Текст книги "Замуж по ошибке, или Безлимитные неприятности"

Глава 25

* * *

– Леди Элизабет Морган –

Лёгкий ветерок теребил редкие волоски на блестящем черепе толстяка. Граф Итан А́ндон сидел, непринуждённо откинувшись на подушку кресла, похожего на величественный трон. Мужчина вытянул короткие толстые ноги и всем своим выражал лёгкое презрение к гостье.

Я была вынуждена дышать и вдыхать воздух, пропитанный удушливыми сладкими благовониями. От этого запашка в носу нещадно свербело. Предполагаю, скоро начну чихать.

Мужчина не спешил ко мне. Не предлагал сесть и в принципе вёл себя так, словно перед ним не леди стоит, а провинившаяся служанка.

Я злилась, но терпела ради дела. Сделала максимально виноватый вид: плечи чуть ссутулены, взгляд устремлён в пол, и ладошки мнут ткань красивого, но не слишком роскошного платья.

Из-под ресниц бросила взгляд на графа и едва не скривилась, когда он начал щёлкать пальцами.

А пальцы лорда напоминали связку сарделек. Руки маленькие, бледные, изнеженные. Это не руки мужчины. У Джона вот красивые: сильные, чуть грубые, но ухоженные. Этими руками он и меч крепко держит и меня…

Граф Итан некрасив, но богат и сейчас могуществен, и мне было неприятно, что этот скользкий мужчина проявляет ко мне интерес.

Он тешит себя тщеславием, что будто я действительно могу заинтересоваться им. Нет уж, будь ситуация безнадёжна и не будь у меня Джона, я бы выбрала нищету, чем быть с этим человеком – холодным, отвратительным как внешне, так и внутренне и даже жестоким.

В носу защекотало сильнее, я не выдержала, сняла с пояса веер и обмахнулась им. Попутно бросила взгляд на графа. В этот момент он соизволил подняться с кресла. Вышло это неуклюже и грузно.

– Что ж, леди Ловли, – протянул Итан, специально сделав акцент на моей девичьей фамилии, – вижу, вы действительно встали на путь раскаяния.

– Я будто слепа была, милорд, – вздохнула с деланной грустью, хотя хотелось рвать и метать. Ну что он за кретин и болван! Пригласил девушку, а сам устроил дымовую завесу из благовоний! Хоть бы окна распахнул, идиот!

Граф приблизился ко мне и толстым пальцем приподнял за подбородок моё лицо.

– Кротость и стыдливость тебе к лицу, Элизабет, – произнёс он довольно, и на толстом лице расплылась ехидная улыбка. – А я ведь говорил, что ты приползёшь ко мне. Говорил? Напомни-ка.

У-у, сволочь!

Глядя в водянистые бесцветные глаза и подавляя желание дать ему кулаком в морду, прошептала, добавив голосу раскаяния:

– Да, Ваша Светлость, вы говорили, что я приползу к вам. И вот она я… Чувствую вину за своё ужасное поведение… Но вы же простите меня, правда?

Сцапала его за руку и прижала к груди. Итан чуть дёрнулся, но тут же с удовольствием растопырил ладонь, обхватывая мягкую плоть.

Меня чуть не вырвало.

Мною овладел неистовый гнев: всё поплыло перед глазами, и я едва не бросилась на него, чтобы схватить за горло мерзавца, что так бесстыдно ведёт себя с леди, подлостью и коварством обманул меня и моего дядю. Но я вовремя справилась с собой, хотя было желание вытащить шпильку с ядом и вонзить её в мерзкого толстяка.

С нарочитой медлительностью (ох, чего мне это стоило!) я любезно улыбнулась графу и произнесла:

– Так что же вы скажете, милорд? – и добавила с придыханием: – Итан…

Всё, граф поплыл. Его глаза осоловели, руки вспотели, он стал чаще дышать и потому быстро сказал:

– Да-да… Да, Элизабет. Я тебя прощаю и помогу. Ты больше ни в чём не будешь нуждаться. И обещаю тебе, моя радость, я сделаю всё возможное, чтобы твой абсурдный брак с этим проклятым изменником признали недействительным. Тогда Джона Моргана, наконец, казнят, а ты станешь моей невестой и моей супругой.

Пришлось сильно прикусить язык, чтобы раньше времени не выругаться и не облить сволочного графёнка проклятиями. А как хотелось!

Но рано. Время не пришло.

Толстяк, не ведая о моих мыслях, любовно гладил мои руки своими влажными руками, крылья его носа возбуждённо вздрагивали, а взгляд лихорадочно блуждал по моему декольте.

Бррр… какая же мерзость! После этой встречи попрошу Джона отмыть меня с маслами и самой жёсткой люфой, искупать в кипятке, и ещё «почистить» магией.

Граф, наконец, очнулся и, продолжая держать мою руку в плену своей холодной и влажной руки, повёл меня в соседнюю комнату.

Это была спальня. Огромная. Бордовых и красных оттенков и украшена золотом.

Богато, но безвкусно оформленная и обставленная комната могла вызвать обморок у любого нормального человека. У меня тут же в глазах зарябило от яркости и аляпистости, голова тоже закружилась и если бы не рука графа, пошатнулась бы и упала.

И сладкий запах благовоний с ещё большей концентрацией мог реально лишить меня чувств.

Всего в этой комнате было много: обилие золотых украшений, нелепые картины заняли всю стену напротив кровати. От лицезрения этих полотен у меня тут же заалело лицо.

Напротив гигантской кровати стоял накрытый на двоих стол. Яства вызвали во мне брезгливость и тошноту. Зажаренный целиком поросёнок с яблоком в зубах не взывал к романтике.

Граф совсем не умеет ухаживать за женщинами.

Или он думал, что все женщины глупы и вид стола с очень жирной и вредной пищей в таком огромном количестве, что у стола уже ножки скрипят, и он вот-вот рухнет, вызовет у них приступ внезапной любви?

Мы приблизились к столу, слуги услужливо отодвинули для нас стулья. И стоило мне занять своё место, как я ощутила вибрацию в ногах.

В оба каблучка моих туфель артефактор спрятал магические устройства – там, где есть сильные помехи, артефакты начинают предупреждать вибрацией в каблуках. Ни слуги, ни граф не заметили, кроме меня.

– Простите, милорд, вы позволите мне пересесть вот сюда? – неопределённо махнула рукой над столом, чтобы граф не понял, куда именно. – Просто я не могу смотреть на эти картины. Они жутко меня смущают.

Да и на самом деле место было ужасным – я взглядом натыкалась на откровенно развратные изображения.

Итан, ничего не подозревая, довольно ухмыльнулся и кивнул, позволяя мне выбрать место удобнее, (где сигнал ловит идеально и без помех).

Обошла стол и вибрация прекратилась только у места, где сидел сам граф.

Вот же гадство!

Но надо было действовать. Я опустила руку ему на плечо и прошептала:

– Мне позволительно сесть здесь, милорд? Близко-близко быть рядом с вами для меня настоящая честь и радость.

Особенно если вонзить в глаз тебе вот эту серебреную вилку и хорошенько прокрутить её, наслаждаясь звуками твоей боли, ублюдок.

Граф, оторвал взгляд от стола (бе-е-эдный, уже вон приборами вооружился, собирался, поди, целиком поросёнка сожрать, а тут я прицепилась).

Он посмотрел на своё плечо, где лежала моя рука (и как сумел голову повернуть при такой-то жирной шее?) и кивнул со словами.

– Передвиньте для леди стул рядом со мной. И приборы переставьте.

Слуги тотчас выполнили приказ графа.

Я села рядом и удовлетворённо вздохнула. Артефакты работали исправно.

Интересно, придётся ли мне использовать выдвижное лезвие в туфельках? Или обойдётся без крови?

Слуги разлили по бокалам тягучий тёмно-красный напиток.

Я сложила руки на коленях и даже притрагиваться не желала к этим мерзким блюдам. И уж точно не собираюсь пить хоть что-то в логове своего врага.

Граф поднял полный бокал, и я последовала его примеру. При этом глядела восторженным взглядом на противного мне человека и улыбалась, точно чокнутая. Ей-ей, играть у меня получалось из рук вон плохо, но на счастье, Итан фальши не замечал. Он думал, что я уже полностью принадлежу ему.

– Попросите слуг оставить нас наедине, – попросила его.

Граф мерзко ухмыльнулся и отдал приказ:

– Пошли вон!

Тех словно ветром сдуло.

Граф А́ндон снова поднял бокал со словами:

– Хочу выразить свою радость, Элизабет. Я счастлив, что вы сейчас здесь. Со мной. Наедине. Из нас получится изумительная пара…

Ага, из ума выводительная!

Но это всё лирика, пора брать быка за рога.

– А я хочу узнать правду, – заявила уже не елейным, а чуть капризным тоном и со стуком поставила бокал. – Прежде, чем продолжать наш… «романтический вечер», я хочу понять… Как вы могли?

Итан нахмурился и опять с сожалением поглядел на поросёнка, затем осушил бокал, а потом перевёл взгляд на меня и спросил:

– Я не понимаю, поясни суть своего вопроса.

– Я говорю о тех землях на болоте, – закинула удочку.

Граф побледнел и прищурил и без того заплывшие жиром глаза.

– Затея вашего дяди принесла одни проблемы и убытки! Тема закрыта и не следует об этом говорить ещё хоть когда-нибудь!

Я услышала в его голосе страх.

– А я как раз узнала, что они очень богаты болотной рудой, – произнесла, как ни в чём не бывало. – Странно, что об этом так и не узнали спонсоры. Да и мой дядя не оставил бы мне гиблое дело, да ещё с долгами.

Положила руку поверх руки Итана, чуть сжала и произнесла невинно:

– Я просто… хочу знать правду… Мы ведь теперь… заодно.

* * *

От надменности графа Итана ничего не осталось, толстяк стал походить на озлобленного вепря.

Он откинулся в кресле и уставился на меня внимательным изучающим взглядом, полным удивления, гнева, страха и жёсткости.

– Элизабет, о чём ты говоришь? – спросил он, наконец, когда тишина сгустилась, как засахаренный мёд.

Он старался скрыть свой страх, но всё же нужные мне нотки проскользнули.

– О болотной руде, – повторила невинным голосом. И добавила, как бы невзначай: – И о моём нынешнем бедственном положении. Это ведь вы приложили руку к моему банкротству, верно? Дядя бы никогда не оставил меня с долгами.

Глаза-буравчики сузились, чуть ли не закрылись жирными складками.

Верхняя губа графа приподнялась и стали видны его зубы – мелкие, кривоватые.

Он грузно поднялся с места, резко бросил салфетку на всё ещё пустую тарелку. Положил руку на спинку моего стула и сжал его так, что дерево захрустело. Граф навис надо мной, угрожающе сдвинул брови и прошипел в лицо, обдавая при этом зловонным дыханием:

– Откуда узнала?

Отклонилась и отвернула голову, чтобы хоть как-то не чувствовать его дыхания и удушающих духов, которых лорд явно не пожалел и вылил на себя целый флакон, а то и два или три.

Заодно, незаметно коснулась причёски и вынула одну шпильку с ядом, который мгновенно усыпит эту сволочь, если разговор перейдёт во что-то непотребное и опасное.

Зажала шпильку в руке так, чтобы самой не уколоться и ответила всё тем же невинным тоном:

– Милорд, дядя оставил документы и кое-какие записи. Из них я и узнала…

Толстяк прекратил мучить моё обоняние и, заложив руки за спину, прошёлся вокруг стола, раздумывая.

Вернулся на своё место, развернулся лицом ко мне и процедил:

– Кто ещё в курсе?

Захлопала ресничками, чуть надула губки и протянула:

– Только я.

– Ты уверена? – насторожился граф.

– Уверена. Никто кроме меня документы и записи не видел.

Итан кивнул и пожевал нижнюю губу. Потом злобно хмыкнул и произнёс:

– Вот же старый плут, а говорил, что не оставил никаких следов о руде.

Навострила ушки и нахмурилась.

– Так что же, милорд, расскажете всё как есть или пытать придётся? – не удержалась от металла в голосе и небольшой шутки, которая может стать реальностью.

– Для чего тебе эта информация? – поинтересовался он мерзким тоном и стал поглаживать пальцами-сардельками маленький свой подбородок. – Что ты собираешься делать?

Ага, трусится. Боится, что донесу. Нет, боится, что не в органы власти сообщу (Андоны те ещё сволочи, купят любого чиновника). Он волнуется, что инвесторам расскажу правду о тех землях, и до короля дойду.

Но об этом знать графёнку незачем, поэтому состроила самое дебильное выражение лица и прошептала, приложив ладони к груди:

– Ничего я не собираюсь делать. Я понятия не имею, что со всем этим вообще нужно делать. А информация мне нужна для того, чтобы я могла тебе доверять.

Толстяк подозрительно сверкнул глазами.

Не верит?

Снова похлопала ресничками и томно произнесла:

– Итан, неужели ты хочешь начать отношения со лжи? Если мы будем вместе, то я как твоя…

У меня так и вертелось на языке «твоя погибель; твоя смерть и кара».

– …твоя леди должна знать правду. А иначе, меня будут мучить сомнения…

На этот раз Итан замолчал надолго.

Я думала уже, что так и не дождусь ответа, но наконец, толстяк посмотрел в мои полные искренности и невинности глаза и сказал:

– Ты права, не стоит начинать отношения со лжи.

Он взял мою ладошку, больно сжал и добавил:

– Но если ты используешь сказанное мной против меня и моей семьи – я тебя убью, Элизабет.

Глава 26

* * *

– Леди Элизабет Морган –

Сделала вид, что я сражена безжалостностью графа, незаметно ущипнула себя со всей силы за руку и на глаза выступили слёзы.

– Этот мир полон алчных злодеев! – воскликнула я и кинулась ему на грудь.

Хоть слёзы да сопли о его наряд вытру.

Мужчина погладил меня спине и произнёс самодовольно:

– Да, Элизабет, мир коварен и жесток.

– Я чувствую безмерную усталость и горько жалею, что отвергла ваше предложение руки и сердца. Вам нужно было настоять… Ведь посмотрите, сейчас вокруг меня – хищные звери, а не люди!

– Тихо, тихо, – продолжал он наглаживать меня по спине.

– Простите, милорд, что я так резко потребовала от вас объяснений, – прошептала, всхлипывая. – У меня ведь так и осталась привычка говорить, что думаю. Не сердитесь, молю…

– Я не сержусь, моя дорогая Элизабет. Да ты виновата, что сослепу угодила в западню с этим смертником. Но как я уже сказал, я решу этот вопрос. Отныне вам не о чем беспокоиться.

Приняла ровное положение и, мягко улыбаясь, кружевным платочком промокнула влажные глаза.

– Благодарю… Благодарю вас, Итан…

Граф снова нацелился на ужин, но я опять не позволила ему поесть и спешно повторила вопрос:

– Так что с болотной рудой? И долги моего дяди – это ведь… неправда?

Итан раздражённо вздохнул и бросил нежный взгляд на поросёнка. Снова вздохнул и резко сказал:

– Да, земли богаты болотной рудой. И да, моя семья специально всё провернула таким образом, чтобы инвесторы не узнали правду и остались ни с чем. Твой дядя не сообщил им о болотной руде, но собирался сказать, когда обнаружил её… Мы узнали о его находке и планах… Адам собирался оповестить не только инвесторов, но и корону.

У меня закралась страшная мысль. Неужели?..

Нет-нет-нет!

Закусила нижнюю губу, чтобы слова не сорвались раньше признания.

– Мне не очень хочется об этом говорить… – опустил он взгляд, но потом расправил плечи и прямо в глаза мне посмотрел.

Холодный взгляд маленьких глазёнок вызвал неприятную дрожь. По спине пополз холодок.

– Итан… Только не говори, что мой дядя… – я сглотнула вязкую слюну и договорила, – умер не своей смертью…

– Так было нужно, Элизабет.

Моё лицо исказилось от боли, горя, я вскочила со стула и закричала:

– Сволочи! Какие же вы сволочи!

– Заткнись! – взвизгнул графёнок и залепил мне пощёчину.

Потом притянул к себе и зашипел в лицо:

– Заткнись! Так нужно было. Он собирался разболтать о руде! И тогда корона узнала бы и о других наших делах!

По моим щекам потекли настоящие слёзы.

Мне сообщили, что дядя умер во сне.

Сердце. Просто остановилось сердце.

И доктор, что осмотрел его, сказал, что смерть естественная!

Лжецы! Вокруг одни лжецы!

– Убийцы, – выплюнула со всей ненавистью, что сейчас вскипела у меня внутри. – Мерзкий ублюдочный жирдяй! Ты со своей гнилой семейкой нарушили закон! Вы ответите за всё!

– Вот и твоё настоящее лицо, – усмехнулся он и оттолкнул меня. Я упала на стул и незамедлительно приготовила лезвие на туфельках.

– А законы существуют для того, чтобы их нарушать, Элизабет. Кроме того, Адам Ловли поставил нас в довольно сложное положение, и его внезапная смерть – меньшее из возможных зол.

– Вы монстры, – прошипела я не хуже гадюки и зажала приготовленную шпильку, чтобы всадить её в графа. Он достаточно наболтал, признался в преступлениях и будет осуждён вместе со своей гадкой семьёй по всей строгости. Их казнят.

Да! Я всем сердцем желаю, чтобы их казнили! А я буду вместе с Джоном смотреть на их смерть!

– Не преувеличивая, – цинично отозвался А́ндон и закинул в рот виноргадину.

Чтоб ты подавился, урод!

– Я многое тебе рассказал, Элизабет. И судя по твоей реакции, ты молчать, не будешь. Поэтому, останешься у меня. Когда мой отец поработает» с твоим сознанием и поправит его, ты станешь моей женой. И да, к тому моменту твой смертник на самом деле будет мёртв.

Ну уж нет!

Злобно усмехнулась сквозь слёзы и решила действовать.

– Нет. Я сделаю всё возможное, чтобы правду узнали во всём мире! Я сделаю так, чтобы всё ваше имущество передали короне и раздали нуждающимся!

Глаза графа налились кровью. Он сжал толстые руки в кулаки и зверем зарычал, пошёл на меня. Я крепче сжала шпильку в руке, согнула ногу в колене, чтобы нанести удар, приготовилась.

Вздёрнула гордо подбородок и добила:

– А я и мой супруг Джон Морган получим награду за поимку опасных преступников, что пошли против короны и всего королевства! А вас всех казнят!

– Ах ты, с-су-у-к-а-а! – взревел А́ндон и бросился на меня.

Но я была готова. Адреналин накрыл с головой, и я будто первобытная дикая женщина с яростью нанесла удар ему в ногу. Лезвие на туфельке вонзилось в икроножную мышцу, и А́ндон заверещал, точно свинья.

Не мешкая, следом вонзила острую шпильку в горло толстяка и он мгновенно замолчал.

Глаза его закатились, рот раскрылся ещё шире, и тучное тело графа А́ндона с громким шумом рухнуло на стулья. Стулья треснули, и мужчина оказался на полу, присыпанный деревянными ножками и шёлковой обивкой.

– Джон! Джон, давай! – крикнула в пустоту, ощущая, как начинают трястись руки.

Джон за это время должен был незаметно найти лазейку в магической охранке дома графа и забраться через окно.

Муж через прослушку слышал каждое моё слово и уверена, он уже близко.

Едва подумала об этом, как распахнулись двери, ведущие на террасу, и появился мой любимый мужчина – Джон Морган.

* * *

Едва Джон оказался в комнате, я тут же очутилась в его объятиях. Супруг крепко сжал меня, потом спохватился и повертел как куклу, сурово оглядывая на предмет повреждений.

– Ты в порядке? – поинтересовался он. – Эта сволочь ничего с тобой не сделала?

Скривилась и процедила:

– Его общество никогда не доставляло мне удовольствия, а сегодняшний вечер стал жестоким испытанием.

Я кивнула на захрапевшую тушу и прошептала со слезами на глазах:

– Джон… Они убили моего дядю…

Любимый взял меня за плечи и заставил посмотреть себе в глаза.

– Элизабет, я слышал каждое слово, – произнёс он чётко, словно вбивал огромный гвоздь в будущее семьи А́ндонов. – Клянусь тебе, они заплатят сполна. А теперь, я должен проверить это тело.

Джон склонился над спящим графчиком и провёл над его лицом рукой.

Ладнь Джона мягко засветилась, и белый свет пролился на Итана. Пара секунд и свечение исчезло.

Граф прекратил храпеть. Он грузно и со стоном перевернулся на бок, причмокнул губами и вновь по-великански захрапел.

– Что ты сделал? – спросила супруга. Не то, чтобы я ему не доверяла, просто любопытно.

Да и уверенный голос любимого мужчины меня успокоит, а то я вот-вот порву юбку платья, так сильно кручу и мну ткань. Нервничала сильно, хоть и старалась взять себя в руки. Мало ли, вдруг кто-то заметит брешь в охранной системе? Или в комнату кто войдёт? Право слово, я так не переживала пока вела «душевную беседу» с графом. А как Джон оказался здесь, так теперь накручиваю себя.

Если нас тут поймают, Джону не позавидуешь.

– Заменил его воспоминание о тебе. Теперь он будет искренне считать, что провёл вечер не с леди Элизабет, а со жрицей любви.

– Чудесно, – усмехнулась злобно. – А теперь ты что делаешь? Джон, нам нужно уходить…

Супруг продолжать творить магию: напускал туман, и невидимый ветер гонял белесую дымку по всей комнате.

– Я стираю следы твоего присутствия. Здесь не должно остаться и следа. Все отпечатки, микрочастицы одежды, дыхания, и особенно – следы твоей ауры. Брешь в охранной системе найдут обязательно и поймут, что в дом кто-то проник. Начнут искать. А семейка эта обладает магическими способностями.

Джон посмотрела на меня с серьёзным и сосредоточенным лицом и по слогам отчеканил:

– Тебя. Здесь. Никогда. Не. Было.

– Оу, – округлила глаза. Об этом-то я не подумала.  – А ты? Ты же оставил магические следы…

Мужчина коварно усмехнулся.

– Поверь, дорогая, я знаю, что делаю. И чтобы ты не волновалась, знай – меня здесь тоже никогда не было.

* * *

Мы выбрались из ужасного дома и когда оказались на безопасном расстоянии, я облегчённо выдохнула и запоздало спросила:

– Джон, а как же слуги? Меня здесь видели и смогут описать!

Схватила за полы его сюртука и выпалила:

– Всё пропало!

На что супруг спокойно ответил:

– Граф опишет свою гостью как роскошную блондинку, которую пригласил для игры в лорда и леди. Я так понимаю, все в доме в курсе его озабоченности тобой, вот он и решил поиграть…

Мне потребовалась секунда, чтобы переварить его слова и познать их смысл.

– Фу-у-у-у! – воскликнула с отвращением. – Джон, как ты мог?

Он вздохнул и покаянно произнёс:

– Знаю, звучит отвратительно, но это лучший вариант, чтобы нам выиграть немного времени.

Покусала губы и поинтересовалась:

– Ладно, с моей внешностью ты всё продумал, а как насчёт ухода жрицы любви из дома? Не могла же она просто взять и испариться?

– Например, она сбежала, – пожал супруг плечами.

– Как сбежала? – не поняла его.

– Граф Итан Андон не обладает неотразимой внешностью, хорошими манерами и уж точно не является щедрым на подарки и приятное внимание мужчиной. Вот девушка и сбежала.

– А как же взломанная система безопасности? Явно девушка облегчённого поведения не владеет подобной силой, – проворчала я.

Джон рассмеялся и обнял меня за плечи. Потом помог забраться и сесть в экипаж и уже внутри салона сказал:

– Моя любимая Элизабет, это уже всё неважно. Нам главное успеть оповестить народ о действиях семьи А́ндон. Сегодняшний вечер по доказательствам им ничего не даст, потому что тебя там не было. Да и алиби у тебя есть или ты забыла, что проводишь вечер в обществе своих верных слуг, супруга и друзей – Эмилии и Джайса? И потом, пока семейство А́ндон будет отбиваться от обманутых инвесторов и местных властей, мы будем уже далеко на пути в столицу.

– Да всё я понимаю, Джон! Просто… сильно волнуюсь. Лишь бы всё получилось. Они же могут всех заткнуть… Кому-то заплатить, а кого-то – убить.

Сердце у меня замирало при воспоминании о словах графа, что мой дядя был убит.

– У меня теперь есть ещё больше причин желать этой семье самой суровой кары, – проговорила ожесточённо и сжала руки в кулаки.

Подняла  взгляд на Джона и ощутила, как по щекам потекли злые слёзы. Он взял меня за руку и поцеловал пальцы. Потом вытер влагу с моего лица и прошептал:

– Моя родная, мне жаль, что тебе приходится испытывать эти чувства. Держись. Вместе мы справимся с любыми бедами.

Я кивнула, но внутри всё равно разрастался клубок горечи.

Несколько минут мы молчали. Затем Джон сжал мои пальцы и произнёс странным голосом:

– Скорее всего это неподходящий момент… Хотя если говорить честно, для этого разговора никогда не будет подходящего момента.

– О чём ты? – спросила, не понимая, и сдвинула брови.

Супруг вздохнул и заговорил:

– Я узнал кое-что любопытное о графе Адаме Ловли. Эта информация сделает тебе больно, родная, но я не вправе утаивать данную тайну. Тем более, я уверен, что сам Адам хотел бы, чтобы ты всё узнала.

Тревога возникла вместе с любопытством.

Повернулась всем корпусом к мужу и настороженно проговорила:

– Джон, ты меня пугаешь. Что случилось? Что ещё страшного ты узнал о моём дяде? Только не молчи, говори как есть! Не надо меня жалеть!

– Прежде чем скажу, хочу, чтобы ты вникла в мои слова и просьбу, хорошо?

Прищурилась, пытаясь угадать по его лицу, о чём он вообще толкует, но всё тщётно, супруг выглядел невозмутимо.

– Ла-а-дно, – протянула озадачено.

– Поступок Адама я не одобряю, но и не осуждаю. Он всё сделал именно так, чтобы защитить тебя, Элизабет. Защитить от всех на свете.

Мне совсем не понравилась его прелюдия. В груди задавило от нехорошего предчувствия.

Стиснула зубы от нетерпения и страха.

– Помнишь письма, которые ты нашла? – спросил Джон.

Нахмурила лоб и кивнула.

– Да, некая Августина Вельс писала дяде, – проговорила, не совсем понимая, причём тут эта женщина.

– Августина Вельс и Адам Ловли – твои родители, – медленно, но очень осторожно, словно я была ребёнком, произнёс Джон.

За последнее время мой характер изменился, другой стала и сама моя душа. Вздорной девчонки не было и в помине, и теперь Джон мог увидеть перед собой женщину, которая начала думать.

У меня не было причин не верить ему, потому я спокойно сказала:

– Расскажи всё с самого начала.

И он принялся рассказывать.