимов устало упал на стог сена.

– Давай, рассказывай! – строго сказал он Петру.

– Что рассказывать? Шёл следом за тобой, вдруг схватили сзади и поволокли, хотел крикнуть, сунули тряпку в рот.

– О чём спрашивали?

– Они со мной говорили на турецком, и я не понял абсолютно ничего, – ответил он ему. Но он говорил

неправду. Он наврал. Сначала его запугали, а потом разговор перевели на деньги. Им нужны были деньги, золото, драгоценности. А это возможно было, тогда, путём контрабанды. Петру он велел молчать, не говорить никому о случившемся.

Прошли дни, месяцы. Зима постепенно сдавала свои права. Начал таять снег. Повсюду журчали ручейки, а река на границе постепенно увеличивалась, прибавляя свои воды. Но по– прежнему на горах лежало много снега. Днём выглядывало тёплое солнышко и нагревало сырую землю и воздух, и тогда оживлялись ручейки, которые к вечеру постепенно умирали, давая волю льдам.

К утру повсюду преобладало царство сосулек, которые, создавая самые причудливые фигурки, отражали лучи солнца, выпускали солнечных зайчиков, а чуть нагревшись, скатывались каплями с кончиков, как будто проливали слёзы.

В такое прекрасное утро, однажды, подошёл Пётр к Трофимову, который тогда бегал вокруг казармы, побежал вслед за ним и на ходу бросил:

– Ты бы хотел стать богатым?

– Конечно! Кто же не желает хорошо жить? – ответил ему Трофимов.

– А, такая возможность есть! – сказал Пётр

– Это каким же путём?

– При желании всё можно!

– Подскажи!

– Подсказать?

– Да!

– Ну скажем соль и нефть, а взамен золото.

– Это как? – насторожился Трофимов, прекратив бег

– Сначала ты дашь мне слово, что ты не скажешь никому и будешь молчать, как рыба. – Пётр остановился и настороженным взглядом посмотрел на лейтенанта

Чтобы успокоить его и узнать всё—таки, что замышляет Пётр, тот всерьёз ответил ему:

– Да, конечно!

– Тогда выслушай меня– ночью туда и обратно!

– Куда?

– Как, куда? За речку!

– К туркам?

– Да!

– Хорошо! – согласился Трофимов, сдерживая свой грев.

– Смотри! Если что, то вини себя, – угрожающе сказал Пётр.

– Не говори глупости! Я согласен, – вполне серьёзно ответил ему Трофимов.

– Вот и хорошо! В остальном поговорим после, а сейчас ты должен отпустить меня в самоволку.

– Хорошо! Иди!

В штаб Трофимов, пока, воздержался сообщать. Нужно было кое – что выяснить, а потом можно было сообщать. Но спустя пару дней после разговора, под сеном нашли турецкий пулемёт. Сено подготавливали для лошадей на зиму. Расход сена подходил к концу и под стогом обнаружили пулемёт. В штабе собрали командный состав на чрезвычайное совещание.

– Каким образом оказался турецкий пулемёт у нас под снегом? – задал вопрос начальник штаба. Все молчали, так как не могли знать. Пётр несколько раз посмотрел на лейтенанта и вдруг поднялся.

– Разрешите, товарищ майор, – прозвучал его голос.

– Говорите! – сказал майор.

– В истории с турецким пулемётом виноват я один, – начал он.

– Я шёл с проверки постов и увидел человека в форме турецкого солдата с пулемётом в руках. Он переходил границу. Увидев меня, он бросился бежать, не реагировал на моё предупреждение, тогда я догнал его и с силой ударил палкой, случайно подобранной по дороге. Удар пришёлся на поясницу, нарушитель вскрикнул и сбросил с плеча пулемёт. Догнал я его около речки, ударил второй раз, но он бросился в воду и скрылся в воде. Мои слова может подтвердить лейтенант Трофимов, он видел, когда нарушитель упал в воду. Но про пулемёт Трофимов не знал. После я его подобрал и спрятал в стоге сена.

Трофимову ничего не оставалось, как только подтвердить показания Петра.

За бдительность, проявленную на границе, Петру был предоставлен двухнедельный – отпуск. Пётр уехал домой. После выяснения некоторых обстоятельств, лейтенант Трофимов зашёл к начальнику штаба.

– Когда планируется переход? – спросил начальник штаба.

– Не знаю! Пока об этом Пётр не говорит.

– Подожди! – сказал начальник штаба и поднял трубку.

– Алло! Кероп джан, здравствуй, дорогой! – кричал он в трубку.

– Здравствуй, дорогой Александр Максимович! Что вы хотели? – послышался голос председателя колхоза по громкой связи.

– Мне, дружок, твоя помощь нужна!

– Скажи, дорогой. Всё что нужно сделаю!

– Да, собственно, особого ничего нет!

– А, всё же?

– Кероп джан, мне нужен человек, владеющий турецким языком.

– Турецким языком? Не собираешься ли ты в Турцию? – пошутил тот и продолжил, – у меня восемьдесят процентов жителей колхоза умеют говорить на турецком.

– Я это знаю, дружок, и поэтому звоню тебе. Выдели мне самого хорошего и умного.

– Когда? Куда?

– Завтра сообщу! Доброй ночи, дорогой. – он повесил трубку.

После разговора, начальник штаба дал задание Трофимову за две недели выучить минимум по турецкому языку.

– Что вы придумали, товарищ майор? – не выдержал он.

– Потом, дружок, потом! – ответил начальник.

– Товарищ майор, у меня хозяин отлично владеет турецким, – сказал Трофимов.

– Тогда ещё лучше! Дома больше времени уделяй этому.

Трофимов стал догадываться о его мыслях.

В те годы он квартировал, со своей семьёй, у одного армянина– лесника приграничного села. Жили в большой дружбе с хозяевами, считали друг друга близкими людьми, что называется, делили кусочек хлеба между собой, радость и горе переживали вместе.

Это было единое содружество русской и армянской семей.

Местные колхозники знали в лицо каждого командира и почти каждого солдата, который служил на границе. Как сельчане, так и солдаты, взаимно помогали повсюду и во всём. Колхоз выделял свежие овощи и фрукты, другие продукты, а застава колхозу– машины, лошадей, помощь в других вопросах. Каждый член колхоза считал своим долгом помогать пограничникам в деле защиты границы. Были случаи, когда сельчане помогали пограничникам обнаруживать или, даже, задерживать нарушителей госграницы. Помогали в мероприятиях по укреплению её недоступности.