Текст книги "Адские разговоры"

Глава 5. Снадобье

Свидетелем происшествия и помощником согласилась стать Мелисса Трофимовна. Она вынесла из кладовки закупоренную бутылку с какой-то жидкостью, взболтала ее и посмотрела на свет.

– Кажись, пойдет. Дай Бог, все получится, – перекрестилась соседка. – Пойдем болезного твоего поднимать на ноги.

– А что это? Какой-то самодельный эликсир? Он безвредный? – запереживал Назар, уже ругая себя за то, что не вызвал медиков.

– Самодельный, милый мой, безвредный, если в меру принимать, – успокоила помощница. – Так что ты слышал, когда пришел в сознание?

– Это была латынь. Кто-то пугал, что своей смертью не умру. При этом было довольно жутко.

– Плохо, очень плохо, – покачала головой Мелисса Трофимовна – Думаю, ты слышал того, кто забирает жизни.

– Послушайте, я, конечно, не верю во всякую чертовщину, но закралась мысль, что, может быть, это проделки… домового. Вы не смейтесь, пожалуйста, мама относилась к нему очень серьезно, даже варила сладкую кашу, чтобы задобрить.

– Заря, милый, не до смеха сейчас, но что-то здесь не сходится, – задумалась соседка. – Если честно, я даже игрушки давала Вале для него. Последний раз подарила маленький молоточек.

Зарубина осенило: так вот что за стук раздавался в квартире. На какого-нибудь вечно ремонтирующего соседа за стенкой не похоже – ничего не забивали, а просто привлекали внимание. Стало не по себе от фантастических предположений, которые вот так буднично оказывались реальностью. А ведь, по поверьям, как раз сегодня просыпается домовой. Кто знает, может он узнал про хозяйку и сильно расстроился.

Участковый с побледневшим лицом сидел в той же позе и при этом бормотал:

– Папка, папка. Где папка?

– Бедолага, папку своего поминает… Небось, головку-то повредил, – посочувствовала Мелисса Трофимовна.

– Да нет, он папку с документами потерял. Вернее, она была здесь, но как сквозь землю провалилась.

Соседка дала Задраеву пару столовых ложек чудодейственного эликсира – и ничего. Подождав пару минут, она просто плеснула ему в рот содержимое бутылки. Полицейский схватился за горло и вскочил.

– Вы что, убить меня вздумали? – буркнул он, едва отдышавшись.

– Наоборот, оживить. Без всякой «скорой» уже на ногах, – обрадовался Назар. – Спасибо тете Мелиссе, и ее эликсиру.

– Самогону… – скромно поправила соседка.

– Да, и ее самогону… Чего? – вытянулось лицо у Зарубина.

– Ты, милый мой, не серчай, не кипятись. Опыт у меня есть. У себя в доме цыплаков-заморышей так поднимала, – затараторила Мелисса Трофимовна. – А научилась через свою мамку. Помирать она вздумала. А в селе поминки – это две молочные фляги полные нужны. Вот и стала кое-как гнать, сама реву и читаю про себя «Отче наш» да «Живый в помощи». Как проверять, не знаю. Говорю: «Мамка, тебе все равно уже не повредит, на-ка, пробуй». А она: «Я только лизнуть». В общем, хорошо напробовалась она за тот вечер и помирать раздумала еще несколько лет. С тех пор это снадобье хранилось для полезного дела и вообще было как оберег. Употреблять просто так – ни-ни. Эта бутылка последняя. А знаешь что, оставь ее себе – пригодится.

– Гражданка пенсионерка, теперь от меня такое амбре – как я начальству покажусь? Да еще без папки с документами! – начал выходить из себя участковый. – Может, и на этот случай расскажите что-нибудь несуразное и глупое.

– Для тебя, Семен, возможно, глупо прозвучит, но тут надо спрашивать хозяина. И говорить так: «Домовой, домовой, поиграй да отдай». Попробуй, обычно помогает.

Задраев в сердцах сплюнул, но переступил через себя. Он три раза, как наставляла пенсионерка, произнес фразу. Не помогло. Документы не появились чудесным образом. Мелисса Трофимовна развела руками:

– Видимо, от человека зависит. Сильно невзлюбил тебя домовой. Видать, под руку ему попался после пробуждения. В старину в этот день обманывали друг друга, чтобы запутать проснувшегося хозяина. Он забывал про свой сон и тогда продолжал помогать по хозяйству, как прежде.

– Ага, день дурака сегодня, гражданка, – снисходительным тоном заметил Задраев. – То-то я не верю ни единому вашему слову… Только меня интересует, куда делался кот? Черный такой, лицо неприятное, разговаривает дерзко.

– Какой кот? Да еще с лицом, – не понял Назар, но осекся, увидев, что соседка прижала палец к губам. – Погодите, у меня есть другой способ, – поспешил он переключиться на другую мысль. – Есть у меня немного странный знакомый Анатолий, увлекается всякой чертовщиной. Где-то он откопал старую таблицу, по которой можно вычислить, куда пропала вещь, и с ее помощью в купленном доме отыскал тайные рукописи профессора, бывшего владельца. Я сохранил таблицу на смартфоне вместе с возможными ответами – вдруг пригодится. Надо только вопрос от себя задать, желательно короткий, – посмотрел Зарубин на участкового, который еще немного – и придет в ярость.

– Где моя папка? Это достаточно коротко?.. Фигня это все, – безнадежно махнул Задраев.

Расчет цифр, назначенных каждой букве, привел к неожиданному ответу: «Ищи среди игрушек». Зарубин прошел в свою старую комнату и вытащил из-под кровати коробок с игрушками, которые мать не решилась выкинуть, надеясь, что они перейдут к внукам. Назар не поверил своим глазам, но кожаная папка полицейского лежала сверху. А под ней – маленький молоточек.

– Все, вопрос решен, господин полицейский, – Назар вернул документы участковому. – Может, чаю попьете? – спросил он, взяв в руки пустой бокал со стола на кухне.

– Да нет, видишь, человеку уже пора, – перебила его Мелисса Трофимовна. – Правда, его состояние беспокоит. Думаю, нужен Веничек, чтобы проводить его.

– Не нужен веничек, я сам уйду, – неподдельный испуг возник в глазах Задраева.

– А как быть со взяткой? – напомнил ему Зарубин.

– Да пошли вы, чернокнижники проклятые, – с досадой взвыл участковый, стремительно выскочил из квартиры и, не дожидаясь лифта, помчался вниз по лестнице.

– Да, есть еще люди, не приученные к добру, – печально произнесла ему вслед соседка.

Глава 6. Красные следы

Открытые настежь окна впускали весеннюю прохладу, но не избавляли от стоявшего в квартире неприятного запаха. По словам соседки, у нее не так давно возникли похожие проблемы, но она уже смирилась. При этом с улицы тянуло не менее жуткими выбросами с предприятий, которые все как на подбор были участниками экологических проектов.

Зарубина накрыл очередной приступ, и он по-быстрому закрыл окна. Сильный кашель не позволил ответить на телефонный звонок. Неприятно – на проводе была жена. Взятый с собой ингалятор помог вернуться к нормальному состоянию. Назар даже мысленно поблагодарил директрису за последнее наставление. Перезвонить не получилось – то ли обиделась Катюша, то ли была на процедурах.

– Слушаю тебя, котенок, – Назар с надеждой схватил жужжащий смартфон.

– Спасибо, очень мило. Меня зовут Фома Животрясов, патологоанатом, – ответил мужской голос. – Зарубин? Соседка дала ваш телефон. Вам пора в морг. Не задерживайтесь, пожалуйста. Мертвые не любят ждать.

Прежде чем начать разговор, розовощекий улыбчивый врач внимательно изучил результаты вскрытия, будто хотел их запомнить. Затем развернулся в сторону Зарубина и поудобнее устроился в кресле, положив ногу на ногу.

– Ну-с, признайтесь, ваших рук дело?

– Не понял.

– Как объясните красные следы на шее у вашей матери?

– Я вообще-то ничего про это не знаю – только прибыл. А вы как объясните? – перехватил инициативу Назар.

– Ну, были кое-какие мысли, – Животрясов не ожидал такого вопроса. – Только вот у вас, похоже, такие же следы. Вы сами как их получили?

– Не знаю, – Зарубин ощупал шею, но не стал рассказывать про утреннее происшествие в квартире.

– Официальная причина смерти – сердечный приступ. Но вопросов еще, ой, как много, – патологоанатом сделал паузу с наигранно-задумчивым видом.

Он с удовлетворением проследил за тем, как посетитель достал портмоне и показал уголки находившихся в нем купюр. Аккуратно двумя пальчиками Животрясов вытащил самую крупную, красную, и наработанным ловким движением положил ее в карман своего белого халата.

– Сразу видно, человек опытный, понимающий, москвич, – расплылся в добродушной улыбке патологоанатом. – Такова жизнь – каждый окучивает свою грядку.

– Что ж, ваша грядка уж точно всегда будет полной.

– Думаю, мы не будем тянуть. Подготовим тело к десяти утра – а вы хороните, как говорится, когда захотите.

– Завтра так завтра, – не поддержав пытавшегося шутить врача, Зарубин резко встал. – Извините, дела – ритуальная служба, кафе для поминок и все такое.

– Понимаю, не идиот. Только с вашими следами на шее надо что-то делать, – посерьезнел Фома Животрясов.

Дела отвлекают. От тоски-печали это хорошее средство. Время до вечера пролетело незаметно. Телефон жены который час был недоступен, и Назар отчаялся ей дозвониться. Впереди предстояло пережить один из самых печальных дней. Нужно подготовиться, а для этого как минимум выспаться.

По квартире распространялись непонятные шорохи. Назар старался не обращать на них внимания, считая, что всему есть объяснение. А вот после звонка в дверь в одиннадцать ночи напрягся.

В коридоре никого не оказалось. Однако ветром или усадкой дома звонок не объяснишь. С кухни донесся негромкий равномерный стук. И тут Зарубин вспомнил про купленные конфеты. Вымытое от пыли красное блюдечко заполнили сладости.

– Это тебе, дедушка-домовеюшка, – сказал он и поставил угощение на холодильник – так обычно делала мама.

Назар снова собрался лечь спать, но заметил, что под одеялом шевелится что-то крупное. Потом потихоньку высунулась рука. Стоит ли говорить, как непросто увидеть это ночью человеку, оставшемуся одному в квартире умершего. Кто же был в постели? Получить ответ можно лишь одним способом.

Зарубин резким движением стащил одеяло на пол. На диване он увидел себя с закрытыми глазами и зловещей улыбкой на лице. Через плечо проходила лента, какая бывает у выпускников школы, только черного цвета и с белой надписью: «Sua mors non decedes». Странный шепот в ушах становился все громче и громче. Назар схватил двойника за горло и стал душить.

На этом месте он проснулся от боли и обхватил руками шею. В зеркале отчетливо виднелись свежие красные следы. Назар зашел в ванную комнату и холодной водой обдал лицо. Сердце все еще колотилось. А затем перехватило в горле – под ковриком на полу явно что-то передвигалось. Нога даже нащупала небольшую твердину. Пришлось даже собраться с духом, чтобы приподнять ковер. Там было пусто. Просто наваждение какое-то!

Наверное, как раз тот случай, чтобы в ход пустить чудесный «эликсир» соседки, подумал Назар. Он залил содержимым бутылки все углы в квартире со словами: «Вот тебе, неугомонный домовой!». А затем и сам умылся остатками.

В этот момент нарушил тишину звонок в дверь. Он буквально пронзил мозг. Кто же ломится в десять часов? Стоп, да ведь уже глубокая ночь. Черт, часы на стене, кажется, остановились. Наверное, батарейка села. Но часы немного раньше показывали больше времени. Да что происходит?

В дверь продолжали бесцеремонно звонить. Назар снова приготовился увидеть пустой коридор, но за дверью стоял Веничек, для которого, кажется, не существовало понятие «трезвость».

– Ну что, вы… видели его? – спросил он заплетающимся языком. – Ну чего… вылупили зенки? Да, я про того… про приезжего.

– Нет, не видел. Извини, Веничек, уже поздно…

– А я видел, дядя Назар. Там, – сосед глазами показал вверх. – Его кто-то… покрошил… на крыше, где он прятался. Части тела… остались.

– Почему ты считаешь, что он прятался?

– Там что-то… вроде шалаша. Он почти месяц… тарился. Зачем его искали, не знаю. Но мои сто тысяч… пропали, – заныл Веничек. – Обещали заплатить… за живого… Дядя Назар, выпить есть? – повел он носом.

– Нет! – уверенно заявил Зарубин и тут же смутился, вспомнив, что держит бутылку соседки. – Ой, только тебе не сообщил, завтра будут поминки, – дал он ему адрес кафе. – Постой… Еще надо бы сообщить в полицию о том, что ты видел, если все так, как говоришь.

– А-а, там уже знают, – махнул рукой полуночный гость и уставился на футболку Зарубина. – Ого, она же… цвета чип-п-псов. Круто! Под-даришь, а?

Назар настолько хотел спать, что не стал спорить и расстался с частью пижамы. Перед тем, как лечь, он снова обошел все углы квартиры и прислушался – тихо. Ночь перед похоронами прошла спокойно.

Глава 7. Хозяин

Апрельское солнце, как в детстве, нещадно било по глазам – такова «прелесть» выхода окон на южную сторону. Утреннюю пытку назойливым светилом дополнил усилившийся в помещении противный запах. И Зарубин первым делом позвонил коммунальщикам. Диспетчер управляющей компании, женщина с прокуренным голосом, заявку на проверку вентиляции приняла, но обещала прислать специалистов аж через две недели.

– А если заплачу? – прямо и нагло спросил Назар. – И вам в том числе…

– Вас плохо слышно. Мы перезвоним.

Звонок с частного телефона раздался незамедлительно. После недолгих переговоров о сумме диспетчер пообещала решить вопрос уже завтра. Это устраивало Назара – еще оставался шанс на скорое возвращение в школу блудного учителя с милостивого позволения Каменюки.

В квартире никаких странностей не происходило. Если не считать того, что маленький молоточек лежал почему-то под диваном. Да еще часы на стене пошли сами и показывали точное время.

Удивительно, на улице дышалось легко, будто все местные заводы забастовали. Нелепо, конечно, но слегка поднялось настроение, за что Зарубину пришлось себя совестить в такой траурный день.

Ритуальный обряд прошел вполне достойно – с отпеванием в церкви, с красивыми венками и многочисленными цветами. Присутствовали практически все соседи, кроме Мелиссы Трофимовны. Назар не придал этому значения – далеко не каждому нравится бывать на кладбище. Прозвучавшие на поминках добрые слова в адрес матери растрогали до глубины души. Прилизанный Веничек тоже отличился.

– Хочу, чтобы после смерти обо мне говорили так же. Обещаю, что, наверное, когда-нибудь исправлюсь, – заявил он и поднял голову, заморгав глазами.

Что ж, по-своему тоже неплохо сказал. Только вряд ли намерение соседа выполнимо – после поминального обеда в кафе не досчитались нескольких ложек именно с его стола.

Как же тяжело осознавать, что теперь остался только один дорогой человек. Но почему Катя не отвечает? По служебному номеру в клинике сообщили, что операция у Зарубиной прошла успешно. И на том спасибо. На просьбу организовать разговор с пациенткой трубку просто бросили… поганки бледные.

Вечером, подходя к своей девятиэтажке, Назар скривился от неприятного запаха, больше похожего на утечку газа. Но нет, здесь еще чувствовалась сера. Неужели никого не волнует? Или все настолько привыкли? Хотя, видимо, не все – возле дома стояла серая «буханка» аварийной газовой службы. Люди из нее не выходили. Впереди сидел человек в полицейской форме. Он выжидающе наблюдал за подъездом. Назар интуитивно почувствовал некую опасность и поспешил на свой этаж.

В квартире было очень холодно из-за открытого окна. «Наверное, сам открыл да забыл», —подумал Зарубин, неохотно снимая куртку. Усталость валила с ног – напряженный день давал о себе знать. Назар присел и закрыл глаза. И лишь сейчас, после похорон, дал волю слезам, пока никто не видит. Знающие люди говорят, что при сильных эмоциях они действуют как обезболивающие средство, которое успокаивает человека. Действительно, погружение в глубокий сон произошло незаметно.

По лбу что-то ударило один раз, потом другой, потом еще. Назар открыл глаза и понял, что находится в постели в одежде. Глянув на показывавшие полночь часы, он покачал головой и начал было снимать теплую кофту, как из темноты к нему на диван прыгнул неизвестно откуда взявшийся очень крупный черный кот с мордой, больше похожей на старческое лицо.

Потеря дара речи – меньшее из зол, какое могло произойти с Зарубиным из-за явления странного существа. К тому же, с очень острыми когтями. Хорошо, кофта спасала, а то бы они точно впились в грудь.

– Добра наживать, сын Валентины, – лилипутским голосом приветствовало его существо. – Чего не спрашиваешь, к добру иль к худу?

– …Говорящий кот? Но у меня нет кота, – первое, что мог сказать или подумать вслух ошеломленный Зарубин.

– Жаль Валентину. Хороша была хозяйка. Во всем доме. И тебя жаль, – продолжало существо отрывистыми фразами. – Благодарствую за угощение… Запомни, каша лучше конфет.

– Вот это поворот! Так ты, значит, и есть тот самый сказочный «хозяин», о котором столько разговоров? – Назару не верилось, что ему довелось воочию увидеть настоящего домового. – А почему ты выглядишь как кот? Обычно домовых изображают смешными маленькими старичками на печке.

– Так я обратился. Нельзя видеть истинного меня.

– Почему?

– Обделаешься от смеха, – глаза на морде, нет, на лице кота-мутанта полыхнули недобрым желтым огнем. – Сказочный, говоришь? Давай укушу – реальность покажу.

– Не стоит, и так верю. Скажи, а почему тебе меня жаль?

– Эй, ноги не отбей. Спешит он, – домовой растворился в воздухе и тут же очутился на подоконнике. – Сначала извини.

– Да за что?

– За дверцу. За звонок. За часы. За окно. За много чего. Да, за молотком в лоб.

– Ладно, прощаю, – потер Назар лоб, покрасневший после ударов.

– Но и ты обидел меня. Я мастер шуток. А ты нечестно ищешь вещицы, – нахмурился черный кот. – Сефариала призвал в помощь. Его гадкую «Каббалу чисел».

– Ого, Ты знаешь Сефариала, знаменитого знатока нумерологии.

– Да мы ненавидим его. Он мешает пряткам.

– А, так ты еще что-то спрятал, кроме папки полицейского? А ну, признавайся! – слегка прикрикнул Назар, решив показать, кто в квартире главный.

– Ишь, хитренький какой. Ладно, скажу. Помощники спрятали телефон женушки да ложки. Мы родню обидчика везде найдем и накажем… Ты не кипятись – утром вернут.

– То есть человеку не даете связаться с женой в больнице – это вот так наказываете, да? За что еще люди терпят ваши проделки?

– За разное. Вот мусор выбрасывают из окон. Вместе с ним теряют благополучие. А оно не только им принадлежит.

– А еще душите, да?

– Напугать до посинения можем. Душить – никогда.

– Кстати, об окне. Получается, я не забыл его закрыть, а то уж думал, что с ума схожу.

– Так надо было из-за снадобья соседки. Тяжко от него. И не только мне – котяра плавно сиганул обратно на диван, прямо к Назару на колени и замурчал. – Пр-р-рости, пр-р-рости.

– А теперь за что?

– Снадобья боялся и тот, кто душит… Сейчас в воздухе пахнет преисподней. Я стучал – людей предупреждал. Дом строили на кладбище. Это ворота в ад. Нельзя их тревожить. Кости раскопали и не закопали. Им замену демоны-привратники ищут. Бесхозные могилы притягивают новые. Ад стал ближе. Людей будут забирать чаще.

– То есть и ты этот противный запах ощущаешь, верно?

– Есть еще один здесь. Это запах смерти. Избавь от него мой дом.

– Твой дом? Хочешь сказать, что ты – один хозяин во всей девятиэтажке?

– Других не надо. Мы не уживемся.

– Ладно, слово даю, завтра разберусь с вентиляцией, – заверил Зарубин.

– По рукам, сын Валентины. Добра наживать! – кот плюнул в лапу и потер ее о ладонь Назара. – Время вышло…

Тут у него на морде-лице стала вылезать борода, а когтистые лапы превращаться в уродливые с зелеными наростами руки. Меняющийся на глазах черный кот бесшумно заметался по комнате, закружился волчком на одном месте и обратился в крупного жука, который взлетел к люстре, а затем резко бросился вниз и исчез под ковром.

За окном брезжил рассвет. Начинался последний день пребывания в городе детства. После увиденного и услышанного на сердце было тревожно. Поскорее бы убраться отсюда. Хорошо, в кармане уже лежал авиабилет, купленный накануне. Оставалось только решить технический вопрос с вентиляцией.

Глава 8. Страшная находка

К утру в квартире уже стояла вообще невыносимая вонь. Открытое окно впустило усилившиеся выбросы с заводов, а те вызвали серьезный приступ астмы. Назар безуспешно перерыл свои вещи в поисках ингалятора. И уже почти отчаялся, как тот внезапно оказался под рукой. Главное, своевременно. Зарубин благодарно кивнул в сторону головой. Адресата он уже знал.

В это время в подъезде раздавались крики, отдавались команды и постоянно хлопала дверь этажом ниже. Многолюдность в коридоре насторожила Назара. Но любопытство – сущность человеческая – взяло вверх. Соседи столпились возле квартиры Мелиссы Трофимовны. Вышедший из помещения следователь попросил пропустить носилки с телом. Отчетливые красные следы на шее женщины заметили все. Говорили, что дверь была открытой, когда труп обнаружили. Трофимовну задушили. Она находилась в комнате на полу, а рядом лежала скрученная желтая футболка.

– Это же моя вещь! Как она оказалась здесь?! – воскликнул Веничек, только что приехавший снизу на лифте. – Здесь тоже убийство?

Кажется, он был напуган и хотел поделиться увиденным, но передумал, ругая себя за длинный язык. «Что же ты наделал, идиот», – Зарубину стало жаль его.

– А вот и подозреваемый, – удовлетворенно хмыкнул участковый.

– Эй, вы чего? Да у меня и мотива не было, – у парня подкосились коленки.

– У вас, у рецидивистов, он всегда найдется. Что, пора возвращаться на нары? Люди правы, горбатого могила исправит, – Семен Задраев нацепил ему наручники. – Так, граждане, расходимся.

Прежде чем войти в лифт, Веничек оглянулся и с сожалением посмотрел на Зарубина. Сегодня он впервые выглядел абсолютно трезвым.

Назар дождался, когда все разойдутся, отлепил желтую полицейскую ленту и проник в квартиру убитой соседки. Первое, что бросилось в глаза, – капли крови на косяке входной двери. А на полу – следы как при ремонте. Что-то здесь не так. И на шее у Трофимовны след явно был не от скрученной одежды. Нет странгуляционной борозды, вспомнился где-то услышанный термин. Кажется, кто-то из сегодняшних медиков так и сказал, но почему-то следователь не придал этому значения.

«Возможно, старушку ударили головой. А когда она потеряла создание, адскую работу завершили рыщущие по дому демоны-привратники», – при этой мысли Назар на автомате закрыл свою шею руками.

Грязные следы выходили из ванной. Здесь разбили вентиляционное отверстие. Нет, это все не про ремонт или профилактику. Явно что-то искали. А ведь Мелисса Трофимовна тоже вызывала коммунальщиков, промелькнуло в голове.

Вернувшись, Зарубин решил не ждать слесаря и вооружился инструментами, лежавшими в кладовке матери. Хорошо, что в запасах нашелся строительный респиратор. Как только была снята решетка с вентиляции, из отверстия пахнуло мертвечиной. Тут пригодился металлический трос для прочистки труб. Он сперва легко шел, а потом уперся в преграду. Пришлось трос модернизировать всякими приспособлениями с крючками. Вторая попытка оказалась более успешной – вылетел комок птичьих перьев, которые, видимо, накапливались годами.

Что-то зашелестело внутри. Зарубин приложил ухо к отверстию, пытаясь понять природу звука. И тут ему на лицо посыпались большие черные тараканы, которые обычно обитают в подвалах. Один стремительно вонзился в ухо и, перебирая лапками, старался выбраться. Стряхивая с себя насекомых, Назар достал и его, чтобы растоптать на месте.

В вентиляционной шахте раздался подозрительный шорох, он приближался. Через минуту в отверстии показались сжатые в кулак человеческие пальцы, с них падали белые черви. У Зарубина перехватило дыхание: увиденное казалось страшным сном. Начатое нужно было завершать. В резиновых перчатках ему удалось крепко ухватиться за находку и вытащить ее на божий свет.

Назар еле пересилил себя, чтобы сразу не отбросить от себя часть отрубленной по локоть мужской руки с наколотой надписью: «When hell freezes». При дословном переводе с английского это означало «когда ад замерзнет», то есть «никогда». Омертвевшие пальцы зажимали смятый листок. Пришлось изрядно потрудиться, чтобы вытащить его целым. И это был не простой листок, а чек на предъявителя в иностранном банке. Глянув на цифру, Зарубин не поверил своим глазам. С ума сойти, в его руках находился… один миллион долларов. Так вот что искали в квартире Мелиссы Трофимовны разрушители вентиляции.

Вечерело. Оставался час до самолета. Зарубин воткнул чек среди вещей в сумке, а плотно упакованную в полиэтиленовый мешок руку положил возле входной двери. Он не знал, что с ними делать. Оставлять просто так нельзя, в полицию относить – тоже: последствия могли быть непредсказуемыми. Его размышления прервал звонок.

За дверью стояли двое мужчин в чистых синих рабочих комбинезонах с продолговатыми чемоданчиками как для переноски музыкальных инструментов. Назар заметил замешательство на лицах «музыкантов».

– Вы еще не уехали?.. Мы из управляющей компании. Вызывали проверить вентиляцию? – спросили они.

– А почему вы решили, что я должен был уехать? – удивился Зарубин.

– Так сказали. Соседи всегда все знают. Так вы пустите нас или нет?

– Дядя Назар! Не впускай их! – на лестничную площадку выскочил невесть откуда взявшийся Веничек. – Да, я сбежал. Мне в тюрьму нельзя. Кроме соседки, на меня еще могут повесить зарезанного слесаря. Я к нему в каморку заходил утром и видел труп, – запыхавшись, стал он объяснять. – Хотел предупредить вас об этих вот упырях.

– Догадливый, сучонок. Только зря сбежал, – один из «слесарей» открыл чемоданчик и достал… саблю.

Холодное оружие просвистело в воздухе – голова парня слетела с плеч и пропрыгала вниз по ступенькам, моргая при каждом ударе по ним.

Зарубин среагировал моментально на происходящее. Ему, правда, не дали закрыть входную дверь, но он успел заскочить в ванную комнату и запереться.

– А, так ты вперед нас нашел. Отлично, облегчил нам задачу, – налетчики стали обсуждать руку. – Это был кореш нашего начальника. Они вместе тут такие дела вертели раньше. А потом этот с бабками уехал за границу. Должен был долю привезти. Да зажлобил из-за пустяка – его первую любовь, видишь ли, замочили для предупреждения. Спрятаться не удалось – мы его нашли, только все пошло не плану. И денег в вещах не было. Может, в вентиляцию закинул. Отдай их нам и живи себе дальше.

Конечно, не отпустят живым, это Назар понимал отлично. Звать на помощь было некого. Хотя…

– Добра наживать, хозяин! Знаю, что ты меня слышишь! Смотри, я выполнил наш уговор! – закричал Зарубин. – Окажи и мне услугу! Прошу, покажись незваным гостям в своем истинном обличье!

За дверью убийцы замолкли. С минуту стояла тишина. Ничего не происходило, а потом налетчики весело загоготали, предвкушая расправу над еще одним жильцом. И вдруг смех перешел в истерику, а затем в крики ужаса. Топот ног удалился в сторону балкона. Зарубин, не мешкая, выскочил из квартиры и, спускаясь на лифте, вызвал такси.

– По радио говорят, из вашего дома двое человек выбросились. Не знаете, живы ли? – спросил водитель по дороге в аэропорт. – Еще у них был пакет с отрубленной рукой.

– Думаю, упасть с восьмого этажа на асфальт – это без шансов, – ответил Зарубин, задумчиво глядя через окно на свой город в последний раз.

После всего случившегося окончательно был снят вопрос, что делать с найденным чеком. Прятать его Назар не стал, оставив в виде закладки в дорожной книжке на английском языке.

Еще до посадки на самолет позвонила Катя и радостно рассказала, что ее выписали из больницы, и про то, как ее пропавший телефон случайно нашелся – он, оказывается, всего лишь завалился за тумбочку. Назар был счастлив слышать жену в добром здравии и хорошем настроении.

– Катюша, у меня важный вопрос, – прервал ее Зарубин. – Твой загранпаспорт еще не просрочен?.. Очень хорошо. Приеду – все расскажу.