Текст книги "Третье царство"

Глава 26

– Лорд Рал, вы побледнели. В чем дело? Что за полулюди? Там описано, кто они такие? – Саманта приблизилась. – Лорд Рал, ответьте, что случилось?

Проверяя, правильно ли понял, Ричард коснулся пальцами лба. Он перечитал еще раз, стараясь лучше разобраться в незнакомом сочетании символов.

– Полулюди – это живые люди, лишенные душ.

– Лишенные душ? – Саманта подалась вперед. – Вы серьезно?

Ричард не мог не перечитать этот отрывок, прежде чем перейти к следующей части послания, лишающего иллюзий. Наконец он отступил, разглядывая надписи на стене.

– Боюсь, да. – Ричард указал на сложный символ. – Вот предупреждение, что у живущих за барьером нет душ.

– Но это бессмыслица. Как у человека может не быть души? Душа – часть нас. Она и есть суть человека. Тогда получается… – Саманта умолкла, пытаясь подобрать слова, – получается, что живые уже мертвы.

– Увы, именно так тут и написано. Наджа сообщает, что полулюди – это нечто среднее, они похожи на обычных людей, но не во всем.

Саманта поморщилась.

– Как такое возможно?

– Видимо, у мертвецов и полулюдей есть что-то общее, и именно это отличает их от обычных людей. По крайней мере, в общепринятом смысле.

Саманта встревоженно спросила:

– В общепринятом смысле? Что вы имеете в виду?

Ричард глубоко вздохнул.

– Если исходить из здравого смысла, у живых есть душа. Но что это значит? И как это делает нас людьми? В некотором смысле иметь душу – означает иметь способность к разумной мотивации действий?

– Кажется, нет. Какое отношение к душе имеет мотивация действий?

– Именно она дает нам способность отличать хорошее от плохого, сочувствовать, ценить жизнь. Разумная мотивация – источник нравственности. Наджа говорит, что полулюди не способны сочувствовать, и особо подчеркивает, что у них отсутствует разумная мотивация действий. Думаю, Наджа хотела, чтобы мы увидели взаимосвязь. Та часть сознания полулюдей, что отвечала за личные интересы, была уничтожена магией Ущерба. Рациональное восприятие служит основой сочувствия, человечности. Но часть их сознания уничтожена, поэтому они полагаются на инстинкты, например на животный инстинкт хищника при охоте. Они отличаются от нас тем, что их действия лишены мотивации в широком смысле этого слова. Их жизнь не наполнена пониманием или чувствами к другим, у них нет собственных устремлений. Они мастерят оружие, охотятся, убивают, едят, размножаются, выглядят как люди, но на этом сходство заканчивается.

Саманта одарила Ричарда мрачным взглядом.

– Я могу понять желание Сулакана иметь беспрекословно подчиняющуюся армию. Но неужели это возможно?

– Судя по всему, да, – ответил Ричард, скользя взглядом по символам и пересказывая девушке основной смысл. – Вот здесь Наджа говорит, что из их сути изъята Благодать, а затем в них поместили магию, похожую на ту, какую использовали для оживления мертвых. Именно так творцы императора смогли создать для служения ему расу полулюдей. А еще из-за того, что магия Ущерба сделала с телами, полулюди стареют очень медленно, едва заметно.

Саманта недоверчиво скрестила руки.

– Магия может многое, но не спасает людей от старения. Будь это возможно, волшебники всегда оставались бы молодыми.

– Это возможно, – сказал Ричард. – Я сам видел подобное во Дворце Пророков, где древние заклинания изменили течение времени. Люди, живущие там, стареют медленнее обычного. Изначально это сделали, чтобы дать колдуньям достаточно времени для обучения молодых волшебников. И еще я знаю живших там людей, которым сотни лет, по крайней мере, по временным меркам, существующим вне сферы действия этого заклинания. Я даже знаком со своим предком, которому почти тысяча лет, – Натаном Ралом; он прожил во Дворце Пророков большую часть жизни.

– Тысяча лет… – Саманта надолго умолкла. Наконец она встряхнула голову. – Хотела бы я увидеть такие удивительные вещи, существующие за границами Темных Земель. Но я всегда знала, что, как и все мои предки, обречена оставаться здесь, в этом маленьком изолированном мирке и никогда не увижу остальной мир.

– Не знаю, можно ли назвать их «удивительными». Чаще всего они несут беду, как то, с чем мы столкнулись сейчас.

После минутного раздумья Саманта наконец вернулась к насущным проблемам.

– Но как возможно отгородить полулюдей от старения? Они ведь не живут под воздействием такого заклинания, как то, что вы описали.

– Это следствие применения магии Ущерба…

– Но только волшебники древности, создавшие полулюдей, могли применять магию Ущерба, ведь так? Сейчас ни у кого нет такой способности.

– Даже в наше время есть несколько человек, умеющих использовать эту сторону дара.

Ричард не стал упоминать, что сам один из них. По крайней мере, когда его дар отзывается. Саманта глядела удивленно, и он продолжил объяснение.

– В данном случае Благодать изменили магией Ущерба, что вызвало установление связи с подземным миром. Именно так и замедлили их старение.

– С подземным миром? Но как связь с ним может влиять на процесс старения?

– Наша жизнь имеет пределы – мы рождаемся, живем и наконец умираем. Но умираем мы навсегда, верно?

– Верно, – согласилась Саманта, смущенно кивнув. – И?

– Получается, что мы живем ограниченное время, но после смерти нас ждет вечность, а ее невозможно измерить. Только жизнь позволяет осознать ограниченность времени. Для душ время начинается в царстве смерти, с нашим уходом из жизни, а сама жизнь начинается с нашего появления на свет. С обеих сторон жизнь имеет границы, поэтому можно определить, насколько долгой она была. Но в подземном мире есть всего одна точка отсчета – наша смерть. С этого момента измерить время уже невозможно. Вот почему в Благодати жизнь берет начало в Сотворении и заканчивается смертью. Оказавшись в мире мертвых, души остаются там вечно.

Саманта все еще была в замешательстве.

– Но ведь это и есть момент, от которого можно отсчитывать время.

– Да, но он – лишь начало. Это все равно что измерять веревки, у которой только один конец. Если ты никогда не сможешь увидеть другой конец, потому что она бесконечна, то как определить длину? Жизнь можно измерить от начала и до конца. Смерть же бесконечна.

Саманта зажмурилась, стараясь представить себе это.

– Каждый прожитый день, – продолжил Ричард, – уменьшает количество нам отпущенных, поэтому время значимо и важно. Жизнь драгоценна, а значит, драгоценно и время. Ведь именно им измеряется, например, любовь. Мы дарим свою главную ценность – время и жизнь – тем, кого любим.

– Никогда не думала об этом так. Я знаю, до чего дорожила проведенным с родителями временем и как сильно мне этого не хватает. А что насчет времени в подземном мире?

– Человек умирает навсегда. Следовательно, души в подземном мире не стареют, не ощущают, как истекает их время, ведь ему нет конца. Они остаются мертвыми вечно. Поэтому в подземном мире и день, и тысяча дней, и даже миллион ничего не значат по сравнению с бесконечностью. А так как смерть неизменна и мертвые мертвы навеки, понятие времени в подземном мире теряет смысл.

– Но при чем тут продолжительность жизни полулюдей?

Ричард приподнял бровь.

– Время для мертвых бесконечно. А у полулюдей нет души – эта их часть уже мертва, и они, вопреки законам Благодати, живут в третьем царстве, где свои законы. Там жизнь и смерть существуют одновременно, без какого-либо разделения, что позволяет им переплетаться самым неожиданным образом. В каждом из полулюдей заключено третье царство, а значит, и смерть – вот почему время для них течет иначе. Видимо, творцы императора Сулакана использовали связь с миром мертвых, чтобы люди, превращенные в оружие, как можно дольше жили и служили ему. Сулакан был обычным живым человеком и дорожил временем, поэтому использовал противоположные стороны жизни и смерти, чтобы управлять им в своих целях.

Саманта удивленно смотрела на Ричарда.

– Все это довольно сложно понять.

Ричард кивнул, сознавая, что ему доводилось иметь дело с таким, чего девушка еще не могла представить и с трудом понимала.

Ему тоже было сложно все это осознать. Из-за Терновой Девы они с Кэлен теперь несли в себе смерть, а значит, оба принадлежали третьему царству. Но отличие заключалось в том, что они долго не проживут. Крик Терновой Девы нес в себе смерть, и подземный мир рано или поздно призовет то, что ему принадлежит.

– Я знаю, – сказал Ричард спокойно. – Признаюсь, мне тоже довольно сложно это понять.

Глава 27

Ричард вновь занялся расшифровкой вырезанных на стене символов, а Саманта стала терпеливо ждать, наблюдая, как он время от времени водит пальцем по особенно сложным элементам.

– Что еще там написано? – спросила девушка, когда ее терпение иссякло.

Ричард провел рукой по лицу.

– Здесь много говорится о том, что император Сулакан хотел превратить как можно больше народа в эту новую расу нелюдей, чтобы они, живущие вне времени, могли служить ему. Еще он намеревался сразу же устранять любого, кому не понравится его грандиозный замысел, и в первую очередь – наделенных магией.

Саманта хмуро взглянула на Ричарда.

– Что за грандиозный замысел?

Перейдя к следующей строке, Ричард прочел ее дважды, чтобы убедиться – он понял написанное правильно.

– Ну? – поторопила Саманта. – Там есть про это?

Ричард тяжело вздохнул.

– Есть. Но мне сложно поверить в написанное. Неудивительно, что люди Нового мира были согласны воевать до последнего, лишь бы его остановить.

– Почему? Что же там говорится?

– Здесь написано, что император Сулакан хотел объединить весь мир в, как он называл, Союз Народов с ним во главе.

Сражаясь с Древним миром, Ричард сталкивался со схожими деспотическими идеями о высшем благе, которое важнее жизни отдельного человека. Вера в это высшее благо всегда сводилась либо к подчинению власти тирана и принесению жертв, либо к смерти, и на деле требовала уничтожения всех несогласных, чем обнаруживала нетерпимость, как и прочие подобные верования.

Ричард думал, что со смертью последнего императора Древнего мира борьба наконец окончена. Теперь его уверенность пошатнулась. Где творится добро, устанавливается мир или процветание, всегда появляется зло и старается уничтожить их. Сколько бы ни существовало человечество, всегда будут те, кто считает, что их видение лучшего мира подразумевает убийство всех несогласных.

Теперь стало очевидно, что битва, начатая давным-давно Сулаканом, не окончена, а созданное им оружие не уничтожено полностью. Часть этого оружия, – воинов, выпущенных в мир живых, – в незапамятные времена окружили барьерами и границами, и в этом загоне они дожидались возможности вновь вступить в бой. Как и другие, здешний барьер в конце концов пал.

– Похоже, всегда есть тот, кто жаждет править, – сказала Саманта, рассматривая записи, которые не могла понять.

– Безусловно так, – отозвался Ричард, касаясь вырезанных в стене символов, – но Сулакан отличался тем, что считал свои цели большим благом для всего сущего, чем сама жизнь.

Губы Саманты дрогнули.

– Не понимаю.

– Сулакан считал царства жизни и смерти единым целым, как Благодать – единый взаимосвязанный элемент. Он хотел объединить оба мира под своей властью.

Саманта покачала головой, наблюдая за Ричардом, читающим на языке Творения.

– Безумие.

Он посмотрел на нее.

– Не могу не согласиться, но иногда безумцы столь одержимы, что способны втянуть в свое безумие весь мир.

– Не понимаю, как нормальные люди могли соглашаться с такими взглядами.

Ричард со вздохом выпрямился.

– Зачастую безумцам проще привлечь одержимых последователей, чем здравомыслящим людям – убедить других прислушаться к голосу рассудка. Обычно люди с большей готовностью верят в ложь, чем в истину, ведь ложь может быть приятной. Истина же по своей природе не всегда столь привлекательна. Мирным людям это не оставляет иного выбора, кроме как сражаться за свои жизни или пасть от клинков безумцев. Третьего не дано. Не может быть компромисса между цивилизацией и варварством. Цивилизация должна либо защищаться от варварства, либо исчезнуть.

– Полагаю, в этом и заключается наша роль?

Ричард кивнул.

– Я хотел всю свою жизнь прожить мирно, а не сражаться, воевать, видеть, как умирают хорошие люди, и убивать, но мне это не позволили. Я почти непрерывно сражаюсь за мир и выживание, а не ради завоеваний. Собственно, так я и попал сюда из Хартленда, где вырос. – Он махнул рукой на надписи на стене. – Может показаться, будто жители Нового мира так долго избегали войны из трусости, но Древний мир не волновало, что эти люди всего лишь хотели жить спокойно. В таких случаях, если только сторонники мира не дадут отпор, захватчик торжествует. По словам Наджи, император Сулакан и его последователи были полны решимости создать любое, пусть самое ужасное и смертоносное, оружие, только бы сломить несогласных с их замыслом. Ожившие мертвецы и полулюди – лишь два вида такого оружия. Здесь говорится, что Сулакан собирался править из подземного мира и живыми, и мертвыми.

Саманта, мрачнее тучи, в волнении мерила большими шагами комнату.

– Я могу представить сумасшедшего зачинщика битвы, похожее случалось у нас в поселке среди глупцов, но то, что вы описываете, – просто безумие. – Она постучала пальцем по голове. – Безумие, безумие.

– Наджа пишет то же самое и предупреждает: чем более иллюзорными, нелепыми, неосуществимыми были его идеи, тем больше ему верили люди. И пусть даже в конце концов они действительно оказывались неосуществимыми, Сулакан был готов убить великое множество невинных людей ради попытки реализовать свои замыслы, и в первую очередь тех, кто стоял у него на пути – жителей Нового мира. Наджа утверждает, что он не собирался прекращать убийства, пока существует жизнь. Сулакан предполагал, что в конце концов в мире живых должны остаться только ходячие мертвецы и полулюди, а он будет вечно править их душами из подземного мира.

– Вы уверены, что это не ожил сам Владетель? – с сомнением спросила Саманта, сложив руки на груди.

– Он был обычным человеком, – ответил Ричард, – подобным многим другим, которые служат смерти, неважно, знают они об этом или нет. Пожалуй, Сулакан просто был смелее, чем большинство прочих. Наджа говорит, что, неся смерть в подобных масштабах, он считал свои деяния священными.

Саманта воздела руки.

– Не могу постичь всей глубины таких заблуждений. Но что действительно удивляет – почему люди верили этому безумцу и боролись за его безумные цели. Ведь даже я, хоть еще и не выросла, вижу, что это бред.

Ричард отвернулся от надписи на стене.

– Есть множество людей, кого влечет к подобной жизни. Став последователями такого человека, они получают право распоясаться, превратиться в безымянных грабителей, отнимать все, что понравится. Некоторых подобная сила и возможность уничтожать других опьяняет. Но это не относится к делу. Главное – Сулакан был достаточно могущественным, чтобы вызвать громадные разрушения и гибель человечества. Пусть даже он заблуждался, а его идеи были безумными, он, служившие ему волшебники и неисчислимые неистовые армии могли повергнуть весь мир в пучину великой войны. К счастью, Наджа и ее современники смогли хотя бы создать этот барьер и сдержать некоторых из наиболее опасных Сулакановых творений, очень надолго обезопасив мир. Но полулюдей, запертых за барьером в третьем царстве, с веками становилось все больше, а теперь они вырвались в мир живых и вновь несут беду.

Сложив руки, Саманта с сарказмом заметила:

– Вы имеете в виду, что они несут беду нам?

– Нам, – согласился Ричард, кивнув. – Сейчас важно только одно: твари, созданные в древние времена волшебниками Сулакана, вновь на свободе и угрожают миру. Если не удастся придумать, как их уничтожить, мы погибнем.

Глава 28

Саманта нервно вышагивала от одной стены к другой. Ричард тем временем читал послание Наджи. Он ощущал переживания этой загадочной женщины из далекого прошлого, которой было так важно, чтобы потомки могли понять причины, стоящие за боязнью ее поколения оказаться в руках такого злодея.

Они знали, что жизнь обитателей Нового мира превратилась бы в непрерывную череду кошмаров, не сумей они остановить или хотя бы сдержать полулюдей. Очевидно, Наджа хотела быть уверенной, что последующие поколения поймут скрытую за барьером опасность.

– Добрые духи, – тихо пробормотал Ричард.

– Что? – переспросила Саманта, услышав его. Ричард не думал, что говорил вслух.

Он глубоко вздохнул, прежде чем приступил к мрачным подробностям.

– Наджа пишет, что, лишившись своих душ, полулюди начали охотиться за людскими душами.

Саманта замерла и повернулась к нему.

– Охотиться за душами? Как это понимать?

Ричард напряженно прищурился, сосредоточиваясь на символах.

– Судя по изложенному здесь, оставшиеся без душ полулюди до того обезумели, что стали охотиться на тех, у кого души были, в надежде забрать их себе.

Ричард замолчал от удивления.

– И?.. – спросила Саманта.

– И… Стремясь обрести душу, они сжирали всякого живого, кого удавалось. Наджа говорит, что всякий раз это оказывалось бесполезным, но они не оставляли попыток.

Саманта подошла ближе.

– Они едят живых? Вы уверены, что там написано именно так?

Ричард кивнул.

– Создание полулюдей принесло неожиданные плоды. Вскоре после того, как их лишили душ и сделали живым оружием Сулакана, ими внезапно овладело неодолимое желание вернуть утраченную душу. Они стали неуправляемы. Несмотря на все усилия создавших их волшебников, полулюди испытывали отчаянную потребность в душе. Движимые безумным, всепоглощающим желанием пожирать людей, они оказались неспособны осознать, что утолить эту жажду невозможно. Наджа говорит, что они охотились и по одному, но чаще объединялись для более успешных нападений.

– То есть они стали охотиться группами? Как стаи волков?

– Выходит, так, – согласился Ричард, продолжая расшифровывать послание. – Выйдя из-под контроля, они сначала напали на своих создателей, затем на войска, в помощь которым их направили, а после прорвались к остальному населению. Уцелевшие волшебники боялись собственных творений. Многие бежали. Некоторое время они не знали, как остановить полулюдей, и тогда ночи принадлежали этим созданиям. Местные жители быстро научились с заходом солнца прятаться в домах. Им оставалось надеяться, что лишенные душ не придут за ними. В слухах, полных ужаса, этих одержимых охотников за душами называли «жуткими полумертвецами».

– Жуткие полумертвецы… по-моему, вполне подходящее описание, – сказала Саманта.

Ричард согласился.

– Наджа сообщает, что Сулакановы творцы в конце концов смогли найти решение. Изменив сотворившее полулюдей заклинание, они обратили их тягу к убийствам против врагов – людей Нового мира.

– Против нас? – испуганно спросила Саманта.

Ричард кивнул.

– Увы, да. Полулюди, пусть они и не сильнее обычного человека и серьезно уступают ожившим мертвецам, более опасны – они проворнее и, главное, сохранили способность мыслить как хищники и охотиться за душами. Хоть и лишенные высшей мыслительной деятельности, они научились собираться и нападать подавляющим большинством. Когда создатели обуздали их и смогли изменить заклинание, дикая натура и умение мыслить наконец-то обратились против врагов Сулакана.

Ричард устал от расшифровки сложных символов, но не мог позволить себе что-нибудь пропустить или остановиться, поэтому потер глаза и продолжил чтение.

Когда он умолк, Саманта несколько минут подождала и подергала его за рукав.

– О чем там говорится? Что вы читаете? Скажите.

Ричард глубоко вздохнул, выпрямляясь, и небрежно указал на стену.

– В этой части нет новых сведений. Лишь подробное описание, как полулюди убивали своих жертв.

– Мне надо знать, – сказала Саманта, когда он замолчал. – Они придут за нашими людьми, за мной. Не пытайтесь защитить меня, держа в неведении. Незнание правды никого не спасает. Я должна знать.

Взглянув на Саманту и увидев решимость в ее глазах, Ричард решил, что девушка права.

– Они разрывают человека, полагая, что столь желанная душа – внутри. Обычно полулюди сперва съедают внутренности своей жертвы, думая, что душа в них, потом выпивают кровь, боясь, как бы и капли души не вытекло. А затем, все еще не удовлетворенные, потому что до сих пор не получили желаемого, обгладывают кости, пожирают каждый кусочек еще теплой плоти в надежде найти душу, скрытую в ней. Некоторые группы борются за останки, надеясь добыть себе душу. Они пожирают все: мышцы, кровь, органы, даже лицо; высасывают мозг или разбивают череп камнем, пытаясь добраться до него. Они оставляют лишь малую часть внутренностей и кости, но иногда, пытаясь найти неуловимую душу, съедают самые крупные из них.

Саманта была ошеломлена.

– С чего они вообще взяли, что смогут заполучить душу, сожрав человека?

– Ими движет безумие. Для нас это бессмыслица, но не для них, ведь они думают, что души спрятаны внутри человека или скрыты в тканях организма. Они ждут момента, когда душа покидает умирающее тело – им мнится, будто в это мгновение можно поглотить ее, втянуть в себя. Поэтому они пожирают все в надежде заполучить душу, пока та еще скрыта в теле и не покинула теплую плоть.

Глаза Саманты наполнились слезами.

– Жуткие чудовища.

– Бездушные чудовища, – согласился Ричард. Он указал на следующие символы. – Неспособность получить желанные души разжигает их безумие и ярость. С каждым очередным убийством они все сильнее одержимы жаждой обладать душой. Полулюди чуют ее, как хищник – кровь.

Саманта притянула Ричарда за рукав.

– Значит, они используют это умение для охоты на людей?

Ричард кивнул.

– Наджа уверяет, что полулюди – это зубастая смерть, которая пришла за живыми.

Он остановился перевести дух. Описание было таким реалистичным, что ему стало не по себе. Саманте он дал лишь поверхностное представление о том, с чем они столкнулись, решив, что и этого будет достаточно.

Саманта, готовая вот-вот расплакаться, в ужасе покачала головой.

– Зубастая смерть, пришедшая за живыми, – сказала она себе. – Так вот что случилось с папой. И, наверное, мамой. Даже если они не съели ее живьем сразу, то наверняка уже сделали это.

– Мы точно не знаем. – Ричард положил руку на хрупкие плечи девушки и обнял ее. – Извини, Саманта, что пришлось прочесть все это при тебе.

Она вытерла глаза рукавом.

– Сладкая ложь едва ли пойдет мне на пользу. Я единственная из оставшихся здесь наделена магическими способностями и должна знать, с чем столкнулся мой народ. Я, может, и слишком молода, чтобы защитить их, но больше некому.

Ричард понимал, что она чувствует, поскольку сам переживал за Зедда, Никки, Кару и всех прочих. Он с удвоенным вниманием продолжил разбирать символы. Сколько бы времени ни осталось, оно утекало быстро, а понять, с кем он имеет дело, было необходимо, чтобы их найти.

Ричард знал, что из-за прикосновения смерти его дар угас, а следовательно, пропала и связь с д’харианами. И раз так, то эйджил Кары и дар Зедда и Никки тоже бесполезны. Все они фактически беззащитны.

– Вот что меня еще беспокоит, – сказал Ричард Саманте. – Наджа пишет, что созданное волшебниками императора заклинание подействовало так, что вырванные из тел души не смогли попасть в мир духов. Однажды унесенные из царства смерти, они оказались в ловушке между мирами. Не в силах ни добраться до человека, из которого были извлечены, ни пройти сквозь завесу в подземный мир, эти потерянные души иногда возвращались в виде призраков. – Ричард посмотрел на Саманту. – Наджа сообщает, что далеко не все, кто вернулся в мир живых, были дружелюбны.

Саманта поморщилась.

– Великолепно.

Ричард мог представить себе мстительную ярость этих потерянных душ.

Читать послание становилось сложнее из-за того, что Ричард не понимал некоторых терминов, касающихся магии Ущерба и магии Приращения. Там были элементы, описывающие незнакомые заклинания, он смог уловить лишь общий смысл объяснений Наджи. И он пугал.

Ричард дважды пробежал глазами по следующей строке со сложными символами, проверяя, правильно ли понял. Как бы ему ни хотелось, чтобы первое прочтение оказалось ошибочным, это было не так.