Текст книги "Хроники сталинградского детства"

Солнышки на земле

Из рассказов старших Тата знала, что где-то есть огромное поле, один из участков которого был выделен их семье. На нём росли арбузы, дыни, тыквы. Старшие иногда наведывались туда, но Тате не приходилось там бывать. Часто она слышала, что скоро нужно будет собирать урожай, но девочка не знала, когда наступит этот день, хотя и терпеливо ждала его.

В то раннее утро, когда взрослые отправлялись на сбор урожая, Тата ещё спала, хотя солнечные лучики настойчиво подбирались к спящим Татиным глазкам. Они то ласкали её щёки, то щекотали носик. Наконец одному лучику удалось пробудить глазки девочки. Она проснулась, увидела, что все куда-то собрались, и поняла, что вся семья отправляется в поле.

– А меня вы не хотите брать? – заволновалась малышка.

– Ты наверняка устанешь от дальней дороги, ведь туда надо идти пешком. И солнце может напечь тебе голову, – деловито пояснила ей Светлана.

– Я тоже мечтаю собирать урожай. Мне очень хочется посмотреть, как растут арбузы и тыквы. Я ещё ни разу не видела бахчи, – заволновалась Тата.

Действительно, за свою короткую жизнь Тата не то что не видела, как растут эти овощи, но и никогда не ела их.

Мама пожалела малышку, зная, как трудно ей будет одной ждать их, тем более что в эти тёплые дни поездка намечалась с ночевкой. Она согласилась взять Тату и наказала девочке быстро собраться.

Своей радостью Тата незамедлительно поделилась с Феклушей, и та, естественно, захотела совершить такую дальнюю прогулку вместе со всеми. Девочка сразу поняла желание своей неразлучной подружки, но мама отказала ей в этом, говоря, что это не игрушка, а будущий Светин подарок для школы, который Тата может испачкать, поломать, и Светлана останется без подарка.

Тата готова была расплакаться. Она уверяла маму, что будет аккуратной и внимательной. Последнее слово оставалось за хозяйкой куклы – Светланой.

– Хорошо, – сказала она, – я дарю эту матрёшку Тате навсегда. А для подарка мы сделаем ещё одну куклу, правда, бабушка?!

– Вот это – разумный поступок, – поддержала внучку бабушка, – ты теперь знаешь, как надо делать кукол, и у тебя получится новая матрёшка не хуже Феклуши.

Так они отправились на бахчи вшестером: папа, мама, бабушка, Светлана и Тата с Феклушей. Путь был дальним. Солнце пригревало всё сильнее, и становилось даже жарко – как говорится, пекло.

Малышка подустала, и папа разрешил ей сесть на тележку, которую он вёз. Тата оказалась повыше, и перед ней открылось всё разноцветье ранней осени. Феклуша, которую Тата в восторге подняла на руках ещё выше, видела ещё дальше:

– Как красиво, – сказала она. – Сколько красок переливается в лучах солнышка! Мы с тобой не видели этого, когда шли по земле своими ножками, и мы ещё больше сможем увидеть, если ты встанешь на тележку.

– Конечно, увидим много-много интересного, но… – возразила Тата матрёшке, – мы этого делать не будем.

Тата отрицательно покачала головой.

– Почему? Ведь это так интересно!

– Мы можем просто-напросто упасть, – продолжала спор малышка.

– Чем выше я, тем дальше видно, – настаивала Феклуша, упрямо защищая своё открытие.

– Нам не разрешит папа, и он может нас наказать, – защищалась Тата.

– Просто ты – трусишка, вот кто ты! – обиделась Феклуша и отвернулась от девочки, смотря на уходящую дорогу.

Тата не обиделась на матрёшку, но её гордость была задета. Она осторожно поднялась на ноги, выпрямилась и почти сразу же села.

– Вот видишь, я совсем не трусиха! Просто здорово качает, и поэтому стоя неудобно ехать и смотреть по сторонам, а что дальше видно, так это ты права…

– Смотри, смотри, там, вон там… – Феклуша показывала вдаль, – там много-много на земле солнышек! – Матрёшкиному восторгу не было предела. Тата снова встала на ноги, попыталась даже встать на носочки, но папа сурово, хотя и со смешинкой, сказал:

– Так можно упасть, разбить себе нос, и тогда он будет горбатым или будет похож на картошку. Поэтому, – добавил он, – будет лучше, если вы сядете, охраняя свои носы от неприятностей.

Тата села, обняв свою неугомонную любимицу, и прошептала ей:

– Правда, мы с тобой не хотим, чтобы носы у нас были горбатые?

– Да, – согласилась с ней Феклуша, – но теперь ты веришь мне, как красиво вдали и как далеко видно сверху. И совсем не страшно ехать стоя, только неудобно…

– Неудобно, качает, – добавила Тата.

Наконец все остановились, попили воды, и папа сказал:

– Ну вот, приехали. Это поле и есть бахчи. Здесь растут удивительно вкусные вещи: арбузы, дыни, тыквы. Там, где вы видите высокие колья, – это начинается наш участок.

– Пойдём пешком? – одновременно предложили друг другу девочка и матрёшка и также дружно ответили: – Пойдём! Это даже интересно.

И они не пошли, а побежали навстречу лежащим на земле оранжевым тыквам, так напоминавшим им солнышко.

– Сколько много солнышек, все они разные – большие, поменьше, побольше! Смотрите, смотрите, они светятся так же, как солнце! – кричали они наперебой. Этот радостный крик доносил до старших тугой степной ветер.

– Не упадите, не ушибитесь, – проносились мимо Таты с Феклушей голоса старших.

Девочка и матрёшка прыгали вокруг уютно пригревшихся тыкв, чья кожура была такой тёплой, и это тепло маленькие солнышки отдавали ласкавшим их ладошкам малышки. К беготне Таты присоединилась Светлана.

– Они улыбаются нашему приходу, – увлекаясь игрой малышей, воскликнула Светлана.

И втроём они дружно крикнули:

– Здравствуйте!.. Здравствуйте!.. Здравствуйте!..

«Те-э-э-э», – разносил ветер приветствие детей.

– Мы пришли в гости, в гости, в гости… – продолжали кричать они.

«Ти-и-и-и», – переменил лад очередной порыв ветра.

– А вы рады гостям? – продолжали игру с ветром и тыквами девочки.

«Тя-я-я-ям», – переливалось в сильных струях воздуха.

Дети кружились в золотистых бликах, льющихся сверху и снизу, со всех сторон. Неожиданно они сели на землю, оказавшись около большой тыквы. У неё был необычный полосатый оранжево-зелёный наряд.

– Солнышко всё мокрое, а на листьях крупные дождинки, – растерянно сказала Феклуша и посмотрела на небо, где не было видно ни одной тучки.

– Это роса, – пояснила Тата, которая часто видела росу, гуляя по саду.

– Вот ещё тыква, очень интересная… – понижая от неуверенности голос, сказала малышка, глядя на темно-зелёный с чёрными полосами плод.

– Это арбуз, – пояснила подошедшая бабушка. Его одежда не такая яркая, как у тыквы, но внутри он весь ярко-красный, сочный, сладкий. В нём прячутся семена. Если их посадить в землю, появятся такие же, как эти, плоды.

Тата решила, что Феклуша устала, и посадила её на арбуз, приказав охранять его. А сама отправилась с бабушкой на экскурсию по полю. Оно было большое и делилось на множество участков – делянок, как пояснила бабушка, которые были отведены разным семьям. Участки отделялись один от другого колышками. Вдали виднелась деревянная сторожка – маленький домик, больше похожий на сарайчик, в котором жил сторож, охранявший эти бахчи.

Бабушка окликнула его, и сторож подошёл. После приветствия он сказал:

– Давно, давно эти места знаю. – Сторож подкашлянул. – Служил ещё местным купцам, а вот на старости довелось и рабочим людям послужить. То-то радость.

Он был седовласым, с загорелыми кистями рук, со смуглым от солнца, изрезанным глубокими морщинами лицом.

– Охраняю, стало быть, ваши бахчи, – продолжал он, обращаясь уже больше к малышке. – Подземная речка здесь есть, выходит вон в том овраге. А за оврагом аэродром, где живут стальные птицы. Ох и красивы они на зорьке! Поднимутся, серебрятся на раннем солнце, затем уходят ввысь, под облака, только их и видели.

Старик закурил свою видавшую виды трубку, глубоко вдохнул дым и закашлялся. Бабушка известила его о том, что мы приехали с ночевкой. Старик поборолся с кашлем, аппетитно проглотил дым и сказал:

– Не возражаю, не возражаю, всё мне будет веселей… – Закряхтев, он повернулся и пошёл в сторону огромного смородинного куста, приговаривая: – Хороша, хороша наша матушка-земля, богата…

Пока бабушка и младшая внучка путешествовали, работа на делянке не стояла. Собранные арбузы лежали большой горкой. Их укладывали в мешки, а затем грузили на тележку. После обеда папа и Светлана должны были отвезти арбузы на тележке домой и вернуться за несобранными «солнышками» – дынями и тыквами.

Ели на свежем воздухе с аппетитом. Тата не отставала от других, ведь ей предстояло впервые в жизни попробовать арбуз. Она старалась опередить всех в обеде, чтобы первой получить желанный красный ломоть. Наконец папа взял огромный арбуз, аккуратно срезал арбузные, как он говорил, полюсы и поставил его на одну из срезанных плоскостей. Затем нож с хрустом стал входить в сочное тело арбуза. Не успел папа разрезать арбуз до конца, как тот лопнул и развалился надвое. Затем уже бабушка резала эти половинки на равные доли. Они были густо-красные, покрытые мелкими, воздушно-сахарными пузырьками, отчего казались как бы прихваченными инеем. Темно-коричневые, почти черные семечки высыпались из своих гнёздышек, а некоторые из них упорно прятались в сочной мякоти.

– А где же Феклуша? – спросила вдруг бабушка и укоризненно посмотрела на Тату. – У неё от солнца может быть солнечный удар, она заболеет.

Тата побежала за матрёшкой, принесла её и посадила возле себя.

Бабушка заканчивала священнодействие с арбузными дольками. На том месте, где только что находился арбуз, среди нарезанных долек осталась рубиновая ёлочка арбузной мякоти – самая сердцевина арбуза, покрытая таким же инеем, таявшим под солнцем, отчего ёлочка с каждым мгновением становилась ярче. Наконец дошла очередь и до ёлочки, которую бабушка, разделив надвое, дала обеим внучкам.

– Елочку будет есть тот, кто аккуратно и осторожно съест арбузные дольки, – сказала бабушка и подала младшей внучке ломоть, очищенный от семечек.

Тата поглощала необыкновенную сладость спелого арбуза, забыв обо всём на свете. После первой дольки она потянулась за второй…

– Я тоже хочу арбуза, – услышала Тата вдруг голос Феклуши и стала угощать свою подружку, повторяя слова бабушки:

– Будь осторожна с семечками, они скользкие и могут незаметно проскочить через горлышко в желудок. Ты можешь ими подавиться, или же у тебя будет болеть живот… – Тата немного подумала и добавила: – Тогда тебе надо будет давать касторку, а её здесь, на бахче, нет.

Феклуше арбуз очень понравился: он как бы таял у нее во рту. Ну где тут было думать о семечках.

– Знаешь, они сами как-то пролетают, даже не задерживаются почему-то, – призналась матрёшка.

– Это очень плохо, – убирая с Феклушиных губ пару семечек, ответила Тата. – Это может кончиться для тебя плаксевно – так малышка переиначила слово «плачевно»!

Закончив обед, Тата отдала куклу бабушке и пошла вслед за мамой.

– Теперь за работу! – сказала мама.

Тата оглянулась и увидела, что папа и Светлана уже далеко отошли с тележкой в направлении дома.

Жёлтые и оранжевые «солнышки» терпеливо ждали людских рук. Мама показала Тате, как надо отделять их от плетей, и малышка принялась за работу. Нужно было тыквы и дыни перетаскать в одно место. Но носить оказалось тяжело, и девочка большей частью катала их по земле, особенно когда попадались большие «солнышки». Она старалась опередить маму, переносила или перекатывала овощи почти бегом, но не забывала восторгаться особо красивыми и яркими плодами:

– Феклуша, смотри, какое «солнышко» катится на закат… Смотрите, смотрите, какое огромное и красивое «солнце»!.. – кричала иногда в восторге малышка, обращаясь к бабушке и кукле.

Мама и бабушка заметили старания девочки. Работа превратилась в соревнование, и дело двигалось быстро и споро. Тате оставалось доставить к месту последнюю тыкву. Та была большой, красивой, с темными полосами и ласково нагретыми боками. Тата отделила её от плети и покатила. Всё шло хорошо, но неожиданно на пути повстречалась ямка, и тыква неуклюже и лениво ввалилась в неё. Тата никак не могла вытащить плод. Наконец, подкопав сбоку песок, малышка вытащила тыкву и покатила дальше. В это время она увидела, что и мама несёт последнюю дыньку. Тата заспешила, чтобы опередить маму, но зацепилась за неубранную арбузную плеть и упала. Тате захотелось заплакать, но, подняв голову, она увидела, как тыква, получив при падении девочки дополнительный толчок, сама докатилась до тыквенной горки, чуть-чуть опередив тот момент, когда мама положила последнюю дыню. Все засмеялись и закричали: «Ура!». Особенно громко радовалась Феклуша. Тата подбежала к тыкве и стала гладить ладошками её бока.

Мама взяла девочку за руку, и они пошли к бабушке, которая вручила маленькой труженице почётный приз – душистую дыню. В руках девочки дыня действительно блестела, как солнышко, и удивительно, по-солнечному улыбалась первой трудовой победе Таты.

Затем все вместе собрали плети, сложили их в кучу и направились к сторожу Емельяну. На руках у Таты, вдыхая аромат дыньки, победоносно посматривая, вертелась Феклуша…

Солнце неумолимо приближалось к горизонту. Быстро темнело. Старик Емельян разжёг костёр, и от этого окружающая тьма стала ещё таинственней и черней. Вздрагивающий огонь костра выхватывал из тьмы отдельные кустики, кочки, пучки травы, голую землю.

Взрослые разговаривали не спеша, негромко. Оживление вызвало появление папы. Он сказал, что оставил Светлану дома, – сегодня она устала, да завтра к их приходу сможет приготовить обед. Он был очень доволен, что весь урожай убран, и радостно улыбался, когда ему рассказывали о работе младшей дочурки.

Тата слышала это сквозь сладкую дремоту, одолевшую её из-за усталости и массы впечатлений. Она крепко уснула.

Феклуше же, наоборот, не хотелось спать. Тата перед сном усадила её на низенькую скамеечку возле сторожки, откуда ей было всё хорошо видно и слышно.

Ну вот угомонились и старшие, отправились на ночлег. Один дед Емельян сидел около костра, посапывая своей трубочкой, и молчал. Редкие встречи с людьми всегда волновали старика. Ему хотелось поделиться с ними своими думами, но, как ни были внимательны и добры к нему люди, они очень уставали здесь, на бахчах, поэтому беседы были недолгими и несвязными.

Старик поглядел по сторонам, прислушался. Убедившись, что все крепко спят, он достал из-за пазухи дудочку и стал наигрывать бесхитростную и протяжную мелодию…

Матрешка молча и внимательно слушала мелодию, и вдруг ей показалось… нет, она на самом деле увидела, как на освещенное костром пространство выползли змеи и начали неторопливо, в такт музыке, покачивать своими головками, свиваться в кольца, поворачиваться. Их движения напоминали плавный танец. Отблески огня падали на их тела, и Феклуше казалось, что все они одеты в золотистые блёстки, а на головах их, приближённых к огню, красуются маленькие золотые короны, особенно у самой большой змеи, которая ближе всех подползла к деду Емельяну и тихонько шипела и посвистывала.

Старик играл долго, и также долго продолжался змеиный танец. Извивающиеся языки пламени и тела змей сливались в неповторимой сказочной пляске, и Феклуша не могла оторвать глаз от этого необыкновенного зрелища.

Но вот затихла музыка, померкли блики костра, темнота подступила к сторожке, но матрёшке не было страшно – она знала, что где-то в непроницаемой тьме, совсем неподалёку, сидит сказочный старик-сторож. Глаза её постепенно привыкли к темноте, и она действительно увидела сидящего деда Емельяна. Он, наверное, дремал…

Феклуша, возможно, тоже заснула – она этого не знала, да и кто может знать, спят ли куклы, даже такие сказочные, какой была матрёшка…

Сторожка была низкая, и окна в ней были маленькие и низкие, поэтому туда могло заглянуть только рассветное солнце. И как же оно удивилось, когда, заглянув в оконца, встретилось с раскрытыми и весёлыми глазками Таты. Сон на новом месте глубок, но недолог. Встреча с начинающимся днём также обещала быть интересной.

Тата выбежала из сторожки, увидела на скамеечке Феклушу. Ей показалось, что Феклуша спит, и она не стала беспокоить куклу-подружку, подняла головку и в прозрачном голубоватом небе увидела разноцветные шары, медленно приближавшиеся к земле. Шары покачивались, расплывались в разные стороны и медленно опадали на поле за оврагом. Феклуша не могла видеть их – мешала сторожка, а Тата неотрывно наблюдала за шарами, пока все они не растаяли внизу.

– Здравствуй, – прощебетала матрёшка, – что ты там смотришь?

Тата поспешила поделиться увиденным с Феклушей. Та немного огорчилась, что не видела этого сама, ведь она, как ей казалось, не спала, и глаза её были открыты. Но тут же таинственно зашептала на ухо Тате, взявшей её на руки:

– Ой, а что я видела! – И она поведала малышке про дудочку деда Емельяна, про танец костра и змей…

– А кто такие змеи? – спросила Тата, но Феклуша мало что могла рассказать ей, разве только то, что видела, – про их длинные узкие тела, про их блестевшую в бликах огня кожу, про то, какие они гибкие и как они шипят присвистывая.

– Дед Емельян, наверное, тоже видел их, – подумала вслух Тата и обратилась к Феклуше: – Побежим, спросим сторожа?!

Дед Емельян возился в это время на своём крохотном участке, где у него росла кукуруза. Малышка с Феклушей подбежали к нему и увидели на земле симпатичные пушистые комочки, а рядом с ними дородную маму-крольчиху. На мгновенье они забыли о своих вопросах, принялись гладить пугливых крольчат, но вдруг вспомнили, и Тата торопливо спросила:

– Дедушка, а кто такие змеи?

– О, это очень опасные животные. Когда они думают, что им угрожает опасность, они набрасываются на врага, кусают его и пускают в его тело яд. Бывает, что змеи кусают человека. Тогда, если не принять срочных мер, человек может погибнуть. Но где же ты могла видеть их? – с тревогой спросил сторож.

– А разве Вы не боялись, когда ночью змеи пришли к Вам в гости? – вместо ответа сказала Тата. – Я сама их не видела, мне про это рассказала Феклуша.

Дед Емельян недоверчиво посмотрел на матрёшку и сказал:

– Это были не ядовитые змеи, а ужи. Они – мои помощники и друзья. Они помогают мне сторожить бахчи, а когда я один, я беру маленькую дудочку и начинаю играть. Вот тогда они приползают ко мне и слушают мою музыку. При этом они тихонько покачивают головками и шевелят телами, как бы танцуют. А мне спокойнее, ведь там, где ужи, нет место опасным змеям.

Сторож достал дудочку и показал Тате. Малышка бережно взяла в руки деревянную трубочку, осмотрела её и, возвращая деду, попросила его сыграть. Дед Емельян поднёс дудочку к губам, и неожиданно полилась тихая, грустная, щемящая сердце мелодия. Тата слушала, но возникавшие в головке девочки вопросы нетерпеливо просились наружу. Тата, не дослушав до конца мелодию, осторожно прервала деда:

– А эта дудочка – волшебная?

– Конечно, – не задумываясь, ответил сторож. – Ведь она издаёт волшебные звуки, её делали волшебные руки человека, она, как волшебство, скрашивает человеку его одиночество и, как видишь, даже ужи танцуют под её мелодию.

– Дедушка, а почему змеи бывают злые и добрые? – задала очередной вопрос Тата.

– Не знаю точно, – старик неуверенно пожал плечами, – но, наверное, у них все так же, как у людей, ведь люди тоже бывают добрыми и недобрыми. А про змей слышал я старую сказку, уж не помню, кто мне её рассказывал – мать или бабушка, да и всю её точно уж не припомню. Ну да ладно, расскажу, что вспомнится. – Он помолчал, присел на траву, достал свою старенькую трубку, набил табаком. Затем неспешно, глуховатым голосом начал свой рассказ.

– Когда-то – никто из людей не помнит когда, да наверное, и людей тогда не было ещё – на Земле жили только добрые змеи – ужи. Они охотились, любили греться на солнышке, плавали, играли, свивая свои гибкие тела, создавали свои ужиные семьи и радовались своему ужиному счастью. И вот в одну пору в двух соседских семьях родились маленькие ужата – он и она. Они быстро росли, он стал красивым, большим, сильным ужом, а она – стройной, красивой, но слишком капризной змейкой. Эту змейку очень баловали родители, а её желаниям не было конца. Однажды она сказала, что ей не нравится её кожа, она хотела бы другую одежду для себя. «Почему у меня должно быть такое же платье, как и у остальных? Ведь я красивее их», – заявила она своей матери. Но что могли поделать родители, ведь змеи не шили себе платья, а одевались в то, во что нарядила их природа. И тогда разъярённая змейка проглотила свою мать, ведь ужи глотают пищу, размером иногда большую, чем они сами. Затем коварная змейка проглотила своего отца, ведь он тоже не смог выполнить её прихоть. Она стала злой и коварной, стала уничтожать всех, кто перечил ей или просто не нравился. Вокруг неё собралось много льстивых, жадных и трусливых ужей, вместе с ней творивших ужасные дела на ужиной земле. Они стали нападать на мирных соседей, уничтожать их, поглощать детёнышей и ужиные яйца. К тому же злые силы стали помогать им и дали страшное оружие – ядовитые зубы, через которые в укушенную жертву попадал смертельный яд. Добрые ужиные семьи собрались все вместе и прогнали разбойников в разные стороны. С тех пор ужи всегда живут открыто, охотно дружат с людьми, а змеи вынуждены прятаться, коварно нападать, а в случае неудачи спасаться бегством.

Дед Емельян помолчал, а потом спросил сам себя:

– Откуда узнали об этом люди?.. Говорят, рассказали им внуки того самого ужа, который родился в одну пору со злой змейкой. Он, говорят, даже должен был стать её мужем – он любил ее, но чувство долга оказалось сильнее, и он возглавил тех ужей, которые разогнали врагов и принудили их прятаться и скрытничать.

Тата и Феклуша завороженно молчали. Сторож снова взял свою дудочку и заиграл ту же мелодию, под которую ночью танцевали ужи. Малышка неотрывно глядела на волшебный инструмент. Дед Емельян заметил это и сказал:

– Тебе очень понравилась эта дудочка?.. Но я не могу подарить её тебе, она у меня ещё от моего отца. Хочешь, я сделаю как-нибудь на досуге такую же и передам тебе через папу?

Тата и матрёшка одновременно согласно кивнули… Тем временем взрослые уже погрузили на тележку тыквы и дыни и готовились наскоро позавтракать. Бабушка позвала Тату с Феклушей. После завтрака все отправились в путь. Сторож вызвался немного проводить их. Тата не отходила от сторожа.

– Дедушка, а где я могу увидеть сейчас ужа? – спросила она.

– Может быть, мы встретимся с ним, если он спит сейчас на своём любимом месте, – ответил старик.

Вскоре показался неведомо кем привезённый сюда и повалившийся межевой камень. На нём, свернувшись, клубочком, спал уж. Тата сначала опасливо, а потом смелее зашагала к нему. Уж поднял голову и слегка наклонил её, как бы приветствуя девочку, которая робко поздоровалась с ним.

– Спасибо, ужик, – ласково продолжала Тата, – я ещё приду к тебе в гости…

Ей показалось, что уж улыбнулся, а тот развернул кольцо и переменил позу, чтобы удобнее было провожать взглядом уходивших людей.

Тата вприпрыжку принялась догонять взрослых. На ее руках радостно подпрыгивала Феклуша. И перед глазами скачущей девочки вдруг заплясали только что лежавшие на земле маленькие солнышки – ещё не убранные с делянок тыквы, дыни и блестящие зелено-чёрные арбузы…