Текст книги "Дальние континенты"

8

Это был уже настоящий лес, а не реденькая прозрачная роща, какие встречались на равнине. Старый, как само Время, этот лес не был похож ни на один из знакомых священнику лесов. Он состоял из одних лишь дубов. Древние гиганты стояли, сплетя кроны, и под ними на земле лежал лишь толстый слой прелых листьев да пощелкивали под ногами сухие желуди. Ни кустика, ни травинки не росло под непроницаемым покровом огромных дубовых листьев. За необъятной толщины стволами могли укрыться не только трое беглецов, но и еще дюжина человек.

Гибкая стремительная иир'ова тенью неслась от одного ствола к другому, обгоняя движущийся по широкой дороге отряд. Клетка на колесах время от времени негромко поскрипывала, копыта лошадей мягко стучали, всадники изредка обменивались словами… а Лэса, укрываясь за дубами, посылала непрерывный ментальный призыв и пыталась уловить хоть одну-единственную ответную мысль четвероногих. Но лошади таились. Они упорно делали вид, что не видят и не слышат Лэсу, хотя она уже несколько раз попадала в их поле зрения, и они видели – с ними говорит не человек. Наконец Лэса сдалась и позвала лорса:

– Клуц, ты должен сам попробовать. Ты больше похож на них.

– Да, я тоже так думаю, – согласился огромный северный скакун. – Но я слишком большой, меня и всадники могут заметить.

– А я их отвлеку, – предложила иир'ова. – Но мне кажется, они должны увидеть вас обоих – тогда они поймут, что Иеро им не враг, хотя он и человек.

– Да, так и сделаем, – откликнулся Иеро. – Действуй.

Перебежав за спиной отряда на другую сторону дороги, Лэса исчезла между дубами. Через несколько секунд из глубины леса донесся негромкий, но весьма устрашающий вой. Всадники насторожились, переглянулись и заставили лошадей подойти поближе друг к другу. Но они по-прежнему держались двумя группами – впереди клетки и позади нее. Вой повторился. Всадники, глядя в лес справа от дороги, вынули из ножен длинные сверкающие мечи. Никто из них, похоже, не обратил внимания на то, что лошади вели себя совершенно спокойно, лишь изредка прядали ушами и тихо фыркали. Вой зазвучал громче, приближаясь, – заунывный и грозный. Отряд прибавил ходу.

Лорс и священник подобрались к дороге слева, обогнав отряд, и остановились за дубом, мысленно обращаясь к лошадям. Те молчали. Иеро уже начал думать, что лошади просто не желают общаться с чужаками. Клуц, рискуя быть замеченным людьми, сделал несколько шагов вперед, выйдя на самую обочину, и на его огромную черную фигуру упал лунный луч, прорвавшийся к земле. Лорс качнул рогами и на мгновение зажег на них огоньки. Этому фокусу он научился давно, еще когда северяне сидели в тюрьме Безымянного Властителя. И снова мысленно окликнул лошадей:

– Ну почему вы не отвечаете? Чего вы боитесь?

И сразу же снова отступил в тень и скрылся за толстенным стволом.

А в следующую секунду он и священник услышали:

– У нас есть причины бояться. Новая Римская Церковь уничтожает всех, кто владеет мысленной речью, – не только четвероногих, но и людей тоже…

Иеро вздрогнул и просто-напросто не поверил тому, что услышал. Как это – уничтожает? Убивает, что ли? Людей? Нет, этого не может быть…

– Но мы поможем вам… – продолжила одна из лошадей. – Мы поможем вам… там, в Риме… идите туда за нами. Вам найдут укрытие. Вы уведете своих друзей. Но не забывайте – вам постоянно будет грозить опасность… никто не знает, когда его настигнут шпионы Новой Церкви…

Разговор прекратился, потому что Лэса устроила в глубине дубняка такой концерт, что можно было подумать – в лесу сцепились в смертельной схватке по крайней мере два десятка бешеных котов. Всадники вонзили в бока верховых лошадей шпоры, хлестнули тех животных, что влекли клетку, – и отряд помчался во весь опор, спеша выбраться из леса или хотя бы очутиться как можно дальше от неведомых зверей, неизвестно как забредших в тихий знакомый лес, всегда бывший таким безопасным.

– Лэса, хватит! – позвал кошку Иеро. – Мы уже поговорили.

– Слышала, – отозвалась иир'ова и, выдав на прощание еще одну замысловатую руладу, умолкла. Через минуту она присоединилась к друзьям, бесшумно выскочив из-за дерева по другую сторону дороги.

– Ну и как тебе эта новость? Уничтожают… я что-то не понял, неужели убивают? – немного растерянно произнес Иеро. – Просто за то, что люди умеют разговаривать мысленно?

– А почему бы и нет? – спокойно ответила Лэса. – Ты что, мало всяких гадостей дома видел? Если уж ученые Безымянного человеческий мозг впихивают под черепаший панцирь – просто так, чтобы посмотреть, что из этого получится… чему ты удивляешься?

– Да, но в наших краях телепатические способности стараются развивать! – возразил Клуц. – А здесь, выходит, их истребляют? Какой в этом смысл? Мысленное общение куда удобнее словесного!

– Наверное, они думают иначе, – отмахнулась Лэса. – Так мы идем дальше, или мы стоим на месте?

Они вышли на дорогу и спокойно зашагали по ней – теперь им не от кого было прятаться. А если бы их нагнал запоздавший путник, они всегда успели бы укрыться в лесу. Иеро упорно продолжал думать о том, что услышал от лошадей. Он хотел понять, в чем может скрываться причина такого странного отношения к способности ментального взаимопонимания. Неужели Новая Римская Церковь вернулась к тому, что было в седой, незапамятной древности, много тысяч лет назад? Неужели теперь здесь, в Европе, вернулись к тому, что всегда считалось стыдом человечества – к уничтожению «непохожих»? Священник просто не в состоянии был поверить в подобное. И еще одного он не мог понять. Если здесь много мыслящих четвероногих – а ведь наверняка не только лошади разумны и способны общаться ментально, – то почему они не заявят о своих правах, почему не попытаются занять достойное их способностей место в обществе? Почему так боятся шпионов Новой Церкви?..

Лес внезапно кончился, и беглецы, выйдя на опушку, увидели, что дальше дорога идет под уклон, а в раскинувшейся внизу долине лежит огромный город.

Это был город странный и необычный. В его центре располагалось огромное круглое строение без крыши, а от него лучами расходились во все стороны широкие прямые улицы, – и город при взгляде на него сверху напоминал распластавшегося на дне моря осьминога. В секторах, на которые делили город улицы-лучи, беспорядочно толпились здания. Ближе к центру это были огромные дома, окруженные пышными садами и соединенные между собой прямыми проездами. Но чем ближе к окраинам, тем ниже становились строения, сады уменьшались, словно усыхая, а проезды теряли прямизну и превращались в невообразимую путаницу ломаных линий. Судя по всему, когда-то и этот город окружала стена, – но со временем Рим разросся, распух, как растущее на дрожжах тесто, и вывалился за стену, попутно развалив ее. Иеро, пристально всматриваясь в город, без труда находил взглядом остатки этой кольцевой стены – теперь она проходила бы посередине Рима…

Между лесом и городом лежало огромное пространство, занятое огородами. Аккуратные высокие грядки были засажены самыми разнообразными овощами и ягодами, большинство из которых священник видел впервые. Но кое-что он узнал. Вон там – резные листья огурцов. По другую сторону дороги – подвязанные к высоким крепким кольям кусты помидоров. А то – наверняка земляника, только очень крупная, каждый кустик высотой в полметра… Над грядками тянулись крепкие деревянные лотки, поднятые над землей почти на полтора метра. Дубовые стояки, поддерживавшие этот своеобразный водопровод, были толстыми и почерневшими от времени. Кое-где между грядками виднелись сложенные из веток хижины или шалаши. То ли в них хранились инструменты огородников, то ли там ночевали сторожа… Иеро забросил ментальный щуп в ближайший шалаш. Да, там, внутри, мирно спал человек. Если он и должен был охранять посадки, он делал это не слишком старательно.

– Ну, чем займемся теперь? – Мысленный голос Лэсы оторвал священника от созерцания города и его окрестностей. – Пойдем напрямик? До утра еще далеко.

– Подождем, пока луна сядет, – предложил Клуц. – Мы же среди этих грядок будем как на ладони!

– Да мы в любое время будем как на ладони, – возразила иир'ова.

– Нет, – решительно сказал Иеро. – Сейчас мы никуда не пойдем. В городе нам не спрятаться. Сначала нужно все хорошенько разведать. Вот проснутся все – мы послушаем, что там происходит, а тогда уже будем решать.

– Очень аппетитно выглядит вон та грядочка, – вздохнул лорс. – А я, между прочим, проголодался.

– Я тоже, – заявила Лэса. – Но жевать траву не собираюсь.

– Да тебе никто и не предлагает, – фыркнул Клуц. – Иеро, я…

– Нет, – сказал священник. – Лучше пусть Лэса надергает этой травы и принесет сюда. Ты слишком заметен, друг мой. Слишком заметен. А в каждом шалаше – человек. Они спят, конечно, ну, а если проснутся?

Лэсе не понадобилось много времени, чтобы притащить с грядки огромную охапку очаровавшей Клуца травы. Сторож в ближайшей хижине и ухом не повел, когда кошка грабила его огород. Клуц с удовольствием принялся за угощение. Сама же иир'ова вернулась в лес, чтобы раздобыть харч для себя и священника. Иеро пока что изучал ментальный фон города в долине. Конечно, большинство горожан спали. Но где-то по улицам бродила ночная стража, где-то бодрствовали веселящиеся напролет пьяницы… и, конечно, где-то там ехала по городским улицам клетка на колесах, – клетка, в которой валялись прямо на полу связанные и опоенные дурманом молодой эливенер и огромный черный медведь.

Священнику не понадобилось много времени, чтобы мысленно найти отряд, сопровождавший пленников. Воины в блестящих шлемах с пышными перьями не на шутку испугались завывавшего среди столетних дубов невидимого чудища, и подняли такой мысленный шум, что их, собственно говоря, и искать-то не надо было. Они просто «бросались в глаза». Но тем не менее священник видел: кто бы ни напал на отряд, воины защищали бы клетку с пленниками до последнего вздоха. Что-то было в этом… какой-то немалый личный интерес. И вдруг Иеро, внимательно вслушивавшийся в мысли солдат-римлян, понял: во-первых, они ожидали хорошей награды за доставку таких необычных пленников, а во-вторых, ожидали получить немалое удовольствие, когда эти пленники начнут сражаться с другими… с какими-то другими людьми и животными, которые точно так же были захвачены в плен в разных дальних местах. И еще воины рассчитывали «сделать удачные ставки». Иеро не понял, что это значит, но запомнил, на всякий случай. Впрочем, он подозревал, что речь идет о каком-то споре на деньги, и воины рассчитывают его выиграть. Вскоре брата Лэльдо и Горма, по-прежнему ничего не соображавших, вытащили из клетки и отнесли в какое-то помещение.

Теперь уже Иеро ничуть не сомневался в том, что римляне и в самом деле восстановили доисторическую забаву: бои гладиаторов. Да, в это трудно было поверить… чтобы страна, когда-то, до ядерной катастрофы, бывшая не просто цивилизованной, а еще и весьма религиозной, превратилась в оплот самого разнузданного язычества… Впрочем, лошади говорили ведь о какой-то Новой Римской Церкви… и что же это за церковь, если она одобряет рабство и дикие развлечения? Да еще и преследует мыслящих четвероногих?.. Как это странно!

Вернулась Лэса и принесла священнику птичьих яиц. Судя по довольному виду кошки и по тому, как она время от времени облизывалась, сама она тоже голодной не осталась. Потом Лэса собрала все кожаные фляги и снова умчалась – на этот раз за водой к ручью, который она обнаружила неподалеку. Клуц, доев сочную траву и немножко подумав, тоже отправился к ручью. Он чуял воду за несколько километров, так что указывать ему дорогу не пришлось. Иеро на несколько минут остался один.

Он задумчиво посмотрел вслед лорсу, почти мгновенно исчезнувшему в густой тьме леса. Если бы Клуц был хоть немножко похож на лошадь… так ведь нет. К тому же лорс по сравнению с лошадьми огромен… как же им проникнуть в город? Ведь стоит им попасться на глаза местным жителям, и на них тут же начнется охота. И даже если лошади хотят помочь чужеземцам – что они могут сделать? Они ведь находятся в зависимом, подчиненном положении… Вот разве что у них отыщутся союзники среди людей…

Вернулись Лэса и Клуц, притащив изрядный запас воды – на всякий случай. До рассвета оставалось не так уж много времени. Иеро, все больше и больше тревожась за друзей, запертых где-то в самом центре огромного города, предложил:

– Лэса, давай попробуем еще раз связаться с ними… где твой ментальный экран?

Иир'ова достала светлую серебристую пластинку и спросила:

– Ты как свою держал в прошлый раз?

– Я… – Священник не сразу вспомнил. – Да, я его сжал в правой руке, очень крепко. И не переворачивал, петля цепочки была с моей стороны.

– Надо же… а я свой экран, выходит, держала вверх ногами, – заметила Лэса. – Надо бы нам попробовать разные варианты, как мы делали это со стеклами пришельцев.

– Сейчас попробуем, – кивнул Иеро. – Хотя вариантов получается довольно много, тебе не кажется? Ну, неважно. Похоже, пока что им не давали нового питья. А действие прежнего могло уже ослабеть… ну-ка…

Они с Лэсой сосредоточились, держа свои ментальные экраны так же, как в первый раз, и слив воедино направленные лучи мысли. Но ничего не произошло. Решив, что все дело в слишком большом расстоянии, они начали поворачивать экраны так и эдак, снова и снова посылая мысленные волны к своим ничего не соображающим друзьям.

И наконец им улыбнулась удача. Да такая, о какой им и не мечталось.

Они вдруг услышали спокойный и ровный мысленный голос брата Лэльдо:

– Что происходит? Где мы? Чего вы так раскричались?

– Лэльдо! – мысленно взвыла иир'ова. – Наконец-то! Очнулся! А толстый как себя чувствует?

– Сама такая, – ворчливо откликнулся Горм. – И что у тебя за привычка вечно обзываться? А Клуц с вами?

– Здесь я, здесь, – крикнул во весь мысленный голос лорс, не зная, услышат ли его пленники – ведь он не мог сжать свой ментальный экран копытом. Но они его услышали.

– Чего ты вопишь? – удивился медведь.

– Ну, мы же очень далеко от вас, – немного смутился Клуц.

– Далеко? – переспросил эливенер. – Насколько далеко?

– Вы – в центре огромного города, – пояснил священник. – Мы – за его пределами, на опушке леса… ну, я думаю, примерно километрах в пяти-шести от того места, где вроде бы должны были вас выгрузить.

– Выгрузить? – В мысленном голосе Горма послышался легкий оттенок обиды. – Ты так говоришь, будто мы бесчувственные поленья!

– Вы примерно такими и были, когда вас везли в клетке, – сообщил Иеро. – Не знаю, чем вас напоили, но вы ничего не соображали.

– Но мы ничего не пили и не ели с того момента, как на нас набросили сеть! – возразил Горм, и брат Лэльдо подтвердил:

– Да, мы просто сразу отключились, но почему – я не знаю.

– Интересно… – пробормотал Иеро. Но сейчас не время было гадать о способах, которыми в здешних краях усыпляют пленников. Впрочем, кое-что все-таки пришло священнику в голову, и он спросил: – А сейчас вы где, в каком помещении?

– В сарае, похоже, – ответил молодой эливенер. – В каменном. Но одна стена отсутствует – вместо нее решетка. Снаружи стражники, с десяток, наверное.

– А… ну, теперь вы должны быть поосторожнее, – передал Иеро. – Вас наверняка попытаются снова усыпить… ну, или еще как-то одурманить. А без вашей помощи…

– …вам нас не вытащить, – вдруг перебил его брат Лэльдо. – Я вспомнил. Я просыпался ненадолго… и ты крикнул мне что-то о дурмане.

– Было дело, – признал Иеро. – Но теперь надо подумать о том, как вас оттуда выковыривать. Проверь-ка, нет ли рядом с вами лошадей?

– Лошадей? – удивился эливенер. – Так… лошади, говоришь… ага, есть. Думаю, совсем рядом, в соседнем помещении.

– Отлично! – обрадовался священник. – Попытайся наладить с ними контакт… только поосторожнее, они очень недоверчивы, и у них, похоже, есть серьезные основания к страху… но они обещали помочь нам. Как – не знаю.

– Ладно, попробую выяснить. Свяжемся попозже.

– Хорошо, пока.

Трое, засевшие в дубовом лесу, очень надеялись, что эливенер и медведь, очутившиеся в самом сердце вечного города, сумеют договориться с прекрасными, но очень нервными лошадьми. Эливенеры, члены Братства Одиннадцатой Заповеди, всегда славились своим умением общаться с любыми живыми существами – и обладающими разумом, и нет. То есть зачатки логического мышления имелись, разумеется, у всех живых существ, и чем выше это существо стояло на лестнице эволюции, тем выше были развиты его способности. Но сейчас был случай особый. Лошади в этой стране скрывали свой ум из страха перед теми, кто стремился извести всех мыслящих четвероногих. И потому перед Лэльдо и Гормом стояла особая задача – и, надо полагать, не слишком простая. Конечно, лошади, сопровождавшие клетку с пленниками, обещали помощь, думал Иеро, но кто знает – вдруг их соплеменницы в Риме решат иначе, вдруг они побоятся связываться с чужаками? Но так или иначе – беглецам в лесу оставалось только ждать.

9

Брат Лэльдо, закончив сеанс ментальной связи, осмотрелся. Нужно было тщательно изучить обстановку, а уж потом решать, что и как делать дальше.

Эливенер и медведь находились в довольно большом по меркам американцев-северян помещении – примерно шесть на шесть метров. Три стены были сложены из гладко отесанных некрупных серых камней, а вместо четвертой была решетка из толстых кованых прутьев. Пол оказался деревянным, из широких крепких досок, аккуратно покрашенных светло-коричневой краской. Брат Лэльдо подошел к решетке и подергал один из прутьев. Ясное дело, тот даже не шелохнулся. Горм, молча наблюдавший за действиями эливенера, передал:

– Имей в виду, если понадобится – я эти прутики в момент выдерну.

– Хвастун, – мысленно проворчал брат Лэльдо и тут же добавил: – Не лучше ли нам с тобой говорить на общей волне?

– Думаешь, в лесу нас будет слышно?

– Нет, я имел в виду соседей за стенкой.

– А… – Горм, сидевший в углу, мягко поднялся на лапы и бесшумно подошел к эливенеру. – Ладно, можно и на общей. А снаружи кто?

– Воины с мечами.

– Что-то вид у этих воинов… какой-то легкомысленный, что ли, – ворчливо передал медведь, теперь уже на общей волне.

Из-за стены слева от пленников послышалось мысленное хихиканье. Лэльо и Горм переглянулись.

– Ну, вид еще ни о чем не говорит, – возразил эливенер, проверяя, нельзя ли просунуть голову между прутьями. Нет, прутья располагались слишком близко друг к другу. – Может быть, на самом деле они отчаянные храбрецы, несмотря на свои куриные перья.

Хихиканье за стеной перешло в откровенное ржание.

– Эй, – окликнул соседей Горм. – Кто это там такой веселый? Между прочим, позвольте представиться – житель северных лесов, Горм. Правда, эти глупые двуногие называют нас медведями, но нас мало интересуют слова. А вы кто?

Но ему не ответили.

Брат Лэльдо жестом показал Горму – «Не спеши», – и передал:

– Не хотят знакомиться. Ну, не станем навязываться. А вот интересно, сколько времени нас тут собираются держать? И почему нам не дали никаких постелей? Что, так и сидеть на голом полу? Да и поесть не мешало бы…

– С едой поосторожнее, – донеслось вдруг из-за стены. – Могут подсыпать сонного зелья. И в питье тоже.

– Ого! – тут же откликнулся молодой эливенер. – Спасибо за предупреждение. Но, между прочим, нас как-то умудрились усыпить и без еды или питья. И сонных захватили в плен.

– А, это дурной воздух на вас пустили, – сообщили из-за стены.

– Дурной воздух? – переспросил брат Лэльдо. – Я о таком никогда не слышал… Горм, ты знаешь, что это такое?

– Понятия не имею, – хмыкнул медведь. – Ну, может быть, нам объяснят? А кстати, нельзя ли узнать, с кем мы беседуем?

– Мы – Нани и Нони, сестры, – донесся ответ из-за стены. – Люди называют нас лошадьми. А дурной воздух… ну, это такой способ ловить кого-нибудь. Солдаты всегда имеют при себе маленьких зверьков, скунсов… они ростом в половину человеческой ладони. Если этого зверька испугать или ударить – он выпускает воздух, от которого все падают без чувств.

– Да как же сами солдаты не теряют сознания? – удивился брат Лэльдо.

– У них скунсы ручные, дрессированные, военные. И дурной воздух выпускают только тогда, когда им приказывает хозяин. А сами солдаты при этом надевают на лицо повязки с особой мазью, им дурной воздух не страшен.

– И что, у каждого солдата есть такой скунс? – заинтересовался Горм.

– Нет, в каждом отряде всего два-три солдата получают зверьков, и их специально учат обращаться с ними.

– Любопытно… – задумчиво передал брат Лэльдо. – Очень любопытно… У нас таких зверьков нет.

– А вы издалека? – спросила то ли Нани, то ли Нони. Мысленные голоса обеих лошадей звучали совершенно одинаково. Судя по всему, соседки пленников были близнецами. – И как вы очутились в нашей стране? Куда вы направлялись, когда вас поймали?

– Да, мы… из-за моря. – Эливенер подумал, что лошади вряд ли могут знать о существовании других континентов. – А шли мы к самым высоким горам Земли… нам очень нужно туда попасть. Эти горы называются Гималаи. Они далеко отсюда.

– Что ж, куда и зачем вы идете – это ваше личное дело, – прозвучало из-за стены. – Однако вырваться отсюда будет нелегко. Вас продали римскому сенатору, который владеет Колизеем. Так что теперь вы – гладиаторы. Сегодня вас должны отвезти в казармы бойцов. А через день-другой выпустят на арену.

– И что мы там будем делать? – спросил медведь.

– Сражаться за свою жизнь, – ответили ему.

…Уже несколько сотен лет назад римляне заново отстроили Колизей, начисто разрушенный во время ядерной катастрофы. Воспользовавшись древними планами, чудом сохранившимися в архивах католической церкви, они сделали его точно таким, каким он был тысячи лет назад, задолго не только до всепланетной войны, но и до наступления христианской эпохи. И стали развлекаться так, как это делали их далекие предки, заставляя рабов убивать друг друга. Конечно, люди могли бы и отказаться устраивать сражения на арене ради потехи бездельников, но…

Созданная несколько веков неким гениальным римлянином система работала безупречно. Римские законы, принятые в то время, предусматривали: если человек задолжал кому-то и не в состоянии вовремя вернуть долг, он становится рабом заимодавца. А раб – это раб, он не имеет никаких юридических прав. Он вне закона. И его хозяин волен распоряжаться рабом, как собственным имуществом, несмотря на то, что раб – живой человек, со своими мыслями, чувствами и желаниями. Если в рабство попадал человек семейный – его семья имела право на отсрочку. И если, например, жена и дети во время этой отсрочки выплачивали долг – раба освобождали. А если не выплачивали – то и сами попадали в рабство. Так что недостатка в дармовых слугах у богатых римлян не было. Ведь женщины рожали новых рабов.

А еще ряды бесправных пополнялись за счет чужеземцев. Римская Республика любила повоевать с соседями. Так, по мелочам. Наверное, соседи могли бы назвать эти «войны» просто грабительскими налетами, однако сами римские воины считали себя истинными героями, готовыми драться за права своего государства. Но что отстаивали римские отряды? Прежде всего – неприкосновенность своих границ. Если, например, приходила весть, что овца, принадлежащая жителю сопредельного государства, забрела во владения Великого Рима, – это служило поводом к вооруженному конфликту. Если заблудившаяся корова объявлялась на поле, расположенном на территории Римской Республики, – отряды бросались в бой. Конечно, нередко случалось и так, что соседи, отлично постигшие характер сварливых римлян, с треском вышибали сверкающих воинов со своей земли, – но бывало и такое, что римским солдатам удавалось захватить в плен одного-двух крестьян или полицейских. И тогда уже беднягам не могли помочь никакие дипломатические хитрости – пленники становились гладиаторами.

И им поневоле приходилось сражаться, потому что римляне имели в своем распоряжении особо обученных страшных хищников, – гигантских полосатых котов, предками которых являлись давно исчезнувшие с лица Земли бенгальские тигры. Коты достигали в длину (не считая хвоста) двух метров и обладали чрезвычайно дурным характером. Но слушались своих дрессировщиков и проявляли к нем безупречную преданность. Выпущенные на арену Колизея, где проходили бои гладиаторов, коты занимали позиции позади двух команд бойцов и внимательно следили за тем, чтобы те дрались без дураков. Если же кто-то пытался смошенничать и лишь впустую размахивал мечом и трезубцем, один из котов, недолго думая, сам нападал на ленивого гладиатора. И тут уж несчастному рабу становилось не до шуток… Впрочем, схватка с котом, как правило, не затягивалась. И кот на глазах у веселящейся публики сжирал свою добычу.

Выслушав рассказ Нани и Нони, эливенер и медведь очень долго молчали. Им, явившимся из свободной страны, трудно было понять, почему люди терпят подобное, почему до сих пор не перебили котов и не повесили на подходящих деревьях работорговцев. Но в конце концов до них дошло: в этом государстве все держалось на военной силе. Странные законы, созданные ради блага тех, кто обладал богатством, поддерживались мечами и копьями солдат, получавших за свою работу неплохие деньги. А простым гражданам незнатного происхождения запрещалось иметь оружие.

И тут брат Лэльдо задумался вдруг о том, что никто, ни единый человек в городе Веллетри и здесь, в Риме, не задал чужакам ни одного вопроса. Их совершенно не интересовало, откуда явились непохожие на них люди. Они явно не желали знать, что происходит в далеких краях, в иных странах, и они, скорее всего, либо не подозревали о существовании других континентов, либо просто не принимали их во внимание. Почему? Почему даже старейшины Веллетри, явно неглупые от природы люди, ничуть не стремились узнать что-то новое о мире вокруг себя?..

Вывод мог быть только один. Европу тоже поймал в свои сети Источник Зла. Он посылал во все стороны ментальные волны, гасящие в людях любознательность. Он не хотел, чтобы мыслящие существа увлеклись познанием. Ведь это грозило бы ему гибелью…

Медведь продолжил беседу с лошадьми, спросив:

– А эти коты… они разумны? С ними нельзя договориться?

– Если даже они обладают разумом, мы об этом ничего не знаем, – ответили лошади. – Но они вполне могут и скрывать свои способности, не так ли?

– Да, но тогда какой им смысл слушаться дрессировщиков и нападать на людей? – Брат Лэльдо напряженно размышлял над новой загадкой. – А это коты или кошки?

– Только коты, – донеслось из-за стены. – И никто не знает, где их содержат между боями. Впрочем, некоторые из них обладают полной свободой передвижения и бегают по городу в любое время.

В голове молодого эливенера начала созревать некая идея. Он вытащил из-под своего коричневого балахона цепочку, на которой висел экран ментальной защиты, и сжал экран в ладони левой руки. Ему нужно было срочно переговорить с Лэсой…

Горм, заметив маневр брата Лэльдо, как ни в чем не бывало продолжил беседу с невидимыми соседками:

– Значит, нам тоже придется драться – или с людьми, или с котами, так?

– Конечно, – согласились лошади. – Но мы надеемся вас вытащить еще до начала развлечения. Мы считаем себя обязанными спасти тех, кто не похож на людей, но умеет мыслить.

– Но как вы можете это сделать? – удивился медведь. – У вас нет оружия… а может быть, вы нашли союзников среди солдат?

– Нет, что ты… люди не должны знать о том, что мы кое-что соображаем.

– А кстати, почему? – быстро спросил Горм, сообразив, что до сих пор ничего не слышал о Новой Римской Церкви, которая якобы отлавливает мыслящих четвероногих. А об этом очень даже стоило разузнать поподробнее. В ответ он и брат Лэльдо, уже закончивший сеанс связи с иир'ова, услышали еще одну невероятную историю…

…В незапамятные времена, сразу после ядерной Смерти, по эту сторону океана, как и на американском континенте, начали изредка рождаться дети, способные слышать чужие мысли и разговаривать между собой без слов. Они не скрывали своих способностей – им это и в голову не приходило. Но большинство людей было так напугано предположением, что кто-то станет подслушивать их мысли без их ведома и желания, что таких детей стали убивать. А потом они просто перестали появляться на свет. Видимо, в генетическом фонде европейцев не было чего-то такого, что было у американцев. Со временем люди в Европе и вовсе забыли о страшной угрозе мысленных диверсий. И многие века жили спокойно.

А потом вдруг обнаружили, что рядом с ними появились мыслящие четвероногие.

Это настолько испугало европейцев, что в крупных городах начались волнения и бунты. Люди требовали, чтобы правительства всех стран приняли меры к защите своих граждан от невесть откуда взявшихся чудовищ. И тогда возникла Новая Римская Церковь, которая обещала людям помощь – и действительно оказала ее.

Никто из людей не знал, как именно священникам Новой Церкви удается отыскивать слишком умных зверей. Но они находили их – и убивали, предварительно «изгнав дьявола» из звериных тел. Ведь только дьявол мог дать зверям такую способность, в этом ни у кого сомнений не возникало…

– Погодите-ка, – перебил лошадей брат Лэльдо, – но для того, чтобы отыскивать мыслящих четвероногих, священники должны сами быть телепатами! Иначе ничего у них не выйдет!

– Так оно и есть, – подтвердили лошади догадку эливенера. – И мы это знаем. Но люди до сих пор ничего не заподозрили, хотя это тянется уже не первое столетие.

– Ну и дряни же эти священники! – возмутился Горм. – А Иеро всегда думал, что здешние служители церкви – чуть ли не сплошь святые!

– Возможно, когда-то так оно и было, – грустно ответила одна из лошадей. – Но сейчас все по-другому. Нам пришлось научиться скрывать свой ум… закрываться плотно и надежно… и молча служить людям. Иначе нам конец.

– А сбежать вы никуда не можете? – спросил Горм. – Мой народ, например, живет в лесах. Хотя, конечно, мы всегда в лесах жили..

– Нам некуда бежать, – ответили лошади. – Конечно, лесов тут хватает, но и людей тоже. Их слишком много, от них не укрыться. А там, где нет людей, никому не выжить.

– Как это понимать? – недоуменно спросил медведь, и только тут обратил внимание на то, что эливенер глубоко задумался о чем-то и, похоже, не слышит ни слова.

– На северо-востоке находится Стена, – прозвучало в ответ на вопрос Горма. – А за Стеной – страны чудовищ.

– О, так у вас все-таки есть чудовища? – мысленно воскликнул медведь. – А мы уж начали думать, что они только нам достались! У нас-то их сколько угодно… погодите-ка, что за Стена? Вы хотите сказать, что сумели выгнать монстров из своих стран?