Текст книги "Современные стратегии британской политической коммуникации"

Постепенно критики заговорили о ситуации слиза, обозначив перелом в дискурсе о политических коммуникациях: в британской политике впервые сложилась общая для всех крупных политических акторов коммуникативная ситуация, получившая терминологическое обозначение. Ситуация слиза заработала как дискурсивная конструкция, определяющая рамки коммуникативного взаимодействия до его начала: модель восприятия и градус критического противодействия по отношению к исходящей от политиков информации задавались атмосферой, предшествующей коммуникативному акту, и сильно влияли на журналистскую/редакционную оценку новостного потока от правительства. Поэтому мы считаем возможным называть ситуацию слиза устойчивой рамочной (фреймовой) политико-коммуникативной ситуацией. Она характеризуется:

– изначально известной как инициатору коммуникации, так и реципиенту расстановкой сил в политико-журналистском коммуникативном поле;

– размыванием идеологических платформ партий и отдельных политиков и заменой идейных интересов индивидуальными;

– наличием замещающего идеологию комплексного дискурса (ожиданий, лексикона, градуса противодействия и т. п.), заданного предыдущими случаями коммуникации;

– наличием у каждой из вступающих в коммуникацию сторон предположений о скрываемых мотивах и настроениях другой стороны.

В нашем понимании слиза как общеполитической коммуникативной ситуации мы опираемся на понятие риторической ситуации, разработанное еще в конце 1960-х классиком политической коммуникативистики Британии Ллойдом Ф. Битцером и затем развитое в десятках работ британских ученых. Риторическая ситуация включает «комплекс персон, событий, объектов и отношений, презентирующих актуальное или потенциальное крайне тяжелое положение, которое может быть частично/полностью ликвидировано, если дискурс, сознательно введенный в ситуацию, так ограничит человеческое поведение, что принесет существенные перемены в это положение»[392]392
  Bitzer L. F. The Rhetorical Situation //Philosophy and Rhetoric. 1968. № 1. P. 12. Подробнее о функциональной риторике и риторической ситуации см.: Bitzer L. F. Functional Communication: A Situational Perspective // Rhetoric in Transition / Ed. by White E. E. University Park: Pennsylvania State University Press, 1980. P. 21–38.


[Закрыть]. При этом «тяжелое положение – это несовершенство /неполнота, маркированная определенным градусом срочности; это дефект, препятствие, что-то, что нужно исправить». Здесь для нас важно 1) описание риторической ситуации как стабильного положения; 2) наличие в ней как собственно речевых, так и физических элементов; 3) ощущение ситуации как критической или кризисной; 4) возможность разрушить ситуацию с помощью нового дискурса. Результаты нашего исследования говорят о том, что битцеровское понимание риторической ситуации как кризисной может быть расширено до некризисных ситуаций и применено также к более широким временнЫм отрезкам, которые характеризуются стабильностью «комплекса персон, событий, объектов и отношений». К сходному выводу пришли также Р. Дж. Брэнем и В. Барнетт-Пирс, рассматривавшие пару «коммуникативный акт – коммуникативная ситуация» в рамках постструктуралисткой парадигмы как «текст – контекст»: текст (акт) «приобретает значение из контекста ожиданий и ограничений (Курсив наш. – С. Б.), в которых протекает»[393]393
  Цит. по: Kuypers J. A. Presidential Crisis Rhetoric and the Press in the Post-Cold War World. Westport (CO): Praeger, 1997. P. 7.


[Закрыть]. Дж. Э. Кайперс пишет о том, что риторические акты – это особые элементы риторической ситуации, и «отдельные коммуникативные акты одновременно реконструируют имеющиеся контексты и зависят от них»[394]394
  Ibid.


[Закрыть]. Этот важнейший вывод говорит о том, что коммуникативная ситуация складывается исподволь как результат совокупности коммуникативных актов и в итоге становится над ними, обусловливая их форму и развитие дальнейшего коммуникативного дискурса. При этом ситуацию все же не стоит рассматривать как контекст, поскольку контекст имеет свойство потенциально неограниченной широты, каким не обладает ситуация, и сама ситуация развивается под его влиянием. Г. Бейтсон определяет контекст как «собирательный термин для всех тех событий, которые говорят организму, из какого набора альтернатив он должен выбрать»[395]395
  Цит. по: Ibid. P. 4.


[Закрыть], тогда как ситуация оставляет только две опции – участвовать в ней или нет, и задает модель поведения в случае участия.

Если процессуальную составляющую рамочной коммуникативной ситуации мы объясняем через понятие риторической ситуации, то ее когнитивную составляющую мы предлагаем рассматривать через понятие стратегического фрейма (фрейма правил игры). Оно разработано американскими теоретиками коммуникации Дж. Каппеллой и К. X. Джеймисон в рамках теории фрейминга и опирается на когнитивную модель эффектов фрейминга в политической коммуникации (см. Приложение 1,43). Ученые отметили, что во время предвыборных кампаний освещение политики приобретает характер описания стратегии, правил игры, «хода скачек» (horse-race coverage), что отражается на организации работы журналистов и даже на структуре редакций. В процессе «гоночного» освещения формируется когнитивный и перцептивный фрейм со следующими чертами: 1) победа/поражение как главная цель; 2) военная, игровая, соревновательная терминология; 3) форма подачи – «театральная история» с актерами (политиками), критиками (журналистами) и публикой (избирателями); 4) центральная роль презентации, стиля и восприятия кандидата; 5) большой вес поллов и опора кандидатов на них.[396]396
  Cappella J. N., Jamieson К. Н. Spiral of Cynicism: The Press and the Public Good. Oxford: University Press, 1999. P. 33.


[Закрыть] Такое понимание стратегического фрейма более отвечает случаю следующей, более комплексной ситуации спина, но и фрейм слиза «отвечает критериям опознаваемости и потенциально последовательного формата», так как обладает «опознаваемыми концептуальными и лингвистическими чертами» и «отличим от других фреймов».[397]397
  Ibid. P. 47.


[Закрыть] Распространяя понимание стратегического фрейма на политическую практику в непредвыборные периоды и совмещая его с понятием риторической ситуации, мы выстроим причинно-следственные связи между ними: риторическая ситуация в сознании журналистов и аудитории результирует в стратегический фрейм – и получим концепт рамочной коммуникативной ситуации, существующей одновременно в реальности, текстах СМИ и сознании аудитории. При этом ситуация «может работать и в сообщении, и за его пределами, создавая контекст, в рамках которого понимается сообщение»[398]398
  Ibid. P. 44.


[Закрыть].

Ситуация слиза – первая рамочная ситуация в британской политике – касалась только политической жизни страны, но предопределила распространение единой схемы коммуникации на все значимые поля публичной сферы; это произошло с появлением второй, более глубокой рамочной ситуации – ситуации спина. Доказательством того, что слиз оказался устойчивым фреймом общественного сознания, стала работа этого фрейма по принципу «призраков прошлого»[399]399
  Doig A. Politics and Sleaze: Conservative Ghosts and Labour’s Own Brand // Parliamentary Affairs. 2003. Vol. 56, № 2. Abstract.


[Закрыть]вплоть до 2007 года. Сегодня десятки сайтов посвящены вскрытию «ежедневного слиза» (thesleaze.co.uk, sleazetoday.com, «дневники слиза» sleazediary.blogspot.com, sleaze.blogspot.com[400]400
  Веблоги, которые ведут журналисты и независимые наблюдатели; там размещаются их комментарии по поводу того, какие финансовые силы стоят за каждым политическим решением британского парламента.


[Закрыть]). Можно утверждать, что слиз как настрой общественного мнения не исчез, однако оказался вытеснен спином на периферию общественного сознания. Так, в рубежном 1996 году эти два понятия (и их синонимы) часто употреблялись в рамках одной синтагмы при перечислении болезней системы демократии Британии и требовании ее перестройки: «…Единственная стратегия, способная вывести из кризиса, это построение демократии высокого доверия. Доверие разрушено, поскольку политика сегодня характеризуется секретностью, спин-докторингом и неуемной деятельностью советников по особым вопросам»[401]401
  Coote A. The public expects, even demands, that our politicians provide answers where there are none. In short, we all need to grow up //New Statesman. 1996. 9 August. P. 32.


[Закрыть]. Общественное восприятие слиза на Уайтхолле отражает карикатура из журнала «Нью Стейтсмен» («Новый государственник») – см. Приложение 2,15а.

1997 год – год всеобщих выборов и смены правящей партии – стал финальным для эпохи слиза. Развитие технологий управления информационным потоком оттеснило тематику слиза на второй план, а на первый вышла проблематика, связанная с самой правительственной и партийной информацией – с ее видом, методами подачи и и результатами распространения. В прессе и общественном сознании формировалась «новая чувствительность» – эпоха спина, и позднее «спин стал ассоциироваться с новыми лейбористами, как до этого слиз прикреплялся к названию Консервативной партии».[402]402
  Spin RIP? p. 379.


[Закрыть] К 2003 году у теоретиков уже не было сомнений в том, что спин вырос «в длящуюся «рамку» для новостей»[403]403
  Esser F. Op. cit. P. 18.


[Закрыть], то есть стал новой рамочной дискурсивной конструкцией в политической коммуникации. Мы, однако, считаем, что культурная роль этой «рамки» этим далеко не исчерпывалась: спин, в отличие от слиза, вышел за пределы политической жизни и стал общекультурным феноменом британского постмодерна, а культура спина стала британским видом постмодерной культуры.

При столкновении с со словом spin в британской речи и газетных публикациях мы наблюдаем феномен «конвенционального термина», «неопределимости само собой разумеющегося»: говорящий знает, что он имеет в виду под понятием spin, и подозревает такое же знание в читателе, однако при сопоставлении текстов о спине оказывается, что говорящие подразумевают совершенно разные ситуации и понятия, порой даже из разных сфер общественной деятельности. Точек соприкосновения немного: это коммуникативная природа спина, его появление как социально значимого феномена не ранее 1997 года, принадлежность к сфере менеджмента информации, негативные коннотации, связанные чаще всего с понятиями «ложь» и «манипуляция», и то, что его носителями являются особые профессионалы – спин-доктора; спин-доктором при этом может быть назван практически любой человек, от Елизаветы II и Тони Блэра до пиар-менеджера небольшой конторы в Ист-энде – или даже сам читатель или автор публикации. Но чаще всего «spin» встречается в публикациях (как научных, так и журналистских) в приложении к трем сферам: политической (political spin), экономической (чаще всего – к работе крупных корпораций; соответственно, corporate spin) и сфере пиара знаменитостей (celebrity spin), причем спин третьей категории труднее всего поддается дефиниции. Мы сосредоточим основное внимание на проявлениях спина в политике; однако обойти вниманием остальные сферы при описании спина как дискурсивной конструкции и культурного феномена просто невозможно, поскольку без этого его определение, которое мы попытаемся дать ниже, будет неполным. Рассмотрению спина в неполитических сферах общественной жизни Британии посвящен один из пунктов в Главе 3.

Сразу же оговорим: и в российской, и в британской науке большинство ученых при анализе коммуникативных практик опираются на анализ предвыборных кампаний. Но некоторые ученые, например один из видных коммуникативистов Джереми Танстолл из Университета Вестминстера, разумно предостерегают от игнорирования межпартийных периодов: при анализе коммуникаций в рамках нашей схемы нельзя не учитывать и обратное влияние медиа на политиков, а оно «в основном происходит в те пятьдесят месяцев, когда всеобщих выборов нет»[404]404
  Цит. по: Corner J. Op. cit. Р. 490.


[Закрыть]. На эту точку зрения мы и будем опираться.

Несмотря на мнение некоторых наблюдателей о том, что спин появился в британской культуре не ранее июня 1997 года, мы с этим не согласимся; нам кажется более точным обозначить как точку складывания в британском обществе понимания и первой тревоги по поводу спина 1996 год – год начала предвыборной кампании, когда в публичном поле Британии заявил о себе «новый лейборизм». Во время поворотной (от слиза к спину) предвыборной кампании тема политического спин-докторинга вышла в прессе на первое место и затмила как все прочие новости, так и предвыборные программы кандидатов. Исследование группы ученых на материале восьми качественных газет Британии показало, что за полугодичный период до 27 мая 1997 года в исследуемых газетах было опубликовано 444 статьи о спине[405]405
  Esser F., Reinemann C., Fan D. P. Spin Doctors in the United States, Great Britain and Germany. Metacommunication about Media Manipulation // The Harvard International Journal of Press/Politics. 2001. № 6(1). P. 16–45.


[Закрыть] – то есть в среднем более 17 статей в неделю, или две статьи в неделю в каждой из газет. Если учесть, что четыре из восьми рассматриваемых газет были воскресными, можно утверждать, что в 1997 году в четырех национальных ежедневных газетах Британии материалы о спине появлялись в среднем раз в два дня. А в период с июня 1997 года по июль 2003 года общественная полемика ни по одной теме (включая «проблему 2000», террористическую атаку на Нью-Йорк и иракский кризис) не разгоралась сильнее, чем по поводу деятельности спин-докторов.[406]406
  McNair В. PR Must Die, р. 326.


[Закрыть]

За короткий период 1996–2001 годов спин стал неотъемлемой частью массовой и даже элитарной культуры по обе стороны Атлантики[407]407
  Ibid. Р. 333–334.


[Закрыть], но культуроформирующей его роль стала именно в Англии. Как писал П. Ричардс, «мы живем в эпоху спин-доктора. Бизнес, шоу-бизнес, спорт, практически вся политика подчинены их деятельности»[408]408
  Цит. по: Richards Р. Op. cit. Р. 7.


[Закрыть]. В атлантическом пространстве на темы, связанные со спин-док-торингом, написано более десятка романов (см. Приложение 2, 16). В США спин стал темой нескольких блокбастеров (в том числе популярных в России «Primary Colors» и «Wag The Dog»), популярного комедийного шоу («Spin City» – по аналогии с «Sin City», «Городом грехов»), ряда биографически-мемуарных книг, постоянно лидирующих в хит-парадах продаж, и программы Т. Карлсона и Б. Пресса «The Spin Room» на CNN во время предвыборной кампании 2000 года. Журнал «Нейшн» построил свою рекламную кампанию на «контроле спина»; Смитсоновский институт провел симпозиум по теме «Кто спинит новости?». В Британии медийной продукции о спине на порядок больше: там про спин снято более десятка кинолент и сериалов, и среди них такие популярные, как драмы «The Project» о работе спиннеров в критической ситуации (ВВС1; 2002) и «The Deal» о борьбе между Блэром и Брауном (Ченнел 4; 2003), сериалы «Yes Minister» и «Yes Prime Minister», ситком «Absolute Power» (2003) на Радио 4 Би-би-си и серии в молодежном сериале «Little Brittany». Документальный фильм Би-би-си «Новости из Номера 10» стал классикой жанра; сняты биографические ленты об А. Кэмпбелле, М. Клиффорде (см. Приложение 4, 8), Ч. Уилане (см. Приложение 4, 5). Пьеса о спине под названием «Feelgood» шла сразу в нескольких театрах Уэст-энда; «Ивнинг Стэндард» назвала ее лучшей комедией 2001 года.[409]409
  Esser F. Op. cit. Р. 2.


[Закрыть] Спин пользовался беспрецедентным вниманием и в прессе: в 1997–2006 годах появились тысячи публикаций о нем.[410]410
  Так, Б. Ингхэм, цитируя «Таймз», указывает, что только в 1998 году А. Кэмпбелл был упомянут в 2241 газетном материале (Ingham В. Op. cit. Р. 227.). Результат поиска только по архиву британской прессы за XXI век на сайте thisislondon.com составлял 2277 материалов (на декабрь 2006 года).


[Закрыть] В качестве примера приведем проект «Гардиан» 2001 года: газета в сотрудничестве с экспертами в течение недели исследовала освещение предвыборной кампании и затем напечатала многостраничный репортаж под названием «Битва спина». Другая группа экспертов провела контент-анализ той же предвыборной кампании и выяснила, что по объему газетных статей категории «Элекциониринг» (по аналогии с «инжинирингом») и «Маркетинг» (где львиную долю составили статьи о спине) получили столько же внимания, сколько темы «Европа», «Здоровье» и «Образование» вместе взятые.[411]411
  Democracy in Action. The 2001 UK General Election: Media Content Analysis of UK, US and French Press. Echo-Research, 2001. Report available at URL: www.echoresearch.com.


[Закрыть] Сатирические журналы, например Private Eye, к концу века переключились на разоблачение спина в официальных сообщениях почти целиком. Электронные СМИ не отставали от прессы: помимо сотен новостных сообщений и аналитики о спине, был еще Рори Бремнер, который сделал спин-докторов центром своего шоу на Ченнел 4, и «аналоги Кэмпбелла и Блэра… стали в эпоху новых лейбористов не только популярным развлечением, но и политическим образованием для нации»[412]412
  McNair B. PR Must Die, p. 334.


[Закрыть]. Счет мемуарам и биографиям о спин-докторах шел на десятки: только о Мэндельсоне опубликованы две авторизованные и одна неофициальная биография. Сам он написал еще две книги воспоминаний, как и Ингхэм; Кэмпбеллу долгое время запрещалось публиковать книгу о работе в Номере 10. Спин проник в рекламу и дизайн (см. Приложение 2,17). Перефразируя название книги «Упадок рекламы и взлет пиара», можно сказать, что в общественном сознании 1996–1998 годы стали временем упадка слиза и взлета спина. МакНейр: «Исторически новое поколение избирателей уникально хорошо информировано о политических коммуникациях. К концу 1990-х султаны спина вроде Кэмпбелла и Мэндельсона стали народной торговой маркой»[413]413
  Ibid.


[Закрыть], при том что уровни общей информированности граждан о политике с ростом объема информационного потока неуклонно падают.[414]414
  Whillock R. K. Op. cit. P. 26.


[Закрыть]

Но самое большое внимание к спину как новой социокоммуника-тивной ситуации и «новой социальной чувствительности» проявила академическая среда. Журналист «Таймз» П. Ридделл (сам приложивший руку к интенсивному освещению спина) и Б. МакНейр отметили рождение мини-индустрии исследований политического и иного медиаменеджмента.[415]415
  Riddell Р. Parliament under Blair. London: Politico’s, 2000. P. 174.


[Закрыть] И это уже не мини-индустрия: spin вынесен в отдельную категорию в каталогах Британской библиотеки, Библиотеки Конгресса США, мировых баз данных. Спин привлек внимание Конференции по международной коммуникации; в 2003 году она провела специальное исследование по медиаполитике в Британии.[416]416
  Esser F. Op. cit.


[Закрыть]О спине в политике написаны десятки публицистических и научных книг, сотни статей в научных журналах (небольшая часть их представлена в библиографии). Большинство этих работ объединяет то, что спин рассматривается как общекультурный, а не только политический или медийный феномен. Он сложнее по структуре и разнообразнее по характеру проявлений, чем слиз; о нем, в отличие от слиза, в научной среде пока нет консенсуса, и не потому, что спин – явление, не пришедшее пока к историческому финалу, а именно в силу сложности и многообразия его проявлений. Поэтому мы считаем принципиально важным для понимания британской культуры постмодерна и коммуникации в ней исследовать спин подробнее, чем другие рамочные ситуации в британских элитарных коммуникациях второй половины XX века.

* * *

Анализ стратегий политической коммуникации британского истэблишмента в 1970–1996 годах привел нас к выводам о природе и качестве интеракции между журналистским и политическим полем в период постмодерна. Нам сделаны следующие выводы:

1. Начальный период британского постмодерна породил такие коммуникативные прото-ситуации в политике, как «зима недовольства» и персональная коммуникация Тэтчер. Первая отличалась кризисностью и кратковременностью; вторая включала только один «институт общественной жизни» – личность и окружение премьер-министра страны. Однако такие черты, как устойчивость и предсказуемость коммуникативных отношений, уже были им свойственны. Правление Тори характеризовалось стратегизацией политической коммуникации Кабинета и прежде всего самой Тэтчер, однако политические решения пока не зависели от их коммуникативного оформления, как это будет в 1990-е.

2. Слиз дал нам первый пример целостной рамочной политикокоммуникативной ситуации. Ситуация характеризовалась доминированием печатной прессы в политико-коммуникативном поле при слабости и вырожденности политических институтов (правительства, лидирующей группы партии власти, оппозиционной партии) и отсутствии общественных механизмов контроля поведения печати. Ситуация символически завершилась со сменой партии власти и гибелью принцессы Дианы.

3. Spin как термин, закрепившийся в общественном дискурсе, демонстрирует больший социальный охват. В академической литературе спин также трактуется как общекультурный, а не только политический или медийный феномен. Практикой спина стал спин-докторинг. Поэтому ситуация спина требует более подробного и комплексного изучения, чем предыдущие.

Глава 3
Спин как рамочная политикокоммуникативная ситуация зрелого постмодерна: созревание, пик и слом «подкрученной» политики Т. Блэра

Глава 3 описывает развитие важнейшей коммуникативной ситуации британского постмодерна – ситуации спина. Она затрагивает в основном правительственную коммуникацию Британии конца XX – начала XXI веков. В своем развитии спин выходит за рамки политического поля, пронизывая всю публичную сферу Британии последних двадцати лет, резко усложняет политико-коммуникативный контекст, заставляет ученых пересматривать концепции политической коммуникации и перерастает в британский вариант постмодерной культуры. Поэтому исследование его особенностей потребовало нашего наибольшего внимания. И в первую очередь требуется осветить теоретические подходы к анализу этого термина (§ 5).

Помимо собственно британского сообщества, элементы спина можно найти в других странах атлантической цивилизации, прежде всего в США и Канаде. Поэтому в § 6 мы рассматриваем атлантическую традицию спина в сравнении с британской: это позволит, с одной стороны, снова проследить параллели в развитии политической культуры атлантического региона, а с другой стороны – выявить исконно британские черты спина.

Специалисты, изучающие континентальноевропейские проявления спин-культуры и спин-докторинга, как и мы, настаивают на контекстуальной рамке для анализа проблематики. Нами уже дан общий контекст развития коммуникаций в Главе 1, и наша схема и общего, и более подробного анализа отличается от немецкой. Так, Йенс Теншер предлагает оценивать спин-практики в рамках отношений «политики – спин-доктора – журналисты».[417]417
  См.: TenscherJ. «Bridging the Differences»: Political Communication Experts in Germany // German Politics. 2004. Vol. 13, Number 3. P. 516–540.


[Закрыть] Но мы считаем, что для адекватной оценки социальных последствий ситуации спина требуется добавить в анализ 1) реакцию аудитории СМИ, в том числе электоральную; 2) верную трактовку феномена спина; и 3) проследить отличия британской спин-культуры от иных.

Поэтому углубленное изучение ситуации спина подразумевает для нас анализ всех трех элементов схемы «истэблишмент – СМИ – аудитория СМИ», в том числе в электоральном поле. Стратегический, технологический и демократический аспекты развития политической коммуникации в рамках ситуации спина, проанализированные системно, позволяют не только дать определение термину «спин», но и выявить корреляцию между усложнением политической коммуникации и электоральным поведением британцев, то есть установить влияние спина на демократические механизмы, а также социальную и культурную роль спина, что мы и попытаемся увидеть в § 7.

Наличие в современной истории Британии третьей политикокоммуникативной ситуации, помимо слиза и спина, пока представляется спорным, но мы предпочитаем все же выделить ее и рассматривать отдельно. Это ситуация «смерти спина», хотя она явилась продолжением и порождением самого спина. В § 8 изложены история и причины слома ситуации спина и прогнозы журналистской и академической среды на развитие коммуникации в британской политике и, шире, на культуру британского постмодерна.