Текст книги "Быть добру. Перед рассветом"

Противостояние

Выкинув американскую форму, Михаил сел за руль и продолжил путь. Слева, километрах в трёх, была слышна артиллерийская перестрелка. Кое-где потрескивали автоматы, грозно тарахтели пулемёты. По его расчётам, небольшая узкая полоска, шириной в полкилометра, была не занята боями. Калугин надеялся проскочить по ней, переехав на территорию ДНР. Залив последние запасы бензина в бак около часа назад, Михаил рассчитывал, что оставшегося топлива хватит на несколько километров. Разведчик нажал педаль газа, и автомобиль в перевалку покатился по холодной оккупированной земле. В семи километрах от него земля была такой же мёрзлой, но уже освобождённой. Однако внедорожник не дотянул. Через несколько километров двигатель начал кашлять, автомобиль дёрнулся и заглох. Михаил с досадой ударил по рулю. Делать было нечего. Из оружия у него был только «Глок» с двумя обоймами и две американские гранаты. «Не густо, – подумал разведчик, оглядывая скудный арсенал. – Значит, нужно не попасться».

Выйдя из внедорожника, разведчик зашагал по дороге вперёд. Пройдя буквально десять шагов, он услышал, как несколько пуль попали в кузов автомобиля, издав неприятный глухой звон. Это точно были не наши, поскольку они не стреляли бы в автомобиль со своей символикой. Михаил резко сделал шаг в сторону от дороги и упал ниц. Небольшой полуметровый пригорок скрывал его от глаз снайпера. В том, что это был именно снайпер, Калугин не сомневался. Насыпь у дороги была довольно небольшой в длину, так что двигаться под её прикрытием не представлялось возможным. Ситуация для разведчика изменилась в худшую сторону.

Винтовка снайпера молчала. Единственным прикрытием, куда мог переместиться Михаил, был заглохший внедорожник. Судя по всему, стрелок не заметил, как Михаил упал на землю, иначе уже проверил бы выстрелом этот небольшой холмик. Есть надежда, что он отвлечётся на обзор территории, тогда разведчик сможет быстро пробежать и спрятаться за автомобилем. А что дальше? Нужен был план получше. Его не было. Михаил пытался собраться с мыслями и силами.

Рывок в десять шагов до автомобиля был, возможно, бессмысленным, но ждать было нечего. Калугин резко встал и что было сил побежал к автомобилю. Выстрел. Михаил почувствовал жжение в правой голени. Он добежал до внедорожника, но его заметили и теперь уже не отпустят. Пуля прошла по касательной, вспоров, словно горячим скальпелем, икроножною мышцу. Калугину повезло. Сухожилие осталось целым. Кровь быстро окрасила камуфляж в вишнёвый цвет. Почему он не выстрелил выше? Михаил понял, что стрелок решил поиграть с ним, как с безоружной мишенью. Дальше продвигаться от автомобиля было некуда, да и нога кровоточила. Ситуация становилась патовой. В машине была аптечка, Михаил это знал наверняка. Он сидел у заднего правого колеса. Аккуратно приоткрыв заднюю дверь, он потянулся рукой, чтобы достать аптечку, которую сам же сунул в карман спинки переднего пассажирского сиденья. Выстрел. Пуля прошила левую дверь и, царапнув предплечье, застряла в обшивке правой.

Но аптечку Калугин вытащить успел. Промыв и перебинтовав рану, он решил выбираться, поскольку просто сдаться он не мог. А если сидеть здесь, то за ним обязательно придут. В тридцати метрах позади автомобиля лежали несколько заваленных сухих деревьев, образуя какое-никакое укрытие. Следом за ними был мелкий овраг, по которому можно было по крайней мере удалиться от автомобиля, который сейчас работал, словно маяк для снайпера – его внимание было приковано к машине. Стрелок понимал, что мишень никуда не денется, ведь внедорожник – единственное прикрытие в радиусе нескольких десятков метров. Чтобы выиграть хотя бы пару секунд, врага нужно было отвлечь. Калугин приготовился бежать. Перед этим он достал гранату, выдернул чеку бросил в противоположную сторону от намеченного им маршрута. Он понимал, что, взрыв инстинктивно отвлечёт внимание стрелка, и у него будет немного времени, чтобы попробовать добежать до спасительных брёвен.

Взрыв. Михаил бежал, не обращая внимания на боль, ещё два шага, и он буквально рухнул за поваленными стволами деревьев. Выстрел. Ещё один. Снайпер простреливал машину, подумав, что мишень отвлекала внимание, чтобы забраться внутрь автомобиля. Получилось. Упав за бревна, Михаил тут же по инерции скатился в небольшой овражек и быстро пополз в сторону, откуда недавно приехал. Снайпер заигрался и упустил мишень. Выстрелов больше не было. Возможно, он уже успокоился, решив, что мишень поражена. А Михаил, напротив, решил ликвидировать угрозу, потому как понимал, что с этой позиции может зайти в тыл стрелку. Разведчик понимал, что это не просто солдат, это один из тех, кто любил поиграть с мишенью, причинить максимум боли, прежде чем убить. Калугин буквально чувствовал его жестокую беспощадную натуру.

Решение было принято, и Михаил начал оползать от противника по линии окружности, сохраняя постоянное расстояние до него. Через какое-то время разведчик оказался в глубоком тылу снайпера с запада. Он медленно полз по земле. Нога ныла, но он не сдавался. Наглость стрелка, играющегося с ним, словно с беззащитным котёнком, придавала сил Калугину. И он продолжал ползти, медленно и уверенно. Ветер дул навстречу, это давало надежду разведчику, что он максимально приблизится к врагу незамеченным. Миша не сводил глаз с холма, на котором, скорее всего, залёг снайпер. Но Михаил также знал и то, что со стрелком зачастую работает корректировщик с мощной оптикой. Если это было так, то ему придётся трудно, а вернее, шансов у него критически мало. Разведчик продолжал ползти. Слева от него показалась небольшая возвышенность. Если подползти к ней, можно было встать, сменить положение, размяться и осмотреться на местности. Но это действие потребовало дополнительных сил, которых у Михаила осталось не так много. Всё же он принял решение сделать крюк и передохнуть за холмиком. Через десять минут он подполз к его подножию. Сил потребовалось больше, чем он думал. Наконец он оказался под прикрытием холма и попытался встать. Это оказалось сложнее, чем он думал. Его руки, обмёрзшие, практически не двигались. Разведчик пытался их согреть трением. Это мало помогало, но он знал, что это вопрос времени. Рано или поздно кровь начнет циркулировать быстрее и тактильные ощущения вернутся.

Осмотрев перебинтованную ногу, он убедился, что кровь остановилась, несмотря на то что всё это время конечность была в движении. Михаил выглянул из-за пригорка и стал пристально всматриваться в предполагаемую позицию снайпера. После нескольких минут наблюдения он заметил на земле какое-то движение. Сосредоточившись, он начал различать очертания двух человек – снайпера и корректировщика, одетых в камуфляж, сливающийся с местностью. Корректировщик осматривал территорию по горизонтали в основном на 180 градусов, изредка поворачиваясь на 360. Михаил прикинул, что ему нужно преодолеть минимум полторы сотни метров, чтобы сделать два прицельных выстрела.

Но уже спустились сумерки и пока разведчик доползет к цели, будет глубокая ночь. Он будет слеп, а у врага наверняка были тепловизоры. Ничего не оставалось, как дождаться рассвета. Михаил сел на землю. Постепенно его начало клонить в сон, но он боролся. Спать было нельзя, но холод все же заставлял иногда закрывать глаза на несколько минут. Меняя положение, растирая руки и лицо, Калугин пытался спастись от холода. Ночь была не запредельно морозная, но Михаил уже долгое время находился под открытым небом, и организм терял энергию с большой скоростью. Чтобы не отключиться, разведчик начал разговаривать с женой, словно она была здесь.

– Привет, Лен, как дела? Как на работе? Я обязательно вернусь. Сейчас здесь закончу – и к нашим. А там уже рукой подать к тебе. Я вернусь, слышишь, вернусь… – шептал он замерзшими губами, – вернусь и мы пойдем в парк, как обычно. Найдем под скамейкой шифровку, потом поедим мороженого. Купим того щенка, который тебе понравился, помнишь. Он вырастет и станет нашим другом.

Наконец кромешная тьма начала понемногу разбавляться серым. Рассвет был на подходе. Промерзший до нитки и обессиленный разведчик всматривался в предрассветные сумерки. Постепенно он вновь начал различать вражеские силуэты. Они были на месте. Спали ли они, было непонятно. У Михаила был план.

Первым нужно было убить корректировщика, поскольку у него был автомат, и он сразу начнёт стрелять очередью. Здесь спастись не удастся. А снайперу ещё нужно будет развернуться с винтовкой и прицелиться. Этого времени разведчику должно было хватить, чтобы застрелить его. Ещё раз сильно растерев ладони, взведя курок на пистолете и взяв в руку гранату, Михаил лёг на землю и начал оползать холм, выходя на финишную прямую этого напряжённого и невыносимо сложного противостояния. Полторы сотни метров разведчик преодолевал очень долго, с частыми передышками. Он полз около часа. Много сил уходило на маскировку, он буквально сливался с землей, словно полз под верхним слоем почвы. Из-за этого руки и лицо Калугина были в мелких ссадинах, но это его не останавливало. Приблизившись на расстояние выстрела, он остановился и замер. Он видел цели, но не мог поднять голову выше, чтобы рассмотреть их положение.

В какой-то момент Михаилу нужно будет резко встать на колено и выстрелить во врага. Точно и без промедления. Вдруг он услышал выстрел снайперской винтовки, корректировщик что-то говорил, видимо координаты цели. Ещё выстрел, ещё один. Судя по всему, снайпер прикрывал своих в каком-то столкновении, отголоски которого услышал и сам Михаил. Наводчик перешёл на крик, видимо, мишеней было много. Значит, это их отвлечёт, и можно будет подобраться ближе, чтобы сработать наверняка. Михаил понял, что эти двое были заняты, поскольку выстрелы звучали всё чаще. Он начал активно ползти к ним, быстро сокращая расстояние.

Оба врага смотрели в одном направлении, каждый в свою оптику. Снайпер периодически стрелял. Михаил подполз совсем близко, он лежал метрах в десяти и отчётливо услышал, как снайпер сказал: «Ты дывы, яка любов, – и хриплым прокуренным голосом старика начал читать непонятный стишок на украинском:

Діти, діти, дітвора,

Утікайте із двора.

Хто не заховався -

Хай кричить: «Ура»

Стрелок нажал на курок. В этот момент Михаил встал на колено и выстрелил в голову корректировщику. Снайпер повернулся быстрее, чем ожидал Михаил, но разведчик уже направил ему прямо в лоб американское дуло. Выстрел. Снайпер упал навзничь. Маленький Петя из Мариуполя, не донесший полбуханки хлеба домой, был отмщён.

Первый луч рассветного солнца лизнул теплом изможденное, грязное и израненное лицо разведчика. Миша рухнул на землю от усталости. Но всё же подполз к снайперской позиции, и стал жадно пить воду из вражеской фляги. Сделав глоток, он тут же выплюнул. Это был самогон. Он пошарил вокруг и увидел лежащую на земле бутылку с водой. Открыв ее, разведчик утолил жажду и сел в углубление в земле рядом с трупом снайпера. Он выжил. Это было главным. Теперь он найдёт путь к своим, тем более что на дне снайперского логова лежал спутниковый телефон.

Перед рассветом

Гриша открыл глаза. Он лежал в кровати. Оксаны рядом не было, но из кухни доносился пьянящий аромат утренней яичницы и кофе. Он сел на кровати. Эту ночь они провели вместе. Она была сказочной, но сейчас вернулась реальность. Всё, что произошло до этой ночи – не было сном. Собравшись с мыслями, Гриша встал и вышел на кухню.

– Доброе утро, – ласково сказала Оксана, – выспался?

– Доброе. Да, словно заново родился! – бодрился Пастух – так, что тут у нас вкусненького? – посмотрел он на накрытый стол, хитро потирая ладони.

Позавтракав и собравшись, они поспешили в госпиталь, где их уже ждали Колдун и Волк. Оксане нужно было ехать с ними, её нельзя было оставлять одну. Втроем собравшись в кабинете Колдуна, отправив Оксану на обход больницы с полномочиями главврача, боевые товарищи прорабатывали детальный план действий. Столкновение союзных войск с украинцами должно было произойти ночью. Украинцы стянули серьёзные силы к линии фронта, бой предстоял серьёзный. Согласно плану, Антон с Колдуном должны были найти Фашиста и заманить в заброшенный бункер. Всё это было непросто, практически невозможно, ведь вокруг будет идти ожесточённый смертельный бой. Прописав буквально все возможные ходы на карте Колдуна, и определившись с ролью каждого, Антон с Григорием остались в кабинете. Колдун пошёл помочь Оксане с обходом.

Оксана вошла в палату, где лежали легко раненные бойцы.

– Здравствуйте, ребята, как себя чувствуете? – спросила заботливо медсестра.

– Здравствуйте, – вразнобой отвечали бойцы.

Оксана окинула палату взглядом. Один из бойцов с перебинтованной головой сидел спиной к выходу и, не двигаясь, и смотрел в окно. Оксана подошла к нему и положила руку на плечо.

– С тобой всё хорошо? – спросила девушка.

Боец не двигался. Вдруг он резко повернул голову, словно филин. Его глаза были залиты чёрным. Боец неестественно открыл рот и жутко прокричал: «Ты моя! Он тебя не спасет!» Оксана отпрянула и вскрикнула. Парень отвернул голову и продолжил сидеть без движения.

– Что с вами? – подскочил один из бойцов к девушке.

Оксана посмотрела на него, потом вновь перевела взгляд на кровать. Она была пуста.

– А где…? – медсестра жестом пыталась показать перебинтованную голову.

– Лёха? Он вчера умер. У него осколок глубоко вошёл. Не спасли, – ответил подскочивший боец, объясняя, кто раньше лежал на пустой кровати.

Оксана выбежала из палаты и, закрыв руками лицо, заплакала.

– Что с тобой? – подошел к ней Колдун.

– Сергей Леонидович, у меня, по-моему, ПТСР. Мертвец привиделся, – сквозь слёзы ответила девушка.

– Что говорил?

Оксана удивленно посмотрела на главврача.

– Сказал: ты моя, и что меня кто-то не спасёт.

– Спасёт, – серьёзно сказал Колдун, – поедешь ночью с нами. Там раненых будет много, помощь понадобится. Плечо болит?

Девушка молча кивнула в ответ, только через секунду сообразив, что она о плече никому не говорила.

– Пройдёт, – сказал Колдун и зашагал по коридору к следующей палате.

Пастух и Волк продолжали проговаривать схему предстоящей операции. Григорий со своей верной подругой – снайперской винтовкой Драгунова – должен был прикрывать товарищей от наступающей вражеской пехоты. Они должны были расположиться за пригорком, в полукилометре от эпицентра боя. В машине останется Оксана. Гриша займёт позицию наверху, чтобы свободно простреливать территорию. Антон в полной амуниции пойдут вместе с Колдуном на поиски демона. Бункер находился справа, в ста метрах от пригорка. Группа «Солнцепёков» пройдёт в непосредственной близости к ним, направляясь в центр столкновения. Одну из машин Колдун собирался на время «позаимствовать». Каким образом, никто не понимал.

День постепенно сменялся вечерними сумерками. Антон с Гришей отнесли оружие в машину. Колдун где-то взял внедорожник для операции. Открыв багажник, бойцы увидели, что в нём уже лежат медикаменты и перевязочные материалы, вода и деревянный православный крест, на котором были выжжены непонятные символы. Самая длинная нижняя часть креста была острой, похожей на кол. Рядом лежала длинная белая льняная накидка или что-то вроде того.

Антон с Григорием переглянулись молча и так же молча закрыли багажник.

Колдун и Оксана вышли из госпиталя и направились к внедорожнику.

– Ты куришь? – спросила немного тревожно Оксана Григория, заметив в его руке дымящуюся сигарету. Она ещё не отошла от привидевшегося ей в палате.

– Да захотелось почему-то, я давно бросил, – виновато пожал плечами Пастух.

– Он большой мальчик, разберётся, – хлопнул Гришу по-отцовски по плечу Колдун. – Едем.

Пастух привычно сел за руль, Оксана попросилась поехать рядом с ним. Волк с Колдуном сели назад. Внедорожник заурчал и, развернувшись, направился к месту операции.

Украинская техника двигалась в несколько рядов в шахматном порядке к линии фронта. Около тысячи украинских и иностранных наемников были готовы к бою. Союзные силы делали ставку на боевую технику и новейшее вооружение, стараясь сохранить как можно больше жизней. Они заняли позиции, ожидая, когда техника врага подойдёт на оптимальное расстояние. В воздух уже поднялась российская боевая авиация. Украинцы не рассчитывали на внезапную атаку, поскольку знали, что россиян врасплох застать практически невозможно. Они хотели взять нахрапом, силой, любой ценой, сражаясь до последнего солдата. Украинскому командованию, ведомому западными кураторами, были неважны потери. Любые. Поскольку они с чистой совестью вносились в категорию допустимых, не зависимо от масштаба.

Позади бронетехники на американском джипе с водителем ехал новоиспеченный командир одного из наступающих украинских батальонов майор Анджей Жижа, он же Фашист. Всё случилось так, как и говорил Колдун. Его достали из-под земли, поскольку он туда повержен был вопреки неписанным небесным законам. Амнистированный демон приехал сюда не воевать, но питаться. Он знал, что Колдун, или Мотылёк, как называли его Наверху, точно будет здесь в эту ночь. В предвкушении своей победы и энергетической подзарядки, Фашист улыбался и травил свои извращенные байки водителю.

Гриша остановил внедорожник под пригорком. Все вышли из машины. Он обнял Оксану, чмокнул в губы и сказал, как тогда, в медицинском транспортере: «Жди меня, и я вернусь», – и зашагал к пригорку занимать позицию. Но вдруг остановился, обернулся и добавил с улыбкой: «Только очень жди…»

Оксана молча кивала головой, едва сдерживая слёзы.

– Мы сделаем всё, что сможем, – подошёл к ней Колдун. – Никуда не выходи из машины, здесь ты в безопасности. Если выйдешь – видения продолжатся.

Колдун открыл пассажирскую дверь. Оксана послушно села. Он открыл бардачок, достал из него маленький карманный «Псалтирь» и православные чётки.

– Читай девяностый псалом без остановки, по кругу, всё время. Не смотри в окна. Что бы там не было, что бы ты не услышала, оставайся внутри. Здесь ты под защитой. Ни в коем случае не открывай двери.

Оксана понимала, что всё очень серьёзно, и кивала утвердительно на каждое слово Колдуна. Таким встревоженным она никогда ещё своего шефа не видела. Колдун закрыл дверь и открыл багажник. Он достал белую мантию с капюшоном и надел.

– Бери, – указал он Волку, стоящему рядом, на оружие. Волк взял бронежилет, каску, АК, ТТ, разгрузку с боеприпасами и гранатомёт.

– А ты?

Колдун молча взял заостренный деревянный крест.

– С Богом! – сказал он, и они пошли вдоль пригорка, на котором уже лежал Пастух, рассматривая в прицел с тепловизором украинские силы. Время перевалило за три часа ночи. Пройдя около ста метров, Колдун остановился. Его лица пол капюшоном практически не было видно.

– Он здесь, – глухо сказал Мотылёк и указал рукой точно в направлении джипа, в котором ехал Фашист.

Справа послышался рёв приближающегося батареи «Солнцепёков».

– Мы должны успеть заманить его, пока они приедут сюда, – сказал Колдун. – Жди у входа в бункер.

Антон не успел опомниться, как Колдун уже с нечеловеческой скоростью бежал навстречу Фашисту, который нёсся на Колдуна. Расстояние между ними сокращалось с немыслимой скоростью. Через несколько секунд Фашист сделал огромный прыжок и летел сверху на Колдуна. Колдун размахнулся и с силой ударил крестом Фашиста по лицу. Тот отлетел на несколько десятков метров. В момент соприкосновения креста с головой одержимого, первый залп российских танков атаковал приближающуюся вражескую технику. Штурмовики «поливали» украинское войско ракетами с воздуха. Те безуспешно пытались отстреливаться из ПЗРК. Вражеская техника стреляла по российским позициям. Завязался бой.

Фашист, отлетев, тут же поднялся и ударил Колдуна своим адским ультразвуком. Колдун, уперевшись коленом в землю, пытался удержаться. Но удар был слишком сильным, и он пропахал десятиметровую борозду коленом в земле. Фашист приготовился, ожидая ответного удара. Но вместо этого Колдун развернулся и начал убегать прочь. Разъярённый и поверивший в свою победу демон бросился за ним.

Колдун сознательно бежал так, чтобы демон не отставал. Когда до бункера оставалось несколько десятков метров, Мотылек подпрыгнул и бросил Волку в руки заострённый крест, буквально ворвавшись в бункер. Вслед за ним, словно гоночный болид, внутрь влетел Фашист. Волк держал в руке крест, понимая, что он для чего-то ему был передан. Но для чего? Из бункера громогласно донеслось: «Крест в землю!» Волк изо всех сил воткнул заострённый кол креста в мёрзлую землю. В бункере вдруг всё затихло. Земля вокруг начала дрожать. Из бункера вышел Колдун.

Вслед за ним рванулся демон, но словно ударился в невидимый купол. Его лицо было обожжено от удара крестом. Теперь этот крест запер Бафомета внутри бункера. Он не мог выйти, не мог говорить, он жутко открывал рот, пытаясь снести невидимый купол своим криком. Но всё было безуспешно. Позади вдалеке проехала первая боевая машина, следом другая, третья. Это были ТОС-1А, те самые «Солнцепёки», с минимальным расстоянием стрельбы 620 метров.

Волк увидел, как Колдун сосредоточился, дождавшись замыкающую машину. Вдруг она остановилась напротив входа в бункер и начала медленно поворачивать платформу с ракетами в сторону входа. Выстрел.

Колдун резко отдернул Антона назад, и они упали на землю. Ракета влетела в бункер и наполнила его огнём. Это был конец демона. Он горел, извиваясь, мечась, пытаясь выбраться. Плоть Фашиста сгорела в секунду. Теперь Антон увидел, как на него из клубов пламени смотрел огромного роста демон с головой козла. Он сгорал, превращаясь в жидкую массу, напоминающую растопленную смолу. Через несколько секунд от него осталась только огромная догорающая чёрная лужа.

Оксана читала без остановки «Живый в помощи Вышняго…» Внедорожник раскачивало, вокруг летали тени. Вдруг она услышала голос Гриши, который повторял: «Помоги, помоги, помоги…» Оксана не поднимала глаз. Что-то ударило по капоту. Голос продолжал просить о помощи. Она подняла глаза и в лобовом стекле увидела израненного Гришу, истекающего кровью. Оксана быстро открыла дверь и выбежал из машины, подбежав к нему. Силуэт мгновенно растворился, и пуля снайпера прошила насквозь грудь Оксаны. Она вскрикнула и упала. Григорий, помогающий нашим, простреливая территорию, в адском грохоте сражения вдруг услышал вскрик Оксаны. Он спрыгнул с пригорка и увидел безжизненное тело возлюбленной, лежащей на земле. Гриша подбежал к ней, опустившись на колени.

– Оксана, Оксаночка, Оксана… дыши…

Но она не дышала. Он зажимал ей рану, и кричал, молил о помощи. Вдруг она издала стон и открыла глаза. Гриша сквозь слезы улыбался ей, он потянулась рукой к его лицу. В это момент пуля снайпера вошла Григорию в висок, и он, продолжая улыбаться сквозь слезы, рухнул на Оксану. Через секунду снайпер, стрелявший в Оксану и Гришу, получил пулю в лоб от русского разведчика.

Бой затихал. Украинцы были раздавлены огнем союзных войск и в ужасе спасались бегством, бросая технику, раненых и погибших на поле боя. Колдун стоял на коленях, смотря в небо. Антон сидел на земле, склонив голову. Оксана отрывисто дышала, хватая ртом воздух, но не от ранения, а от ужаса и горя. Она не могла заплакать, а только судорожно гладила простреленный висок любимого, размазывая кровь по его лицу. Первый луч рассветного солнца показался на востоке. Ночь, насытившись болью, убиралась восвояси. Эта самая тёмная ночь отступала… перед рассветом…