Текст книги "Хроники сталинградского детства"

Духовной музыке – звучать!

Уважаемые друзья!

Наши предки приложили немало усилий, чтобы построить на берегу реки Волги наш замечательный город, защитить его от фашизма в дни Великой Отечественной войны, восстановить из пепла, возродить в нем культуру.

Далось это непросто. Многое должно было произойти, многое поменяться. Только в 2000 году в городе, прежде славном своими духовно-музыкальными традициями, открылась детская церковно-певческая школа. Открылась она при Свято-Духовом монастыре, и у молодых, красивых, сильных наших земляков появилась возможность прикоснуться к живительному источнику православно-христианской культуры, внести свой вклад в дело процветания родного города, проявить свой героизм сейчас, в мирное время, ради самих себя, своего будущего.

Восстановить соборы, храмы, церкви, расширить парковые зоны, улучшить тем самым экологию своей малой родины, для себя, для всех, без всякой корысти. Нельзя забывать, что город, в котором мы живем, – наш дом, а в доме хорошо тогда, когда уютно, тепло и радостно.

Город наш особый, каждая пядь земли полита кровью ваших дедов, давайте помнить об этом. Каждая улица имеет свою героическую историю и своих героев. А они были моложе вас, им так хотелось жить, любить, встречать рассвет над рекой, иметь семью, растить детей.

Моему роду столько же лет, сколько и городу. Девичья фамилия моей бабушки Шишкина, а мамина – Синекова. Имена и фамилии самых первых предков мы не знаем, только известно, что пришли они с Новгородских земель. Мы жили в такое время, когда надо было скрывать, из какой ты семьи. Мама умалчивала в своих рассказах о многом. Она, будучи девочкой, пела в церковном хоре, участвовала с отцом Артемием Синековым в светских концертах. По окончании церковно-приходской школы при Иоанно-Предтеченском храме по приглашению регента мама стала служить солисткой в хоре. Не раз пение хора с солистами слушали такие выдающиеся личности, как Шаляпин и Пятницкий. Они отмечали профессионализм хора и солистов. Их – солистов – было пять человек: два мужских голоса и три женских. В 1919 году Пятницкий приезжает и приглашает этих солистов в свой государственный хор.

Духовная музыка во все времена благотворно влияет на человека, она делает его лучше, добрее, чище. Священные места человечество отмечало храмами, соборами, церквями. Азы культуры народ черпал из этих источников во все века, да и в настоящее время должно быть так.

Духовная музыка облагораживает человека. Он научается улавливать красоту слова, прислушиваясь к голосу духовного пастыря. На труд, борьбу, героизм зовут определенные песнопения. Другие песнопения утешают в горе, дарят радость. Узнавайте их, учите, пойте, они помогут вам в жизни сохранить душевную теплоту и терпение.

В те далекие предреволюционные годы многим хотелось петь и быть услышанными, люди стремились к истинной красоте русского слова. Сами хористы шли к людям: устраивали праздники, концерты в общественных заведениях, на которых звучали не только церковные песнопения, но и народная песня, частушки. Бывало, что пел весь зал, такие концерты оставались у горожан в памяти на всю жизнь.

По своему опыту знаю: чем больше в молодости посещаешь храм, чем больше поешь, тем сам становишься лучше, красивее душой, проще и скромнее. А эти качества всегда ценятся в человеке. Так что не давайте пустой гордыне овладеть вами, не отказывайтесь от добрых советов и дружеских пожеланий. Мы все живем для добрых дел, а когда мы вместе, тогда мы сила. И как бы нам не навязывали чужой образ жизни, мы должны оставаться всегда приверженцами своей культуры, традиций своей Родины.

Ваша уверенность и стойкость, ваши знания дадут хороший результат, главное, чтобы было желание.

Будьте настойчивы в вашей работе, в ваших исканиях. У молодежи сейчас больше возможностей для восстановления храмов, соборов, а в них – красивого церковного пения.

Поверьте, любовь к духовной песне изменит вас к лучшему, слово оздоровит вашу душу, вы станете духовно богаче, а значит красивым и богатым будет наш общий дом, родной город – Волгоград!

От души желаю, чтобы сказанные мною слова были услышаны, чтобы новые поколения волгоградцев помнили и продолжали традиции своих предков.

12 апреля 2011 года

Сказки

О Сёкле-Феклуше и непослушной Танюше
Сказка-быль

Солнце жаворонку силу петь дает.

Константин Бальмонт

УВАЖАЕМЫЕ ЧИТАТЕЛИ!

Это не просто сказка. Эта сказка-быль. Ваше воображение поможет увидеть ее героев, их жизнь в разрушенном городе. Бабушка Александра, которая ушла в другой мир глубокой осенью 1944 года, была для Светланы и Танюши настоящей волшебницей.

В суровые военные годы в разрушенном Сталинграде она открыла своим внучкам удивительный мир. Мир терпения, умения слышать и слушать, радости, доброты, любви ко всему окружающему. Ах, как все это важно, уважаемые читатели!

Разве чудеса случаются только в сказках?

Нет, это далеко не так!.. Вы тоже можете их совершать. Так делайте это почаще. Пожалуйста, творите чудеса!

Мамина мама

Всё то, о чем рассказано в этой книге, произошло в большом промышленном городе после войны. Враги оставили обгорелые, разрушенные дома, сиротливо торчащие печи, ветхие лачужки, полуобвалившиеся землянки, окопы, траншеи…

Но город не умер. Возвращавшиеся люди приспосабливали под жилища развалины, землянки и начинали строиться заново.

В одном из таких маленьких, наскоро возведенных домиков жила большая семья. Родители и две старшие сестры работали, средняя – Светлана – ходила в школу, а самая младшая – пятилетняя Тата – оставалась дома одна. Её основным занятием в долгие часы ожидания старших было рассматривание цветных картинок в двух недавно подаренных ей книгах. Глядя на картинки, Тата тянулась к цветным карандашам и сшитой из обёрточной бумаги тетради. Страницы тетради быстро заполнялись её рисунками.

Но особо притягательными в эти часы одиночества были для Таты наряды сестёр, в которых в редкие праздничные дни она видела их красивыми и радостными. Наряжаясь в эти удивительные одежды, малышка представляла себя сказочной феей, принцессой, врачом, учителем. Она играла тех героев, о которых рассказывали ей взрослые, которых ей приходилось видеть самой, и она невольно подражала им.

Однажды на исходе лета, в один из тягучих дней ожидания в своем саду Тата увидела старушку… Вот как это случилось…

Тата решила отмечать палочками в «альбоме» для рисования всех прохожих, появлявшихся перед окнами домика. В ожидании их она забралась на широкий подоконник, села и, обхватив ноги своими тонкими руками, стала смотреть на улицу.

Мимо двора прошёл старичок, и тотчас синий карандаш в руках Таты нарисовал первую палочку в альбоме. Для другого прохожего нужен был карандаш другого цвета, и Тата взяла его. Но больше никто не появлялся перед окном, и она стала рассматривать цветы в саду. Ветерок трепал листву, пробегал по клумбам, и цветочки наклонялись друг к другу, как бы о чём-то шепчась…

Появились ещё двое прохожих, и рядом с синей палочкой возникли жёлтая и зелёная. Тата пририсовала им с боков черточки, и теперь в изображении на листке альбома можно было угадать трёх весёлых подружек, взявшихся за руки. Долгие-долгие минуты никто больше не появлялся перед домиком, и Тата решила заскучавших подружек на своём рисунке отправить в увлекательную прогулку по саду. Она стала рисовать цветы, которые становились всё фантастичнее по своей раскраске. Шесть цветных карандашей сотворили на бумаге весёлый хоровод вокруг неразлучных и неугомонных девчушек-палочек…

Солнце завершало свои дневные труды. В саду от молодых деревьев ложились на землю длинные стройные тени. Через открытую форточку в комнату проникал сдержанный аромат цветов, особенно тонкий в эти предвечерние часы. Из их запаха рождалась музыка, и малышка тоненьким голоском стала напевать спокойную мелодию одной из популярных в то время песен. Буйные цветы своей нарисованной сказки она собрала на страничке альбома в букет.

И ей захотелось увидеть себя в ярком платье и с этим букетом в руках… Она устремилась к платяному шкафу. Нарядившись и накинув на хрупкие плечики ажурный мамин платок, Тата закружилась в вальсе под аккомпанемент своего голосочка:

 
Кари глазки, где вы скрылись?
Мне вас больше не видать.
Куда вы скрылись, запропали,
Навек заставили страдать…
 

Подхватывая в танце тяжёлые стулья, она самозабвенно вальсировала на маленьком свободном от мебели пятачке комнаты, даже не замечая боли от ударов о кровать и старомодный, неуклюжий, но надежный шкаф…

Стук в окно застал её за этим занятием. Девочка вздрогнула, обернулась к окну и увидела старушку. Тате она была незнакома, хотя старушка и пыталась объяснить девочке, что она ее родная бабушка. Тата никогда не видела своей бабушки и, помня наказ мамы не открывать незнакомым людям дверь, не решалась впустить старушку в дом. Та поняла её и отошла от окна.

Девочка помнила рассказы мамы и сестёр о бабушке, о её доброте, заботливости, о её дружбе со всем живым в природе. Наблюдая, как бабушка прогуливается по саду, она вдруг увидела, что трепетавшие от ветра стебельки цветов склоняются к старушке, приветствуя её, и, ожидая ласки, цепляются за её платье, как бы стремясь удержать старушку возле себя, побыть с ней подольше. Склонённые головки цветов казались Тате улыбающимися личиками, радующимися приходу бабушки. Самые улыбчивые и разгоревшиеся от этой игры цветы бабушка собрала в букет, так похожий на тот, что нарисовала в своей тетради Тата, и направилась к скамеечке в беседке, чтобы отдохнуть. Но тут послышался девчоночий голос – это из школы вернулась Светлана. Увидев бабушку, она бросилась к ней, обняла, расцеловала старушку и закружилась с ней на дорожке. Повернув свои разноцветные головки к уходящему солнцу, цветы восхищённо радовались этой встрече.

Тата заторопилась к двери. Теперь она верила, что это действительно ее бабушка, та неведомая ей старушка, которую в семье все задушевно называли бабаней.

– Здравствуй, моя маленькая внучка, – спокойным негромким голосом сказала бабушка, преподнося Тате собранный ею букет и целуя в льняную, кучерявившуюся головку. – Меня не помнишь? Да, ты уже стала большая, как деревца в саду. С ними я уже познакомилась, теперь вот хочу познакомиться с тобой…

Татина рука оказалась в бабушкиных ладонях, каких-то особенно нежных и добрых.

– Вот так! Я – твоя бабушка… А теперь давай-ка поставим цветочки в воду. – Бабушка показала на банку, стоявшую на столе.

Тата быстро сходила за водой и наполнила банку. Они расправили чуть приунывшие цветы и поставили букет на стол.

– Вот теперь видно, что у нас праздник, – сказала бабушка.

Младшая внучка зачарованно смотрела на старушку. В детской головке теснилось множество вопросов, но Тата так и не смогла выбрать самый главный и самый интересный. В это время Светлана немножко беспорядочно рассказывала о домашних и школьных делах. Бабушка с улыбкой слушала девочку, которую в её одиннадцать лет в семье все называли хозяюшкой. Действительно, все текущие дела по хозяйству были доверены этой бойкой, энергичной, умелой девочке. Она считалась менее занятой, чем взрослые, которые в те трудные годы восстановления работали, не считаясь со временем и силами.

Тата, свесив с кровати ножки, прислушивалась к рассказу сестры, украдкой наблюдая за бабушкой. Руки малышки обхватили верхнюю часть грядушки, а её губы беспокойно хватали кроватные шарики. Наконец Тата решилась прервать сестрёнку неожиданно родившимся самым главным вопросом:

– А Вы – мамина мама?

– Да, – подойдя и поцеловав внучку, сказала старушка и неожиданно предложила: – Давайте сейчас попьём чаю, а после этого все вместе приготовим праздничный ужин.

– Вот здорово! – подхватила Светлана. – Все придут, а у нас на столе…

– Только, дорогие мои внучечки, – прервала Светланин восторг бабушка, – нам надо поспешить с чаепитием, а то мы можем не успеть с приготовлением праздничного ужина…

Старушка достала из своего узелка булочки и сушки. Оказавшись в ловких бабушкиных руках, они вскоре очень красиво улеглись на тарелке. Горка аппетитных сахарных кусочков, наколотых бабушкой, уже возвышалась в вазочке, сверкая кристалликами.

– С этими вкусными вещами мы будем пить чай. Это мой вам гостинец, – подзадорила внучек бабушка.

– Ой, какие маленькие бабанки, – сказала Тата. – Мама нам покупала большие, правда, Света?!

– Да, только они называются «баранки», – подчёркивая звук «р», ответила Светлана. – Повторяй за мной: бар-р-ран-ки, бар-р-ран-ки.

Тата терпеливо повторила за сестрой: «ба-бан-ки, бай-ан-ки, ба-лан-ки», но нужного звука не получилось. Сестры затеяли бесконечную игру: Светлана называла слова с «р», а Тата должна была их произносить как можно правильнее.

– Мой язык, – произнесла Тата плаксиво, – какой-то непослушный…

Чай был на время позабыт и потихоньку остывал в чашках. Бабушка, утешая Тату, сказала, что язычок обязательно подрастёт и будет послушным, будет работать добросовестно.

– А в общем, весь сыр-бор ни к чему, потому что эти маленькие, как вы говорите, баранки, называются сушками. – И она рассказала девочкам о том, какие бывают баранки, сушки, бублики, крендели, калачи, как их делают и как украшают маком, сахаром и многими другими вкусными добавками.

Младшая внучка с наслаждением, хотя и торопливо, съела одну сушку, затем другую и потянулась, было, за третьей.

– А чай кто будет пить? – остановила её Светлана.

Тата отпила подостывший чай и съела третью сушку. Они были такими маленькими, что Тата не успевала их раскушать. И поэтому потянулась за четвертой.

– Девочки, а булочки вам, что, не по вкусу? – вдруг сказала бабушка. – Они смотрят на вас своими румяными щёчками и плачут от обиды, что вы их не берёте.

И действительно, Тате показалось, что одна из булочек подмигнула ей и улыбнулась. Булочка тут же оказалась в руках девочки.

– А что у нас будет на ужин, и скоро ли мы его будем готовить? – спросила она бабушку.

– Давайте решать вместе, что мы умеем. Может, сделаем блинчики? – ответила бабушка.

– Да, да! – воскликнули вместе обе сестрёнки.

Девочки быстро покончили с чаем и, получив задание, приготовились помогать бабушке. Работа продвигалась быстро, и скоро бабушка разрешила девочкам попробовать первые блинчики. Две сковородки были похожи на маленькие сказочные фабрики. Из них выпрыгивали ароматные, румяные, ноздрястые блины и укладывались на блюдо. Горка быстро росла и, прикрытая сверху плотным полотенцем, исходила жаром и невозможно вкусным, дразнящим ноздри запахом. Тате было труднее всех. Она выполняла самую последнюю операцию перед укладкой блинчиков в горку – смазывала их жареные спинки свиным салом. Язычок девочки так и вываливался изо рта, что выражало и ее сердце, и стремление преодолеть сильное искушение попробовать очередной блин.

Светлана вспомнила, что есть еще ливерная колбаса.

– Это просто замечательно, – сказала бабушка, – мы сделаем блинчики с начинкой.

Все были так увлечены изготовлением блинов, что не заметили, как пришла мама, а она долго не решалась хоть на минуту оторвать тружеников от захватившего их дела.

Наконец бабушка оставила сковородки, сняв последние блины, и Светлана с Татой стали заканчивать свою работу. А бабушка и мама расцеловались, принялись за разговоры, продолжая подготовку к вечернему пиршеству.

Светлана быстро принялась за уроки, а Тата решила не мешать разговору старших. Это было неинтересно да и неприлично – слушать и тем более встревать в беседу старших. Тата это хорошо знала. Поэтому, получив разрешение бабушки ещё на одну сушку, отправилась поделиться со своими игрушками неожиданной радостью от встречи и первых часов общения с бабушкой.

Так в жизнь девочки вошла мамина мама – Александра Прокофьевна Синекова (Шишкина).

Рождение куклы

До очередной годовщины Великого Октября оставалось еще больше месяца, когда Светлана пришла из школы вся какая-то озабоченная, грустная. Она подошла к бабушке и сказала:

– Я не знаю, бабушка, какой подарок можно сделать своими руками для школы к большому празднику.

– He огорчайся, внучка, – утешила Светлану бабушка. – У нас есть ещё время подумать, а сейчас мы пообедаем, закончим все дела на сегодняшний день. За это время у нас троих и появится мысль о том, какой подарок мы сможем сделать. Как говорилось в старину, «утро вечера мудренее».

– Бабушка, Вы сказали «троих» – это Вы имели в виду Тату? – спросила Светлана.

– Да, ведь мы принимаем её тоже в нашу мастерскую, она тоже кое-что умеет и сможет научиться ещё многому. Правда? – бабушка погладила Тату по головке.

Тата давно уже сидела за столом в ожидании бабушки и Светланы, приготовившись к обеду.

После обеда Светлана принялась за приготовление уроков, а Тата раскрыла свой любимый альбом для рисования. Папа давно научил ее рисовать контуры домиков, заборов, деревьев простым карандашом, а потом раскрашивать эти изображения цветными карандашами. Их было, как мы помним, всего шесть, а девочке хотелось новых красок. Нечаянно при раскраске один цвет попал на другой, и появился новый. Это открытие так обрадовало Тату, что она принялась искать различные сочетания красок. Затем она старательно растирала пальчиком карандашную раскраску, отчего рисунок приобретал глянец, как будто вся картинка была покрыта лаком.

Что-то показалось Тате незавершённым в её рисунке, и она нанесла на картинку маленький оранжевый кружочек – солнце над трубой дома. Оранжевый цвет – это тоже было Татино открытие, и ей очень хотелось поделиться им с бабушкой и Светланой. Но обе были заняты, и малышка стала ходить по комнате и глубоко вздыхать, пытаясь таким образом привлечь к себе внимание, но никто не заметил этого. Тата заскучала.

Но это длилось недолго. Девочка вернулась к своему рисунку и прибавила к солнышку длинные палочки – лучики, и от этого солнце стало вдруг каким-то весёлым и живым.

Светлана закончила свои уроки и обратилась к бабушке относительно праздничного подарка школе. Но младшая сестра перебила ее:

– Смотрите, какое у меня открытие – солнышко: оно необыкновенного цвета. Его надо рисовать только этим цветом?

– Подумаешь, какое же это открытие? – недовольно буркнула Светлана.

Но бабушка неожиданно сказала:

– Да, потрудилась Тата на славу, нашла для себя много новых красок, а вот применить их все в своей картинке она ещё не смогла правильно. Давайте-ка мне карандаши, мы сейчас внесём поправку. – И бабушка нарисовала на деревьях листочки и маленькие красноватые яблочки, на самом дальнем дереве прикрепила скворечник с сидящей на нём птичкой. Рядом с домом потекла, жарко-синяя речка, а по ней поплыли серовато-коричневые утки. По свежезелёному лугу среди цветов зашагали белоснежные гордые гуси, а вдоль реки кое-где появились заросли зелёных палочек с коричневыми головками. Это, как сказала бабушка, были камыши.

– Вот теперь, – прервав игру карандашей, добавила старушка, – всем видно, что твоё нарисованное солнышко живое и сотворило все эти краски в природе. Поэтому всегда так красиво в лесу, около речки, в поле.

Девочки завороженно смотрели, как в бабушкиных руках карандаши старательно, безошибочно и даже озорно выполняли свою работу. Но Светлану не отпускала мысль о подарке, и она, слушая бабушку, порой тихонько дёргала её за рукав. Но старушка давно уже знала, что можно сделать, и ей хотелось, чтобы Светлана придумала подарок сама. Поэтому она продолжала сидеть над рисунком.

– А кого не хватает здесь на этой картинке? – обратилась бабушка к внучкам.

Девочки неожиданно дружно воскликнули: «Ребят! Ребят!» И оттого, что это было сказано хором, засмеялись.

И вот на рисунке появились три смотрящих через забор личика, а на берегу беспечно расселся маленький пастушок.

Неожиданно Светлана радостно подпрыгнула и бросилась целовать бабушку:

– Я придумала, придумала, придумала!..

– Ну, теперь расскажи нам о своей задумке, – сказала старушка.

– Можно сделать куклу. Правда, бабушка, мы её сделаем? – с надеждой обратилась к ней Светлана.

– У тебя будет замечательный подарок для школы и, наверное, самый хороший…

– Бабушка, а Вы мне поможете, чтобы эта кукла была красивой? А то у меня она может не получиться такой аккуратной…

– Мы все втроём будем заботиться о красоте куклы, – сказала бабушка. – Её красота зависит не только от аккуратности и чистоты всех швов, но и от нашей с вами выдумки, нашего вкуса, трудолюбия. Когда это есть, то всё, что творит человек, становится волшебством.

При этом бабушка достала свой узелок, в котором хранились всевозможные обрезки материала, шитья. Затем на столе появилась шкатулка с нитками, иголками, сантиметром, крючком для вязания, напёрстком.

Внучки внимательно следили за бабушкой и, не перебивая, слушали её.

– Здесь, – показав на шкатулку, – и в наших руках, – дотрагиваясь до детских ручонок, продолжала бабушка, – всё наше богатство. Оно называется трудом. Мы будем, как волшебники, с усердием мастерить задуманную нами куклу.

У девочек широко раскрылись глазки, и они снова вместе спросили:

– Как это, волшебники?

– К каждой самой малой работе надо относиться серьёзно. Только тогда может получиться красивое изделие, – разрешила недоумение внучек старушка. И стала объяснять, из какого материала, что лучше всего сделать: – Голову, ноги, руки мы сделаем из фильдеперсовых чулок белёсо-розового цвета, туловище выкроим из этой парусины, а верхним нарядом будет бархатный лоскут с кружевом; для волос мы используем коричневый чулок; эта картонка пригодится нам для шейки нашей новорожденной.

Девочки с восхищением смотрели на груду материала, перебирали и складывали его, внимательно слушая бабушку. На этом закончился их первый творческий день.

Три дня усердных работ, и вот готовы уже все детали будущей куклы. Наконец настал день, когда нужно было сшить всю куклу и нарядить её в красивые верхние одежды. Но это была суббота, и прежде всего надо было помогать бабушке по хозяйству, готовясь к выходному дню всей семьи.

Но настал черёд и для куклы. Что-то необычное угадывалось девочками в ней. Первой задала бабушке вопрос Тата:

– А где же у неё рёбра?

– Наша кукла отличается от других тем, что тело заменяет ей человеческая рука, на которую надевается эта игрушка-варежка, и называется она матрёшкой для кукольного театра, – разъяснила своим внучкам бабушка.

– А как же она будет сидеть? – обиженно пробурчала Светлана.

– Сможет она и сидеть, – ответила старушка. – Не спеши, всё ещё впереди.

Оказывается, сшить матрёшку – это не такое уж простое дело, даже под руководством бабушки. Девочкам не приходилось ещё так терпеливо и кропотливо трудиться, долго сидеть на одном месте. Иголки кололи им пальцы, и хотелось порой бросить работу. Бабушка замечала все ошибки внучек и настойчиво добивалась от них хорошего результата. Татины дела были совсем плохи, и бабушке приходилось вмешиваться и выполнять кое-какие неподдающиеся малышке операции.

Работа затягивалась, и в душе Светланы зрела обида, а на глаза наворачивались слёзы. Тем более что когда почти всё было готово, окончательную работу доверили ей: и вот ещё растрёпанной и раздетой кукле Светлана нарисовала чёрным карандашом брови и ресницы, а щёки густо намазала свеклой, той темно-красной, бурой свеклой, которую приготовила бабушка для винегрета на ужин.

Бабушка и Тата возились в это время в саду. Светлане надоела возня с матрёшкой, и она отложила её. Тата, заглянув на минуту в дом, увидела, что кукла лежит в одиночестве, и взяла её в руки. Затем надела её на правую ручонку и стала наклонять ей голову, раздвигать и сдвигать матрёш-кины ручки, хлопать ими. Ей неожиданно показалось, что матрёшка ожила, подмигнула ей нарисованным чёрным глазом. Тата не успела ещё и словом обмолвиться с этим маленьким ожившим существом, как появилась Светлана и захотела выхватить куклу из рук младшей сестрёнки. Но Тата побежала к бабушке и закричала:

– Смотрите, какая Сёкла получилась у Светланы. Сёкла, Сёкла, Сёкла…

Светлана побежала было за сестрой, но неожиданно повернула в дом, бросилась на кровать и разрыдалась. Бабушка и Тата пытались успокоить её, но она не слушала их. Светлане стало казаться, что всё уже кончено, что у неё единственной не окажется подарка, и ей будет стыдно перед всем классом. Она не хотела в эту минуту никого видеть и слышать.

– Какая же это кукла? Совсем не такую хотела я сделать куклу, действительно, настоящая «свёкла», – прорывались сквозь всхлипы Светланины слова, и из глаз девочки катились крупные горошинки слёз. Рядом лежала матрёшка, и казалось, что она прислушивается к Светланиным страданиям.

Внезапно послышался тоненький голосок:

– Мне холодно! Да и без платья как-то неприлично валяться. А ты всё плачешь и плачешь…

Это было настолько неожиданно, что слёзы моментально высохли на пухлых щёчках Светланы. Вскочив с постели, девочка огляделась по сторонам, заглянув под кровать, но там было темно и тихо. Заглянула и под другие кровати, но оттуда сверкнули на неё лишь серебристые глаза чемоданных замков. Под столом также было тихо. Тата и бабушка ушли в сад.

Светлана взяла в руки матрёшку и глубоко вздохнула:

– Я тебе волосы не привела в порядок…

– А в волосах у меня будет красивый бант? – спросила матрёшка. Всё было так необычно, что Светлане показалось, что она заболела. Она дрожала, часто моргала глазками, лоб ее был в испарине, а посмотрев в зеркало, девочка увидела, что у нее белый с желтизной язык.

– Да, я заболела. У меня температура, – подумала девочка и побежала к бабушке, которая должна была подтвердить Светланин диагноз. Но бабушка, осмотрев внучку, успокоила её:

– После столь горьких слёз часто бывает такой жёлто-белый язык.

Светлана умолчала о своей странной беседе с матрёшкой и, вернувшись в комнату, никак не могла окончательно успокоиться.

– Кто научил тебя говорить? – обратилась она к матрёшке.

– Ты, – послышался ответ. – Мне стало так жалко тебя, твои слёзы согрели и оживили меня. Я ожила, чтобы тебе и Тате никогда не было скучно.

– А ты знаешь наши игры? – продолжала свои вопросы Светлана.

– Вы научите меня им, а я научу вас своим песням. – И матрёшка вдруг запела высоким и чистым голосом:

 
Вянет, вянет лето красно,
Улетают ясны дни,
Стелется туман ненастный,
Ночи в дремлющей тени.
Опустели злачны нивы,
Хладен ручеёк игривый.
Лес кудрявый поседел,
Свод небесный побледнел.
 

Светлана радостно слушала длинную матрёшкину песенку об уходящем лете и радости дружбы. Прервав пение, матрёшка спросила:

– А какого цвета у меня будет бант?

– А какого тебе хотелось бы? – задала встречный вопрос Светлана.

– Голубенького, – немного подумав, уточнила кукла.

– Можно и голубенького, – охотно согласилась девочка.

Когда, закончив садовые дела, бабушка и Тата возвратились в дом, они решили помочь Светлане доделать куклу. Вместо нарисованных глаз прикрепили пуговицы, брови и ресницы вышили, как и щёки, и рот. Этим уже в совсем другом настроении занималась Светлана – ей хотелось сделать матрёшку как можно более красивой. Когда всё было готово, она показала свою работу бабушке, и та одобрила её.

Затем нужно было подумать о наряде. Темно-вишневый плюш сгодился для платья с кружевной пелеринкой, с шёлковым шнуром, с бубенчиками. Последние бубенчики готовила из ниток Тата. Такие же бубенчики она приготовила и для туфель, которые были сшиты из цветной клеёнки.

– Куда пришьём ноги? – спросила малышка.

– К парусиновой мешковине, которая образует туловище. А на ножки наденем эти замечательные башмачки с бубенчиками.

Бабушка пришила одну ножку, а Светлана другую.

– Ну вот, матрёшка, можешь пускаться в пляс, – обращаясь к игрушке как к живой, сказала бабушка.

Помня просьбу матрешки, Светлана прикрепила на голову куклы голубой бант и надела её на свою руку. Светлана сделала поклон и шагнула вперёд. Тотчас в её руках матрёшка тоже наклонилась и, обращаясь ко всем, сказала:

– Здравствуйте, будем знакомы! – кукла улыбнулась и посмотрела по сторонам. – Теперь я опрятна и достаточно симпатична, – продолжила она и, не стесняясь никого, бодро допела свою песенку:

 
Мама шла, шла, шла,
Пирожок нашла,
Села, поела, опять пошла.
Мама встала на носок,
А потом на пятку,
Станцевала краковяк,
А потом вприсядку.
 

Удивление присутствующих сменилось весёлым общим хороводом.

Тата вдруг остановилась и задумчиво спросила:

– А какое имя мы дадим нашей матрёшке?

– Сёкла, – за всех ответила кукла, – ты же сама назвала меня так.

В разговор вмешалась бабушка:

– Не Сёкла, а Фёкла, Феклуша. Это очень красивое старинное имя.

Девочки не возражали, как и сама матрёшка, которой это имя очень понравилось. Бабушка усадила Феклушу на самовар, чтобы ей было всех видно и слышно. Кроме того, кукле было там очень удобно сидеть, а от самовара исходило уютное тепло.

– Я очень рада, что у меня появились замечательные и верные друзья! – сказала Феклуша.