Текст книги "Потерянное солнце"

– Я виделся с ней вчера, мы назначили встречу на сегодня, в десять утра мы должны были встретиться, и провести время до вечера вместе. Мы гуляли вчера и позавчера и поза-поза вчера…

– Короче.

– Так вот у нас все хорошо, и мы договорились, что в новогоднюю ночь будем работать вместе, но она сегодня не пришла на встречу. Я прождал ее до полдевятого, а ее не было. Я думал, что она просто опаздывает, но она вообще не пришла. Я поехал на фирму, ее адреса я же не знаю, и ты даже не представляешь, чего мне стоило, чтоб на фирме мне дали ее адрес. Я поехал к ней, но дома ее не оказалось, зато мне сказала заботливая бабуля, что она в больнице. Что позвонили из больницы, и сказали, что ее привезли на скорой, она куда-то видимо спешила, и когда все обходили скользкий участок дороги, она побежала по нему и упала. Диагноз – перелом ноги, ей наложили гипс, но ее участь встречать новый год одной в больнице. Она спешила ко мне, ее предки уехали, куда-то отмечать Новый год, бабуля старенькая, и дальше магазина не ходит. Я был у нее, она расстроена, жаль, говорит, что так получилось. Я ездил на фирму, что бы предупредить, что ее не будет, что она в больнице. Они говорят: «хорошо, что не Дед Мороз ногу сломал. Без Снегурочки как-то можно обойтись». Но в связи с непредвиденными обстоятельствами, они не будут брать с нее неустойку. Перелом ноги они назвали непредвиденными обстоятельствами. Представляешь? В общем мне никак не вырваться, но я не могу позволить отмечать ей Новый год одной, в больнице.

– М-да… и ты мне предлагаешь, чтоб я пришел в фирму за тебя? Ты что думаешь, они подмены не заменят?

– В фирму ходить не надо. Все адреса у меня с собой, а детишки не заметят подмены. У тебя будет борода, костюм, ты будешь вылитый дед мороз. У меня и текст песен и стишков есть.

– Да, ты подготовленный Дед Мороз.

– Шутки шутками, ты мне скажи, можешь мне помочь или нет? Как я мог бросить свою компанию, девушку? Как я должен был им это объяснять? Я не мог им рассказывать всю эту душераздирающую историю, да и кому это интересно? Но я не мог так поступить с братом, он же брат. И этим все сказано. Я ничего не объяснял, он ждал меня на лестничной площадке. Я зашел, сказал, что надо срочно уйти, проблемы, девушка не поняла, что-то нагрубила вслед. Но самое главное, что я помог брату. Да, и ту ночь я никогда не забуду. Я был самым веселым дедом морозом. Я так качественно выполнял свою работу, что не на шутку втянулся, думал в театральный поступать. А еще у меня была лучшая снегурка, мы с ней всю ночь зажигали, проснулись у нее. Меня брат разыскивал, чтоб анкету забрать, где уже нетрезвые родители писали о том, хорош или нет, был Дед Мороз. Я когда до дома добрался, брат уже на ушах стоял. Хвалил и ругался одновременно, говорил, что до конца никогда не можешь дело нормально довести. Должен тут переживать за тебя. Потом по плечу похлопал, обнял, спасибо сказал, а больше и не надо. Он когда на фирму принес анкету, ему премию дали, звонили благодарные родители. А еще мы со Снегуркой какому-то очень важному человеку понравились, и он бы еще хотел нас пригласить на рождество. Брат был безмерно благодарен.

– Ну, спасибо брат, не ожидал, на все остальные праздники я, конечно, сам схожу. Деньги надо зарабатывать. Свадьба у нас скоро будет.

– Ничего себе, Новый год встретили и сразу свадьба?

– Нет, не сразу, ей поправиться надо, весной или летом наверно, врачи говорят, что это не меньше двух трех месяцев. Так что будем ждать.

Я, конечно, помню, опешил, но ничего мы потом познакомились, она меня тоже благодарила, за такой поступок. Вот такая история.

– Красивая история. А свадьба-то была?

– Была, в начале лета. Они и по сей день вместе. Двое мальчишек у них, разница как у нас братом. Так на их застольях, эта самая любимая история. Они меня до сих пор благодарят. Я ничуть не жалею, что ушел тогда. Такая семья получилась.

Он улыбался, вспомнив брата и его семью, которой помог образоваться.

– Благородный поступок, ты – молодец.

– Да, давно это было.

– А почему сам не женился?

– Не знаю, не сложилось, до свадьбы не доходило, все как-то. И я думал, а зачем это надо, когда и так все прекрасно.

Он лукавил. Ему не хотелось вспоминать все то, что казалось, было позади, что две его любимые женщины так и не смогли стать ближе, чем были.

– И часто у тебя до свадьбы не доходило?

– Два раза, почти не дошло.

– Друзья уже все женились?

– Почти, но не все, сейчас продуманней все стали, так тщательно выбирают что, не известно женятся ли вообще. У многих почти дошло, но свадьба так и не состоялась.

– А что им мешало?

– Да, не знаю, ссориться начинали по мелочам всяким, бытовуха, одним словом. Другой раз, на подготовке ссорились. Один друг у меня хороший, пострадал от праздничной суеты. Не нашли общего языка, решали сколько должно быть приглашенных, где отмечать. Так его будущая жена списки подарков всем приготовила. Он ей, что так нельзя, своим давай, но моим родственникам и друзьям не позволю, они сами решат, что нам дарить. А она – ты не понимаешь им же проще, голову ломать не надо, что купить. В цивилизованном мире давно уже так принято.

– Мне все равно где и что там у них принято, – кричал он ей. – Я – русский человек. И у нас в России никогда не было принято списки подарков раздавать. А вдруг кому-то не по карману купить то, что ты заказала.

– Значит, другой приглашенный гость купит. Я не хочу, чтоб мой дом наполнился бесполезными подарками.

А после слов «мой дом», в моем друге что-то защемило, и он понял, что нечего ему делать с этим человеком, не говоря уже о дальнейшей, счастливой, семейной жизни. И он больше не стремится к совместной жизни, не говоря уже о свадьбе.

– Да… Не повезло. Надо в жизни как-то компромиссы находить, на встречу идти уступать друг другу, а то не будет никакой жизни, счастливой точно, сплошная ругань.

– Ну, вот не встретилась мне еще такая компромиссная девушка.

– Обязательно встретится, лучше быть одному, чем с кем попало Он посмотрел на нее, пытаясь понять. Она поймала на себе его взгляд и заговорила.

– У нас соседи раньше по лестничной площадке жили, никогда не о чем договориться не могли. Полдня могли ругаться, кто пойдет в магазин за хлебом. И оба упертые были, как бараны. Так никто и не ходил, дома сидели, голодали. Как помирятся, вместе выходили из дома под руку, в магазин.

Денис смеялся.

– Нет, так действительно лучше одному.

Заиграла нежная мелодия, доносящееся из ее сумочки – это дочка.

– Да, милая. Все хорошо? Папа уехал? Вы уже давно там. Почему не звонила? Ладно, все поняла. Бабушке с дедушкой привет. Отдыхайте. Пока, целую.

Она убрала телефон в сумочку, посмотрела на часы.

– Ладно, Денис, мне пора, с тобой хорошо, но пора домой.

– Ладно, не смею задерживать, приятно было с тобой пообщаться.

– И мне тоже. Все, пока, до понедельника, – она открыла дверь, выходя из машины, помахала ему рукой.

Он помахал ей в ответ. Она побежала в сторону дому, спасаясь от непрекращающегося дождя.

* * *

Около включения кнопки лифта она отряхивала от капель дождя свой новый черный плащ купленный по случаю на одних из многочисленных выходных весной, при отдыхе с дочкой в «Мегацентре». Когда лифт все-таки соизволил порадовать своим приездом скопившийся народ, Катя вдохнула, заходя в лифт. Она смотрела на людей, кто торопится домой вечером в пятницу? Люди в возрасте, которым неохота уже никуда идти, а может просто некуда. Молодежь в пятницу до дома не доходит, просто не зачем. В них жизнь кипит. А я? К кому я отношусь? К «возрастным» или молодежи? Или которым некуда идти или просто не хочется? Наверно просто к усталым людям. Как-то совершенно, пока не хочется считать себя стареющей. Хочется верить, что молодость состояние души, и пока я точно молода. Хотя подростки, взяв в пример собственную дочь, уже так не считают, для них мы уже совсем не молоды.

Она проворачивала ключ быстро, слыша, как звонит телефон, справившись с замком, она летела к телефону.

– Алло.

– Привет, Катюша, что ты мне совсем не звонишь, я уж не говорю о встрече.

– Привет, Ритуся, почему же не говоришь? Приезжай, всегда рада тебя видеть.

– Да, хорошо, давай завтра, я свободна.

– Я, тоже. Мои все уехали, я завтра в гордом одиночестве.

– Чудно, договорились, как дела?

– Завтра приедешь, поболтаем. Во сколько тебя ждать?

– Раньше двух не жди, высплюсь, соберусь и приеду.

– Хорошо, все давай до завтра.

– Пока.

Она положила трубку и проследовала в коридор, чтоб все-таки раздеться. Вечер становился грустным, наверно от его молчания. Дождь заканчиваться, судя по всему, не собирался, все больше навевая унылость. После ванны она завернулась в теплый плед, поджала ноги и, словно маленький ребенок свернувшись и закутавшись поудобней, смотрела телевизор. Вечер пятницы, я одна дома, и смотрю, не пойми что. Она выключила телевизор, посмотрела на часы, ложиться спать было еще рано, при условии, что я завтра все равно высплюсь. Никто не потревожит мой сон. Она взяла книгу, и принялась за прочтение нескольких неоконченных глав.

После прочтения книги она посидела еще несколько минут в тишине, переваривая прочитанное. При переваривание книги, она поняла, что желудок тоже не отказался бы что-нибудь переварить. Точно, я же не ела, если не считать легкого обеда, и то который был настолько легок, что я его не помню. Она отправилась на кухню в поисках подкрепления. Не придумав, ничего лучше как пара бутербродов, она быстро начала стругать их, и с такой же скоростью уминать наструганное. Как только ей было принято решение об объятиях с кроватью, зазвонил сотовый телефон.

– Катюшка, у меня все хорошо, я добрался, как ты там у меня одна?

– Все в порядке, спать собираюсь. Как добрались? Как самолет?

– С приключениями, потом расскажу, Вика звонила?

– Да, они там с дедом чудачат, чердак полезли разбирать, были заняты, поэтому забыли сразу позвонить.

– Я скучаю по тебе, здесь дождь идет, я всегда скучаю по тебе вдали.

– Ты не поверишь, у нас тоже идет дождь.

– Утром солнце светило, и я уезжал было ясно.

– А ближе к вечеру потемнело и ливануло. Я тоже скучаю.

– Это другое дело, люблю тебя, до встречи в понедельник, я приеду вечером.

– Буду ждать тебя, береги себя, люблю.

Телефонный разговор окончен. Можно и спать. Только спать совсем не хотелось. Она лежала в кровати и мысли ее уносили далеко от сновидений. В памяти остался недавний разговор с мужем. В голосе она слышала волнение о ней. Он скучает, любит. Любовь. Когда она заканчивается? Возможно, ли всю жизнь любить одного человека? Возможно, ли быть преданным одному человеку? Наверно возможно, может любовь уже не играет такими красками и переливами как в юности, как впервые годы этого захватывающего чувства, но она остается. Пусть проявляется уже не так, и от слова «люблю» не идут мурашки по коже, низ живота не опускается куда-то вниз, но это все равно не просто слово. Его не скажешь просто так. За всю жизнь люди так редко его произносят, как будто перестают верить, в то что говорят. Скольким людям его говорят, не всякому дано любить. «Лучше твоя любовь будет не взаимна, чем никогда не познать ее вкус». А все-таки люди влюбляются, делают необдуманные поступки, ведь что сумасшедший, что влюбленный одно и тоже, а потом по-прошествии времени говорят – нет, это была не любовь, так увлечение. Врут сами себе, чтоб было проще. Тяготы невзаимной любви страшны всем, это муки, на которые человек обречен, в полном одиночестве вкушать ее вкус, неотвратимой, невзаимной любви. И как счастлив человек, когда это чувство накрывает двоих с головой, уносит волнами, сбивает с ног, потом опять накрывает. И ты ничего не боишься, ты радуешься этому, хочется жить, и нет ничего лучше, чем жить. Но опасность все равно есть, и пока влюбленные не раскроют эту тайну друг другу, они мучаются, от неизвестности, страдают от догадок. И как только тайна открывается, нет счастливей этих двух, которым ничего в этой жизни не страшно. Там где есть двое, там есть жизнь. Но спустя какое-то время, кровь успокаивается, сердцебиение выравнивается. Наступает спокойная размеренная жизнь, где эти двое вспоминают ту эйфорию, которую им было дано испытать. А спустя еще время, люди привыкают к друг другу, остается понимание, уважение, чуткость, забота в том случае, если они смогли пережить время компромиссов (как правило, три года). И им даже не верится, что могло быть иначе. Но только чего-то не хватает, любовь есть, но чего-то все равно не хватает. А не хватает того всплеска гормонов, которые работают только в случае учащенного сердцебиения, при виде желанного силуэта, влюбленности одним словом. И тут возникает разговор с сами собой. Или ты учишься жить без этого всплеска гормонов, радуешься тому, что тебе выпала та случайная возможность, быть вместе с тем человеком, которого любил, любишь и причем это до сих пор взаимно. Или ты ищешь, новые ощущения, волнения, терзания. И так можно бегать всю жизнь, в погоне за эндорфиновыми ощущениями. Просто организм со временем успокаивается, влюбленность остается просто не восторженно-яркая. И тут человек сам принимает решение или это перерастет во что-то большее, или пополнит свою коллекцию воспоминаний.

Многие это переживают и мы это пережили. Главное поддержать друг друга в нелегкое время понимания безвозвратного. Научиться понимать и прощать, что по смыслу вообще очень близко. Надо понять, чтобы простить. А чтоб понять, надо знать правду. Она ее узнала, не совсем честным способом, зато знала, что вело их к этому. И хотела это узнать. Трудно понять в такой ситуации любимого человека, ведь это же твой любимый, и он не то, что не имеет право испытывать с кем-то новые ощущения, он не имеет право на ошибку, потому что есть ты. Но кто у него отнял это право? Ты? Ты не можешь. У каждого человека есть выбор. И у него он был. И он сделал не такой выбор, как хотела бы она, он сделал то, что было нужно ему на тот момент, что бы прекратить мучиться. Он вернул все по своим местам, не сразу, но вернул. Боялся признаться. И это правильно, и естественно, потому что теперь, наступает моя очередь. И у нее тоже есть право выбора. И она имеет право выбирать, понять и простить, или уйти и забыть? Поэтому он молчал и молчит до сих пор. Но она это уже знает, и она сделала свой выбор, о котором не знает он. И тут наступает главная проблема – открытие всех тайн. Как это должно выглядеть? Хотя и тут тоже есть выбор, можно не говорить вообще ничего, а зачем? Но она так не может, жить во лжи не для нее. Она почти три месяца живет двумя жизнями, но не врет, не врет ему в глаза. Врет себе.

Сон все-таки посетил ее поздней ночью. Раньше Дима говорил ей – вас девушек вообще нельзя оставлять одних, Вы сразу, что-нибудь себе навыдумываете. Она часто вспоминала его слова, когда ее мысли были уже далеко от истинны, и правдивой картины реальности. Но сейчас был другой случай, она действительно проникалась всем своим теплом к близкому человеку. Как будто училась заново его любить, смотреть на него другими глазами. И только одно мешало ей наслаждаться идиллией семейной жизни и отдачей любимому. Ложь во спасение, которую он принимал, но не принимала она.

Утро стало для нее не совсем утром, потому что часы показывали начало первого. Она сладко потянулась, думая о том, как давно она так не спала. Комнату озаряли солнечные лучи, наконец-то дождь кончился, подумала она, вспомнив о том, что скоро приедет ее подруга, и что не мешало бы сходить в магазин пополнить продуктовый запас. Вставать ужасно не хотелось, но пришлось. После приема душа и умывания, она подошла к зеркалу с мыслями о том, что пора бы что-то изменить. Она нанесла легкий, утренний макияж, выпила чашку кофе. Смотрела на часы: «Уже опаздываю, даже в выходные куда-то опаздываю. Ритка скоро приедет, а я в магазине еще буду торчать». Она спешно одевалась, натягивая любимые джинсы. Последний взгляд в зеркало, ну вот и все. Ключами закрыла дверь, налету к лифту бросала их в сумку.

Быстрая скупка провизии принесла мимолетную радость. Где человек, как и везде, имеет право выбора. Наверное, поэтому на трудных этапах жизни, выбора чего-то главного, люди так охотно принимают легкие решения в магазине. Это же так просто. Никто не ставит перед тобой нерешаемых задач. Ты покупаешь то, что считаешь нужным, ты платишь за то, что хочешь иметь, ничего сложного и гениального. Наверно поэтому гипермаркеты растут как на дрожжах. Потому что прибыль от них колоссальная, люди приходят не только покупать продукты, но и сменить обстановку, разрядиться и простор расслабиться.

Дома, выкладывая все на стол, она вспоминала, что забыла купить хлеб. Почему про товары необходимого потребления мы всегда забываем? Она начала накрывать на стол, резать легкие закуски которые за разговором, так удобно есть. Она помчалась к двери, от которой исходило настойчивое дзинь-дзинь. Она открыла дверь.

– Ну и что так звонить, то я не глухая. Проходи.

– Это чтоб ты знала, что я пришла, а вдруг, ты в ванне?

Пока гостья начинала располагаться, Катя продолжала хозяйничать.

– Ну, что так и будешь стоять, садись же, рассказывай, сто лет не виделись.

– Не виделись и вправду давно, у всех свои заботы.

– Забот хватает, но встречи с друзьями никто не отменял.

Они улыбались друг другу, радость от встречи была искренней и взаимной. Каждой было что скрывать и что рассказать. Каждая вспоминала приятное время проведенное вместе. Встречи были реже, но они оставались такими же теплыми как раньше. Катя вспоминала задорность и жизнерадостность подруги. Как она своей нескончаемой энергией могла зарядить все и вся вокруг. Что даже при подпорченном настроении кем-нибудь она все равно оставалась светлой и улыбчивой. Ее чертам характера мог позавидовать любой человек. Ее стойкости, уверенности, целеустремленности и при своем неудержимом напоре, она всегда оставалась лучшим другом для всех. Все понимающая, успокаивающая, с ней всегда было легко и свободно, наверно этими простыми качествами она так притягивала людей. Она так хорошо умела слушать, что все просто забывали выслушать ее. Она так и стала своим психотерапевтом. Выслушивая чужие проблемы, советуя благоприятные выходы из сложившихся ситуаций. Никогда не принимая ничьей стороны, всегда оставаясь нейтральной, имея свое четкое мнение, никогда не спорящей и не оспаривающей чужого мнения. Она слишком легко находила общий язык со всеми людьми, как с мужчинами, так и с женщинами. Оставляя о себе только приятное впечатление, с ней хотелось встречаться и встречаться. Но на всех ее просто не хватало, она, так же как и все уставала от шумных толп, от скопления чужой информации. Хоть свободных выходных было достаточно, она предпочитала не разрываться, уделяя своему уединению предостаточно времени. У нее не было мужа, детей, хотя однажды она уже была замужем. Брак был очень счастливым, оставив неизгладимый след в ее памяти, душе. Она просто не могла еще раз выйти замуж, она не могла встречаться с другими мужчинами, ее всю целиком и полностью поглотил только один мужчина, которому она оставалась верна и после развода.

Только Рита могла не свернуть с намеченного пути, даже понимая то, как невыносимо больно это делать. И даже когда они оба хорошо понимали, что не правы, и что этого делать не нужно, что они оба будут жалеть, если уже не жалеют, что будут продолжать друг друга любить, они все равно разводились. Потому что только Рита настолько тщательно подходила к выбору партнера. И ей достался настолько уникальный человек, по своей сути, как и она. Их похожесть была налицо, не в смысле внешности, а в редкости характера. Такой же стойкий, чуткий, упрямый, справедливый, в нем было все, как и в ней. Они казались, были идеальной парой. Только у таких пар одна проблема, всего лишь одна, но такая большая. Они просто не могли, не умели, не хотели, прощать и признавать свою неправоту.

И даже смешно было вспоминать из-за чего произошла нелепая сора, которая довела два любящих сердца до унизительной боли, непоколебимой упрямости и до так и не смирившегося сожаления. Но они так и не смогли повернуть назад, никто так и не смог признать свою вину, никто так и не попросил другого о примирении, хотя каждый из них об этом мечтал. Но гордыня поселившаяся так твердо в них не давала никому стать счастливым. Это был страшный развод, разбивший не только их сердца, но и сердца близких им людей. Разделивший их на два лагеря, потому что они никак не хотели принимать участие в совместных праздниках и участвовать в увеселительных программах. Они думали, что время лечит, так всегда утешают. Они думали, что их тоже вылечит, но время шло, но оно не лечило. Они так и не перестали любить и так и не перестали жалеть о том, что натворили. Но они так ничего и не сделали для того, что бы хоть что-то изменить. Общим друзьям было настолько тяжело разрываться, что они, в конце концов, перестали со временем вовсе видится с ними. А если виделись, предпочитали не поднимать больную тему, они так старались помирить их в начале этого пути, переживая за них как за своих детей, но после угрожающего отпора с обеих сторон, все успокоились, перестав вообще что-либо спрашивать. Прошло два года, но никто из них не изменил ничего, воспоминания не уходили, любовь не проходила. И два хороших упрямых, и сильных человека, смирились с тем, что имеют. У них была работа, встречи с новыми, старыми друзьями, свои проблемы, и дела, у них не было главного – друг друга. Они были незаменимыми для друг друга. Они так и не нашли в других людях всех тех качеств, что им хотелось видеть. Они всегда сравнивали и не в пользу новых испеченных ухажеров и напрашивающихся невест. Они просто смирились с тем положением вещей, которое сами выбрали, понимая то, что они виноваты, но никому и никогда в этом никто из них не признался бы. Вот так гордыня рушила судьбы. Они так и продолжали жить, просто жить.

Рита всегда была хорошим собеседником. У нее и работа была соответствующая ей. Все ее качества хорошего слушателя и просто все понимающего человека, легко нашли применение в работе. Она работала тем человеком, которого вызывали в случае, если клиент пришел забрать или перевести свои деньги из банка. Она обладала не только обворожительными чертами лица, но и сногсшибательным голосом, который говорил умные, нужные вещи. У нее практически не бывало проигрышей. Она была на почетном счету у начальства, и зарплата у нее была всегда такая, на которую нельзя было бы жаловаться. В случае недовольства, начальство прибавляло, не задумываясь, потому что при утери такого ценного сотрудника, оно бы потеряло гораздо больше. Рита смотрела на свою подругу, в которой всегда могла найти поддержку. И только ей она могла рассказать, что и у нее как у всякого человека бывают проблемы. Что светящееся лицо иногда устает сиять. Ей всегда было просто общаться с Катей. Не надо было играть и подыгрывать. Они просто понимали друг друга, и были близки друг другу по духу. Они никогда не считали, сколько лет были знакомы, но им казалось, что всю жизнь, они прошли вместе многое, они никогда не рассказывали секреты друг друга никому за это, наверно, и ценили друг друга. Что можно было не бояться не утечки информации. И можно было не бояться обнажать душу.

Они долго сидели, болтали, ни о чем и обо всем. Смеялись, обнимались, хохотали, вспоминали. Обычная встреча двух подруг, которые давно не виделись и скучали. В какой-то момент Кате показалось, что Рита за что-то переживает, но не говорит. Она положила свою руку на ее.

– Ты что-то хочешь сказать, но не решаешься.

Она отвернулась, посмотрела в окно, потом на время, ее глаза заслезились.

– От тебя ничего не скроешь, я правда уже не хотела ничего говорить. Все как-то не могу. Думала, что просто посидим и поеду.

Она вздохнула, еще раза два, пытаясь проглотить тот ком в горле, что мешал ей говорить без запинок.

– Время уже пять, у тебя вина нет? Спасибо за чай, больше не хочется.

Катя, молча принесла вино, открыла бутылку, налила в бокалы, подала их к столу вместе с бутылкой.

– Ну, давай, рассказывай, предлагаю выпить за встречу.

Они подняли бокалы, Рита кивнула в знак согласия с тостом, они чокнулись, отпивая вино по не большим глоточкам. Рита отвела взгляд. Пытаясь собраться с мыслями, разговор ей давался тяжело, Катя терпеливо ждала, не подгоняя подругу.

– У меня на работе сотрудник работает, мы с ним одну должность занимаем. Очень хороший человек, друг. С ним легко, он знает свое дело, и поговорить с ним всегда приятно, на любые темы. Я всегда радовалась за него, у него прекрасная семья. Мы с его женой часто встречались, много всяких поводов было. Они так друг друга любят, они чувствуют друг друга. Я таких пар практически не знаю, это вообще редкость. По ним издалека видно, что им никто не нужен кроме друг друга, что никто и никогда им не заменит друг друга. Когда они вместе, они как одно целое. А если это какой-то праздник, то все внимание приковывается к ним, как к самой чудесной паре, самой нежной и красивой паре. Я могла бы долго о них говорить, потому что эти люди вызывают восхищение. Они не завидуют, они настоящие. Я всегда думала, что мы с Сережкой тоже так любили, любим. Если бы у нас только терпения хватало, и гордости было поменьше, мы бы такими же были.

Рита то смотрела в глаза подруге, то отворачивалась, понимая, что рассказывает то, что никому никогда бы не рассказала. Рассказ был тяжелым, но она хотела его рассказать.

– Я знаю, что все могли догадываться о наших чувствах, что мы никогда не играли и не убеждали всех, что нам просто, и что мы друг друга не помним. И что все у нас хорошо и без друг друга. Мы не такие, мы не играли. Я знаю, что ему тяжело, так же как и мне, что он никогда не сделает первый шаг, но и разлюбить тоже не в его силах. Я бы тоже его не сделала.

Она замолчала.

– Не сделала бы? А сейчас ты готова его сделать?

Катя не могла сдержать улыбки. В предчувствии благоприятного исхода для своих друзей.

– Кое-что изменилось, только я не знаю, что сделать, мы два года не виделись.

– А что изменилось?

– Та пара, про которую я тебе рассказывала… – Она не смогла удержать слез, которые, по-видимому, очень долго копились. – Ее больше нет, он потерял ее. Понимаешь? Вот так просто. Больше нет, – она зарыдала.

Катя обняла ее, пытаясь перенять часть ее горя на себя. Рита немного успокоилась, вытирая залитое лицо от слез руками, они сели, сделали по глотку вина.

– Он, не может с этим справиться, ему жить не хочется, ее нет. Я не могу найти слова утешения. Он когда вышел на работу, пытался справиться, но потом все было только хуже. Он говорит только о ней, он вспоминает только ее. Его жизнь разделилась на две части «до» и «после». Только для него «после» не наступило. У него нет жизни без нее. Она была всем для него, он жил для нее.

Рита начала задыхаться, она ни много передохнула, чтоб продолжить рассказ.

– Прошло две недели после этого несчастного случая. Я не могу прийти в себя. И поверить в это тоже не могу. Что так круто изменилась жизнь человека за одну минуту. Что это не могло случиться с такими любящими людьми. Они же единое целое, их нельзя было разлучать, тем более, навсегда.

– Ты боишься, что можешь больше не увидеть Сергея?

– Да, и буду жалеть до конца своей жизни, о том, что ничего не сделала, что мы не продлили себе счастья. Из-за гордости, через которую я готова переступить, сейчас. Я поняла это сейчас. Чужое, необъятное горе, заставило меня понять. Я даже думать не хочу о том, что мы уже потеряли. Но у меня идут мурашки по коже, когда я думаю о том, что можем прожить так всю жизнь, так и не найдя счастья, так и жалея о своих поступках, предрассудках.

– Хорошо, что ты это вообще поняла. Лучше поздно…

– Ты знаешь, это было как молния, озарение, – она опять вытирала слезы. После одного предложения, убитого горем человека, я поняла, что готова все простить и бежать к нему.

– Что он сказал?

– Я готов все ей простить, и пережить с ней все, лишь бы только она была рядом и жила.

Они сидели молча, понимая как тяжело потерять любовь, близость и что ты больше никогда, никогда не посмотришь в любимые глаза, как много человек вложил в одно предложение, в нем было все, только он ничего уже никогда не сможет изменить. А Рита может.

– Я только не знаю, как все это исправить. И ждет ли он этих исправлений, спустя столько лет, может, нет? Может мы уже чужие? Может уже ничего не изменить? Я столько думала об этом за эти две недели…

– Ты боишься попробовать из-за боязни быть отвергнутой?

– Да, но еще хуже не знать ничего или оставлять все как есть. Я с ума схожу от этих мыслей. Я не могу принять решение. Это очень тяжело. Я не знаю, захочет ли он что-то менять. Но я приняла решение.

Она замолчала. Катя не выдержала.

– Какое?

– Что переживу, если он меня отвергнет. Боязнь была очень велика. Но если это произойдет, я буду просто жить дальше, желая ему счастья. Я хочу знать. А если нет? Я не хочу жить до конца жизни в догадках, что могло, было быть, если бы я… Я хочу попробовать, но не знаю как.

Она легла на стол, вытянув руки, уткнувшись в них лицом. Катя поняла, что она выдохлась. Что ей было тяжело. Душевные терзания были велики и мучительны. Что она готова на все, лишь бы знать ответ.

– Я могу тебе помочь в этом?

– Я не знаю, мы же взрослые люди, я наверное должна как-то сама, но не знаю с чего начать.

– Может просто позвонить?

– Я думала об этом, боюсь онеметь, услышав его голос.

Они заулыбались. Напряженная атмосфера спала. И разрабатывался план о воссоединение семьи, которая просто должна была быть вместе.

– А ослепнуть, ты не боишься когда увидишь его? – Катя смеялась, подбадривая подругу.

– Тебе смешно, я его два года не видела, но не переставала любить, а как все вернуть, с чего начать? – она засмеялась, – Парадокс. Моя работа заключается в том, чтоб уметь убеждать людей и заставлять их принимать правильные, нужные решения. А выяснить свои отношения и поговорить с мужем, с бывшим мужем, у меня язык не поворачивается.

– Наверное потому, что перед любовью все равны, богатые и нищие, психологи и клиенты, и ты не исключение. Это то чувство которое терпит испытания и испытывает. Проверяет на прочность, выдерживает временем, и только испытанные люди, ценят чувства, которые им были подарены.

– Умница ты моя, – Рита не скрывала широкой улыбки, обнимая подругу, – где ж ты раньше была, со своими любовными изречениями?

– Ты б меня все равно тогда слушать не стала, просто не время было, а сейчас оно пришло, испытание кончилось.