Текст книги "Быть добру. Перед рассветом"

– Майкл, ну что там у тебя?

Михаил сделал паузу и выбросил карты, не показывая.

– Твоя победа, забирай, – сказал Михаил, встав из-за стола. – На сегодня хватит, я без зарплаты так останусь.

– Приходи отыграться в любое время, – нахально сказал здоровяк и закинул ноги на стол.

– Следующий раз, – Михаил пожелал всем удачной игры и вышел из комнаты.

Он сознательно выкинул победные карты, чтобы уйти от шумной компании, поскольку якобы проиграл все деньги. Пока все будут праздновать победу здоровяка и упиваться алкоголем, он всё же хотел попасть в кабинет МакКормака и попытаться собрать ещё информации. Быстро пройдя коридор, Михаил нажал ручку кабинета. Дверь открылась. В комнате по-прежнему горел свет. Михаил подошёл к месту, где лежала папка. Документов на месте не было. Михаил подошёл к столу и открыл ящики. Ничего. Папки не было, словно она испарилась. Вдруг он услышал в коридоре шаги и пьяный лепет МакКормака. Он разговаривал сам с собой, ругался и параллельно пытался спеть какую-то песню. До кабинета оставалось несколько шагов. Недолго думая, Михаил быстро достал бутылку из ящика, залпом сделал несколько больших глотков, пролил немного на форму, так, чтобы от него крепко пахло виски. Дверь открылась. МакКормак увидел сидящего на полу Михаила с бутылкой в руках. Он изображал запредельное опьянение. Капитан окинул взглядом кабинет. Всё было на месте.

– Майкл, дружище, – вдруг сказал он добродушно, – а со мной не хотел пить. Так ты скрытый алкоголик, – рассмеялся МакКормак.

– Сэр… я просто… я с Хелен… с женой поругался… мне кажется… она мне изменяет, – имитировал Михаил говор пьяного человека, икая через каждую фразу.

– О, друг мой, эти женщины – они такие, они есть самое настоящее зло. Я женат в четвёртый раз, и уже подумываю вновь развестись. Я тебя понимаю. Ну тогда давай выпьем, – капитан еле ворочал языком, но все же налил два больших стакана виски из взятой из рук Михаила бутылки.

Когда капитан проходил мимо разведчика, Михаил увидел в его руках знакомую папку с грифом «T.S.»

«Этот придурок поехал на свою оргию с секретными документами. Это невероятно», – подумал Михаил. Капитан небрежно швырнул папку на стол с другими бумагами.

– Майкл, ты знаешь, что в этой папке?

– В какой, сэр? – Михаил нарочно скосил глаза.

– Здесь просто бомба! – ржал МакКормак, наслаждаясь своим каламбуром.

– Не понимаю…сэр, – вновь сквозь икоту сказал Михаил.

– Послезавтра сюда прилетит тяжёлый бомбардировщик, и мы отправим русским большой привет. Не такой большой, конечно, как «Толстяк» япошкам, но что-то очень неприятное.

«Это придурок даже не знает, что эти две бомбы разного класса», – подумал про себя Михаил.

– Кстати, чтобы послезавтра был свеж, как атлантический бриз. Вылет в десять утра, поможешь провести инструктаж, – промямлив это, МакКормак положил голову на стол и через секунду захрапел.

Михаил аккуратно встал. Капитан положил на секретную папку голову и обе руки. К ней было не подобраться. Но Михаил узнал главное – время вылета. Молодой разведчик поторопился в уборную. К счастью, она была пуста, но нужно было торопиться. Количество выпитого покеристами измерялось литрами, и, значит, они начнут бегать сюда каждые пять минут. Он быстро вбежал в кабинку и достал телефон.

– «Тушат»

– Слушаю.

– Вылет в десть утра.

– Плюс.

Необратимость зла

Гриша припарковал автомобиль Колдуна у госпиталя и заглушил двигатель. Оксана проснулась. Антон открыл дверь и вышел на улицу. Колдун был в своей привычной прострации восстановления. Его нужно было отвезти на каталке в госпиталь, потому как разбудить невозможно. Антон пошёл за каталкой.

– Как ты, Оксан, поспала немного? – спросил Гриша.

– Да, Гриш, – ответила девушка, – мне снилось поле нескошенной травы, и я по этому полю к тебе шла. А ты стоял, раскинув руки, и улыбался, и ждал меня. Но я никак не могла дойти к тебе, словно шла на месте, или ты все время удалялся. И солнце так ярко светило в голубом небе, это была весна, но земля была холодной и сырой, вязкой, я в ней грузла.

– Ты многое пережила за последние дни, у тебя был эмоциональный срыв, оттого всякое снится. Не волнуйся, всё будет хорошо, я всегда буду рядом.

Оксана через сиденье обняла Пастуха за шею и так сильно прижалась к его подголовнику, словно он тоже был частью тела Григория.

– Пойдём внутрь, что-то съедим, отдохнём, – погладил девушку по руке Пастух. Оксана молча кивнула и улыбнулась. Двое крепких медбратьев положили своего шефа на носилки и повезли в госпиталь. Остальные вошли следом. Оксана распорядилась, чтобы Колдуну поставили необходимые капельницы, Грише поставили витамины. Волк отказался. Оксана села рядом с Гришей и просидела так, пока он спал, держа его за руку.

Он крепко спал. Ему снилось детство, его деревня, где каждое лето он проводил каникулы. Только сейчас, во сне, он был почему-то взрослый в том времени. Вот его любимый пруд, где он часто рыбачил с дедом. Во сне он сидел один на склоне небольшого обрыва с удочкой в руках и следил за ярко-красным поплавком из гусиного пера. Рядом стояло ведёрко с тремя карасиками, но он надеялся поймать что-то посерьёзнее – карпа или сазана с локоток, да того же карася, только крупнее.

Погода радовала лёгким ветерком, гоняющим мелкую рябь по тёмно-синей воде. Она не мешала следить за поклевками, но, если долго смотреть на неё, не отводя взгляд, рябить в глазах продолжало, даже если их закрыть. Беззаботные, казалось бы, бабочки, старались с пользой провести свой единственный в жизни день, оставив потомство и опылив цветы.

Всё было спокойно, легко, как в детстве. Казалось, тогда даже дышалось легче. Рядом с прудом, в поле, о чём-то шепталась молодая кукуруза. Другое поле, засеянное густой травой, слегка волновалось, словно зелёное море.

Вдруг взгляд Григория привлекла белая фигура посреди зелёных волн. Он встал, положил удочку на край обрыва и направился навстречу силуэту. Это была Оксана. Она улыбалась. Григорий побежал ей навстречу, вбежал на поле и остановился, вернее, его что-то остановило. Тогда он раскинул руки и, улыбаясь, ждал, когда она подойдёт к нему. Оксана шла, но расстояние между ними не сокращалось. Улыбка на её лице сменилась тревогой, Гриша пытался идти навстречу, но словно какой-то невидимый купол не позволял ему продвинуться вперед ни на шаг. Вдруг он увидел позади Оксаны серый силуэт, словно состоящий из радиопомех в телевизоре, когда отключена антенна. Что это было – не разобрать, но он держал её за левое плечо, из-за чего девушка не могла сойти с места. При этом за её спиной всё было серым, надвигались грозовые тучи, поднялся ураган. Она стояла на границе чего-то, света и тени, и эта тень не пускала её.

Гриша обернулся. Позади него стояла похожая фигура цвета небесной лазури, словно состоящая из шаровой молнии, некоей плазмы, внутри неё поблескивали небольшие разряды. Неизвестный держал его за правое плечо. Вдруг Оксана начала исчезать в серой надвигающейся тьме, и в какой-то момент серый силуэт с невероятной силой дернул её назад, и она вместе с ним пропала во мраке.

– Оксана! – вскрикнул Григорий и проснулся. Просыпаясь, он резко подскочил на кровати, и подкинул коленом голову дремлющей Оксаны. Её всё-таки сморил сон, и медсестра, прикрыв глаза, опустила голову на колени любимого.

– Что такое, Гриш? – спросонья вскрикнула испуганная девушка.

– Сон. Такой же, как у тебя. Поле, трава, ты идёшь ко мне, но тебя что-то держит за плечо. И меня кто-то держал. Они были похожи, но отличались. Он забрал тебя куда-то.

– Гришенька, это всё сон, мы столько пережили, – теперь уже медсестра успокаивала возлюбленного поле кошмарного сна, обнимая и целуя в лоб.

Гриша посмотрел на свою руку с проколотой иглой веной и быстрым движением выдернул иглу. Сон его беспокоил. На фоне увиденного совсем недавно ему теперь казалось, что это всё неспроста, и его возлюбленной угрожает опасность. Чтобы развеять свою тревогу, ему нужно было поговорить с кем-то понимающим во всей этой метафизике, внезапно окружившей их.

– Мне нужно поговорить с Колдуном, он пришёл в себя? – спросил Пастух. Не дожидаясь ответа, он встал, взял Оксану за руку и вместе они вышли из кабинета.

Антон сидел в кабинете главврача, когда дверь открылась и в проёме появился бодрый Колдун.

– Какие мысли? – спросил он сразу Антона.

– Мыслей много, но стоящей – ни одной.

– Тогда слушай. Карту помнишь?

– Помню.

– Всё без изменений. Нам нужен мощный огнемёт, битва будет неподалеку от старого бункера. Загоняем козла туда и там накрываем «Солнцепёком». Эти машины будут принимать участие в бою, выкуривая украинцев из их многоуровневых бетонных укрытий.

– Но кто нам его даст.

– Нам придётся очень хорошо попросить, – то ли в шутку, то ли серьёзно ответил Колдун.

– Ты же не собираешься там, на месте, объяснять экипажу, что нам нужно вселенское зло сжечь.

Колдун серьёзно посмотрел на Волка сквозь очки.

– Главное зло на этой планете – люди. Не было бы отступников, не было бы демонов.

Антон замолчал. Возразить было нечего, да и что тут возразишь, когда не только из-за океана, а прямо вот здесь, через несколько десятков километров, то и дело хлопают форточки распахнутых окон Овертона. Дикость становится нормой, немыслимое – законным, отвратительное – обязательным. Эти люди сами себя разрушали, превратившись в инстинктивно живущих существ, удовлетворяя свои потребности, утоляя свой радужный голод прямо сейчас, здесь, где придётся.

Речь идёт не только о смирении, скромности, или хотя бы логике, уничтожена даже культура, которая, как ничто другое, лояльна ко всяким одиозным, пытающимся выделиться индивидуумам, общинам и течениям. Уничтожено всё, что хотя бы как-то относилось к цивилизованному обществу. О+стался отрицаемый хаос, непризнанная анархия и всеобъемлющая глупость. Это рай для ада, и тьме есть, чем здесь поживиться.

– Мы потеряли Оксану, – вдруг сказал Колдун. – На ней стоит метка Бафомета, теперь она принадлежит ему. Он заберёт её позже, поэтому пока она с нами. Ей не говори. Пастуху я сам скажу.

Антон смотрел на Колдуна.

– Неужели ничего нельзя сделать? Спаси её, они ведь только нашли друг друга!

– Это практически невозможно. Чтобы избавиться от клейма, ей нужно пожертвовать своей жизнью ради кого-то. После этого будет всего несколько секунд, чтобы вернуть её к жизни, поскольку оттуда, – Колдун указал пальцем вверх, подразумевая небеса, – её будут сразу рьяно забирать к себе. Такие там нужны. Здесь я буду бессилен, её нужно будет только реанимировать медицинским путём.

В этот момент дверь кабинета открылась, и внутрь буквально вбежал Григорий, волоча за собой неуспевающую за его большими шагами Оксану.

– Нужно поговорить, Сергей Леонидович.

– Оксана, сходи посмотри, как дела в госпитале, как раненные, справляются ли врачи, – убедительно посмотрел на помощницу главврач.

– Что-то случилось? – серьёзно спросила девушка.

– Мы пока план посмотрим, – ответил Колдун, – потом бери Григория и езжайте домой, приведите себя в порядок, отдохните и возвращайтесь. Он будет ждать тебя у машины через полчаса.

– Хорошо, – ответила девушка и вышла.

– Сон не случайный, – сходу начал Колдун, – тебя держал твой ангел-хранитель, её – бес, которого подсадил к ней тот чёрный всадник.

Гриша осел на стул.

– Что теперь будет?

Колдун с Волком объяснили ситуацию Григорию. Когда Пастух уже выходил из кабинета, Колдун шепнул ему что-то на ухо, снайпер слегка улыбнулся.

– Это может сыграть за нас, а пока отдыхайте.

Гриша спустился к машине. Оксана, счастливая, вышла через пять минут. Они ехали к ней домой. Девушка всю дорогу щебетала, рассказывая о своём детстве, и том, как у них всё будет хорошо, когда закончится война. Гриша старался улыбаться, но в горле стоял ком. Его утешали только слова Колдуна, которые он сказал ему перед выходом. По дороге они заехали в небольшой магазинчик, купили закусок к столу и поехали дальше. Войдя в небольшую квартиру Оксаны, у Григория сразу возникло ощущение, что он дома. В прихожей и зале висели иконы, небольшая уютная кухня была идеально чистой, да и во всём доме была видна рука хозяйки.

– Я быстро в душ, – сказала Оксана и чмокнула Григория в щёку, – располагайся пока что.

Гриша плюхнулся в кресло и откинул голову на мягкий подголовник. В комнате было полутемно. В прихожей горел светильник, раскидывая слабый тёплый свет по квартире, насколько мог. Ощущение тревоги не покидало бойца, он хотел спасти её, одну, ту самую, которую ждал всю свою жизнь.

Оксана вошла в душевую кабину и закрыла стеклянную дверь. Потянувшись, чтобы взять с верхней полки шампунь, она вдруг почувствовала резкую боль и жжение в спине на уровне левого плеча. Она попробовала размять руку. Боль исчезла. Не обратив внимания, Оксана повернула кран, и струи тёплого душа мягко ударили ей в лицо. Наконец-то она дома, пусть и на это короткое время, на эту недолгую ночь, но она дома, а в комнате сидит её Гриша, тот самый, один, которого она ждала всю жизнь.

– Где ты, Гриш? – крикнула Оксана, выйдя из душа в халате и чалме из полотенца.

– Я здесь, – ответил Пастух и вышел в коридор, где распаренная девушка прихорашивалась у зеркала.

Он развернул её к себе и обнял. Она легко поцеловала его в губы. Он ответил. Халат немного приоткрыл спину. Гриша посмотрел в зеркало, где отразилась оголённая спина Оксаны. На её левом плече был ожог в виде головы жуткого козла. Гриша стиснул зубы от боли, досады и злости одновременно.

– Ты чего? – спросила она кокетливо.

– У тебя потрясающе изящная спина, – ответил Гриша, улыбаясь. – Но я тоже люди, и тоже в душ хочу, – сказал он ей шутливо и удалился в ванную комнату. Он решил отпустить ситуацию, поскольку не мог на нее повлиять. Значит, сегодня нужно просто отдохнуть.

Задание выполнено

Михаил сидел в своей комнате в ожидании сегодняшнего шифра по радио. Часы показывали без пяти девять утра. В дверь постучали.

– Войдите.

– Майкл, МакКормак ждёт в своём кабинете. Срочно, – рапортовал Оливер.

Американец никогда не просыпался раньше десяти. Что случилось? Михаил не мог не пойти, но не мог и пропустить утренние новости. Он схватил собой приёмник и пошёл к капитану. Постучав в дверь, он услышал: «Входи». Он вошёл.

– Доброе утро, сэр.

– Я говорил тебе про бомбардировщик, помнишь?

– Конечно, сэр.

– Планы меняются. Объект повезут по земле.

– Так бомбардировщика не будет?

МакКормак поднял наконец-то глаза на первого помощника.

– А какая разница, сержант?

– Никакой, сэр. Просто спросил, готовить ли посадочную полосу.

– Потом скажу.

Радио пикало девятичасовыми утренними новостями. Первую новость Майкл сознательно пропускал мимо ушей.

– Что ты с ним носишься? – кивнул капитан на радиоприёмник.

– Не могу пропустить, что творится во вражеском штабе, – ответил Михаил.

В это время по радио прозвучала вторая новость. Кодовым словом было «совещание».

– Сэр, могу отлучиться на пять минут?

– Куда?

– В уборную.

– Что случилось? – спросил МакКормак.

– Долбанный тунец, сэр, – без раздумий ответил Михаил. Это был беспроигрышный вариант. Капитан понимающее кивнул и указал на дверь.

Михаил быстро зашагал к уборной, встретив у входа уже, казалось бы, прописавшегося там Оливера.

– Тебе бы к гастроэнтерологу сходить, – улыбнулся Михаил.

– К нашей Сьюзи лучше заскочу, пусть меня пощупает, – осклабился в ответ Оливер и пошёл дальше.

Михаил вошёл в кабинку и достал средство связи.

– «Совещание».

– Слушаю.

– Повезут по земле.

– Плюс.

Куратор вновь прервал связь, не дав никаких указаний. Михаил вернулся в кабинет к капитану.

– Майкл, информация конфиденциальная, поэтому подписывай это, – МакКормак сунул ему стандартный договор о неразглашении. Майкл без раздумий подписал. – Завтра, в восемь утра, приедет тягач. Сегодня вечером привезут составляющие груза и ночью соберут комплект в подземной лаборатории. Ты будешь следить за всем вместе со мной. Вот план с поминутным расписанием. Ознакомься сегодня. Завтра приступим.

Дональд МакКормак вёл себя очень серьёзно и браво, собираясь взорвать «грязную бомбу» у российских границ. И атака была направлена вовсе не на военных. Взрыв должен поразить всё живое вокруг радиацией, в первую очередь пострадают мирные люди, которым некуда бежать. Из этой зоны никого не эвакуируют, поскольку радиация распространится быстрее, чем организуют вывоз людей. Значит, территория станет закрытой зоной, и люди в ней останутся в смертельной ловушке.

Михаил передал всю информацию вместе с расписанием в Контору и продолжил день в рутине обучения новых пилотов. План американских инструкторов состоял в том, чтобы неопытные пилоты отвлекли на себя внимание российских войск в то время, как тягач по земле повезёт радиоактивный заряд. Разведчик наконец-то получил указания, как только тягач выедет за пределы расположения, покинуть его следом любым способом. Михаил понял, что будет атака с воздуха. С вечера он выехал на внедорожнике за пределы вражеского аэродрома и оставил автомобиль в небольшой посадке. До него ему нужно было пройти около трёхсот метров. Вернувшись в расположение, разведчик продолжил исполнять свои обязанности.

Миша проснулся рано утром. Сегодня связываться с Конторой уже было не нужно. Его миссия на этом объекте подошла к концу, теперь оставалось только выйти из задания живым. Он уничтожил средство связи и смыл мелко раздробленные остатки в унитаз. Всю ночь в подземной лаборатории американские спецы собирали радиоактивный заряд. Утром приехал тягач. Михаил поставил на него маячок размером с божью коровку. По пути его встретит спецгруппа и обезвредит. Погрузка начнётся, когда новобранцы уйдут на занятия.

– Сержант Коул! – официально подозвал МакКормак Михаила, – начинаем погрузку. Второй помощник проследит, чтобы все находились внутри конференц-зала.

Из подземной лаборатории люди в защитных костюмах выкатывали огромный погрузчик, на котором лежал не менее большой герметичный контейнер. Тем временем тягач развернулся и задом подъезжал к лаборатории. Несмотря на всё «остолопство» американских вояк, русским они хотели насолить как можно сильнее, поэтому подобные затеи выполняли с особой дисциплиной и вниманием.

Правда, практически все они проваливались благодаря блестящей работе отечественной разведки. Но и среди наших, как саркастически называют их, «западных партнёров», были талантливые стратеги и тактики, профессиональные агенты разведки и других спецслужб.

Ошибочно думать, что там, за океаном, сплошные закомплексованные невежды, объедающиеся фастфудом, постоянно ищущие контактов с инопланетянами, готовящиеся к зомби-апокалипсису и не вылезающие из кабинетов своих мозгоправов. Америка – серьёзный стратегический противник, противостоящий России руками западных лидеров и их вассалов.

Погрузка завершилась. Тягач с огромным контейнером, похожим на гигантскую цистерну с горючим, остановился на выезде из расположения. Майкл стоял рядом с МакКормаком. Водитель тягача открыл дверь и спрыгнул с подножки на асфальт. Он выпрямился, словно струна, и отдал честь капитану. Тот, в свою очередь, героически играя скулами, козырнул в ответ двумя пальцами и подбадривающе кивнул. Русскому разведчику казалось, что в голове у капитана промелькнуло что-то вроде: «Удачи, сынок! Америка тебя не забудет!» От этого Михаилу стало смешно. МакКормак повернулся к Михаилу и также кивнул. Разведчик едва сдерживался от смеха. Это было нервное.

– Майкл, зайди ко мне через пятнадцать минут. Бомбардировщик прибудет с минуты на минуту. Подготовь вторую полосу, отправь туда сигнальщиков.

– Да, сэр, – Михаил зашагал в сторону штаба, чтобы дать распоряжения. Он понимал, что лучше момента не будет. Дождавшись, когда капитан войдёт внутрь помещения, Михаил резко развернулся и зашагал в сторону восточного выхода с аэродрома, где ждал его спрятанный внедорожник. Он сжимал ключ в руке. Несмотря на блестящую, в том числе и психологическую подготовку, пройдённую в высшей школе разведки, Михаил Калугин испытывал сильное напряжение. Обернувшись несколько раз, он убедился, что за ним никто не шёл. Он вышел за территорию расположения и быстро побежал к автомобилю, сжимая в руке табельный «Глок».

– Майкл, дружище, ты куда так спешишь?

Калугин услышал знакомый голос засранца Оливера. По интонации, не поворачиваясь, разведчик понял, что Оливер настроен недружелюбно. Неужели он слышал, как Калугин передавал информацию, или просто о чём-то догадывается.

– Оливер, у меня задание от капитана, мне нужно ехать в город, – ответил Михаил и взвёл курок.

– Сержант Коул, стать на колени и сложить руки за голову, – крикнул победоносно Оливер. – Я слышал, как ты с кем-то говорил в кабинке. Сейчас я отведу тебя в штаб и там разберёмся, а потом я получу орден за поимку предателя.

Калугин понимал, что ему нужно уезжать, покинуть территорию любым способом. Он не хотел убивать Оливера, поскольку они и так все бы там полегли. Но выбора не было. Михаил, по-прежнему не поворачиваясь, стал на одно колено и выстрелил, просунув пистолет правой рукой между туловищем и левым предплечьем. Разведчик услышал, как сзади рухнуло тело второго помощника. Оливер лежал с дырой в области груди, кровь, пульсируя, вытекала.

Без эмоций Михаил открыл дверь автомобиля, сел внутрь и завёл двигатель. Коробка схватила скорость и внедорожник, виляя задом, выехал на грунтовку. Михаил жал на газ, удаляясь от аэродрома. Над внедорожником пролетели пять ракет класса «Калибр». Через минуту разведчик услышал столько же громких взрывов и десятки помельче. Это взрывались боекомплекты на штурмовиках и горючее.

Калугин на секунду закрыл глаза. Он вырвался в очередной раз, был близок к провалу, но выполнил задание. Капитан МакКормак шёл по территории, когда услышал выстрел неподалеку. Он забежал в казармы и приказал проверить территорию. Американские военные выбегали из казарм, на ходу надевая куртки. Украинские пилоты не понимали, что происходит, суетились и толкались в конференц-зале. На территории звучала тревога. МакКормак повернулся к восточному выходу, откуда прозвучал выстрел, и увидел подлетающие ракеты. Это было последнее, что он видел в своей жизни. Мощные взрывы сравняли с землёй огромный ангар, штаб и казармы, уничтожили самолёты, в том числе и приземлившийся бомбардировщик.

Раненый капитан ВВС США Дональд МакКормак лежал на спине, осколок пробил ему правое лёгкое, кровь сочилась из рваной раны и наполняла лёгкое.

– Коул! Сержант Коул! Майкл! – хрипел

МакКормак. Но ответа не было. Вокруг были раскиданы тела и части тел украинских и американских наёмников, повсюду догорали остатки самолётов и внедорожников. Цель была уничтожена полностью. Задание выполнено.

Тяжёлый тягач ехал по грунтовой дороге. Его местоположение по-прежнему передавал российской спецгруппе маячок, установленный Михаилом. На цистерне было по-русски написано «огнеопасно». За рулём сидел американец украинского происхождения. На дороге на повороте между полем и лесополосой был натянут тройной «ёж». Он был замаскирован тонкими сучьями и сухой травой. Передние колеса тягача, наехав на растяжку, лопнули. Водитель понял, что это нападение. Но в ста метрах от него уже щёлкнул затвор СВД, и пуля вошла ему прямо в лоб. Группа из пяти человек окружила тягач. Проверив и убедившись, что в машине больше никого нет, командир группы сообщил кому-то по рации. Через минуту на месте уже работал отряд специалистов по обезвреживанию особо опасных зарядов. Как только они закончат с «грязной бомбой», начинка с радиацией и всё остальное, включая тягач, будут утилизированы.

Михаил остановился неподалеку от линии фронта, съехав с грунтовки в небольшой лесок. Быстро выйдя из машины, он снял с себя натовскую форму и переоделся свою – российскую. Ему нужно было пересечь фронт, чтобы потом, через Москву, вернуться в Нью-Йорк к Елене и продолжить работу на благо родины. Переодевшись, он достал два баллончика с белой краской, и стал тщательно закрашивать натовские эмблемы символами спецоперации – Z и V.