Текст книги "Сокровище двух миров"

Байкер перевернулся на живот и на четвереньках поспешно забрался в комнату.

– Я прощен? – не меняя позы, жалобно вопросил он.

– Нет, но если поклянешься больше не петь, я, возможно, передумаю. Да и жалко тебя, еще отморозишь себе что-нибудь ниже сердца в этой куцей юбчонке, а мне потом страдать от недостатка внимания, – усмехнулась Радислава. – «…Сердце ушами пронзила насквозь»… хм… а ничего так рифмочка…

Говорят, святость человека измеряется его верой. Чем искреннее он верует, тем сильнее испытания, выпадающие ему, тем больше божественная благодать, ниспосылаемая Господом как вознаграждение за веру и терпение. Его светлость кардинал Дэпле, несмотря на свой высокий церковный сан, никогда не считал себя истово верующим, предпочитая насылаемым испытаниям собственноручно сплетенные интриги, а гипотетической божественной благодати – куда более реальный комфорт и удовольствия. Впрочем, иногда Господь все же вспоминал своего нерадивого слугу и ниспосылал ему испытания, будто намекая: выдержишь – и будет тебе благодать… Тогда его светлость морщился, раскупоривал бутылку несусветно дорогого старого вина и погружался в мрачную меланхолию, предпочитая молитвам и покаянию философское выжидание.

Однако сейчас у его светлости не получалось отрешиться от свалившейся на него напасти, хоть ты убейся. А само испытание, явившееся в виде сухопарой остроносой дамы средних лет, в данный момент сидело в широком кожаном кресле напротив кардинала и требовало преодоления, причем наискорейшего. О дурном нраве госпожи хранительницы Лоренсии Скрипто по Дипломатическому корпусу ходили легенды. К тому же сегодня сия дама пребывала в обычном для себя состоянии хронического раздражения, что никак не умаляло ее паршивого характера, а посему достойный кардинал очень хотел не допустить обострения.

– Что за плебейскую дрянь вы пьете? – брезгливо поморщилась Лоренсия. – Да еще смеете предлагать даме! – С этими словами госпожа хранительница выплеснула рубиновое вино прямо на прекрасный персидский ковер.

Кардинала явственно передернуло. Мало того что это было лучшее вино из его запасов, так теперь еще и дорогой ковер безнадежно изгажен.

– Не кривитесь, Дэпле, – начиная раздражаться все больше, продолжила госпожа Скрипто. – Вы не в том положении, чтобы кривиться. Как вы вообще могли принять на службу этого уродца, зная, что он сбежал от нас!

– Но госпожа Пшертневская заверила меня…

– Мне плевать, в чем вас уверила эта девчонка! Либо выдайте андрогина мне, либо избавьтесь от него сами! Он предал хранителей и должен понести наказание. Этот маленький негодяй ускользнул от меня уже дважды: в Санкт-Петербурге, а после – в Париже. Причем не без помощи ваших людей, Дэпле!

Кардинал хмуро отхлебнул из бокала и потер пухлыми пальцами глубокую складку на переносице. При всей своей недалекости его светлость не мог не понимать, что выдачей андрогина дело не закончится. Склочная хранительница наверняка потребует выдать ей и тех, кто знатно покуролесил в петербуржской библиотеке: Виктора и эту, как бишь ее, Радиславу. А это плохо, очень плохо, ибо Пшертневская за своих сотрудников глотку перегрызет. Да, госпожа кардинал пойдет на многое, чтобы спасти своих людей… Но с другой стороны, это очень даже неплохой повод прекратить существование специального отдела раз и навсегда, хотя подобная авантюра вполне может стоить тепленького местечка и самому Дэпле. А досточтимый господин кардинал совсем не готов к таким жертвам. Удивительное дело, но когда мягкому креслу под упитанным кардинальским седалищем начинала грозить опасность, вялые извилины в голове Дэпле начинали шевелиться с удивительной быстротой и живостью. Не прошло и минуты, как несколько новорожденных мыслей довольно скоро оформились в почти полноценную идею…

– Ладно, убедили, – с притворным сокрушением вздохнул Дэпле, понимая, что дальнейшее его молчание чревато обострением хронического раздражения госпожи Скрипто. – Вы получите своего андрогина. Я выманю вам его, от вас лишь потребуется оказаться в нужное время в нужном месте и не упустить добычу.

Госпожа Лоренсия рассерженно дернула уголком тонкогубого рта. Но Дэпле всем видом показывал, что это его последнее слово.

– Хорошо, – медленно произнесла хранительница. – Я согласна. Не забудьте только сообщить, что это за место и в какое такое время… Я вам все-таки не девочка на побегушках! – С этими словами госпожа Скрипто допила то, что недовыплеснулось из ее бокала, довольно хмыкнула, подхватила едва початую бутылку и скрылась в телепорте, даже не удосужившись встать с кресла. Она прекрасно разбиралась в хорошем вине и считала откровенным кощунством оставлять прекрасный напиток в руках такой паршивой овцы, как кардинал Дэпле.

Последний аж задохнулся от подобной наглости, но ничего не мог поделать. Изворотливому кардиналу оставалось лишь растягивать удовольствие, медленно смакуя последние два глотка, уцелевшие в его бокале…

А тем временем, даже не подозревая об уготованной ему участи, андрогин, весело подпрыгивая, направлялся в гости, сжимая под мышкой округлый сверток. Жози, в силу нахлынувшего романтического настроя пребывавшая в женской ипостаси, жмурилась от предвкушения и беззаботно напевала себе под нос какую-то песенку весьма фривольного содержания. Ее ничуть не смущало, что принимающая сторона и знать не знает о грядущем визите, а кроме того, наверняка уже спит. О нет, Жозефина решил сполна использовать эффект неожиданности, а посему без колебаний нажала эбонитовую кнопку массивного дверного звонка.

Отец Фарт полусидел-полулежал на кровати, погруженный в изучение истрепанного фолианта по экзорцистике. Книга была позаимствована из личной библиотеки Высокого дома ди Таэ. Обряды, описываемые там, значительно разнились с теми, которые уже знал Габриэль, но это отнюдь не умаляло интереса инквизитора. Вдруг разразившийся дребезжащими трелями дверной звонок нагло прервал увлекшегося экзорцистикой святого отца.

– Кого еще там принесла нечистая сила? – ворчливо пробормотал он себе под нос, вздрагивая от резкого звука.

Звонок, однако, и не думал умолкать, и Габриэль впервые за вечер пожалел, что отослал приставленных к нему телохранителей прочь. Он медленно поднялся на ноги и, цепляясь за стену, спустился в холл. Несмотря на то что он довольно быстро поправлялся, чувствовал инквизитор себя еще не ахти как хорошо. Чертыхаясь сквозь зубы, Габриэль резко распахнул дверную створку…

– Та-дам! – весело раздалось с улицы, а из темноты на святого отца улыбчиво оскалилась огненной прорезью рта кошмарная тыквенная рожа. То есть это потом Фарт сообразил, что рожа тыквенная, а в первый момент ему отчетливо привиделось чудовище с горящими глазами и пылающей пастью.

– Правда, он похож на тебя, милый? Я так старалась! – донесся чуть жеманный женский голосок.

Из-за темноты казалось, будто он звучит из тыквы. Но тут овощ двинулся вперед, вслед за ним в холл шагнула донельзя довольная своей выходкой Жози и торжественно вручила тыкву инквизитору.

Ошеломленно икнув, Габриэль пошатнулся, но, собрав волю в кулак, все-таки сумел выровняться. Слова никак не шли с языка, хотя их там было много, и все нецензурные. Даже невзирая на плохое освещение, он узнал девушку, столь удачно оказавшуюся на его пути после крушения кареты, и теперь ошалело переводил взгляд с нее на тыкву в своих руках и обратно.

– Что такое, лапусик, тебе не нравится? – В голосе Жозефины прозвучала обида.

– В-вы? – только и смог выдохнуть Фарт.

– Ну миль пардон, мон шер, я не скульптор, – блондинка надула губки, – но все равно рада тебя видеть, аморе мио! – Жози шагнула вперед с явным намерением поцеловать священника.

Но тот поспешно отгородился тыквой, и девушка уперлась грудью в оранжевый бок.

– Не знаю, зачем вам все это нужно, но прошу, немедленно покиньте мой дом! – наконец собравшись с мыслями, выдавил Габриэль, отчетливо понимая, что после таких резких слов наверняка уже никогда больше не увидит этого ангела.

– Фи, какой ты цивильный! Девушка пришла справиться о твоем здоровье, а ты выставляешь ее в холодную промозглую ночь, не предложив ни крова, ни тепла, – огорченно вздохнула блондинка.

– Я не… Э! Что это все означает?! – Отец Фарт удивленно смотрел, как черты лица девушки смазываются и переплавляются, плечи становятся чуть шире, а грудь исчезает.

– Ну вот… – с досадой протянул Жози, окончательно утверждаясь в мужской ипостаси. – Все настроение испортил, противный!

– А… Э… – только и смог произнести Габриэль, даже не догадываясь, насколько забавно выглядел сейчас в глазах андрогина.

Жози хихикнул, вновь превращаясь в очаровательную блондинку, настроение стремительно ползло вверх.

– Кушай тыкву, милый, она полезная! – Девушка порывисто чмокнула вконец опупевшего инквизитора в щеку и, смеясь, сбежала по ступенькам вниз, растворившись в темноте, словно легендарный вампир в ночи.

Глава 4

Анна задумчиво рассматривала внутренность настенного шкафчика, не в силах определиться между четырьмя банками с разными сортами кофе. И как Профессор решает эту дилемму каждое утро? В конце концов, отчаявшись выбрать, княжна просто закрыла глаза, сделала полный оборот вокруг своей оси и выдернула банку наугад. Вчера вечером Самайн подкинул ей последнюю подлянку: телепорт, вместо того чтобы доставить двух сиятельных княжеских особ и одного почтенного лэрда в особняк ди Таэ, небрежно выплюнул всех троих посреди квартиры Вилдара Криэ, по счастью в данный момент отсутствующего. Эрик еще успел помочь сестре уложить на диван де Крайто и проклясть ненавистный Самайн, сделавший его столь восприимчивым к алкоголю, после чего отключился.

Теперь же княжна ди Таэ вместе с ее светлостью княгиней ди Таэ намеревались испить утреннего кофе, обсудить привалившее дело и дождаться пробуждения своих половин.

Где-то в глубине души, очень глубоко, Эрик считал, что более странного пробуждения, чем случившееся после приснопамятного раскуривания конопли, когда он проснулся в одном кресле с госпожой Пшертневской, быть уже не может. Однако же проснуться на одном диване с Хьюго де Крайто!.. Ужас, катастрофа, нонсенс! Даже пусть они лежали валетом! Все равно это событие, по меркам князя, далеко выходило за грань добра и зла. Целитель с горем пополам сел, мысленно подзывая парящее неподалеку гравикресло. Голова ощущалась как шальная и чугунная, вдобавок чародея слегка подташнивало. Князь неуклюже пролевитировал себя в кресло. На диване зашевелился и болезненно застонал Хьюго. Эрик положил ладонь ему на лоб, понимая, что особого толку от его целительских способностей сейчас не будет. Де Крайто открыл мутные глаза, силясь понять, где он находится и что с ним произошло.

– Очень плохо? – Ди Таэ поразился, насколько сел у него голос. – Лежите, не вставайте, сейчас принесу воды.

Кресло целителя, обычно элегантно скользящее, сейчас, неверно покачиваясь, поползло в коридор.

Хьюго, вопреки приказу мага, попробовал приподнять голову над подушкой, за что тут же поплатился жутким приступом головокружения и тошноты. Кое-как совладав с бунтующим нутром, парень безвольно вытянулся на диване – ожидать обещанную воду.

– Итак, что же вам удалось вчера выяснить? – спросила Анна, переливая кофе из турки в чашки.

– Может, стоило привести в чувство Эрика? – задумчиво проговорила госпожа Пшертневская. – А не ждать, пока его сиятельство соизволит продрать глаза самостоятельно? – Госпожа кардинал полагала, что они и так уже потеряли непозволительно много времени.

– Для таких случаев в моем арсенале имеется только одно заклятие – «светлое общеисцеляющее», – хмыкнула чародейка, – а в исполнении вашей покорной слуги это то еще извращение. Такого издевательства над целительством, равно как и над своей драгоценной особой, князь мне не простит.

– За кофе я прощу тебе все, – голосом умирающего грешника, которому предложили немедленное отпущение грехов и пропуск в рай, простонал князь, протискиваясь в кухню и тут же завладевая ближайшей чашкой.

– Эй, это мой кофе! – возмутилась Злата, швыряя в мужа влажным полотенцем, которым до этого княжна протирала чашки.

– Анна отдаст тебе свой, все равно она еще не клала сахар… О, полотенчик… мокрый… – Эрик со слабо скрываемым блаженством прижал прохладную ткань к виску. – Мм, а вы рассказывайте, рассказывайте, а то у меня ощущение, будто я что-то пропустил.

– Водяные, – деловито начала Злата. – Они жалуются, что церковники отравляют Влтаву. А в документе иезуитов, столь удачно оброненном в моем кабинете, засвидетельствован неудачный исход некоего эксперимента, приведшего к выбросу очищающей энергии из пражской чумной колонны. Дата эксперимента и последний зафиксированный водяными сброс в реку «едовате воды» подозрительно совпадают. Более того, после каждого такого сброса, по словам тех же водяных, начинали шалить утопленники, что вообще ни в какие ворота не лезет.

– Смахивает на историю с гулями… – вздохнул Эрик.

– Да, но это еще не все. – Пшертневская отхлебнула кофе. – В том же документе указано, что когда «доблестные братья ордена пытались ликвидировать последствия эксперимента», сиречь замести следы, в поврежденной части колонны был найден некий ларец. Далее документ закончился, и никакой информации ни о ларце, ни о его содержимом нам, увы, не досталось…

– Зато нам достались предположения, основанные на происшедших событиях. – Княжна сварила еще одну порцию кофе и теперь с наслаждением вкушала благородный напиток. – Похоже, в ларце хранился тот самый кусок Карты сражений, с которого все и началось.

– И вдобавок ко всему сегодня спозаранку мне позвонила многоуважаемая супруга нашего Профессора и заговорщицким шепотом попросила прислать к ней в Прагу кого-нибудь потолковей, недвусмысленно указав, кто именно «потолковей» ей нужен. И замечу, речь шла не о Вилдаре. Наоборот, узнав, что Профессор сейчас находится в Праге, госпожа ди Эроен как-то уж больно, э-э, насторожилась… Так что, Анна, бери с собой господина де Крайто и отправляйтесь в Прагу. Подключите там Профессора, разберетесь с водяными и заодно узнаете, что нужно госпоже ди Эроен.

– Ох, – князь едва не уронил чашку с остатками кофе, – де Крайто! Я же обещал принести этому страдальцу воды!

Чародейка вздохнула, наполнила стакан и вышла из кухни…

Хьюго безвольно вытянулся на диване, способный лишь дышать да вяло шевелить пальцами. При попытке пошевелить чем-нибудь другим внутренности тут же начинали нервно ворочаться, а голова наливалась свинцом еще больше.

– Пожалуй, тебе нужен не стакан, а тазик, – поставила точный диагноз княжна, входя в комнату и разглядывая лицо де Крайто, переливавшееся всеми оттенками нежно-серого и светло-зеленого.

– Я и двух глотков сейчас не выпью, куда мне тазик, – простонал Хьюго, все же приподнявшись на локтях.

– Из тазика в твоем состоянии не пьют, дурень, – с насмешкой поправила Анна, присаживаясь на край дивана и помогая жертве черного юмора коллег напиться.

Внутренности, к удивлению Хьюго, повели себя вполне прилично, видно, княжна успела должным образом заговорить воду. Де Крайто отстранил стакан. Как там говорил Эрик? Должен присутствовать эффект сюрприза? Или это Виктор говорил? Впрочем, не важно, кажется сейчас самое время:

– Ты выйдешь за меня?

Княжна, не ожидавшая такого предложения в подобный момент, едва-едва успела превратить дурное уползание бровей на лоб в ироничное заламывание, а удивленное «чего-о?» в нейтральное «кхм». Ох, не так она это себе представляла, не так. В сем действе как минимум должен был присутствовать коленопреклоненный воздыхатель с обручальным перстнем, но никак не лежащий пластом похмельный субъект с упаковкой «Алкостопа» в руке.

– Кхм, – еще раз прочистила горло чародейка, – то есть ты, пребывая в нездравом уме и нетвердой памяти, предлагаешь мне водку и печень, тьфу… руку и сердце, я правильно поняла? – осторожно уточнила она.

– Э-э… да. – На синюшно-бледном лице Хьюго начал проступать привычный смущенный румянец, отчего парень стал напоминать дурно загримированного покойника перед выносом тела на церемонию прощания с усопшим.

Анна покачала головой, резким тычком опрокинула де Крайто на подушку и обрушила на него всю мощь «светлого общеисцеляющего»…

Минуту спустя, лежа возле дивана друг на друге, молодые люди могли только сдавленно стонать и ржать, как сумасшедшие, ибо на что-то иное у них уже не осталось сил. Волна щекотки, пронизавшая сначала исцеляемого, а после, откатом, саму исцеляющую, заставила обоих зайтись в приступе истерического хохота.

– П-предложение… – все еще продолжая хихикать, напомнил Хьюго, – руки и печени, тьфу, сердца и водки…

– Принято, – выдавила Анна, пытаясь изгнать остатки смеха. – А теперь поднимайся, мы отправляемся в Прагу!

Старинные плотные карты глянцевито поблескивали, опускаясь на палисандровую столешницу. Порядок все время смешивался, необычные рисунки так и норовили переползти с одного плотного квадратика на другой. Досточтимый герцог Алоизиус ди Амбер раскладывал пасьянс судьбы. Пасьянс не складывался, герцог злился, карты то и дело норовили шлепнуться со стола на пол. Изображения на картонных квадратиках отражали расположение сил всех Высоких домов и менялись в соответствии с ситуацией… Или это ситуация менялась в соответствии с раскладываемым пасьянсом? Господин Алоизиус никогда особо над этим не задумывался. Холеные упитанные пальцы, блеснув массивными перстнями, выдернули из колоды очередную карту. На глянцевой поверхности, словно живые, застыли двое мужчин: первый, в черном облачении, опирался на меч вороненой стали; второй, в белых одеждах, держал в руках серебряную чашу. Тот, кто наносит раны, и тот, кто исцеляет. Боевая магия и целительство – Высокий дом ди Таэ. Мессир ди Амбер задумчиво повертел карту в руках. Все сроки, отведенные для ответа на его письмо, давно уже миновали. Очевидно, старший князь дома ди Таэ решил проигнорировать столь заманчивое предложение мира. Что ж, это его право… Карта опустилась на стол, а пухлая ладонь Алоизиуса уже тянулась за следующей.

Разглядев, что за карта легла внахлест с ди Таэ, его светлость герцог едва не поперхнулся вином. Рубиновая жидкость кровавыми брызгами испачкала рубашку. И дело вовсе не в том, что это изображение, выглядевшее многие годы серым и тусклым, вдруг ожило и налилось яркими красками… На карте рука об руку стояли статная босая женщина в зеленом платье, с венком из полевых цветов на голове, и насмешливо скалящийся скелет в черном истрепанном балахоне. Желтоватые плюсны мертвых пальцев сжимали отполированное древко косы. Мать-земля, дающая и возрождающая, и Смерть, в эту землю уводящая. Маги земли и вместе с тем одаренные некроманты, способные потягаться даже с мрачным кланом де Элле, – Высокий дом де Крайто! Те, кого не должно существовать в этом мире! Однако треклятая карта утверждала обратное.

Торопясь проверить внезапно осенившую его догадку, ди Амбер поспешно вытащил третью карту – так и есть, оковы! Выходит, отныне де Крайто и ди Таэ связаны крепчайшими, неразрывными узами. Да, герцог припоминал – тот недотепа, мальчишка-маг, сопровождавший княжну в качестве телохранителя!.. Все-таки это он! Герцог скривился, словно от зубной боли. Так и знал, нутром чуял – князь ди Таэ со своим отрядом обязательно выкинет какой-нибудь фокус! Именно поэтому герцог и связался с покойным Саградой, чтоб его черти взяли, хотя они его и так взяли. И теперь – здравствуйте-пожалуйста! Впрочем, тогда становится ясно, почему князь Эрик ничего не ответил: княжну и недобитка де Крайто связывают узы. Какие, и козе понятно! Ах какой козырь… Ди Амбер вдруг разом успокоился и удовлетворенно потер пухлые руки. Итак, ситуация сложилась крайне щекотливая: отказ главы одного дома главе другого Высокого дома по причине близких отношений возможной невесты с преступником, чья семья была приговорена к смерти из-за предательства… Прелестно! Прелестно, Смерть его забери! Чем не повод для дуэли? Герцог небрежно смел карты в колоду и поднялся. Он отправится в Будапешт немедля. Нужно отдать приказ Даграю, пусть готовит «Черную зарю» к отлету…

Безумно лазурное небо расплескалось от горизонта до горизонта, обрамленное по краям позолотой еще не облетевших лесных крон. Прозрачный воздух с легким привкусом первых осенних заморозков бережно обнимал упругими крыльями остроносое, вытянутое тело сильфийской шхуны – летучего корабля, который стремительно рассекал небесный простор, все приближаясь к россыпи точеных шпилей и рыжих черепичных крыш. С такого расстояния город казался кукольным.

Ах, Прага, Прага, Золотой город, и сердце твое – Старое Место, пульсирующее жизнью по сосудам узких улочек, подобно паутине раскинувшихся вокруг. Княжна ди Таэ, кутаясь в любезно выделенный Эорлин-ши плед, задумчиво глядела на приближавшуюся россыпь аккуратных крыш. На душе было неспокойно. Предложение мира от ди Амбера висело над головой дамокловым мечом. Срок, отведенный для ответа, песком утек сквозь пальцы еще вчера. Время будто превратилось в арбалетный болт, готовый в любой момент сорваться с ложа и рвануться вперед, закручивая вокруг себя воздух событий и прошибая доспехи надежд и чаяний. Утренние события, что они – фарс? Насмешка? Правда?

– Что-то не так, ma daeni?

Княжна вздрогнула от прикосновения к своему плечу и инстинктивно вжалась спиной в грудь де Крайто. Правда… Все-таки правда… Напряженная отчужденность, разделявшая их в последние дни, исчезла так быстро, словно ее никогда и не существовало.

– Страх, – хрипловато отозвалась она, – что упаду и не встану, не выдержу, не смогу…

– В одиночку человек может все, – заметил де Крайто, – а когда у него есть надежная поддержка, он совершает невозможное. – Тон Хьюго чем-то напомнил Анне манеру говорить Профессора, да и фраза скорее всего принадлежала ему, но все же… – Не бойся, я тебя держу.

– А толку, ты ведь тоже падаешь, – грустно усмехнулась она.

– Это такой маневр, чтобы после падения встряхнуть тебя за шиворот и быстренько поставить на ноги. – Хьюго нежно сжал плечи любимой, заставив ее улыбнуться.

«Эолова арфа» величаво опускалась на площадь Республики, швартуясь у деревянных сходней близ Пороховой башни. Госпожа ди Эроен приветственно вскинула руку, терпеливо ожидая, пока сильфийская шхуна окончательно закрепится на земле.

– А разве нас не Профессор встречает? – пробормотал Хьюго, с удивлением рассматривая госпожу Ингерду. Разительная перемена облика последней тоже изрядно его озадачила. В прошлый раз демонолог отдавала предпочтение элегантному, безумно дорогому платью, сегодня же выглядела как заправская наемница – в потертой кожаной куртке, черных джинсах и высоких сапогах. Тонкая рука в черной перчатке сжимала рукоять толедского меча. Волосы скручены в узел на затылке, на шее шелковый шарф сине-стального цвета, наверняка стоящий больше, чем все ее облачение, ну разве что клинок еще дороже.

– Сомневаюсь, что Профессор вообще знал о нашем прилете, – откликнулась Анна, сходя с палубы и активируя телепатический блок.

– Ой, да не буду я вас читать, – задорно расхохоталась ди Эроен вместо приветствия. – И так вижу, что близитесь к закономерному финалу. Хьюго, мои поздравления. Всегда знала, что вы способный мальчик. А если немного нерешительный, так всего лишь из-за отсутствия опыта, но, как известно, это дело наживное. Идемте, устрою вам небольшую экскурсию. Боюсь, сами вы и четверти всех пражских прелестей не увидите!

– Вообще-то мы сюда работать приехали, – сварливо огрызнулась Анна, хоть и знала, что ироничная развязность госпожи Ингерды – всего лишь игра на публику. – У нас водяные на повестке дня, а все остальное – это так, заодно и при наличии свободного времени…

– Господи, да кто же в воскресенье работает?! – наигранно возмутилась демонолог. – Для начала прогуляетесь со мной до чумной колонны, а потом можете развлекаться как хотите. Хоть с водяными, хоть с големами, хоть с самим мятежным раввином![10]10
  По старинной пражской легенде, увлекшийся каббалистикой раввин создал себе в помощники голема.


[Закрыть]

Не желая больше слушать никаких возражений, госпожа демонолог увлекла дипломатов за собой. Они едва успели подхватить свои рюкзаки, а leri ди Эроен, словно учуявшая след хортая, с небывалой прытью устремилась в глубь Старого Места. Хьюго и Анна последовали за ней, вертя головами и восхищенно ахая.

Прага поражала воображение и захватывала целиком. Целетная улица стрелой летела к Карлову мосту, а по дороге к Староместской площади пражская столица, словно торговец диковинами, выложила на выбор множество улочек, и на каждой было что посмотреть. Но стоило Хьюго чуть притормозить на Мелантриховой улице у дома с ренессансными дверями (надо же, сколько раз бывал в Праге и не видел!), как Ингерда сердито шикнула на него и, цапнув за локоть не только де Крайто, но и Анну, потащила их дальше.

Наконец, вылетев на площадь, госпожа демонолог заметно сбавила темп. Похоже, цель дурного забега по городу наперегонки с ветром благополучно достигнута: над площадью возвышался пражский чумной столп. Ди Эроен уставилась на Анну и де Крайто, словно ожидая от новых действующих лиц священного откровения. Княжна задумчиво рассматривала колонну, не спеша совершать каких-либо манипуляций. Хьюго же, нахмурив брови, вскинул руку в попытке считать энергетику черного пятна, столь несообразного на ауре памятника. За что тут же был вознагражден приступом тошноты и ломотой в висках.

– Любопытство кошку сгубило, – вздохнула княжна, поспешив поддержать юношу. – Хьюго, первое правило боевого мага?

– Не знаешь – не суйся, – шумно сглотнув, выдохнул он. – Похоже, у меня опять аллергия и этот, как его… профилактический шок…

– Анафилактический, – машинально поправила ди Эроен, рассматривая де Крайто с тем интересом, с которым некогда разглядывала труп в импровизированном морге специального отдела. – Что вы нам еще поведаете? Анна оказалась благоразумной девочкой, однако в данном случае благоразумие не информативно. – Развязность исчезла из голоса Ингерды, уступив место властным металлическим ноткам.

– Здесь пахнет смертью, – спустя минуту произнес юноша. – Я бы даже сказал – смердит. – Де Крайто передернуло. – Словно в морге побывал. Но что бы ни уничтожила колонна, оно не было мертво, хотя и живым я бы это не назвал. И запах… Меня до сих пор мутит.

– Как мутило после знакомства с братом Юлианом, – скорее для себя, чем для спутников, констатировала Анна, – и пролитой на рубашку дряни. А Эрик упоминал про некую жидкость, которой заливают тела… А-а-а, поняла – гули! – озаренно воскликнула она. – Колонна уничтожила гулей! Проклятье!

Похоже, отныне отношения отдела с орденом иезуитов выходили на совершенно иной уровень, нежели до этого момента. Если раньше у сотрудников Пшертневской имелись только догадки, то сейчас они упрочились неимоверно, скрепленные цепочкой неопровержимых фактов. Но, как назло, все ниточки свились в единый клубок: жалобы водяных и гули оказались звеньями одной цепи.

– Может, просветите меня, кому отдавили хвост на этот раз? – хмуро спросила госпожа ди Эроен, уловив отголосок эмоций княжны.

– Иезуитам, – мрачно откликнулась Анна. – Чертовы святоши создали зелье, каким-то образом превращающее мертвые тела в гулей. И беспардонно сливали во Влтаву отработанный состав. А потом они выпустили на улицы Праги выводок самопальной нежити, но не учли очищающую силу колонны, в результате чего часть артефакта древних угодила в их загребущие ручонки, что поставило под угрозу все мирные достижения последних лет!

– Та-ак, дело пахнет керосином, – понимающе протянула госпожа демонолог, когда все более-менее встало на места. – Похоже, ваше желание работать даже в воскресенье сильнее здравого смысла. Вы меня убедили, а посему идемте на Карлов мост. Водяные должны знать, откуда эту дрянь сливали в реку. Найдем источник – считайте, решим половину проблем. Вы ведь не только из-за водяных сюда прибыли? Я надеюсь, вы еще не сообщили о своем прилете профессору Криэ? Нет? Вот и славно! А то он нервничает, когда я работаю в его присутствии, – опекает, защищает, путается под руками и мешает полноценно развлекаться, – иронично закончила госпожа ди Эроен, с хрустом разминая пальцы, сверкнувшие фиолетовыми искрами.

Однако сразу вернуться на Карлов мост им не удалось. Княжна, успевшая изрядно оттянуть себе плечи дорожной сумкой, здраво решила – хватит с нее на сегодня беготни с тяжестями, и в категоричной форме потребовала отнести вещи в гостиницу. На попытку ди Эроен иронично заметить, мол, большую часть похода по городу сумку Анны тащил де Крайто, девушка саркастически парировала, что от этого вес багажа не уменьшился. Видя, что между дамами назревает совершенно неуместная перепалка, Хьюго решил вмешаться:

– А разве нельзя просто телепортировать вещи в гостиницу? Кстати, где там остановился Профессор?

– В «Ольшанке» – откликнулась хмурая княжна ди Таэ.

– Вот и портируй туда сумки. Прикрепим записку, чтобы администратор передал их профессору Криэ.

– А ведь действительно, – усмехнулась Ингерда, – и волки сыты, и овцы целы. Голова у вас отлично работает, Хьюго.

– Жаль только, что периодически и невпопад, – тихонько пробормотала себе под нос Анна. Ей отчего-то становилось все тревожнее, и она рассчитывала увидеться с Профессором до начала активных действий. Княжна была почти уверена, что, прочитав своей беспокойной супруге мораль о ее поведении, Криэ присоединится к ним и помощь его станет весьма нелишней. Но, как говорится, не судьба… Тяжело вздохнув, чародейка принялась за создание грузового телепорта.

Старинный Карлов мост, жемчужина Праги, казалось, жил своей отдельной жизнью, служа пристанищем местным безвестным художникам и мелким ремесленникам, чьи картины и украшения вполне могли соперничать с шедеврами признанных гениев кисти и ювелирных домов.

Холодное осеннее солнце роняло блики на отполированные множеством ног камни моста, оживляя серую кладку. Хьюго с неудовольствием отметил, как стремительно меняется настроение его милых спутниц. В то время как он стремился сосредоточиться на грядущих действиях, вспоминая все, чему его успела научить Анна, дабы должным образом среагировать при необходимости, дамы с каждым шагом все больше расслаблялись, задерживаясь то у стойки с чудесными офортами видов Праги, то у подставки с украшениями.

– Хьюго, посмотри, – княжна требовательно подергала юношу за рукав, – что за чудный пейзаж продает вон тот старик!

– Да-да, мило… – невнятно откликнулся де Крайто, даже не взглянув на картину. – Госпожа ди Эроен, вы говорили, у вас есть какой-то план?

– В данный момент я планирую купить вот эти бусы. – Ингерда вертела в руках прелестные неограненные гранаты, прикрепленные к бисерной паутинке. – Они очаровательны…