Текст книги "Быть добру. Перед рассветом"

– Ты уже договорился. Дальше со специалистами будешь договариваться, – ответил Гриша и начал поднимать пленника. Поднявшись, украинец неуклюже попытался побежать, за что получил удар по ногам, а после падения – и по печени ботинком в качестве профилактики.

– Щенок, ты хто, я тэбэ порву на тряпки! – кряхтя, орал украинец. Грише это порядком надоело, и он отправил его в глубокий сон ударом в подбородок. «Языка» нужно было погрузить в багажник. Но сил не было. Собрав их остатки, боец тащил волоком обмякшее бессознательное тело украинца, который, к слову, был довольно упитанным. Погрузка туши заняла около десяти минут. Обессиленный, Гриша сел на дно открытого багажника рядом со связанным. Пошарив по карманам пленника, он нашёл сигареты и зажигалку и закурил. Сделав несколько затяжек, он выкинул окурок и сел за руль.

Ключи торчали в замке зажигания. Поворот ключа – двигатель завелся – Гриша включил отопление. Он пока ещё приходил в себя, осознавая события последних часов. Включив первую передачу, Гриша повернул на запад по грунтовой дороге, которая вела прямо к полю, которое он переполз. Снайпер был истощен холодом, моральной и физической нагрузками. Теперь его целью было не заснуть за рулём. Сзади на кочках подрыгивал пухлый связанный украинский командир. По-прежнему без сознания.

Грунтовая дорога вывела к пустой ночной трассе. Перед выездом на большую дорогу Григорий остановился, вышел из машины и штык-ножом скрутил украинские номера внедорожника. Справившись, русский снайпер продолжил путь. Была ещё одна проблема. Украинцы наносили на свою военную технику две белых полосы сверху от багажника до капота. Внедорожник украинского командира не был исключением. А для наших бойцов это было красной тряпкой. Могли дать из РПГ без предупреждений. Это немного ломало. В остальном Григорий был доволен собой. Отопление салона начало действовать усыпляющее, но Гриша понимал, что остановка для него запрещена. Иначе весь путь был зря. Во-первых, на него все свои надежды возложил экипаж медицинского транспортёра. Да, впрочем, и всё. Русский военный не мог их подвести, поэтому продолжал гнать трофейный внедорожник по серому асфальту.

Капитулирен!

Несмотря на ледяную стужу за бортом, внутри МТЛБ становилось жарко и душно. Все люки были задраены. Вода быстро заканчивалась. Колдун по-прежнему был в отключке. Раненные спали глубоким сном. Контуженный боец лежал на левом боку, съежившись. Он забылся болезненным сном. Иногда вздрагивал, крича во сне. От его криков вздрагивал кимаривший Дед. Оксана бодрствовала.

Девушка волновалась о Григории. Она понимала, что профессиональный военный, снайпер со стажем, прошедший спецподготовку, уже успел побывать в критических ситуациях. Но за это короткое время, пока они сидели в вездеходе, когда она впервые коснулась его, меняя бинты, она к нему привыкла. Он стал ей ближе, роднее остальных, что ли. Те несколько слов, которые сказал Гриша, уходя за помощью, прокручивались в ее голове раз за разом. Она влюблялась в бравого снайпера, хотя его и не было рядом. Это было похоже на рождение чистого, настоящего чувства, словно в пустыне, среди засохших кактусов и кружащих в небе стервятников, прямо из песка рос прекрасный цветок, создавая вокруг себя голубой оазис, оживляющий мёртвую землю.

Думал ли Гриша об Оксане? О, да, он думал о ней, представлял, как вернётся с помощью, как она кинется к нему на шею, будет благодарить и говорить, как сильно ждала. Он очень хотел этого. Мечтал. Даже строил планы уже, потому что война. А на войне всё быстро – и жизнь, и смерть. На блокпосте на въезде в ЛНР было всё спокойно. Бойцы бодрствовали, пропускали и досматривали редкие машины. На востоке, за их спинами забрезжил рассвет. Один из бойцов просматривал местность в бинокль. Вокруг было тихо и пусто. Ветер поутих, редкий снег прекратился, но мороз не отпускал.

– Макс, укровский джип, бери РПГ! – закричал вдруг смотрящий в бинокль, и продолжил наблюдать, как, мелькая за редкими деревьями, по трассе мчался внедорожник с двумя белыми полосками. Второй боец подбежал к смотрящему, положил на плечо ручной гранатомёт и стал на одно колено.

– Не торопись, пусть ближе подъедут.

Автомобиль выехал на финишную прямую перед блокпостом и вдруг начал тормозить. Водитель вышел, открыл заднюю дверь, достал палку с привязанной белой тряпкой и стал ей размахивать. Это был сделанный на скорую руку Гришей белый флаг из майки украинского командира, который почему-то был одет не по форме.

– Капитулирен! – пошутил старший, наблюдая картину. Но боец с РПГ продолжал держать внедорожник на прицеле. Гриша медленно опустил руки, сел обратно в машину, включил «аварийки» и медленно поехал к КПП. У линии он остановил автомобиль и спокойно вышел. Опустив балаклаву, он произнес: «Свои».

– Откуда?

– В четвёртом квадрате наши гаубицы накрыли. За нами приехал МТЛБ, но закончилось горючее. Они стоят там с ранеными сейчас посреди поля. Нужна помощь.

– Складно поёшь, – с улыбкой сказал старший смены. – Почему на вражеском коне? – кивнул на внедорожник с полосками боец.

– Это у меня подарок для командования. Языка взял на его же машине. Ублюдки в поле выгружали трупы своих же, просто свалом в поле. Вот все уехали, а этот колобок усатый остался.

– Макс, да убери уже бандуру, свои, – усмехнувшись, обратился главный к бойцу, который по-прежнему держал гранатомёт наготове.

Действительно, Гриша был одет в российскую форму с государственным флагом на рукаве, и вся остальная амуниция была отечественной. Плюс с документами все в порядке.

– Чаю хочешь?

– Очень. Но сначала мне нужно связаться с командованием.

– Пойдём.

Новый знакомый

В медицинском транспорте становилось всё душнее. Но люки открывать было нельзя – кабина моментально остынет в такую ветреную стужу. А нагреть её будет уже нечем, так как печка работает только при включённом двигателе. Бодрствовали только Конорев и медсестра.

– Долго так не протянем, нужно воздух впускать, – сказал Дед Оксане.

– Замёрзнем же.

– Или заснём от нехватки кислорода.

Оксана кивнула в знак согласия. Дед начал шарить по салону в поисках подходящей подпорки для люка. Ему на глаза попалась одинокая банка тушёнки. Подняв её, он посмотрел на этикетку.

– Говядина тушёная, 525 граммов, не для продажи, – прочитал Конорев. Взяв банку и приоткрыв люк, он поместил консервы в появившееся отверстие. Холодный свежий воздух начал постепенно поступать в кабину. Экипажу стало легче дышать. Становилось прохладно. В зеве люка тёмная ночь сменялась предрассветными сумерками. Один из раненых открыл глаза. Он был слаб, но его не лихорадило. Обезболивающие действовали.

Остальные, включая Колдуна, по-прежнему оставались в царстве Морфея.

Вдруг Оксана услышал стук по броне.

– Живые есть?

Они переглянулись с Дедом. Тот быстро подскочил к контуженному и достал из его кобуры ТТ.

– Помощь нужна? – повторил голос с улицы. – Я уже два раза мимо проезжал, а вы всё стоите. Случилось чего?

Дед осторожно выглянул из люка. Рядом с «мотолыгой» стоял щупленький мужичок в охотничьем бушлате с двустволкой. На нём были высокие кирзовые сапоги и тёплая шапка-ушанка.

– Ты кто? – спросил Конорев.

– Евгений Васильевич. Туда-сюда проезжал сегодня несколько раз, а вы всё стоите. Подумал, может помощь нужна, – добродушно повторил незнакомец. Деду он почему-то не нравился.

– А чем ты поможешь?

– У меня солярка в багажнике лежит.

Дед задумался. Это действительно помогло бы. Но вот только аккумулятор всё равно разряжен.

– Нам кроме солярки ещё подкурить нужно.

– Так у меня в багажнике и генератор есть. Сейчас подъеду.

Мужичок развернулся и зашагал по полю.

Только сейчас Дед увидел, что асфальтная дорога была не так далеко от них. Но её уровень был заподлицо с полями, границей которых она была, поэтому ночью и в снег её сложно заметить, если по ней никто не едет. На дороге стояла белая грязная «Нива». Мужичок её завёл и направился по полю к МТЛБ. Машина ехала тяжело, но благодаря двум мостам, проходимость оставалась у неё на высоком уровне. Подъехав к «мотолыге», Евгений Васильевич вышел и открыл капот. Достав провода с клеммами, он вопросительно посмотрел на Деда, который всё это время смотрел на происходящее, высунувшись из люка.

– Прикуривать будем? – вопросительно посмотрел Евгений Васильевич на Конорева.

– А солярка? – вопросом на вопрос ответил Деде

Новый знакомый обошёл автомобиль и открыл багажник. Повозившись, он достал две зелёных, видавших виды, ободранных, двадцатилитровых канистры. Дед отбросил сомнения прочь и спустился. Они залили солярку и подсоединили клеммы. Нужно было немного подождать.

– Вам туда, по асфальту, километров пять. Там наши.

– А ваши, это кто? – напрягся Дед.

– Луганск там, – ответил с небольшой обидой Евгений Васильевич.

– Мне кажется, мы приехали оттуда, – показал рукой в противоположную сторону Дед.

– Если приехали с украинской стороны, то правильно, оттуда, – сказал с поддёвкой мужичок, – Вы здесь кружили, – указал он на круговые следы от транспортёра, – вот и сбились с направления. Моё дело, сказать. Там сами думайте, – пожал плечами собеседник Деда.

– А вы чего сутра пораньше разъездились?

– Так за соляркой и ездил. У меня генератор старенький, а света нынче бывает не бывает, – попытался каламбурить Евгений Васильевич – а мне её знакомый продаёт. Но только ночью.

– А комендантский час что, для вас не действует? – улыбнулся Дед.

– Да патруль меня уже знает. Ругает каждый раз, но отпускают. Жалеют. А мне по-другому никак.

– Ладно. Попробуем, что ли, завестись, – Конорев пошёл к вездеходу.

Остывший двигатель транспортера никак не реагировал на зажигание. Возможно, не было искры в свечах. Или аккумулятор на морозе совсем разрядился. Нужно было подождать.

– Оксана, я с этим на улице побуду, сейчас аккумулятор подпитается, и поедем. Полусонная медсестра молча кивала.

– Где Таня? – спросил вдруг Деда один из раненых.

– Кто это?

– Жена моя.

– Не знаю, боец, дома ждёт тебя, наверное. Скоро приедем.

– Мы где?

– Ты раненый. Лежи спокойно. Скоро поедем.

Дед вылез из вездехода, подошёл к Ниве и постучал в стекло. Евгений Васильевич поднял голову.

– Спите?

– Немного, – ответил новый знакомый, с трудом опуская стекло.

– Так куда, говорите, нам лучше выехать?

– Зависит от того, куда вам надо.

– К нашим, в Луганск.

– Тогда на дорогу и прямо. Там будет КПП. Можете за мной поехать, я провожу.

Деда не покидало чувство какой-то тревоги, недосказанности. Что-то в этом мужичке, чудом оказавшимся здесь, утром, среди полей, с соляркой, было не так. Комендантский час ему нипочём. Генератор у него на солярке. Но, с другой стороны, он им помог, и сейчас они поедут домой.

Конорев отбросил ненужные мысли и пошёл заводить транспортер. Двигатель вездехода после третьего зажигания закряхтел, но пять заглох. Дед пробовал вновь и вновь. После нескольких попыток машина сыто заурчала, выбросив чёрное облако сгоревшей солярки. Двигатель завёлся и работал стабильно.

– Забирайте клеммы, едем! – крикнул Дед из люка.

Евгений Васильевич торопливо снял зажимы проводов и захлопнул капот. Развернувшись, «Нива» начал медленно переваливаться по замёрзшим кочкам. Дед включил скорость, немного поднатужившись, машина схватила сцепление и поползла следом. Выехав на дорогу, Евгений Васильевич дождался, когда транспортёр тоже окажется на асфальте, и махнув рукой, поехал вперёд.

Дед на секунду остановился, но, вопреки своему внутреннему голосу, поехал за «Нивой». Выхода не было. Дорогу они не знали. Связи не было. Раненым нужна была помощь. Добрался ли Гриша, он тоже не знал. Стоять дальше в поле смысла не было.

Спасение и наказание

Гриша ждал подмогу на блокпосту. К нему выехал «КамАЗ» с бойцами, перевязочными материалами, водой и сухпайками.

Гриша твёрдо решил, что поедет с ними. Ему не терпелось вернуться к этим людям, которые стояли одни в степи, без еды, воды. Там были его раненые товарищи, Гриша надеялся, что они были ещё живы. Там, в «мотолыге», был ещё один дорогой его сердцу человек. Оксана. Поэтому Гриша с нетерпением ждал, когда приедет машина, чтобы скорее отправиться на помощь.

Он услышал рёв двигателя и обернулся. К КПП подъехал тентованный «КамАЗ» и легковушка. Из последней вышли двое и направились к Грише.

– Григорий, объявляю личную благодарность! – сказал серьёзный мужчина с погонами полковника, – где пленный?

Григорий кивнул в сторону внедорожника. Двое направились к трофейной машине. Открыв багажник, они увидели живого, но порядком подмёрзшего усатого украинского командира с голым торсом.

– Почему раздетый? – обернувшись, крикнул полковник Грише.

– Нужна была белая тряпка, чтоб свои не накрыли, товарищ полковник! – крикнул в ответ снайпер.

Полковник кивнул и отвернулся. Гриша ждал дальнейших указаний. «КамАЗ» не глушил двигатель. Полковник с помощником что-то обсуждали. Потом они приказали бойцам с КПП связать ноги и проверить связку рук пленного, и отнести его к ним в машину. Бойцы побежали выполнять. Полковник опять подошёл к Грише.

– Готов ехать?

– Так точно!

– Там пятнадцать бойцов, хороших бойцов, профессионалов, и всё необходимое. Удачи, – полковник крепко пожал руку Григорию и зашагал к своему автомобилю. Григорий вслед за ним направился к грузовику с бойцами. Обойдя его сзади, он поприветствовал их, и, вернувшись, сел на пассажирское сиденье рядом с водителем.

– Гриша, – протянул он руку водителю.

– Иван, – ответил добродушно на рукопожатие молодой парень за рулём. – Куда едем?

– В четвёртый квадрат, на северные поля.

– Понял, – Иван завёл грузовик.

«КамАЗ» выехал за пределы блокпоста и уверено направился в четвёртый квадрат. Гриша смотрел в окно, внутри поселилось волнение, с которым он не мог справиться. Он чувствовал, что с экипажем МТЛБ что-то происходит, но не мог понять, что. По логике они должны были там стоять и ждать помощи. Такой был договор. Но Гриша всё равно переживал.

– А быстрее можем, Вань? – спросил он.

– Гриш, ну там люди в кузове, не хочется им почки отбить на этих ямах. Нормально едем, через час-полтора будем на месте. Я знаю, где можно большой кусок срезать.

– Хорошо.

Иван всё же немного прибавил газу, и голые деревья вдоль трассы с рыси перешли на галоп, быстрее замелькав в окне грузовика.

Конорев вёл МТЛБ по асфальту следом за «Нивой».

Впереди ехал Евгений Васильевич, иногда оборачиваясь, чтобы посмотреть, едет ли вездеход.

В очередной раз убедившись, что всё по-прежнему, он достал мобильный телефон. Набрал номер. На том конце сняли трубку.

– У аппарата.

– Хлопци, цэ Евгэн. Я тут вам подарунки везу.

– Шо у тэбэ?

– Мотолыга з ранеными сепарами, дидом и сочной мэдсэстричкой. Закачаетэсь! – со злобной улыбкой проговорил водитель «Нивы».

– Де ты?

– На пивничных полях, четвэртый квадрат. Забэрэтэ?

– Выйижджаемо. Красавэць. За солярой заезжай потим.

Евгэн, как он сам себя назвал, положил телефон и глянул в зеркало заднего вида. Транспортёр послушно следовал за ним, а он чувствовал себя героем. Он хотел сдать раненых бойцов украинцам, к которым прибился сразу, как только они подошли к Луганску. Он был стукачом.

Выпытывал, вынюхивал, о чём люди говорят, где позиции союзных войск, какая обстановка. Пытался вербовать уставший от войны народ. Но успехов не было, пару раз за революционные высказывания получал по морде. Но продолжал подрывную деятельность. Потому как националистом был идейным, «коренным» и родился на западе ныне не существующей страны.

Оба его деда во времена Великой Отечественной перешли на сторону фашистов, помогали разыскивать партизан, даже внедрялись в их отряды. Он тоже решил не отставать и терпеливо ждал своего часа, когда сможет проявить свои предательские наследственные способности. Как же он был рад, когда его время настало, и к власти пришли неонацисты.

И теперь он чувствовал себя крысоловом, под дудку которого враг сам ехал в логово нацистов.

– Собирайтесь, там придурок этот, Евгэн-солярочка, говорит, что везёт к нам «мотолыгу» с руснёй, – на чистом русском языке приказал помощнику командир украинской роты, стоящей на границе четвёртого квадрата.

– Делаю, – ответил помощник.

Через пять минут навстречу МТЛБ выезжал тяжёлый «Урал» с двадцатью украинскими карателями в полной амуниции. В кузове также лежал СПГ, два РПГ и дрон для исследования местности. Украинцы сжимали в руках американские штурмовые М-16, а в кобуре на ноге у каждого покоился американский же «Глок» – доказательства того, что американцы в конфликте «не участвуют».

– Подъезжаем, – сказал Григорий Ивану, когда увидел съезд на грунтовку, по которому ночью выезжал на асфальт на трофейном внедорожнике. Иван свернул на грунтовку, и, объехав по периметру поле, через которое шёл снайпер, приближался к месту стоянки МТЛБ.

Гриша увидел уже знакомого ему «паука» – противотанковых ежей, которые он обходил несколько часов назад. Вдруг холодная дрожь пробежала по спине Григория. На одном из ежей была табличка – череп со скрещенными костями.

Это означало, что поле было заминировано. Но он прошёл его. Чудом. Как? В голове не укладывалось.

– Тормози здесь! – Гриша узнал местность, откуда отправлялся в путь. «КамАЗ» остановился у поля, в том месте, где совсем недавно выезжала белая «Нива». Снайпер спрыгнул с сиденья и быстро побежал по полю. Он остановился, увидев круговые следы от гусениц. «Значит, завелись, – подумал боец. – Но как? Где взяли топливо? А аккумулятор?»

В глаза Григорию бросились ещё одни следы – протекторов автомобиля. Обернувшись, он увидел, как следы вели к асфальту. где стояли сейчас его бойцы. Он пошёл по следам. У самой асфальтной кромки стало понятно, что автомобиль и транспортёр повернули налево, в сторону украинской территории.

«Что произошло? Их взяли в плен?» Мысли путались. Григорий подошёл к бойцам и произнёс: «Транспортёр с ранеными поехал в сторону украинской территории. Была ещё одна машина, легковая или лёгкий внедорожник. Беда случилась, ребята, будьте готовы к столкновению», – сказал Гриша и вернулся в кабину.

Бойцы молча кивнули.

– Едем прямо, Ваня, – сказал Григорий водителю.

– Но там укропы.

– Там и наши. Их, наверное, забрали, но следы свежие, выехали недавно. «Мотолыга» быстро не поедет, нагоним. Давай, Вань, жми.

– Понял, – ответил водитель и нажал газ.

Григорий, сдвинув брови, вглядывался в пустую дорогу впереди себя в надежде увидеть зелёный транспортер. Водитель, понимая, что ситуация напряжённая, прибавил газу. Ехали быстро. Бойцы в кузове проверяли свои АК.

В трёх километрах от «КамАЗа» навстречу ехал «Урал» с украинцами. А на отрезке между двумя грузовиками не спеша ехала белая «Нива», ведя за собой экипаж МТЛБ в лапы украинцев.

Расстояние между этими четырьмя объектами сокращалось. Столкновения было не избежать. Это чувствовал Гриша. В этом уже почти был убеждён Дед.

Евгэн набрал номер.

– Пидъижджаемо, вы далэко?

– В километре, – ответили в трубку. – Можешь уезжать, никуда не денутся.

– Нееее, я блыжче пидвезу.

Положив трубку, Евгэн обернулся.

«Мотолыга» остановилась. Он тоже притормозил.

Транспортёр не двигался.

– Он мне не нравится и ведёт нас куда-то не туда, – сказал Конорев Оксане.

– Разворачиваемся? – спросила медсестра.

– Не знаю, – выдохнул Дед, но уже начал разворот. Потом опять остановился. Вездеход стал поперёк, перекрыв дорогу.

Слева от вездехода появился «КамАЗ». Он быстро приближался, спеша на помощь. Впереди «Нивы» в поворот входил украинский «Урал». Он спешил добивать раненых бойцов.

Евгэн, увидев своих, дико обрадовался. Он нажал на газ и поехал навстречу им. «Урал» не сбавлял скорости. Гриша с бойцами были в двухстах метрах позади транспортёра.

Дед увидел в узкую смотровую полоску, как Евгэн поехал вперёд. Взглянув дальше вперёд,

Конорев почувствовал, как по его спине побежал холодок. Навстречу нёсся «Урал» с украинскими белыми полосами. Чисто интуитивно Дед посмотрел назад. Там он увидел несущийся на всех парах «КамАЗ» с российским флагом. Дед вернулся в кабину и задраил люк.

– Что там? – спросила Оксана тревожно.

– Гриша твой дошёл.

Оксана дернулась к люку, но Дед схватил её за руку.

– Сядь и молись, девочка. Там сейчас ураган начнётся.

Оксана замерла на сиденье. Дед о чём-то задумался. Контуженный боец спросонья кричал от приснившегося кошмара. Раненные одновременно проснулись, просили и стонали, умоляя дать им хотя бы глоток воды. Воды больше не было. Колдун лежал без движения. Оксана посмотрела на броню. Она вся была в каплях конденсата из-за контраста температур внутри и снаружи вездехода.

– Отрежь наискось, – быстро сунула пустую пластиковую бутылку в руки Конореву медсестра.

Дед достал из ножен большой нож, который всегда носил с собой и в секунду разрезал бутылку наискось, как батон колбасы. Вышло два своеобразных стакана, у которых одна стенка была длиннее. Оксана взяла в руки одну часть, вторая осталась у Деда.

– Собирай! – крикнула девушка и начала собирать со стенок конденсат, ведя по броне высокой частью импровизированного стакана так, что капли по ней стекали на дно. Дед начал делать тоже самое. На удивление испарины оказалось много. Хватило всем.

Грузовик резко остановился у «мотолыги».

Бойцы выбежали и заняли позиции. Гриша с группой оказались у вездехода быстрее. Они открыли огонь по грузовику. Несколько пуль попали в водителя и грузовик на полном ходу перекинулся набок. Несколько украинцев погибли внутри, сломав себе шеи. Остальные, под градом пуль, всё же выбрались и заняли позиции, использую перевёрнутую машину в качестве заслонки. Им повезло, что автомобиль лежал бензобаком к ним. Иначе они бы уже давно взлетели на воздух.

Напоив раненых, Дед и Оксана сидели, обнявшись. А в правый бок «мотолыги» то и дело попадали вражеские пули, издавая жуткий стук, словно сама смерть стучалась к запертым под перекрёстным огнём. Все в кабине вздрагивали каждый раз, когда очередные свинцовые капли падали на вездеход. Украинцы потеряли в перестрелке ещё четверых. Гришины бойцы были целы. Бой продолжался. Гриша увидел, как за кузовом промелькнул украинец с РПГ. Снайпер понимал, что оружия у противника больше. Он просчитал, что украинец будет стрелять из-за кузова. Гриша держал на прицеле рваную линию защитного тента примерно на уровне роста того, кто пробегал с РПГ. Сердце колотилось бешено. Снайпер лежал на асфальте, под самым носом вездехода. Вдруг из-за тента перекинутого грузовика показалось правое плечо украинца, на котором лежал гранатомёт. Он смотрел в прицел.

Гриша видел в свой прицел его глаз. Всё это происходило в доли секунды. Гриша спустил курок своей СВД, когда палец украинца ожидал импульс от мозга в мышцу предплечья, которая заставит палец нажать на спуск. Пуля со свистом пробила линзу прицела и через глаз вошла в мозг украинца. Его голову откинуло назад, а РПГ перевесило вперёд таким образом, что он направил его в бак лежащего грузовика, прямо себе под ноги.

Тело начало падать на землю, а мышца предплечья судорожно сократилась, заставляя пальцы правой руки сжаться в кулак. Указательный палец лежал на чувствительном спусковом крючке. Выстрел. Обжигая выхлопом простреленную голову украинца, граната вылетела и тут же взорвалась прямо под ногами непроизвольно стрелявшего, взорвав огромный бак «Урала» и ящик с грантами, оставшийся внутри. В разные стороны вместе с дымом и осколками разлетались оторванные части тел украинских карателей.

Живых не осталось. Взрывная волна была такой силы, что вездеход ощутимо качнуло. Оксана вскрикнула и ещё крепче прижалась к Деду. Дед, понимая, что взрыв перевесил ситуацию в чью-то пользу, ждал любого исхода истории, сжимая в руках нож. Выстрелы затихли. В ушах пассажиров вездехода гудело. Они слышали снаружи какие-то голоса. Но чьи они были – не разобрать. Несколько бойцов аккуратно подходили к месту взрыва.

Гриша прикрывал их. Но движения не было. Ни малейшего. Взрыв забрал с собой всех. Вокруг валялись обломки грузовика и куски тел. Метрах в пятидесяти стояла белая «Нива». Один из бойцов осторожно направился к ней. Заднее стекло автомобиля было пробито. За рулём сидел человек.

– Выйти из машины с поднятыми руками! – крикнул боец.

Движения не было. Он начал подходить ближе, обходя автомобиль слева. За рулём сидел Евгений Васильевич. В голове его торчал осколок гранаты, который прошил подголовник, вошёл в затылок и вышел через лоб, застряв. С острия осколка капал кровь.

– Двухсотый, – крикнул боец и, опустив автомат, зашагал к своим.

– Живые? – Гриша постучал по зелёной броне вездехода.

Люк открылся, оттуда показалось лицо Деда. Встретившись глазами с Григорием, Дед на секунду замер, затем начал торопливо выбираться наружу.

– Живой, Оксанка, живой!

Медсестра закрыла глаза и глубоко выдохнула. Всё это время она держалась молодцом и почти не плакала. Но сейчас по её щеке, не удержавшись, поползла тонкая прозрачная струйка. Это была слеза усталости, облегчения, переживания и какой-то радости от забрезжившего где-то вдали, за линией горизонта, будущего.

Дед спрыгнул на землю и крепко обнял Григория.

– Спасибо, дорогой, что дошёл. Спасибо, что вернулся за нами! – Дед с трудом сдерживал эмоции.

Следом за Дедом выбежала Оксана и подошла к Григорию.

– Я очень ждала, – тихо прошептала она, утирая слезу. Снайпер прижал девушку к себе.

– Знаю, – также тихо ответил он.

Через секунду Оксана уже исполняла свой долг, меняя повязки раненым, делая обезболивающие уколы, давая напиться. Гриша с Дедом решили, что раненых лучше и дальше везти на вездеходе, а Гриша с бойцами их сопроводит прямо до госпиталя. И все были счастливы такому решению.

– Ребята, спасибо! – повернулся Гриша к бойцам. – Я с ними поеду, а вы за нами следом. Проводим этих доблестных товарищей прямо до госпиталя.

Бойцы в ответ кивнули и начали загружаться в «КамАЗ». Остальные забрались в транспортер.

Дед, уставший, но счастливый, завершил начатый перед боем разворот, и, наконец, МТЛБ двинулся в верном направлении. Колдун по-прежнему лежал без движения. Но дыхание его стало ровным, пульс восстановился.

Колдун сделал резкий глубокий вдох и открыл глаза. Он попытался сесть. Получилось с трудом.

– Сергей Леонидович, – подскочила к нему Оксана, – как вы?

– Живой и вроде бы здоровый. Эко как вы лихо их! – посмотрел на Гришу Колдун.

Удивлённый Григорий, впрочем, как и все в кабине, просто смотрел на Колдуна.

– И они ещё поживут, – кивнул он на раненных бойцов. – Связь есть?

Гриша протянул телефон.

– Оля, привет. Везу к тебе раненых, двое в общую хирургию, один в нейрохирургию, примешь?

По лицу Колдуна стало понятно, что в трубку ответили положительно.

– В госпиталь доедем, перевяжем их нормально и отправим в Донецк. Там их быстро на ноги поставят.

– Сергей Леонидович, как вы себя чувствуете? – не унималась Оксана, искренне переживая за шефа.

– Нормально, Оксан, всё будет хорошо. Вы тоже молодцы! – подмигнул Колдун сразу обоим – Грише и Оксане. Парочка сидела вплотную, но, когда Колдун пришёл в себя, обниматься перестали. Как-то неловко стало перед начальством.

– Гриша, выстрел зачётный, ты и белке в глаз попадаешь? – пошутил Колдун. – Ты потом куда?

– Не знаю, вернусь в свою часть, продолжу службу.

– Приедем в госпиталь, у меня к тебе будет разговор тет-а-тет.

– Обязательно побеседуем, – ответил снайпер.

Вездеход и «КамАЗ» продолжили следование в перевалочный пункт, откуда потом раненых должны были доставить в Донецк.