Текст книги "Сокровище двух миров"

– Стоп-стоп-стоп, – перебила ее госпожа кардинал. – А как же Хьюго? Он твой избранник, связь между вами полноценна и…

– И что? – Анна устало провела ладонью по лицу. – Вот если бы мы были помолвлены, тогда можно попробовать вывернуться, а так… – Девушка махнула рукой. – Правда, это бы ничего не изменило… Заявить, что я обручена с последним магом из дома-изгоя, – означает подписать всем нам смертный приговор. Но если бы Хьюго только решился просить моей руки, если бы решился… хотя бы на день раньше прихода этого проклятого письма! – Чародейка отвернулась в сторону, чтобы Злата не смогла разглядеть ее лицо.

– Успокойся. – Госпожа Пшертневская уже принялась анализировать ситуацию. – Сколько у нас времени на раздумья?

– Месяц. – Анне наконец-то удалось взять себя в руки.

– Да за такое время можно мировой заговор разработать и в исполнение привести, не то что обвести вокруг пальца этого женишка! – хмыкнула госпожа кардинал, снимая трубку с запищавшего телефона. – Да? Да, это кардинал Пшертневская. Где, когда? Нет-нет, мы постараемся все уладить…

– Что? – одними губами спросила чародейка, глядя на перекосившееся лицо Златы.

– Башня, – хмуро откликнулась та, кладя трубку на рычаг.

– Какая башня?

– Эйфелева! – Пшертневская изо всех сил старалась сдержаться, но губы все равно расползались в улыбке, а через секунду она уже откровенно хохотала, утирая заслезившиеся глаза. – Они уронили Эйфелеву башню! О господи! Неуклюжий священник, худосочный андрогин и хрупкая девушка завалили эту железную дуру! – давясь смехом, пояснила она. – Представляешь?

Анна вдруг поднялась и, резко распахнув дверь, выглянула в приемную. Дверь, ведущая в коридор, едва успела закрыться.

– Хм… – растерянно пробормотала магичка.

– Ты что? – встрепенулась Пшертневская.

– Похоже, нас подслушивали, – озадаченно произнесла княжна. – Жаль, я не Радислава, на расстоянии не чую.

– Надеюсь, это были не подчиненные брата Юлиана. – Злата откинула со лба прядь волос. – А то с ними итак проблем хватает.

– Я бы надеялась на противоположное, – вздохнула чародейка, вспоминая об уникальной способности Хьюго постоянно оказываться не в то время и не в том месте…

Глава 2

Хьюго де Крайто торопливо бежал по коридору, удаляясь от злополучной двери… Да, он намеревался зайти к госпоже кардиналу, разыскивая Анну, но теперь это намерение уже не имело никакого значения. Мир вокруг него рушился вновь, и виновником этому стал он сам. Его нерешительность, его страх все испортить и сделать что-то не так вновь привели к тому, что жизнь Анны оказалась в опасности. Но, может, еще есть шанс все исправить? Или… «Заявить, что я обручена с последним магом из дома-изгоя, означает подписать всем нам смертный приговор…» – вспомнилась ему случайно подслушанная фраза. Получается, теперь ему придется отказаться от своей любви, от своего счастья, доставшегося так дорого?! Нет, никогда! Хьюго в ярости сжал кулаки.

«Никогда не выбирай из двух зол, – де Крайто на секунду показалось, будто он слышит голос княжны, – всегда есть третий выход». Мысли роились, жгли изнутри, принимая странную форму стиха-молитвы:

 
Храни огонь своей любви,
Не дай потухнуть в дни ненастья,
Клянись не словом, на крови,
И вслух открыто объяви:
«Я не предам мгновенья счастья!»
 
 
Пускай года, как снег, кружат
И наши кудри присыпают,
Нас беды не подсторожат,
Невозмутимость ровных дат
На дух безумств не променяют.
 
 
Но если вдруг случится так,
Что мы с тобою разлучимся,
То обещай: ни лжи, ни врак,
Ни риска враз попасть впросак
В разлуке мы не убоимся.
 
 
Коль слух домчится: «Разлюбил!» —
Не допускай сомненья в душу,
Ведь Бога я о нас просил,
Одной тобой дышал и жил,
Отринув небо, море, сушу.
 
 
А если весть дойдет: «Погиб!» —
Ты не впадай в тоску-кручину,
Легко судьбы спрямить изгиб
И заглушить предсмертный хрип,
Но нелегко убить мужчину.
 
 
Пока любовь во мне жива,
Живу и я назло препонам,
Любовь всегда во всем права —
Не мстит за дерзкие слова,
Не склонна к лести и к поклонам.
 
 
Храни огонь своей любви,
Но не лелей зазря гордыню,
Любовь впустую не хвали
И пуще жизни береги,
Как величайшую святыню…
 

От неожиданности он запнулся и налетел на монаха-иезуита, несшего небольшой коробок. Пробормотав невнятные извинения, тот двинулся дальше, а Хьюго раздраженно уставился на темное маслянистое пятно, расползающееся по рубашке… Отчего-то юноше враз стало плохо. Воздух с трудом проталкивался в легкие. Перед глазами поплыло. Как там говорил князь? Аллергия на магию?.. Де Крайто непослушными пальцами принялся стаскивать с себя рубашку.

«Кажется, успел», – подумал он, отшвыривая от себя испорченную одежду и сползая по стене на пол…

– …Анна, согните-ка ему руку, – будто сквозь вату, долетело до Хьюго.

Де Крайто с трудом разлепил глаза. Он лежал на диване в приемной кардинала Пшертневской, голова покоилась на коленях Анны ди Таэ. Профессор деловито наполнял шприц из ампулы. На столе лежал использованный автоинъектор с пустым баллончиком, а точнее, уже без адреналина.

– Что случилось? – сипло пробормотал Хьюго. Дышать было уже не так трудно.

– Анафилактический шок, – откликнулся Профессор, вкалывая во вторую руку де Крайто наполненный шприц.

Хьюго поморщился.

– А вот на что именно, это нам еще предстоит выяснить. – В приемную вышла Злата Пшертневская. – Думаю, пятна на вашей рубашке нам в этом помогут. К тому же Эрик рассказал мне, как они с Радиславой и Виктором нашли на кладбище один интересный состав… Надо бы сравнить.

Нежданные визиты необычных личностей всегда заставляют нас задуматься. Святой отец рассеянно поправил уползшие на кончик носа очки, разглядывая сидящую в кресле Къяру. Архонтесса выглядела усталой, но уже успела сменить одежду, смыть пыль и обработать ссадины, полученные в сражении с Мираэном.

– Мхм, – невнятно кашлянул Рид. – И чем же такой ничтожный изгой, как я, заслужил визит достойной leri дома Крайэн? – Нотки озадаченности в голосе священника перемешались с грустной иронией. – Вроде бы победителей не судят…

Къяра пристально смотрела на него. В усталых, окруженных сеточкой морщинок глазах Рида уже ничего не осталось от недавнего пронзительного взгляда того крылатого лорда, который вышел на смертельный поединок. Вышел ради чести и жизни своей семьи! Нет, ныне она видела лишь добродушные, чуть рассеянные человеческие глаза, с оттенком удивления взиравшие на посетительницу. На секунду Къяре показалось, будто она зря к нему пришла…

– Семья Крайэн безмерно благодарна за то, что ты встал на нашу защиту, – дрогнувшим от признательности голосом произнесла она, нервно переплетя пальцы.

– Всего лишь искупление вины, – спокойно откликнулся Рид, стараясь не показывать волнения.

– Далларэль возглавлял наш клан более полутораста лет… – Архонтесса лихорадочно перебирала тонкими пальцами по подлокотнику. – А несколько дней назад, когда он погиб… В общем, вчера ночью состоялся совет клана… Мы… мы просим тебя возглавить дом, – выдохнула Къяра.

– Э? – От неожиданности Рид едва успел подхватить слетевшие очки. – А ты не находишь, что это… э-э… несколько нелогично? Сначала попытаться убить меня, после обвинить в предательстве, а теперь предложить возглавить клан? Мне это не нужно, Къяра. Я мастер знаний и никогда не стремился к власти. Поэтому извини, спасибо, но нет.

– Да, я понимаю, в тебе нет стремления к власти, но ты лучший, Рид! Неужели ты не хочешь вернуться в семью?

– Когда-то хотел. – Архонт отвернулся к окну. – А сейчас… У нас разные дороги.

– Ты снова выбираешь людей! – с оттенком осуждения ахнула женщина.

– А вы? Вы ведь тоже помогали жителям Парижа, – с упреком вздохнул Рид.

– Это было на руку семье! – Къяра сорвалась на крик.

– Мне мой выбор тоже на руку. – В голосе архонта зазвенела сталь.

Понимая, что разговор окончен, архонтесса поднялась и неспешно прошла к двери.

– В этот раз ты стал изгоем добровольно, – с горечью констатировала она.

– Я давно им стал. – Плечи священника поникли. – Позволишь вопрос напоследок? Кирриэль искал карту, а вы ведь наверняка знаете, где она находится сейчас…

Глаза Къяры сверкнули неприкрытой яростью, но Рид продолжил, не дав ей сказать:

– Къяра, учти, Карту великих сражений разыскивает не только дом Мираэн, есть и другие охотники. Одну часть они уже нашли, до двух им не дотянуться, но это не значит, что они не попытаются. Где вы спрятали части карты?

Архонтесса затравленно взглянула на священника, в ее глазах страх переплелся с желанием избавиться от многолетнего груза.

– Карта не должна вновь появиться в мире! – вскрикнула женщина. – Она погубила нас и способна натворить много зла, попав в недостойные руки!

– Тайники нужно сменить, ибо за картой идет охота… Обещаю, ее пребывание останется в секрете, но мне нужно знать, где вы спрятали ее. – Рид умоляюще смотрел на Къяру.

– Ладно, – тяжело вздохнула она. – Но предупреждаю, не жди от меня многого, ведь каждый из нас знал только о той части, которую прятал сам, и лишь Далларэль знал обо всех. – Архонтесса подхватила валявшийся на кровати блокнот и черкнула карандашом несколько слов. А затем отдала записку Риду и вышла прочь, чуть не столкнувшись в дверях с Лиссой и Жози.

Рид глядел то на дверь, то на своих друзей, не зная, что сказать. Мысли сумбурно крутились в голове.

– Я же говорил! – довольно провозгласил андрогин. – Теперь ты должна мне десять су! – Его тонкий палец требовательно уперся Лиссе в грудь.

– Рид, вы не одолжите мне десять су? У меня нет мелочи, чтобы отдать этому вымогателю. – Лисса дернула священника за рукав.

– Что? Какие десять су? Что здесь вообще происходит? – тщетно пытался разобраться в ситуации достойный святой отец.

– Мы поспорили, – спокойно пояснила девушка, – на десять монет. Жози говорил, вы откажетесь от предложения Къяры, а я думала, что согласитесь. И вот теперь я должна этому хитрюге десять су…

Тут Рид не выдержал и расхохотался. Честное слово, он ожидал от этих двоих чего угодно, но все равно сильно недооценивал их оптимизм и ребячество!

– Ладно, спасибо, повеселили! – Священник утер слезящиеся глаза. – Собирайтесь, ведь нам еще предстоит улаживать все возникшие проблемы с местными властями, а поезд отходит в два пополудни.

Рид машинально взглянул на переданный Къярой блокнот. На странице затейливой вязью архэ переплетались две строчки: «Будапешт, дом с горгульями». Архонт озабоченно кашлянул, и неугомонные очки тут же устремились к кончику носа. Интересно, и сколько же в Будапеште наберется домов с горгульями?

Госпожа Ингерда ди Эроен неспешно шла по ночным улицам Вены, наслаждаясь чистым осенним воздухом. Тонкие шпильки звонко постукивали по камням. Конечно, по выходу из театра можно было запросто нанять экипаж, но досточтимая госпожа демонолог предпочла прогуляться, наслаждаясь покоем и тишиной ночных улиц. Ее совершенно не пугали возможные встречи с личностями криминального толка, она и сама кому угодно неприятности организует. Ди Эроен мечтательно прикрыла глаза.

Кстати, о неприятностях… Ингерда прокручивала в голове недавний разговор с мужем. Похоже, доблестный специальный отдел, по мнению демонолога столь некстати восстановленный патриархом, снова сунул нос в какие-то темные делишки, на сей раз ордена иезуитов. От вежливо предложенной помощи Вилдар Криэ бурно отказался, стребовав с Ингерды клятвенное обещание, что она ни под каким видом не станет ввязываться в работу отдела. Госпожа ди Эроен лишь пожала плечами – не надо так не надо, и вообще, она уже присмотрела неплохой особнячок на Территории древних… И как только любимый супруг все-таки выйдет в отставку, они наконец-то заживут нормальной жизнью, оставив за бортом всех демонов, иезуитов и инквизиторов. Правда, на данное заявление Вилдар лишь хмыкнул нечто невнятное, что госпожа демонолог все же решила расценивать скорее как положительный, нежели отрицательный ответ. А пока супруг во благо добра и справедливости расследовал иезуитские хитросплетения, госпожа демонолог решила в кои-то веки посвятить вечер себе любимой, оставив сынишку на попечение старой троллихи-экономки. Ведь ей действительно чрезвычайно редко выпадают мгновения блаженного ничегонеделанья, а с проблемами мужа она непременно разберется, но не сейчас, а чуть позже. В конце концов, только женщины умеют сиять, как звезды, расцветать, как розы, и при этом пахать, как лошади. В общем, одна ловкость рук и никакого мошенничества.

Часы на ратуше гулко пробили три пополуночи. Мелодично напевая вполголоса и размахивая бисерной сумочкой, Ингерда бойко шла по мостовой, направляясь домой.

Внезапно яркое сияние, полыхнувшее из мостовой, едва не сбило женщину с ног. Госпожа ди Эроен взвизгнула, отшатнулась и, ломая шпильки, чуть не сверзилась на камни, будучи вовремя подхвачена чьей-то могучей рукой…

– Осторожней, о грациозная! – знакомо прошелестело над ухом. – Вы, люди, такие хрупкие…

– Тэраз? – Ингерда недоуменно взмахнула ресницами, узнав своего подручного демона, и едва удержалась от сочного комментария в его адрес. – Что ты здесь делаешь? Я тебя не призывала… – сердито закончила госпожа демонолог. От хорошего настроения не осталось и следа.

– Сам пришел! – довольно осклабился необычный кавалер. – Предупредить, предостеречь.

– О чем? – еще больше изумилась женщина. – О том, что Вилдар задержится в Будапеште дольше обещанного?

– И об этом тоже, о грациозная, – согласно улыбнулся Тэраз, отдавая должное ее чувству юмора. – Но еще о живых, о мертвых и о том, что первые делают со вторыми… Мой дом взбаламучен из-за ваших выходок. Еще немного, и все выплеснется через край…

– Только этого не хватало! – раздраженно вскрикнула госпожа ди Эроен, понимая, что в подобных вопросах Тэраз никогда не ошибается. – Значит, нужно сообщить правительству, поднимать регулярную армию, точить колья и объявлять священную войну!.. – с патетическим сарказмом закончила она.

Демон скептически фыркнул.

– Ну почему как пакостить – так все вместе, а как пинки раздавать – так я? – возмутилась демонолог, напрочь забывая свои недавние выводы, касающиеся выдающихся женских способностей. – Один в поле не воин! Мне такие подвиги не под силу!

– Да? – наигранно удивился Тэраз, прекрасно знающий, что при желании и определенном вдохновении его обожаемая «грациозная» может и пекло заморозить, а чертей заставить дружным хором исполнять «Аве Мария».

– Намекаешь, что сына я родила, дом уже есть, завтра лопату куплю, дерево посажу – и все, я мужик?! – почти обиделась Ингерда. – А еще от подвигов портится маникюр и секутся волосы!

– Идем! – Прервав возмущенные излияния, Тэраз схватил женщину за руку и поволок за собой. – Это нужно видеть!

Полыхнуло окно раскрытого портала, госпожу ди Эроен ощутимо подбросило и обдало жаром энергетического всплеска, а затем она обнаружила, что стоит на расстилающейся над городом террасе, а прямо перед ней влажно поблескивают умытые ночным дождем черепичные крыши. Этот приятный оранжевый цвет старомодного кровельного покрытия ни с чем не спутаешь.

«Прага!» – поняла ди Эроен.

В быстром темпе они пересекли несколько скудно освещенных улиц и очутились на главной Староместской площади, украшенной помпезной чумной колонной – мрачно возвышающейся в самом ее центре. Почерневший от старости обелиск, возведенный в незапамятные времена и символизирующий избавление от пандемии бубонной чумы, на рубеже тринадцатого-четырнадцатого веков выкосившей половину населения Европы, угрюмо вздымался над землей. Венчала его статуя Богоматери, окруженная фигурами сподвижников, среди коих Ингерда сразу узнала святых Роха, Варвару и Себастьяна. Госпожа ди Эроен приблизилась к старинному постаменту и с удивлением обнаружила признаки недавней реставрации, явственно просматривающиеся на его поверхности. Серебристая аура чумного столба светила не совсем затянувшимися дырами. Демонолог приложила ладонь к одной из них и тут же отдернула пальцы, гадливо поморщившись.

– Ее недавно вскрывали, – уверенно констатировала Ингерда. – Но это не причина, а следствие. Кто-то неудачно побаловался с загробным миром. Сила, заложенная в колонну для защиты жителей от всяческих дурных хворей и напастей, прекрасно справилась с этой задачей, но при выбросе повредила памятник… Интересно, а местная церковь знает, что за некробардак творится у них под носом?

Поводив еще руками над постаментом, чародейка прикусила губу: среди прочих энергетических потоков пробивался некий едва заметный магический след. Очень древний след. Такой оставляют после себя старинные артефакты. Любопытство возобладало над осторожностью, и ди Эроен рискнула копнуть поглубже… Тонкую руку будто магнитом втянуло в черное пятно на ауре колонны… За свою смелость женщина тут же оказалась вознаграждена жутким приступом головной боли, ибо сочетание столь несочетаемых сил выглядело настолько противоестественным, настолько опасным, что она едва сдержала вопль ужаса. Чародейка ощутила, что в мир пришло нечто великое, ужасное и могущественное, способное не только облагодетельствовать людей, но и причинить огромное зло. А потому, какие бы злоумышленники ни повредили эту колонну и что бы они ни забрали оттуда, их нужно срочно остановить!

Наместник ордена иезуитов в Нейтральной зоне его благочестие брат Юлиан хмуро изучал содержимое помятой коробки с документами, которые он за несколько месяцев с момента переезда еще не удосужился пересмотреть. Сию халатность надлежало немедленно исправить, ибо часть документации непосредственно касалась событий последних дней. Это были полные отчеты о пражском эксперименте, увы, потерпевшем крах (чертова чумная колонна с ее магической защитой!), но отдавшем в руки ордена часть Карты великих сражений. Брат Юлиан еще раз внимательно пересмотрел вынутую папку – в кипе бумаг не хватало одного листа. И все бы ничего, но по закону подлого бутерброда, стремящегося упасть маслом вниз, не хватало именно той страницы, где подробнейше описывались выброс энергии из чумной колонны и соответственно последовавшая гибель экспериментальных особей. Хорошо если утерянная страница обнаружится где-нибудь в другой папке, уложенная туда кем-то из нерадивых братьев… Но если нет? А вдруг она исчезла уже здесь, в соборе Святого Матиаша? И тогда вероятность, что засекреченный документ угодил в руки спецотдела, достаточно велика…

«Не превращайся в параноика, брат! – мысленно одернул себя Юлиан, перекатывая между пальцами четки. – Если бы он угодил к Пшертневской, они бы уже подняли на уши весь синод и ты бы сейчас наслаждался совсем другими апартаментами. Дай бог, чтобы просто отдаленным монастырем инквизиции, а не пыточным подвалом церковного трибунала…»

Бесспорно, случаются в году такие неприятные дни, когда единственно возможным желанием остается потребность забиться в самый дальний угол, уткнуться в книжку и не являть себя миру по меньшей мере сутки. Для ее светлости княжны Анны ди Таэ одним из таких дней всегда становилось тридцать первое октября – канун Самайна. Именно в этот день потоки магических эманаций и сонмы сущностей, присутствующие в реальном мире, готовились уйти на покой до весны, а у княжны начинала нестерпимо болеть голова. Колдовали в этот день с оглядкой и осторожностью, что, однако, не помешало чародейке устроить своему ученику очередное практическое занятие…

Хьюго встряхнул руками, спуская вдоль земли искрящиеся нити энергии. Анна, ругаясь, развернула блокирующую пелену, спеша остановить пошедшее вразнос заклятие. Не успела – и на идеально подстриженном газоне образовалась глубокая кривая борозда, завершившаяся широкой воронкой на клумбе с хризантемами.

– Хьюго, да сконцентрируйся ты наконец! – раздраженно воскликнула княжна, понимая, что если так и дальше пойдет, то вскоре прекрасный сад при особняке ди Таэ канет в Лету, а на его месте останутся лишь воронки и обгоревшие деревья. И если обычно де Крайто худо-бедно себя контролировал, то сегодня день явно не задался с самого утра, грозя перерасти в столь же бестолковый вечер. Кстати, осознание сего прискорбного факта ничуть не способствовало улучшению и без того плохого самочувствия Анны…

Смущенный вполне справедливым внушением своей наставницы, горе-ученик честно попытался собраться и повторил заклинание. В этот раз княжна была наготове и блокировала вышедшую из-под контроля энергию почти сразу. Хьюго виновато опустил голову. Он честно пытался сконцентрироваться, но его мысли блуждали черт знает где, обретаясь очень далеко от тренировки в частности и от магии в целом. Кстати, он так и не узнал, что ответил князь Эрик на то злополучное письмо герцога ди Амбера и ответил ли вообще. А если бы не та судьбоносная случайность, де Крайто и вовсе не узнал бы о письме, ведь Анна так ему ничего и не сказала. Теперь он терзался извечным вопросом «что делать?». В настоящий момент ему на ум пришел единственный достойный ответ: «Нужно делать предложение руки и сердца». Однако решительность напрочь отказывала Хьюго, и он вновь погружался в душевные метания, направленные на поиск иных выходов. Какая уж тут концентрация?!

– О господи, да ты никак уснул?! – Княжна отрезвляюще пощелкала пальцами перед носом де Крайто. – Хьюго, что происходит? В последний месяц ты ходишь сам не свой, словно в воду опущенный, едва ли не шарахаешься от меня! Может, объяснишь наконец, что с тобой такое?

– Давай не сейчас, – вяло промямлил Хьюго, обескураженный активным напором чародейки. Он долго пытался вызвать ее на откровенный разговор, но все впустую. И вот теперь, когда Анна сама потребовала от него объяснений, вдруг смешался и постарался увильнуть. – Может, завтра на свежую голову…

Лицо чародейки передернулось от ярости. Перед ней вновь возник прежний де Крайто – закомплексованный и зажатый. Стоило его припереть к стенке, он начинал мямлить и нести всякую раздражающую чушь.

– Нет уж, изволь объясниться сейчас! – Княжна демонстративно уперла руки в бока. – Давай выкладывай начистоту!

– Начистоту?! – Хьюго болезненно дернулся. – Зачем? Ты ведь предпочитаешь молчать!

– Что?! – возмущенно взвилась Анна, но ее несносный оппонент уже исчез в тускло полыхнувшем окне телепорта.

Княжна озадаченно потрясла головой и моргнула, избавляясь от радужных кругов перед глазами.

– Обидно, зато убедительно. Так и запишем – телепортацию мы освоили в полной мере… – пробормотала она, глядя на то место, где секунду назад стоял Хьюго, и все более утверждаясь в мысли, что в день прихода злополучного письма под дверями Златиного кабинета оказался именно де Крайто…

Радислава сидела на незаправленной кровати, подогнув под себя правую ногу, и перебирала струны, подбирая мелодию. Новая песня получалась немного грустной и весьма неоднозначной, совсем как нынешнее положение самой оборотнички:

 
Осень крылья расправляет,
Рассыпает самоцветы,
Паутина – как вопросы,
Листья – словно бы ответы.
 
 
Под ногой пожухли травы,
Росы блещут жемчугами,
Даже если мы неправы,
Что же завтра будет с нами?
 
 
Мы дорог не выбирали,
В пустоту шагая смело,
Это осень-мастерица
Перепутать все сумела…
 

Бум…

Красивый мелодичный перебор смешался в звенящую какофонию. Оборотничка раздраженно выдохнула сквозь неплотно стиснутые зубы и попробовала повторить прерванный проигрыш.

Бум…

Радислава вновь сбилась, отложила квиддеру и поднялась с кровати…

Виктор развернулся от верстака, на котором выправлял какую-то мелкую детальку от автомобильного карбюратора. Он частенько оставался работать в этой же комнатушке, когда Радислава принималась колдовать над квиддерой, подбирая новую мелодию. Оборотничка поначалу пыталась выдворить его вон, но потом привыкла и махнула рукой.

Бум…

– Человек! – взбешенно прорычала менестрелька, подкрадываясь к байкеру со спины. – Если я еще раз собьюсь на этом же месте, то порву на клочки и тебя тоже… а не только того идиота, который последний час тяжко вздыхает под лестницей, а теперь еще и бьется об нее лбом!

– Я сейчас этим идиотом сам постучу о лестницу, – многообещающе проворчал Виктор, откладывая работу и направляясь к двери. Методичное глухое бумканье по дереву его тоже не вдохновляло…

Байкер вышел наружу и свесился через перила. Внизу, привалившись к стене у опорного столба, стоял Хьюго де Крайто. И колотил по толстому деревянному брусу не лбом, а всего лишь кулаком, из которого сейчас, морщась, выдергивал занозы.

– Ты еще головой постучи, – с проникновенной хрипотцой предложил Виктор. – Может, если лестницей приложит, что-то умное изобретешь, как Ньютон.

– Ньютону повезло, – буркнул Хьюго, хмуро глядя на байкера, – он любил не женщину, а физику! И, заметь, взаимно.

– Что, Анна мозги вскипятила? – иронично заломил бровь оружейник, спрыгивая через перила на землю.

В ответ де Крайто так на него взглянул, что Виктор понял: не только вскипятила, но и всыпала туда ложку красного перца, а после хорошенько взболтала. Ну как тут не пожалеть несчастного влюбленного?..

Хьюго уж было развернулся, чтобы уйти, но вместо этого вновь от души треснул кулаком по опоре. Сверху посыпалась труха, и парню пришлось поспешно ретироваться из-под лестницы. Виктор неодобрительно глядел на него, и поэтому де Крайто волей-неволей пришлось пуститься в пространные объяснения…

Выслушав путаные, маловразумительные речи, байкер хмуро поскреб небритый подбородок и тоскливо взглянул на Хьюго. Каким бы огромным ни оказалось искреннее желание послать заклятого коллегу куда подальше, оружейник сдержался: обычно надменный и самоуверенный де Крайто сейчас выглядел откровенно жалким.

– А ты с Эриком говорил? – сжалился над ним байкер.

Оценив испуганную гримасу, исказившую точеное лицо Хьюго, Виктор только покачал головой, в очередной раз поражаясь педагогической выдержке Профессора.

– А надо бы, – вынес он назидательный вердикт. – Поговорил бы с князем, взял бы Анну в оборот и не ныл бы под чужим гаражом.

Лицо де Крайто перекосилось еще больше и, окончательно растеряв остатки загара, приобрело цвет свежеоштукатуренной стены. Ярость, отчаяние, острое желание почесать кулаки о наглую небритую физиономию Виктора настолько явно отразились в угрожающе сузившихся глазах молодого мага, что байкер, криво усмехнувшись, ловко перехватил его за локоть и потащил в сторону церкви…