Текст книги "Тетрадь слов"

Солнце погасло, или Магаданская
(Текст – С. Сурганова)

 
Солнце погасло, и тучи взвалили
на землю тонны дождя.
Пара часов, и железная птица
снова похитит тебя.
Сколько продлится твое расстоянье?
Сколько протянется лет?
Жить в ожидании жизни – возможно,
хуже, когда ее нет.
 
 
Она будет там,
где лето уходит в осень.
Она будет там,
где пьют по ночам вино.
Она будет там,
где скучает асфальт по колесам.
Она будет с теми,
кто был от нее далеко.
 
 
Ты покидаешь мой город, и завтра
станет бессмысленным путь.
В ритмах дождя уходящего лета
меня оставляешь тонуть.
Там, где стареют, еще не родившись,
где шут себя мнит королем;
уж лучше быть рыбой,
способной пуститься
в море за кораблем.
 
 
Она будет там…
 
 
Ночь обозначила выход к спасенью
песней трамвайных рельс.
Все решено. И теперь, как молитва,—
дата вылета, рейс.
Кто-то из старых знакомых мне скажет:
«Слушай, да ты не в себе!»
Мне наплевать. Я устала слать письма.
Я уезжаю к тебе.
 
 
Мы будет там…
 

Ноябрь 1993

* * *

Мой второй Магадан – Д. А. Я думаю, я не зря родилась на свет – это нужно было испытать, прожить, познать.

С ее приходом в мою жизнь изменилось очень многое. Впрочем, к чему теперь слова? Все, что можно было сказать, – уже сказано, все, что можно было сделать, – сделано. Буду краткой – СПАСИБО.

Февральский ветер
(Текст – С. Сурганова)

 
Февральский ветер стучится в твой дом,
в доме, где мы остались вдвоем;
за чашкой какао, в дыму сигарет,
с извечным вопросом: да или нет?
Так странно день растащил по углам
тебя и его, ее и меня.
А ночь впопыхах смешала колоду,
наверное злясь на непогоду.
Написан сценарий, и розданы роли.
И вроде не врозь, и вроде на воле:
она где-то там, в обнимку с гитарой,
и он не один: то трезвый, то пьяный.
А город, что помнил все их маршруты,
зажег фонари и высушил лужи,
надел черный фрак и звезды в придачу,
чтобы светили и чтоб на удачу.
Но что-то, что было сильней фонарей,
замыслов зодчих и прочих вещей,
стену воздвигло, потратило силы,
и целое стало как две половины.
 
 
Февральский ветер стучался в твой дом,
в доме, где мы остались вдвоем.
Вечер на ложе. Дыханье в ладони.
Рядом с тобой забываешь о боли.
А ты, прильнув подбородком к предплечью,
завороженно смотришь на свечи.
Ночь затихала в объятьях луны,
и всяк о своем досматривал сны…
 

25.01.1993

(альбомы «НЕУЖЕЛИ НЕ Я», «КРУГОСВЕТКА»)

* * *

Н. К. – моя однокурсница, потрясающий друг, врач по призванию. Песня – ей и о ней.

Я попросила
(Текст – М. Чен)

 
Я попросила, чтоб ты меня поднял,
чтоб от земли от грешной оторваться.
Ты не посмел, мой милый, отказаться,
ты грыжу заработать рисковал!
 
 
И в этот миг ты сам уж был не рад,
что ты со мной зачем-то вдруг связался,
меня подняв, стоял и надрывался,
ведь вешу я почти что шестьдесят.
 
 
В предчувствии тяжелого конца
готов уже заплакать так несмело,
ты опустил на землю мое тело
и вытер пот с усталого лица.
 
 
Ты убежал, невинный, как монах,
не в состоянии больше оставаться.
А мне пора бы было догадаться:
теперь не носят женщин на руках.
 

1993

* * *

Смешное, трогательное, самоироничное стихотворение. Пока песня существует только в «старинных» акустических вариантах, но, несмотря на это, ее знают и любят.

Всё сначала
(Текст – М. Крылов)

 
Я прошлых лет тома листаю
и страсти дней былых читаю.
Там не хватает многих слов,
там вместо точек кляксы снов,
там буквы путают места
и пустота на пол-листа.
 
 
Здесь мне пришлось искать дорогу.
Я заплутала здесь немного.
Кругом была слепая ночь —
мне было некому помочь.
Воды так много утекло…
Я билась бабочкой в стекло.
 
 
Все сначала
хочу сегодня я начать!
Всю сначала
хочу я жизнь переписать!
Я зачеркну пустые лица,
я погашу над ними свет,
оставлю только те страницы,
ошибок на которых нет!
 
 
Лишь через сотни тысяч лет
найду в снегу я нужный след.
На склоне Млечного Пути
удастся мне тебя найти,
тогда смогу тебя обнять
и прошептать: «Ну сколько можно ждать?»
 
 
Своих не узнаю я рук!
Рисую звезды вместо букв.
Но просит лист распятья слов,
а вместо точек – кляксы снов.
И я зачеркиваю дни,
но повторяются они…
 
 
Все сначала
хочу сегодня я начать…
 

Январь 1993

* * *

У меня есть одна знакомая, которая любила напевать припев этой песенки на грузинский манер. Она чувствовала мою симпатию к этой нации…

Предчувствие С
(Текст – С. Сурганова)

 
Предчувствие смерти, как это ни странно,
возникло в подкорке моей; постоянно
беззвучьем растет в голове окаянной.
Я жду твоей смерти, но как это странно.
 
 
Разбросан по тактам, по нотам, по грифу
жизни и смерти крутой поединок.
Памяти слепки – лишь признак кончины.
Не сыграна ль Вами роль первопричины?
 
 
Я люблю тебя, слышишь!
Я люблю тебя, видишь!
Я люблю тебя, знаешь,
как тоскует мой дом.
Я хочу тебя, слышишь,
увидеть на крыше
и успеть тебе крикнуть:
«Давай еще поживем!»
 
 
А руки дрожат, набирая твой номер.
Цифры на диске – и те со мной спорят.
И был бы хоть повод для эдакой ссоры,
но руки дрожат, набирая твой номер.
 
 
Проклятье забвенью —
не слишком ли поздно!
Прозреть и проспать —
не так уж и сложно.
Что проще? – вопрос —
мне его не постигнуть:
самой умереть или видеть, как гибнут?!
 
 
Я люблю тебя, слышишь!..
 
 
На чаше весов легло равновесье!
Ликуйте, философ! Ликуйте, созвездья!
Свершились события с названием «жизнь»,
а следом за ними – «смерти» пажи.
 
 
А я – подобие слабой улитки:
прячусь за рифмы, бегу за улыбки.
Что проще? – вопрос —
мне его не постигнуть:
самой умереть или видеть, как гибнут?!
 
 
Я люблю тебя, слышишь!..
 

26.02.1993

(альбомы «НЕУЖЕЛИ НЕ Я», «ЖИВОЙ», «КРУГОСВЕТКА»)

* * *

Что такое С.? Может, Светлана, может, страсть, а может, секс. Слово «смерть» в заголовке – слишком резко и прямолинейно, сразу лишает иллюзий и ассоциаций.

Я этого не хотела, ведь текст – намного шире.

Ты
(Текст – С. Сурганова)

 
Я не знаю, как изменится твое лицо,
когда ты повернешься ко мне спиной.
Подари мне желание быть просто рядом с тобой.
А когда на твои загорелые плечи
уронит весна свои влажные сны,
ворвется в мои безутешные речи
и выдохнет слово —
«Ты…»
Ты так далеко, что хватит места для взлета
и есть где причалить чужим кораблям.
Подари мне возможность
с тобой побродить по полям.
Я не знаю, кто из нас закрыл последнюю дверь
и небрежно на пол уронил живые цветы,
но в клетке моей давно бесится зверь
оттого, что не видишь
Ты
то, как эти дни вслепую бьются о камни
твоих предрассудков – ты оставь их другим.
Все, что могу пожелать, – нам остаться одним.
И тогда, зачеркнув все лишние звуки,
ты сможешь коснуться моей тишины.
И только лишь ночь ее сможет нарушить
единственным словом
«Ты…»
 

1993 (альбомы «КАПЛЯ ДЕГТЯ В БОЧКЕ МЕДА», «ЖИВОЙ», «КРУГОСВЕТКА»)

* * *

А. Х., моя одногруппница. Стою, смотрю ей вслед и думаю: а рада ли она была нашей встрече, была ли она искренна, о чем она сейчас думает? Ведь часто бывает: повернувшись спиной, человек «выдыхает», снимает с лица маску дружелюбия и становится уже не тем, что минуту назад, когда смотрел тебе в глаза…

Я знаю женщину: молчанье
(Текст – Н. Гумилев, стихотворение «Она»)

 
Я знаю женщину: молчанье,
Усталость горькая от слов,
Живет в таинственном мерцаньи
Ее расширенных зрачков.
 
 
Ее душа открыта жадно
Лишь медной музыке стиха,
Пред жизнью дольней и отрадной
Высокомерна и глуха.
 
 
Неслышный и неторопливый,
Так странно плавен шаг ее,
Назвать нельзя ее красивой,
Но в ней все счастие мое.
 
 
Когда я жажду своеволий
И смел и горд – я к ней иду
Учиться мудрой сладкой боли
В ее истоме и бреду.
 
 
Она светла в часы томлений
И держит молнии в руке,
И четки сны ее, как тени
На райском огненном песке.
 

Песня – февраль 1993 (альбом «ВОЗЛЮБЛЕННАЯ ШОПЕНА»)

Мой взгляд
(Текст – С. Сурганова)

 
Мой взгляд сроднился
с гладью стекла,
за которым зима
из январских туч
крошит белый песок.
Тревога давит висок.
Как много дыма ушло
из-под выдохов дней,
как хочется к ней…
И кто бы дал мне ответ,
какой длины стена
от нее до меня.
Давно изучен каждый штрих,
давно изучен каждый шорох.
Мой невидимый старик
сушит слезы, будто порох.
Заменив окно на потолок,
зрачок застрял на паутине.
Ты не видишь, как на дно
идет мое: «Нет, не покинет».
 
 
На циферблате число
стрелки взяло в плен —
это предел.
День уткнулся в восток
на старте и слег.
Вздремнуть бы часок.
Но мысли и слух
забыли про сон —
ждут в унисон.
Слепое окно
в своей немоте
твердит о тебе.
Давно изучен каждый штрих,
давно изучен каждый шорох.
Мой невидимый старик
сушит слезы, будто порох.
Заменив окно на потолок,
зрачок застрял на паутине.
Ты не видишь, как на дно
идет мое: «Нет, не покинет…»
 

1994 (альбомы «НЕУЖЕЛИ НЕ Я», «ЖИВОЙ», «КРУГОСВЕТКА»)

* * *

Иногда ожидание бывает настолько сильным, что начинаешь вслух считать секунды, а взгляд застревает в одной ничем не примечательной точке. Ты цинично убиваешь время в себе.

Семь городов
(Текст – С. Сурганова)

 
Я хочу поскорее отсюда уйти.
Ты забудешь меня,
как только выключишь свет.
Похоронишь в сиреневых мыслях покой
и вернешься к подстилке
своих новых побед.
Я хочу поскорее закрыть на замок
двери всех квартир,
дома всех городов.
Положить на любимые
плечи руки,
дать понять всем, что мы
не нуждаемся в звуке.
 
 
Зачеркнула полнеба
параллель проводов.
Из окна твоего —
только горы преград.
Пепел мною сожженных
семи городов
не дает мне вернуться
отсюда назад.
На чужих колках
твои натянуты струны.
Ты пытаешься петь
холодным камням.
Тот, кто создал меня,
нас с тобою разрушит.
Плата будет под стать
вместе прожитым дням.
 
 
Я хочу поскорее отсюда уйти.
Мне не верится в то,
что мы можем пропасть.
Мне так трудно привыкнуть
беречь козыри,
мне так трудно подкидывать
каждому в масть.
Мне бы вылечить нас
от взаимной простуды.
Сколько лет можно жить
в состоянии войны.
Убери из-под ног
стекла битой посуды,
я не буду просить
белый саван взаймы…
 

05.03.1994

* * *

Песня, спровоцированная Д. А. Стало вдруг как-то невыносимо тоскливо и – написалось.

Так начинался день
(Текст – С. Сурганова)

 
Разбуженный лед плакал на понедельник
к началу прихода размытых дверей.
Кто-то влезал тихо на подоконник
и с грустью смотрел на счастливых людей.
Цвет троекратно непредсказуем
на перекрестках асфальтовых лент.
Погоня за страхом быть не убитым
входит в привычку за долгостью лет.
 
 
Так начинался день…
 
 
А город крошился на черном и белом,
пуская в себя сок отравленных дней.
А небо забыло свою отчужденность,
бросая к ногам трафареты теней.
Она знает то, что не знает реальность.
Она видит там, где не видят огни.
Ее серебро на мою безымянность
легло, когда мы остались одни.
 
 
Так начинался день…
 
 
А время текло из-под пальцев на струнах,
сплетая в слова смысл прожитых лет.
А кроны деревьев ссыпались на землю,
касаясь листвою твоих эполет.
Она никогда не узнает о камне,
лежащем на дне прозрачной реки.
 
 
И влажный овал ее облака ночи
не станет светлей в квадрате любви.
 
 
Так начинался день…
 

1995

(альбомы «ВОЗЛЮБЛЕННАЯ ШОПЕНА», «КРУГОСВЕТКА», «ЧУЖИЕ КАК СВОИ»)

* * *

Ранняя весна, молочно-бледный рассвет, многоэтажка – общежитие какого-то вуза, на подоконнике сидит девушка. Сидит и думает: прыгать или нет? Решается, и вдруг приходит мысль – оставить что-то на память любимому человеку. Взгляд падает на кольцо, когда-то им подаренное. Человек еще спит, в той самой комнате. Она тихонько подкрадывается, пытается надеть кольцо на его руку, но человек внезапно просыпается. И понимает: что-то здесь не так… Уговорами, ласками, шутками он пытается снять напряжение.

Она ложится рядом. Они засыпают. Жизнь продолжается. Впереди – новый день.

Апрельская
(Текст – С. Сурганова)

 
Белее белого сукно!
Твоих волос легла волна,
и потонули плечи в ней;
апрель тебя со мной лишает сна.
 
 
Две капли неба – взгляд и тень,
подола хитрый лабиринт —
по зеленеющей траве;
апрель снимает старый палантин.
 
 
И уже осатанело
ноют губы, ноет тело!
День прожить – тебя не видеть,
словно чашу яда выпить.
 
 
Пустыня горла, соль ресниц.
Магниты ног – в педаль, и даль
мелькнет калейдоскопом лиц.
А что ушло, того совсем не жаль.
 
 
Над апельсиновым кустом
еще мертва луна, но хмель
и мед из каждого ствола —
сочит, сочит разнузданный апрель.
 
 
И уже осатанело…
 

1996 (альбомы «НЕУЖЕЛИ НЕ Я», «КРУГОСВЕТКА», «ЧУЖИЕ КАК СВОИ»)

Песенка злобного мальчика
(Текст – С. Сурганова)

 
Уходите все, уходите прочь.
До дверей, до ворот вас проводит ночь.
Засморкали тут все. Мечты – на нет.
Ваш трамвай – на восток, мой автобус – в кювет.
По улицам жидким, где все, кроме пива
и бледной луны, бросает в дрожь,
иду по безликим тупеющим лицам,
иду без желанья кому-то помочь.
Вставляю в свою замочную скважину
тридцать грамм спокойного сна.
И оставляю себя недосказанным
завтрашним дням, потерянным дням.
Я – меломан.
Я – наркоман.
Я не знаю, буду кем,
если что-нибудь не съем
прямо вот сейчас.
Я злобный мальчик площадей.
Я ненавижу всех людей —
они подмачивают порох,
пиная желтых листьев ворох.
И чтобы мне их не убить,
я продолжаю много пить,
включаю музыку и в такт
бьюсь головою об косяк.
Я – меломан…
Уходите все домой, уносите все с собой.
Я не буду с вами пить, спать, гулять и говорить.
Меня достали ваши маски, все измазанные в краске.
Я ведь мальчик не простой, я по жизни – голубой.
Я – меломан.
Я – наркоман.
Я – сексуальный террорист,
маньяк, дебил,
апофигист.
Я – супергерл.
Я – супермен.
Я не знаю, что и с кем
(сделаю),
если что-нибудь не съем
 

прямо вот сейчас.

Январь 1996

* * *

Песня-шутка, песня-недоразумение. Не стоит воспринимать серьезно – просто эмоциональная разрядка.

Не тобой болеет сердце
(Текст – С. Сурганова)

 
Не тобой болеет сердце,
сердце бедное не жаль.
А как в небе осень перцем,
в доме – холод и печаль.
Я укрою поцелуи
серой ниточкой дождя.
День не кончен, день не начат,
если рядом нет тебя.
 
 
Ни о том, что было раньше,
ни о том, что ждет теперь,
не расскажет мой приятель,
мой неласковый апрель.
Ты пугливой ланью где-то
промелькнешь в лесах моих,
затуманенное небо,
разливая на двоих.
 
 
Не тобою сон тревожный.
А как стану снова петь,
голос тихий, голос сложный
на себя накличет смерть.
И пойдет по горлу ветер.
И откроются врата.
Хоть и врозь, но все же вместе.
Ты живешь, и я жива.
 

1997

(альбомы «НЕУЖЕЛИ НЕ Я», «ЖИВОЙ», «КРУГОСВЕТКА»)

* * *

Ее имя – И. В. Мне сделали первую операцию и выписали домой. Д. А., устав, уехала в Магадан, что было объяснимо и понятно, а я осталась здесь, выживать – снова учиться ходить, дышать и держать скрипку. Научилась – с ее помощью. Спасибо.

Неужели не я
(Текст – И. Бродский, отрывок из стихотворения «От окраины к центру»)

[3]3
  Приводится оригинальный текст И. Бродского. В варианте, исполняемом Светланой Сургановой, изменен порядок строф: предпоследняя строфа перенесена в конец песни.


[Закрыть]

 
Неужели не я,
освещенный тремя фонарями,
столько лет в темноте
по осколкам бежал пустырями,
и сиянье небес
у подъемного крана клубилось?
Неужели не я? Что-то здесь навсегда изменилось.
 
 
Кто-то новый царит,
безымянный, прекрасный, всесильный,
над отчизной горит,
разливается свет темно-синий,
и в глазах у борзых
мельтешат фонари —
по цветочку,
кто-то вечно идет возле новых домов в одиночку.
Значит, нету разлук.
Значит, зря мы просили прощенья
у своих мертвецов.
Значит, нет для зимы возвращенья.
Остается одно:
по земле проходить бестревожно.
 
 
Невозможно отстать. Обгонять —
только это возможно.
 
 
[…]
 
 
Поздравляю себя
с этой ранней находкой, с тобою,
поздравляю себя
с удивительно горькой судьбою,
с этой вечной рекой,
с этим небом в прекрасных осинах,
с описаньем утрат за безмолвной толпой магазинов.
 
 
[…]
 
 
Не жилец этих мест,
не мертвец, а какой-то посредник,
совершенно один,
ты кричишь о себе напоследок:
никого не узнал,
обознался, забыл, обманулся,
слава Богу, зима. Значит, я никуда не вернулся.
 
 
Слава Богу, чужой.
Никого я здесь не обвиняю.
Ничего не узнать.
Я иду, тороплюсь, обгоняю.
Как легко мне теперь
оттого, что ни с кем не расстался.
Слава Богу, что я на земле без отчизны остался.
 

Стихи – 1962. Песня – 1998

(альбомы «НЕУЖЕЛИ НЕ Я», «ЖИВОЙ», «КРУГОСВЕТКА»)

По дороге
(Текст – С. Сурганова)

 
Я иду по дороге. Мне светит солнце.
И нет больше туч в моей голове.
Я иду по дороге. Звонкие травы
улыбаются ветру, ветру и мне.
 
 
Но боль моя – разлука и соль – твоя вода.
Но боль моя – разлука и соль – твоя вода.
 
 
Молочный рассвет вдыхаю на палубе,
и нежится пена на гребне волны.
Волнуюсь и жду, мой ветрено-сказочный.
С кем ты теперь раздуваешь костры?
 
 
Но боль моя – разлука…
 
 
Такое даже на небе случается:
падают звезды, бледнеет луна.
Если дождусь, скажу тебе – здравствуй,
не покидай так надолго меня.
 
 
Но боль моя – разлука и соль – твоя вода.
 

1998

(альбомы «НЕУЖЕЛИ НЕ Я», «ЖИВОЙ»)

* * *

Вдруг почувствовала себя Бобом Марли и – потянуло на регги.

Песня мажорная, светлая, позитивная. Я хочу, чтобы в моей, и вообще во всех головах, было как можно меньше «туч». Кстати, в то время я работала посудомойкой в ресторане «Граф Суворов» – как оказалось, мытье посуды отлично проясняет разум.

Мураками
(Текст – С. Сурганова)

 
Солнце выключают облака.
Ветер дунул – нет препятствий.
И текут издалека
вены по запястью…
 
 
Я люблю тебя всей душой.
Я хочу любить тебя руками…
Я люблю тебя всей душой.
Я хочу любить тебя руками…
 
 
Долгие застынут лица.
Мы изменимся не скоро.
Отражает мокрый город
самолетов вереницы.
 
 
Я люблю тебя во все глаза.
Я хочу любить тебя руками…
Я люблю тебя во все глаза.
Я хочу любить тебя руками…
 
 
Улетаешь…
Улетаешь…
Над каштановым побегом,
в переплетах Мураками…
Я люблю тебя огромным небом!
Я хочу любить тебя руками…
 

2002

(альбомы «НЕУЖЕЛИ НЕ Я», «ЖИВОЙ», «КРУГОСВЕТКА», «ЧУЖИЕ КАК СВОИ»)

* * *

Еще одно лирическое отступление в жизни. Еще один омонимический ряд имен…

Белая песня
(Текст – С. Сурганова)

 
Только там, где алым метит
солнце спину горизонта,
где сирень кудрявит ситец
и поет прибой;
где пушистая пшеница
и, как лезвие, осока,
где парящей в небе птицей
голос твой,—
там мои обнимешь плечи,
ветром волосы встревожишь —
только там открыты двери
нам с тобой.
 
 
Очнутся крылья за спиной,
когда войдешь в мой спящий дом.
Ты с первым солнечным лучом
подаришь поцелуй!
Стрекозой порхает воля,
я рисую снова тонких нитей
одиночества.
Как бы ни была далека
на губах улыбка Бога —
ты всегда со мною!
 
 
Белым, белым кроет снегом
зелень глаз твоих…
Белым, белым станет корень
в волосах моих
скоро…
 
 
Только там, где горным соком
грудь земли ласкают реки,
где глаза глядят на север
с ледяной тоской;
где обшарпанное время
патефон иглою лечит,
где, как парки, пляшут тени
танец свой,—
там мои услышишь речи,
водопады слов уронишь —
только там открыты двери
нам с тобой!
 

17.08.2005

(альбомы «СОЛЬ», «ПРОВЕРЕНО ВРЕМЕНЕМ», часть 1 «Вечное движение»)

* * *

Валера Тхай придумал чудесный музыкальный ход, я досочинила мелодию, и она получилась так хороша, что просто потребовала текста. Написать стихи на готовую мелодию очень сложно (обычно происходит наоборот). На этот «подвиг» меня вдохновили мои рижские друзья. Там же, в Риге, песня была записана и был снят клип.

Птица певчая
(Текст – С. Сурганова)

 
Умирает птица певчая.
За туманом скрылось небо.
Кто теперь тебя разбудит
красной ягодой рябины?
 
 
Осень дышит. Осень прячет
в землю все, что отболело.
Осень к птице примеряет
белоснежный саван тлена.
 
 
Ну давай, давай, родная,
попляши нам за оконцем!
Две последних капли неба,
пять последних капель солнца
по путям трамвайным скользким
пробегутся на рассвете,
и рябиновым пометом
там застынут капли эти.
 
 
Засыпает птица певчая.
Клонит в сон тоска земная.
Только там тебя и слышно,
где деревья обнимают.
 
 
Осень дышит. Осень знает.
Всех гостей зовет на вечер…
И дождями умывает
все твои цветы и свечи.
 
 
Ну а мы, как прежде, стая;
чемоданы слов в дорогу
на прощанье собираем
для твоей прогулки к Богу.
Ну давай, лети, родная!
Там не скоро крылья сложишь.
Ты на жизнь теперь нас старше.
Мы – на смерть тебя моложе…
 

Январь 2005 (альбом «СОЛЬ»)

* * *

О. Г. – феноменальный человек. Огромная, несуразная, но добрейшая, широчайшей души. Великолепный поэт.

Мы познакомились в Магадане. Она была очарована нашим с Д. А. дуэтом. И после того, как мы, благодаря победе во всесоюзном конкурсе «Студенческая весна», наконец смогли добраться до Питера, она отправилась за нами. Как мы шутили, прилетела «на крокодиле»: ее отец занимался изготовлением чучел, и, чтобы заплатить за билет, она продала одно из них. В Питере мы жили бурно и весело.

А потом ее переехал трамвай…

Я теряю тебя
(Текст – К. Левина)

 
Я теряю тебя в этой мутной толпе.
Я теряю тебя по крупицам, по клеткам.
С каждым мигом, пронесшимся на высоте
Теплота уступает паутинам и сеткам.
Я теряю тебя – мне тебя не найти.
Я теряю тебя постепенно, построчно:
По-простому, как Золушка без десяти,
И по-сложному, как фортепьяно настройщик.
 
 
Я теряю тебя словно звук, словно вкус.
Забываю, записывать поздно – забыто.
Я теряю, казах, я теряю, тунгус.
Я теряю, Альцгеймер! Убита, убита…
Моя память убита и ты вместе с ней.
Умирай, умирай, не проси подаянья…
Я теряю людей, я теряю людей.
Я теряю наследников, имя теряя…
 

Осень 2005 (альбом «СОЛЬ»)

* * *

Слова – как будто их вынули из меня. Я могла бы сказать о том же сама, но зачем? Все уже сказано, и точнее – невозможно. Кстати, тема памяти для меня очень актуальна.

Я, к примеру, всю жизнь завидовала тем, кто может цитировать чужие стихи и прозу. Для меня выучить что-то – пытка. Так что строчки про Альцгеймера – почти про меня.

А если серьезно, песня, конечно, о другом. Не о потере памяти, а о близких, любимых людях – по крайней мере в гораздо большей степени.