Текст книги "Психология экономической социализации личности. Основные формы и детерминанты"

Впервые подробное описание первичной, вторичной социализации и ресоциализации было дано П. Бергером и Т. Лукманом в работе «Социальное конструирование реальности: трактат по социологии знания» (Berger, Luckmann, 1966). Обосновывая подход к дифференциации первичной и вторичной ЭС как разных форм одного и того же процесса, мы в данной публикации во многом опирались на характеристики рассматриваемых феноменов, предложенные этими авторами. Так, по их мнению, благодаря первичной социализации человек становится членом общества, вторичная же социализация позволяет уже социализированному индивиду входить в новые сектора объективного мира. В качестве основных критериев дифференциации этих двух форм рассматриваются следующие: приоритет первичной социализации; ведущая роль значимых Других, выступающих в качестве посредников между ребенком и объективным социальным миром, в который он вступает и который конструируется значимыми Другими; неустойчивость реальности, интернализируемой[9]9
  В трактовке интернализации П. Бергером и Т. Лукманом подчеркивается субъективная значимость того, что интернализуется индивидом и становится впоследствии основой его самоидентификации, поведения и т. п. Именно эта значимость присваиваемой социальной реальности, конструируемой значимыми Другими, по нашему мнению, является ключевым дифференцирующим признаком процессов интернализации в концепции данных авторов, по сравнению с интериоризацией. В последнем случае разными исследователями акцент делается на усвоении знаний, опыта, элементов культуры в процессе социального развития личности.


[Закрыть] индивидом в процессе вторичной социализации, по сравнению с устойчивостью «базисного мира», присвоенного в детстве. Граница между первичной и вторичной социализацией определяется тем, сформирован или нет в сознании индивида обобщенный образ Другого и всего, что его сопровождает.

Несмотря на то, что первичная социализация описывается Бергером и Лукманом в первую очередь как период детства, они не проводят жесткую границу по возрастному критерию, делая акцент на его качественном содержании. Мы считаем данное замечание существенным для дальнейшего понимания хотя и относительно условных, но границ между первичной и вторичной ЭС.

В разрабатываемом нами подходе в качестве критериев дифференциации форм первичной и вторичной ЭС принимаются следующие: 1) ведущая роль значимых Других и 2) устойчивость конструируемой картины мира экономических отношений в процессе вторичной ЭС по сравнению с первичной ЭС. При этом мы считаем, что в концепции Бергера и Лукмана роль посредников первичной социализации («значимых Других») явно завышена. С нашей точки зрения, сохраняя высокую важность последних, следует говорить об их приоритете как посредников, но не об абсолютном доминировании, принимая при этом возможность проявления самим субъектом первичной ЭС активности, самостоятельности в процессе интернализации[10]10
  Используя термин «интернализация», заметим, что в его понимании мы в большей степени разделяем взгляды А. В. Серого, который считает, что интернализация – это не только сознательное и активное восприятие социальных явлений и объектов, но и активное воспроизводство в своей деятельности принятых на определенном смысловом уровне норм и ценностей (см.: Серый, 2002). С нашей точки зрения, интернализация предполагает не только и не столько восприятие, сколько присвоение воспринимаемой социальной реальности.


[Закрыть] им экономических знаний, норм, ценностей, моделей поведения и т. п.

Вторичная социализация в концепции вышеупомянутых авторов представляет собой интернализацию институциональных и институционально обоснованных «подмиров», которые представляют собой частичные реальности, характеризующиеся нормативными, эмоциональными и когнитивными компонентами (Berger, Luckmann, 1966). По их мнению, всё, что присвоено в процессе первичной социализации, выступает основой вторичной социализации и придает ей специфичный характер и направленность. Данная мысль отражена и в системном подходе, в рамках которого качества, свойства личности, сформированные на одной стадии социализации, становятся детерминантами на следующей стадии (Ломов, 1984). Аналогичные взгляды высказывают и современные исследователи ЭС (Миронова, 2013; Тараданов и др., 2022; Perez-Felkner, 2013; Preves, Mortimer, 2013).

Таким образом, выделяя вторичную ЭС, согласимся с тем, что присвоенное на этапе первичной ЭС является основой для вторичной ЭС, а многообразие вариантов вторичной ЭС в большинстве своем обусловлено наличием разных вариантов первичной ЭС.

Отметим, что, разделяя представления о дифференциации и взаимосвязи процессов первичной и вторичной социализации, специалисты в области политической социализации (Е. Б. Шестопал, Л. Я. Гозман, Ю. А. Левада и др.) также отмечают специфику каждого из двух процессов, которая не позволяет им делать перенос выявленных закономерностей о факторах, механизмах, содержании первичной политической социализации на функционирование вторичной политической социализации.

Характерными признаками вторичной социализации в концепции Бергера и Лукмана являются следующие: 1) снижение роли биологических факторов в процессе ее детерминации и возрастании роли самодетерминации; 2) социально-историческое многообразие представлений, содержательно ее наполняющих; 3) более высокий эмоциональный контроль (самоконтроль); 4) невысокая степень идентификации со значимым Другим, понимание отсутствия неизбежности в интернализации того или иного знания, опыта; 5) критичность, избирательность по отношению к тому, что интернализируется (Berger, Luckmann, 1966).

Социализация в сфере экономических отношений также предполагает выделение совокупности критериев дифференциации первичной и вторичной ЭС. Речь идет 1) о доминирующем факторе экономического сознания и поведения личности, 2) о характере интернализации экономических знаний, опыта, ценностей, норм и образцов экономического поведения (сплошной/выборочный), 3) о степени опосредствования процесса ЭС (высокая/низкая) и о роли посредников (значимого Другого), 4) о критериях экономической социализированности, 5) о механизмах и факторах ЭС, 6) о степени устойчивости конструируемой картины экономического мира.

Можно сказать, что спецификой вторичной ЭС является интернализация нового экономического опыта (знания, отношения, модели поведения и т. п.), элементов экономической культуры (ценностей, норм, традиций и т. п.) и, посредством присвоенного, последующая экономико-психологическая (или социально-экономическая) адаптация личности к изменившимся социально-экономическим условиям в развитии общества либо к изменившимся экономическим условиям жизнедеятельности человека. При этом его субъектные качества проявляются не только в активности, направленной на достижение баланса между объективным и субъективным миром экономических отношений, но и в том, как он делает выбор, принимает решение в пользу того или иного нового знания, опыта, элементов культуры и т. п., какие способы совладания с изменяющимися экономическими условиями жизнедеятельности он предпочитает. Потребность личности в интернализации нового экономического знания обусловлена как объективными условиями изменения жизнедеятельности человека, так и субъективными факторами, связанными с особенностями его отношения к окружающей действительности.

Уточняя вышесказанное, в процессе вторичной ЭС, во-первых, происходит интернализация нового экономического знания, опыта, норм, ценностей, образцов поведения и т. п., необходимых для эффективного функционирования личности как субъекта экономических отношений в обществе; во-вторых, осуществляется перестройка (подгонка) ранее интернализированного на стадии первичной социализации к новым жизненным обстоятельствам, в первую очередь связанным с тем, что человек начинает самостоятельную экономическую жизнь.

Возникает вопрос о разграничении процессов вторичной ЭС и экономической ресоциализации.

В концепции Бергера и Лукмана в ресоциализации «прошлое перетолковывается для того, чтобы оно соответствовало нынешней реальности», в то время как «во вторичной социализации настоящее интерпретируется так, чтобы оно находилось в последовательном взаимоотношении с прошлым» (Бергер, Лукман, 1995, с. 263). Иными словами, в трактовке авторов основанием ресоциализации является настоящее, а вторичной социализации – прошлое. Принципиальное различие двух процессов Бергер и Лукман видят в уровне интенсивности изменений субъективной реальности. Т. е., если требуется «перенастройка» отдельных секторов этой реальности и нет потребности в кардинальном изменении того, что было интернализировано в условиях первичной социализации, то речь идет о вторичной социализации. Если же трансформация носит «тотальный» характер, то запускаются механизмы ресоциализации. В концепции авторов она напоминает первичную социализацию, поскольку интернализируются не только новое знание, опыт, нормы, ценности, роли и т. п., – по сути, заново формируются элементы сознания и поведения, возрастает роль идентификации со значимыми Другими (там же, c. 176–177). Однако, в отличие от первичной социализации, ресоциализация начинается не «с чистого листа». По всей видимости, «фундамент», на котором строится «новое здание», остается.

Анализируя границы вторичной ЭС и экономической ресоциализации, заметим, что в качестве критериев их дифференциации может быть принят критерий кардинальной трансформации элементов экономического сознания, поведения, экономической культуры в кризисной ситуации, связанной с изменением социально-экономических условий личности и группы. Применительно к процессам вторичной ЭС можно сказать, что ее специфика заключается в интернализации нового (экономических представлений, установок, норм экономического поведения, ценностей и т. п.) и встраивании этого нового экономического знания, опыта и т. п. в уже существующую схему (картину) экономического мира, что не требует полной трансформации ранее присвоенного на стадии первичной ЭС.

Ситуация, когда многим россиянам на стадии вторичной ЭС требовалось отказаться от интернализированного на стадии первичной ЭС с целью достижения успешной экономической социализации в настоящем, в полной мере может быть рассмотрена как пример экономической ресоциализации. В качестве иллюстрации содержания экономической ресоциализации россиян могут быть приведены данные исследований феноменов экономического сознания и поведения, проводимых в 1990-е годы в лаборатории социальной и экономической психологии Института психологии РАН, в вузах и научно-исследовательских центрах Москвы, Иркутска, Санкт-Петербурга, Калуги, Саратова, Твери и др. В этот период исследователями активно изучалась динамика элементов экономического сознания и самосознания личности, экономического поведения личности и представителей социальных и экономических групп (Журавлев, Позняков, 2018; Социально-психологическая динамика…, 1998).

Ряд работ этого периода, выполненных с целью изучения восприятия и понимания россиянами новых экономических явлений, с которыми они не сталкивались на стадии своей первичной ЭС (ваучеризация, девальвация, предпринимательство, реклама и т. п.), могут служить яркой иллюстрацией содержания вторичной ЭС (Социальная психология экономического поведения, 1999). Заметим, что в зарубежной экономической психологии факт объединения Европы спровоцировал поток исследований представлений, установок, отношения населения к новой валюте евро (Meier, Kirchler, 1998; Muller-Peters et al., 1998; Mussweiler, Englich, 2003). Эти и другие работы были включены специалистами в раздел экономической психологии – психологии денег, в то время как полученный авторами фактологический материал дает возможность проанализировать процесс экономико-психологической адаптации населения разных стран к эффектам глобализации в области международной геополитики, что содержательно наполняет предметное поле вторичной ЭС.

Вторичная ЭС личности протекает не только в стабильных, но и в кризисных условиях социально-экономического развития общества («социальные кризисы»), а также в стабильных и кризисных условиях жизнедеятельности самого субъекта («личностные кризисы»). Чем более выражено переживание кризиса, тем большим изменениям подвергаются феномены экономического сознания, самосознания и поведения личности и тем ближе становится граница между вторичной ЭС и экономической ресоциализацией. Можно сказать, что степень трансформации интернализированного – ключевой, но не единственный критерий дифференциации этих процессов.

Вопросы соотношения вторичной ЭС и экономической ресоциализации в разной степени затрагивались и в работах отечественных психологов (Алова, 2002; Козлова, 2004; Стельмашук, 2003, 2015; Цветков, 2011). Общим для всех авторов явилось понимание того, что экономическая ресоциализация связана с изменением актуальной ситуации жизнедеятельности, при которой успешное функционирование субъекта экономических отношений и деятельности требует адаптации к новым ценностям и нормам, регулирующим его экономическое поведение, взаимоотношения с другими субъектами, т. е. речь идет о глубоком изменении ситуации социально-экономического развития личности как условии запуска механизмов ресоциализации.

Продолжая поиск критериев дифференциации двух стадий ЭС, заметим, что временна́я протяженность вторичной ЭС и экономической ресоциализации различаются. Так, вторичная ЭС длится с момента начала самостоятельной экономической жизни и не заканчивается после ее завершения. Характер вторичной ЭС будет отличаться от характера экономической ресоциализации степенью интенсивности происходящих изменений (в стабильных условиях менее интенсивно, в кризисных – более интенсивно). После завершения трудовой деятельности, по всей видимости, должно измениться содержание вторичной ЭС. Экономическая ресоциализация характеризуется более коротким временным периодом и более интенсивной динамикой происходящих в экономическом сознании и поведении изменений. Таким образом, можно сказать, что дифференцирующими критериями вторичной ЭС и экономической ресоциализации могут быть их временная протяженность, интенсивность (темп) изменений, глубина изменений (кардинальная трансформация/частичные изменения).

Итак, анализ показал, что экономическая социализация сопровождает весь жизненный путь человека, его становление и функционирование как субъекта экономических отношений. Выделенные нами критерии дифференциации первичной и вторичной ЭС позволяют различать содержание этих стадий (этапов, периодов), описывать роль посредников, характер протекания процессов, специфику факторов и механизмов и т. п. Ключевым дифференцирующим признаком первичной и вторичной ЭС можно считать не только характер интернализации личностью элементов экономического опыта, культуры и т. п. (сплошной или выборочный, т. е. только новое), но и реализацию присвоенного в экономическом поведении. Своеобразным «водоразделом» первичной и вторичной ЭС становится факт начала самостоятельной экономической жизни (совпадает с началом трудовой деятельности), когда личность выступает уже как субъект экономической деятельности. Выделяемый период «перехода» от первичной к вторичной ЭС, по всей видимости, может быть рассмотрен как самостоятельная стадия. Специфика содержания этого периода указывает на его относительную автономность от содержания первичной и вторичной ЭС.

В отличие от первичной и вторичной ЭС, различение вторичной ЭС и экономической ресоциализации осложнено тем, что вторичная ЭС может происходить как в кризисные, так и в стабильные периоды. В кризисных условиях характер изменений (трансформации) ранее интернализируемых экономических знаний, установок, норм, ценностей и т. п. трудно отличить от аналогичных процессов экономической ресоциализации. Однако включение еще двух критериев – временно́го[11]11
  Речь идет не о темпоральном критерии, а именно о временной протяженности.


[Закрыть] и характера динамики (темп, глубина изменений) – позволит точнее описать содержательные характеристики этих двух процессов. Данные критерии могут быть применены и к сравнительному анализу первичной и вторичной ЭС, однако не с целью поиска различий, а, наоборот, их сходства.

Выявляя специфику первичной и вторичной ЭС, мы обращали внимание на их взаимосвязь, в которой вторичная ЭС есть продолжение первичной. Как отмечали П. Бергер и Т. Лукман, при удачных обстоятельствах перехода от первичной к вторичной социализации между ними не должно быть резких разрывов (Berger, Luckmann, 1966). Согласованность процессов первичной и вторичной социализации обеспечивается успешностью протекания и завершения первичной. В качестве причин «неуспешности» первичной социализации авторы рассматривали следующие: отклонения в физическом и психическом развитии человека; антагонистический характер влияния значимых Других (например, мамы и няни) на формирование личности; противоречие между реальностями первичной и вторичной социализации. Последнее, по нашему мнению, во многом характеризует стадию перехода от первичной к вторичной социализации. Именно на этом отрезке жизненного пути проблема рассогласования реальностей первичной и вторичной социализации становится особенно острой.

Проблема успешности первичной социализации, в том числе политической, экономической и других ее видов, как условия перехода на стадию вторичной социализации, является чаще всего предметом педагогических исследований (Грасс, 2007, 2018; Землянская, 2006; Шайдуллина, 2018). В предыдущих параграфах работы уже упоминалось о том, что в качестве успешности завершения первичной ЭС исследователи рассматривают сформированность у молодых людей в процессе профессионального обучения личностных качеств (ответственности, целеустремленности), профессиональных компетенций (знаний, умений, навыков), ценностно-мотивационного потенциала, инновационного мышления, опыта трудовой деятельности и т. п., которые являются компонентами (в некоторых подходах – элементами) их психологической готовности к переходу на стадию вторичной ЭС, связанной с началом трудовой деятельности (Стельмашук, 2015; Амиров, Шайдуллина, 2014). Выраженность показателей каждого из компонентов готовности позволяет молодым людям быть конкурентоспособными субъектами на рынке труда. Различия в выраженности этой готовности определяются множественностью факторов, начиная от экономического воспитания в семье и заканчивая состоянием развития экономики.

В последние годы в качестве показателя успешности перехода на стадию вторичной социализации исследователи рассматривают финансовую независимость молодых людей от родителей (Васильева, Гуляихин, 2014; Otto, Serido, 2018; Lee, Mortimer, 2009; Kendig et al., 2014). Так, по мнению американских коллег Дж. Ли и Дж. Т. Мортимера, психологическим предиктором финансовой независимости старших подростков и юношей является их экономическая самоэффективность (economic self-efficacy) как одно из измерений Я-концепции личности. Модель экономической самоэффективности включает оценки двух переменных: уверенности в себе и уверенности в экономической системе (Lee, Mortimer, 2009). В процессе лонгитюдного исследования авторы обнаружили, что более высокие показатели 14–15-летних подростков по этим двум параметрам оценки экономической самоэффективности проявились через шесть лет у тех респондентов, в процессе воспитания которых родители формировали соответствующие установки на трудовую занятость, вкладывали деньги в их образование, стимулировали к получению раннего опыта зарабатывания денег. Данные респонденты впоследствии быстрее других обрели финансовую независимость от родителей.

В исследовании А. Отто и Дж. Серидо показано, что молодые люди из бедных семей раньше, чем их сверстники из более обеспеченных семей, обретают финансовую независимость (Otto, Serido, 2018; и др.). Они вносят свой вклад в семейный доход уже в подростковом возрасте, рано начинают осознавать ответственность за свои финансы. В лонгитюдном исследовании С. Шим, Дж. Серидо и Ч. Тана, проведенном в период финансового кризиса 2008–2009 гг. в одном из американских университетов, было обнаружено, что не собственно сбережение средств обеспечивает высокий уровень позитивного восприятия студентами своего финансового благополучия в будущем (измеряли уровень счастья по С. Любомирской), а их активность, проявляемая в предпочтении молодыми людьми разных стратегий (инвестирования, обучения финансовому поведению, сбережения) (Shim et al., 2012). Авторы обнаружили, что экономическая (финансовая) активность группы студентов, выбравших не одну, а сразу несколько стратегий, впоследствии обеспечила молодым людям чувство финансовой безопасности.

Подобного рода исследования в зарубежной экономической и социальной психологии проводятся ежегодно и насчитывают сотни работ (Angulo-Ruiz, Pergelova, 2015; Despard, Chowa, 2014; Van Campenhout, 2015; и др.). Все они направлены на выявление условий, факторов, механизмов формирования финансовой независимости молодежи, а также профилактических мер в решении этой проблемы посредством повышения их финансовой грамотности. Значимыми посредниками в данных работах рассматриваются финансовое воспитание в семье и введение новых обучающих программ в школах. По сути, авторы ищут ответ на вопрос: какая система факторов обеспечивает успешность перехода от первичной к вторичной ЭС? Почему одни молодые люди становятся экономически независимыми и самостоятельными, быстро достигают успеха сразу после получения профессионального образования, а другие пополняют ряды безработных, длительное время не могут «найти себя» в профессии, не могут (или не желают) сепарироваться от родителей?

Предикторы «неуспешности» перехода от первичной к вторичной ЭС частично раскрываются в исследованиях, проведенных на группах безработной молодежи (Грановская, 2013; Демин и др., 2018; Стельмашук, 2015; Чуйкова и др., 2012). Наряду со структурными причинами безработицы, связанными с экономической ситуацией в стране, состоянием рынка труда, реформами в системе среднего и высшего профессионального образования, отсутствием института распределения выпускников вузов и т. п., специалисты отмечают и психологические. Так, ориентация молодежи на быстрый карьерный рост, легкое получение высоких заработков, престижность места работы и т. п. наряду с их гедонистическими и патерналистическими установками осложняют переход к началу трудовой деятельности, тем самым изменяя направленность и характер процессов вторичной ЭС. В условиях высокой степени неопределенности будущего учащаяся молодежь переживает кризис занятости, который А. Н. Демин определяет как «нормативный латентный» (Демин и др., 2018). Одной из форм проявления данного вида кризиса является протестное поведение современной европейской молодежи в ответ на изменения правительством условий их трудоустройства после окончания вуза (см. там же)[12]12
  Следует отметить, что ситуация отмены института распределения выпускников вузов и в нашей стране рассматривается как одна из причин молодежной безработицы. Намеченные правительством в марте 2022 г. меры по поддержке организаций, принимающих молодежь до 30 лет на работу, возможно, изменят эту ситуацию в перспективе.


[Закрыть]. Предвосхищая сложности перехода от первичной к вторичной ЭС, молодые люди демонстрируют опережающие стратегии совладания с собственными страхами и тревогами относительно их будущего финансового и материального благосостояния. Иными словами, на стадии перехода от первичной к вторичной ЭС у данных представителей студенческой молодежи наблюдаются признаки негативной антиципации, связанной с предвосхищением тех ситуаций, которые потенциально могут изменить характер вторичной ЭС в направлении снижения качества жизни. Каковы же ее причины?

Трудности перехода молодых людей к взрослой жизни европейские психологи связывают с процессами депривации, маргинализации, социальной изоляции, переживания бедности. Так, в серии исследований проблем молодежной безработицы, проведенных в десяти европейских странах, авторы обнаружили, насколько сложным для людей в возрасте от 18 до 24 лет (общий объем выборки 17000 человек) является этот переход (Youth Unemployment…, 2003). Те из них, которые испытали финансовую депривацию, имеют высокий риск маргинализации в разных областях социальной жизни. Несмотря на это период безработицы от момента завершения обучения и до начала работы на полную ставку многие современные исследователи рассматривают «нормальным» проявлением социализационных процессов современного общества (Furlong, Cartmel, 2003; Rutter, Rutter, 1993). По мнению многих авторов, психологическими факторами молодежной безработицы являются следующие: неуверенность в себе, своей востребованности на рынке труда как профессионала; установка на поиск престижной и высокооплачиваемой работы, приносящей удовольствие, вместо установки на занятость и самореализацию; низкий уровень ответственности за материальное и финансовое благополучие близких, ориентация на себя, свои интересы и т. п. (Грановская, 2013; Демин и др., 2018; Нестерова, 2011; Чуйкова и др., 2012).

Все вышеперечисленные исследования наглядно иллюстрируют тот факт, что переход от первичной к вторичной ЭС, раскрывающий связь этих двух стадий, носит гетерохронный и нелинейный характер. Его успешность зависит от множества факторов, но не предполагает какого-либо одного варианта пути развития субъекта экономических отношений. Реализация возможности выбора молодыми людьми способа перехода на стадию вторичной ЭС в конечном счете приводит к достижению ими финансовой независимости, профессиональной самореализации, конкурентоспособности на рынке труда и т. п.