Текст книги "Рассказы"

Однажды, это было в вечернее время, с поля, где работали колхозники, возвращались домой две девочки. Матери этих девочек задержались на уборке урожая, а детей отправили пораньше. Восьмилетняя Верочка и шестилетняя Люсенька шли вдвоём по узкой горной дорожке. До села было ещё далеко и до заставы пограничников ещё более трёх километров. Дорога петляла среди гор. Внезапно их догнал мужчина, крепкого телосложения.

– Здравствуйте, девочки! – на ломанном армянском произнёс он.

– Здравствуйте! – затянули девочки.

– Куда вы идёте? – как можно нежнее, спросил незнакомец и протянул им по одной конфетке.

– Мы идём домой, – сказала Верочка и взяла конфетку. Люсенька замялась, не хотела брать.

– Ну, что ты? Дяденька угощает, нужно взять! – сказала Верочка, и подмигнула ей глазами.

– Бери, бери дочь моя, не стесняйся! Вот только я заблудился и не могу найти дорогу. Я из города, ходил за ягодами в лес и потерял дорогу. Вы только скажите мне в какой стороне село, а там я найду.

– Вот мы и идём в село, —сказала Верочка.

– Я там увидел много солдат. Они там живут?

– Нет, они вон с той стороны, а наше село там! – Верочка показала в противоположную сторону, – пойдёмте с нами, и мы покажем вам дорогу! – сказала она, резко посмотрела на Люсеньку и крикнула:

– Ой мамочки! Я забыла взять ключ у мамки от дома! Люсенька, ты пойдёшь с дяденькой и покажешь ему дорогу в село, а я вернусь на поле за ключом. Подождёшь около дома меня, не ходи от дома никуда.

Верочка побежала обратно в сторону полей. Она с первых минут подозревала в этом человеке шпиона, а когда он ещё спросил про солдат, сомнений у неё не осталось. Незнакомец знал, где работают колхозники, и когда Верочка побежала в ту сторону, она полностью отвела подозрение от себя. Но она знала, что вместе с колхозниками в поле находится военный патруль. На него она и надеялась. Подбежав к солдатам, Верочка своим небольшим запасом русских слов, сумела объяснить им о подозрительном незнакомце. Патруль тут же сообщил на заставу. Поисковая служба вышла на обнаружение незнакомца.

Незнакомец издали увидел строения и, сравнивая местность со своими картами, сказал девочке:

– Ну, Люсенька, я уже вспомнил дорогу, ты иди, а мне нужно ещё в одно место, – и он побежал в сторону леса. Но Люсенька, остановившись, стала внимательно следить за ним. Когда пришла поисковая группа, девочка обстоятельно рассказала куда, по какому направлению скрылся нарушитель.

– Старшина, проводи девочку домой, а остальные со мной! – скомандовал начальник штаба, руководивший операцией. Группа пограничников побежала в сторону леса. Спустя полчаса, овчарка остановилась у ели и стала громко лаять. Майор посмотрел на верхушку дерева и скомандовал:

– Спускайся вниз!

Незнакомец оказался нарушителем границы, подброшенным на нашу территорию через турецкую границу, с целью шпионской деятельности.

Спустя неделю, на общем колхозном собрании, обе девочки были награждены ценными подарками, а родителям вынесена благодарность.

Это один случай, а таких случаев было много, когда и дети и взрослые проявляли примеры самоотверженности и большой любви к Родине!

Вскоре, из отпуска, вернулся Пётр. Он выложил Трофимову свой план. Изменить что—либо тот не имел права. Пётр мог заподозрить. По плану они должны были переходить границу через три дня. Целью Трофимова было выявить связи Петра с турецкими разведгруппами. Но он не сумел выполнить это задание и эта игра закончилась его поражением.

В тот день гремел гром и чёрные тучи покрывали небо густой тенью. Смешиваясь и сгущаясь, чёрные тучи, повиснув над землёй, низвергали вниз град и ливневый дождь.

С гор потекли сети больших и малых ручейков, которые вливаясь в реку, ежеминутно прибавляли уровень воды в ней. Огромный вал чёрной массы стремительно двинулся вниз по реке, размывая и унося с собой всё, что могло помешать ему. День сменила ночь. Дождь почти прекратился. Все сменилось холодным, сырым ветром. Вода и в реке чуть спала, но, по– прежнему, её потоки были сильными, стремительными и шумными. В эту ненастную ночь, между скалами, к речке, медленно двигались три тени. Двое из них, гружённые мешками с солью и канистрами с нефтью, шли сзади, а один из них, – шёл впереди. Это был хозяин Трофимова – Оник. Он провожал их.

Первым речку перешёл Пётр. Этого потребовал он сам.

– Тот берег мне знаком, поэтому переходить речку сначала надо мне, чтобы я мог выбрать подходящий берег для такого перехода, – сказал тогда он.

Трофимов согласился, хотя знал, что после придётся плыть против течения. Привязали Петра за пояс верёвкой и крепко держали её конец на берегу, чтобы не унесло его сильным потоком воды. Пётр полез в воду. Через некоторое время, он сигналил фонарём с того берега. Теперь второй конец верёвки находился у него, и он этим концом должен был подстраховать Трофимова. Обвязавшись вторым концом верёвки, тот полез в воду.

– Счастливо, с богом! – крикнул Оник и сел на мокрый камень.

По приказу он должен был вернуться сразу на заставу. Но, как выяснилось позже, он находился на берегу до утра и лишь на рассвете вернулся домой.

Пётр тянул верёвку медленно, как будто желал заморозить Трофимова в воде. Когда до берега оставалось около полутора метров, Пётр остановился.

– Я устал. Подожди, немного отдохну! – крикнул он и завязал конец верёвки за куст. Затем подошёл ближе к берегу.

– Ты думаешь я не понимаю, почему ты согласился идти со мной? – крикнул он с берега в сторону Трофимова, – я отлично вас понял, господа офицеры. – продолжал он, – вы затеяли игру со мной, но ничего у вас не выйдет! Ты проиграл, Трофимов! Ты останешься в этой воде навечно, и будешь кормить рыб!

– Да ты что, с ума сошёл? Сейчас же вытяни меня! Я уже окоченел, —крикнул в ответ Трофимов.

– О, нет! Никогда! – заорал Пётр в шумную речку и стал громко смеяться.

Трофимов стал по верёвке подтягиваться к берегу. Берег был крутой и высокий. Такой Пётр выбрал специально, чтобы Трофимов не мог выбраться из этого ада. Полсотни килограммов груза на спине, в намокшей до ниточки одежде, в холодной, ледяной воде, не давали возможности Трофимову выбраться. Собирая последние силы, с большим трудом, он всё—таки сумел дотянуться до верхнего края крутого берега. Держась за верёвку правой рукой, левой зацепился за куст, пытаясь, из последних сил, выбраться. Но, в этот критический для него момент, сильным ударом ноги по лицу, Пётр сбросил его обратно в речку. Потом ножом отрезал верёвку и пустил по воде автоматную очередь. Гром выстрелов понёсся над рекой, смешиваясь в темноте с грохотом шумного потока реки. Пуля прошла через левое предплечье, но не задела сердца. Собрав последние силы и обливаясь кровью, нырнул Трофимов в грязную воду, чтобы избежать новой пули. Вода стремительно понесла его вниз по реке, то накрывая волной, то поднимая над водой. Теряя последние силы, он не в состоянии был защищаться от ударов о скалы и от брёвен, несущихся по реке. Так продолжалось до тех пор, пока, почти в бессознательном состоянии, он не попал в сеть плотины из ивняка и ветвей, которую соорудил турецкий крестьянин, чтобы защитить клочок своей земли от наводнения. К счастью, он увидел утопающего. Вначале сильно испугался и стал просить помощи у аллаха, а потом, зацепившись за рукав, стал вытаскивать утопающего на берег. Турок прощупывал его вещи и почувствовал запах нефти.

– Ой, шайтан! – воскликнул турок и приложил ухо лицу утопающего. Убедившись, что тот жив, он поволок его к себе домой. Турок был крепким мужиком, иначе не мог бы нести спасённого. Три дня выхаживал, а на четвёртый день стал готовить Трофимова в дорогу.

– Не могу больше держать. У тебя рана, а у меня нечем лечить. Узнают, арестуют вместе с тобой. Я отправлю тебя на тот берег, – сказал турок.

Ночью он вынес его к речке, привязал к спине лошади и пожелал счастливого возвращения домой.

– Пригоните обратно лошадь, она чужая, – попросил на прощание турок.

Так, привязанный к спине лошади, Трофимов приехал на погранзаставу. На второй день, ночью, ребята прогнали лошадь через речку. На заставе он узнал, что, услышав стрельбу, Оник сидел до утра, чтобы хотя бы утром узнать, что же произошло. Но так ничего не узнав, вернулся в штаб и сообщил о ночной стрельбе. Трофимова положили в госпиталь на лечение. Вернувшись из госпиталя, свою жену и дочь, которой тогда было чуть больше годика, он отправил на Украину в село, где был его дом. Он обещал, что скоро вернётся к ним. Но судьбе было не суждено встретиться снова.

Вскоре началась война. После войны он вернулся в своё село. Но там узнал, что жена и дочь погибли во время бомбёжки при эвакуации….

Трофимов и Владимир всю ночь прогуливались по улицам ночного города. Трофимов рассказывал Владимиру о своей жизни.

– Может известие о гибели дочери было ошибкой? – спросил Владимир.

– К сожалению! Мне говорили очевидцы, те, которые были вместе с ними в тот злополучный день. Те, которые чудом остались живы, а моя семья погибла. Они видели мёртвой мою жену с прижатым к груди ребёнком. Это были мои соседи, они не могли ошибаться.

– Простите, до сих пор я не знаю вашего имени и цель вашего приезда? – сказал Владимир.

– Моя фамилия Трофимов, звать Николай Терентьевич– ответил тот.

– Как? Вы отец Ольги? А воду я послал вам?

– Да! Вода своё дело сделала и дошла до адресата, а вот отец ли я Ольге, вашей знакомой, —я не знаю. Это надо определить, найти девушку и доказать.

– Ничего я не понимаю! Вы думаете она случайно…

– Возможно!

– Теперь мне всё понятно. Но, к сожалению, её адрес мне не известен. А сообщить в Норильск, видимо, нет смысла. Она по фамилии мужа, а регистрировались кто знает где? В прочем всё это решаемо.

– Послушайте, Владимир! Ольга не говорила, что ещё приедет сюда?

– По-моему да!

– Тогда я воздержусь с розыском. Не отнимая драгоценного времени у людей и без особого шума, может удастся узнать обо всём? Как вы думаете? Я боюсь большого шума, после которого может наступить разочарование.

– Я думаю, что так будет разумно, – ответил Владимир.

– Тогда я буду надеяться на вас, если она приедет снова и, думаю, что обязательно встретится с вами. Тогда вы знаете, что делать. Но, а если она не приедет в этом году, тогда я подам на розыск. Могу ли я надеяться на вас?

– Да, конечно! Я буду рад помочь вам!

– Очень благодарен вам за всё! Буду в большом долгу перед вами. Извините, прошу вас. Я отнял много вашего времени. Уже утро, а Вы ещё не ложились спать. Мне тоже сегодня на работу. В семь утра вылетает самолёт. Прилечу прямо на работу.

Трофимов крепко пожал руку Владимира и направился к такси. С тяжёлым грузом на сердце, Владимир ушёл домой. Рассказ Трофимова потревожил его сердце, не давая покоя. Вернувшись домой, он зашёл на кухню и выпил стакан чая и, не спавший пошёл на работу. Время было около пяти утра. Жена и дети —спали.

Прошло, несколько недель. Однажды Владимир с женой Шурой шли из кино. Они оживлённо говорили о чём—то, держа друг друга под руку. Им навстречу шла Шура, хозяйка снимаемой Ольгой квартиры.

– Здравствуйте, молодые, интересные! – с шумом сказала она.

– Откуда вы и о чём улыбаетесь так? – продолжила она

– А, вам что? Собственно, кто Вы? – рассерженно ответила Рая

– Я то? Вон спроси своего мужа. Он то лучше должен знать кто я?

– Откуда ты её знаешь? – повернулась Рая к Владимиру.

– Да от организации послали подвести ей машину угля, – ответил тот.

– Только ли, – с насмешкой, продолжала Шура.

– Что ещё? – переспросила Рая.

– Я не знаю, кажется всё.

– Кажется, кажется! – перекривляя Владимира, не отставала Шура, – а Ольга?

– Какая ещё Ольга? Кто она, какое отношение имеет к моему мужу? —забеспокоилась ревнивая Рая.

– Ты не слушай её! говорит всякую чепуху, —сказал Владимир.

– Хорошая чепуха! Ничего не скажешь! Она же беременная от него! Ты что, милая? Разве не приходил её отец, чтобы он взял её?

– Ты что мелешь, Старая? – рассердился Владимир.

– Ах, вот оно что! Поэтому ты весь вечер ходил с её отцом?

– Это не правда! Я всё объясню тебе потом, – оправдывался Владимир.

– Да, да! Милая, а ты уши развесила. Скоро алименты будет платить. Шура подразнила Раю ещё больше.

– Всю дорогу ты меня обманывал, таскался с этой шлюхой, туфли её отремонтировал, встречался с нею!

– Не смей её так обзывать! Она не заслужила этих слов. Она очень порядочная, добрая и милая женщина! – рассердился на Раю Владимир

– Ах! Ты ещё защищаешь её? Оправдываешь свой поступок? Я не хочу! Не хочу больше так жить! Не могу я больше! Уйду я от тебя! Уйду сейчас же, сию минуту! – истерично разрыдалась Рая и побежала в сторону дома. Владимир побежал вслед за ней. Он уговаривал, успокаивал её, так как ничего не произошло, но Рая и слушать не хотела. А Шура посмотрела им вслед, посмеялась, довольная пошла прочь.

Рая собрала вещи и вместе с двумя детьми перебралась к матери. Она поселилась у матери на другом конце города в благоустроенной квартире. Спустя время, Владимир узнал, что Рая вышла замуж за другого человека.

– Опомнись, Рая, что ты делаешь? У тебя же дети, – умоляла её мать, когда она собирала вещи.

– Не твоё дело! – грубо ответила она матери и ушла.

Владимир ходил к ней, просил вернуться. Но она отказывалась, а иногда и говорить с ним не хотела.

– Не играй ты, Рая, судьбами детей, не оставляй их сиротами, не разбивай нашу семью. Ты ведь знаешь, что я тебя люблю и другого счастья мне не нужно. Я всегда был тебе верен. Ольге я помог найти отца. Делал я это, как человек, как друг, как гражданин. Иначе я не мог поступить, ты же знаешь меня, – говорил он чуть ли не плача.

– Нет! Иди и сохраняй свою человечность и гражданство для других! Доброта твоя для других мне не нужна… короче, я нашла человека себе по душе и к тебе больше не вернусь. Прощай. И больше не приходи! – окончательно сказала она, закрывая перед ним дверь.

– Не из-за чего, понапрасну, разбила ты нашу жизнь. Но я надеюсь, что когда-нибудь ты поймёшь мою правоту, – сказал Владимир перед, уже закрытыми дверями, низко повесив голову удалился от её дома, унося, с собой, своё горе.

Встреча

Постепенно уходили сырые и туманные дни. Солнце стало освещать всё ярче и ярче, всё больше и больше нагревая воздух. Вода в море становилась чище и прозрачнее. Голубое и ясное небо смешивалось с морем и яркие лучи солнца, отражаясь от поверхности воды, украшали её, создавая сказочный мир. Вместе с зелёным нарядом улиц и ароматом цветов, этот южный город притягивал к себе туристов и отдыхающих. Весна уступила свои права лету. Начался большой курортный сезон. Огромными потоками двинулись на юг отдыхающие, наполняя вокзалы и аэропорты. На городских улицах повсюду, одетые по —летнему, люди. На пляжах, у моря, уже нужно было подыскивать свободные места, чтобы принимать загар такого ласкового, южного солнца.

В середине июня, в один из воскресных дней, рано утром, зазвонил у Владимира телефон. Он лежал ещё в постели и, спросонья, схватив трубку, громко крикнул:

– Алло! Я вас слушаю! Кто там? Алло! – но в трубке было полное молчание.

– Что такое? – возмутился он, – звонят, а потом молчат? Боятся слово сказать?

Какая—то грусть и неопределённость преследовали его. Одевшись, Владимир стал метаться по квартире, не находя места. Через несколько минут снова зазвонил телефон. Он тут же метнулся к нему, но, зацепившись за дверь кухни, растянулся вдоль прихожей, рукой задел за шнур телефона и с грохотом сбросил его на пол.

– Идиоты! Не могут чуть шире делать эти коридоры! Тут и убиться недолго! – пожаловался он сам себе, дотянулся, лёжа на полу, до трубки телефона и громко крикнул: – «Алло! Алло! Кто это?»

– Это ты, Володя? – послышался нежный женский голос.

– Да, это я, Володя! А кто спрашивает?

– Я, Оля, Ольга Николаевна!

– Здравствуй, Оленька! Где ты? Откуда звонишь?

– Я, с вокзала. Что за грохот у тебя там?

– Да тут коридоры такие… споткнулся… чёрт с ними, с коридорами! Что ты делаешь на вокзале?

– Только что приехала. У меня путёвка в санаторий.

– Откуда ты узнала номер моего телефона?

– Как откуда? По справочному.

– Ах, да! Что я? Ольга, ты подожди меня! Я сейчас. Сейчас я приеду. Подожди, не ходи никуда! Хорошо?

– Хорошо! Буду ждать! Приезжай!

Спустя полчаса он был на вокзале. Робко поздоровался с ней, взял её чемодан, и они вышли на привокзальную площадь, к такси. От вокзала до санатория они доехали быстро. Так же быстро она оформилась в санатории и устроилась в своём номере. Попрощавшись с Ольгой, Владимир поехал домой, и только по дороге вспомнил, что основное, о чём надо было ей сообщить, он не сказал, позабыл.

– Ладно, она с дороги, уставшая, пусть отдохнёт, а вечером скажу. – подумал он.

Но войдя в квартиру, ещё не успев закрыть за собой входную дверь, он кинулся к телефону.

– Алло! Мне Ольгу Николаевну из 21 палаты! Это очень важно, прошу вас!

– Ольга! Это ты?

– Что случилось, Володя?

– Ольга, я забыл тебе сказать! Ольга, я нашёл твоего отца!

– Володенька, милый, я врала, тогда. У меня нет никого. Ни матери, ни отца, ни близких. Я одна на всём белом свете. Ты прости меня, дружок. Отец мой погиб на войне, а мать от гитлеровской бомбы.

– Трофимов Николай, кажется так звать твоего отца?

– Ну, допустим!

– Вот именно, его я и нашёл.

– Да мало ли Трофимовых на белом свете? Это ошибка, пойми ты меня. Он погиб на войне в сорок втором году. Ты понял, что ты ошибся?

– Нет! Я ничего не понял. Я не ошибся. Я видел его. Встретился с ним, говорил. Все данные, которые он сообщил, сходятся с твоими. Так что готовься к встрече!

– Если бы только так было. Я отдала бы свою жизнь, чтобы увидеться со своим отцом. А сейчас давай встретимся у нашего киоска.

– Не нужно. Я к тебе приеду. Выходи на улицу.

Прогуливаясь по санаторному парку, Владимир горячо рассказывал Ольге о своей встрече с Трофимовым.

– Володя, милый, если он мой отец на самом деле, я буду обязана тебе всю свою жизнь. Оживить и приобрести отца, после того, когда ты знаешь, что его нет в живых, что он погиб на войне – это будет сверхъестественным чудом!

– Я более, чем уверен, что он твой отец. Он очень похож на тебя. Высокий, благородный мужчина, около шестидесяти лет. Вот мы сейчас пойдём и дадим телеграмму, а ещё лучше, закажем переговоры.

Они поехали на почту. По телефону, который оставил Трофимов, никто не отвечал и поэтому Владимир отправил телеграмму, в которой говорилось:

– Николай Терентьевич, Ольга у нас в городе на лечении в санатории. Прошу немедленно приехать. Владимир.

Но Трофимов не получил ни эту телеграмму, ни последующие телеграммы, которые Владимир отправлял, пока Ольга была в санатории.

В то время, когда Ольга отдыхала и лечилась в санатории, Николай Трофимов находился в командировке и, поэтому, он не мог получать их телеграммы. Он прочитал их только по возвращении домой. Они лежали в его почтовом ящике.

Своё свободное время Владимир проводил с Ольгой. За день до отъезда он пригласил её в ресторан на прощальный вечер. Оркестр играл современные, быстрые танцы. Но вот зазвучала тихая, музыка. Владимир поднялся. Он пригласил Ольгу на танец. В самый разгар танца он, вдруг, прижался к ней и тихо, почти шёпотом, сказал:

– Я тебя люблю, Ольга! Будь моей женой….

– Как я могу? У тебя жена, дети. Ломать их жизнь я не имею права.

– О какой жене ты мне говоришь? Она же ушла от меня, вышла замуж за другого человека. И вот уже год, как она живёт с ним.

Ольга долго молчала. Она впервые узнала об этом, и ей теперь было стыдно, что до сих пор, ни разу, не интересовалась жизнью Владимира.

– Прости! – наконец сказала она, – я не знала. А что касается твоего предложения, я должна подумать.

– Буду ждать с надеждой, – сказал Владимир и больше разговора об этом не было. На второй день Владимир провожал Ольгу домой. Он приехал в аэропорт с большим букетом алых роз. В час прощания, он долго и грустно смотрел в её глаза, будто хотел угадать её мысли– любит ли она его?

По возвращении домой, Трофимов, получив сообщения Владимира, тут же написал Ольге. Он просил её сообщить всё, что она знала о своём детстве. Но знала она очень мало, лишь о последних годах в детском доме. Трофимов послал запрос по соответствующим организациям и запросил архивные данные детского дома о его питомцах в годы войны.

Посылая запросы, он больше всего надеялся на данные из детского дома. И он не ошибся. Вскоре он получил подлинник, до неузнаваемости изношенный, разорванный, её свидетельства о рождении. Но Трофимову было достаточно этого, чтобы узнать в Ольге свою дочь. На документе, кроме инициалов Ольги, чуть заметными контурами вырисовывалась подпись его жены Анны, разобрать которую кроме него, вряд ли кто мог. Он сразу вспомнил почерк и подпись своей жены. Трофимов заказал переговоры с Норильском.

– Оленька! Сегодня я получил подлинник твоей метрики из детского дома, в котором ты находилась во время войны. В те годы, кроме тебя, в детском доме жили ещё три девочки по имени Ольга: Кузнецова Ольга, Телегина и Потапенко. Так, Оленька?

– Да, точно так. Я их хорошо помню!

– Значит у тебя одной была фамилия Трофимова?

– Да, только у меня.

– Кто же доставил твои метрики в детдом?

– Нянька нашла их пришитыми к блузке.

– Жива ли эта няня сейчас?

– Да, она живёт там же.

Трофимов не сомневался, что Ольга его дочь. Но ему хотелось уточнить, как говорится до последней ниточки, чтобы после не пожалеть, не разочароваться. Поэтому он съездил по, указанному Ольгой, адресу и на месте уточнил все факты, и, когда уже не оставалось никаких сомнений, он снова заказал переговоры с Ольгой.

– Все данные, которые мне удалось узнать, полностью сходятся с данными моей дочери. Оленька! Ты —моя дочь. Это уже точно, без всяких ошибок. Какое это счастье! – чувства радости сдавили его горло, он не мог говорить, и только сдавленно рыдал в трубку.

– Что с тобой, отец? Ты плачешь, папа? – зарыдала Ольга на другом конце провода. Трофимов не выдержал, впервые он услышал слово «папа», и тихо рыдал.

– Я завтра же прилечу к тебе, Оленька!

– Нет, папа. Не надо! Здесь холодно, ты можешь простудиться. Через неделю я прилечу к Владимиру. Приезжай туда и мы встретимся.

– Хорошо, доченька моя, хорошо! До скорой встречи! Целую!

– До скорой встречи, папа. Целую.

По приезду в южный город, Трофимов, в тот же вечер, нанёс визит к Владимиру. Он не успел ещё нажать на кнопку звонка, как открылась дверь и, один за другим, из квартиры вышли Владимир и его отец. Трофимов почтительно поздоровался с Владимиром и его отцом. Владимир представил своего отца:

– Акимов Виктор Нестерович – представился тот.

– Трофимов Николай Терентьевич, – в ответ представился Трофимов.

Как только Трофимов произнёс свою фамилию, у Акимова подкосились ноги, и он чуть не упал.

– Что с тобой, отец, – испугался Владимир.

– Ничего, что – то голова кружится. Сейчас пройдёт, – Акимов схватился двумя руками за грудь, чтобы унять сердцебиение. Владимир проводил его до улицы и вернулся.

– Иди! Я сам! – не разрешил Акимов провожать его.

Трофимов тем временем стоял молча и смотрел ему в след.

– Он воевал у тебя? – спросил он у Владимира.

– Да, конечно! У него много орденов, – ответил тот.

– Да, война отняла много здоровья у людей. Видать старые раны у твоего отца зашалили, – сказал Трофимов и они зашли в дом.

Где Ольга? Почему она не пришла? – нетерпеливо спросил Владимир.

– Подожди, дружок, не спеши! Ольги ещё нет. Ты же знаешь, что без тебя встреча не состоится. Ты сделал для нас нечто дорогое, бесценное. Такое, что за всю жизнь не сможем расплатиться с тобой. Спасибо отцовское, за твою доброту, за твою отзывчивость. С твоей помощью я нашёл свою дочь. Дочь, которая считалась потерянной, ты подарил мне. Вылечил раны моего сердца, подарил мне большую радость. Я преклоняю свою седую голову перед тобой, за твоё большое сердце. Будь всегда таким щедрым на доброту. Твоя доброта и искренность отзовётся в сердцах у людей. Спасибо, друг! От всего сердца, спасибо тебе! А сейчас я пойду. Меня ждут. Встреча завтра, в двенадцать часов ровно, как только приземлится самолёт из Норильска. Приходи обязательно. До свидания! – они вышли.

Владимир проводил его до остановки и вернулся домой

После встречи с Трофимовым, отец Владимира, вернувшись домой потерял свой покой. Едва дотянув свои ноги до дома, он упал на диван, устремил свой взгляд в потолок и дал ход своим тёмным мыслям.

– Николай Трофимов, я считал тебя мёртвым, а ты вернулся с того света. Как теперь мне избавиться от тебя? Владимир любит Ольгу и не исключено, что он возьмёт её себе в жёны и тогда раскроется моё лицо. Начнут докапываться и тогда казни мне не миновать. Как же мне убрать тебя? Как толкнуть тебя в погреб? Я уж стар, тюрьма мне сейчас ни к чему. Идти на прямое покушение? Поймают. А если Ольгу? Да ещё руками другого человека? А? Кто может быть другим человеком? Рая? Да! Я использую любовь Ольги к Владимиру, и натравлю Раю против неё. Потом маленькая хитрость и Ольги не станет, а Ольги нет, не будет и Трофимова. Уедет он, исчезнет, и я, тогда, спокойно доживу свой век. Придумано не плохо. Начнём с Раи, – обрадовался он, соскочил с дивана и в тот же вечер поехал к матери Раи.

– Здравствуйте, сватья! – крикнул он, входя в дом.

– А, Нестерович! Проходите, милости просим! – ответила она.

– Как вы поживаете? Как внуки мои, как Рая? Давно я их не видел, соскучился очень!

– Да ничего, поживаем помаленьку!

– А, Рая как? Как дети?

– Плохо, дорогой сват, плохо! Бросила мужа золотого, а нашла иуду какого-то. С женой совсем не считается, а детей и вовсе ненавидит. Отправь, говорит, их к отцу, пусть он воспитывает, они мне не нужны.

– Да, сватья! Жизнь– это тяжёлая штука! Нужно уметь выходить из трудных ситуаций.

– Хорошо сказать! А как выходить?

– Как? Я научу! Рая хочет вернуться к Владимиру?

– Конечно! Она хоть сейчас побежала бы к нему, но как? Как теперь просить, чтобы он взял её обратно? А там, ещё слышала, что он хочет жениться на этой бабе из Норильска.

– Всё это чепуха! Вот что! Если она захочет вернуться к Владимиру, пусть подойдёт ко мне! Что же, помогу! Я ведь тоже человек, понимаю.

– Мы будем очень благодарны тебе, Нестерович —дорогой!

– Благодарить меня не надо, не тяните время, иначе будет поздно! Пусть завтра же она найдёт меня.

– Большое спасибо тебе сват, век не забуду твою доброту.

Акимов встал.

– Счастливо оставаться, вам! —сказал он, направляясь в сторону к выходной двери.

Акимов ушёл. Настроение у него было приподнятое. Первый шаг был удачным.

На второй же день Рая встретилась с Акимовым.

В субботу, к двенадцати часам в аэропорт, на встречу Ольги с Трофимовым пришли Владимир и его друзья. В одиннадцать сорок Владимир зашёл к начальнику аэропорта, а через пять минут по радио объявил:

– Товарищи! В нашем аэропорту сделал посадку самолёт из Норильска. На борту самолёта Ольга Николаевна Трофимова. В аэровокзале её ожидает отец– Николай Терентьевич Трофимов– участник войны, полковник в отставке. Они оба считались погибшими в годы войны. Усилиями и отзывчивостью многих добрых людей, они нашли друг друга после долгой разлуки. Эта трогательная встреча сейчас произойдёт в нашем аэропорту, на наших глазах. Пожелаем же им всего хорошего!

Подогнали трап к прибывшему самолёту, пассажиры один за другим стали спускаться. Вскоре вышла и Ольга, у входа в аэровокзал заиграл оркестр, вокруг находились встречающие. Появилась Ольга в зале встречи пассажиров. С огромным букетом цветов к ней на встречу бросился Трофимов. Мгновение, и они оказались в объятиях друг друга. Пролились радостные слёзы отца и дочери.

Ольга с отцом поселились в гостинице в соседних номерах. Их часто посещал Владимир.

Однажды Владимир пригласил Ольгу на прогулку в городской парк. Когда они вышли на центральную аллею, казалось, как из —под земли, к ним навстречу выскочила Рая.

– Здравствуй, Оленька! Здравствуй, Володя! День прекрасный, не правда ли? Как раз для прогулок по парку! Да, Оленька, я слышала вы нашли своего отца? Поздравляю! Я рада за вас!

– Спасибо! – ответила Ольга

– А, знаете, что? Завтра вечером вы чем будете заняты? Приходите ко мне. Посидим, поужинаем, поговорим! Придёте?

– Я не знаю—, как Владимир? – ответила Ольга.

– Я согласен! – сказал Владимир, надеясь встретиться там с детьми, которых так долго и тщательно скрывали от него.

– Вот и хорошо! Завтра, ровно в семь, я вас буду ждать у себя, —сказала Рая и, попрощавшись, ушла.

Из парка она пошла прямо к Акимову.

– Пригласила? – спросил он, как только увидел её.

– Да, завтра вечером в семь! – ответила Рая.

– Кроме них, у тебя, на завтра, никого не должно быть! Придумай что-нибудь, чтобы и мужа не было дома! И ещё об одном: про нашу встречу, то, что ты будешь делать, никто знать не должен. Ты всё поняла? – сурово, спросил он

– Да, я всё поняла!

– А теперь уходи так, чтобы никто не заметил. В шесть вечера, завтра, подойдёшь! – Рая ушла.

На следующий день, сделав необходимые приготовления, ровно в шесть, она снова появилась у Акимова.

Акимов Виктор Нестерович жил в частном доме, на окраине города с юго—восточной стороны. Одноэтажный, небольшой домик, с двумя маленькими комнатами и кухней, с печным отоплением. Вокруг дома небольшой огород. Два маленьких окна по двум сторонам дома почти были закрыты кустарником и виноградником. В комнаты солнце не заглядывало. Низкие потолки, не аккуратно побеленные стены, несколько вещей из старой мебели, делали комнатки не уютными и напоминали сарай, забитый хламом. Когда Владимиру вместе с отцом предлагали переехать в трёхкомнатную квартиру, Акимов отказался.

– Это мой дом! Я доживу свой век здесь и никуда отсюда не собираюсь уходить.

Но не дом, а что—то другое заставило его оставаться в этой берлоге. Он, с волчьим видом, стоял у своего крыльца в ожидании Раи. Но пока та не приходила, он вспоминал свою встречу с Трофимовым, и себе под нос зло говорил:

– Я вышибу тебя так, что на век забудешь обратную дорогу!

Вскоре появилась Рая. Она остановилась напротив его дома, посмотрела вокруг и по кошачьи, проскочила к его калитке и исчезла в кустах. Акимов увидел её и обрадовался.

– Ага, пришла! – воскликнул он.

– Здравствуй, папа! – сказала она.

– Вот! – протянул он ей дрожащими руками.

– Что это? – недоумённо и испуганно спросила она.

– Не бойся! Это самый обыкновенный чай!

– Что мне с ним делать?

– Перед тем, как подавать чай, насыпишь в чашку Ольги. Смотри, не перепутай чашки, подкрась чуть —чуть ту, в которой подашь чай Ольге.

– А, что это даст?

– Старушка наговорила. Она выпьет его и почувствует отвращение к Владимиру, или она заболеет, и он откажется от неё.