Текст книги "Волчье кафе"

Теперь, оглядев всех сотрудников странного кафе, Дилан понял, что его смущает: абсолютно все работники имеют какие-либо увечья. У Тони – не было двух пальцев на правой руке и одного на левой, у Кристиана – хромота и шрам, а у Клинтона шея была покрыта рванными порезами. Тони и Клинтон примерно одного роста, однако у Тони смуглая кожа и рыжие густые волосы, а Клинтон имел болезненно белого оттенка кожу с синими потёками, «как у трупа» – подумал Дилан и чёрные как ночь волосы.

Из раздумий его вывел прилетевший в голову белый фартук, который ему послал Тони с другого конца кухни.

– Так, слушай, мне не важно, как тебя зовут, пока я не увижу, что ты пережил одну полную смену и пришёл на вторую. Твоё рабочие место – мойка и столики в зале. Берёшь поднос, идёшь и собираешь посуду, потом моешь. Все предельно просто. Обед в час. Готовим по очереди, твоя – через три дня. Если у тебя с этим проблемы, угадай что? Мне плевать, но, если ты меня отравишь, я тебя утоплю в твоей же мойке. Я понятно объясняю? – не дождавшись ответа, он закончил, – Либо иди работай, либо выметайся.

Дилан поплёлся к своему рабочему месту, где взял поднос и потащился в зал собирать грязную тарелки с остатками недоеденных блюд. Обеденное время уже прошло, а потому посуды было уйма, парень едва успевал выполнять свою работу.

День прошёл быстро и вечер тоже, так как Дилан все-таки начал работу после обеда, но к концу этой части смены его руки и ноги содрогались в болезненных судорогах, тело становилось ватным, но он не показывал вида, чтобы не давать этим мудакам повода для стёба. К концу смены Дилан думал, что ему посуда будет сниться в кошмарных снах.

– Итак, смена окончена. Без жертв не обошлось. Но я рад, что все, как минимум, живы, – говорил официант, обводя поваров и нового мойщика глазами, – Итоги сегодняшнего дня: две разбитые тарелки и стакан. Молодец, лучше, чем прошлый наш опыт, – пропел у Дилана над ухом Кристиан. – Надеюсь, в первый день Лена не высчитает их у тебя из зарплаты.

Дилан промолчал.

– На первый раз прощаю, – сказала, появившаяся на кухне Лена. – Всем домой, рабочий день окончен, и я не собираюсь платить вам сверхурочные. Кроме Дилана, у тебя ещё один рабочий час. Расходимся, или оставлю работать на ночь. – Тружеников словно ветром сдуло. Кафе опустело, Лена закрыла дверь и прибралась в зале, а пока Дилан заканчивал, сидела в ожидании за барной стойкой, потягивая какой-то странный коктейль, по цвету напоминавший светофор, а по запаху ядерную смесь фруктов и алкоголя.

Дилан осел на соседний стул и из него неконтролируемо вырвался выдох облегчения. Седевшая рядом Лена громко расхохоталась. Её смех был звонким и в то же время низким.

– Я тут думала над твоим вопросом, – успокаиваясь начала женщина, – Если ты готов, то это место твое, да и Кристиану ты понравился. Он мне все уши прожужжал о том, что ты ни разу даже не пискнул от работы. Однако я не могу выплатить тебе зарплату вперёд, и дело не в том, что ты мне не нравишься, или я тебе не доверяю, а в том, что зарплату я плачу всем из той выручки, что мы собрали за весь день. Кстати, вот твои шестьдесят долларов, – она протянула парню перемотанные резинкой десяти долларовые купюры.

– Да, спасибо, я всё понимаю. Увидимся завтра, – с трудом произнёс Дилан, забирая деньги, и поплёлся на выход, поправляя сумку со своими вещами, болтавшуюся на плече.

– Но я не сказала, что не придумала способа решения твоей проблемы, – сказала Лена. Дилан замер в дверях, – У моей подруги неподалёку есть мотель, и она любезно согласилась поселить тебя в один из своих номеров.

– Но мне не на что оплачивать аренду.

– Она мне, в своё время, осталась должна, поэтому первый месяц, пока ты не подкопишь денег, она с тебя не возьмёт ренты, а там посмотрим.

– Зачем Вы мне помогаете? Я же новенький работник, а не друг, – задумался Дилан.

– Ты взялся за работу с оплатой в шесть долларов в час, даже не попытавшись просить большую ставку. К слову, в твою историю про родителей я ни разу не поверила, но влезать в твою душу не буду. Одно из двух: у тебя либо проблемы с документами, либо ты бежавший заключенный. В радиусе сорока километров тюрем нет, да и ты с таким бы личиком оттуда не вышел, поэтому остается первое. Я не знаю причин, приведших к твоей ситуации, но раз тебя ещё не хватились, и ты не стремишься стать полноправным гражданином, значит на тебя уже общество забило, а я просто даю человеку ещё один шанс, главное на один больше, чем дадут остальные. А теперь, держи адрес, – она протянула ему листок, в котором кривоватым подчерком было выведено: 48, Маунтин-стрит, «У Бетси», – и вали туда, пока она не передумала.

– Спасибо, наверное… – только и смог выдавить Дилан и вяло улыбнулся, потянувшись за листком. Его пальцы слегка подрагивали от сумасшедшего рабочего дня.

Одернув руку для привлечения внимания парня, Лена сказала, возвращая записку ему:

– Завтра ты вряд ли сможешь поднять руки выше плеча, потому у тебя выходной. Отдохни, потом таких поблажек не будет.

Дилан кивнул и направился к выходу. День заканчивался довольно хорошо, хоть он и безумно вымотал подростка.

***

Мотель находился в пятнадцати минутах ходьбы от «Волчьей луны» и представлял из себя кучу номеров, имеющих собственные входы и общую крышу. Само здание было построено в форме буквы «П». В центре располагался ресепшен, где тускло горело освещение. По середине парковки стоял столб с неоновой вывеской «У Бетси». Подходя к парадному входу, Дилан заметил за стойкой женщину лет сорока, полную с длинными серебристыми волосами, собранными в безобразный пучок. Она курила одну сигарету за другой. Запах Дилан почувствовал ещё до входа в помещение. Он сразу заметил, что это не простые сигареты, в них что-то было добавлено, но что парень не понимал. Скрипучая дверь известила владелицу о новом посетителе.

– Здравствуйте, Вы – Бетси? Меня прислала Лена, – пробормотал Дилан, подходя к стойке.

– Так, посмотрим, смазливое личико, пепельные волосы, синие глаза и довольно горячее телосложение, ты – Дилан, а Лена была права и да, я – Бетси, – посмотрев на Дилана похотливым взглядом, произнесла женщина.

– В чём она была права? – Дилан знал ответ, но всё же задал этот вопрос. Бетси не ответила, но её хищный взгляд сказал сам за себя, вместо этого она произнесла:

– Вот ключи, номер 114. Выходишь и направо. Постельное бельё чистое в ванной. В номере курить и пить нельзя, но тебе можно. По всем вопросам обращайся ко мне, будет скучно, буду рада видеть. Все, можешь топать отдыхать. Лена сказала, что у тебя был тяжёлый день.

– У меня на сегодня есть ещё одно дело, – выдавил доброжелательную улыбку Дилан, взял ключи, развернулся и вышел.

Номер отыскался не сразу. Он был крайним, что порадовало Дилана – сосед только один, да и того, вероятно, нет. Замок немного заедал, но парень с ним справился и войдя в внутрь окинул помещение беглым взглядом.

Сомнения, что ему выдали эконом вариант сразу окутали его. Номер напоминал квартиру: от входной двери вело три прохода: в ванную, в кухню и в спальню. Первым делом, кинув сумку в прихожей, Дилан поплёлся в ванную умыться и помыть руки. Уборная была довольно просторной, обитая белой кафельной плиткой сияла, как зубы после химической чистки. Оснащение комнаты тоже было не дешёвым: ванная просторная и белоснежная, Дилан уже успел представить, как он будет в ней расслабляться после работы; рядом – душевая кабина, напротив, в углу, подвесной унитаз, а в соседнем – раковина с большим зеркалом в пол стены. Дилан умылся и вытерся, найдя полотенца на сушилке.

Перейдя в кухню, его глаза стали ещё больше от удивления: свежий кухонный гарнитур в цвет синих, словно глаза его матери, выкрашенных стен, расположился в просторном помещении, печь и холодильник также были синими. Дилан щёлкнул чайник и пошёл в комнату, захватив сумку из прихожей.

Комната, по сравнению с остальными помещениями была скромной. Бежевые стены, на одной из которых висел большой телевизор, на другой небольшая картина, напротив – громадный шкаф для одежды соседствовал с комодом, на который Дилан поставил свои пожитки. Другую стену подпирала большая двуспальная кровать королевского размера. Желание остаться и утонуть в ней было максимальным, но нужно было идти, однако, как любой подросток, парень с разбегу прыгнул на своё лежбище и утонул в новеньком матрасе.

Сумку Дилан разбирать не собирался. Взял оттуда некоторые вещи, вышел из своего номера и, замкнув его, пошагал в сторону центра.

***

На улице было три часа ночи. Дорога до места показалась парню дольше, чем днём. Но вот перед его взором появился большой ледовый дворец. В темноте он выглядел словно логово злодея из сказки – пять входов, расположенных по периметру, напоминали зловещие сторожевые башни.

Выудив из кармана набор отмычек, которые он прихватил, выходя из номера, Дилан отпёр входную дверь и быстро юркнул в помещение. Как только он шагнул глубже внутрь его обуял страх, ноги подкосились, а в голову ворвались воспоминания: Эндрю, бабушка, выстрелы, смерть и тьма зловещая и непроглядная.

Пересилив себя, парень пошел дальше. Добравшись до отдела проката и обведя его взглядом, голова в миг опустела. Перед ним предстали ряды и ряды коньков, где-то фигурные, где-то хоккейные для новичков, расставленные по размеру.

Найдя свой сороковой размер, Дилан покопался и выбрал хоккейные, надев их, парень почувствовал, как его усталость, накопленная в течении рабочего дня, моментально улетучилась, уступив место бодрости и детскому предвкушению приключений.

Руки и ноги все ещё ныли, но желание выйти на лёд пересиливало любые неудобства. Дилан встал со скамейки и, не сделав и пары шагов, рухнул на пол. Ногу свело судорогой. Кончено, с момента его похищения Дилан не приближался ко льду, потому что только мысль об этом повергала его в панику. Но, приехав в Верт, желание скребло под ложечкой, а его сердцу хотелось выть и скулить, как брошенному избитому псу.

Дилан собрался с силами, поднялся и потихоньку потопал на лёд, привыкая к ощущениям и вспоминая. Выход находился почти в другом конце дворца от отдела проката. Подходя к нему, парень почувствовал морозное дуновение системы охлаждения, и понял, что – уже близко, и от этого зашагал бодрее.

Первый шаг на лёд словно отправил его обратно во времени. Волнение переполняло потрёпанную душу, решившись, он сделал этот шаг, потом второй, оттолкнулся и… упал на локти. Боль пронзила их, а из глаз выступили слёзы, но эта была не та боль, которая сводила с ума, а приятная, словно после первой тренировки.

Дилан поднялся, вторая попытка сделать шаг была наиболее удачной, он не упал. Выписывая вензеля на льду, парень был почти счастлив, как тогда в детстве, когда бабушка привела его на лёд в первый раз. Тогда она держала его за руки, таскала по льду, после чего отпустила. В те пару секунд до своего падения Дилан почувствовал свободу, так было и сейчас. Создаваемый на скорости ветер, трепал его волосы, в груди зарождалась одышка, ноги покалывало с непривычки, но стальные кольца нервов, сжимающие его тело с момента побега, начали ослабевать, но все изменилось, когда он посмотрел на центральный вход для гостей. Волнение снова вернулось.

По трибунам мягкими и бесшумными лапами ступало существо, словно не замечая Дилана. Он был бы не он, если бы с треском не провалил свою шпионскую игру в гляделки, парень с громким грохотом врезался в борт, и уши огромного волка сразу навострились, он со злобным рыком развернул голову в сторону парня. Глаза волка ничего не выражали, кроме гнева, злости и чего-то, что парень не смог различить с первого раза. У волка была густая черная шерсть, размером он был чуть меньше лошади, а на груди ярким пятнышком белел треугольник, лапы тоже имели белую окантовку, а длинные когти едва касались пола дворца.

В глазах Дилана же читался всепоглощающий страх, но не к волку. Зверь сел напротив и склонил голову вправо, словно изучая подростка, потом плавно наклонил в лево, и тут Дилан понял ту третью эмоцию во взгляде – любопытство.

Судя по тому, что животное не обратило изначально внимания на кого-то и вело себя довольно уверено, оно уже бывало здесь. Чтобы не стать добычей своего оппонента, Дилан предпринял попытку заговорить:

– Позволь мне приходить сюда иногда, – громко сказал Дилан и покатился к трибунам, но, сделав несколько шагов, снова грохнулся и ударился головой об лёд.

В глазах потемнело, голова закружилась, желудок схватило спазмом, а, наскоро перехваченный на ужин бутерброд, грозился выйти наружу в любой момент. Совладав со своим равновесием и желудком, Дилан поднялся на четвереньки и пополз к выходу со льда. Забравшись на резиновый коврик, ведущий к выходу с поля, парень уверенно встал на ноги. Оглянувшись, волка он не увидел и списал это на снова навалившуюся на него усталость, от которой рассудок затуманился.

Дилан разулся и босиком поплелся к выходу, оставив коньки в отделе проката, он выскользнул на улицу через вход, где заходил и направился в мотель.

«Хорошо, что Лена дала мне выходной,» – пронеслось в голове Дилана, когда он заходил в номер. Дверь захлопнулась за ним, и он плавно сполз по стене прихожей, его клонило в сон. Пересилив себя, парень встал и поплёлся в душ. Вода расслабила перенапряжённые мышцы, с каждой каплей воды, ударяющейся о его кожу, они становились более мягкими, а голова постепенно отключалась. Закончив принимать душ, Дилан уже был в граничном между сном и явью состоянии, но проходя через прихожую в спальню он услышал, что кто-то скребётся во входную дверь. Парень подошёл к двери и посмотрел в глазок, но никого не увидел. Страх снова окутал его, а сон как рукой сняло. Схватив с кухни разделочный нож, он приоткрыл дверь и увидел, что на коврике у порога что-то лежит, парень ступил на порог и поднял мокрый сверток.

Прежде чем развернуть его, Дилан осмотрел округу в поисках загадочного доставщика. Его глаз зацепился за тень, мелькнувшую на другом конце парковки и удалявшуюся в сторону города.

Этот день был труден не только физически, но и морально. Последние несколько лет он практически не имел ничего, а сегодня в один день у него появилось почти все: работа, пусть пока его не очень хорошо там принимают, но это не повод сдаваться; крыша над головой, свалившаяся как снег на голову; он снова может кататься на коньках, а может вскоре ещё и возьмёт клюшку в руки, но это уже слишком хорошо, однако, не невозможно.

Дилана снова потянуло в сон, в этот раз он решил подчиниться своему желанию и открыть «посылку» утром.

Последние несколько месяцев, а может быть и лет, он не спал в кровати, да ещё и в такой роскошной, поэтому, вытянувшись на ней, он уснул едва его голова коснулась подушки. Парень был настолько вымотан, что в эту ночь сны не посетили его, но засыпая, ему показалось, что он слышал за окном чей-то вой.

Глава 3. Осложнения

Ночь – странное время, которое протекает для каждого по-особенному. Для большинства – восемь часов – стандартные восемь часов сна, но на это время Дилан будто переместился в параллельную вселенную, где восемь часов пролетели как восемь секунд. Будильник на прикроватной тумбе известил о начале нового дня – выходного дня. Осознание этой мысли привело парня в неистовый восторг.

Как только он потянул руку к выключателю «звонящего посланника ада на земле», он пискнул. Гудело всё. Несколько минут он под противный звон будильника старался совладать со своей рукой, но та словно отключилась от мозга. Гнев нарастал, и в конце концов старый звенящий цилиндр полетел в стену напротив, столкнувшись с ней в нескольких сантиметров от телевизора, он упал, но продолжил звенеть, раздражая ещё больше.

– Зачем я вообще его завёл! – прорычал парень в пустоту и постарался встать. Он всегда спит неспокойно: оплетает одеяло как осьминог – всеми своими конечностями, словно от этого небольшого кусочка тепла зависит его жизнь. Вставая с кровати, Дилан запутался ногой в пододеяльнике, с одной стороны, скачки на одной ноге и попытки выпутаться не привели ни к чему хорошему – он упал рядом с будильником, но с другой, появилась и хорошая новость – звенящий агнец был обезврежен.

Подняться на ноги с первой попытки у нового обитателя этого номера тоже не получилось, но здесь он сдался сразу, пополз на четвереньках и плюхнулся обратно в кровать, пытаясь снова нагнать сон, однако, после схватки с будильником, его словно ветром сдуло. Дилан перевернулся на спину, пытаясь понять, что у него не болит после вчерашнего дня. Голова всё еще раскалывалась от ночного падения на льду, глаза словно высохли, скорее всего от недостатка сна, руки, от гор перемытой и перетасканной посуды, все ещё немели. От остатков еды и засохших объедков всё ещё подташнивало. Лена была права, руки выше плеча он вряд ли сегодня поднимет, нет ни сил, ни, тем более, желания шевелить конечностями. Жизнь в бегах заставляла держать себя в форме. Не переедать и уж точно не терять массу закрепилось у него в голове, поэтому состояние ног было немного получше, чем всего остального, но лишь немного. Посмотрев на них, Дилан подумал, что, не помня он, чем занимался ночью, пришел бы к выводу, что учавствовал в массовом избиении себя: ноги от колена до стопы покрывали синеватые потеки и припухлости – очевидный результат неоднократного приземления на них. Стопы горели пульсирующим дискомфортом. «Видимо, вчера перетянул шнурки», – заключил Дилан.

Пролежав в кровати ещё минут тридцать, парень понял, что уснуть уже не получится. Идея принять душ казалась Дилану отличной, поэтому с излишней осторожностью и легкой ненавистью отпихнув одеяло от себя, он поднялся и поплёлся в ванную.

Душ немного расслабил напряжённые мышцы и привёл в порядок мысли. С утра Дилан не вспомнил вчерашнего подарка, а после душа, который начисто смыл не только грязь, но и все тревожные размышления, он вовсе перешёл к планированию сегодняшнего дня.

Желая держать всё под контролем, парень расписывал свою жизнь на день вперёд, при этом он всегда был готов всё бросить и ринуться в новое место, где его побитую душонку никто не будет искать. Вчера Дилан допустил большой промах – не позаботился о своей безопасности. Опрометчиво для того, кто находится в бегах – найти крышу над головой и не продумать пути отступления в случае, если его настигнут человекоподобные псы отца, поэтому после освежающего душа и перед размышлениями о завтраке парень решил исправить свой промах: обойти мотель, оценить номер и составить запасной план.

Как оказалось, территория мотеля была небольшой, размером где-то в две с половиной ледовой поверхности хоккейного корта. «Прятаться особо не где,» – сообразил Дилан. С одной стороны, это было неоспоримым преимуществом: контролировать открытое пространство намного проще, с другой стороны, самому скрыться тоже трудно, поэтому в случае малейшей опасности или непредвиденного нападения, оптимальным вариантом отступления парень посчитал выпрыгнуть на задний двор, через окно ванной и дать дёру в сторону шоссе на север города к аэропорту, а затем в другой город или страну.

Осталось одно – распределить финансы. Вернувшись в номер, Дилан забрался на кровать и выложил на неё содержимое своих карманов. Почти закончившаяся пачка жвачки, отмычки и швейцарский нож не привлекли его внимания, взгляд остановился на скрученной пачке купюр и связке полученной вчера зарплаты. В общей сложности, он насчитал около трёх сотен долларов.

– Не густо. Значит следующей остановкой будет, допустим Сиэтл, – задумчиво произнёс Дилан.

Двести долларов он скрутил снова и закопал на дне сумки. Взяв оставшуюся сумму, парень направился за завтраком на свою новую работу. Периодически он задумывался, что погода как-то взаимосвязана с его нестроением, так было и сейчас: на улице, как и на душе, шёл дождь. Размышляя об этом, Дилан и не заметил, что уже добрёл до кафе.

– Какие люди! Я не думал, что ты сегодня вообще сможешь шевелиться и поэтому проиграл пятьдесят долларов, – помахав, разразился Кристиан.

Парень, проигнорировав своего коллегу, прошел к свободному столику в углу «Волчьей луны», откуда просматривался весь торговый зал и все посетители. Через пару мгновений у стола материализовался официант.

– Кофе…– пробормотал Дилан.

– Вот, и снова минус десять баксов, – с горечью ухмыльнулся коллега.

– У вас где-то брокерская кантора под баром?

Кристиан пропустил вопрос мимо ушей, но, уходя, ухмыльнулся.

Через несколько минут официант вернулся с кофейником, кружкой и горячим сэндвичем с беконом и омлетом.

– Ты, наверное, перепутал столики. Я это не заказывал, – окинув взглядом выставленный заказ, сказал Дилан. Его финансы попросту не позволяли заплатить за эти блюда.

– Нет, это абсолютно точно твой заказ, – хихикнул официант, – За четыре года работы я ещё ни разу не ошибся в них. Разве что, сегодня я решил добавить от себя. Считай, за счёт заведения и кофе тоже, – изобразив сложную мыслительную деятельность, произнёс Кристиан.

– Я смотрю, вы тут все – альтруисты… Спасибо, – замялся Дилан и, не найдя ничего лучшего, принялся опустошать содержимое тарелок. Горячий тостовый хлеб щекотал ноздри парня, словно пробираясь под корку мозга и играясь на струнах души. В бегах он частенько питался подножным кормом. Перехваченные в суете батончики, остатки еды после посетителей, а потом и те продукты, что он стащить – были его основным источником питания. Этот сэндвич показался ему верхом кулинарии. Мари после тренировок готовила ему такие же, чтобы насытить измотанный организм мальчика.

Остаток дня и вечер до полного заката солнца парень провёл на крыше того же здания на Централ-стрит, что и в первый день своего пребывания, наблюдая за машинами и спешащими людьми.

Большие города вгоняли Дилана в тоску. После жизни в подвале узкие улочки городов и практически полностью отсутствующее место для ощущения свободы навевало неприятные воспоминания, и тело словно съёживалось от этого. На крыше самого высокого здания города эти эмоции отпускали, на их место приходило ощущение полёта, отстранённости и свободы, насколько это возможно, а завывающий ветер выметал всё из головы. Кончено, можно было уехать в какую-нибудь деревню, однако, там практически невозможно затеряться среди населения. Местные жители только и живут сплетнями друг о друге, поэтому тихо отсидеться не получится.

К полуночи Дилан вернулся в номер за отмычками, а выходя, вспомнил о посылке вчерашней ночи. Развернув сверток, его окутало сразу несколько эмоций – удивление и смятение. В руках у него оказалась связка из трёх ключей. Брелок в форме ледяной скалы и двух скрещенных клюшек сразу дал ответы, что они отпирают. Помявшись, Дилан сжал в руке связку и рванул на лёд.

***

Новый день. На работу парень пришёл на пол часа раньше, чтобы точно не опоздать, а потому сидел и потягивал кофе за барной стойкой. В этот момент к нему подошёл Клинтон.

Парни даже не переглянулись в первый день, поэтому Дилан сразу напрягся.

– Зачем ты пришёл сюда? – прошипел Клинтон, все также не поднимая взгляда, – ты…

Не дав ему договорить, новый сотрудник ответил, пожав плечами:

– У меня через десять минут начинается рабочий день.

– Заткнись… Не смей говорить пока я тебе не позволю.

– Не тебе мне указывать. Стой у плиты и готовь, всё остальное – не твоя забота, – взбрыкнул Дилан.

Клинтон злобно фыркнул, наконец поднимая глаза. На мгновение новичку показалось, что его радужки были абсолютно чёрными, только белок и сплошная тьма, которая несла только одно – смерть. Клинтон, схватив Дилана за ворот футболки, потащил парня через подсобные помещения и запасной выход на задний двор. Повар швырнул парня об стену. Голова Дилана столкнулась с бетоном и зазвенела. Прийти в себя он не успел, Клинтон навалился на него. Прижал к стене, пережав горло рукой, и с яростной ненавистью выплёвывал Дилану:

– Слушай внимательно, отброс, и запоминай. Ты будешь говорить и делать, только когда я скажу. Я не знаю, кто ты, и меня это очень бесит. У тебя два варианта на выбор. Первый – до конца смены ты работаешь, а потом приходишь сюда и отвечаешь на все мои вопросы. И не дай волчий бог соврать мне. Ты пожалеешь, что на свет родился. Второй – ты дергаешь отсюда также, как и бежал сюда с другого города. Уяснил?

Последняя фраза выбила весь воздух из лёгких Дилана и вернуть его обратно оказалось нелёгкой задачей. В голове вспыхнули воспоминания о том, как его настигали, а он бежал. Снова погоня и снова побег. Во всех этих ситуациях было одно общее: его никогда не опережали, откуда Клинтон мог знать, что он беглец? Он мог быть приспешником отца, но как парень прокололся? Чтобы получить ответы на свои вопросы, был только один способ, и он требовал дождаться полночи – окончания смены.

Крупно сглотнув, Дилан не смог выдавить ответ и слегка кивнул. Клинтон ещё раз стукнул парня затылком об стену, отпустил его и скрылся в кафе.

Новичок сполз по стене на колени. В голове шумело, но не от боли. Дилан ощущал словно его душу вынули, привязали цепью к машине и протащили по грунтовой дороге. Воздуха по-прежнему не хватало, но теперь парень понял, что он не может вздохнуть. Руки тряслись, а перед глазами поплыло. «Паника» – только и пронеслось в голове прежде, чем он отключился.

– Эй, Дилан, очнись, – кто-то шептал и потряхивал его за плечо. – Давай, парень. Не пугай так меня.

Голос показался смутно знакомым. Голова гудела, а рассудок постепенно возвращался. Открыв глаза, парень увидел, что перед ним, сидя на коленях, находился Кристиан. Его напуганный взгляд отрезвил Дилана и заставил взять себя в руки. Прерывистое дыхание постепенно восстанавливалось. Бешенный ритм сердца медленно, но уверенно, приходил в норму. Руки продолжало трясти, но парень сжал их в кулаки и спрятал в карманы джинсов.

– Я в порядке, – прохрипел Дилан.

– Это был Клинтон, ведь так? – впервые в голосе своего собеседника парень слышал не откровенный флирт и сарказм, а беспокойство и растерянность. Глаза Кристиана бегали, губы поджались и взгляд наполнился полным пониманием, а это могло говорить только об одном.

– С тобой, ведь, он также поступил?

Официант на пару секунд замер. Он мастерски скрывал эмоции, но это еле заметное изменение не укрылось от внимания Дилана.

– Не советую возвращаться сюда после смены. Помнишь, я предупреждал, что ты слишком хорош для нас? Именно это я и имел ввиду. Клинтон, как только чувствует угрозу, старается её устранить. У него два метода решить проблему: запугать или уничтожить.

– Что произошло с тобой?

– Эта длинная история, а ты уже на пятнадцать минуть опаздываешь на работу. Тони скоро начнёт метать посуду, как диски на олимпиаде. Давай сходим на обеде в одно место. По дороге я тебе и расскажу.

– Значит увидимся на обеде.

Кристиан кивнул и пошёл в кафе, через несколько секунд Дилан последовал за ним.

Весь остаток времени до перерыва парень работал не покладая рук, при этом действовал он словно на автопилоте, поскольку его голова была занята другим: стоит ли игра свеч? К чему может привести побег? Единственным ответом, к которому пришёл мойщик стало то, что он не хочет убегать. По сравнению с первым днём, сегодня на кухне стояла гробовая тишина, не просто неуютная, а словно затишье перед бурей. Тони периодически командовал, что делать новичку, но напряжение между ним и Клинтоном было максимальным, но все делали вид, что ничего не происходит.

Как только Лена объявила о перерыве, Дилан сразу сбросил фартук и выскочил в зал, где его уже ждал официант.

– Куда пойдём? – поинтересовался новичок.

– Увидишь. Поспеши, если хочешь вернуться с перерыва без опозданий, – ушёл от ответа Кристиан.

Путь оказался действительно не близким. Официант привёл его на крышу местного госпиталя.

– Ты собираешься облегчить жизнь Клинтону и сбросить меня с крыши? – поинтересовался Дилан, осторожно выглядывая за ограждение.

Вид с госпиталя был победнее, чем с его места преткновения, но тоже выглядел неплохо.

– Думаю, если я избавлю его от такого удовольствия, то не только тебя, но и меня сбросят отсюда, – парировал Кристиан, пиная маленькие камни с крыши вниз.

– Так, что произошло?

Официант подошел к краю, сел, свесив ноги вниз, и постучал ладонью радом с собой, призывая Дилана занять место рядом.

– Я родился и вырос в этом городе. Мне было шесть, когда мои родители погибли в автокатастрофе, а я попал в детский дом. Как только меня оттуда выпнули, я пошёл искать работу. – Кристиан вздохнул, вспоминая былые дни, – Многое я перебрал: первый месяц работал в стрип-клубе, потом на стройке, в результате, завалился в «Волчью луну». Если так подумать, мы с тобой в чём-то похожи, – Дилан хотел возразить, но подавил в себе это желание. Ему отчего-то стало интересно, – у меня тоже не было крыши над головой, а Лена помогла мне, пустив в свой дом, а сама ночевала где-то в лесу, сказав, что ей нужен небольшой отпуск. С первого места работы я прихватил с собой довольно вредную привычку… – замялся Кристиан.

– Наркота? – догадался Дилан.

– Ага, она самая. Вот только люди от неё тащатся, а я становился… – официант помахал в воздухе руками, как бы подбирая слова, – злым, как стая голодных волков. Так вот, в один день я пришёл на работу во время отходника и сорвался на Клинтона. Ты бы видел, как он меня избил. Я кровью залил всю кухню.

– А почему мы пришли именно сюда?

– Не знаю. Ты первый, кого я сюда привёл. Это место для меня особенное. У меня три раза останавливалось сердце и здесь мне три раза его заводили снова. Согласись, четыре дня рождения круче, чем одно? – изобразив кривую ухмылку, произнёс Кристиан. – Впервые я сюда попал после… скажем так, проблемы в детском доме. Второй раз я загремел сюда из-за передоза. Третий раз был уже из-за Клинтона. После нашей с ним драки я возвращался домой и потерял сознание. Сердце остановилось прямо возле этого госпиталя. Знаешь, я был мёртв почти пять минут, но в итоге меня вытащили с того света. Теперь я стараюсь Клинтона избегать и тебе советую не нарываться на него. В трудные минуты я всегда сижу здесь. Медицинский персонал меня знает, поэтому не гонит. Я благодарен им за это.

– Что произошло дальше? – поинтересовался Дилан.

Кристиана этот вопрос поставил в тупик. Он застыл, а лицо стало не проницаемым. Руки и плечи напряглись, а его глаза на мгновение словно вспыхнули зелёным. Он долго молчал, настолько, что Дилан посчитал, что ответа не дождется и встал с крыши. Как только он поднялся, официант схватил его за руку и, крепко сжав кисть, произнёс: