Текст книги "Хроники сталинградского детства"

Полёт на бумажном змее

Прошло несколько дней, и вот в доме, где жила Тата, появились гости, которых она видела впервые, – мужчина в военной одежде и женщина. Тате так хотелось назвать мужчину дядей, но бабушка объяснила, что это двоюродный брат Таты и самый старший внук бабушки.

Гости подарили Тате набор цветных карандашей и настоящий альбом для рисования, а Светлане – книгу «Сказки А. С. Пушкина».

– Это наши скромные подарки в честь знакомства, – сказал, вручая девочкам гостинцы, брат Николай. – Светлана прочтёт Тате все сказки, а Тата будет рисовать в этом альбоме хорошие картинки.

Малышка поблагодарила брата и побежала в дом.

– Феклуша, смотри, какие замечательные подарки! – похвалилась Тата.

Она открыла альбом и увидела на первой странице нарисованные домики, деревья, цветы на земле, а в небе непонятную птицу. Затем Тата раскрыла коробку, в ней лежали шесть красиво отточенных цветных гвоздиков-карандашей, всем своим видом демонстрировавших, что они готовы к работе.

Тата выбежала в сад и, не зная, как обратиться к брату, просто спросила, указывая на птицу на картинке:

– А это что?..

– Эта летающая машина называется самолётом. Это наш, советский самолёт. На такой машине мне пришлось летать во время войны и драться с врагом, с фашистами, чтобы защитить нашу землю, наших людей, таких же, как ты, маленьких девочек и ребят, – ответил брат Николай. – Мне хочется, чтобы всегда было чистое небо, цвели деревья и цветы, строились красивые дома, в которых жили бы весёлые, счастливые люди, и чтобы всё это ты рисовала в этом альбоме. А эту картинку нарисовал я сам, чтобы ты помнила и была уверена, что тебя охраняет этот самолёт – сильная стальная птица, летающая куда быстрее всех остальных живых, настоящих птиц.

Тата не всё поняла из сказанного братом, но слушала внимательно, затем благодарно кивнула, побежала в дом к Феклуше.

– Совсем загрустила?.. – обратилась она к матрёшке. – Не скучай. Сейчас мы должны привести себя в порядок, – девочка поправила бант на голове Феклуши и возвратила на место съехавший в сторону кружевной воротничок. – Вы готовы к выходу, мадемуазель? – Тата старательно выговорила последнее слово, слышанное от бабушки или мамы, обращавшихся к ней шутливо.

Феклуша запрыгала от радости: ведь ей предстояло сделать первый в её матрёшкиной жизни выход. И она стала неслышно шевелить губами, вспоминая текст, который она готовила вместе с Татой.

– Я хочу знать, а после представления мы пойдём гулять? – пыталась уточнить будущий распорядок дня Феклуша.

– Обязательно, – уверенным тоном распорядительницы бала сказала Тата. – Сегодня очень тёплый день, и мы сможем совершить прогулку. А сейчас – на выход!..

Тата осмотрела своё отражение в зеркале, сделала несколько шагов, оглянулась ещё раз и, убедившись, что зеркало подсказало ей: «Всё в порядке!», вышла к собиравшимся вокруг стола взрослым.

– Здравствуйте, дорогие гости! – немножко театральным тоном сказала Феклуша, затем произнесла ещё несколько фраз, начисто забыв подготовленный текст и импровизируя на ходу. После этого она сделала реверанс.

Воцарилась пауза, во время которой матрёшка пыталась сообразить, что сказать дальше, а Тата от волнения тоже не смогла ей ничем помочь. Затем Феклуша хлопнула в ладоши, и тут же попала в руки восхищённых гостей… Всё, представление было сорвано…

Тата была готова заплакать от обиды, но как хорошо воспитанная девочка не подала вида. А матрёшка, довольная всеобщим вниманием, с помощью бабушкиных рук взобралась на маленький самовар и весело поглядывала на сидевших за чаем. Пробный выход, считала она, удался, а то что её прервали – даже хорошо, потому что неизвестно, чем бы кончилось её первое выступление.

Но вскоре взрослые за чаем и разговорами забыли про неё, и Феклуша заскучала. Она взглянула на Тату и увидела стоящие в её глазах слёзы, готовые вот-вот брызнуть. На глаза матрёшки также навернулись слёзы, и она сдерживала их, чтобы они не полились и не испортили её милого наряда.

Тата подошла к бабушке, шепнула ей на ухо несколько слов, взяла Феклушу, и они, поблагодарив за чай, вышли на улицу, на прогулку, которую малышка обещала своей матрёшке.

На улице десяток мальчишек возились с бумажным змеем, готовя его к запуску. Тата и Феклуша подошли поближе, и малышка увидела среди мальчиков свою подружку Таю.

Тая поспешила поделиться с Татой новостью:

– Знаешь, папа привёз железные столбы, и у нас теперь будут качели.

– Вот здорово! – обрадовалась Тата. – Теперь можно будет летать высоко-высоко.

– А меня вы возьмёте кататься на качелях? – спросила Феклуша.

– Конечно, – ответила Тата, вспомнив при этом, что матрёшка так любит высоту, откуда видно далеко-далеко. – Это очень полезно, так как вырабатывается смелость, – придавая себе самой храбрости, продолжала малышка, – а потом это очень приятно – покачаться…

Тата поведала подружке Тае о гостях, о подарках, о рисунке в альбоме. Мальчики, казалось, целиком были поглощены своей работой, однако у них «ушки были на макушке», каждый одним ухом слышал девичьи разговоры.

– А давайте матрёшку посадим на змея, – предложил старший из мальчиков.

– Змей может не выдержать такого груза и не поднимется, – заволновалась Тата.

– А мы попробуем, – не отступали мальчики.

В это время Тата услышала тоненький голосок, звеневший около её уха:

– Я хочу полететь вместе со змеем.

– Ты не побоишься упасть с большой высоты, если что-нибудь случится с ним? – спросила её Тата.

– Нет, – решительно ответила Феклуша.

– Но ты же ещё ни разу не летала, даже на самых маленьких качелях, а тут вдруг сразу на такую высоту, – продолжала беспокоиться за матрёшку малышка.

– А вдруг больше не придётся мне летать на змее, – грустно прозвучал Феклушин голосок.

– Ну, хорошо, хорошо! – согласилась Тата, растерянно думая, как предохранить матрёшку от неприятностей и какие напутствия нужно ей дать.

Для запуска нужна была большая ровная площадка, и мальчики, увлекая Тату и Таю, отправились в сторону Мамаева кургана, перед которым расстилалось большое поле.

День был ясный, тёплый, дул ровный ветерок, при котором змею было вольготно парить в воздухе. Но солнце висело уже низко, и оставалось лишь немного светлых часов.

Ребята посадили Феклушу на змея, прикрепили её и объявили о готовности к полёту. Тата подбежала к сидящей на змее матрёшке и скороговоркой, поскольку ребята торопили её, сказала:

– Будь умницей! Счастливого воздушного плавания!!!

– Ура! Ура! Ура! – дружно закричали все, когда змей начал набирать высоту. – Феклуша в воздухе! – восторженно поддержали ребят Тата и Тая.

Змей, повинуясь порывам ветра, взмывал ввысь, опускался, трепеща и кувыркаясь, гордо парил. Ребята порой приспускали бечеву, и он, радуясь большей свободе, поднимался так высоко, что с трудом удавалось удерживать его. Но тяга к свободе у змея была настолько сильна, что он превозмог все удерживавшие его мальчишеские силы, рванулся, вырвав бечеву из рук, державших его, и, повинуясь теперь лишь порывам ветра, смеясь и дразня, помчался прочь от остолбеневших от неожиданности мальчишек.

– Стой! Стой! – невольно вырвался у Таты бесполезный крик. Змей не слушал, да и не хотел слушать ничьих голосов. Но в диком порыве свободы он забыл, что гордый полёт подарили ему дети, которые ловко помогали змею согласовывать пилотаж с направлением воздушных струй. Оторвавшись от мальчишек, он оказался бессильным бороться с коварными замыслами мятущегося ветра, его откинуло в сторону оврага, над которым резко пригнуло к земле, и он скрылся в буйных зарослях разверзшейся крутыми, острыми склонами расщелины.

Ребята, а вместе с ними и Тата с Таей, побежали к оврагу.

– Ты что, плачешь? – спросила Тая.

– Да нет, – мужественно сдерживая слёзы, отвечала Тата, – просто на бегу мне в глаз попала соринка.

Но жалость к матрёшке выжимала крупные слезинки из глаз малышки.

– От такой высоты она может разбиться, – взволнованно продолжила Тата, но, собравшись с духом, сказала: – Никогда не надо терять надежды… Надо их искать! Чем мы хуже Феклуши, а она смело помчалась вместе со змеем…

– А здорово, если мы найдём место приземления, – горячо поддержала подружку Тая…

До оврага было ещё далеко, девочки еле поспевали за мальчиками, стараясь не отстать. Погода стремительно менялась. Усилившийся ветер совсем низко гнал рваные потемневшие облака.

Смутная тревога в сердцах девочек вызвана была не только переменой погоды. Их беспокоила мысль, что дома давно уже ждут, даже, наверное, начали искать, но бросать любимую матрёшку Тата не хотела, да и не могла. Это ее, может быть, впервые вырвавшееся наружу чувство долга пересилило тревоги, и Тата, увлекая Таю, решительно продолжала путь к оврагу.

К счастью для ребят, навстречу им, пыля так, что сзади образовалось непроницаемое облако, двигалась телега. Везла ее старая, послушная, известная всей округе лошадь Ромашка, а в телеге, слегка придерживая поводья, подрёмывал, всецело доверяясь трудолюбивой и всё знавшей лошадке, дядя Вася. Он знал всех живших по соседству детей, помогал на досуге в веселых ребячьих затеях, учил детей обращению с лошадью и как глава хорошей, большой, многодетной семьи умел жить радостями и бедами детворы.

Ребята, запыхавшись, поведали дяде Васе о случившемся, и тот вызвался им помочь. Усадив всех на телегу, он направил Ромашку к предполагаемому месту падения змея. На краю оврага ребята разделились и начали поиски, то и дело окликая друг друга и делясь впечатлениями. Сверкнув, спрятался за горизонт краешек солнышка, быстро сгущались осенние сумерки, а в овраге уже было темно, таинственно, и у всех возникало чувство бездонности этого оврага. Две группы следопытов после безуспешных поисков снова поднялись на край оврага, и все стали ожидать третью группу. Из пропасти неожиданно гулко донёсся клич:

– Сюда, сюда, вот они, повисли на дереве-е-е-!..

Змей с Феклушей зацепился на дереве с той стороны, которая оказалась ближе к середине оврага. Достать их с земли казалось невозможным. Залезть на дерево было бесполезно, потому, что нельзя было подобраться к концам ветвей, на которых висел змей.

Тата по-девчоночьи беспокойно захлопотала:

– Они же могут упасть и разбиться в такой глубине…

Тая беспомощно оглядывалась по сторонам, раздумывая, чем бы помочь Тате.

– И ветер, этот противный ветер… – продолжала бессильно сердиться Тата.

– Смотри, у дяди Васи болыной-болыной шест, – воскликнула Тая. Девочки увидели, что ребята и возчик достали длинный шест и стали снимать с телеги огромный брезент. Часть ребят, взяв шест, снова спустилась в овраг, а дядя Вася и остальные дети, привязав к концам брезента верёвки, стали спускать его вниз, под дерево, на котором висел змей. Ветер трепал полотнище, и ребятам внизу никак не удавалось поймать концы верёвок. Они попробовали зацепить брезент шестом, но и это не удалось. Шест срубил только одну из сухих ветвей на дереве, и она полетела в бездну оврага, отмеряя своим долгим полётом неизведанную его глубину.

Тата забеспокоилась ещё больше:

– Ведь и матрёшка со змеем могут упасть так глубоко, – снова засуетилась малышка. Она хотела ещё что-то добавить, но тут услышала радостный возглас:

– Есть, поймали конец верёвки!

Брезент был укрощен, его аккуратно подвели под дерево и шестом сняли с ветвей потерпевший катастрофу летательный аппарат. Он попал в брезентовые объятья, и его вместе с Феклушей вытащили наверх. Матрёшку отвязали, и она, перепуганная, взволнованная и вместе с тем необыкновенно счастливая, оказалась в руках Таты.

– Ура-а-а! Ура-а-а! – закричали дети, а Ромашка удовлетворённо фыркнула, напоминая, что пора и домой, ведь уже темно. Весёлая гурьба повалилась на телегу, дядя Вася радостно сказал:

– Ну вот, всё в порядке!

Лошадь поняла это как призыв бежать к дому и одной ей ведомой и видимой дорогой упруго помчала телегу к светившимся вдалеке окнам домов.

Феклуша прижалась к Тате, Тата обняла Таю, и они втроём, быстро забыв страхи и волнения, счастливо улыбались, поглядывая в темноте друг на друга и не видя даже собственных носов, но они знали, что улыбаются, хотя по мере приближения к дому их снова начала охватывать забытая на время тревога. Беззаботные мальчишки весело напевали, то сливая свои голоса дружно и громко, то подавая их неуверенно и вразнобой, пока снова не сходились в желании исполнить очередную, любимую всеми песенку. Девочки порой присоединялись к общему пению, забывая на миг о мучившем их вопросе: «А что нас ждёт дома?»…

Феклуша, прижавшаяся к Тате, ощущала, как Татино сердечко то бьётся часто и беспокойно, то замирает в тревожном предчувствии. Она наклонилась к уху малышки и шепотом, перескакивая с одного на другое, поведала обо всём, что видела и что ощущала во время своего воздушного путешествия и в те минуты беспомощности, пока их искали и принимали меры по их спасению.

Закончив рассказ, Феклуша запела любимую бабушкину песню на слова Пушкина:

 
По небу крадётся луна,
На холме тьма седеет,
На воды пала тишина,
С долины ветер веет,
 
 
Молчит певица вешних дней
В пустыне тёмной рощи,
Стада почили средь полей,
И тих полет полночи…
 

Удачная рыбалка

В одну из суббот на исходе лета отец вернулся с работы пораньше. Светлана стала помогать ему распутывать сеть. Тата, застав их за этим занятием, деловито спросила:

– Зачем эта сеть?

– Папа едет на рыбалку, – ответила Света.

– А мы разве не едем? – в волнении теребя отца за рукав куртки, воскликнула Тата.

– Я еду с ночёвкой, а ночью у воды прохладно, и вы можете простудиться, – ответил отец.

– А я возьму любимую бабушкину телогрейку, – обрадованная своей находчивостью, защебетала Тата.

– Да и у меня найдётся что-нибудь тёплое, – важно сказала Светлана и добавила: – Дай без меня, папочка, тебе не обойтись. Ведь я твоя главная помощница.

Папа внимательно всмотрелся в решительные лица дочерей и ласково улыбнулся:

– Сдаюсь, но всё решит мама.

Тата торопливо вбежала в дом и, увидев большую румяную горку пирожков, радостно воскликнула:

– Ой, всё это мы забираем с собой!

– Как это с собой? – изумлённо спросила мама.

– Мамочка, – конфузливо понизив голос и обняв маму, тихо сказала Тата, – папа согласен нас взять с собой.

– Мама, – решительно вступила в разговор Светлана, – я думаю, в бабушкиной телогрейке Тате будет тепло.

– Ну что с вами поделаешь! – вздохнула глубоко мама и уже твердо сказала: – Хорошо, но при одном условии: слушаться папу и взять обязательно тёплые носки.

– Договорились? – Появившийся на пороге папа скомандовал: – Дружно собирайтесь.

Девочки старательно собрали сеть и уложили её в мешок, начистили до блеска песком ведро и котелок, принесли большую плетёную корзину и поставили всё в беседку на стол. Папа в это время налаживал удочки. Оставалось уложить только тёплые вещи, которые им собрала мама.

– А меня вы не берёте с собой? – этот голос раздался как раз в тот момент, когда Тата заворачивала пирожки на столе, где на теплом ещё самоваре сидела Феклуша.

– Ночью у воды очень холодно, и ты можешь заболеть, – машинально повторила недавно слышанные доводы взрослых Тата.

– А Тата тоже может заболеть! – закричала обиженно Феклуша.

– Феклуша послушней тебя, и в воду без разрешения не пойдёт. – Неожиданно вступилась за матрёшку Светлана. – Только нужно захватить тёплый бабушкин платок, чтобы можно было уберечься от прохлады и комаров.

– Я уже подумала о Феклуше, – улыбнулась мама, – возьми свою красавицу, а платок вы найдёте в корзине.

Обиды остались позади. Тата быстро собрала свою любимицу в дорогу.

– Ура, у-р-р-ра, я еду, е-ду-у на рыбалку, – торжественно оповестила своих друзей Феклуша, находясь на руках у Таты, гордо шедшей по улице вместе с папой, Светланой и провожавшей их мамой.

Они дошли до трамвайной остановки и стали ожидать трамвая. К остановке спешили люди, издали услышавшие характерное трамвайное позвякивание. Феклуша быстро повернулась в сторону звонка и с высоты вытянутой вверх Татиной руки увидела огромную черную цифру 5, а затем перед их взором вырос большой красно-жёлтый вагон. Детей ослепил яркий солнечный свет, отразившийся от переднего стекла трамвая. Затем лучи вечернего солнца скользнули по полированным бокам замедлявшего ход вагона, отчего девочкам показалось, что трамвай им дружески улыбнулся.

Тата бросилась занимать любимое место у окна, и Феклуша уткнулась носом в стекло. Вагон был высокий, и ей было все хорошо видно. Трамвай предупредительно зазвенел и плавно покатился по рельсам. Вся семья дружно повернулась к маме, напутственно махавшей рукой на все более удалявшейся остановке.

Пышная тёмная предосенняя зелень деревьев и кустов скрашивала проплывавшие мимо взоров девочек виды города, разрушенного войной. На оставшихся от домов руинах видны были большие и неуклюжие буквы надписей. Тата узнавала лишь некоторые из букв, и тут на помощь пришла Светлана. Она стала вслух читать гордые лозунги защитников города: «За Родину!», «Отстоим Сталинград!», «За Сталина, вперёд!», «Сохраняйте мужество, сталинградцы!», «Мы победим!».

Ближе к реке стали появляться строительные площадки, на которых, несмотря на позднее субботнее время, трудились сталинградцы. Над ними развевался гордый лозунг. Светлана звонко прочитала его: «Возродим родной Сталинград!» Неожиданно Тату тронул за плечо своей единственной рукой сидевший рядом пожилой мужчина. Он указал в окно на группу одетых в серое людей и сказал:

– Это пленные враги. Они должны восстановить то, что разрушили.

Феклуша раскрыла, было, рот, чтобы задать один из бесконечно мучивших её вопросов, но вдруг она увидела широкую полосу сверкавшей на солнце воды.

– Вот и пристань, – сказал папа.

К реке все спускались по крутому склону почти бегом. Феклуша прыгала на Татиных руках, задевая её голову, щеки, нос и радостно хлопала временами в ладоши. Тата хорошо понимала восторг своей любимицы, но её буйное поведение мешало девочке спускаться. Тата часто спотыкалась, но спуск прошёл благополучно. И вот они на пристани. Медленно подходил, переваливаясь, как утка, на волне и шлёпая по воде лопастями колёс, пароходик.

Они расположились на верхней палубе. Раздались три двойных удара рынды, пароход загудел ровным густым басом, и берег стал удаляться. На пароходе было много интересного, Феклушу тянуло к путешествию, и она теребила Тату. Но папа не разрешил отлучаться, и дети стали смотреть на воду.

За бортом темнела таинственная глубина реки.

– Сколько много, много воды! – восторженно произнесла Феклуша.

– Сколько много, много в ней рыбы! – в тон Феклуше продолжала Тата. Но в тени ещё недалёкого высокого берега в воде ничего не было видно. Подумав, Тата добавила: – Там очень глубоко и можно утонуть.

Дети стали разглядывать пассажиров. Некоторые из них уткнули носы в газеты, кто-то дремал, а остальные вели долгие житейские беседы, которые были совсем неинтересны детям.

– Там мы живём, – неожиданно сказала Тата, показывая на город.

– А нашего дома совсем не видно! – вздохнула тяжко Феклуша. – А там что, где дымящие трубы?

– Это завод, – сказала Тата, – а там вдали… смотри, смотри, скоро город будет таким красивым! – Тата повела ручонкой Феклуши вдоль берега и остановила её напротив нового здания школы, где трепетал алый флаг. – Там стоял когда-то наш старинный дом. В войну он сгорел.

– Война – это страшно? – спросила Феклуша.

– Да, во время нее все живое да и неживое умирает: трава, деревья, люди, цветы, дома, пароходы. Это очень, очень страшно…

Пароход сделал поворот, и город спрятался за лесом. На палубе люди готовились к выходу. Стоянка длилась недолго, сели новые пассажиры, и капитан дал сигнал на отправку. Во время остановки Феклуше взгрустнулось.

– Ты скучаешь по дому? – обратилась Тата к Феклуше.

Матрёшка встрепенулась и бодро ответила:

– Нет, нисколечко, вокруг много интересного!

И она обняла крепко Тату.

Пароход вышел на середину реки. Навстречу стали попадаться другие пароходы и лодки. На излучине реки Феклуша увидела, как солнце коснулось своей нижней кромкой воды, и по реке побежала яркая световая дорожка.

– Смотри, смотри, – гладя Тату по щеке, Феклуша показывала на воду.

– Какая золотая дорога – прямо до солнца!

В это время одна из лодок, плывших по реке, попала в солнечные лучи и исчезла.

– Тата, а где же лодка? – залновалась Феклуша. Но лодка пересекла золотистую тропинку, и дети увидели её вновь. И захлопали в ладоши. – Как мне хочется побывать на этой лодке. Побежать по этой тропинке до самого солнышка.

– Это невыполнимое желание, – огорчённо вздохнув, Тата прижала к себе матрёшку. Волны плавно баюкали блестящую поверхность, отчего она всё время казалась живой.

Солнце всё глубже погружалось в реку, и световая дорожка на воде становилась всё темней. Дети были как зачарованные. Их окликнула Светлана:

– Вы там не заснули? – и, не дождавшись ответа, продолжила: – Готовьтесь, мы выходим.

Она крепко взяла Тату за руку.

– Мы приехали?! Вот здорово! – Феклуша энергично захлопала в ладоши.

– Тебе придется набраться терпения… Нам ещё нужно найти удобное место для рыбалки, – деловито объяснила ей Тата.

Папа привел всех в тихое таинственное место. Оно со всех сторон омывалось водой, вдали виднелись крыши трех сельских домиков. Было много цветов на земле и в воде. Плавали маленькие цветущие кораблики, как папа объяснил, – кувшинки.

Сложили вещи между двух огромных деревьев.

– До заката солнца, – сказал папа, – нам надо управиться.

Каждый взялся за дело. Тата посадила Феклушу под дерево и решительно стала помогать Светлане собирать хворост и плавник для костра. Папа поставил палатку, и все дружно принялись со всех сторон присыпать землёй её полы. Папа разжёг костёр и пошёл готовить снасти. Дети взяли на себя все хозяйственные заботы.

Опускался вечер. Замолкли голоса домашней птицы. Вдруг тишину нарушило призывное мычание.

– Ой, – воскликнула Феклуша, – кто кричит?..

Тата уверенно заметила:

– Это корова! Она, верно, зовёт свою хозяйку.

– А где же хозяйка? – беспокойно всплеснув ручонками, спросила Феклуша.

Вдали послышался ласковый голос, звавший Бурёнку домой.

– Ой, как хочется молочка…

Услышав Татин голос, папа улыбнулся, подозвал Светлану и что-то шепнул ей на ухо. Взяв котелок, она убежала. Но этого не видела ни Тата, ни Феклуша…

– Но мы же не брали молоко с собой, – пробормотала матрёшка.

Их разговор прервал раскатистый звук.

– Это голос лягушки! – тихо сказала Тата Феклуше. – Давай послушаем, о чём они говорят.

Тата и Феклуша стали прислушиваться к их разговору. Дома, деревья погружались в темноту и принимали причудливые очертания. Разговор лягушек сменился неистовым хоровым пением. Его нарушил звонкий голос Светланы.

– Светлана пришла, молочка принесла! – пропела она.

Светлана поставила котелок с молоком, и тут же в него не замедлили сунуть свои носы одновременно и Тата, и Феклуша. Им в лицо пахнуло душистым теплом степи и уютной домашней лаской… Парное молоко согрело, насытило детей и помогло спокойно уснуть. Не стал помехой даже не на шутку разыгравшийся лягушачий концерт…

Петухи уже в третий раз объявляли громким криком всеобщую побудку. Девочки не слышали их призыва. Феклуша проснулась оттого, что в узкую щель палатки заглянул солнечный лучик и попал прямо в не-закрывающиеся матрёшкины глазки. Обрадовавшись солнечному зайчику, Феклуша прикрыла глаза ручонками и вдруг поняла, что сейчас начнёт петь только что родившуюся песенку. И она громко и радостно запела:

 
Утром солнышко в окошко
Заглянуло осторожно
И спросило: «Хоть немножко
Погостить у вас мне можно?»
 

Девочки проснулись от матрёшкиного пения.

Папа услышав возню девочек в палатке, повесил над костром чайник и позвал дочурок:

– Пожалуйста к столу.

Девочки выбежали из палатки, устремились к воде, быстро ополоснули лица и руки. Глядя на то, как поспешно умылись девочки, Феклуша поняла, что вода еще очень холодная, и церемонно заявила:

– Я подожду, пока солнышко нагреет воду…

Все уселись вокруг костра. За завтраком девочки стали наперебой рассказывать папе о песенке Феклуши. И пана сказал, снимая с огня закипевший чайник:

– Я с удовольствием послушаю новую песенку.

– Тогда слушайте, – лукаво произнесла Феклуша.

 
Кто поёт так звонко песню?
Это чайник на огне.
Он поёт о дне чудесном,
О рождённом солнцем дне!
 

Все дружно захлопали в ладоши. Папа достал из миски кусочки варёной рыбы и дал с пирожком каждому. Рыба, приправленная чистым утренним воздухом, была так вкусна, что дети тут же попросили ещё по кусочку.

– Так хочется чаю, – сказала Тата, вытирая рот Феклуши.

– Доставайте свои кружечки, сейчас я налью вам душистой заварки, – ответил папа.

Светлана быстро побежала в палатку и принесла три кружки.

– А вот вам угощение к чаю. – И папа достал из кармана куртки свои любимые соленые сушки. Это был настоящий праздник…

Девочки вымыли посуду.

– Мне пора отдохнуть, вы ночью спали, а я ловил рыбку.

Папа показал Светлане, где установил удочки, разъяснил ей, что надо делать, если начнётся поклевка, и скрылся в палатке.

Дети разделили, кому за какой удочкой смотреть, и дружно уставились на поплавки. Но это занятие им быстро наскучило. К тому же солнце, отражаясь от поверхности воды, слепило им глаза, и дети невольно задремали. Одни Феклушины незакрывающиеся глазки были зорки и внимательны. Солнце немилосердно жгло детские головки, и Тата отправилась за панамками. Она взяла Феклушу на руки, посадила её на высокий бугорок в тень развесистого дуба и ушла за вещами.

И надо же было такому случиться, что как раз в тот момент, когда Тата перебирала вещи в поиске панамок, раздался обрадованный Феклушин голос:

– Клюёт, клюё-ёт!

Первой примчалась Светлана. Она резко вздёрнула удочку: что-то большое сорвалось с крючка, пролетело по воздуху и шлепнулось в траву рядом с Феклушей.

– Здравствуйте, Рыба! – сказала Феклуша уважительно и восхищённо добавила: – Какой замечательный полет!

В это время подбежали девочки, Феклуша задала им один из своих каверзных вопросов:

– Почему вы никогда не рассказывали мне, что рыбы умеют летать? – продолжала шутливо болтать с рыбой: – Скажите, как вода?

Неожиданно Феклуша заметила, с каким испугом и жалостью смотрят Светлана и Тата на безнадёжно помутневшие глаза рыбы и её судорожно раскрывающийся рот, и тихо спросила:

– Её нужно спасать?

Девочки схватили рыбу и, подбежав к реке, выпустили её в воду. Рыба уплыла в глубину, и девочки облегчённо вздохнули. А Феклуша ещё долго переживала это неожиданно грустное знакомство.

Придя в себя, Светлана решила снова забросить удочку. Она взяла удилище и резким движением хотела направить крючок с поплавком в воду. Удилище дернулось и вырвалось из рук Светланы.

– Я лечу, я в воздухе! – кричала испуганная Феклуша.

– Она в воздухе! – вторила ей Тата.

Светлана беспомощно озиралась вокруг и не могла понять, кто и о чём кричит. Тата крикнула Светлане:

– Смотри в воздухе! Во-о-здух!

Жуткая память войны бросила Светлану на землю. Она прикрыла голову руками и замерла…

Вокруг было спокойно: щебетали хлопотливо птички, с лёгким шелестом накатывались волны на песок и безмятежно шептались между собой листья деревьев. Светлана подняла голову и увидела прямо над головой висящую в воздухе Феклушу: леска запуталась в ветвях дуба, а крючок прочно держал Феклушу за платье. Светлана нашла удилище и, пытаясь освободиться от ветвей дуба, с силой дёрнула его.

– А теперь… я… плыву, плы-ы-ву-у!.. – растерянным дрожащим голосом звала на помощь Феклуша.

– Она в воде! – выкрикивала визгливым голосом Тата. – Света, она в воде!

«Све-е-та-а, в во-де!» – разносило эхо по реке. Сестрички беспомощно и бесполезно бегали по берегу, не зная, как выручить из беды Феклушу.

– Она может утонуть! Тут глубоко, она не умеет плавать, – с тревогой кричала Тата.

Светлана то снимала, то вновь надевала сандали, пытаясь спасти Феклушу. Она не знала глубины реки, и никогда ещё ей не приходилось плавать без внимания взрослых.

– Смотри, смотри, Феклуша – прекрасная пловчиха, – успокаивающе сказала Светлана. – Она очень удобно устроилась – сидит на листе кувшинки да обнимает цветочек. И совсем не собирается тонуть.

У Таты мгновенно высохли слёзы, но она все ещё тревожилась:

– Она намокнет и утонет, её надо спасать!

В это время девочки услышали приветливый голос лягушки: «Квакву й, ква-квуй!»

– Здравствуйте, здравствуйте, – скороговоркой ответила Феклуша.

На другом листе кувшинки дети увидели лягушку. Светлана рассмеялась – Феклуша и здесь нашла себе подружку. Лягушка с явным интересом перепрыгнула на кувшинку, где расположилась Феклуша.

– Она её сейчас утопит! – Тата решительно стала снимать платьице, чтобы броситься на помощь своей любимице.

– Подожди, у меня в руках удочка, – вспомнила вдруг Светлана. – Я сейчас подтащу Феклушу к берегу.

Она забросила, потянула удилище, но оно не поддавалось.

– Давай тащить вместе! – предложила Светлана. Снова ничего не получилось. – Видимо, зацепилось, – сделала вывод Светлана.

Сестры приуныли.

За ними внимательно наблюдал папа. Разбуженный криком Таты: «Света, в воде!», он выскочил из палатки, но, обнаружив обеих дочерей на берегу, стал смотреть на их действия. И когда девочки не смогли найти средство для спасения Феклуши, он решил, что пора вмешаться. Папа направился к Светлане и Тате. В это время раздался весёлый и озорной голос Феклуши:

– Какая замечательная вода! Теплая-теплая! Плывите, плывите сю-да-а. Здесь много красивых цвето-о-в!

– А вот мы сейчас и посмотрим, глубоко ли здесь! Такая ли тёплая вода!

Папа вошёл в воду, осторожно перебирая в руках леску и пытаясь I подтягивать её к себе. Но леска не поддавалась. Папа приближался к матрёшке. Наконец Феклуша оказалась у папы в руках. Он сильно подсёк леску, она натянулась, на высоко поднятой руке папы засверкала огромная серебристая рыба.

– Ай да Феклуша, – сказал папа, выходя на берег. – Вот это настоящая рыбачка!

– О, да она уже с наградой, – засмеялась Светлана, вытаскивая тянувшийся за матрёшкой длинный стебель кувшинки.

– Мы возьмём цветок домой и подарим маме.

Тата взяла Феклушу на руки, а папа понёс рыбу к ведру.

– А мы сегодня уже ловили такую рыбу, – похвалилась Тата – во-от такую. – Тата развела руки, чтобы показать размер рыбы, Феклуша выскользнула и очутилась на траве.

– А где же эта рыба? – спросил папа. – Покажите мне её. – А мы выпустили её в воду.

– Она же может погибнуть, – сказал папа.

– Почему? – спросила Света.

– У неё же была рана.

– Да, – пробормотала Светлана.

– Думаю, что в следующий раз этого не стоит делать. – Девочки согласились с папой, а он решительно продолжил: – Хватит о грустном. Наша рыбачка, что – загорает?