Текст книги "Маленькие принцы идут за весной"

Прощание Рекроры

Самая высокая башня замка Мобшира хранила в себе много историй. Но одна из любимых богини солнца. Как она в одно утро поднимала алое светило. А на нижнем балконе башни лежит вывернутое во все стороны тело принца Рекроры. И это ещё не все. Рядом с телом, просвечиваемый розовыми локонами её питомца сидит сгорбленный призрак самого принца. Рядом стоит любимчик её младшей сестры, маленький черноглазый паучок мохнатый. В тот миг она подумала, что у сестрицы проблемы большие.

Там внизу на башне, Рекрора пытался осознать реальность. Что значит его больше нет? Почему тело в таком состоянии, а у него болит лишь сердце? Почему паук решился себя показать только тогда, пока принц задыхался от крови и боли, протягивая длинные пальцы кому-то за колонной? Почему паук не мог выйти, когда принц был реален? Ведь он звал его не раз… Почему…? Нарнель это сделал?

Вчера вечером Рекрора, утомлённый правлением, лицами советников и министров, вышел подышать на балкон. Небо темнело на глазах. Кто-то, возможно, ждёт дождь. А Рекрора устал… Даже не верится, что это он когда-то веселился с лучшей подругой. Всё это в прошлой жизни. В сумерках чернели силуэты елей. Интересно как именно принцу запомниться это лето? Вспомнит ли он о нем лет через тридцать? А этот момент и синеющие вдали ели… Останутся ли они в памяти?

Нарнель подошёл сзади как хищник. Простой толчок в спину… И старший принц уже полностью сам – память о помятом трупе…

Жизнь после столкновения с каменным полом, согласилась уйти не сразу. Перед глазами плыли лица Аресандры, они обвиняли его в наивности, беспечности. Движение за белыми колоннами. Огромный паук, почти как карета. Так он существует. Какая прелесть… Жаль закрываются глаза, и разглядеть его нет сил… Последнее что помнит принц, как паук бросился к его телу… Неужели он ест трупы? Грянул звук грома и Рекрора уже не дома.

Звезды выглянули перед рассветом. Паук объяснил, принц стал привидением. Наверху рыдал его младший брат. Все ещё. Он, наверное, весь промок. Истошный плач превращается в кашель, кашель в блевотину после убийства.

Рекрора сидел рядом с самим собой и Чернооком, думал, неужели брат даже не спустится проверить? Уткнулся лицом в колени и, кажется, задремал. Если призраки дремлют.

Пришёл в себя на розовом рассвете. Сзади раздался вздох. Нарнель. Все-таки пришел. Все правильно, убийца всегда возвращается. Или он вернулся в братских чувствах?

Почему его зрачки так расширены? Ах, да… Дух Рекроры стоит рядом с телом. И Черноокий красиво дополнял местный пейзаж. Рекрора поднялся ему навстречу. Нарнель сделал шаг назад. Лишь бы мертвый брат и его не понимающий, от этого более обвиняющий совесть, взгляд не приближались. Призрак брата плакал. Хилой не предупреждал об этом.

Нарнель закричал. Следом сознание потерял. Рекрора не прекращал плакать. Хоть бы это был сон. Хоть бы он не заканчивал так.

Неужели сердце у мертвых болит сильнее чем у живых? Он схватился за него через одежду. Медленно сполз. Вытянулся во весь рост рядом с братом. Синяки под глазами. Так исхудал всего за одну ночь. Но между губ вырывается дыхание, трепещут крылышки носа. Грудная клетка двигается вверх – вниз. А главное, бьётся сердце… У тела Рекроры всего этого нет. Слезы потекли снова. Впервые в жизни он завидовал. Самой чёрной завистью. Заберите брата, оставьте его!

А как славно будет смотреться золотая корона на этих чёрных волосах, не то что на серости Рекроры. Это Нарнель рождён для трона. Рекрора рождён, чтобы забыться.

Этот тонкий просвечиваемый призрак уже на сто процентов состоит за зависти. Неудачник.

Нет сил, чтобы подняться. Как на семейном портрете. Серый, еле заметный Рекрора. Рядом с ярким, харизматичным Нарнелем. Ясно же, кто здесь настоящий король! Аресандра права, он жалок.

– Мой принц? – Черноокий зовёт. Куда? В мир мертвых? Спасибо, не хочется.

– Ваше высочество? – шуршание лап становится ближе. Пожалуйста, не подходи. Говори с его телом.

– Маленькие принцы идут за весной, – пропела кто-то на балконе. Рекрора был не в силах сопротивляться своей колыбельной. Они с пауком вышли под небо. Лунным лёгким свечением и тысячей голубых бабочек выросла из воздуха сама Мунхуд – хранительница детства. Как удачно, у Рекрора не было взрослого бала. В нем детства хватит на весь мир.

Озорная улыбка богини испортила настроение. Моя госпожа, Рекрора сегодня умер, имейте уважение… Принц отпустил взгляд, черты лица его расслабились, он выдохнул, позволил параду свежих слез оповестить свет солнца о своем конце… Да, Рекрора закончился таким образом…

Вот и все расследование

Нарнеля трясли за плечи слуги. Он очнулся. Глаза сами бросились к брату. Его накрыли покрывалом. Рядом полулежала королева. Советники ей помогали подняться.

– Мама, – Нарнель кинулся к ней.

– Нарнель, сынок, – она обняла его, целовала, – только мы с тобой, вдвоём остались…

– Мой принц, – подошёл глава королевской стражи, – что здесь случилось? Это вы убили старшего принца?

– Что? – растерялся Нарнель.

– Да как ты смеешь? – закричала королева.

– Я просто хочу знать, что произошло.

Мама гладила его волосы:

– Расскажи, милый.

Нарнель столкнулся со взглядом Хилоя. Проглотил нервный комок.

– Вечером я искал брата. Обычно он проводил время на верхнем балконе. Я направился к нему. Но оттуда внизу я увидел его тело, – рыдание прокралось в его речь, обнимая мать, чувствуя её тепло, он вспомнил тепло брата, когда толкал его с балкона. Руки от матери резко отдернул, на них посмотрел. Нет следов крови… Точно, он ведь и не трогал тру… Рекрору.

– Дальше, Ваше Высочество.

– Ах, да… Я испугался. Не сразу решил спустится. А когда спустился. Увидел рядом с братом огромного паука, кажется, он поглощал его душу…

– Что?

– Огромный паук?

– А помните в детстве принц Рекрора им бредил, – плакала их старая няня. Нарнель подумал, хорошо, что дворецкого давно не стало. Шум голосов и предположений смешались в один ком. Кажется, они решили, что Мунхуд прокляла замок за уничтожение её храма ради казарм. Никто и не подумал, что она настолько могущественна. Ведь в рейтинге богов ей принадлежало крайнее место. Отдали приказ отстроить больше храмов для неё…

Хилой улыбался. Заговорил про следующего короля. Мама поцеловала в лоб.

– Надеюсь, этот поцелуй не даст короне слишком давить на твою голову, – её улыбка дрожала.

Нарнель осознал: теперь ему не сбежать от Хилоя.

А Рекрора лежал под покрывалом. И его призрак не собирался вставать. Это так странно терять своего человека. Плохой опыт, не хочется его повторения.

Нарнель прикрыл глаза, прижимаясь к матери. Рекрора становился холодным в одиночестве…

Прощание Аресандры

Когда Аресандра проснулась, розовый дым рассвета рассеялся и голубое утреннее небо приветствовало. Леперия спала рядом. Аресандра отодвинула прядь волос с её лица. Зелёные глаза быстро открылись.

– Пора, – кивнула Аресандра.

– Я тебя провожу, – вскочила Леперия.

Мобшир от поместья в пяти часах езды. Аресандра нашла в закромах дома мужскую одежду по размеру. Чтобы было удобнее. Леперия собрала еды в дорогу.

Особняк спал в своей зелени. Они вышли за ворота. Аресандра вскочила на коня. Взглянула на бледную подругу. Посмеялась:

– Я скоро вернусь. И мы вместе потанцуем на балу Рекроры.

– А как же он сам?

– Он будет прятаться от дам за портьерой и болтать с пауками.

Леперия улыбнулась, но тревога с её лица не исчезала. Она призналась, быстро на одном дыхании, как будто они больше не встретятся:

– Никто не понимал меня так, как ты. Никогда. Не хочу снова терять тебя. Я потратила много времени впустую, изображая, что ненавижу тебя. Но все эти годы я мечтала снова увидеться и поговорить как в те осенние дни…

Аресандра смеялась, и птицы в саду ей подпевали:

– Ого, в последний раз ты так много говорила во время составления наших бунтарских планов.

Но Леперия не собиралась более улыбаться. И Аресандра решила вспомнить их игру:

– Все будет хорошо. А ты такая бледная, что похожа на вампира!

Улыбка не смогла сдержаться. Аресандра кивнула, отдала честь и пришпорила коня. Уносясь в даль, в шумиху столицы.

– А ты осиновым колом будешь вечно в сердце торчать, – сквозь слезы прошептала Леперия далёкой точке на горизонте.

Триста лет назад

Триста лет назад Аресандра грезила о встрече с лучшим другом. О мгновении, когда сожмет его плечи худые в объятиях своих.

Триста лет назад Аресандра оставила лучшее мгновение жизни. С ней она чувствовала воодушевляющий вкус приключений. Грезила, сколько всего они вдвоём могли наворотить.

Триста лет назад Аресандра вернулась к другу, но вместо улыбки свежей как розы, она получила засохший бутон в элегантном гробу…

Королева бежала за ней. Потом Нарнель. Слуги…

Ох, как этот гроб уродовал принца. Чёрный цвет его воровал внимание на себя, и бледное лицо Рекроры в белых пухах никого не волновало.

Аресандра устала плакать, но её слезы не знали, как вернуться домой, ведь в сердце танцевали воспоминания о принце.

Она, чтобы не упасть, схватилась за края гроба. Языком слизывала соль с щёк, отводила взгляд, но ничего не видела. Мысль, что все так по-идиотски закончилось, не давала покоя. Остановите розыгрыш! Уже не смешно…

Она вернулась к лицу друга, смахнула слезы, прошептала:

– Ты в курсе, что это не лето? – вдох. – Это самая настоящая вонючка-зима… Рекрора? – Аресандра задрожала в судорогах от боли и потери. Одна часть её хотела бросить все и побежать искать Рекрору по всем уголками замка и мира. Это не он в гробу, это подделка. Но другая не могла остановить его одного ещё раз. Эта часть верила.

Смирение с судьбой пробудило гнев, из сердца до самых кончиков пальцев.

– Как вы могли это допустить?! – она резко обернулась к королеве. – Ваших мозгов не хватило, чтобы подумать, что он станет мишенью? А? Вы совсем идиотка? Никого не замечали, страдая! А как же он? Что он вам сделал? Так быстро отказались от престола за ненадобностью! Туда же и скинули старшего сына! Пусть ненужные вещи будут вместе! – Аресандра была уже у лица королевы.

– Как ты смеешь, с ней так говорить? – вступился за мать Нарнель. – Что жалеешь, что не стать тебе королевой? Что же, если для тебя это принципиально, можешь выйти за меня. Разницы между братьями почти не заметно!..

Аресандра врезала ему пощечиной. Он упал со ступеней, ведущих к возвышенности с гробом. Нарнель завыл от оскорбленной гордости. В тех же чувствах Аресандра забыла себя.

Пока бежит к ним стража, она спустилась и ещё раз ударила младшего принца. Когда её оттаскивали от него, попала каблуком сапога в хорошенький носик. Раздался хруст, пошла кровь. Перед глазами Нарнеля встала смерть старшего брата. Не в силах сдержаться, он на коленях бросился прочь. Но от картин в голове не спрячешься и его вывернуло на ковёр храма.

Аресандра, пытавшаяся выбраться из захвата охранников, отвращено скорчилась:

– Для того, кто хоронит брата, ты позавтракал плотно!

В следующею секунду, и она получила удар по щеке. От самой королевы.

– Замолчи, дрянная девчонка. Как ты можешь обвинять его в том, что чувство утраты у него недостаточно?

Аресандра оскалилась. В дверях храма появился Хилой. Потянуло трупной вонью. Аресандра её знала, когда-то мама так же воняла.

Молодой министр бросился помогать живому принцу, забывая, что пресмыкался раньше перед теперь уже мёртвым. Девушка выросла при дворе. Интриги – дело привычное. Пазлы встали на места:

– Объединились, значит, змеи. Тогда признайтесь, кто толкнул его с балкона?

Нарнель напрягся и задрожал. Хилой слишком выпрямил спину и на неё посмотрел. Весь мир затаил дыхание после громкого обвинения.

– Моя королева, по-моему, девочка помутилась рассудком, – обратился министр, – быть может от горя, может верховая езда не идёт ей на пользу.

Аресандра зарычала, не сумев выбраться из захвата.

– Вы правы, господин Хилой, пусть охладит голову в темнице, – поддержала его королева.

Когда-то давно, примерно лет триста назад Аресандра не воплотила в жизнь ни одну свою грезу.

Через месяц не подходящий по возрасту для короны король, велел казнить всех пленников в темнице, в честь новой власти. Пугая, что он и в будущем будет непоколебим.

Приболевшая после похорон мужа и старшего сына, помощи при коронации младшего принца, королева лишь после казни вспомнила, что была среди преступников та, кого она считала невесткой.

На аудиенции когда-то её кумир, великий скульптор проклинал весь род королей именем богини Мунхуд. Нарнель предложил отправить его к дочери, но королева не позволила…

Постаревший на сотни лет Габриэлло Лаванда, не получил даже тело дочери. Граф позволил ему остаться в поместье покойной жены. В конце концов, дому нужен смотритель, иначе совсем обветшает… Дочь после той академии он планировал выдать замуж. Но тем же летом Леперия умерла, выпив яда.

Граф расстроился, плюнув, что никому в этом мире ничего не надо. Всё приходится делать самому. Чьи там дочери подрастают?

Возвращение в настоящее

Секундная пробежка в теле призраков сменила пять часов на лошадях. «Хотя, – подумалось Монло, – было бы идеально, если бы они взяли коней.» Все эти поля, темно-синее небо, рисунки крестьян и их поселений дали бы себя разглядеть. А раз ты не живой, не смотри, как живут жизнь живые люди. Ни одно столетие так пролетит мимо глаз… Где тут благословение?

– Этот дом? – спросил Рекрора.

Монло и не заметил… Так это дом, а не развалины. Руины разрушенных мечт. Этот тихий уголок для Аресандры зарос травой и лианами ещё больше, никто уже давно не ухаживал за садом. Это странно, но так даже уютнее. Всё остыло, забродило, забылось. Теперь никого не взволнуют, о чем они шепчутся за лёгкими стенами. Теперь они будут существовать только вдвоем. Это шанс, и он был чуть не упущен. Впервые Аресандра ощутила, как оказывается восторженно, что меняются времена и люди, течение истории. Разве не значит, что когда-то ожидает их счастливый конец. Все плохое пройдёт. И над землёй солнце поднимется.

Сжав кулаки, Аресандра пошла к двери. Рекрора её проводил, но войти в дом не посмел. Это место невинных грёз детских. Сколько таких он разрушил? Сам у себя отобрал это право. Он трус, он не вытерпел… А Аресандра смогла! Впрочем, ничего нового… Он, наверное, создан лишь делать ошибки, а потом сожалеть о них дни на пролёт. Вот его жизнь и не наградит встречей с долгожданной мечтой…

Монло тоже решил, там ему места нет. И пошёл дальше по дороге. В тени двух кустовых деревьев он услышал разговоры. Три девочки беседовали на самые интересные для девочек темы. Сейчас они обсуждали, что невозможно убить человека ложкой деревянной. Или возможно?

– О, нет, – вздохнула одна неожиданно. Монло посмотрел туда, куда смотрела она. Из деревни кривыми шажками к ним направлялся мальчишка – малыш, в грязных руках он держал булочку, которая ещё пахла печью.

– Селя, – смеялся он визгливым голосом, по-видимому, старшей сестре.

Селя побежала к нему.

– Булочка, мама сделала, – делился он радостью.

Тем временем сестра причитала:

– Ты что из дома без разрешения ушёл? Мама будет волноваться! И где твои ботиночки? Те, что тётя из города привезла?

– Ну, сегодня он хотя бы в штанах, – заметила первая подруга Сели, – это уже повод для праздника!

– Ага. Ненавижу мужчин без штанов, – корча лицо, поделилась вторая, пока Селя разбирались с братиком.

– А ты видела без?

– Сосед наш иногда так ходит. Ещё меня к себе все зазывает…

– Зачем?

Девочка плечами пожала.

– Может маме сказать?

– Не надо. Он ведь ничего страшного не делает. Эта женщина еще будет ругаться…

– И правда…

– Селя, смотри домик! – прокричал мальчик. – Пойдём, посмотрим!

– Нет, нельзя, дурачок. В этом доме живёт призрак.

– Призрак?

– Да, страшная тётенька. По ночам она выходит на дорогу, и смотрит, как будто ждёт кого…

– Кого?

– Путников, что заблудились в ночи.

– Как папа?

– Да, папа видел её один раз. Больше он не блуждает здесь в темноте…

Земля Аресандры

В доме Аресандра обходила каждую комнату. Искала, но все было пусто. Мебели не было, может её вынесли, может сгнила она. Но кровати, у подножья которой они вновь разговаривать стали, на которой они вместе спали, были на месте. Как будто их кто-то хранил.

Где же Леперия? Где она проводила свободное время? Ох, точно. Могила матери. Аресандра бросилась на задний двор.

В зарослях она заметила серый бесцветный призрак. Волосы длиннее, чем при жизни. И седые совсем. Платье из белого теперь серое. Аресандра пока не видела лица привидения, но почему оно не яркое, как она сама, Монло, Рекрора? Похожа на призраков из темницы, с которыми было проведено три столетия.

Как странно, теперь там три могилы стоят в ряд. Аресандра нахмурилась. Подошла ближе. Центральная принадлежит ей лично. Третья… её папе.

Призрак Леперии на неё вяло взглянул. Белков глаз нет, чёрный зрачок чуть отдаёт прежним изумруда цветом.

– Ты снова явилась? – спросила без эмоций.

– Что?

– Ничего… Просто я удивилась, ты ведь вчера приходила меня мучать. Теперь ты будешь делать это чаще?

– Я… приходила к тебе? – испугалась Аресандра.

– Отлично. Новый трюк. Будешь теперь изображать как будто в первый раз приходишь? Не хватило моих эмоций, и боли осознания после действительно первого раза? – голос дрогнул. Леперия издала звук словно хотела выплюнуть сердце.

Аресандра не знала, что и сказать. Призраки из темниц так вели себя. Видимо, от забвенья и боли галлюцинаций их не защищала Мунхуд. Что ж получается? Леперия провела триста лет со злобной фальшивой версии Аресандры? Или она явилась к ней на двухсотый?

От одной мысли в груди стало больно… Каково же это пережить?

– Ох, Леперия, – слезы освободилась из заточения, и чтобы их сдержать, Аресандра обняла Леперию.

Подруга испугалась, задрожала, заплакала:

– Стой! Пожалуйста! Это уж слишком! Ты не можешь быть такой жестокой! Пожалуйста! – она вырывалась.

– Погоди, Леперия, – Аресандра крепко держала, – это правда я, Аресандра. Ресандра твоя. Я вернулась. Я тоже призрак теперь. Но я не знала, что ты тоже! Если бы знала, я бы быстро вернулась. Я не хотела возвращаться в место, где тебя нет, но все шепчет о тебе. Милая, если бы я знала…

Леперия замерла. Взглянула на яркий блестящий сгусток волос перед собой. Покачала головой, сердце скрипело:

– Призраки не такого яркого цвета… Меня не проведёшь…

– Нет, бывают такие! Потому что меня призраком сделала Мунхуд. И я без понятия, кто сотворил с тобой это! – Аресандра разжала плечи и схватила подругу за голову. Чтобы та прямо смотрела в глаза. Мрачные они слабо моргали. Пытались у виденья вырвать хоть нотку морали. У всех ведь должна быть черта, которую нельзя переступить. Даже у сумасшествия её воспаленного мозга.

– Пожалуйста… Я просто хочу отдохнуть… Я устала слушать о Рекроре, о твоём отце, о твоей кошке, о нашем анти-корабельном бунте… Устала повторять наши разговоры…

– Стой, – Аресандру поймала светлая мысль. Ведь Леперии виделась та, кого она знала. Лишь те факты из жизни, про которые ей рассказано было. Аресандра втянула обратно сопли, у призраков они были прозрачные, смешные. Она взяла Леперию за руки. С тёплой улыбкой посмотрела на могилу матери:

– Я никогда не говорила об этом. Но ведь у нас была ещё одна общая черта. Я тоже ребенком мать потеряла. Только в отличии от твоей, я знала её только месяц. Она ушла от нас с отцом после моего рождения. А однажды явилась обратно: тяжело больная. Все от неё отказались. Папа нашёл ей врача. Но она умерла… У меня были странные чувства словно… у меня нет чувств. Было стыдно. Это ведь мама. Все детские стишки были про мам. Такое светлое существо. А я к ней ничего не чувствовала. Тогда я себе ощущалась неправильно… Иногда перед сном представляла, что в том гробу оказался бы папа… В такие моменты я так плакала, а на утро крепко его обнимала… – Аресандра посмотрела на могилу отца. – Я боялась застать его смерть, ещё я боялась, что он застанет мою, – лицо её было ужасно из-за слез, плечи тряслись, передавая дрожь в плечи Леперии, – прости, папа, что вернулась так поздно…

В какой-то момент руки Леперии сжали крепче. Аресандра подняла к ней лицо. Камни падали с плеч, при виде взгляда осознанного, но такого растерянного. Родные круги под глазами теперь делали её более пугающей. Но кого это волнует. За триста лет такие изменения мелочь. Аресандра не удержалась и снова обняла её.

– У меня наоборот, – шептала Леперия в шею, – когда умерла мама, я мечтала, чтобы в гробу оказался папа…, думала, что я жестокая и больная. Если бы это узнали в храме, куда мы ходили, меня по спине веткой отхлестали… Ты правда вернулась?

– Правда. Прости, что так долго.

Леперия покрутила головой:

– Ты думаешь, у меня остались силы обижаться.

– Прости… Из-за меня с тобой случилось такое…

– Нет, это я сама, – Леперия вырвалась из объятий. Положила руки на плечи Аресандры. А лицо осветилась озорной улыбкой, – я выпила яд. Потому что нашла ответ!

– Ответ?

– Помнишь, «куда идут маленькие принцессы?» Помнишь?

Аресандра кивнула, не зная, чего ожидать.

– Маленькие принцессы… идут подруга за подругой. Поэтому, когда ты ушла, я пошла за тобой. – Она коснулась щеки Аресандры. Ей понравилось, как её серая ладонь делает ярче загорелую кожу подруги. – Кто захочет быть королевой, когда не смогла защитить свою принцессу?

Аресандра кивнула, чувствуя внутри звезды. Здесь в опустошении впервые за вторую жизнь она ощутила себя дома. На своей земле. Теперь она не сойдёт с пути.

Леперия улыбалась. Ей казалось, будь она деревом, она бы расцвела в миг. Это зелёное место всегда было таким прекрасным? Мамочка, под землёй, ты видишь? Теперь она своего не упустит. Она не будет больше выходить на дорогу и бессмысленно ждать.

– Кстати, где твоя могила? – шмыгнула носом Аресандра.

– Я не знаю. Она заросла. У неё не было надгробия.

– Надо отыскать ее?

– Зачем? Ты пришла и поставила точку… Надгробия больше не нужно. Я собираюсь жить так. Мне столько нужно тебе рассказать! Мы будем вместе навечно!

– Верно! И Рекрора с нами!

Лицо Леперии вытянулось:

– Опять этот Рекрора?

Девушки рассмеялась. Хоть история и времена идут вперёд. К счастью, есть вещи, что никогда не меняются.