Текст книги "Казахстан-Россия: тернистый путь к современной интеграции. Хронологическое собрание. 1731 – 2017 гг."

41. Борьба этнических казахов за власть.
Жанкожа Нурмухамедов

Среди казахских национальных героев, вышедших из простого народа, особое место занимает батыр Жанкожа Нурмухамедов (1774–1860), выдающийся представитель сырдарьинских казахов.

Весной 1847 года хивинский визирь Уаис-Нияз разорил 1.400 казахских юрт на жайлау Атанбас, Ахирек и Камысбасты. В августе хивинцы снова повторили свои разбойничьи набеги. Собрав 700 ополченцев, батыр Жанкожа взялся избавить свою землю от хивинского войска, насчитывающего 2000 человек. К нему на помощь из русской Раимской крепости прибыл отряд Ерофеева. Общими усилиями они разбили хивинцев. Жанкожа Нурмухамедов и начальник Раимского укрепления Ерофеев заключили соглашение совместно воевать против хивинцев и обеспечивать мирную жизнь своим подопечным.

Однако этим договоренностям скоро пришел конец. Оренбургская пограничная комиссия приступила к сбору налогов с сырдарьинского населения. Казахи во главе с Жанкожой-батыром подняли восстание. В конце декабря 1856 года они окружили крепость Казалинск и несколько раз нападали на русский отряд Л. Булатова. Уже к январю 1857 года число повстанцев увеличилось до 5000 человек.

Жанкожа Нурмухамедов

Сильно обеспокоенный этими событиями Оренбургский генерал-губернатор В.А. Перовский вынужден был направить на Сырдарью карательные войска под командованием генерал-майора Фитингофа. Это были 300 конных казаков, 320 пехотинцев, с ними была пушка, к ним присоединился султан Еликей Касимов с несколькими сотнями своих туленгутов. Все это войско, не выдержав натиска повстанцев в ходе первого же сражения у Арыкбалыка, отступило. А Жанкожа и его ополченцы ушли в недосягаемые для русских Каракумы. Вынужденный отказаться от преследования повстанцев, карательный отряд принялся разорять мирные аулы. В результате в 1856–1857 годы было изъято скота и имущества на 79 567 рублей. Не обошлось и без человеческих потерь со стороны казахов.

Жанкожа, во многом оказавшись жертвой предательства со стороны старшин родов, покинул родной край и ушел в Бухару. Через два года он вернулся в Кзылкумы, попал в руки султана Еликея Касимова и отряда казаков и был казнен.

Посмотрим на эти события глазами известного русского путешественника Петра Ивановича Пашино287287
  Пашино Петр Иванович (1838-1891) – путешественник по Востоку и писатель. Пашино напечатал следующие издания: «Туркестанский край в 1866 г.» (СПб., 1866), «Вокруг света» (СПб., 1885) и ряд других статей в разных журналах; а также издавал «Азиатский вестник».


[Закрыть], побывавшего на просторах Казахстана во времена описанных выше событий. Ниже читателю предлагается пролистать страницы изданных впоследствии дневниковых записей, рассказывающих о времени пребывания П.И. Пашино на просторах казахской земли. Мы приводим авторский материал, взятый на сайте http://www. kondor-tour.kz/kaz_naselenie_gorodov. Вот что писал П.И. Пашино:

В 1847 г. оренбургский военный губернатор, генерал-лейтенант Владимир Афанасьевич Обручев, устроил для ограждения киргиз-оренбургского ведомства от кокандцев и хивинцев и распространения русского влияния на Среднюю Азию в низовьях реки Сырь-Дарьи на урочищах Раим укрепление, переименованное 4 февраля 1851 г. в Аральское (находилось в 40-45 верстах от теперешнего гор. Казалинска). Вскоре, однако, оказалось, что место было выбрано неудачно, в стороне от главного торгового пути, где главным образом и происходили крупные недоразумения между кокандцами и хивинцами – с одной стороны, и нашими подданными киргизами Малой орды – с другой. Сменивший в 1851 г. оренбургского военного губернатора Обручева со званием генерал кавалерии, Василий Алексеевич Перовский, немогший забыть своего неудачного похода в Хиву, лишь только вступил в управление Оренбургским краем, начинает развивать мысль о необходимости наступательного движения в Среднюю Азию. В этом укреплении, со времени его основания до 1850 г., находился в ссылке известный малороссийский поэт Тарас Григорьевич Шевченко, переведенный отсюда в Ново-Петровское укрепление. В 1853 г. по плану, составленному инженером генерал-майором Богдановым, В.А. Перовским во время пребывания на урочище Казалы 20 июня этого года было приказано приступить к возведению здесь форта № 1, и к осени того же года были готовы два дома, называвшихся казематами, в которых зимовала небольшая команда для содействия беспрепятственной переправе караванов через Сырь-Дарью. На зиму в этом году была здесь оставлена рота пехоты: 50 казаков и 300 рабочих башкир. В 1855 г. оренбургским генералгубернатором графом Перовским с Высочайшего разрешения Аральское укрепление было упразднено. Управление форта, гарнизон, поселенцы и все казенное имущество переведены в форт № 1, будучи недовольны действиями коменданта крепости по отводу переселенцам участков земли под хлебопашество, окружили со всех сторон форт, захватили и убили 3 казаков Обертышевых и сожгли казенное сено. Командовавший сырь-дарьинской линией барон Фитингоф, узнав об этом, двинулся из форта Перовский на выручку с 265 человеками, при 2 орудиях и 1 ракетном станке. Подходя к форту № 1, отряд Фитингофа соединился с вылазкой этого форта в числе 200 казаков и 200 человек пехоты, при 2 орудиях. Киргизы были разбиты при урочище Арык-Балык, причем у нас был ранено 6 человек. Затем были сделаны поиски за Сырь-Дарью и в Малые Барсуки, во время которых у киргиз было отбито 21 365 голов разного скота. Нападение на форт № 1 было произведено под предводительством известного престарелого батыря Жань-Хожи Нур-Мухаммедова, который после этого бежал в хивинские владенья и просил помощи как у хивинского хана, так и у шектинского батыра Исета Кутебарова, чтобы взять и разрушить форт № 1, но хан в помощи отказал, так как вел войну с туркменами, а Исет Кутебаров ему помогал. В 1858 г. форт перестраивался по плану полковника Генериха. Гарнизон в это время состоял уже из 600 человек пехоты, 300 казаков, 85 артиллеристов и, кроме того, чинов аральской флотилии находилось в форту 200 человек. Работы по плану Генериха были окончены в 1860 г. Все казенные дома форта и фортштата, как-то: казармы, офицерские флигеля, полугоспиталь, цейхгаузы, дома поселенцев и нижних чинов одноэтажные из сырцового кирпича, на фундаментах часто из дикого камня, часто из жженого кирпича; под домами поселенцев и семейных нижних чинов фундамента нет. Крыши всех строений из камышовых мат, положенных на деревянные перекладины, смазанные глиною. Все строения без потолков. Правительство, устраивая укрепления в низовьях реки Сырь-Дарьи, заботилось вместе с тем и о водворении при укреплениях поселенцев для приручения окружающего кочевого населения к земледелию и другим занятиям оседлого жителя. В 1849 г. при Раимском укреплении было поселено 25 семейств оренбургских казаков, а в следующем году – еще 3, но из этих 28 семейств вскоре 11 семейств было возвращено обратно в войска на оренбургскую линию «за дурное поведение и леность», как значится в делах того времени.

Прежде чем мы обратимся к имени Исета Кутебарова хотелось бы вкратце напомнить политику и цели продвижения России в Среднюю Азию. Для этого воспользуемся работой военного востоковеда и историка М.А. Терентьева «Россия и Англия в Средней Азии»

К концу царствования Ивана Грозного Россия шагнула за Каменный пояс, как тогда называли Уральский хребет. <…>

Через пятьдесят лет после появления русских за хребтом вся Северная Азия уже принадлежала России по самую Камчатку. Эта же последняя присоединена только в 1697 году.

Не то мы видим в Средней Азии: Сибирь мы заняли, так сказать, с налета, от степей же Средней Азии – открещивались сколько могли. Судьба толкала нас к Аральскому морю, а мы упирались, не шли. Надобны были целые столетия смут, набегов, погромов со стороны киргизов, чтобы вывести нас из терпения, заставить нас двинуться вперед, отказаться от страдательной роли, в которую ставила нас пассивная оборона. Первые шаги наши были не смелы, мы подвигались ощупью, мы жалели насиженного места и только в крайности рисковали перенести оседлость на передовой пункт нашей границы.

Мало по малу все успокоилось, и киргизы остались притиснутыми к нашим границам: – Малая Орда примкнула к самому Яику, а Средняя – к рекам Ори и Ую. Что касается Большой Орды, то она вынуждена была подчиниться дзюнгарам.

Итак, Оренбургская линия свое дело сделала. <…>

Гор впереди Сибирской и Оренбургской линий не было; подходящими реками были только Сырдарья и Чу.

Давно уже сами киргизы звали нас на р. Сыр. Им хотелось иметь среди своих кочевок опорный пункт против набегов соседей, хотелось иметь рынок, где бы они могли приобретать мануфактурные изделия и сбывать свое сырье. Первый же хан, принявший наше подданство – известный Абул-Хаир – настойчиво просил устроить при устье Сыра русскую крепость и непременно с пушками, которыми он надеялся кстати и поддержать свою власть. В 1740 году послана была к нему партия, под начальством драгунского поручика Гладышева, для осмотра и выбора места под укрепление. Этим осмотром дело и кончилось: выносить укрепление за 1000 верст вперед можно было не иначе, как привязав его нитью укреплений к линии, нить же эта легко могла быть порвана при тогдашней слабости русского элемента в Оренбургской окраине.

Исет Кутебаров

На этом месте прервем повествование генерала Терентьева и обратимся к судьбе еще одного героя национально-освободительного движения – Исета Кутебарова (1807–1888), представителя чиклинского казахского рода.

Исет Кутебаров

Вот что пишет о нем его современник – английский публицист, редактор журнала, активный член Королевского Азиатского Общества и разведчик Д. Булжер:

«…Киргизы [казахи] начали сознавать, что цепи русского рабства не мягче кокандских и что, оказывая поддержку России, они делают лишь более безнадежным возвращение утраченной ими независимости. В то время, как это сознание стало усиливаться среди киргизов, в их среде появился человек, оказавшийся способным возбудить их страсти до высшего предела и повести их даже против хорошо организованного врага. Имя этого вождя было Исет Кутебаров. Его красноречие подогрело чувства соплеменников до наивысшей степени безумия. Его призыв к войне против России облетел киргизские кибитки. «У них есть лошади и оружие. И разве мы не имеем того же? Разве мы не столь многочисленны, как песок океана? Куда ни обернись: на восток ли, на запад ли, на север или на юг – всюду, наверняка, найдешь киргизов. Почему же в таком случае мы должны подчиняться горсточке чужеземцев?288288
  Булжер Д. Англия и Россия в Центральной Азии. – Лондон. – 1879. – С. 162–163 // Прошлое Казахстана в источниках и материалах. 2-е изд. – Алматы. – 1998. – С. 265–266.


[Закрыть]

С помощью подобных смелых слов Кутебаров вдохнул отвагу в сердца киргизов. Его пример пристыдил многих киргизских начальников и заставил их подражать ему. Разъединенный киргизский народ на некоторое время оказался объединенным общей враждебностью к России. В течение пяти лет Кутебаров вел вид партизанской пограничной войны с Россией, и не один раз его искусство и быстрота передвижения приводили к перевесу над лучше вооруженными и более дисциплинированными русскими войсками. Наконец, по не совсем установленным причинам (может быть, он заметил разлад в рядах его последователей) он принял почетные условия мира, предложенные ему представителями русской власти. С прекращением борьбы Кутебарова с царем умерла душа киргизского дела (освобождение от русской зависимости). Это событие имело место в 1858 году, когда Россия вознамерилась вернуться к временно оставленной активной политике в Средней Азии и к продолжению прежних побед на Сыр-Дарье, приостановленных после смерти генерала Перовского».

Для полноты портрета Исета Кутебарова дадим слово русскому военному историку П. Назарову, не менее красноречиво описавшему свою встречу с Исетом и народное восстание, которое он возглавил. Статья П. Назарова опубликована в № 4 «Военного вестника» за 1864 год.

«4-го июня [1858], при Джаинды, к нам приехал Исет Кутебаров. Полагаю поместить здесь краткую биографию этой замечательной личности.

Исет Кутебаров – простой киргиз Чиклинского рода, по уму и богатству имел сильное значение в своем роде, а своим удальством в баранте заслужил почетное название «батыря». Он был предан русскому правительству и, как человек с влиянием на своих единоплеменников, с пользой употребляем для разных поручений, которые всегда исполнял добросовестно.

В то время умер султан-правитель Средней Орды, место которого, по своим отличным достоинствам, должен был занять Исет. Его опередил султан Арслан, человек хитрый, который пронырством и наветами на Кутебарова достиг почетного назначения. Самолюбие Исета было оскорблено; но Арслан не удовольствовался получением места правителя и, вероятно, чувствуя шаткость своего положения при возраставшем влиянии Исета на страну, старался всеми силами унизить Кутебарова: представлял в дурном свете его действия, клеветал на него и проч., наконец, гнал лично Исета и его родню.

Не выдержала горячая натура киргиза; жажда мести и крови забушевала в его груди, и в одно раннее утро в первых числах мая 1855 года, шайка приверженцев озлобленного «батыря» ворвалась в ставку султана-правителя (она была в то время на реке Илеке, недалеко от Исембая) и произвела там страшную резню. В числе первых жертв был, конечно, Арслан. Казачий двухсотенный отряд, постоянно командируемый к султану-правителю, был, по распоряжению его, не ожидавшего таких решительных действий со стороны Исета, расположен вдали от ставки, почему не мог вовремя поспеть на помощь… Для поимки Кутебарова были высылаемы отряды, из которых один довольно значительный, но без успеха…

Но всему бывает конец, Кутебарову стала не по силам эта борьба… Когда Исету было обещано прощение, он, по свойственной киргизам недоверчивости, не верил своему благополучию, подозревая обман и медлил на призыв генерала Катенина, который намеревался ожидать его по приходе на Эмбу. Наконец решившись отправиться туда, Исет явился предварительно к нашему посланнику со своей свитой, состоявшей из двух десятков киргизов.

Я с любопытством глядел на этого человека: представьте себе мужчину громадного роста, с весьма выразительными чертами лица, с выдающимися скулами и глазами, полными жизни и энергии. Он был одет со вкусом, в костюме его не было видно тех ярких цветов, какими любят украшать себя азиятцы: на нем был белый шелковый халат, опоясанный зеленым кушаком, а сверху халат черного сукна, на темноклетчатом подборе; на голове вышитая золотом тюбетейка с меховым околышем; верхнюю, с высоким верхом шапку из белого войлока Исет снял с себя еще при входе в кибитку.

Наши гости уселись на ковре, поджав ноги под себя. После приветствий Исет начал уверением в том, что, высоко ценя милость к нему государя императора, он самой глубокой преданностью постарается заслужить ее. Наш посланник говорил ему о тех печальных для него последствиях, если бы он не остановился в своем поведении. На лице Исета пробежали судороги, вероятно, заменившие слезы, потому что, глядя на такую мужественную физиономию, трудно было предположить, чтобы он когда-нибудь мог плакать. Для блудного сына и его товарищей зарезали барана; потом их угощали конфетами, потешили песнями. Между прочим, когда подавали чай, Исет подозрительно взглянул на сухую лимоновую кислоту. И, чтобы успокоить его, я положил этой кислоты в свой стакан.

Исет, собравшись домой, обещался немедленно отправиться в лагерь генерала Катенина и повторил, если царь русский простил его, то он будет служить ему, не стесняясь никакими жертвами, предлагал к услугам нашим своих верблюдов, лошадей, вожаков, даже конвой». 289289
  Назаров П. // Военный вестник. – 1864. – № 4. Прошлое Казахстана в источниках и материалах. 2-е изд. – Алматы. – 1998. – С. 266–268.


[Закрыть]

И.И. Стрелкова, некоторые другие специалисты по этому периоду истории Казахстана пишут, что, получив прощение за свои тяжкие проступки, Исет Кутебаров даже был приглашен в Петербург. Это свидетельствует об изменении российской политики относительно султанов-чингизидов. Напомним, что после упразднения ханской власти мирным путем свои услуги в плане поддержки действий российской стороны, как и Исет Кутебаров, предлагали российской администрации Сырым Датов и Исатай Тайманов, но русские военачальники их не приняли.

Исет-батыр был более решительным, чем его предшественники – батыры в выполнении своей главной задачи – ликвидации султана-правителя. Документальное тому подтверждение обнаружил Болатбек Насенов.

«11 июля 1855 года. В Оренбургскую Пограничную комиссию. Хорунжий султан Хангалий Арасланов рапортом от сего июля за № 02 доносит, что шайка мятежного киргиза Кутебарова в числе 1 000 человек, напав утром 7 числа сего месяца на ставку Правителя Средней части Орды, убила подполковника Джантюрина, султана Исалия Абдулмукшенева, местного начальника Нуржана Калабаева и прочих, и ограблено все имущество с угоном у киргиз находящихся при Правителе лошадей.

Подлинный рапорт Арасланова мною вместе с сим представлен господину Председателю Комиссии, о чем Пограничной Комиссии имею честь донести.

Есаул султан Махмуд Алгалиев». 290290
  Насенов Б. Кенесары – Дала Маршалы. – Алматы – Новосибирск. – 2005. – Т. 10. – С. 457.


[Закрыть]

42. Выборы образца XIX века: Чокан Валиханов – Ерден Сандыбаев

Дальнейшие события показывают, что как ни пыталась российская административно-территориальная реформа уравнять в праве на властные должности потомков ханских семей и этнических казахов, у чингизидов все же оставались их неоспоримые «фамильные» преимущества: опыт, известность, сложившиеся связи с русскими чиновниками. Из-за этого этнические казахи, как правило, проигрывали им. Вот несколько фактов.

Например, Каркаралинский округ образовался в 1824 году, и первым же его правителем стал Турсын Чингисов, племянник Букей-хана. Причем он умудрился шесть раз переизбраться и в общей сложности правил на протяжении 19 лет подряд – с 1824 по 1843 год. Затем с 1843 по 1848 год этот пост занимал внук Букей-хана Кушпек Таукин. И только после него, в 1849–1853 годы, энергичный волостной правитель Кунанбай Ускембаев из рода Тобыкты аргынского племени стал старшим султаном Каркаралинского уезда. С 1853 по 1854 год он провел в тюрьме, где оказался не без помощи чингизидов. Освободившееся место окружного властителя в 1853–1855 годы снова занял чингизид Тюлек Турсынов, сын бывшего старшего султана Турсына Чингисова.

Еще более примечательно избрание султана-правителя Атбасарского округа, подробно описанное в книге И.И. Стрелковой «Валиханов». Выбирать старшего султана должны были летом 1862 года. Всесильный правитель канцелярии военного губернатора области сибирских киргизов Василий Егорович (Густав Карлович) Кури за хорошую взятку обещал Ердену Сандыбаеву свою полную поддержку. Братья Ерден и Байгулы Сандыбаевы – из крупнейшего казахского баганалинского рода племени найман. Ердену покровительствовал новый генерал-губернатор Александр Осипович Дюгамель, хотя он взяток не брал.

К 60-м годам четыре волости баганалинцев, переданных в Атбасарский округ из Кокчетавского, продолжали кочевать как им заблагорассудится. Они считали своею огромнейшую территорию, простирающуюся до границ с Кокандом. Бесконечным непокорством баганалинцы добились кое-каких поблажек от русского начальства, умиротворявшего их за счет других казахских родов. Кроме баганалинцев, в новый Атбасарский округ входили еще три волости других родов, переданные из Акмолинского и других соседних округов. Вот они-то твердо стояли против Ердена, а значит за Чокана Валиханова.

На выборы в Атбасар пожаловал сам Кури. Однако на другой день, когда проголосовали все явившиеся на выборы волостные султаны и старшины и когда были оглашены письменные отзывы неявившихся, оказалось, что за Ердена подано 14 голосов, а за Чокана – 25. Полная победа. При его-то происхождении, при его образовании и заслугах перед Россией.

И вдруг как снег на голову известие от Гутковского: баганалинцы съездили не зря, генерал-губернатор не хочет утверждать Чокана старшим султаном. А Дюгамель уперся на том, что штабс-ротмистр Валиханов откомандирован на родину по болезни. В приказе об утверждении хорунжего Ердена Сандыбаева в должности старшего султана Атбасарского округа написали хитро: «вместо штабс-ротмистра Валиханова, избранного на эту должность большинством голосов, но отказавшегося от принятия оной за болезнью».291291
  Стрелкова И.И. Валиханов. – М. – 1983. – С. 243.


[Закрыть]

И.И. Стрелкова считает, что Байгулы и Ерден Сандыбаевы – фигуры нового образца. Это казахские кулаки, оба они безграмотны. Дюгамелю выгоднее вытащить из грязи Сандыбаевых, создать новый влиятельный клан, преданный ему лично. И это будут не какие-то возомнившие о себе полукиргизы-полуевропейцы, а натуральные киргизы, по-восточному льстивые и подобострастные.

15 октября 1862 года Чокан написал из Кокчетава отчаянное письмо Достоевскому:

«…чувствую себя очень плохо как физически, так и нравственно…

Оно и правда, что законы у нас на Руси пока еще пишутся не для генералов, известно мне также, что генералы больше любят натуральных киргизов, потому что в них, знаете, больше этой восточной подобострастности…

Земляки нас считают отступниками и неверными, потому что, согласись сам, трудно без убеждения, из-за одной только политики пять раз в день хвалить Бога, а генералы не любят потому, что (у меня) мало этой восточной подобострастности. Черт знает, что это такое, хоть в пустыню удаляйся. Пожалуйста, посоветуй, что делать». 292292
  Там же.


[Закрыть]

Тем временем Ерден Сандыбаев собирал казахов уже другого – Кокчетавского округа, где старшим султаном оставался отец Чокана полковник Чингис Валиханов, – учил их от имени влиятельного Кури, как сместить полковника с должности окружного правителя, используя компромат на Чокана. Свою службу в должности старшего султана Чингис Валиханов начал 30 лет назад и все это время стремился подчинить беспокойных и не признававших пограничной линии баганалинцев российской сибирской администрации.

Этот эпизод прекрасно иллюстрирует, что, несмотря на отмену наследуемого чингизидами права на ханскую власть и другие властные должности, султаны-чингизиды, более продвинутые в вопросах борьбы за власть, практически не оставляли никаких шансов простым казахам занимать местные командные посты.

Старшие султаны Каркаралинского и Атбасарского округов Кунанбай Ускембаев и Ерден Сандыбаев бросили дерзкий вызов традиции и впервые в казахской истории проложили дорогу этническим казахам к власти в Степи. Правда, потом Кунанбай был даже осужден, чему немало способствовали его противники, желавшие отобрать уездную власть. Самое удивительное, что освобожден он был благодаря поручительству Чокана Валиханова и Мусы Чорманова, старшего султана Баян-Аульского округа, выходца из казахского рода каржас племени аргын.

Муса Шорманов был дружен с русским офицером Александром Лукиным и за два года общения с ним выучился грамоте и русскому языку. Эти знания помогли Мусе в 1833 году стать султаном – избранным волостным управителем Умбетейской волости вновь образованного Баян-Аульского внешнего округа. В 1843 году Муса избрали членом окружного суда, а с 1854 года он утвержден в должности старшего султана Баян-Аульского внешнего округа. За время работы на этих постах он организовал в Баян-Ауле строительство мечети с медресе, переселение в свой округ 60 тысяч казахов из Сибири. В 1856 году Муса присутствовал на коронации императора Александра II в Санкт-Петербурге. Служебную карьеру он закончил в звании полковника, поскольку в 1869 году, в соответствии с новой административно-территориальной реформой, была упразднена должность старшего султана.

Членов Географического общества Г.Н. Потанина, Н.И. Ядренцева и И.Ф. Костылецкого Муса Шорманов обеспечивал имеющими научную ценность материалами о казахах. Он постоянно поднимал перед Западно-Сибирским генерал-губернатором вопрос об открытии кочевой степной гимназии. В 1882 году генерал-губернатор Степного Края Г.А. Колпаковский поручил ему участвовать в определении границы между Павлодарским и Семипалатинским уездами. О родственных связях Мусы Шорманова и Чингиса Валиева сказано выше: Чокан – племянник Мусы по материнской линии.

К сожалению, о Ердене Сандыбаеве, который тоже происходил из сословия «черной кости» и был избран в 1862 году старшим султаном Атбасарского округа, в Национальной энциклопедии Казахстана сведений нет.

Народные герои из казахских родов: Сырым Датов, Исатай Тайманов, Исет Кутебаров и Жанкожа Нурмухамедов стремились, если не удавалось по-хорошему, то силой взять степную власть и при этом продолжать верно служить Российской империи. У них не вышло. Они не были просвещенными, как Муса Шорманов, и не были в хороших контактах с русскими чиновниками, как Ерден Сандыбаев. Ерден боролся с наследниками Вали-хана с такой целеустремленностью, был настолько пробивным, что Чокан Валиханов не сумел добраться даже до власти местного уровня, несмотря на свою образованность, широкий кругозор и хорошие отношения с рядом высокопоставленных чиновников Западно-Сибирского генерал-губернатора.

В Степи борьба за власть любого уровня во все времена была грязным делом, поскольку правила выбора не соблюдались. В более поздние времена, о которых мы еще будем говорить, российские власти, пытаясь преодолеть такое зло, как подкуп чиновников и фальсификация результатов выборов правителей волостного и, особенно окружного уровней, вынуждены были отказаться от выборов и ввести назначение чиновников округов из лиц честных и добропорядочных. Но и это не помогло – слишком велик соблазн быть у власти.