Текст книги "Сокровище двух миров"

Глава 3

Хьюго шипел, дергался, цедил сквозь зубы какие-то ругательства, но вырваться из цепких пальцев оружейника так и не сумел. Виктор отпустил его, лишь когда они очутились в закутке, в последние месяцы служившем отделу медпунктом, а Эрику – рабочим местом. Затолкав парня внутрь, Виктор встал напротив двери, скрестив руки на груди и перекрыв де Крайто путь к отступлению. Князь, оторвавшись от своих записей, развернулся в сторону вновь прибывших и хмуро уставился на них исподлобья, словно вопрошая: «Что надо?»

Князь Высокого дома ди Таэ, так же как и его сестра, терпеть не мог канун Самайна: все валилось из рук, а организм охватывало паршивое лихорадочное состояние. В такие дни даже кофе, вместо того, чтобы бодрить, нагонял сон, а пиво валило с ног не хуже знаменитого тролльего горлодера. И вот, похоже, все окружающие князю на радость решили расстаться со здоровьем именно в этот день! В тот самый день, когда он вообще предпочел бы не вылезать из постели и в кои-то веки насладиться заботливой суетой других вокруг своей драгоценной персоны. Но о заботливой суете Эрику осталось только мечтать, ибо Реальность не преминула напомнить, что дама она суровая, на сей раз явив себя князю в виде парочки шальных коллег. Первый из них выглядел сердито-отчаянным, словно загнанный в угол пасюк; а второй – так, будто собирался сделать из князя соучастника в особо извращенном злодеянии. Впрочем, против извращенного соучастия Эрик ничего не имел, особенно в том случае, если объектом злодеяния выступит Хьюго де Крайто.

Посверлив сердитым взглядом сначала князя, а потом Виктора, Хьюго окончательно убедился – деваться ему некуда.

– Князь, позвольте узнать, какой ответ вы дали герцогу ди Амберу? – поняв, что молчание как-то уж больно затянулось, выпалил де Крайто.

Светлые брови целителя недоуменно поползли вверх.

– Никакой, – пожал он плечами. – Я вообще не считаю, что должен отвечать на какие-то навеянные дурью писульки, именуйся их автор хоть трижды герцогом. Откуда вы, кстати, вообще узнали о полученном от ди Амбера письме? Насколько мне известно, Анна намеренно не стала посвящать вас в этот инцидент.

– Я… – Хьюго почувствовал, как его лицо наливается краской стыда, – случайно услышал… Анна и госпожа кардинал обсуждали письмо в день получения.

– Кто бы сомневался, – насмешливо фыркнул Эрик. – Ваше умение оказываться не в то время и не в том месте уже стало притчей во языцех. Анне вы, само собой, ничего не сказали, предпочтя терзаться происходящим в гордом одиночестве. Но в итоге не выдержали – и состоялся, как любит говорить Жози, бэль скандаль. Все правильно?

– Ну… э… почти. – Хьюго совсем скис. – Князь! – Де Крайто импульсивно подался вперед. – Эрик, что я могу сделать? Чем я могу помочь?! Я уже достаточно натворил глупостей, и если с Анной что-то случится, я себе этого не прощу…

– …а покончите с собой через ритуальное харакири, – мрачно пошутил князь ди Таэ. Казалось, все происходящее начинает его забавлять.

– Проси у князя руку его сестры, – давясь смехом, громогласным хриплым шепотом «подсказал» стоявший сзади Виктор.

Хьюго пошел красными пятнами.

– Да нет, – Эриком вдруг овладело желание подурачиться, – одну руку – это слишком жестоко, тогда уж лучше обе… – Князь с удовольствием наблюдал, как глаза де Крайто лезут на лоб, а пятна смущенного румянца сменяются цельно-пунцовым окрасом. – Хотя нет, руки ей еще пригодятся, а то чем же она колдовать будет? – Целитель в деланой задумчивости нахмурил брови. – Знаете что, Хьюго, забирайте-ка ее всю, полным комплектом. И вам радость, и мне выгода – спихну наконец со своей шеи. Ну так как? По рукам? – Князь протянул де Крайто ладонь.

– А… мм… э… – Хьюго, подобно выброшенной на берег рыбе, то открывал, то закрывал рот, пытаясь понять, издеваются над ним или нет. – Я же вне закона… – с трудом выдавил он и вновь замолк, наткнувшись на взгляд Эрика.

Губы князя все еще кривились в насмешливой улыбке, но глаза обжигали ледяной серьезностью.

– Хьюго, мне все равно, в законе вы или вне его. Да вы вроде бы и не вор, а жених моей сестры. В декабре состоится очередной совет Высоких домов. – Маг откинулся на спинку кресла. – Дом ди Таэ с большой долей вероятности посетит его, и у меня хватит козырей в рукаве, чтобы восстановить дом де Крайто в исконных правах и припереть к стенке ди Амбера. А до декабря мы уж как-нибудь продержимся, правда? – Целитель улыбнулся и лукаво подмигнул впавшему в ступор юноше.

– Давай, парень, теперь твой ход! – Виктор подбадривающе хлопнул де Крайто по плечу. – Сделай княжне такое предложение, от которого она не сможет отказаться.

– Попробую, но, может, кто-нибудь из вас даст мне хоть парочку советов, как это делается? А, господа? – Хьюго уже немного пришел в себя, но голос его до сих пор звучал чуть растерянно.

– Советов? – Целитель с байкером обменялись хитрыми взглядами. – Конечно! Но только не здесь же… – Эрик предвкушающе почесал переносицу, ибо невнятное желание подурачиться сменилось куда более острой потребностью сделать милую гадость ближнему своему.

– Да, – в унисон поддержал его Виктор, подзуживаемый той же задумкой, – мало ли чьи лишние уши шляются под дверями. Если Анна узнает все заранее, то никакого сюрприза не получится.

– А обязательно должен присутствовать эффект сюрприза? – Хьюго копчиком почуял неладное, но отступать было некуда, ведь оружейник по-прежнему подпирал спиной дверь.

– А как же иначе! – Князь как-то чересчур довольно потер руки, предвкушая грядущую развлекуху, и двинул гравикресло вперед. – Женщины любят подарки и сюрпризы!

– Точно, святая правда! – Байкер открыл дверь и, подхватив невезучего женишка под локоть, выволок в коридор. Эрик тут же подцепил Хьюго под другой локоть. – Я тут знаю недалече одно завлекательное местечко… Отсутствие лишних ушей, девочки, выпивка за счет заведения…

– Девочки или выпивка? – ехидно уточнил князь.

– Отсутствие ушей, – осклабился Виктор. – Для девочек сейчас слишком рано.

Де Крайто слабо трепыхнулся, пытаясь вырваться, но тщетно. Что ж, взялся за гуж, не говори, что не дюж. Похоже, придется ему теперь отдуваться по полной программе…

Рид, выглянувший из кабинета на шум, в легком недоумении поправил уползшие на кончик носа очки и проводил странную троицу взглядом. У архонта сложилось впечатление, что неугомонные коллеги задумали что-то неуставное, а Хьюго просто оказался не в то время и не в том месте. Впрочем, как обычно!

Негромко и не очень мелодично, и уж точно абсолютно не аристократично насвистывая себе под нос, ее светлость княжна Анна ди Таэ ритмично постукивала каблуками, приближаясь к святая святых – кабинету Златы Пшертневской. Свист, во-первых, помогал отвлечься от пульсирующей головной боли, а во-вторых – не думать о странной выходке Хьюго на тренировке. Приблизившись, Анна толкнула дверь плечом, даже не подумав вынуть руки из карманов брюк.

– Фьюи-ить… – ошеломленно присвистнула чародейка вместо приветствия, озадаченно наблюдая, как госпожа Пшертневская, по-плебейски опустившись на четвереньки, подметает пол ярко-алым подолом кардинальской формы. Вернее, пытается собрать разлетевшиеся по полу листки и упихать их обратно в расхлябанную картонную папку с растрепанными завязками. Именно последние, порвавшись в самый неподходящий момент, привели документацию в столь хаотичное состояние и заставили госпожу кардинала обратиться к тому разделу генетической памяти, в котором люди еще не были существами прямоходящими, а промышляли собирательством. Анна вздохнула, понимая, что ей тоже сейчас предстоит обратиться к тому же разделу, и опустилась на колени рядом со Златой.

– О, Анна! Как же ты вовремя! – пропыхтела госпожа кардинал.

– Я бы предпочла опоздать, – фыркнула княжна, помогая ей собирать бумаги. – Что это такое? – Она подняла к свету желтоватый покоробившийся лист, испещренный кривоватыми буквами, местами расплывшимися от сырости.

– Досье, составленное влтавскими водяными, – туманно пояснила Злата.

– Кем-кем? – недоуменно уставилась на нее княжна ди Таэ.

– Коллективная жалоба, подкрепленная достоверными исследованиями и неопровержимыми доказательствами, – вздохнула госпожа Пшертневская, окончательно наплевав на приличия и усевшись на пятки. – Даже водяной из-под Карлова моста подписался, – склочная спесивая тварь! – а это что-нибудь да значит.

– Для меня это не значит ровным счетом ничего. – Княжна по-прежнему не понимала, из-за чего весь сыр-бор. – При чем здесь пражские водяные?

– Да они уже не в первый раз нам жалуются, дескать, церковники сливают во Влтаву какую-то дрянь! – раздраженно отмахнулась госпожа кардинал. – Писали сначала в пражское водное управление, после – в магистрат, но оттуда жалобу перенаправили в представительство святого синода. А те послали их в… болото, потребовав или предъявить доказательства, или же ответить за поклеп.

– Всегда удивлялась склонности древних к бюрократии… – пробормотала Анна, понимая, что водяные не только собрали доказательства, но и постарались, чтобы в этот раз на их жалобы прореагировали оперативно и как положено.

– А кардинал Дэпле, расщедрившись напрячь свою прямую извилину, решил, что с этим делом не справится никто, кроме нас, – скривилась Пшертневская. – Но Профессор, как назло, именно сегодня внял требованиям университета и уехал на богословскую конференцию.

– А какое отношение… – неуверенно начала Анна.

– Так уехал-то он в Прагу! Утром! А документы пришли в полдень! – воскликнула Злата, в сердцах потрясая зажатыми в руке бумагами.

Княжна тем временем снова нырнула под диван.

– Фтсь тше пр прху пчхи-и-и!!!

– Что? – не поняла госпожа кардинал, недоуменно глядя на распластавшуюся по полу Анну. Верхняя часть княжны находилась под диванчиком и бубнила. Нижняя же конвульсивно дергала ногами, обтянутыми узкими, щегольскими серыми брюками и обутыми в красивые сапожки.

Секунду спустя, давясь очередным чихом, девушка соизволила наконец явить себя миру полностью.

– Здесь тоже про Прагу, говорю! – Чародейка потрясала запыленным листом бумаги, фыркая, словно кошка. – На, сама удостоверься! – Она сунула свою находку начальнице.

– Сомневаюсь, что водяные знают латынь, – скептически произнесла Злата, рассмотрев бумагу. – Похоже, этот лист вообще не из досье.

– Хочешь сказать, это ты ведешь документацию на латыни? – удивленно заломила бровь Анна.

– Я – нет, но иезуиты ведут. Наверное, этот лист потерялся при переезде. – Госпожа кардинал сосредоточенно вчитывалась в документ, чуть шевеля губами, но вскоре отказалась от напрасных попыток нахрапом одолеть благородный язык. – Полный аблативус, как говаривал приснопамятный преподаватель латыни, силясь разобраться в моей контрольной работе. Каюсь, терпеть не могу латынь, никогда ее толком не знала, а сейчас еще и забыла, – удрученно покачала головой Злата, пытливо глядя на чародейку.

– Аналогично, – отмахнулась княжна. – Но Эрик знает. Да и Рид, я полагаю, тоже…

– Прекрасно, давай-ка их обоих сюда!

После нескольких безрезультатных попыток вызова Анна задумчиво уставилась на телефон: Эрик не отвечал, телепатически она тоже не смогла его дозваться… Но тут дверь в кабинет не совсем почтительно распахнулась, и на пороге возникла Радислава. Оборотничка была мрачна, как на похоронах, и, судя по недобро сверкавшим глазам, очень хотела лично поучаствовать в процессе чьего-нибудь умерщвления, но не успела.

– Где этот несносный песий сын?! – не распыляясь на приветствия, хмуро поинтересовалась она.

«Похоже, предполагаемый покойник недавно сел в гробу, тяпнул стопку за собственный упокой и, поправив саван, ушел отмечать поминки, – машинально подумала Анна. – Наверняка Виктора сегодня ждет чудесный вечер…» Насколько она помнила, оборотничка наделяла байкера разнообразными прозвищами, исключительно когда пребывала крепко не в духе.

Оценив направленные на нее вопросительные взгляды, Радислава соизволила объясниться:

– Час назад он вытащил из-под лестницы скулящего, словно потерявшийся щенок, мальчишку и поволок его к колдуну выяснять отношения. Твои отношения! – Тонкий палец менестрельки уткнулся Анне в грудь.

– Девочки, у меня прорезалось нехорошее предчувствие, – многозначительно протянула Анна.

– С чего бы это? – не поняла госпожа кардинал.

– Тебе напомнить, что обычно происходит, когда Эрик с Виктором начинают действовать в одной упряжке?

Злата отрицательно покачала головой, разом припомнив совместное раскуривание конопли, Одессу, еще пару эпизодов помельче, и зябко передернула плечами…

Неожиданно в дверь деликатно постучали. Не дожидаясь «войдите!», в кабинет ввалился отец Рид. С размаху наткнувшись на три пары хищно вперившихся в него женских глаз, священник непроизвольно попятился, но сумел взять себя в руки и вновь переступил порог.

– Ну хоть вы на месте! – иронично хмыкнула госпожа Пшертневская.

– А где я еще, по-вашему, должен находиться? – с видом оскорбленной невинности возмутился архонт, не спеша уточнять, что вызов госпожи кардинала настиг его уже на пороге церкви.

– Не зна-аю, – с деланой задумчивостью протянула княжна. – Например, вы могли, подобно Виктору с Эриком, а то и вместе с ними, испариться в неизвестном направлении…

– Ах, вы об этом! – Рид рассеянно поскреб маковку. – Нет, полагаю, на сей раз наши достойные друзья посчитали, что я уже достаточно испорчен, и решили сбить с пути истинного юного де Крайто. Не заметил, чтобы Хьюго был от этого в восторге, по крайней мере мне так показалось. Но деваться ему, похоже, было некуда. Они ушли около часа назад… Куда – не знаю, – предвосхищая напрашивающийся вопрос, добавил архонт.

– Ладно, и на этом спасибо. – Похоже, Анна уже пришла к какому-то выводу. – Святой отец, вы тут пока займитесь с госпожой кардиналом латынью, а мы с Радиславой пойдем их… поищем. – И, не дожидаясь ответа, вытолкала оборотничку в коридор…

Заведение, столь любовно расписываемое Виктором «под хохлому», приютилось в каком-то глухом переулке. Скажи кому непосвященному, что это центр города, – ни за что не поверит! Но действительность распорядилась именно так. Впрочем, в то, что подобное заведение может располагаться почти под боком у церкви, тоже никто не верил. Однако же вот – существовало! И, судя по конвульсивно мигающей светодиодами вывеске, если не процветало, то уж точно не бедствовало. Называлось заведение весьма символично – «Вдали от жен».

Эрик с Виктором переглянулись и многозначительно хмыкнули. Вышибала, тоскливо подпиравший облезлый дверной косяк, нехотя от него отлепился и перегородил проход.

– Рановато развлекаться, – буркнул он.

– Мы по делу, – ухмыльнулся байкер. – Выпить.

Вышибала отодвинулся, позволяя посетителям пройти внутрь и объективно считая: по такому малозначительному делу, как выпить, эти трое могли бы прогуляться в какое-нибудь другое место. А теперь по их вине рабочий день раньше на два часа начался, хотя у хозяина сверхурочных не допросишься…

В зале царил интимный полумрак, а там, где свет все-таки достигал стен, проглядывала не то маскировочная, не то рыбацкая сеть, призванная скрывать отслоившуюся дранку. Засаленные, липкие от грязи и постоянно проливаемой клиентами выпивки, столы стояли полукругом возле подиума с шестом, сильно смахивавшим на водопроводную трубу, подобранную на ближайшей свалке, даже вентиль имелся. Возле шеста репетировала вечернее представление худая растрепанная девица, обряженная все в ту же маскировочную сетку. Лицо танцовщицы лучилось хроническим похмельем, а в такт музыке она попадала через два раза на третий. Похоже, ее саму изрядно мутило, и посему все корявые па и растяжки она проделывала единственно для того, чтобы дотягиваться до пивной бутылки, стоявшей на краю подиума. Две ее коллеги не осмелились рискнуть суставами и поправляли здоровье обычным образом, сидя под барной стойкой.

– Виктор, друг мой, вы этих имели в виду, когда говорили про девочек за счет заведения? – кривя губы в саркастической усмешке, осведомился Эрик, радуясь тому, что в отличие от коллег ему не придется садиться на местные стулья.

– Помилуйте, князь, я этих фей впервые вижу! Три года назад тут другие работали, – ухмыльнулся байкер.

Бармен меланхолично сливал в пузатую бутылку остатки вчерашней выпивки, безбожно мешая дорогущее виски с каким-то пойлом, источавшим сногсшибательные сивушные пары. Лениво взболтнув многокомпонентный коктейль, который посетители единодушно прозвали «Одноногим Джо», бармен глянул бутылку на просвет, остался доволен, бухнул ее обратно на стойку и лишь потом перевел взгляд на подошедшую к нему троицу.

– Пиво светлое есть? – нависнув над стойкой, осведомился Виктор.

– А мне безалкогольного, – добавил Эрик, решив не искушать судьбу в канун Самайна.

– Могу предложить «Шопронский Крыс» темное, – безапелляционно заявил бармен, – другого нет.

– Крыс так крыс, хорошо хоть не козел, – кивнул Виктор. – А этому, – байкер цапнул Хьюго за рубашку и подтянул к стойке, – вон того. – Оружейник ткнул пальцем в бутылку с «Одноногим Джо». – Стакан до краев, для храбрости.

Де Крайто с нескрываемым отвращением уставился на разящий сивухой стакан. Чародей с оружейником, получив свое пиво, смотрели на Хьюго с видом ученых-вивисекторов, проводящих эксперимент века. Здравый смысл малодушно нашептывал юноше, что неплохо бы применить успешно освоенную телепортацию, но, проигнорировав ценный совет, де Крайто решительно взял стакан и, зажмурившись, разом влил в себя содержимое…

– Главное, чтобы там метилового спирта не было, – пробормотал Виктор, глядя, как перекашивается лицо Хьюго, а глаза норовят вылезти из орбит. – Говорят, от него слепнут.

– Да, этого Анна нам не простит, – согласно кивнул Эрик. – Эй, стой, нельзя! – Но перехватить едва пригубленный бокал с пивом не успел.

Стремясь избавиться от ощущения, будто он только что выпил стакан серной кислоты, Хьюго схватил стоявший рядом пивной бокал и сделал несколько больших глотков. Лишь после этого парень смог нормально вдохнуть и, тяжело дыша, оперся о стойку, силясь собрать в кучку разъезжающиеся глаза.

– Вот, молодец, хвалю. – Байкер опустил руку на плечо де Крайто. – Теперь и к Анне с предложением можно.

Хьюго честно пытался сконцентрировать разбежавшиеся мысли и овладеть непослушным языком, чтобы дать достойный ответ, но не преуспел в этом трудном занятии.

– Да, – согласился целитель, опасливо нюхая опустевший стакан, – если для храбрости было выпито это, то все остальное – просто милый пустячок…

Когда Анна с Радиславой приблизились к грязной обшарпанной двери под светодиодной вывеской, на город уже начинали опускаться ранние осенние сумерки.

– Там дерутся! – уверенно заявила оборотничка, хватая чародейку за рукав и оттаскивая от двери.

– Откуда ты зна…

Дверь резко распахнулась, оттуда ласточкой вылетел какой-то грязный субъект, источающий дивный аромат перегара, и стек по противоположной стене переулка на мостовую.

– Понятно, – констатировала Анна и вместе с менестрелькой отважно шагнула внутрь кабака.

В центре полутемного зала, сгрудившись на грязном пятачке подиума, Эрик и Виктор держали круговую оборону от полудюжины самого что ни на есть разбойного вида амбалов. Хьюго же, отчасти висевший на плече байкера, отчасти удерживаемый телекинетической петлей чародея, сосредоточился только на том, как бы ему устоять на ногах… Оружейник мельницей крутил перед собой выломанный из подиума шест, а целитель то и дело прикладывался к бутылке с «Одноногим Джо», при помощи огонька на пальцах изображая импровизированный огнемет. Струя огня, методично срывавшаяся с его ладоней, худо-бедно сдерживала нападающих…

Княжна осуждающе покачала головой, оттеснила в сторону Радиславу, размяла пальцы и резким движением стряхнула с них поток синих искорок. Дохнуло холодом, по залу, оставляя за собой инеистый след, прокатился колючий вихрь, заставив нападающих застыть в самых причудливых позах. Анна озадаченно воззрилась на свои пальцы, затем на созданные скульптуры – она-то всего лишь хотела парализовать здоровяков. Чертов Самайн!

От неожиданности Виктор едва не уронил тяжелый шест себе на ногу, а Эрик проглотил порцию «Одноногого Джо», заготовленную для очередного огненного плевка, и теперь судорожно глотал воздух обожженной гортанью. Телекинетическая петля, которой он удерживал де Крайто, ослабла, и юноша полностью повис на байкере, заставив его пошатнуться.

– Кто бы сомневался! – Анна размашисто прошествовала к подиуму и похлопала Хьюго по щекам. Но тот, закатив глаза, мешком висел на плече оружейника. – Что вы с ним сделали, изверги?

– В ходе научного эксперимента ни один же… хм, желторотый маг не пострадал! – хитро прищурившись, заявил Виктор.

– Ничего такого, что невозможно исправить, – чуть заплетающимся языком добавил князь. – Щаз портируемся домой, и я живо приведу его в порядок.

– Себя привести не забудь, – раздраженно рыкнула чародейка, накидывая на де Крайто еще один телекинетический захват и раскрывая портал. – Пошли.

Целитель поспешно сунул пузатую бутылку в руки Виктору и, пожав плечами, исчез в портале вслед за сестрой. Оружейник недоуменно взглянул на врученную тару, а затем на подругу, сверлящую его взглядом. Радислава яростно сжимала и разжимала кулаки. Виктор инстинктивно втянул голову в плечи, ожидая удара, но менестрелька развернулась на пятках и стремительно направилась прочь из кабака.

– Рада! Радислава! – Байкер рванулся вперед, спрыгивая с подиума, споткнулся о брошенный шест, чуть не упал, выбежал на улицу. – Рада! Подожди! Черт бы побрал этого де Крайто! Рада!

Ему удалось догнать оборотничку лишь у лестницы в комнату над гаражом. Радислава с деревянно-прямой спиной поднялась наверх.

– Рада… – Оружейник успел схватить ее за плечо.

– Я замерзла. – Она вывернулась из-под его руки и, переступив порог, закрыла за собой дверь.

– Рада! – Виктор дернул ручку двери – безрезультатно. Видно, оборотничка чем-то зафиксировала створку. – Пожалуйста, открой…

– А ты проветривайся! – глухо донеслось изнутри. – Разит, как от бочки с брагой!

Байкер еще несколько раз дернул дверь, даже, последовав дурному примеру Хьюго, треснулся об нее лбом, но все так же безуспешно. Поняв, что внутрь его пускать не собираются, оружейник со стоном выругался, душевно отхлебнул из отданной Эриком бутылки и в сердцах швырнул ее вниз. Стекло со звоном разлетелось о камни двора. Виктор спустился и, зло пиная подвернувшийся под берцы камень, побрел вниз по улице…

Рид, ссутулившись, сидел на диване и удрученно рассматривал разложенный перед ним шотландский костюм. Красно-зеленый килт, такой же плед, берет с помпоном, белая рубашка и гольфы с кисточками. При одном взгляде на это модельерское чудо архонтом овладевала беспросветная тоска, а о том, что ему придется сие надеть, он вообще старался не думать. Костюм вместе с приглашением на вечеринку в честь Дня Всех Святых два дня назад принесла Лисса. Отказать девушке архонт не мог, но втайне надеялся, что ему все же не придется превращаться в сурового шотландского горца. Лисса должна была зайти за ним с минуты на минуту, и Рид намеревался убедительно сослаться на нехватку времени для переодевания. К тому же он действительно попал домой позже, чем рассчитывал, помогая Злате с переводом. Так что, возможно, Лисса смилостивится и…

Размышления святого отца прервал требовательный звонок в дверь. Архонт, спотыкаясь, кинулся открывать, на ходу приглаживая растрепанные волосы. Но на пороге вместо хрупкой девушки стоял небритый байкер, от которого явственно разило спиртным. На ногах сей визитер, однако, держался крепко, а его взгляд был относительно ясен, что, в общем-то, ничего не значило. Насколько Рид помнил, невосприимчивость Виктора к алкоголю граничила с чем-то поистине фантастическим. Не дожидаясь приглашения, оружейник нагло ввалился в прихожую и захлопнул за собой дверь.

– Меня выгнали, – хрипловато сообщил он. – Поэтому радуйся, я ночую у тебя, старик.

Архонт мысленно застонал. Несмотря на многолетнюю дружбу, сейчас благоухающий винными парами оружейник – последний человек, которого он хотел видеть. Друзья знают, когда не следует путаться под ногами. А лучшие друзья тем паче не припрутся к вам накануне романтического свидания и не потребуют немедля распить с ними бутылочку контрабандного саке. Вернее, мы ожидаем от лучших друзей именно такого понимания. Но на деле как раз этим вторые от первых и отличаются – полной беспардонностью. Рид с Виктором были лучшими друзьями, но архонт все-таки сделал вялую попытку перейти в первую категорию.

– А может, вы помиритесь и ты переночуешь дома? – неуверенно промямлил он. – Я… э-э… гостей жду.

– О, вот она черная неблагодарность! – театрально вскинув руку ко лбу, патетически возмутился Виктор. – Я столько лет у тебя безвозмездно плакательной жилеткой работал, а ты отказываешь мне в крове и сочувствии!.. Что за гости, кстати? – тут же абсолютно нормальным голосом поинтересовался он.

Ответить Рид не успел – в дверь снова позвонили. Байкер проворно обернулся и резко распахнул створку. На пороге, сжимая в руке помело, стояла Лисса, одетая в черную накидку и ведьмовскую остроконечную шляпу.

– Конфеты или жизнь! – звонко провозгласила она, взмахивая бархатными полами. Под накидкой обнаружились элегантное кожаное мини и чулки в красно-белую полоску. – Ой… – Девушка смущенно вернула плащ на место, с опозданием поняв, что дверь открыл не Рид. – Добрый вечер, господин Кипелов, а почему вы…

– Господин Кипелов уже уходит! – Архонт попытался вытолкать байкера за дверь.

– Эй, я не собираюсь ночевать под забором! – Виктор цеплялся за стену, пытаясь сдержать рвущийся наружу хохот.

– А что случилось? – полюбопытствовала архивариус.

– С Радиславой поссорился, – соизволил объяснить байкер. – И меня выставили за порог без права возвращения, по крайней мере на ближайшую ночь. А она сейчас небось сидит посреди комнаты, обняв подушку, и рыдает, проклиная жестокосердного меня и не желая принимать моих покаянных извинений.

– В одной старинной шотландской рукописи мне довелось прочесть, что если между влюбленными происходила серьезная размолвка, то юноше полагалось спеть так называемую песнь примирения, – задумчиво протянула Лисса, замечая, как вытягивается в недоумении лицо Рида, слушавшего эту ахинею. Девушка тут же показала взглядом: «Свою хваленую эрудицию тебе лучше оставить при себе. Конечно, если ты хочешь поскорее спровадить друга домой». – Указывалось, что средство это безотказное, а текст песни прилагался. Думаю, я смогу его вспомнить. Не на шотландском, конечно, а перевод…

– Как? – Брови Виктора рванулись вверх. – Петь? Мне? Нет… Увольте. Вот уж чего Господь не дал, так это голоса! А Рада – она же менестрель! У нее голос… слух… После моего вокала она меня точно пришибет. Нет!

– Вы хотите помириться? – с напором осведомилась Лисса. Виктор утвердительно кивнул. – Тогда придется петь. Другого способа нет.

Байкер обреченно вздохнул. Похоже, деваться некуда. Архивариус выудила откуда-то из складок накидки блокнот с карандашом и принялась писать текст.

– А поскольку традиция шотландская, то и выглядеть ты должен соответственно! – В голове архонта мгновенно оформилась идея, как избавиться от костюма. Знаменитая шкодливость Виктора, как выяснилось, оказалась заразна.

Будь байкер полностью трезв, он бы никогда не согласился на эту бредовую идею с пением и уж точно не позволил нарядить себя в килт и гольфы. Но тот роковой глоток из отданной Эриком бутылки все же сделал свое черное дело, затуманив мозг и частично отключив соображение…

И посему через пять минут по улице в сторону собора Святого Матиаша бодро двигался вполне узнаваемый до пояса, если не считать берета с помпоном, оружейник специального отдела Виктор Кипелов, затянутый в потрепанную косуху. А вот ниже пояса по улице шел очень даже шотландец в красно-зеленом килте и выглядывающих из-под берцев белых гольфах с кисточками. Кожаные штаны, которые байкер ни в какую не пожелал оставлять у Рида, болтались на плече. Прохладный ветер неприятно обдувал голые ноги. На ехидное замечание архонта, мол, килт положено носить без белья, байкер ответил, что шотландцев у него в роду никогда не водилось, а значит, мужская честь его семьи не пострадает. Впрочем, даже несмотря на оставленное белье, честь все равно мерзла, и поэтому расстояние до собора Виктор преодолел в два раза быстрее обычного…

Очутившись перед своей лестницей, он все-таки попробовал обойтись без пения.

– Рада! Радислава!.. Прости ме… Кхм… – Байкер запнулся. Уж как-то очень нетрезво звучал его голос.

Ответа на столь пламенный призыв, впрочем, не последовало, и оружейнику ничего не оставалось, кроме как подняться на площадку перед дверью и приняться за поиски отданного Лиссой текста.

Словно на беду, заветного листка нигде не нашлось. Байкер принялся лихорадочно вспоминать слова. Как же там было-то?.. Но вместо шотландской песни память подкидывала только воспоминания о том, что у менестрельки очень симпатичные ушки, особенно когда они, чуть тронутые изменением, вытягиваются на манер эльфийских. И тут нужные слова пришли как-то сами собой. Виктор смущенно откашлялся и хрипловато затянул:

 
Эй, детка, а есть ли влеченью предел?
Я увидел твои уши и в момент обалдел!
Ты так хороша, без каких-то прикрас,
Пленяет меня взгляд янтарных глаз,
Но лишь уши твои я хочу целовать сейчас,
О-о-о, хочу целовать сейчас…
 
 
Словно ивовый лист, они длинны и остры,
О, эти уши! В сердце моем разжигают костры,
И больнее стрелы они ранят меня
Своей красотой на закате безумного дня,
Да, на закате нетрезвого дня,
О-о-о, своей остротой они ранят меня….
 
 
Но солнце зашло, ты сбежала домой,
А острые уши стащили покой,
И я под дверями скулю, словно пес,
Ты сердце ушами пронзила насквозь,
И все ниже сердца пронзила насквозь,
О-о-о, я жить не хочу с тобой врозь…
 
 
Душа моя нынче что каменный груз,
И мне остается лишь спеть этот блюз,
О-о-о, спеть остроухий блюз…
 

Вдохновение, навеянное воспоминаниями об ушах, иссякло, песня закончилась. А изменений не предвиделось никаких. Дверь по-прежнему оставалась закрыта. Байкер с минуту посверлил ее выжидательным взглядом, после чего тяжело вздохнул и опустился на доски, упершись в дверь спиной с явным намерением заночевать пусть и на пороге, зато родном. Тут створка резко распахнулась, и не ожидавший ничего подобного Виктор провалился спиной вовнутрь. Над ним, уперев руки в бока, стояла Радислава.

– Это было ужасно! – вынесла она свой вердикт. – Ты хрипел и фальшивил, как ржавый патефон! Эй, а где твоя волынка, Дункан Маклауд?! – Последнее оборотничка выдавила уже пополам с душившим ее смехом.