Текст книги "Унесенная в дюны. Африканские дневники"

Глава 8. Орхидеи и таракан

Бледный диск солнца спрятался за густыми облаками. Парит. Но дождя уже не будет. На дворе начало ноября, и сезон муссонов в Нигере давно позади. Полыхают на грозном небе сухие молнии. Раскалённый ветер дует в спину, разглаживая, словно утюгом, хлопковые шаровары и майки. Сегодня суббота и мы отправляемся на прогулку за… орхидеями.

Грозно рычит внедорожник, струится вдаль единственная асфальтовая дорога, вздрагивает на горизонте расплавленный воздух.

Во время периода дождей в каждой деревне и даже в самом последнем ауле появляется огромная, похожая на озеро лужа. Это – стратегический запас воды на оставшиеся до следующего периода муссонов 9 месяцев. В мутной буро-красной воде плещутся детишки и домашний скот, ополаскивает посуду, стирает белье и моется вся деревня, ее же используют для приготовления нехитрой трапезы: похлёбки из местных зерновых. До колодца порой несколько часов пешком, но ближе к засухе потянутся к источнику женские пешие караваны с огромными желтыми канистрами. Как там у Агнии Барто: «…это дело не мужское!».

Вода – голубое золото Африки

Каждые три года Всемирная программа ООН по оценке водных ресурсов публикует доклад, представляющий самую полную оценку состояния пресноводных ресурсов в мире.

Последний, третий доклад, который был обнародован на Пятом Всемирном водном форуме, проходившем в Стамбуле в марте 2009 года, является результатом совместной работы 26 различных подразделений ООН, объединённых в рамках Десятилетия ООН «Вода для жизни» (2005 – 2015 гг.).

Авторы доклада делают важный вывод о том, что в Африке южнее Сахары почти 340 млн человек лишены доступа к безопасной питьевой воде. Полмиллиарда людей в Африке не имеют адекватных очистных сооружений, далеко отставая в этом от других регионов мира.

Почти 80% заболеваний в развивающихся странах, от которых каждый год умирает почти 3 млн человек, связаны с качеством воды. Так, от диареи каждый день умирает 5 тысяч детей, то есть каждые 17 секунд умирает по ребенку. В целом же почти 10% болезней в мире можно избежать с помощью улучшения водоснабжения, очистки воды, гигиены и эффективного управления водными ресурсами. Источник: сайт WWAP.

После дождя саванна прекрасна: терракотовый глинозём подернулся сочным зеленым ковром. Похоже, что даже камни цветут. Живительная влага творит чудеса: зёрнышко десятилетиями прячется в сухой глубине и достаточно лишь капли воды, и тут же проклюнется листок-корешок. «Вода – это жизнь», – гласит народная африканская мудрость.

Кружатся под водой сиреневые пышные гроздья гиацинтов и элегантные кувшинки, а старая сгорбившаяся акация утопает по колено в вязкой жиже. Вздрагивая белоснежным оперением, склонив набок головку, грациозно перебирает длинными лапами египетская цапля. Время от времени птица ударяет по водной глади острым клювом-пинцетом, ловко подбрасывает в воздух очередную зазевавшуюся жертву, и через мгновение она исчезает в широко распахнутой глотке.

Привстав на задние лапы, пестрые козочки лакомятся сочной листвой манго. Если вода – это жизнь, то манговое дерево – это дерево жизни. Даже в самую сильную жару вы найдете под развесистой кроной этого могучего дерева прохладный приют Огромные бриллиантово-зеленые, рыжебокие плоды с чуть волокнистой желтой или оранжевой мякотью спасут от жажды и голода. Сладкие, пахнувшие аскорбинкой из детства они идут на варенье, сок и вино, их сушат, варят и парят, добавляют в мясные блюда.

Курица с манго

одно манго средних размеров,

600 гр. куриной грудинки,

3—4 зубчика чеснока,

столовая ложка бальзамического уксуса,

острый перец,

перец болгарский сладкий,

маленький кусочек имбиря,

подсолнечное или оливковое масло,

соль.

Грудинку режем на небольшие кусочки. Солим, перчим. Выдавливаем 1—2 зубчика чеснока. Имбирь чистим, нарезаем мелкой соломкой, добавляем к курице. Добавляем уксус и масло. Перемешиваем. Оставляем мариноваться на 2—3 часа. Нарезаем перцы соломкой. Нарезаем 2 дольки чеснока пластинками. Манго чистим и нарезаем небольшими дольками. Обжариваем курицу 5—6 минут на среднем огне. Постоянно помешиваем. Засыпаем перцы, чеснок, манго. Помешивая готовим еще 1—2 минуты.

Во всех деревнях, городах, аулах и поселениях есть своя манговая роща. Блестящие листочки, яркие плоды на длинных шнурках-плодоножках. Крона обрезана на одном и том же расстоянии от земли. А почему? Что за чудо садовник печется над волшебным деревом? От чьих забот не утаится ни один листочек? Это козы-садоводы, привстав на задние лапы, ловко «подрезают» растения.

Мы останавливаемся недалеко от деревеньки. Плетеные из тростника заборчики, глинобитные хижины, шарообразные зернохранилища, единственное здание из камня с свежевыкрашенными голубой краской железными ставнями – это школа. В центре поселения соломенная крыша на деревянных, отполированных временем столбах. Это знаменитое «l'arbre à palabre», дерево-беседка, место встречи старейшин, своеобразный сельсовет.

Тянутся к нам на встречу заскорузлые, неожиданно светлые ладошки местной ребятни. Сверкают радостные улыбки, горят любопытством черные глазки-угольки: Белый, что ты мне привез, белый? Где мой подарок, белый? Из-за плетня появляется старуха. Из одежды – огромный кусок яркой ткани, завёрнутый как банное полотенце да резиновые сланцы. Она совсем старая (ей уже 45) и больная. Она дотрагивается до моего лица скрученными, узловатыми пальцами похожими на корни пустынного дерева, шепчет себе под нос: «Лунная, странная кожа».

Благодаря нашему спутнику, мы обмениваемся приветствиями. В этой деревне живут представители племени сонгай, и Лоран прекрасно знает их язык – джерма.

Про приветствия

Жизнь в пустыне и саванне диктует свои законы. Расстояния между деревнями значительны, автобусы, проносящиеся на страшной скорости по пустынной дороге, соединяют только крупные города. Посудите сами: Ниямей – Агадес 100 0км, Ниямей – море (Котону столица Бенина) – 1500 км, Ниямей – Зандер (древняя столица племени хауса) – 900 км.

Можно, конечно, воспользоваться услугами такси-брус – деревенского маршрутного такси. Ржаво-белый пятиместный рыдван времен колонизации наполняется «под завязку»: внутри порой помещается до 10 пассажиров и шофер, а на крыше высится несметная поклажа: тюки, мешки с мукой и крупой, чемоданы, сетки с луком и чашками из тыквы, матрасы, клети с курами и цесарками, и сверху важно покачиваются, подрыгивая на ухабах, стреноженные козы и барашки. Хрупкая гармония сооружения вызывает у меня ужас и восхищение.

Но такси-брус – это для особых случаев: свадеб, рождений, похорон, поездок за провизией на базар. За транспорт нужно платить звонкой монетой, западно-африканскими франками, а ведь нигерская деревня до сих пор живет по принципу: ты мне плошку – я тебе суп. Поэтому жители деревни не часто видят чужаков, и новоприбывшего следует хорошенько расспросить.

В языке джерма, как и в хауса, который я несколько лет успешно изучала и менее успешно применяла (а теперь и также благополучно запамятовала), самое обычное приветствие включает в себя следующий джентльменский набор вопросов:

Как дела? – Как супруг (супруга)? – Как дом? – Как дети (даже если у вас нет своих, они обязательно найдутся в вашей семье)? – Как работа? – Как усталость? Как погода? – Как дождь? (во время сезона муссонов) Как жара? (во время засушливого периода) – Как ветер? (во время сезона гарматана).

Даже в городе языковые традиции по прежнему сохраняются, и не следует забывать о лингвистических приличиях даже на работе. Представьте себе картину: прием в одном из местных министерств. На мне деловой костюм, очки для солидности и элегантные лодочки. Вежливо потряхивая руку африканскому великану из правительства Танжи в ловко сидящей английской тройке, я, путаясь в падежах и родах, старательно вызнаю у него о погоде и детях, ветрах и усталости. К счастью, ответ оптимистически лаконичен: «Все хорошо, слава Богу!».

Мамаду Танджа (фр. 1010
  http://ru.wikipedia.org/wiki/Французский_язык


[Закрыть] Mamadou Tandja, род. В 19381111
  http://ru.wikipedia.org/wiki/1938,


[Закрыть] Маине-Соро а1212
  http://ru.wikipedia.org/w/index.php?title=Маине-Сороа&action=edit&redlink=1,


[Закрыть] Ни гер1313
  http://ru.wikipedia.org/wiki/Нигер)


[Закрыть] – президент Нигера с декабря 1999 по февраль 2010.

Убедившись, что все в деревне «слава Богу», мы опускаемся на колени у воды. В прошлый свой приезд наш попутчик нашел на берегу деревенской лужи-озера мелкие нежно-фиолетовые орхидеи. Сегодня мы соберем их семена и отправим на экспертизу во Францию.

Я едва слышно вскрикиваю от боли: в ногу мне впивается злобный крам-крам. Эта колючка – чудо природы. Результат тысячелетней борьбы за выживание. Острые крючочки-иголочки невозможно отодрать от одежды или шерсти. Впившись в ткань, или надёжно оседлав животное, колючка путешествует по стране и миру в поисках лучшей доли. Вооружившись пинцетом (спасибо вам, швейцарцы, за незаменимый ножик), я пытаюсь избавиться от жуткой семечки.

Неожиданно ногу пронизывает страшная боль. «Снимай штаны!», – командует Лоран. Плохо соображая от страха, я лихо скидываю красные шаровары. Да не здесь же! Уже в машине мой обидчик нашёлся: по ноге ползал испуганный муравьишка.

Собрав, наконец, семена в баночку, а детей Лорана в багажник джипа, мы отправляемся домой. В машине у меня начинается жар и рвота.

Из персонала в французском госпитале в субботу – только устрашающего вида стервятники во дворе. Это обнадёживает. Вызванный доктор не скрывает своего раздражения. Еще бы, такую партию в теннис пришлось прервать! Он недовольно швыряет ракетку в угол кабинета, натягивает кипельно-белый шуршащий халат на помятую майку и шорты. Из-под медицинской робы забавно торчат волосатые ноги. Пахнет дорогими духами и спортивной площадкой. Неожиданно врач лучезарно улыбнулся. Он признал новенькую из танцевального клуба. «А я ведь говорил вам, мадам, что вам следует танцевать вальсы и танго, а не лазить по негритянским трущобам в сомнительной компании. У вас, моя дорогая, переутомление и солнечный удар. Пусть служанка приготовит вам легкий ужин из овощей, свежий сок. Отрегулируйте кондиционер, примите ванную и отправляйтесь, голубушка в кровать. Питье и сон. Вы – абсолютно здоровы.»

Всю ночь меня знобило. Ломили суставы, страшно болела голова. С утра в понедельник, выпив десятую по счету таблетку жаропонижающего, я отправилась на работу. Оттуда на служебной машине я была доставлена в бессознательном состоянии в африканскую, к счастью, больницу.

Анализ крови, практически обязательный в Нигере при температуре больше 38 градусов, показал острую запущенную форму малярии. Я не узнавала близких, бредила, металась в жару. В бреду, мне вдруг стало казаться, что у меня растут пальцы рук и вот уже они толще предплечий и длиннее ног и так тяжелы, что пошевелить руками я уже не могу.

Загадка

Какое самое опасное животное в Африке? Грозный царь зверей задирающий 500-килограммового буйвола? Самка бегемота, способная, спасая собственное дитя, в щепки разнести 15-метровую моторную пирогу с десятком пассажиров? Упрямый и злобный африканский слон? Смертельно ядовитая флегматичная мамба? Неверно.

Правильный ответ: малярийной комар.

По данным «Всемирного доклада о малярии 2011 года», в 2010 году произошло 655000 случаев смерти от малярии, что на 36000 меньше, чем в предшествующем году. Несмотря на то, что ежегодное снижение на 5% является значительным прогрессом, показатели смертности остаются однозначно высокими.

Почти месяц я пролежала в постели. Ослабшая, с дрожащими от напряжения коленями я словно тень бродила по дому, цепляясь за выступы в стенах, чтобы не упасть. Осунувшийся за время моей болезни муж поил с ложечки и менял повязки на пылающем лбу. Заботливый Сильвен варил мне жуткие на вкус целебные отвары из кинкилиба.

Кинкилиба (от Та Ли Либа – вот – дерево (волоф, Сенегал) – травянистое растение широко используется в западной Африке благодаря своим лечебным и общеукрепляющим свойствам. Настойки из кинкилиба применяют для профилактики и лечения малярии.

На исходе третьей недели я, с трудом перебирая босыми ногами, отправилась в ванную. Из последних сил рухнула в море пены и ароматов. Но тут, как у Корнея Ивановича, откуда не возьмись… таракан! Да еще размером с хороший финик, лоснящийся, с препротивными усами. И бух в мою пену!. Резво вскочив из ванны, я с диким воплем понеслась за аэрозолью. Так кончилась моя болезнь. Африканские врачи спасли меня от смерти, а вернул к жизни – африканский таракан.

Вернувшись через несколько дней на занятия в танцевальный клуб для белых бездельников, я с радостью отмстила незадачливому лекарю. «Случайно» и с всей силы вонзив 7-сантиметровый каблук ему в ногу, я лучезарно улыбнулась, прощебетала «миль пардон» и закружилась в ритме чаровника Штрауса.

Собранные у лужи растения оказались вовсе не орхидеями. Ну и что! Зато какой был день…

Глава 9. Зима/Базарный день в Аюру

На дворе декабрь. Ветер разогнал последние тучки, и у нас навечно воцарилось лето. Пронзительно голубое небо, золотое солнце. Прогноз погоды в Ниямее на телевидении записывают наверное раз в году: «Сегодня ясная, солнечная погода. Температура воздуха 35 градусов».

К вечеру стало холодать. С утра на работу спешат закутанные в яркие шарфы и теплые куртки африканцы. На голове – шапочка-петушок или детский капор с огромным цветным помпоном, а на ногах те же сланцы. Ну нет на рынке зимней обуви! Как-то мне встретился старичок в лисьей, потрёпанной жизнью, шубе. Холода… Ночью до +19 С°.

Впереди выходные, и мы отправляемся за 350 км. от Ниямея, в Аюру.

Сверкающий «Прадо» несется по пыльной дороге в сторону границы Мали. В машине прохладно, из динамика рокочет Трейси Чепман. Ослики, повозки, пешеходы – как кадры из кино. Мы – по разные стороны экрана.

Айюру. Затерянный в песках городишко на берегу великого Нигера. Полноводная река – пристанище кайманов и гиппопотамов. Последние, по словам местных жителей, обладают весьма склочным характером: днем нежатся в иле и пугают проезжающие пироги. А по ночам забираются в прибрежные огороды, воруют маньок и кабачки, топчут рисовые поля. Местные жители из племени сонгай устраивают на зловредного соседа облавы, охоту, но забияка возвращается вновь и вновь.

Известный французский этнолог Жан Руш снял в пятидесятых годах прошлого века документальный фильм об охоте на это огромное млекопитающее. Вес взрослого животного достигает 2—3 тонн, а многочисленные охотники вооружены лишь пиками. Впечатляет.

Посмотреть можно здесь: http://www.kinopoisk.ru/level/4/people/101138.

День воскресный, и на местный рынок со всех сторон стекается, сползается и плывет население окрестных сел. Грациозные моторные пироги с вздёрнутыми расписными носами доставляют десятки пассажиров из соседнего Мали. В ветхих плоскодонках перебираются соседи с противоположного берега. Управляют такими судёнышками мальчики-подростки лет 12-лет. Ловко балансируя на корме, они отталкивают пирогу от берега длинным шестом. Река подхватывает лодку и словно щепу несет вниз по течению: только успевай уворачиваться от торчащих грозно камней да тихих заводей, где дремлют порой гиппопотамы, и вовремя поворачивай.

А вот переплывает реку огромное стадо буйволов: в стороне от деревни мычит и блеет птичий, а скорее животный рынок. Впереди, вытянув старательно черную морду с огромными острыми рогами, плывет бык-вожак, а рядом, уцепившись за грозный рог, плещется мальчик-пастух.

На тележке, запряжённой осликом трясутся на ухабах женщины буза: замысловатое сплетение косичек, черные платья-распашонки из хлопка, бесчисленные яркие бусы из дешёвого бисера. Буза – рабы туарегов. До сих пор девочек их бедных семей продают, отдают или крадут: и затем в богатых поселениях они выполняют черновую работу, нянчатся детьми чуть старше их самих, а часто становятся легкой добычей для хозяев – любителей молодости. Лица женщин «украшают» зарубки с именами хозяина на тамашек (язык племени туарегов), а на ногах – огромные литые бронзовые браслеты «рабства». Некоторые из моих «белых» знакомых охотятся за подобными украшениями на всех африканских рынках, а затем гордо выставляют «находки» в своих шикарных салонах и прихожих… к моему величайшему стыду.

В 1991 году в Нигере была создана неправительственная организации по борьбе с рабством Тимидрия (в переводе с тамашек Братство). Несмотря на отказ официальными органами признать факт существования данного феномена в Нигере, по данным этой организации, в настоящий момент более 40000 человек принадлежат другим людям и семьям. Данное явление особенно распространено среди туарегов, берберов и пель. Невольники часто становятся жертвами лишений, пыток и сексуальных домогательств.

Замер на одной ноге пастушок-пель: соломенная шляпа с затейливыми узорами из кожи, бирюзовая рубаха пузыриться на ветру, кожаные плетеные шлепки, деревянный посох. Устремив взгляд куда-то вдаль, он внимательно следит за приближением стада коров. Его коров. Пель не может представить свою жизнь без животных. Это единственное его достояние. Корова, коза, овечка – это его микрокосмос. Родившись в палатке из коровьих шкур, он с самых первых дней жизни пьет коровье молоко, греется у огня из сушенных коровьих лепешек, прячется от ветра за коровьей спиной, шьет палатки и сувениры из коровьих шкур и следует по всей стране от пастбища к пастбищу, от колодца к колодцу за своей коровой. Стада передаются по наследству по женской линии, и лишь при крайней необходимости одну из коров продают на мясо, чаще пель продают молоко и сушенный сыр чуку. Маленький пель рождается, растет, влюбляется, растит детей, стареет и умирает среди бурёнок и милок.

Анекдот в тему

Однажды по дороге мы подобрали знакомого пеля-продавца молока. Обычно каждую субботу он, радостно улыбаясь, вкатывает во двор залатанный велик, увешанный канистрами с молоком. Улыбка его – это отдельный разговор, а вернее отдельный кошмар: наваждение дантиста. Все верхние передние зубы молочника растут параллельно земле. Издалека признав знакомца (так и хочется сказать по зубам), мы предложили его подбросить. Направлялся он навестить сестру, которая вышла замуж в городе. От стойбища до города оставалась 40—45 км. Четыре часа пешком хорошим ходом. Мы добрались за 20 минут. Радости нашего попутчика не было предела. Какая хорошая машина. Вы наверное очень богатые. Интересно, а сколько у вас коров во Франции? Узнав, что коров у нас нет ни во Франции ни в России, наш знакомый был так потрясён, что весь дальнейший разговор был сведён на нет. Богатого человека, который так и не купил себе корову, понять пассажир так и не смог.

У моего коллеги из консульства Дании, пеля по происхождению, также имелось это самое вожделенное стадо, но верблюдов где-то под Агадесом. Временами он устремлял невидящий взгляд в пустоту и заявлял: «Все мне тут, Мадам Таня, немило… Брошу работу, (он занимал пост главного бухгалтера), и отправлюсь в брус (саванну) пасти коров…» И дальше, как в знакомом с детства письме: да будет мне счастье…

Люд и скот все прибывали. Выныривали из мутных вод все новые коровьи морды, блеяли козы, из пыльных облаков на дороге возникали очередные микроавтобусы. Русская народная загадка про огурец на самом деле, похоже, писалась вот о таких маршрутках. В 15-местный японский ван набивалось до 30 человек, а с багажника, заваленного многочисленной поклажей, грустно взирали на базарную сутолоку все те же козы, бараны, куры и цесарки.

Под навесами из соломы раскинулись товарки и товары. Огромные африканские девы, в диких для европейского взгляда нарядах из набивного ситца галлюциногенных расцветок: оранжевые петухи на темно-синем фоне, причудливые салатовые огурцы-завитки на ярко розовой траве, свастиковидные фиолетовые солнца тонут в канареечных квадратных облаках. В Нигере в свое время китайцы открыли ситцевый заводик. Но их продукция особой популярностью не пользовалась: дизайн скучноват для местного бомонда. А ведь в чем-в чем, а в аляповатости нашим восточным соседям не отказать.

Шумит рынок, сосет курчавый младенец пудовую грудь мамки-торговки, ругается с пастухом старичок-сморчок. Все любопытно белому туристу. Но есть места, куда заглядывать не стоит. Мясной ряд… Сушится на солнце нарезанное полупрозрачными лоскутами мясо. Килиши. Пекутся на углях бараньи шашлыки. Кругом – тысячи мух. А вот кусочек – ни одного насекомого не видно… Это потому, что по соседству пристроилась огромная ящерица, здесь их называют маргуя, и ловко смахивает в пасть зазевавшихся летунов. Завернутое в кулек, в обрывок пакета из под цемента, мясо источает сладостный аромат, а нежнейшие мясные чипсы просто тают во рту, ну а об увиденном просто не стоит думать… перед едой.

На рынке приобретаются совершенно ненужные, но забавные вещи: игла размером с шило, сшитые из коровьей шкуры мини-амфоры для подводки для глаз, россыпь расписанных вручную бусин из переработанного стекла, четки из кости и корзинки: большие, маленькие и не очень. Для всего: грязного белья, фруктов, картошки, ниток и чая… плетеные из соломки флажки-охала и пластиковый коврик для молитв, на котором так приятно будет разбить бивуак где-нибудь на природе, или по крайней мере в саду.

Разгорячённые зноем и торгом мы сворачиваем к отелю. Единственная гостиница в Аюру называется просто и без причуд: Отель. Рыжее здание располагается на берегу реки и владелец гостиницы радостно сообщает, что палатки разбивать не стоит: по ночам в помойке ковыряются гиены, а по двору в поисках вкусненького бродят одинокие гиппопотамы. На мое предложение устроить на них засаду спутники ответили вялым зевком, лишь седой повар неодобрительно покачал головой.

Отобедали 20-килограммовой рыбой капитаном и жаренными бананами, на десерт – ежик из манго. Вечерняя прогулка на пироге запомнилась погоней за пластиковым шлёпанцем Алана. Сынуля Лорана развлекался охотой на стрекоз с лодки и брошенный в очередной раз башмак угодил за борт. Гнались за туфлей всем миром, но бурная река поглотила резиновый сланец, и оставшееся время в Аюру Алан проковылял в шикарной паре: сланец на левой ноге, мужской двойной носок – на правый.

«Лектичество в 10 выключу», – предупредил радушный хозяин, и мы послушной цепочкой сразу после ужина потянулись по комнатам. Перед нашей дверью крепко пахнуло хорошим французским сыром Эпуасс. Русскому человеку такой дух противопоказан. Я гневно взмахивала сероватыми простынями, заглядывала под кровать. Но источник проявил себя к ночи: в расщелине между номерами жило бойкое семейство летучих мышей. С наступлением темноты соседи оживились и с бодрым писком отправились на охоту, а малыши гневно требовали добавки. Рассерженный муж выглянул наружу и через мгновение заметался по комнате: перепуганная мышь запуталась в его смоляных кудрях и выпутывали ее уже все вместе: я, муж и хозяин, прибежавший на мой дикий вопль.