Текст книги "Хроники сталинградского детства"

Юные строители

Утро одного из августовских дней 1946 года. Светлана провожала мать, внимательно выслушивая наказ, чем они с Татой должны занять свое время до прихода старших с работы. Мама убедительно просила детей не оставлять дом. «Отберите мелкие дощечки для самовара и читайте сказки, «Мурзилку», старайтесь в доме поддерживать чистоту, а к обеду занавесьте окна от жаркого солнца». Поцеловав дочурку, быстро пошла вдоль улицы, раскланиваясь с встреченными старичками и соседями, также идущими на работу.

Дочь закрыла на крючок проволочную калитку, чтоб ее ржавые петли не трепал ветер, отправилась в дом, где младшая сестра после ухода мамы доедала манную кашу. Светлана вбежала на порог, поправляя на новом полу вязаный бабушкой половичок-кружок. Я тщательно вытирала кухонным полотенцем вымытую тарелку, потом отнесла ее на полку, где стояла вся чистая посуда, и прикрыла полку марлевой занавеской. Открыв крышку маленького самовара, Светлана убедилась, что в нем нет воды, понесла его на хозяйский двор, чтоб опорожнить трубу от остатка золы. Я старалась вытереть насухо только что вымытый стол.

Мысли Светланы были сосредоточены на одном: как до вечера соорудить помещение для хранения хозяйственного инвентаря… Жизненные обстоятельства подсказывали ей, чем необходимо заняться, чтобы помочь семье. Размышляя, она оглядывала хозяйственный дворик, думала, прикидывала, хватит ли строительного материала и где можно начать строить сарай. Ее детская смекалка подсказала, что лучшее место – около заброшенного дома, где есть стена, к которой можно пристроить все остальное.

И, взявшись решительно за дело, саперной отцовской лопаточкой она набросала на ровный пятачок двора зеленой глины, песка, воды из бочки, травы, нарванной на этом же хозяйственном дворике и, заправив нижнюю часть домашнего платьица под пояс и сняв истоптанные сандалеты, начала ногами месить всё содержимое в одну массу. Волосы лезли ей глаза, накатывали обидные слезы. В эту минуту девочке думалось о двоюродной сестре Галине, и, кусая губы, она шептала: «Да, как Галки не хватает… Могли бы сделать с ней многое в хозяйстве, пока взрослые на работе, да и Мария с Татой могли бы… А успею ли одна сделать всё до прихода мамы?»

Светлана Забелина.

1944

Пока десятилетняя сестра готовила для строительства раствор, я, пятилетняя, была увлечена в доме своими занятиями. Услышав утренний концерт по радио, решила увеличить громкость для своей сестрички, любящей петь с детства. Открыла две створки окна, и музыка мгновенно ворвалась в летний сад, где еще веяло утренней прохладой. Беззаботно младшая сестра выбежала на двор, держа в руках любимую матрешку Феклушу. Светлана сразу позвала меня. Я, махнув ей рукой, вбежала в беседку и посадила Феклушу на стол. Приказав ей смотреть через молодые ветки дикого винограда на пса Моряка, побежала к сестре. С трудом, задыхаясь от работы, Светлана проговорила:

– Давай ногами меси глину, а я приготовлю площадку для сарая.

Это занятие показалось интересным. Сняв тапочки, я моментально оказалась в зеленой глиняной массе.

Светлана подошла к бочке, стоявшей рядом с молодым грушевым деревом, достала черпаком воды, и, попеременно ставя ноги в тазик, принялась смывать с них грязь. Одновременно она поглядывала на младшую сестру, проверяя ее успехи в вымешивании раствора, подбросила травы, песка, два черпака воды с глиной, сказала:

– Лучше разбивай глиняные комочки ногами…

С лопаточкой пошла к каменной площадке, проводя четкую линию будущих стен задуманного сарайчика. Светлана принялась снимать поверхностный слой земли усердно, сосредоточенно, постоянно поправляя волосы на лбу, мешавшие ей, и посматривая на работу младшей сестры, которая под звучащие мелодии танцевала, поглядывая в беседку на свою матрешку. Светлана носила на площадку куски толя, кирпичи, дощечки, воду и, посматривая на танцующую в глине меня, улыбалась. Обеспечив себя необходимым материалом, Света оставила тазик с мастерком около раствора и побежала в дом. Вернулась быстро, повязывая на ходу косынку, чтобы убрать со лба волосы. Набрав раствор, повезла к строительной площадке.

Музыку на радио сменили разговоры, слушать их юным строителям стало неинтересно.

Пес все это время сидел между бочкой с водой и конурой. Посматривал на детей, поворачивая за старшей сестрой свою голову, то глядел внимательно на улицу, соседний двор, где также были развёрнутые хозяйственные хлопоты. Затем жадно попил, забрался на свою будку, положил голову на лапы, продолжил всматриваться в действия маленьких строителей – хозяев, прищуривая порой глаза, засыпая.

Светлана, как заправский строитель, в прорытую канаву положила толь, вдавливая раствор, ровняла кирпичи, постукивала ручкой мастерка – так появился первый ряд кладки стены будущего помещения. Затем уложила второй, третий, четвертый, после пятого ряда решила посмотреть на ровность стен. Собирая раствор с кирпичей, бросила его на поверхность будущего ряда. Отбежав и осмотрев свою работу со стороны, осталась довольна, к ней пришла уверенность. Самым сложным оказалось складывать углы. Из-за самого материала, который представлял собой корявые кирпичные половинки. Помогала смекалка. И вот юный мастер обозначила в задней стене первое окно, вставив отрезок стекла в размер форточки и закрепив его глиной. Затем она выбирала из груды кирпичей половинки к каждой стене, предполагая, что именно эти должны в данном ряду лечь поплотнее. Но вот первая партия раствора закончилась, и наши действия приостановились.

Передохнув, мы принялись за приготовление следующей партии раствора. Вместе волочили глину в тазике на прежнее место. Пока старшая заправляла раствор песком, водой, я приносила с улицы траву, бросала её в глиняную массу. Вдвоем веселее, пританцовывая, помогать глиняным комочкам раствориться в общей массе.

– Ты ногами лучше работай, а я приготовлю кирпичи, выберу дощечки для входа, – разъясняла Светлана.

Солнечные лучи разогрели утро. Время близилось к полудню. Прикрыв байковыми детскими одеялами окна в доме, Света вернулась во двор, притащила к козлам доски и, приложив к каждой отцовскую метровую палочку, которая служила образцом метра, сделала гвоздем отметки и отпилила чуть больше измеренного в высоту. Все она делала решительно, уверенно, устанавливая дощечки по обе стороны от будущего входа. От работы и наступающей жары на спине выступил пот. Платье становилось влажным, тяжёлым. Плеснув в лицо водой из бочки, Светлана опять принялась за работу. Надо было спешить. Вновь пришла в голову мысль о двоюродных сестрах Галине и Марии. Теперь они со своей мамой ушли на квартиру.

– Как они устроились на Донецкой улице, чем занимаются? Как нам их сейчас не хватает! Успеем ли мы до прихода мамы построить сарайчик?

А из соседнего двора прибежала четырехлетняя подруга Таисия. Увидев меня, танцующую в глиняном растворе, спросила:

– А для чего это месиво?

Вместо ответа я пригласила ее помочь:

– Забирайся! Вместе интересней, быстро построим сарай!

Не задумываясь, сбросив с ног тапочки, Тая моментально оказалась рядом. Под бодрые песни мы превращали комки глины в тестообразную массу Светлана посмотрела на малышей, улыбнулась, проговорила строго:

– Озорства работа не любит. Не упадите в глину…

Дети были увлечены строительством.

– Таисия!.. – кликнула вдруг Ефросинья свою дочь.

Но мы были так увлечены разговором, что и не услышали этого зова. Голос соседки зазвучал громче:

– Таисия! Та-и-си-я, где ты? Помоги матери!..

Услышав голос дочери в соседнем дворе, Ефросинья подошла к маленькому решетчатому заборчику, держа в руке мокрый пододеяльник, зло крикнула:

– Таисия!.. Паршивка такая… Брат проснулся, плачет… Может выпасть из люльки. Быстро домой!..

Моряк залаял, нарушая обеденную тишину улицы.

– Иду, мама, иду! – прокричала Таисия, ставя ноги в таз с водой. Торопливо смыла зеленую глину и, взяв тапочки, босиком побежала домой. Пес не унимался, лаял, как будто просил соседку прекратить ругань. Голос Ефросиньи звучал громко, на всю улицу:

– Нет матери помочь, а она вздумала соседей уважить… Марш в дом!..

Осыпая дочь бранью, Ефросинья скрылась за дверью. Пес лаял, словно провожая девочку, подавал надежду на защиту. Моряк все смотрел на соседний двор, а мы были заняты строительством и к словам соседки не прислушивались.

– Света! А мы обедать будем? – спросила я.

Устанавливая второе окно, сестра сказала устало:

– Носи кирпичи для этой боковой стены… Надо закончить её, тогда отдохнем.

Обеденный отдых был коротким. Старшая подгоняла младшую и твердила:

– Надо закончить сарай к приходу мамы с работы.

Вновь разливались из радиопродуктора песни, звучали детские голоса, и было веселее работать. Пес посматривал на хозяев, лизнул несколько раз воды, поцарапал землю за своей будкой и лег на прохладное место, не спуская взгляда с калитки. Детский концерт по радио заменили романсы, арии из опер и оперетт. Музыка из балетных спектаклей разносилась в саду, затрагивая детские сердца, но заслушиваться ею не было возможности. Светлана спросила:

– А голову что не покрыла косынкой?..

Я побежала в дом. Вернулась, когда старшая, натужившись, волокла тазик с раствором глины. Подбежав к ней, взялась помогать. И вот вместе мы дотащили емкость с раствором до сарая.

– Подавай мне кирпичи! – стоя на табурете, говорила Светлана, показывая, с какого места и сколько.

– Так, эти закончились, – разводя руками, проговорила я. – А какие дальше подавать?

Светлана, вытирая рукавом пот с лица, показала на дальнюю груду кирпичей:

– Начнешь подавать эти, а затем все эти остатки.

Спустившись, Светлана заполнила раствором несколько мелких сосудов, установила на доску, которую положила ранее между стенами. Забравшись на высоту, сказала:

– Давай кирпичики.

Я старалась сделать все так, как сказано. Выполнив, внимательно вглядывалась в движения рук сестры, в ожидании следующего задания.

– Теперь найди для крыши в сложенных досках четыре бревнышка примерно такого диаметра, – показывала руками Светлана. Я побежала выполнять заказ.

Солнце заливало лучами весь молодой сад. Сотни жарких игл проникали в глубину таинственных щелей. Утоляя постоянно жажду водой и вытирая потоки пота, мы упорно продолжали строительство. Найдя бревна, я попыталась их вынуть из груды досок, но сил просто не хватило. Доложив об этом старшей сестре, я приступила к подаче кирпичей, раствора, воды для питья, чтобы у юного мастера, стоявшего на табуретах, быстро шла работа.

Самыми сложными оказались верхние ряды, особенно у входа. Передняя стена должна быть выше задней. Склон крыши улучшает водяной сток. И юная строительница должна была предусмотреть все это.

Жара одолевала Светлану. Положив последний кирпич в раствор и постучав по нему ручкой мастерка, она собрала нависший раствор с последнего ряда, бросила, размазывая его, на соседнюю стену и спустилась на землю. Попросив воды, уставшая, села в тени построенного сарая. Мастер стройки умылась, с жадностью попила, сняла косынку и протерла лицо. Потом сказала:

– Надо достать бревна, и крышу теперь одолеть нам с тобой…

Юные труженицы отдыхали, смотрели на стены будущего сарая, которые сохли под жаркими лучами солнца.

Моряк поднял голову, посмотрел на нас, встал, сделал несколько глотков воды, пристроился рядом, вглядываясь в наши уставшие лица.

На улице начали появляться прохожие. Это встревожило пса, и настороженным взглядом он провожал их, пока они шли мимо двора. Светлана, с трудом вытащив бревнышки из-под досок, укладывала их в верхнюю часть сарая, в ложбинки кирпичей, оставляя длину для навеса, входа и задней стены, закрепляя все раствором. Затем мы с трудом втащили на высоту пять дощечек, укладывая и закрепляя их гвоздями на этих бревнах. Так появилась основа крыши сарая. Соскочив с высоты, «мастер», зайдя в помещение, деловым взором осмотрела все, осталась довольна работой, сказала:

– Теперь эти листы железа нам надо поднять наверх…

И мы с трудом втаскивали небольшие ржавые листы ещё довоенной жести без дыр, укладывая их на крыше. Мы работали как взрослые профессионалы, проверяя тщательно каждый уложенный лист, чтобы вода не поступала внутрь. Но вот железные листы уложены, прочно прибиты к бревнам и доскам.

Светлана с молотком, спрыгнув с высоты, вошла в сарай, осмотрела внимательно весь потолок, загибая на некоторых дощечках гвозди, чтобы вошедшие не повредили голову, попросила:

– Готовь остатки раствора и неси в сарай.

Пока младшая выполняла это задание, сама она осматривала толстый обрезок доски, из которого папа отпиливал для порога дома. Подняла, очистила его от грязи, притащив к сараю, положила между стен у входа, прикрепляя гвоздями к боковым доскам.

– Вот и порог готов, – проговорила она. Затем мы старательно замазывали щели внутри и снаружи сарая. Последний осмотр был самым тщательным, после чего Светлана сказала:

– Дверь осталась… Теперь папе работа. А временно дверью может быть вот тот лист жести.

– А он дырявый, – с грустью произнесла я.

– Неважно! Постоит временно.

И установила большой пробитый дробью железный лист, закрывая вход в построенный сарай.

Солнце клонило к закату, когда сестры закончили уборку хозяйственного дворика. Большим травяным веником весь мусор я сгоняла к забору, отправляя его в ведро. Старшая усердно брызгала землю. Пес ласково подал голос, и я с веником в руках побежала навстречу маме.

– Чистоту решили в саду навести? – спросила она с улыбкой.

Мне так захотелось похвалиться, я восторженно выкрикнула:

– Мама! Мамочка, смотри, что построила Светлана! – и махнула травяным веником в сторону собачьей будки.

Подойдя к дому, мама поставила сумки с продуктами и пошла на хозяйственный дворик навстречу Светлане, которая готова была разреветься из-за моего нетерпения.

– Пойдемте посмотрим это чудо!

Катерина отодвинула жестяную дверь, вошла вместе с юными строителями в сарай, высказала мягко свое мнение:

– Помещение нас выручит в эти трудные годы, а в дальнейшем подумаем о большом сарае.

Увидев одобрительную улыбку мамы, старшая с волнением проговорила:

– Завтра стены пройду глиной и побелю его весь.

Выходя из помещения, Катерина пояснила детям:

– Белить надо известью. Мы после ужина займемся ею. Приготовим горячей воды и зальем куски, чтоб они стали мягкими… Так что побелка может быть на следующей неделе, не раньше. Ясно вам, мои строители?

– Папа дверь, полки сделает, для угля изгородь, а дрова можно уложить около окна, – рассуждала главный строитель, как бы спрашивая у матушки разрешение на дальнейшие действия. Осмотрев сарайчик снаружи, Катерина сделала замечание детям:

– Окно в задней стене лишнее и смотрит на соседний двор…

Перебивая матушку, старшая дочь пояснила:

– Так светлее в сарае…

– Да, это так, но надо было отступить от соседнего забора на два метра… Это учтите на будущее.

Она крепко обняла дочь, прижала к груди, гладила своими трудовыми руками по голове, целуя глаза, щеки, говорила:

– Какая ты у меня догадливая, решительная, смелая хозяюшка.

За красный горизонт уходили последние лучи солнца. Ефросинья, увидев в окне соседку Катерину, поторопилась выйти с годовалым сыном на прогулку. Они вышли на улицу и пошли неторопливым шагом вдоль временного колючего забора соседей. Ребенок остановился, увидав свою крестную, протягивал ручонку, звал её, обращаясь к материнской помощи. Пес залаял на них, дав знак хозяйке. Повинуясь просьбе сына, Ефросинья заговорила с соседкой:

– Добрый вечер, Катерина!.. Много ли сорной травы в огороде?..

Поднимаясь с грядок, Катерина поздоровалась любезно и подошла к забору. Взяв ручонку крестника, сказала:

– Какой ты у нас белобрысый, как моя Тата!

Крепко держась за палец своей матушки-крестной, малыш улыбался ее ласковым словам. Ефросинья спросила:

– Сараем-то осталась довольна? Моя Таисия помогала им, прибежала, рассказывает, а я ей: да что ты выдумываешь, это дело взрослых…

– Да!.. Небольшой, правда, но пока можно пользоваться. Есть куда топку спрятать на зиму, а там дальше видно будет…

– Так он, выходит, большой?..

– Зайди, посмотри!..

Пес моментально зло залаял и на хозяйственный дворик не пускал. Они остановились на дорожке. Взяв ребенка на руки, Ефросинья спросила:

– Не отвяжется?..

– Нет-нет, бояться нечего!

Катерина приказала псу успокоиться, но Моряк лаем выражал неприязнь к соседке, не давая женщинам разговаривать. Ефросинья увидела издали сарай, удивленно проговорила:

– Какие девчушки сообразительные! Надо же – построить сарай! Протекать не будет?..

– Не должен, а там зимняя погода покажет. Да у вас старший сын вам в хозяйстве хорошо помогает. А со временем и эти гаврики подрастут в помощь, – теребя крестнику белые волосенки, сказала Катерина, но соседка только махнула рукой и стала восторгаться молодым садом, беседкой, цветами у дорожки.

Катерина сдержанно слушала, слегка поддерживая разговор, рвала цветы, создавая из них прекрасный букет. Вручила его у калитки крестнику Николаю. Малыш обнял цветы ручонками, восторженно нюхал, с улыбкой смотрел на маму-крестную.

– Нравится букет? – спросила малыша Катерина. Он в ответ рассмеялся.

Они вышли со двора, и Моряк успокоился, залез на свою будку, провожая соседей. Гордо неся букет, годовалый малыш шел впереди матери, изредка посматривал, улыбаясь, на крестную. Она махала им в ответ.

На небосводе четко вырисовывалась оранжевая луна. Город одевался в ночной наряд.

Русская балалайка

Зима 1947 года была снежной. Забор наш из колючей проволоки укрыли сугробы. И только по верхушкам его столбиков, верхней части строящегося дома да по очищенной тропинке вдоль забора можно было определить, что здесь, под снегом, существует двор. Маленький жилой домик в глубине двора утопал вместе с садом в снегу. Мы все очищали снег, прокладывая дорожки к жизненно важным местам. В это время у нас не было пса. Сами понимаете, как в частном доме обходиться без дворового хозяина. Кто-то должен подавать со двора голос.

И в начале лета поздно вечером папа привёл домой пса. Провел по всему двору, рассказывая о хозяйстве, которое ему придется сторожить. Подвел к месту, где когда-то обитал и верно служил хозяевам пес Моряк, любимец нашего семейства. Разговаривает с псом, надевает ошейник с цепью, а тот уши навострил, смотрит на хозяина, хвостом повиливает, потом облизал раз, другой руки – в знак согласия. Глаза хитровато повёл на дом и на хозяина, а папка ему:

– Сейчас покормим! Знаю-знаю, что проголодался!

Здесь сама хозяйка принесла остатки борща с хлебом. Пока хозяева беседовали, пес вылизал свою посудину до блеска. И взглядом будто говорит хозяевам: «А чем еще накормите?» Наполнила мама его миску свежей водой, треплет холку, ласкает, приговаривает:

– Служи новым своим хозяевам исправно, а корм с хозяйского стола…

Утром мы, дети, познакомились с новым дворовым хозяином. Решили назвать его Дружком. Он смахивал на овчарку, а был простой дворняжкой.

В начале осени 1945 года нашему семейству пришлось пожертвовать любимым псом – Моряком. Отдали его на службу мясокомбинату. В это время производство папино переезжало на новое место, от подножия Мамаева кургана, ближе к Историческому шоссе. В тех местах после войны начали прокладывать трамвайную дорогу вместе с шоссейной трассой.

Снег еще держался в оврагах, глубоких воронках в середине апреля, когда наш папа вышел из госпиталя. Земля, наполненная снежной водой и пригретая солнечными лучами, моментально покрывалась зеленью. С каждым теплым днем все вокруг зеленело, расцветало. Люди, имеющие подворья, готовили к посадкам свои огороды. Грачи важно выхаживали со всеми остальными пернатыми, собирая в огородах букашек и червячков. Небосвод наполнялся весенней музыкой. Наша Хоперская улица с каждым днем оживала. Соседи чаще виделись, обменивались саженцами, семенами. В эти теплые дни папа на хозяйственном дворике установил стол для столярной работы. Еще в 1945 году родителями было задумано поставить крепкий забор, но в то время не хватало денег на покупку высоких столбов, длинных балок и досок. И только к осени 1946 года появилась такая возможность. Приобрели весь материал для забора, плотно сложили, накрыли толью, ржавой жестью закрепили от ветра, будущих снежных заносов.

И вот весной 1947 года пришла пора ставить забор. В мирное время нашему папе не приходилось плотничать, ставить заборы, разве только пилить, рубить дрова на зиму. Бывалому фронтовику-инвалиду пришлось заниматься этим впервые. Он не отчаивался, себя и все большое семейство подбадривал частушками, пословицами. Хлопот было много, материал лесной весь предстояло подготовить, очистить от коры, сучков, выступов и только после всего этого взяться за выстругивание досок для забора. Работает, рассуждает сам с собой, зовет самую младшую из дочерей: «Тата, собери эти отходы в ящик. Они для костра подходят». Время подошло дощечки выстругивать – обращается к младшей: «Тата, собери стружки-завитушки в ящик, стоящий под моим верстаком. Иначе ветер нам свои порядки установит в нашем дворе». И поет: «В нашем дворе пыль да туман, да степной бурьян закружит, да по дорожке помчит, запылит, и все-все заклубится. А мама придет, да как ее выстрел грянет. Нам с тобой тогда в этом бурьяне неживыми лежать». Я смеюсь над песней отца, делаю так, как сказано.

Весна вошла в разгар. Деревья покрылись молодой листвой. В нашем скворечнике поселились скворцы. Ходят по грядкам, вместе с воробьями червячков, букашек собирают. А кот Василий притаится в лунке дерева или дикого винограда, посаженного вокруг беседки, и наблюдает за стаями птиц. Зорко всматривается, а затем неожиданно прыгнет, вцепится в слабого воробышка, долго держит своей сильной лапой и хитро поглядывает на других. Дальние птицы подают голос своим братьям, продолжают скакать по грядкам, не достигают успеха, улетают. Кот хмуро смотрит на улетающих, затем берет свою добычу, важно проходит на хозяйственный двор в потайной уголок.

Наш молодой сад после зимней спячки ожил. Терн, слива, пережившие суровые военные годы, расцветали вместе с робкими молодыми деревьями. В саду появилось множество насекомых. С ранней утренней зорьки начиналось пение птиц, что давало человеческой душе покой, радость, надежду на будущее, настраивало на работу. Волшебная музыка природы, аромат цветущих деревьев, цветов вдохновлял, оздоравливал всех. Приближался великий праздник – день Победы. И сталинградцы гордились своей национальной армией, которая с большими потерями выстояла, защитила родную землю, помогая другим странам освободиться от фашизма. Каждый человек в эти радостные дни стряхнул со своих глаз слезу печали.

Папа приходил с работы и шел на хозяйственный двор. Приготовит дощечки для забора, сядет на бревно, сделает солдатскую папиросу с махоркой, покуривает, раздумывая о своих плотницких задачах. Пес ляжет около его ног, а он с ним ведет беседу. Дружок ушами шевелит да хвостом по земле постукивает, слушает, а как дым попадет ему в морду, прищурится, смотрит через узкие прорези глаз да лапой нос почесывает, смотрит на хозяина, не уходит. Бывалый фронтовик потреплет ему уши, холку, улыбнется, скажет: «Знаю-знаю, дружище, что мечтал приобрести свое место. Доволен своими хозяевами, а?.. Хорошо с тобой посиживать, да работа меня ждет!..» Идет, берется за доски, за топор или рубанок.

В конце мая в гости пришел папин двоюродный брат Павел. Проживал он с семейством на Дар-горе. Сели солдаты на бревна, закурили махорочку, и полилась беседа. Вспоминают, где кто на каком фронте воевал, да за что награды получил. Дядя под Харьковым был тяжело ранен, контуженным несколько месяцев в госпитале ничего не мог слышать и видеть. Часть слуха восстановили, а вот со зрением сложнее оказалось. Провалялся на больничной койке полтора года. После этого надел очки с большими увеличительными линзами. Стал ходить самостоятельно. Смотришь на него, а через очки зрачки болыние-болыние, как на пальто пуговицы. Пришла мама с работы, еще больше тем нашлось. Расспрашивала его о сестре Варваре, Клавдии и о многих других живущих в селе Давыдовке Дубовского района.

– Варвара с семейством на нашей улице проживает недалеко от трамвайной остановки. Ее сын Александр в апреле вышел из больницы после операции желудка. Питание в военное время какое было: жмых, да и то не всегда… Подросток работал в ремонтной мастерской, надорвался…

Дядя махнул рукой, протер глаза носовым платком, сказал:

– Да, чего там, каждому досталось военного горя. Дочь Таисия ее оказалась в одной из частей нашей армии. Выучилась на Морзе, да так и работает. Сама Варвара занимается огородом, устраиваются на своем участке, как и все. Живут, правда, в землянке пока, но мечтают выстроить большой дом, как был у вас на берегу. – Допивая чай с кренделем, добавил: – Муж-то ее погиб под Белгородом. Много, много бед принесла эта война нашему народу… А как мы все ждали долгожданный Победный день!..

Беседа проходила оживленно, все о прошедшей войне, о мучениях, о погибших и живущих… Пока продолжался разговор, солнце уходило, вечерело. Мама из распустившихся весенних цветов сделала два букета, вручила дяде:

– Павел, держи, этот букет – вашему семейству, а второй занесешь Варваре. Передай от нашего семейства большой привет. По возможности приходите. Все-таки мирное настало время, можно чаще видеть друг друга!

Выходя из беседки, дядя сказал:

– Хозяйка моя с детьми теперь беспокоятся. Скажут, где-то наш батя загулял!..

Они шли по цветущей дорожке, в глубине которой виднелась калитка. Родители рассказывали о недостроенном доме, о будущем заборе, договаривались о помощи, встрече. Беседуя, проводили дядю до трамвая.

Солнце клонилось к закату. Насекомые провожали его своей музыкой.

К последней неделе июля папой было подготовлено множество досок для забора. И в один из таких вечеров он за ужином обратился к старшим дочерям:

– Так, дорогие мои Таисия, Софья, сегодня поможете своему отцу в большом деле, очень нужном для всех.

Софья, шустрая на язык, поправляя свои локоны и допивая чай, спрашивает:

– А чем занять нас задумал?

– Забор ставить, доски готовы, а ваших рук мне не хватает. Хотелось начать сегодня! Таисия, что молчишь? – Он посмотрел на старшую дочь, подтолкнув слегка ее локоть, продолжал: – Как вечерним временем располагаешь?..

– Папа, какой может быть разговор. Поможем, поможем!..

Без всяких лишних разговоров, проглотив ужин, взялись за работу.

Работа закипела. Отец вынимал из досок гвозди, бросая в старую кастрюлю. А старшухи собирали в рулон колючую проволоку. Дело спорилось, колючей изгороди до самых малиновых кустов не стало. А пока отец носил бруски с досками, дочери крепили ослабленные столбы, подсыпая землю для прочности, да в пляске вокруг каждого столбика землю утрамбовали. Укрепили столбики брусками, отец пробормотал:

– Неплохо бы мне перекурить. Вам также, мои красавицы, отдохнуть, а затем возьмемся за забор!..

И примостившись на одной из перекладин лестницы, выпустил первый махорочный дымок в сторону переулка.

– Может, на этот вечер достаточно работы. Завтра с новыми силами возьмемся за прибивку досок, – сказала Таисия, видя усталость отца.

Мысль подхватила Софья:

– Пап, фронт работ мы тебе подготовили. Мне кажется, хватит на неделю!..

– Хитрушка! – Погрозив дочери пальцем, проговорил тихо: – Это так, тебе, Софья, лишь бы улизнуть. – И притаптывая папиросу, продолжил: – Желательно несколько дощечек прибить сегодня. Софья, подавай дощечки. Сейчас мы их прибьем.

А она:

– Дотемна работать…

– Давай, давай эту, за которую держишься! Таисия, ровняй внизу, держи крепче! Вот так стукнем по гвоздику, ударим, да еще раз, а теперь молоточком низ, да по другому… Давайте, дочурки, повторим эти звуки по другим дощечкам. Софья, не спи на ходу, нечего губы дуть. Подноси доски, ставь рядом. Держи, так мне с вами работать веселей да интересней…

Отец что-то хотел сказать, но махнул рукой, набрал гвоздей, принялся за работу. Таисия не успевала маленьким топориком выпрямлять гвозди. Он запел, освобождая губы от гвоздей:

 
Легко на сердце от песни веселой,
Она скучать не дает никогда.
И любят песню деревни и села,
И любят песни большие города…
 

– Я все прислушивалась к стуку молотка и хотела запеть мелодию, а ты, папочка, меня опередил, – поднося дощечки, улыбаясь, сказала Софья. Работали старшие дочери с отцом и пели:

 
Нам песня строить и жить помогает…
 

Соседка Ефросинья вышла с детьми встречать мужа с работы.

– Добрый вечер! Песни славные поете, никак, думаю, соседи гостей встречают. А оказывается, вы свой двор облагораживаете. Забор-то наравне с нашим возводите…

Отпустив со старшим сыном младших детей, сама задержалась для беседы. Бывалый солдат постукивал, дочери устраивали колючую проволоку у малиновых кустов, не теряя время на разговоры с соседкой. Ефросинья посмотрела на работающих, махнула рукой, проговорила обидчиво сквозь зубы:

– Бог вам в помощь!

Быстрым шагом удалялась, догоняя своих детей.

Летний небосвод потемнел, и только на горизонте оставалась тонкая розовая полоса уходящего дня. Воздух наполнялся музыкой насекомых. Отец вручил старшей дочери молоток, развел руками, сказав:

– Виноградные грядки загорожены. Вот сколько успели сделать до первой темноты! А вы: папа, темно работать, темно работать!..

– Какая красота с забором!.. – улыбаясь, Таисия взяла в руки еще несколько инструментов.

– А представляете, какой будет уют в нашем дворе, когда огородим весь сад!..

– Пойдемте, мечтательницы!.. Софья, бери оставшийся инструмент, – проговорил отец, и в разговоре о предстоящей работе отправились к дому, где горел свет, своей слабой струйкой освещая ту часть забора, где они трудились.

Ранним утром бывалый фронтовик вышел посмотреть на начатый забор. Осмотрел его вблизи, погладил, ощупал, все ли прибиты дощечки и нет ли каких изъянов. Отошел, посмотрел издалека на свой забор и сказал сам себе:

– Загородим, загородим двор в эти летние дни, все семейство успокоится… А забор-то получается не хуже соседского!..

Довольный своей работой, отправился к псу. Треплет его холку да говорит, наливая воды:

– Ну что, Дружок, скоро своих дружков на улице не увидишь. Перестанешь излишне лаять… – Отставил в сторонку несколько досок, проговорил: – За воскресный день вполне можно будет их прибить.

С такой мыслью спокойно отправился на работу.

В этот год сад дал много нового для большого семейства. Младшие дети – Светлана и я постоянно поднимали веточки клубники, малины, смородины, крыжовника в ожидании созревших ягод. Мы впервые за свою жизнь увидели живую красоту природы, да еще в своем саду. С каждым летним днем зрели ягоды, на деревьях плоды: вишня, слива, терн. Все садовое разнообразие бесконечно манило детей к себе. Нам очень, очень хотелось первыми испробовать урожай. Молодые саженцы винограда крепли и давали новые побеги. В грядках появилась зелень, кусты помидоров, огурцов, демьянок набирали силу, давая первый цвет, а в земле росли лук, свекла, морковь. С каждый днем в саду появлялось что-то новое. Радовали яркими красками и ароматом новые цветы, привлекая своей красотой насекомых. А те нежной своей музыкой одушевляли земную красоту сада.