Текст книги "Драйзер. Русский дневник"

В чем различия между положением незамужней девушки сегодня и в прежние времена? Раньше у девушки не было свободы выбора в браке. Ее родители организовывали этот союз, не считаясь с ее пожеланиями, она становилась женой и матерью – и больше ничего. Теперь девушка абсолютно свободна в выборе того, с кем она хочет жить, и живет с ним только до тех пор, пока сама этого желает. Общество на принуждает ее оставаться с мужем, если она сама этого не хочет.

Кроме того, замужней женщине рекомендуется поддерживать экономическую независимость, продолжая работать, а если появляются дети, то отдавать их в детские ясли и в детские сады. Когда работающая женщина ждет ребенка, ей предоставляются оплачиваемый отпуск (два месяца до рождения ребенка и два – после), средства на приобретение молока и одежды, бесплатная медицинская помощь и возможность в первый год жизни ребенка тратить в течение своего рабочего дня два часа на то, чтобы его покормить.

Интервью быстро завершилось, так как нам пришлось поспешить на встречу с Коганом, директором Государственной академии художественных наук.

Я обратил внимание на название этого учреждения, и, когда мы вошли, сразу задал вопрос о том, может ли искусство быть наукой. По этому вопросу началась дискуссия, которая закончилась тем, что его решение было отложено до лучших времен. Коган утверждал, что Академия предназначена для научного изучения искусства, я утверждал, что наука не имеет никакого отношения к искусству. Он объяснил, что искусство состоит из трех составных частей: 1) материалы художника (глина, краски, холст, камень и т. д.), 2) техника художника, творческие идеи и 3) история и влияние на общество работ художников. Я заявил, что материалы и технику можно оставить механике, и единственное, что важно, – это творческая идея художника, но наука ее изучать не может. Студенту не остается ничего, кроме исследований и критики. Коган сказал, что в Академии собраны не студенты, а ученые, занимающиеся научными исследованиями искусства, и тут интервью было прервано неким компромиссным заявлением с моей стороны о том, что Академия может объединять исследователей и критиков искусства, но не ученых. (Примечание секретаря: вы вели себя, как паровой каток в посудной лавке.)

Из Академии мы прошли к Музею Толстого, который находится поблизости. Этот Музей, поддерживаемый толстовским обществом, владеет огромным собранием фотографий Толстого и членов его семьи, бюстов и статуй Толстого, изданий его произведений, реликвий, иллюстраций к его произведениям, посмертной маской и т. д. Мне понравилась одна большая картина, написанная маслом. Толстой, уже старик, сидит на камнях и смотрит на Черное море. «Ничего не осталось», – таков был мой комментарий.

Мне захотелось взять извозчика и спуститься к мосту через Москву-реку, чтобы снова полюбоваться прекрасным видом на Кремль со стороны берега. Динамов договорился с извозчиком, и мы продолжили нашу поездку. Мы проехали мимо большой церкви, через Каменный мост и по противоположному берегу реки добрались до другого моста. Здесь мы вышли и спросили у извозчика, сколько мы ему должны. Он сказал, что два рубля. Мы запротестовали, но он ответил, что мы договаривались на полтора рубля до Каменного моста. Мы возразили, что вообще о цене с ним не договаривались и заплатим не более рубля. Он потребовал полтора. Мы дали ему трехрублевую банкноту, но он отдал только полтора рубля сдачи. Мы оба потребовали еще 50 копеек. Вокруг нас начала собираться толпа, появился полицейский. Он спросил, в чем дело, и возница объяснил, что мы договаривались на полтора рубля до Каменного моста, а он отвез нас на второй мост, и теперь мы предлагаем только рубль. Полицейский спросил, откуда мы ехали, и, когда ему сообщили, что от большой церкви, он сказал, что довольно было и рубля, и толпа подтвердила его вердикт выкриками «Довольно!» и «Попользовал иноземца!», а возница пробормотал что-то о том, что мы ограбили бедного человека. Потом он с явной неохотой запустил руку в глубины своего длинного пальто и достал 25 копеек, которые и дал мне. Мы потребовали оставшиеся 25 копеек. «Да отдай ты им все остальное!» – приказал полицейский, и возница с куда большей готовностью извлек две монеты по 15 копеек и передал их мне, даже не попросив 5 копеек сдачи. Собравшиеся еще некоторое время обсуждали происшествие между собой, бросая на меня полные любопытства взгляды, но потом толпа рассеялась. Я долго стоял на мосту на холодном ветру, глядя на окруженный стенами чудесный городок на том берегу реки, и думал о том, что это, наверное, самая красивая картина, которую я когда-либо видел. Вокруг башен и золотых куполов кружили вороны; над сценой, казалось, висела пелена исторической памяти. Это был осколок давно минувшего, освященный дыханием Востока.

* * *

Я обедал с моей секретаршей в отеле Lux и слушал ее рассказ о своей жизни[181]181
  Впоследствии Драйзер на основе разговора с Кеннел написал рассказ «Эрнита», который был включен в сборник «Галерея женщин» (A Gallery of Women. N.-Y.: Horace Liveright, 1929).


[Закрыть].

12 нояб. 1927 года, суббота, Москва, Grand Hotel

Утром мы отправились на выставку отдела охраны материнства и детства Комиссариата здравоохранения. Мне кажется, это прекрасная выставка. Очень симпатичные цветные плакаты, фотографии и натюрморты, графики и т. д. Просто и четко изложены все последние идеи и системы ухода за детьми, вопросы питания, санитарии, борьбы с инфекциями, болезнями и общей гигиены. Оттуда мы, надев белые халаты, вышли во двор и вместе с группой из дюжины иностранных делегатов прошли через бесконечные дворы и открытые пространства к Институту исследований детских болезней[182]182
  Правильное название в 1927–1940 годах – Государственный научный институт охраны здоровья детей и подростков Наркомздрава РСФСР (ред.).


[Закрыть].

Здесь для лечения и наблюдения совершенно бесплатно находятся 300 больных детей. Если мать еще кормит ребенка, то она также остается здесь; иногда для ребенка нанимают кормилицу. Младенцы содержатся в небольших комнатах, а первые несколько недель жизни проводят в изоляции для предотвращения заразных заболеваний. Затем мы отправились в детский сад для детей работающих матерей. Здесь находятся 40 детей, сад укомплектован лучшим и самым современным оборудованием для игр, новой мебелью и другими принадлежностями. В Москве много таких детских садов; мать может привести сюда своего ребенка и оставить его на восемь часов. Воспитательницы в основном специально обучены своей работе, и, конечно, ребенок здесь чувствует себя намного лучше, чем играя в одиночестве в доме, который для этого не предназначен.

Затем мы отправились на советскую выставку в Петровском пассаже, очень большую выставку, охватывающую весь спектр работ в Советском Союзе, представленный в бесчисленных графиках, диаграммах, машинах, картах, продуктах и т. д. На графических диаграммах можно найти статистику по любой мыслимой сфере жизни страны.

Вечером мы пошли на очередное заседание Конгресса друзей России (Всемирный конгресс друзей СССР. – Пер.) в Колонном зале. Это было вдохновляющее мероприятие. Офицеры Красной Армии награждали почетными медалями разных людей, заметных в международном движении, и расцеловывали их в обе щеки. Среди них были Садуль[183]183
  Жак Садуль (1881–1956) – французский офицер, деятель международного коммунистического движения (пер.).


[Закрыть], Бела Кун[184]184
  Бела Кун (1886–1938) – венгерский и советский коммунистический политический деятель и журналист (пер.).


[Закрыть] и Марти[185]185
  Андре Марти (1886–1956) – французский коммунистический деятель и журналист (пер.).


[Закрыть] (который сейчас[186]186
  Пояснение в скобках трудно объяснить. 12 ноября 1927 года ему действительно вручили в Москве орден Красного Знамени. В тюремном заключении Марти находился с 1919 по 1923 год (пер. пред.).


[Закрыть] находится в заключении во Франции). Затем последовали выступления нескольких представителей разных стран, вручение профсоюзам знамени от китайских рабочих сопровождалось речью энергичной китайской девушки – она говорила на своем родном языке.

Затем встала хрипловатая крестьянка из деревни, которая по максимуму использовала свою возможность выступить по поводу праздника. Беда этих людей заключается в том, что они, похоже, убеждены, что, изменяя форму правления, они изменяют человечество. Но прямо здесь, в Москве, и среди них, русских, я вижу достаточно такого, что убеждает меня: человечество никоим образом не изменилось. Оно мечтает о новой мечте. Однако правительства могут быть улучшены – и будут улучшены.

В 11 часов вечера я надел вечерний костюм и отправился на прием, который Министерство иностранных дел организовало для иностранных журналистов. Он проходил в великолепном дворце бывшего сахарного короля Керешникова, который расположен напротив Кремля на противоположном берегу реки[187]187
  Скорее всего, речь идет о «доме Терещенко» – доме № 16 на Софийской набережной. Сахарозаводчик Николай Артемьевич Терещенко (1819–1903) был видным российским политическим деятелем, предпринимателем и благотворителем (пер.).


[Закрыть]. Фактически это было гала-событие, в котором участвовали ведущие представители официальных кругов и иностранных гостей. Здесь я познакомился с Долецким и Уманским из ТАСС[188]188
  Яков Генрихович Доледкий (1888–1937) – государственный и общественный деятель коммунистического движения в РСФСР, руководитель ТАСС; Константин Александрович Уманский (1902–1945) – советский дипломат и журналист, в 1922–1931 годах – сотрудник ТАСС (пер.).


[Закрыть], с мадам Коллонтай[189]189
  Александра Михайловна Коллонтай (1872–1952) – русская революционерка, государственный деятель и дипломат. Чрезвычайный и полномочный посол СССР. В 1922–1926 и 1927–1930 гг. – советский полпред и торгпред в Норвегии. Драйзер упоминает ее книгу Red Love, Seven Arts Publishing Co. N.-Y., 1927, в которой говорится о свободной любви и сексуальной эмансипации.


[Закрыть], автором книги Red, Литвиновой, Гольдшмидтом[190]190
  Скорее всего, это Альфонс Гольдшмидт (1879–1940) – немецкий журналист, экономист и педагог, один из организаторов Лиги пролетарской культуры (1919) (пер.).


[Закрыть]. Среди гостей были Луначарский[191]191
  Анатолий Васильевич Луначарский (1875–1933) – российский революционер, советский государственный деятель, писатель, переводчик, публицист, критик, искусствовед. С октября 1917 года по сентябрь 1929 года – первый народный комиссар просвещения РСФСР (пер.).


[Закрыть], Коган и мексиканский художник. Мы сидели в обеденном зале и принимали участие в поглощении бесконечной последовательности изысканных блюд, вин и кофе. У меня был интересный разговор с Горкиным из «Известий» о свободе прессы и на другие темы. Он утверждал, что здесь больше свободы прессы: когда газеты находят ошибки, они открыто критикуют тех, кто их сделал, говоря правду, потому что это необходимо, и критикуют не в разрушительных, а в конструктивных целях. Мадам Коллонтай подошла ко мне и села рядом на диване; я попросил ее что-нибудь мне рассказать. Мы начали говорить о прогрессе, который имеет здесь место. В ответ на мое замечание она сказала, что Россия не обязательно будет следовать автомобильной стратегии США, а может перейти прямо на самолеты. Анна Луиза Стронг хорошо рассказала о распространении советских идей на примере прихода советской власти в арктическое поселение. Коллонтай считает, что самое поразительное в новом советском обществе – это изменение менталитета, изменение взглядов людей. Новое поколение думает и действует социально, совместно, и его основной идеей является социальная ответственность. Отвечая на вопрос о реакции 14-летних на новую среду, она отметила, что руководящей духовной силой в их жизни служит партия, это не религия, это вместо религии. Верность советской идее – вот что имеет первостепенное значение. Партия – духовный наставник молодежи. Другим поразительным моментом в новом обществе является положение женщин, их решимость не быть паразитами, не носить социальное клеймо паразита и даже домохозяйки. Множество женщин приходят в ее организацию, чтобы найти работу, принять участие в строительстве нового общества.

Когда мы вышли из дворца в 2 часа ночи, шел мокрый снег, он уже покрыл землю, а холодный ветер с реки бил снегом в наши лица. Когда мы наконец нашли извозчика, то без возражений согласились на его условия и с благодарностью к нему проделали весь путь домой. В отеле я обнаружил, что здесь в полном разгаре танцевальный вечер: играли американскую джазовую мелодию «Ночь любви» (A Night of Love). Русские мужчины в вечерних костюмах и русские девушки, самые красивые (конечно, в коротких юбках и коротко подстриженные), отплясывали самые модные танцы. Я задумался о том, как это возможно при здешних высоких ценах и низких законодательно ограниченных доходах. В конце концов жизнь в Советской России не так уж отличается от жизни остального мира – и это всего через 10 лет после того, как здесь шли уличные бои. Нищие на улицах – и с претензией одетые мужчины и женщины, которые знают о равенстве или о слове «товарищ» не больше, чем остальной мир.

13 нояб. 1927 года. воскресенье. Москва. Grand Hotel

Из-за событий прошлой ночи я встал поздно. В 11 пришла Рут с планами на сегодня и на понедельник. В 11 должен был приехать Динамов, чтобы отвезти нас к себе домой и показать квартиры в близлежащих новых домах, в которых живут некоторые рабочие. Он сдержал свое слово, но приехал довольно поздно – в 12:30. Потом мы поехали на трамвае посмотреть на местный воскресный рынок. В каждой стране есть свои особые продукты; здесь тоже было много таких, которых я никогда не видел. Мякоть инжира, превращенная во что-то типа засохшего желе или клея, которая намазывается на тонкие листья или листы, розовые или белые, и скручивается в маленькие трубочки; сметана в больших ванночках – по 50 копеек за фунт [450 г]; сахар в квадратных блоках размерами в 2 дюйма [5 см]; семена подсолнечника по 20 копеек фунт; какие-то зерна, которых я никогда не видел в продаже раньше, а также черный хлеб и квас. Спустя полчаса мы продолжили нашу поездку к Динамовым, которые живут в старом рабочем районе города по соседству с фабриками. Его семья из четырех человек занимает квартиру из трех небольших комнат в неновом щитовом доме. В течение 14 лет он жил со своей матерью в одной маленькой комнате. Они оба трудились на фабрике (текстильной), он работал по десять с половиной часов и получал 14 рублей в месяц. Его мать, проработавшая на этой фабрике 30 лет, получала 25 рублей в месяц. Теперь она получает 70 рублей и бесплатные услуги. Серж пригласил прийти и поговорить со мной трех работниках.

Один из них – сварщик на автомобильном заводе, он получает 18 рублей в неделю, второй – кочегар на текстильной фабрике, третья – девушка – служит клерком в отделении банка. Я поговорил с ними об их жизни, пытаясь понять, как относится к новой жизни молодой русский рабочий, воспитанный при коммунизме. И я понял, что они полностью захвачены всеми этими доктринами марксизма – так же, как любой католик доктринами католицизма. Только в случае коммунизма, по моему предположению, эти доктрины дают большее материальное преимущество, по крайней мере его обещают. Рабочий на автозаводе: у него жена и двое детей, хотя ему всего 24 года; говорит, что может прожить на свою зарплату. Что касается денег на одежду и непредвиденные расходы, то ему удалось получить ссуду из фонда завода, а также купить кое-что в кредит. Он живет в одной комнате и вполне удовлетворен условиями жизни. Второму рабочему тоже было всего 24 года, это был красивый кареглазый парень с нервным тиком на лице. Он был менее квалифицированным работником, чем первый, работал кочегаром на текстильной фабрике и с переработкой один день в неделю получал за эту неделю около 18 рублей. У него также было двое детей и хорошая комната, за которую он платил символическую арендную плату – два с половиной рубля в месяц. Вместе с другой семьей они вселились в квартиру, договорившись о бесплатной аренде в течение первых трех лет и взяв на себя ответственность за содержание и ремонт квартиры, а затем каждый месяц в течение трех лет выплачивали указанную выше сумму. Он сказал, что он с трудом сводит концы с концами, потому что на его фабрике еще не очень хорошие условия труда. Займы и кредиты у них пока не предоставляются, поскольку большинство работников являются высококвалифицированными, и они им не нужны. Что касается вопроса об отдыхе, то оба ответили, что часто ходят в свои фабричные клубы, на собрания профсоюзов, лекции, в политические кружки, смотрят выступления разнообразных «живых газет» и «синих блуз»[192]192
  «Синие блузы» – агитационные эстрадные любительские театральные коллективы, отражавшие в своих выступлениях самые различные темы – от общеполитических и международных до бытовых. Новое революционное массовое искусство (пер.).


[Закрыть], а иногда получают через профсоюз бесплатные билеты в театр и кино. (Однако второй работник отметил, что у семейного человека на отдых и чтение остается очень мало времени.) Они также принимали участие в спортивных состязаниях в своих клубах, катались на лодках летом или на коньках зимой, причем все снаряжение предоставляется бесплатно для членов клубов. Что же касается детей, то у второго рабочего не было никаких конкретных планов их воспитания помимо внушения простых моральных правил и какой-то антирелигиозной пропаганды, пения революционных и пионерских песен вместо молитв, и начального школьного образования. Если они захотят, то смогут учиться дальше и выбрать профессию и род занятий в соответствии с собственными желаниями. Отвечая на вопрос о своих притязаниях на то, чтобы его дети заняли высокое положение в жизни, например, стали правительственными чиновниками, он ответил, что это ему все равно – они получат то, что заслуживают, а что касается материальной компенсации, то правительственный чиновник может получать 225 рублей или более, но и квалифицированный рабочий тоже может так много получать. К тому же сколько получают дети – это отца не касается. Что же касается дочери, то нет, у него никогда не было желания увидеть, как она выросла, вышла замуж и стала уважаемой женой и матерью. Что она будет делать со своей жизнью – это ее дело. Если захочет выйти замуж и жить с одним человеком – пожалуйста. Если захочет развестись с ним и выйти за другого – пожалуйста; это будет ее выбор. Важно то, что она должна быть независимой, способной зарабатывать себе на жизнь. Аналогичные ответы дал первый работник. Девушке – банковскому клерку – было 27 лет, она получала 130 рублей в месяц и вскоре ожидала ребенка. Прежде чем стать клерком, она уже проработала 14 лет – сначала 10 лет пасла скот, а затем стала неквалифицированной рабочей. Потом она изучила конторское дело и в течение двух лет служила «работником умственного труда». Нет, ее новая работа не давала ей высокого социального положения, и она чувствовала себя намного ближе к рабочим, чем к «служащим». Отвечая на общий вопрос о трудностях, связанных с небольшим доходом, второй рабочий улыбнулся и ответил: «Если мы получаем меньше, то и тратим меньше, а если у нас больше денег, то мы и тратим больше, но всегда как-то выкручиваемся».

Мне задали несколько вопросов об условиях жизни в Америке, и я рассказал о высоком уровне жизни в стране, высоком уровне индустриализации и о заслугах капиталистов, развивающих индустриальную мощь страны.

Дом, в котором находится квартира Динамова, очень прост, в нем нет туалета и ванны. Мы отправились посмотреть новые квартиры для рабочих, сооруженные поблизости.

Примерно в это же время Динамов предложил нам посетить квартал новых многоквартирных домов для рабочих, или типовых многоквартирных домов, как мы их называем в Америке. Они находились всего в нескольких минутах ходьбы от его дома и состояли из шести или семи четырехэтажных зданий размерами пятьдесят на сто [видимо, футов]. Эти дома из красного кирпича выглядели совсем не мрачно, но находились на незамощенной площади или во дворе, который в ожидании хоть каких-то дорожек или тротуаров производил впечатление неряшливого и даже грязного – лишь кое-где лежали доски, по которым можно было ходить. Стены залов и комнат были совершенно голыми, без всяких рисунков; в квартирах не было ничего, кроме железных лестниц и деревянных плинтусов и дверей. На каждом этаже было восемь квартир по три комнаты в каждой без ванны, с одним туалетом на квартиру, одной раковиной или мойкой на кухне и одной газовой плитой на всех жильцов на той же кухне. Также имелась ванна для стирки. При этом в каждой комнате живут от двух до семи человек, что для каждой квартиры (из трех комнат) дает в среднем от 10 до 15 человек. И все они, я полагаю, по очереди пользуются одними и теми же туалетом, ванной, рукомойником и газовой плитой для приготовления пищи. Никакой личной жизни. Две супружеские пары, у каждой из которых есть ребенок, да и все другие будут жить, одеваться, раздеваться и иметь сексуальные отношения в той же комнате, где живут их дети. В другой комнате могут жить один или двое мужчин и одна или две женщины. Большинству из них это отравит жизнь. Несмотря на новые стены и полы и сравнительно новое санитарное оборудование, комнаты создавали ощущение трущоб или шахтерского поселка в Пенсильвании, находящегося под самым тираническим гнетом капитализма. Увы – только это можно было сказать и о вкусе в выборе мебели, постельных принадлежностей, стульев, безделушек. Здесь помогло бы даже чувство порядка, но царил беспорядок. И вместе со всем этим – доброжелательность и чувство социальной полезности. Желание жить радостно и помогать друг другу! Странные и интересные люди.

Каждая такая группа квартир для рабочих имеет клубную комнату – у этой группы она располагается в подвале одного из зданий. Стены клуба, как обычно, используются для коммунистической пропаганды: надменный Крез, восседающий на троне и одной ногой попирающий закованного в цепи рабочего-раба! И лозунги. «Дело каждого есть дело всех». «Товарищи, помните, что вы строите государство для себя». И красные флаги. И схема винтовки, и принцип ее действия в картинках. А также инструкции, связанные с обязанностями рабочих перед государством: быть в физической и технической готовности. Все убеждены, что Европа вот-вот на них набросится и что их долг, когда они станут сильными, – освободить рабочих во всем мире. В определенном смысле – и с точки зрения нападения, и с точки зрения обороны – Россия представляет собой военный лагерь.

Примерно в то же время, когда мы вернулись к Динамовым, к ним пришел молодой портной, у которого был свой бизнес, и пригласил нас на крещение ребенка, которое проходило в его доме. Мы также узнали, что собственно крещение должно было проходить в церкви в пять часов, и сначала сели в дрожки, но приехали слишком поздно: церемония уже закончилась. Однако я был вознагражден видом великолепного интерьера церкви, тускло освещенной свечами, которые мягко отсвечивали тут и там на блестящих золотых алтарях, иконах и высоких сводах. Очевидно, раньше русский народ прежде всего нес все свои богатства в церкви, сам продолжая жить в нищете. Это свойство по-прежнему характерно для религиозных сообществ.

Отсюда мы отправились к портному, но поскольку празднование крещения было назначено на 9:30 или 10 [вечера], а сейчас было только 6, я сдался. В слякоть и снег мы вернулись на дрожках (теперь это мой любимый транспорт) домой, а позже в тот же вечер я поехал с Динамовым смотреть типичный русский фильм. Фильм оказался не очень – его можно было бы назвать «Красная любовь»[193]193
  То есть как книгу Коллонтай. На самом деле этот фильм называется «Пурга» (1927), его снял режиссер и сценарист Чеслав Генрихович Сабинский (1885–1941), который работал в кино с 1908 года и участвовал в постановке более ста фильмов (пер.).


[Закрыть], поскольку он был о любовной интриге во время сражения между белыми (Колчак) и красными, то есть примерно в 1919–1921 годах. Английская золотодобывающая компания имеет концессию (разумеется, от белых) на добычу золота в Сибири. У английского управляющего (капиталиста) есть прекрасная английская дочь, которую играет статная и полная русская девушка. Красная армия наступает. Английские концессионеры вынуждены бежать, оставляя прекрасную дочь и молодого управляющего на произвол судьбы. При попытке бежать они заблудились, поэтому по старому доброму сибирскому снегу они приходят (случайно) к одинокой избушке красного инженера очень симпатичного, где их засыпает снегом на всю зиму. В результате вспыхивает соперничество за руку девушки между красным инженером и капиталистическим английским служащим. И кто должен победить в Советской России, если не красный инженер? Но он побеждает справедливо. Капиталистический служащий, с которым, кстати, девушка была обручена, оказался редкостным разгильдяем. Он не умел ставить капканы, ловить рыбу или охотиться. Он попытался убить красавца и умницу «красного» (и сделать это тайно), в то время как храбрость «красного» (во всех отношениях) помогала ему завоевать сердце девушки.

В финальной схватке (конечно, это смертельный поединок, в котором бьются двое мужчин), она выталкивает своего прежнего любовника на мороз, чтобы тот погиб, и он погибает. Тем временем наступает весна. Все это время отношения между красным русским и английской девушкой остаются невинными. Она всю зиму мечтает сочетаться с ним официальным английским браком и уже видит во сне роскошные украшения.

Но тут появляются белые (колчаковцы)[194]194
  Так они назывались по фамилии одного из своих вождей, Александра Васильевича Колчака (1874–1920), русского адмирала и контрреволюционера.


[Закрыть]. Они были посланы из Англии спасти девушку. В то же время мы узнаем, что красные победили белых и подходят к стоянке по другому маршруту, чтобы найти красного инженера, который здесь скрывается от белых. Девушка найдена и ей говорят, что она может вернуться домой. Она хочет взять с собой красного инженера. Он не соглашается. Она должна остаться здесь и присоединиться к революции. Они спорят. Она умоляет его уйти. Тем временем ее спасители узнают, что ее возлюбленный – красный, и решают убить его. Он думает, что она с ними сговорилась, и бежит, захватив катер, на котором прибыли ее спасители. А ей и ее друзьям белым остается рыдать в опустевшем лагере до наступления весны… Не так плохо, как в Голливуде, но почти так.

NB. Русские строят кинотеатры по более удачному принципу, чем американцы. Вместо того чтобы создавать на улице толпу из ожидающих, которые перекрывают движение, а также страдают от холода или дождя, всем разрешено входить и ждать в большом закрытом вестибюле, где ожидание скрашивает оркестр, который играет американские джазовые мелодии и сентиментальные песни. Когда первая волна публики покидает кинотеатр, людей из вестибюля запускают в зал…

Вот какие слова я знаю: «чай»; «молоко»; «сахар»; «пожалуйста»; «очень»; «хорошо» (ну это как мы говорим «good, good»), «товарищ», «кошка», «собака», «wool, wool, wool» – говорят собаке или кошке, что значит «иди сюда».

Москва

14 нояб. 1927 года, понедельник

Утром я поехал на конфетную фабрику «Красный Октябрь» – очень большое предприятие, расположенное на противоположном от Кремля берегу реки. Сначала нас отвезли в комнаты, занимаемые фабричным комитетом, где я переговорил с одним из членов фабкома. Он объяснил, что на каждом заводе есть комитет, избираемый рабочими через местный профсоюз, чтобы следить за соблюдением своих трудовых интересов. Данный комитет состоит из 15 человек, включая восьмерых кандидатов, трое из них посвящают все свое рабочее время работе в комитете и получают за это заработную плату от фабрики. Этот комитет заключает коллективный договор между администрацией и рабочими, который пункт за пунктом обсуждается на общем профсоюзном собрании. Главные обязанности комитета – следить за тем, как выполняется это соглашение, и в целом заботиться об интересах работников – как индивидуальных, так и коллективных.

В случае возникновения споров между работодателем и работником спорные вопросы разрешаются специальной конфликтной комиссией, в которую входят в равном числе представители администрации и рабочих. Комитет также оценивает производительность труда рабочего, и, если она падает ниже определенного уровня, то поддерживает работодателя в его жалобе. Местный комитет профсоюза, «местком», также избирает представителя в Московский совет, и этот представитель каждый день во время обеденного перерыва принимает в конторе фабкома рабочих, желающих поговорить с ним. Рабочие обедают в фабричной столовой. У профсоюза есть на фабрике свой клуб. На «Красном Октябре» насчитывается 2600 рабочих и служащих.

Отвечая на вопрос о сырье, член комитета объяснил, что Департамент пищевых продуктов правительства[195]195
  Правильное название – Наркомат пищевой промышленности (пер.).


[Закрыть] снабжает все предприятия по производству продуктов питания через свои склады. Что касается возможностей злоупотребления, то все рабочие, собравшиеся вокруг нас в фабкоме, единодушно заявили, что они практически исключаются, так как существуют строгий контроль и Рабоче-крестьянская инспекция.

Этот же комитет, кстати, является одним из высших исполнительных органов правительства, заседающего в Москве. Он может по своему собственному желанию или по жалобе заходить на любой завод, в любую контору, любое бюро или какую угодно организацию, изучать бухгалтерские книги, задавать вопросы сотрудникам, снимать с работы или нанимать кого угодно – и даже полностью остановить работу в организации и предъявить обвинения против любого, кого он сочтет нарушающим закон. Он не несет ответственности за какие-либо более серьезные последствия. Но, как это все реально работает, я пока не понимаю.

В тех же комнатах, где располагается Фабком профсоюза рабочих фабрики, размещается и местная ячейка коммунистической партии, которая оказывает влияние на весь заводский аппарат.

Затем мы отправились в детские ясли завода, которыми пользуется 88 % женщин-работниц. Грудных и маленьких детей приносят сюда на десять часов в день. Кормящим матерям предоставляется два часа их рабочего времени (которые полностью оплачиваются), для того чтобы прийти в ясли и покормить детей. На меня произвело очень большое впечатление как сама идея устройства дневных ясель, так и их прекрасное оборудование и привлекательный внешний вид. Здесь имеются комнаты для грудных детей, где стоят кроватки, за детьми ухаживают специально подготовленные няни; комнаты для игр детей постарше, кровати, в которых эти дети отдыхают днем, столовые. Строится большая застекленная веранда для прогулок. Старшая сестра сказала, что уровень смертности в этих детских садах очень низкий по сравнению с тем, что был раньше.

Затем мы прошли через фабрику, на которой изготавливают различные виды конфет, шоколада и пирожных. Вполне современное оборудование, порядок, цеха очень чистые, рабочие в белых фартуках. Но многие виды сортировочных и упаковочных работ выполняются вручную.

15 нояб. 1927 года. вторник. Москва. Grand Hotel

Мы взяли извозчика и отправились в Музей фарфора. Воздух был морозным и бодрящим. Коллекция находится в прекрасном старом особняке, принадлежавшем владельцу текстильной фабрики[196]196
  Это особняк А. В. Морозова по адресу Подсосенский (Введенский) пер., д. 21. Алексей Викулович Морозов (1857–1934) происходил из знаменитого и богатого купеческого рода Морозовых, от отца он унаследовал семейную фирму «Товарищество мануфактур В. Морозов с сыновьями». В 1900 году отошел от дел, полностью посвятив себя коллекционированию. Собирал фарфор, гравюры и иконы. После русской революции 1917 года в доме Алексея Викуловича был основан Музей фарфора, а он сам был назначен хранителем своих коллекций. В справочнике «Вся Москва. 1927» на с. 264 сказано, что руководство Музея таково: «Зав. Мограчев Серг. Зах.; зам. Морозов Ал-ей Викул.» (пер.)-


[Закрыть]. Снаружи, как это обычно бывает с русскими домами, особняк выглядит невзрачным и тусклым, но внутреннее убранство комнат богато и гармонично по обстановке и цветовой гамме. В кабинете, украшенном красивой резьбой по дереву, – великолепный камин. Три зала заняты русским фарфором, который на сегодняшний день является жемчужиной коллекции. Самые очаровательные предметы представляют собой статуэтки, которые изображают персонажей в ярких местных костюмах, но есть и много необычных тарелок и ваз. Представлена большая экспозиция продукции фабрики Попова[197]197
  Поповская мануфактура была расположена в деревне Горбуново неподалеку от подмосковного села Хотьково (пер.).


[Закрыть], но большая часть фарфора произведена на Императорской фабрике[198]198
  Имеется в виду кузнецовский фарфор, с 1902 года заводы Кузнецова стали именоваться поставщиками императорского двора, их продукция экспортировалась во многие страны мира (пер.).


[Закрыть]. Немецкие вещи тяжеловесны, английская коллекция очень маленькая и неинтересная, но есть несколько прекрасных французских штучек. В своем роде это лучшая коллекция, которую мне доводилось когда-либо видеть.

Отсюда мы поспешили в Пассаж на встречу с Биденкапом, которая была назначена на час дня. В конце концов моя секретарша оставила меня в кабинете Гроппера[199]199
  Уильям Гр о пп ер (1897–1977) – американский художник-карикатурист, литограф и график; коммунистический деятель, сотрудничавший со многими изданиями коммунистической ориентации.


[Закрыть] и ушла в качестве моего представителя на встречу с американским представителем БОКС. Б. позвонил и сообщил, что не сможет приехать до двух. Подождав до трех часов, я вернулся домой.

Цель встречи в БОКС состояла в том, чтобы обсудить деятельность его отделения в Америке, поэтому в ней принимало участие большинство американских гостей, находящихся сейчас в Москве. Госпожа Каменева выступила с длинным отчетом о работе центральной организации, а также выдвинула предложения по работе в США.

Вечером я присутствовал на приеме, который дал Президиум Московского Совета; здесь, наверное, было с тысячу иностранных гостей. Это приглашение было прислано мне Центральным комитетом московского совета. Здесь я встретил Биденкапа, который был первой движущей силой моей поездки в Россию. С момента приезда сюда я был недоволен полным безразличием к моему присутствию здесь со стороны Общества культурной связи с заграницей (которое направило мне приглашение от Советского правительства). Прошло много мероприятий, на которые меня не пригласили. Что еще хуже – из-за какой-то размолвки между Обществом с его главой мадам Каменевой и Биденкапом с его «Международной рабочей помощью», тоже советским агентством, меня нередко просто игнорировали. Даже обещанный тур по России, согласованный между мной и Биденкапом, оказался под вопросом. Все это мне полностью разъяснила Рут Кеннел, мой местный секретарь. Рассерженный таким развитием событий, я поздно вечером в воскресенье заявил Мервичу из Associated Press, который зашел в мой номер, что, если все это не будет очень быстро исправлено, то я соберусь и вернусь в Нью-Йорк. Это заставило его по собственной инициативе предупредить МИД, что если я так поступлю, то это может не лучшим образом сказаться на общественном мнении. Он рассказал мне – по телефону – незадолго до моего прихода на обед, что он так поступил, и был очень доволен, когда ему сказали, что Министерство иностранных дел немедленно примет меры и что напуганное БОКС немедленно возьмется за дело. Так оно и случилось. Как только я сел в зале, к моему столу подошла мисс Брэннан – американский секретарь американского или нью-йоркского отделения этой советской организации, и спросила, не приду ли я в качестве гостя госпожи Каменевой на какое-то собрание иностранных писателей. Я сказал ей, что не приду, а потом прямым текстом объяснил почему. Пока я говорил, она так занервничала, что ее голос задрожал. О, ей очень жаль. Она уверена, что мадам Каменева просто чего-то не поняла. Недоразумение состояло в том, что меня сначала пригласил Биденкап, но она уверена, что все это можно исправить, если я с этого момента буду принимать знаки внимания госпожи Каменевой. «Послушайте, – сказал я, – я никому ничем не обязан. Меня пригласило Советское правительство. Об этом говорят каблограммы, которыми Amalgamated Bank of New York обменивался с Каменевой и советским министерством иностранных дел. Но со мной обошлись мерзко. Теперь мадам Каменева и Советское правительство могут идти к черту. Я нанял секретаря, хотя мне его предлагали с проездом из Нью-Йорка и обратно, и я потратил свои деньги на осмотры. Я хочу, чтобы мне возместили наличными мои расходы – и это все. После этого я уеду». Но, видимо, МИД уже сказал свое слово, потому что теперь ко мне поспешила госпожа Каменева собственной персоной, да еще и с переводчиком. В это время исполнялись песни и кавказские народные танцы. Ах, она хотела бы поговорить со мной. Произошла ошибка. Она не уяснила себе. Она посчитала, что обо мне позаботятся. Конечно, конечно. У меня была причина для гнева. Но завтра рано утром ее секретарь будет ждать меня. Любая поездка, которую я планировал, любая вещь, которую я захочу видеть, и люди – советские руководители или другие лидеры, с которыми я бы хотел встретиться, – все в моем распоряжении. С моими расходами все уладится – как мне будет угодно. Я многозначительно посмотрел на нее и просто попрощался. И, хотя она просила меня подождать и встретиться с Рыковым, председателем Совета народных комиссаров СССР, в 11:00 [вечера] я уехал.