Текст книги "Маленькие принцы идут за весной"

Революционер

В долине детишек все как обычно. Детвора живёт свою повседневность, мило общаются, изредка ссорятся, быстренько мирятся. Рекрора правит как раньше, не вылезая из дома, Черноок же как прежде ходит между домов на разведке. Изменился лишь Монло. Он у себя дома размышлял как можно улучшить жизнь в долине, сделать детей более счастливыми.

Как внезапно за окошком раздался отчаянный плач. Монло выбежал. На каменной дорожке дула себе на коленку самая младшая принцесса этого королевства – Баруэтта, или просто Этта.

– Ушиблась? – Монло рядом присел. Пусть мертвы, но здесь как при жизни они нуждаются в еде, воде, сне, и случаются раны.

Этта кивала сквозь слезы. Принц её поднял, внёс к себе в дом, усадил на стул и решил обработать рану. Но лишь ватка её коснулась, та исчезла алой краской. Монло удивлённый на девочку взгляд поднял. Ни капли слез на розовых щечках. Принц усмехнулся. Точно. Раз самая младшая, значит самая умная. Она быстро проверку прошла. Или провалила… Тут надо подумать…

– И зачем был нужен этот концерт? – Монло поднялся.

– Мы с ребятами за тебя волновались, ты стал слишком грустный. Рекрора велел тебя изредка тормошить, – улыбалась малышка.

– «Рекрора велел», – с усмешкой повторил принц. – Разве он вам не друг? Друзья не отдают приказы друзьям.

– Друг, – без раздумий ответила Этта, – но ты – друг больше! Если бы ты не пришёл, мы бы Рекрору и не увидели… Шарди говорит, что ты-революционер нашего королевства!

– Революционер?

– Да!

Монло широко улыбнулся, мысль забавная посетила его голову:

– Слушай, Этта, а вы с ребятами ещё чего-нибудь хотите?

– Да, мы хотим как ты с Рекророй сходить в наш старый замок… Ну тот, где мы были живые…

Сердце принца упало в живот. Конечно, они тоже хотят.

– Отлично! Мы сделаем это! Иди, обрадуй ребят! – хлопнул Монло в ладоши. Прекрасно будет в замке побесится всем вместе. Пусть живые не принимают спокойные дни как должное.

– А Рекрора будет не против?

– Нет, я с ним поговорю.

– Ура! Спасибо тебе! – Этта мило обняла Монло, и побежала к другим. Принц был собою доволен.

Рекрора сидел в своём уютном тайном местечке. Здесь в тени водопада и тёмного леса он мял в руке листочек бумаги, уже пожелтевший от времени. Думал о том, что пришел для него час.

– Ого! – рядом Монло возник. – Здесь довольно темно, но ужас как красиво!

– Поэтому его и называют местом, где кончается вечное солнце, – Рекрора лист снова сложил и вернул в нагрудный кармашек. Посмотрел на принца, заметил: – Ты сегодня весел…

– Ага, – кивнул Монло.

Молчание длиною в минуту. Никто не знал, как завести разговор такой нужный.

– Послушай, я хотел предложить… – произнесли хором оба.

– Ха, – улыбнулся Монло, – давай ты первый…

– Вот, – Рекрора протянул ему старый лист, вырванный будто из тетради по чистописанию. Монло его развернул. В нем был два имени и два названия мест:

– Что это?

– Это прощальная записка Мунхуд. Она составила его для меня, когда я только из жизни ушёл… Это имена детей, то есть подростков, чья жизнь похоже закончилась. Мунхуд подобно мне их выделила, и позволила призраками скитаться по живой земле. Она думала, что разговор с ними помог бы мне смириться и перестать думать о мести. Но я не воспользовался им. Сейчас я думаю, поговори я с другими в свое время, не совершил бы столько ошибок. Ведь разговоры с тобой помогли мне…

– К чему ты ведёшь? – перебил его Монло.

– Если ты найдёшь друга, то ты сможешь… смирится… по-настоящему. В твоих глазах… – Рекрора отчаянно жестикулировал, успокоился, выдохнул. – В твоих глазах я, явно, не советчик.

Монло выругался где-то там, про себя. Пока он искал решение, Рекрора тоже искал. Чем это обернётся для них вдвоём?

Новое начало

Одним туманным рассветом оба принца: один наяву, другой за фальшивой короной короля, вышли в путь. Место назначения было здесь в столице Мобшира, совершенно близко. Но и Монло, и тем более Рекрора уже отвыкли от городского шума. Этот мир так быстро забылся, что в долине казалось – они сами его выдумали. Однако нет, центр королевства жил себе, не замечая трупы принцев.

Вот и замок уже позади. Вот арка, что по мосту ведёт к городской площади. Вот два привидения, словно туристы робко движутся, имитируя жизнь.

Они слегка просвечивали под розовым небом и солнечным светом, ноги едва касались земли, и были оба слишком красивы, чтобы быть живыми.

– И куда мы первым делом? – поинтересовался пока ещё принц.

– Малая площадь, к югу отсюда…

– Я знаю где она, – проворчал Монло, – тоже местный… Возле старых темниц?..

– Да, раньше на ней устраивали казни… Наши с тобой предки…

– Только твои… Мои это упразднили… Но постой, мы же ищем подростков… Они что?..

– Раньше казнили бы и младенца, если бы его лепет мешал правлению.

– Хотел бы я сказать, что это в прошлом, но видимо оно у нас в крови навечно, – задумчиво прошептал Монло, вспоминая свое желание убрать племянника.

– Это упрёк в мою сторону? – Рекрора все же услышал.

– Нет, совсем нет…

Яркость – это признак

Заброшенные всем белым светом древние темницы стали дворцом для привидений. Практически каждая жертва казни обитала здесь в призрачный ипостаси. Были здесь и невинные души, и самые настоящие преступники, те, кто помнил себя, кто позабыл, а кто-то даже не вспомнил, как будто всегда приведением был. Они летали повсюду, по одиночке, или собираясь в группы. У Монло от них по коже бежали мурашки. Некоторые, завидев их, гудели, визжали, издавали неприятные звуки, издевались. Монло подумал, зря Рекрора не снял корону и плащ. В нем все признавали наследного принца. Но король их долины держался достойно, словно не в первый раз видит столько других привидений. Ведь свои дети не в счёт.

Рекрора старика одинокого кликнул. Тот еле в сознании по воздуху к ним подошел:

– Чего изволите, Ваше красивейшество?

Монло нахмурился, и правда, заметил, они с Рекророй были цветные, все другие серо-синего цвета, уродливы лица, беззубые рты, в глазах нет белков, лишь чёрный зрачок.

– Я ищу здесь девушку одну… – Рекрора не договорил.

– Фу-фу, нашёл, где искать! – смеялась нежити прозрачной толпа.

– Её зовут Аресандра, -продолжил Рекрора, на имени его голос дрогнул. Так бывает, когда называешь имя кого-то дорого тебе, но ушедшего из жизни. Не важно, своей или твоей. Так раньше вспоминала о Монло семья. Теперь не вспоминают…

– Раньше имя это было популярно… Так звали сестру мою, одну подругу, – старик закашлялся.

Монло брезгливо Рекрору за локоть увёл.

– Ты куда? Быть может, он бы и вспомнил…

– Если она от Мунхуд, то должна быть как мы, как ребёнок – цветной.

Рекрора удивлённо других осмотрел:

– Ты прав, как я сразу не понял…

Король к другому старику подошёл:

– Простите, не знаете, где здесь обитает призрак, но не как вы, а яркий?

Старик долго не отвечал, смотрел в их лица, что-то искал. Рекрора уже хотел уходить, как скрипучий голос его остановил:

– Есть здесь одна, немного психованная, никто с ней не водится… Обитает в сторожевой башне, смотрит целыми днями в небо…

– Спасибо большое! – принцы туда устремились.

Под потолком летали остатки душ, в разрушенных каменных стенах шуршали пять крыс, Монло самым задумчивым взглядом буравил затылок своего короля.

– Ты знал девушку с таким именем? – терпение его подошло к краю.

– Верно, я знал.

– Судя по твоему мрачному тону, вы были довольно близки…

– Верно, мы были…

– И что же вы тайно встречались? Были открытой парой?

Рекрора фыркнул словно чихнула крыса в стене:

– Нет, мы дружили… самой трогательной дружбой…

Монло лицо вытянул. Никогда он не видел, чтобы Рекрора так говорил. Неужели эта дружба – это чувство, живо в нем до сих пор?

Давняя подруга

Рекрора и Монло в башню сквозь двери вошли, и сразу столкнулись с хозяйкой её. Видимо, она собиралась уходить. Яркая: в жёлтых доспехах поверх красной рубашки, темные брюки, чудесная обувь, Монло такие же носил сапоги, чёрные волосы в высоком хвосте, расширенный взгляд удивлённых глаз карих, ей в руки не хватает лишь знамени.

– Рекрора? – прошептала она.

– Аресандра?

Король за голову схватился и взвыл, к двери метнулся, снова вернулся:

– Я так молился, чтобы это не была ты! А это ты, Аресандра! Ты мертва! Я так хотел, чтобы вышла ты замуж, родила пару детей, младшего назвала в честь меня-своего лучшего друга!

– Не проецируй свои мечты на других! – девушка заворчала. – Как будто я могла жить, зная, как несправедливо поступили с тобой, с моим лучшим другом…

Эти двое, друг на друга уставились. Столетия пролетали между ними. Было странно и ново слышать родной голос. И так же неожиданно, как стали ругаться, нырнули в объятия. Но между их прозрачными телами, забирая тепло тоски и встречи, был мрачный камень трех веков. Он не давал ощутить того чувства, что оба искали. Неловкость и разорванные объятия, капли солёной влаги у глаз, губы не знают что произнести. Поэтому Аресандра посмотрела на принца второго:

– А это кто?

– Это Монло, мой несколько «пра» внук.

– Несколько внук, а сколько – то?

– Сколько – то друг.

Аресандра игриво улыбнулась:

– Это чудо, у моего принца – друг!

– А что с другом не так? – хмурился Монло, ничего не было ясно: кто? откуда? куда?

– Ничего, просто при жизни у него была только я!

– Что важнее, – стал серьёзным Рекрора, – как ты здесь оказалась?

– О, это… – Аресандра стала мрачнее. На неё будто коробки воспоминаний свалились. Она отвернулась от них, и подпрыгнула под потолок, его насквозь проходя.

– Ого! Мы тоже так можем? – восхитился принц Монло.

Но Рекрора так же грустно, так же серьёзно повторил трюк подруги. Монло поступил подобно им обоим.

Они на крыши башни, прямо под облаками, из-за них не видать города. Перед ними лишь такие же высокие башни королевского замка. Словно на этой высоте существует лишь два места. Место, где умер Рекрора, и место, где умерла Аресандра…

Эти двое сидели рядом, бок к боку, локоть к локтю. Монло сел позади.

– Подумать только, ты все это время была здесь, а я был вон там, – Рекрора говорил с сожалением, – и оба думали, что остались одни… – он горько усмехнулся. – Как обычно и было у нас с тобой: идиот и идиотка, что не видят дальше своего носа…

Аресандра задумчиво кусала губу, она прижала колени к груди, обнимая, подбородок лежит на руке. Монло посмотрел на Рекрору. Такая же поза. Принц повторил её и стал ждать. Наверное, он бы тоже не знал, что сказать другу через триста лет. Хотя бы потому, что при жизни не было у него друзей. Он думал, Рекрора такой же. Но вот он-злобный король – сидит со своей лучшей подругой. В чем ещё лучше его этот парень?

Холодные ветра продували их не настоящие тела. И каждый полный своего сожаления, горя, стыда, не понимал, как продолжать разговор.

– Помнишь, – Аресандра шмыгнула носом, – как мы детьми улизнули из замка на Цветочный праздник. И как там среди цветов, музыки, разноцветной еды, на нас с тобой гадалка наткнулась. Помнишь, что она говорила?

– Помню, – кивнул ей с улыбкой Рекрора, – мне кажется, я забывал. Но сейчас, встретив тебя, я вспомнил каждый миг нашей дружбы…

Аресандра рассмеялась, не совсем весело, но да:

– Ты всегда был романтичным придурком…

Они замолчали. Монло поторопил:

– Так как все началось?

Двое переглянулись.

– С колыбельной? – предположила она.

– О, точно, с неё, – вспомнил Рекрора.

– Следовало догадаться, – смеялась она, – все в этом мире начинается с твоей дурацкой колыбельной…

Монло себе в локти улыбнулся. Как же она права. И приготовился слушать.

Более 300 лет назад

Старшему принцу Рекроре девять полных лет. Вчера прячась от учителя по чистописанию, он целый день просидел за портьерой, что продувалась всеми ветрами. Сегодня жар тело его охватил. Провел он сегодня в бреду. Лишь к глубокому вечеру смог очнуться от сна. Тело больно ломило, не было сил… Сейчас снова бы вернуться в мир сновидений… Но не спалось. А зимние вечера умели трогать воображение: то ли там ветер завыл, то ли собака, то ли монстр лохматый. Рекрора его видел. И, кажется, в эту минуту на принца глядели чёрные глаза паучьи. Мальчик сотни раз себе обещал, что не будет бояться, но продолжал. Страх – это не то, над чем легко контроль можно взять…

Свое дрожащее тело вытащил из-под одеяла, покинул протопленную уютным камином спальню. И кашляя в секундочку раз поплелся в покои матери-королевы.

У окон, что вели во двор замка, его заметил дворецкий. Уже седеющий старик, но до безумия добрый.

– Мой принц, вам нужно лежать, – старичок кинулся к Рекроре, накинул на острые плечики свой красивый сюртук, -зачем вы поднялись?

Мальчик в вечно слезящиеся глаза посмотрел, щеки теперь и от стыда загорелись:

– Ты не сердишься на меня? За то, что я урок решил прогулять…

– Безусловно, это было безответно. Учителя ходят к вам лишь за этим, а вы высказываете такое неуважение. Ведь король им платит за каждый урок. Нет урока – нет денег. И вы, мой принц, как будущий правитель должны понимать, чем могут обернуться…

– Я понял, – звонко крикнул мальчишка, – я больше не буду!

Болезнь отнимает сил большую часть, и эмоции в теле ему было трудно сдержать.

– Ох, господин, – дворецкий на руки принца поднял. Рекрора в то время весил словно перо, словно ему лет пять. – Взгляните…

Мальчик сквозь слезы снежный двор разглядел, в центре его стояла карета. Рекрора всегда был любопытен и плакать быстро причину забыл:

– Карета? Зачем она там? Отец куда-то собрался? Не хочет меня взять с собой, потому что я наказан?

Дворецкий тихо смеялся:

– Успокойтесь, мой принц. Помните, король говорил, что хочет обновить в замке скульптуры. Это прибыл скульптор. В наши дни популярный. Ваша мать обожает его. Габриэлло Лаванда. Скоро прибудут и помощники его. А сегодня только он с дочерью.

– И надолго они к нам? – Рекрора наблюдал как из кареты девчонка упала спросонья в сугроб, а толстый дядька, хохоча её вытащил.

– Думается это займёт несколько лет.

– Так долго? – принц посмотрел в худое лицо.

– Верно. Реставрация всех статуй, колонн и арок – это серьёзно…

Кашель принца остановил его речь.

– Господин, вы, наверное, устали… Позвольте спросить, что вы забыли в такой час в коридорах?

– Я шёл к маме…

– Позвольте вас проводить.

Королеву они встретили за следующем поворотом. Видно, она спешила на встречу с кумиром. Вся при параде, воодушевленное лицо.

– Рекрора, почему не в постели? – начала она строго.

Дворецкий принца на ноги поставил:

– Ваше Величество, принц спешил к вам.

– Ко мне? В чем дело, Рекрора?

– Мама… В темноте страшно, не могу я уснуть, можно ты споешь мне колыбельную? – Рекрора закашлял.

– Сыночек, милый. Ты уже большой, чтобы петь тебе колыбельные. Даже твой младший брат без них уже спит. А ты все заладил…

– Но я люблю её…

– Рекрора! Иди обратно в постель. Ты, проводи его! – королева веером взмахнула и исчезла в зимних тенях.

Из принца кашель градом посыпался. Дворецкий снова на руки его поднял.

– Может ты мне споешь? – принц предложил хрипло.

Старик рассмеялся:

– Куда мне… Быть может вы сами. У вас чудный голос.

– Я сам себе петь должен? Хотя я ведь правда большой. Наверное, все короли поют себе сами… Тогда, и я буду как они!

– Хорошее решение, господин. Вы мыслите, как настоящий король.

Как встречаются важные друг другу люди

Луч зимнего солнца словно игривый котенок проник сквозь ставни и пристроил свой розовый носик прямо у лица маленькой Аресандры. Она живо вскочила, по сторонам оглянулась. Ей снова снился этот мокренький нос её прекрасной маленькой кошечки. Её малышку по кличке Принцесса унёс коршун с собою в небо. Боль сердце все ещё сжимает в тисках. Память не хочет забывать ту, кому отец посвятил десять скульптур. Как жаль, что они остались дома. Жить в королевском замке – это интересно, но… ДОМА НАД КРОВАТЬЮ НЕ СВИСАЕТ ЧЁРНЫЙ ПАУК! Аресандра грохнулась с кровати. Побежала к отцу. Однако в прохладном тёмном коридоре столько комнат, а она спала, когда они заселялись. Хотелось просто открывать все комнаты подряд, к несчастью, помнился отцовский совет по соблюдению приличий. А вдруг она кого-нибудь разбудит, это ведь не прилично. И она пошла вдоль стен, надеясь, что встретит хоть одного человека, что ей сможет помочь.

Неожиданно хриплое пение её уха достигло. Аресандра прислушалась.

Маленькие принцы идут за весной.

Куда же идут принцессы? Куда полетела её Принцесса?

А звёздные ночи подарят им сны.

Что же может снится котятам? Миска молока или шерсти клубок?

В которых мой сын-главный герой.

А что героиня?

Одолеет он зло и вернётся домой!

Принцесса ещё совсем малышка, она не могла одолеть зло… Поэтому она не вернулась?

Слезы скопилось на краю глаз. Песня становилась громче. Второй куплет заполнял собой воздух:

Ночь за ночью, весна за весной

Ее котенок не знает покоя. Сердце хозяйки её тоже…

Взрослеет наш принц, воплощая мечты.

Гадкий принц… Всего второй куплет, а Аресандра его ненавидит!

Летом вернётся мой сын королём.

Её принцессе не стать королевой! Не бегать взрослой кошкой под сиреневым небом! Не мяукать в тенях колючих кустов! Не таскать на сарай из домашней корзины котят!

– Почему ты плачешь здесь одна?

Аресандра второй раз за утро проснулась. Она ревела точно младенец. Впервые призналась себе, что не вернётся её малышка. А ведь одной надежной с августа она жила. Но все монументальное рушится в один момент и два куплета…

– Паук, – проплакала она в ответ слово, – огромный паук у меня в спальне!..

Глаза бледного мальчишки, что стоял перед ней в тёплых ботинках, загорелись летним костром:

– Где? Покажи!

Аресандра повела его в спальню, силясь прекратить плакать. А мальчишка, как, впрочем, и все мальчишки, болтал что-то о себе и о своём увлечении:

– Я всем говорю, что живёт здесь большущий паук, но никто мне не верит. Обычно он в тенях, никто не видел его в конкретном месте!..

Аресандра открыла дверь, и пальцем показала на паука, к полу спускающегося на паутине.

– Он не огромный, дуреха. Это малыш, – выглядел мальчик разочарованно, но он мигом встрепенулся, словно птичка после дождя, – я понял, это его ребёнок!

Аресандре захотелось треснуть его по башке вяленой рыбой. Так их экономка дома гоняла с кухни старого пастуха.

Оба ребёнка сидели на краю кровати. Солнце уже поднялось выше, в коридоре были слышны шаги. Аресандра не хотела говорить почему плакала. Принц Рекрора даже не спрашивал.

Потом (никто не помнил как) они разошлись по своим местам. Встретились снова за завтраком. Король с королевой увлеченно болтали со скульптором. Он вежливо им отвечал… Затем встречи в обед, ужин и так по кругу. Непонятно как человек тебе становится другом. Оба опомнились спустя месяц, неожиданно поймав в себе в компании: одна – странного мальчика, другой – девочки странной. Но никто не стал прекращать эту идиллию. Он продолжал петь свою колыбельную, она слушать. Иногда вместе искали паука, а паук – тоже ещё детёныш – шёл следом за ними. Только им об этом не говорите…

Ярчайшее воспоминания

Им тогда было уже за десять. Они проводили время в комнате принца. Аресандра решала за него задачи в тетради. Рекрора за неё вышивал незабудки. Так уж вышло, что он не любил математику, а она вышивание. Её отец до сих пор делал скульптуры для замка. Это затянулось на долго. Аресандра все ещё иногда скучала по старому дому. Однако больше не спрашивала она, когда же вернёмся. Ведь королевский дворец стал новым домом. И здесь был Рекрора со своей колыбельной. Иногда про себя девочка тихо хихикала: была у неё кошка – Принцесса, теперь есть принц – мальчик. Они были похожи. Одинаково не любили, когда их тревожат.

– Сегодня в городе праздник весенний, – как бы невзначай девочка вспомнила. Рекрора кивнул в ответ, мол тебя понял.

– Не хочешь пойти? – прямо решила спросить.

– Чтобы толпа мне ноги отбила? – не отрывал принц глаз от полотна с вышивкой.

– Так просто выше их поднимай… Ну давай же, Рекрора. Сколько можно сидеть в скорлупе? В прошлым году я была с отцом, и как видишь, ноги живые.

– Ты иди, я не могу. Помнишь? Принцы с мамой смотрят с балкона…

– А мы никому не скажем, -Аресандра улыбнулась, зная, принца как вышивка привлекает непослушание. Может поэтому они и спелись в то утро той колыбельною.

Солнце позднего утра уже отдавало предстоящей летней жарой. Его свет отражался на драгоценных камнях короны королевы. Она спокойно смотрела вниз на толпу горожан, её пухлощекий младший принц здесь рядом зевал. Короля в этот день обычно не ждали, он проводил на охоте его. Все так идеально, и как будто по плану. Но прятавшийся в тенях ларьков со цветами старший принц знал, что его искали, что по замку старый дворецкий гоняет слуг и служанок, чтоб искали за каждой портьерой. Снова Рекрора неприятность ему доставил… Возможно они уже узнали, что подруга принцева убежала на праздник, и старик мог предположить, будто Рекрора за ней увязался. Страшно…

Принц сглотнул слюну, промочил горло сухое. Посмотрел на место, где только что Аресандра стояла. Её и след простыл. К счастью, она быстро нашлась. Танцевала хоровод с городскими девчонками, в чьих волосах были заплетены всего мира цветы. На голове Аресандры с трудом держалась ромашка. Рекрора пожелал ей сил и здоровья, бедняжка…

День длился чередованием веселья и страха наказания за проступок, однако то самое солнце-свидетель преступления, уже клонилось к закату. Жара спала, стало легче дышаться.

Аресандра и Рекрора сидели на перилах моста, а под ним шумела река. Розовое небо пахло предстоящим летом, вдали зеленел свежий лесок, хотелось от счастья кричать.

Принц мыслил о королях, подруга его бросала в воду головки цветов из букета.

– Для чего ты казнишь их? – оказалась бедная женщина рядом. Дети обернулись. Нищенка продолжала. – Вот точно так, прекрасный цветочек, и обезглавят тебя! – она была возмущена.

– Здорово, – сухо ответила Аресандра, только принц слышал за этим рычание звериное.

– Нет, ты не понимаешь, дитя! Не представляешь какая жизнь ждёт тебя! – незнакомка повысила голос. Аресандра раздражённо вздохнула, поднялась на ноги прямо здесь, на широких каменных перилах. Она стала выше самого мира. Рекрора ею восхитился. Сейчас бы об этом оба сказали, что им было одиннадцать, и они ничего не боялись, мир был размером с мизинец.

– Так может просветите? А? Что ждёт меня?

– Шепчут мне эти цветы, – она указала на дранный букет, – что возвысишься ты до уровня коршуна, но конкуренции с ним не выдержишь. Узнаешь ответ на тот старый сердца вопрос… Подруга детства ответ этот даст, точнее напоминание о ней, что болью пропитано.

– Прекрасно, -ухмыльнулась Аресандра, – может и о нем что-нибудь сказано? – она слегка пнула Рекрору.

– Он… В грядущем из-за него плачут матери сотнями…

– Пфф, – фыркнула девочка, – из-за него? Кто целыми днями распевает малышовые песни?

– Несчастные вы будете оба, – женщина стала грустнее, – слез много пролёте, неприятностей много доставите. Я бы советовала помнить, что жизнь– не игра, правила не просто так написаны…

– Да плевать, – прервала Аресандра, – мы с Рекророй ещё не раз оторвемся на голову всю, откажемся от трона, утонем в анархии, а когда надоест – коронуем кота! И никто не указ, есть только мы, остальные все -выдумка…

Девочка бросила в воду остатки цветов, надменно посмотрев в лицо нищенки, спрыгнула вниз, чтобы вернуться домой. Рекрора, словно верный слуга королевы, побежал вслед за ней.

– Здорово я дала ответ ей, верно? – Аресандра гордилась собой.

– Верно, – улыбнулся Рекрора, – я подумал, что было бы хорошо жить так, как ты описала!

– Хм, – задумалась девочка, – а ведь верно и это! Давай жить как будто и вправду не боимся никого, ничего!

Принц кивнул ей задорно в ответ, рядом с лучшей подругой он готов пропустить ни один обед, ни одно наказание рядом с нею не страшно.

– Да, – кричала небу Аресандра, – шоу должно продолжаться!

Солнце искало приют за горизонтом. Они возвращались назад, мыслями обгоняя столетия.