Текст книги "Дом Цепей"

В ответ Тавора лишь слегка улыбнулась и вновь принялась разглядывать хитросплетения узоров.

– Как ты думаешь, кого из офицеров выберет себе Тин Баральта?

– Скорее всего, своих соратников по «красным клинкам». Но как новобранцы…

– А Блистиг?

– Ему будет сложнее. У него есть лишь один достойный офицер, но и тот остался в Арэнском гарнизоне. Некто капитан Кенеб.

– Малазанец?

– Да. Он долго служил в Семиградье. По вине перебежчика Корболо Дома Кенеб потерял своих солдат. Кстати, именно этот человек предупредил Блистига о том, что Маллик Рэл ведет двойную игру.

– Так. А еще кто, кроме Кенеба?

– Боюсь, что больше никого нет, – покачал головой Гамет. – Я от души сочувствую Блистигу.

– Ты это серьезно?

– Да, госпожа адъюнктесса. И не только потому, что у него нет толковых офицеров.

– Тебе жаль его?

– Можно и так сказать, – отвел глаза Гамет.

– Знаешь, что не дает покоя Блистигу? – вдруг спросила Тавора.

– На его глазах уничтожали Колтейна и солдат Седьмой армии.

– Он намеренно сказал тебе это, надеясь, что ты поверишь. Не иди у него на поводу, Гамет. Блистиг ослушался приказа Пормкваля.

– Но ведь тот…

– Мы не обсуждаем сейчас, правильно ли вел себя Пормкваль. Важно другое: в тот момент он был верховным кулаком, а Блистиг не выполнил приказ командующего. И теперь он считает, что я ему не доверяю. По его разумению, было бы лучше, если бы я приказала арестовать его и отправить в Унту, на суд императрицы.

Тавора замолчала. Гамет изо всех сил пытался постичь смысл того, что услышал от адъюнктессы. Однако, увы, не преуспел. Куда уж ему! Тавора мыслила гораздо глубже и видела скрытую суть вещей.

– Что прикажете передать Блистигу? – осведомился наконец Гамет.

– Ты думаешь, я что-то хочу ему передать? Полагаю, нет смысла оставлять в Арэне капитана Кенеба. Но и отдавать его под начало Блистига я бы тоже не советовала. Такой офицер тебе и самому пригодится.

Открылась боковая дверь, пропуская в зал троих виканцев. Двое из них были совсем еще дети, да и третий выглядел немногим старше. Гамет сразу понял, кто они. Бездна и Нихил, брат с сестрой, юные виканские колдуны. А парнишка постарше – это Темул, которого Колтейн отправил вместе с Дукером, поручив ему командовать отрядом виканской молодежи.

Из всех троих один лишь Темул радовался вызову к адъюнктессе. Нихил и Бездна не удосужились толком подготовиться к встрече: явились во дворец с сальными, давно не мытыми волосами. Босые ноги ребятишек почернели от грязи. На обоих были жуткие лохмотья, которые они даже не пытались постирать или заштопать. На лицах Нихила и Бездны читалось недетское безразличие ко всему. В отличие от них, Темул был одет по всей виканской форме. Ярко-красная раскраска лица означала глубокую скорбь по погибшим, однако глаза мальчишки так и сверкали. Подойдя к адъюнктессе, Темул встал навытяжку.

Тавора слегка кивнула в ответ на воинское приветствие. Ее внимание было устремлено к юным колдунам.

– В Четырнадцатой армии нет кадровых магов, – сказала она. – Вы пока будете единственными.

– Нет, госпожа, – ответила Бездна.

– Я не спрашиваю, желаете ли вы примкнуть к Четырнадцатой армии. Это приказ, который не обсуждается.

– Но мы хотим вернуться домой. На Виканские равнины, – поддержал сестру Нихил.

В лице адъюнктессы ничего не изменилось. Продолжая глядеть на колдунов, она обратилась к Темулу:

– Насколько мне известно, Колтейн собрал всю молодежь из трех виканских кланов, которые охраняли «Собачью цепь». Тебя он поставил главным. Какова численность твоего отряда?

– Тридцать воинов, – ответил Темул.

– А сколько раненых виканцев приплыли в Арэн на том корабле?

– В живых осталось одиннадцать.

– Итого, сорок один. А маги среди них есть?

– Нет, госпожа адъюнктесса.

– Если не ошибаюсь, когда Колтейн отправлял тебя вместе с историком Дукером, он ведь отдал под твое начало также Нихила и Бездну. Так?

Темул скользнул взглядом по брату с сестрой, а затем едва заметно кивнул:

– Да.

– А теперь скажи, Темул: твой отряд был официально распущен?

– Нет.

– Иными словами, приказ Колтейна по-прежнему остается в силе.

Адъюнктесса вновь повернулась к юным колдунам.

– Как видите, вас никто не освобождал от службы. Четырнадцатой армии очень нужны и вы, и виканские копьеносцы капитана Темула.

– От нас сейчас все равно никакой пользы, – вздохнула Бездна.

– Духи внутри нас молчат. Без их помощи мы бессильны, – добавил Нихил.

Однако Тавору это нисколько не впечатлило.

– Значит, вам придется найти способы их пробудить, – все тем же ровным, непреклонным тоном произнесла адъюнктесса. – Я надеюсь, что к тому моменту, когда мы вступим в битву с Ша’ик и ее так называемым Вихрем Дриджны, ваша магия окрепнет и вы сумеете защитить наши легионы… Капитан Темул, есть ли в отряде кто-нибудь старше тебя по возрасту?

– Да, госпожа адъюнктесса. Четверо воинов из клана Дурного Пса, которые приплыли вместе с ранеными.

– Они могут воспротивиться твоим приказам?

Темул снова встал навытяжку.

– Не посмеют, – ответил он, опустив правую руку на рукоятку кинжала.

Гамет вздрогнул и отвернулся.

– Все трое свободны, – объявила Тавора.

Однако Темул топтался на месте.

– Госпожа адъюнктесса, мой отряд горит желанием сражаться, – заявил он. – Нас причислят к какому-нибудь легиону?

– Сколько тебе лет, Темул? – вдруг спросила женщина.

– Четырнадцать.

– Сейчас, капитан, вся наша кавалерия ограничивается полком сетийских добровольцев. У них пятьсот воинов. Говоря военным языком, их в лучшем случае можно считать легкой кавалерией. А в худшем – дозорными и вестовыми. Никто из них еще не был на войне, да и годами они ненамного тебя старше. У вас сорок бойцов, и почти все моложе тебя. На время похода, капитан Темул, твой отряд прикомандируют к моей свите. Юные виканцы станут нашими телохранителями. Самых умелых сетийских всадников я сделаю дозорными и вестовыми. Пойми, у нас сейчас нет возможности создать кавалерийские части. Четырнадцатая армия будет состоять преимущественно из пехотинцев.

– Но в армии Колтейна…

– Не забывай: у нас больше нет ни Колтейна, ни его армии! – довольно резко перебила парнишку адъюнктесса.

Темул вздрогнул, словно его огрели кнутом. Юный виканец заставил себя кивнуть, после чего молча повернулся и вышел. Следом, даже не взглянув на адъюнктессу, вышли Нихил и Бездна.

– Ну вот, а бедный мальчишка так хотел порадовать своих, – вздохнув, произнес Гамет.

– И заодно погасить недовольство тех четырех парней из клана Дурного Пса, – с заметным раздражением добавила Тавора. – Да уж, меткое название они дали своему клану… Как, по-твоему, до чего успели договориться Блистиг с Тином Баральтой?

– Полагаю, между ними разгорелся жаркий спор. Тин Баральта наверняка рассчитывал, что «красные клинки» войдут в армию цельным отрядом. Вряд ли его вдохновляет перспектива командовать четырьмя тысячами малазанских новобранцев.

– А что ты думаешь про адмирала?

– Даже и не знаю, что тут сказать, госпожа адъюнктесса. Говорят, будто адмирал настолько скрытен, что некоторые мысли утаивает даже от себя самого.

– А ведь у Нока были силы, и значительные. Казалось бы, что мешало ему сместить Пормкваля? Почему адмирал этого не сделал? Почему допустил уничтожение Колтейна и его Седьмой армии, а затем и армии верховного кулака?

Гамет лишь качал головой, показывая, что такие вопросы – не его ума дело.

Тавора молча подошла к столу и, взяв оттуда еще один свиток, сняла с него ленточки.

– У императрицы не было ни одного повода усомниться в верности адмирала Нока.

– Как и в верности Дуджека Однорукого, – шепотом добавил Гамет.

Но Тавора все же расслышала его слова. На лице ее промелькнула улыбка.

– Да… Что ж, нам предстоит еще одна встреча.

Взяв свиток под мышку, адъюнктесса шагнула к маленькой боковой двери.

– Идем, Гамет.

Комната, куда они вошли, была небольшой, с низким потолком. Все ее стены украшали шпалеры. Ковры гасили звуки шагов. Посередине стоял скромного вида круглый стол с роскошной масляной лампой. Иного источника света в помещении не было. Напротив первой двери располагалась вторая, совсем маленькая.

Тавора бросила свиток на щербатую столешницу. Повернувшись к адъюнктессе, Гамет аж застыл от изумления. Такой он Тавору не видел никогда, даже в дни ее юности. Внутри у старого солдата все похолодело: на него смотрела растерянная, почти испуганная женщина.

– Что случилось? – шепотом спросил он.

Адъюнктесса тряхнула головой, словно желая отогнать мрачные мысли или видения.

– Сюда императрице точно не проникнуть, – тихо сказала она.

Гамет в ответ лишь кивнул.

Вскоре открылась дверца, и в комнату вошел высокий мужчина в сером плаще. Во всем его облике сквозила какая-то изнеженность. Незнакомец учтиво улыбался. Следом за ним появилась женщина в доспехах – офицер «красных клинков». Ее смуглую кожу покрывали узоры пардийской татуировки. На скуластом лице с узким орлиным носом горели большие черные глаза. Женщина явно была чем-то недовольна. Войдя, она сразу же бросила на адъюнктессу пристальный взгляд, оценивающий и весьма надменный.

– Прошу вас, капитан, закройте дверь поплотнее, – сказала ей Тавора.

– О, и вы тоже здесь, кулак Гамет, – произнес мужчина в сером плаще, и в его улыбке появился некоторый оттенок иронии. – Должно быть, вы тоскуете по Унте и по тем временам, когда вели дела дома Паранов, торгуясь с лошадниками. А теперь волею судеб вы вновь стали солдатом.

– Если не ошибаюсь, мы с вами не знакомы, – хмурясь, ответил ему Гамет.

– Можете называть меня Жемчугом, – произнес женоподобный мужчина и как-то странно усмехнулся, как будто это имя заключало в себе шутку, понятную только ему одному. – Мою очаровательную спутницу зовут Лостара Йил. В недавнем прошлом – капитан «красных клинков», а ныне – тоже волею судеб – моя верная помощница.

Приблизившись к Таворе, Жемчуг изысканно поклонился:

– Ваш покорный слуга, госпожа адъюнктесса.

Ее лицо сразу посуровело.

– Ну, положим, в этом еще предстоит убедиться.

Жемчуг выпрямился, перестав улыбаться.

– Госпожа адъюнктесса, думаю, у вас были все основания устроить нашу встречу в весьма узком кругу, где нет лишних ушей. Увы, когти тоже впадают в немилость. Мы с вами оба знаем, что мои недавние действия вызвали гнев императрицы Ласин и Шика, моего непосредственного командира. Мне пришлось поскорее скрыться с их глаз, воспользовавшись Имперским Путем. Конечно же, опала эта временная, и тем не менее нынче я оказался не у дел.

– Из чего следует, – подхватила адъюнктесса, тщательно обдумывая каждое свое слово, – что вы сейчас готовы выполнить поручение… более… приватного характера.

Гамет с некоторым испугом взглянул на Тавору.

«Что еще она задумала?»

– Получается, что так, – ответил Жемчуг.

Воцарившуюся тишину нарушил резкий голос Лостары Йил:

– Меня настораживает ход вашей беседы. Будучи верной служительницей Малазанской империи…

– Успокойтесь, капитан, – перебила ее Тавора, не сводя глаз с Жемчуга. – Поручение это ни в коем случае не идет вразрез с вашей преданностью Малазанской империи.

– Вы заинтриговали меня, госпожа адъюнктесса, – с улыбкой признался коготь. – Признаться, я очень люблю загадки. Возможно, вы опасаетесь, что я начну оговаривать условия, дабы вновь снискать расположение Ласин. Насколько я понимаю, задание, которое вы собираетесь поручить нам с Лостарой, не является официальным, не исходит от императрицы и не затрагивает интересы государства. Более того, вы на время перестали быть адъюнктессой, и я беседую сейчас просто с Таворой Паран. Беспрецедентный случай, должен заметить.

– Адъюктесса… – не выдержал Гамет.

Тавора махнула рукой, останавливая его.

– Миссия, которую я собираюсь возложить на вас с капитаном Йил, в конечном счете послужит благополучию Малазанской империи.

– У меня начинает разыгрываться воображение, – протянул Жемчуг. – Без лишней скромности скажу, что обладаю достаточными способностями для выполнения самых деликатных и необычных поручений. Пожалуйста, продолжайте.

– Нет уж, постойте! – воскликнула явно ошеломленная Лостара. – Я должна быть уверена, что, выполняя задание адъюнктессы, служу Малазанской империи. Адъюнктесса – выразительница воли императрицы, а все остальное просто непозволительно.

– Вы совершенно правы, – кивнула Тавора и вновь повернулась к Жемчугу. – Скажите, а как поживает братство «Перст»?

Коготь аж отпрянул. Чувствовалось, такого вопроса он не ожидал.

– Его больше не существует, – прошептал он.

Лоб адъюнктессы прочертила складка.

– Я разочарована вашим ответом, Жемчуг. Мы все сейчас находимся в весьма шатком положении. Если вы ждете честности от меня, я вправе ожидать того же и от вас. Или вы и впрямь считаете, будто все члены этого тайного подразделения исчезли?

– Они не то чтобы исчезли, – морщась, произнес Жемчуг. – Персты – словно личинки овода под шкурой Малазанской империи. Как только мы их нащупываем, они попросту зарываются еще глубже.

– И тем не менее они служат определенной… цели, – сказала адъюнктесса. – К сожалению, не настолько умело, как я надеялась.

– Персты обрели поддержку аристократии? – спросил Жемчуг, на лбу которого выступил пот.

– Вас это удивляет? – равнодушно пожала плечами Тавора.

Гамет почти видел, как бешено несутся мысли когтя. Жемчуг даже не пытался скрыть нарастающее удивление и… раздражение.

– Полагаю, говоря о перстах, вы имеете в виду кого-то конкретного? Назовите его имя, – прошептал он.

– Бодэн.

– Так его же ликвидировали в Квон-Тали…

– Отца, но не сына.

Жемчуг вдруг сорвался с места и заходил по комнате.

– Знать бы, насколько сыночек пошел в папашу. Бодэн-старший убивал когтей везде, где они только ему попадались. За ним охотились четыре ночи подряд.

– У меня есть все основания полагать, что Бодэн-младший оказался достойным сыном своего отца, – сказала Тавора.

– И даже превзошел его?

– Не знаю. Очевидно, его миссия провалилась: что-то пошло совсем не так, как он рассчитывал.

– Фелисин, – сорвалось с губ Гамета.

Он и сам удивился, что осмелился произнести это имя, но оно уже сотрясло воздух и исчезло, словно тяжелый корабельный якорь на дне.

Мимолетная гримаса перекосила лицо Таворы. Она отвернулась к шпалерам.

– Когда связь с ним оборвалась? – торопливо спросил Жемчуг. – И где?

– В ночь мятежа Дриджны, – по-прежнему стоя к ним спиной, ответила адъюнктесса. – Поселение называется Черепок. Но… еще за несколько недель до этого что-то произошло. Я не знаю, что именно.

Тавора указала на лежащий на столе свиток.

– Там указаны все подробности: имена, названия и прочие детали. Когда прочтете, пергамент сожгите, а пепел развейте над бухтой.

Она порывисто обернулась.

– Жемчуг… и вы, Лостара… Найдите Фелисин. Отыщите мою сестру.

Где-то совсем неподалеку вопила и улюлюкала толпа. Это время года в Унте обычно называли Порой Гниения. И сейчас весь этот сброд вдруг дружно возжелал избавиться от «гнили». Началось то, чего со страхом ждали на протяжении последних месяцев: так называемая Великая Чистка – планомерное уничтожение аристократов.

Гамет, отвечавший за охрану усадьбы Паранов, стоял у ворот вместе с тремя встревоженными стражниками. Все факелы, освещавшие двор, были заблаговременно погашены, равно как и все огни в доме. Окна закрывали плотные ставни. В особняке осталась лишь младшая дочь Паранов. Ее отец успел к этому времени умереть, а мать схватили и увели сегодня утром. Старший брат-офицер пропал без вести на далеком континенте, где, скорее всего, и погиб. Вторая же сестра… Ох, просто в голове не укладывается. Безумие вновь обуяло Малазанскую империю, налетев с неистовством тропической бури.

У Гамета в подчинении была всего дюжина стражников, причем троих он нанял в последние дни, когда на улицах вдруг стало подозрительно тихо и пусто. Этакое затишье перед бурей. Глашатаи на площадях и перекрестках не выкрикивали указы императрицы. Внешне никто не подстрекал простолюдинов, разжигая в них низменные побуждения. Только слухи, которые несколько месяцев подряд призраками носились по улицам и переулкам Унты. «Императрица недовольна»… «Высшее командование армии насквозь прогнило, а все потому, что там полно высокородных выскочек»… «Сынки из знатных семей покупают себе офицерские звания, а под их бездарным командованием на Генабакисе и в Семиградье гибнут наши сыновья и братья»…

Из Семиградья в Унту прибыл полк «красных клинков» – безжалостных, неподкупных, фанатично преданных Ласин. Было нетрудно догадаться, чем вызвано их появление.

Первая же волна арестов показала, насколько тщательно все было продумано и подготовлено. Отряды, двигавшиеся под покровом ночи, точно знали, куда идти и кого брать. Никаких стычек с домовой стражей, никаких предупреждений «по секрету», чтобы жертвы успели забаррикадироваться или вовремя скрыться. Да аристократы и не думали бежать. Слухи они всегда презирали и до последнего не верили, что императрица дерзнет пойти против них.

А она все-таки дерзнула. И Гамет догадывался, кто направляет руку Ласин. Тавора Паран, с недавнего времени – адъюнктесса императрицы. Уж кто-кто, а она хорошо знала представителей своего сословия.

Гамет тяжело вздохнул, а затем направился к воротам и отодвинул засов калитки.

– Уходите, пока еще можно уйти, – сказал он троим охранникам. – В бойнице, которая справа, лежит ваше жалованье.

Двое стражников переглянулись, пожали плечами и пошли за деньгами. Третий остался стоять. Этот человек назвался Колленом. Обычное имя для уроженца Квон-Тали. Он и говорил с тамошним акцентом. Гамет нанял парня прежде всего из-за его внушительной внешности, хотя от старого солдата не ускользнуло, что Коллен не впервые надевает доспехи и, должно быть, успел послужить в армии. О его прошлом начальник охраны ничего не знал, да и не до этого сейчас было. Всех троих он поселил в сарае близ ворот, категорически запретив входить в хозяйский дом.

Крики и рев толпы становились все громче и слышнее. Коллен по-прежнему не сдвинулся с места.

– Чего ты ждешь? – не выдержал Гамет. – Торопись, иначе у тех двоих появится искушение прихватить и твою долю жалованья. А если ты задумал какую-то пакость, знай: в двадцати шагах за моей спиной стоят четверо верных солдат с заряженными арбалетами.

– Меня не волнуют деньги, – ответил Коллен. – Пусть забирают. – Он почесал в затылке и обвел глазами не слишком крепкие стены ограды. – И всего-то вас девять человек. Девять против сотни уличной швали, которая вскоре явится сюда. Не густо.

– Достаточно, чтобы разбить им носы и хорошенько шугануть. Пусть отправляются искать добычу в другое место.

– Ошибаешься, командир. Это не просто бунт уличного отребья. Все предрешено. Пожалуйста, можете сопротивляться, но это бесполезно. Просто мародерам понадобится чуть больше времени, только и всего. Да и крови прольется больше.

– Теперь я понимаю: ты оказался здесь не случайно. Руками таких, как ты, императрица упрощает себе дело. Может, ты рассчитывал, что мы услужливо распахнем ворота и перебьем всех, кто способен оказать сопротивление? Наверное, у тебя уже готов нож и про мою спину?

– Я здесь не по воле императрицы.

Гамет оторопел.

– Младшая дочь Паранов не пострадает, но при условии, что ты мне поможешь, – продолжал Коллен. – У нас слишком мало времени.

– Тавора торопится расправиться с родными? Сначала она позволила арестовать свою мать, а теперь очередь дошла и до младшей сестры?

– Возможности Таворы ограниченны. За каждым ее шагом следят.

– И что же уготовано Фелисин? Отвечай, Коллен, или как тебя там? – разъярился Гамет.

– Недолгая каторга на отатараловых рудниках.

– Что-о?

– Она не будет там совсем одна. Вместе с ней отправится тайный страж. Пойми, командир, выбор невелик: либо это, либо толпа, которая очень скоро может ворваться в ее спальню.

В мозгу Гамета возникла жуткая картина. Девять солдат, валяющихся в лужах крови. Убитые слуги с их наивными попытками загородить дверь спальни мебелью и своими телами. А потом… Фелисин останется наедине с беснующейся толпой.

– И кто же этот страж, Коллен?

– Я, командир, – улыбнулся он. – И звать меня, сам понимаешь, совсем иначе.

Гамет подошел к нему почти вплотную.

– Если только ей причинят вред, я найду тебя. Мне плевать, что ты коготь.

– Я не коготь. А что касается вреда… Обещать, что с головы Фелисин не упадет ни волоска, я не стану. Я ведь тоже, разумеется, не все смогу предотвратить. Будем надеяться, что она выдержит. Как-никак, порода Паранов.

Гамет вдруг понял всю тщетность своего недавнего стремления сражаться до последнего вздоха.

– Ты убьешь нас сейчас или позже?

– Кажется, арбалеты держат в руках твои солдаты, а не я, – парировал Коллен. – Я не собираюсь никого убивать. А тебя настоятельно прошу сопроводить нас с Фелисин в безопасное место. Нельзя допустить, чтобы толпа учинила над ней самосуд… Так я могу рассчитывать на твою помощь, командир?

– Хотел бы я знать, какое место ты называешь безопасным.

– Аллею Душ.

«Значит, туда? На площадь под названием Круг Правосудия. В цепи. На арестантский корабль. Да уберегут боги твою душу, Фелисин».

– Пойду разбужу девочку, – сказал он Коллену.

Казалось, Жемчуг напрочь позабыл о существовании Лостары. Склонившись над столом, коготь в который уже раз перечитывал разложенный на нем свиток. Прошло не меньше часа с тех пор, как адъюнктесса вместе с Гаметом покинули эту комнату. И все это время Лостара стояла возле двери, через которую они ушли. Наконец женщина не выдержала.

– С меня хватит! Верни меня под командование Тина Баральты! – в отчаянии потребовала Лостара.

Жемчуг даже не поднял головы.

– Как пожелаешь, дорогая, – ответил он и добавил: – К сожалению, в таком случае мне весьма скоро придется тебя убить. Раньше, чем ты успеешь о чем-либо рассказать своему командиру. Естественно, мне бесконечно жаль, но таковы уж неумолимые правила тайных встреч.

– И давно ты находишься в распоряжении Таворы?

Теперь коготь все-таки оторвал взгляд от свитка.

– С того самого момента, как она недвусмысленно заявила о своей верности императрице.

Он снова погрузился в чтение.

– Должно быть, эту часть вашего разговора я пропустила мимо ушей.

– Ничего удивительного, дорогая. Учись понимать между слов, ибо именно там зачастую и скрывается самое важное. – Жемчуг обворожительно улыбнулся. – Думаю, со временем ты освоишь это искусство.

Лостара вдруг почувствовала себя дикой кошкой, запертой в клетку. Ей захотелось искромсать мечом старинные шпалеры с изображенными на них нескончаемыми сценами былой славы.

– Мне нужны объяснения, – заявила она.

– И после этого тебя перестанут терзать угрызения совести и мысли о предательстве интересов Малазанской империи, да? Будем считать твое молчание утвердительным ответом. Ладно, слушай… В один не слишком прекрасный момент Ласин обнаружила, что достаточное количество важных государственных постов вновь занято родовой знатью. Это случилось настолько быстро, что поневоле заставило призадуматься и императрицу, и ее ближайшее окружение. Складывалось ощущение, будто кто-то помог аристократам утвердиться на высоких должностях. Кто же? Поползли абсурдные слухи, что к этому якобы причастны персты. Любой идиот, арестованный совсем по другому делу, заявлял о своей принадлежности к этому тайному ордену. Однако чаще всего их признания оказывались романтическими бреднями молодых остолопов, подменявших правду сведениями из сомнительных трактатов и собственными домыслами. Они сколько угодно могли именовать себя перстами, однако на самом деле и близко не стояли к настоящей могущественной организации, созданной в свое время Танцором. Уж я-то знаю об этом не понаслышке. Многие когти получили боевое крещение у Танцора.

– По-моему, ты увяз в словесных песках, – недовольно бросила ему Лостара.

– Хорошо, дорогая. Раз история вопроса тебя не занимает, возвращаемся к непосредственной действительности. Тавора сама принадлежит к знатному роду и очень хорошо понимает, насколько опасно будет, если персты начнут играть на чувствах обозленных и униженных аристократов. Она обеспокоена тем, что в армии и среди государственных чиновников могут появиться люди из «Перста». Возможно, Тавора когда-то сама была не чужда таких или схожих взглядов. Но теперь она – адъюнктесса, и все это видится ей совершенно в ином свете. Очень может быть, что сюда также примешивается и что-то личное, но это лишь мои предположения.

Жемчуг ткнул пальцем в свиток.

– Как видишь, капитан, наша задача достаточно ясна. Мы должны найти Бодэна-младшего. А поскольку к нему сходятся все ниточки перстов, мы попутно узнаем много полезного и интересного.

Лостара задумалась над тем, что услышала.

– Получается, наша миссия не противоречит интересам Малазанской империи. – (Жемчуг одарил ее лучезарной улыбкой.) – Но тогда почему адъюнктесса прямо не сказала об этом?

– Через некоторое время ты и сама поймешь почему.

– Но я хочу знать сейчас! – заявила Лостара.

Жемчуг вздохнул, как вздыхают взрослые, обескураженные непонятливостью ребятишек.

– Для Таворы важно не столько подавить деятельность перстов, сколько найти свою младшую сестру Фелисин. Миссия, явно противоречащая интересам Малазанской империи, да и к тому же весьма опасная. Думаешь, императрица благосклонно улыбнется, если узнает о хитрости Таворы? Лично я в этом очень сомневаюсь. Ласин считает адъюнктессу женщиной несгибаемой воли. Еще бы, упечь собственную сестру на отатараловые рудники! Ты согласна, что императрица сделала правильный выбор?

Лостара поморщилась.

– Наверное, – сказала она, хотя и не совсем понимала, что в данном случае имеет в виду ее собеседник.

– У нас с адъюнктессой получается взаимовыгодная сделка. Мы спасаем Фелисин и в награду получаем главного перста. Конечно, императрица удивится: с чего это нас вдруг понесло на Отатараловый остров?

– И тебе придется ей солгать?

Жемчуг с улыбкой кивнул.

– Да, дорогая. Нам обоим придется ее обмануть. И не только нам двоим. Адъюнктесса, а возможно, и Гамет тоже будут вынуждены разделить нашу ложь. С другой стороны, я могу все взять на себя. Допустим, услышал где-то об одном настоящем, а не дутом персте, пустился его разыскивать и… по чистой случайности накрыл все гнездо.

– Я тебя понимаю, – промолвила Лостара. – Тебе сейчас не позавидуешь: лишиться доверия императрицы и своего непосредственного начальства. Разумеется, ты стремишься реабилитировать себя в их глазах. Думаю, незачем приплетать сюда адъюнктессу. Успех должен принадлежать тебе одному.

– Или нам двоим, – поправил ее Жемчуг. – Конечно, если ты сама того пожелаешь.

– Это обсудим потом. А теперь расскажи мне о том, что сумел узнать из свитка адъюнктессы.

Огонь в очаге догорел, и угли успели погаснуть. Адмирал Нок сидел, разглядывая узоры остывшего пепла. Услышав скрип открываемой двери, он неторопливо повернулся. Лицо его сохраняло все такое же бесстрастное выражение.

– Благодарю вас за долготерпение, – сказала вошедшая адъюнктесса.

Нок промолчал, глядя не на нее, а на Гамета.

Колокола только что пробили полночь, и их звон еще слышался сквозь плотно закрытые ставни. События минувшего вечера измотали Гамета; не в силах долго выдерживать стальной взгляд Нока, новоиспеченный кулак отвел глаза. Гамет частенько спрашивал себя: кем он является для Таворы? Псом, покорно следующим за хозяйкой куда угодно? Нет. Пожалуй, его роль была много хуже – нечто вроде близкого друга семьи, несущего на себе бремя фамильных тайн. Сегодня ему пришлось разыгрывать командующего легионом. Впрочем, даже не эта роль выжала из Гамета почти все силы. Гораздо больше его потрясла встреча Таворы с тем скользким когтем, Жемчугом.

Когда адъюнктесса ввела Гамета в свою свиту (а это произошло вскоре после ареста Фелисин), старый солдат поначалу решил, что ему не надо подобных милостей. Он просто исчезнет, как издавна поступали малазанские солдаты, если дело принимало совсем уж дрянной оборот. Но он остался, и причиной того оказалось отнюдь не пробудившееся тщеславие, а обыкновенное человеческое любопытство. Хотя и самого мрачного свойства. Став адъюнктессой, Тавора не сделала ни малейшей попытки спасти от ареста родную мать. Она без колебаний отправила младшую сестру – совсем еще девчонку-подростка – на отатараловые рудники. Получалось, титул ей дороже родных. Может, таким образом она стремилась поправить в глазах императрицы репутацию семьи, серьезно подорванную ее старшим братом Ганосом? До Гамета доходили лишь обрывки сведений: вроде как тот дезертировал, и дальнейший его след затерялся. Конечно, это был сильный удар по фамильной чести… но расплачиваться за непутевого братца жизнями матери и сестры?

Позже Гамет узнал (опять-таки, это были лишь слухи), что Ганос Паран якобы был агентом прежней адъюнктессы Лорн и что именно его дезертирство явилось причиной ее гибели в Даруджистане. Если это действительно так, тогда почему, интересно, императрица вообще не поставила крест на семье Паран? Что заставило Ласин сделать новой адъюнктессой не кого-нибудь, а именно Тавору Паран?

– Кулак Гамет, вы о чем-то задумались? – спросила Тавора.

– Я?.. Никак нет, госпожа адъюнктесса. Просто немного утомился. Может, вы позволите оставить вас?

– Мне еще нужно кое-что вам сказать, но только после беседы с адмиралом. Так что присядьте, пожалуйста, и поскучайте немного.

Гамет послушно кивнул. Заприметив возле стены стул с высокой спинкой, он опустился на него. Стул был жестким, чему Гамет даже обрадовался (в мягком кресле он бы непременно заснул). Когда кулак садился, ножки угрожающе затрещали.

– Неудивительно, что Пормкваль не забрал этот стул вместе со всей прочей мебелью, – проворчал старый солдат.

– Пормквалю больше не нужна никакая мебель, – отозвался Нок. – Насколько я знаю, корабль с верховным кулаком и всем его добром затонул при входе в гавань Малаза.

– Как… затонул? – встрепенулся Гамет. – Что с ним случилось?

– Этого никто не знает, – пожал плечами адмирал. – Спасшихся оттуда не было.

«Да неужели? – скептически подумал Гамет. – Ну не странно ли?»

Поймав его недоверчивый взгляд, Нок пояснил:

– Гавань Малаза кишит акулами. Береговая охрана обнаружила несколько шлюпок, явно спущенных с того корабля. Но все они оказались пусты.

Адъюнктесса не делала попыток прервать их разговор, и Гамета это удивило. Может, Тавора вновь уловила нечто недосягаемое для его ума? А вдруг история о затонувшем корабле, с которого никому не удалось спастись, имела для нее совсем другой смысл? Любопытство заставило Гамета забыть об усталости.

– Я слышал, что тамошние акулы – настоящее проклятие, – сказал он Ноку. – Они пожирают своих жертв целиком, не оставляя даже костей.