Текст книги "Пока не остыл кофе"

Таксист утверждал, что он бывший артист эстрады. По пути он разыгрывал для Хирай сценки из своих комедийных номеров. К счастью, его истории оказались неожиданно смешными, и всякий раз, когда Хирай их слышала, она хохотала до упаду на заднем сиденье. Она долго и громко смеялась, и слезы текли по ее лицу. Наконец, такси затормозило перед гостиницей «Такакура» – домом семьи Хирай.

Дорога заняла пять часов. Стоимость проезда на такси оказалась выше 150 тысяч йен, но поскольку Хирай платила наличными, таксист – бывший комик – сказал, что выходит красивое круглое число, и, получив оплату, уехал в хорошем настроении.

Когда Хирай вылетела из такси, она вдруг поняла, что все еще обута в тапочки. В волосах у нее были бигуди. На улице было жарко. Когда крупные капли пота начали стекать по лицу Хирай, она пожалела, что под рукой нет носового платка. Быстрым шагом она направилась по гравийной дорожке к дому родителей, расположенному на заднем дворе гостиницы «Такакура».

Через большие крытые ворота Хирай прошла к главному входу. Последний раз она была здесь 13 лет назад, но ничего не изменилось. Хирай показалось, что время замерло. Она попыталась открыть задвижку на двери. Та была не заперта. Дверь распахнулась, Хирай вошла в бетонное помещение. Было зябко. Она пошла по коридору в гостиную. Коридор оказался пустым и темным, в тишине Хирай слышала только звук своих шагов. Это действовало на нее угнетающе. В конце коридора находилась гостиная, из нее можно было выйти на веранду.

За дверью веранды Хирай разглядела маленькую сгорбленную фигуру, это был ее отец Ясуо. Он сидел там и смотрел на пышный зеленый сад.

Куми лежала у выхода на веранду, одетая в белое платье, поверх которого было перекинуто розовое кимоно – наряд главной управляющей гостиницы «Такакура». Ясуо, должно быть, все это время находился рядом с ней, так как его рука сжимала белую ткань, которой обычно закрывают лицо покойника. Ее матери Митико там не было.

Хирай села и посмотрела на лицо Куми. Лицо сестры было таким спокойным, что казалось, она просто спала. Хирай нежно прикоснулась к лицу Куми и мысленно прошептала: «Слава богу». Если бы оно было сильно порезано после аварии, девушку положили бы в гроб, завернутую подобно мумии. Так думала Хирай, глядя на красивое лицо Куми. Когда она узнала, что грузовик ударил Куми в голову, эта мысль постоянно терзала ее. Ясуо продолжал смотреть на сад во дворе.

– Отец… – позвала Хирай тихим голосом.

Это был ее первый разговор с ним с тех пор, как она ушла из дома 13 лет назад.

– …

Но Ясуо продолжал сидеть спиной к ней, и единственным его ответом был вздох. Хирай еще немного посмотрела на лицо Куми, а потом медленно встала и вышла из комнаты.

Она поехала в город Сендай, где началась подготовка к фестивалю Танабата. С бигуди в волосах, в тапочках и легкой кофточке Хирай бродила по городу дотемна. За это время она успела купить похоронный наряд и нашла номер в отеле.

На следующий день на похоронах она увидела, как ее мать Митико мужественно сдерживала эмоции, стоя рядом с отцом, который сломался и рыдал. Вместо того чтобы сесть в одном ряду с членами своей семьи, она осталась с другими скорбящими. Только однажды она посмотрела в глаза Митико, но не обменялась с ней ни единым словом. Похороны прошли гладко. Хирай воскурила фимиам, но с ней никто так и не заговорил.

* * *

Столбик пепла на ее сигарете удлинился и тихо опал.

– Да, и на этом все, – сказала она и затушила сигарету.

Голова Нагаре склонилась. Котаке неподвижно сидела с чашкой в руке. Кей обеспокоенно смотрела на Хирай.

Хирай оглядела всех троих и вздохнула.

– Я плохо справляюсь с такими серьезными вещами, – заключила она.

– Хирай… – начала Кей, но та махнула рукой, чтобы остановить ее.

– Так что хватит мрачных лиц, и перестаньте уже спрашивать, в порядке ли я, – попросила она.

Хирай видела по лицу Кей, что та все еще хочет что-то сказать. Поэтому она продолжала:

– Может быть, я и не выгляжу так, но я очень скорблю… Ну да ладно вам, друзья, мне нужно преодолеть все это, перешагнуть, верно?

Хирай говорила так, как будто пыталась успокоить плачущего ребенка. В этом была вся она – что бы ни случилось, оставаться крутой до конца. Если бы Кей оказалась на месте Хирай, она бы рыдала все дни напролет. Если бы на ее месте была Котаке, она бы соблюдала траур, оплакивала покойную и проявляла сдержанность в поведении. Но Хирай не была ни Кей и ни Котаке.

– Я буду скорбеть так, как я скорблю. Все разные… – сказала Хирай. С этими словами она встала и взяла свою черную сумку.

– Вот такие дела… – сказала Хирай, повернувшись к выходу и проходя мимо Нагаре.

– Тогда зачем ты пришла? – пробормотал он, как будто задавая вопрос самому себе. Уже почти приблизившись к выходу, Хирай замерла. – Зачем приходить сюда вместо того, чтобы возвратиться сразу домой? – спросил он прямо в ее спину. Хирай несколько мгновений стояла в полном молчании.

– Ты меня поймал… – вздохнула Хирай. Она повернулась и пошла обратно к стойке.

Нагаре не смотрел на Хирай. Он продолжал вертеть в руках банку соли.

Хирай вернулась на свое место и села на стул.

– Хирай… – окликнула Кей и подошла к ней с письмом.

– Оно все еще у меня… – сказала она в нерешительности, держа письмо перед Хирай.

– Ты не выбросила его? – спросила Хирай.

Она сразу узнала письмо. Она была уверена, что это письмо, которое Куми оставила в кафе три дня назад. Хирай попросила Кей выбросить его. Она даже не прочитала, что там было написано.

– …

Когда Хирай взяла письмо, ее руки дрожали. Это было последнее письмо, написанное Куми.

– Даже представить не могла, что отдам его тебе при таких обстоятельствах, – сказала Кей, виновато склонив голову.

– Нет, конечно, нет… Спасибо тебе, – ответила Хирай.

Она вытащила вдвое сложенное письмо из незапечатанного конверта.

Содержание было таким, как и предполагала Хирай. Всегда одно и то же. И хотя в письме затрагивались все те же старые, набившие оскомину темы, она, наконец, заплакала.

– Я с ней даже не встретилась, и вдруг случилось это, – рыдала Хирай. – Лишь она одна никогда не бросала меня. Она постоянно приезжала в Токио, чтобы повидаться со мной.

Когда Куми впервые приехала в Токио навестить сестру, Хирай было 24 года, а Куми – 18. Тогда Куми была милой младшей сестренкой, посылавшей ей весточки втайне от родителей. Куми росла послушной. Уже старшеклассницей она помогала вести дела в гостинице в свободное от учебы время. Когда Хирай ушла из дома, ее родители возложили все свои надежды на Куми. Еще до совершеннолетия она стала первым лицом администрации гостиницы «Такакура» как будущая хозяйка. Сестра начала убеждать Хирай вернуться в семью. Несмотря на управление гостиницей, она находила время примерно раз в месяц приезжать в Токио для встреч с Хирай. Поначалу, пока Хирай не надоело, она встречалась с Куми и выслушивала все, что та хотела ей сказать. Но наступил момент, когда Хирай почувствовала, что настойчивость сестры ее раздражает. За последние два года Хирай полностью отдалилась от Куми.

Недавно она вообще спряталась от младшей сестры под барной стойкой. Тогда вместо того, чтобы прочитать письмо, она просто хотела выбросить его.

Хирай отдала письмо Кей, чтобы та положила его в конверт и вернула ей.

– Я знаю правила. Настоящее не меняется, как бы вы ни пытались изменить его. Я все понимаю.

– …

– Верни меня в тот день.

– …

– Я умоляю тебя! – лицо Хирай стало намного серьезнее, чем раньше. Она склонилась в поклоне.

Узкие щелки глаз Нагаре сузились еще больше, когда он посмотрел вниз на Хирай. День, о котором говорила Хирай, когда сказала «тот день», был три дня назад, в последний визит Куми в кафе. Естественно, Нагаре знал об этом. Теперь она просила вернуться и встретиться с сестрой. Кей и Котаке, затаив дыхание, ждали ответа Нагаре. В комнате воцарилось молчание. Только женщина в платье продолжала читать свой роман, как будто ничего не случилось.

Бах!

Звук, с которым Нагаре опустил банку соли на барную стойку, эхом разнесся по всему кафе.

Потом, не сказав ни слова, Нагаре ушел и скрылся в подсобке.

Хирай подняла голову и сделала глубокий вдох.

Из подсобки слабо слышался голос Нагаре, зовущий Казу.

– Но Хирай…

– Да, я знаю.

Хирай оборвала реплику Котаке, не желая слышать то, что она собиралась сказать. Затем подошла к женщине в платье.

– Можно мне здесь сесть, пожалуйста?

– Эй, Хирай! – истошно крикнула Кей.

– Сделайте это для меня!.. Пожалуйста! – Хирай молитвенно сложила руки, игнорируя крик Кей. Она выглядела немного глупо, но была абсолютно серьезна.

– …

Женщина в платье даже не повернулась. Это завело Хирай.

– Эй! Вы меня слышите? Не игнорируйте меня. Вы можете пустить меня на это место? – настаивала она, положив руку на плечо женщины.

– Нет! Хирай, остановись! Ты не должна этого делать. Прошу тебя, не надо! – но та не слушала предостережений Кей. Она схватила женщину в платье и попыталась силой стащить ее с места.

– Хирай, прекрати! – закричала Кей.

В этот момент женщина в платье широко распахнула глаза и уставилась на Хирай. Мгновенно Хирай почувствовала, что ее тело стало тяжелее, во много раз тяжелее. Казалось, будто гравитация земли начала расти в геометрической прогрессии. Свет в кафе задрожал, и жуткий призрачный стон, исходящий непонятно откуда, разнесся по залу. Не в силах стоять на ногах, Хирай упала на колени.

– Что это за… что это?

– Ну, надо было меня слушать! – заявила Кей назидательным тоном и театрально вздохнула.

Хирай знала обо всех правилах от клиентов, большинство из которых, услышав их, отказывались от идеи путешествовать во времени. Но она ничего не знала о проклятии.

– Она демон… колдунья! – закричала Хирай.

– Нет, она просто призрак, – холодно поправила Кей. Замерев от ужаса, Хирай осыпала оскорблениями женщину в платье, но это было бесполезно.

– О боже!.. – воскликнула Казу, выходя из подсобки. Ей достаточно было одного взгляда, чтобы понять, что произошло. Казу бросилась на кухню и вышла со стеклянным графином, наполненным кофе. Она подошла к женщине в платье.

– Не желаете ли еще кофе? – спросила Казу.

– Да, пожалуйста, – ответила женщина, и проклятие было снято.

Удивительно, но Казу была единственным человеком, кто мог снять проклятие. Кей и Нагаре когда-то пытались это сделать, но у них не получилось. Когда проклятие было снято, Хирай вернулась в свое прежнее состояние. Она тяжело дышала и выглядела очень измученной. Хирай повернулась к Казу.

– Казу, любовь моя, пожалуйста, скажи ей что-нибудь… заставь ее сдвинуться! – расплакалась Хирай.

– Ладно, я понимаю, каково тебе сейчас.

– Ты же можешь что-то сделать?

Казу посмотрела вниз на графин, который держала в руках, и на мгновение задумалась.

– Я не уверена, что это сработает… – ответила Казу.

Хирай в отчаянии хваталась за соломинку.

– Неважно! Пожалуйста, сделай это для меня! – просила она, молитвенно сложив руки.

– Ладно, давай попробуем.

Казу подошла к женщине в платье. Кей помогла Хирай поднялась с пола, и они обе стали с интересом наблюдать за Казу.

– Не желаете ли еще кофе? – снова спросила Казу, несмотря на то, что чашка все еще была наполнена до краев.

– ?

Хирай и Котаке склонили головы набок, не понимая, что делала Казу.

Неожиданно женщина в платье откликнулась на предложение.

– Да, пожалуйста, – ответила она и залпом выпила полную чашку, которую ей принесли несколько секунд назад. Затем Казу наполнила ее снова. Женщина в платье продолжила читать роман, как будто все происходившее было в порядке вещей.

– Не желаете ли еще кофе? – тут же снова спросила Казу.

Женщина в платье пока не притронулась к кофе, и чашка оставалась полной до краев.

Несмотря на это она снова согласилась с предложением Казу.

– Да, пожалуйста, – ответила женщина в платье и залпом выпила вторую чашку кофе подряд.

– Ну кто бы мог подумать… – сказала Котаке, поняв, что делает Казу. Она усердно пыталась помочь Хирай занять то самое место, продолжая буквально накачивать женщину в платье кофе.

Казу неотступно следовала своему плану. Наполнив чашку, она сразу же предлагала женщине: «Не желаете еще немного кофе?» Женщина в платье каждый раз отвечала: «Да, пожалуйста» – и одним глотком выпивала то, что Казу налила ей секунду назад.

Через некоторое время женщина в платье, кажется, почувствовала дискомфорт. Теперь вместо того, чтобы опустошать чашку залпом, она делала короткую паузу между глотками. К этому моменту Казу сумела заставить ее выпить уже семь чашек кофе.

– Похоже, ей нехорошо. Почему она не может просто отказаться? – Котаке сочувствовала женщине в платье.

– Она не может отказаться, – прошептала Кей на ухо Котаке.

– Почему нет?

– Потому что, очевидно, так гласит правило.

– Боже мой… – с удивлением сказала Котаке, понимая, что не только люди, путешествующие в прошлое, должны были следовать этим нелепым правилам. Она смотрела вперед, желая увидеть, что случится дальше. Казу налила восьмую чашку кофе, наполнив ее вровень с краями. Женщина в платье поморщилась. Но Казу была неумолима.

– Не желаете ли еще кофе?

Когда Казу предложила девятую чашку кофе, женщина в платье внезапно встала со своего места.

– Она встала! – восторженно воскликнула Котаке.

– В туалет… – пробормотала женщина в платье прямо в лицо Казу и направилась прочь из зала.

Для этого потребовалось определенное принуждение, но то самое место теперь было свободно.

– Спасибо, – сказала Хирай и бросилась к месту, где сидела женщина в платье. Нервное напряжение Хирай, похоже, передалось всем в кафе. Она сделала глубокий вдох, медленно выдохнула, опустилась на стул и осторожно закрыла глаза.

* * *

С раннего детства Куми везде следовала за Хирай и как могла выражала ей свою любовь и восхищение.

Отец и мать девочек – Ясуо и Митико – владели старинной гостиницей «Такакура», которая была заполнена постояльцами независимо от сезона. Митико вскоре после рождения Куми вернулась к работе. Обязанность присматривать за Куми легла на шестилетнюю Хирай. Когда малышка пошла в начальную школу, сестра сопровождала ее. Куми училась в сельской школе, правила в ней были не таким строгими, как в других, и если девочка начинала плакать, старшая сестра могла забрать ее прямо из класса, чтобы успокоить. Словом, Хирай была образцовой старшей сестрой, надежной и ответственной.

Родители возлагали на Хирай большие надежды. Они были уверены, что передадут ей управление гостиницей. Но они не учли, что независимость и самостоятельность, которые позволяли девочке справляться с уходом за младшей сестрой, не предполагали следования чужому сценарию жизни. Роль, которую отвели Хирай родители, пришлась ей не по вкусу, она не собиралась наследовать семейный бизнес.

Хирай не испытывала ненависти ни к своим родителям, ни к их гостинице. Она просто хотела свободы. Поэтому в 18 лет девочка уехала из дома. Родители были шокированы и разочарованы поступком старшей дочери и прервали с ней всякую связь. Вся семья, включая Куми, тяжело переживала этот разлад.

Но, кажется, отъезд Хирай не был для Куми неожиданным. Младшая сестра не плакала, увидев письмо, которое оставила для нее старшая, она просто пробурчала: «Она такая эгоистичная».

Хирай вдруг заметила, что Казу стоит рядом с ней и держит в руках серебряный поднос с белой чашкой и серебряным кофейником. Ее лицо было спокойным и торжественным.

– Ты знаешь правила?

– Знаю…

Первое правило гласило: возвращаясь в прошлое, можно встретиться только с теми людьми, которые посещали это кафе. Последний раз, когда Хирай видела Куми, та была здесь. Пусть Хирай спряталась от сестры, Куми все же была в кафе.

Второе: находясь в прошлом, нельзя изменить настоящее. Это значило, что даже если Хирай вернется в прошлое и скажет Куми не садиться за руль, младшая сестра все равно погибнет в аварии. Такое правило сейчас казалось Хирай особенно жестоким. Но она знала, что его не изменить, и гнала от себя эти мысли.

Третье: чтобы вернуться в прошлое, нужно сидеть на определенном месте. Это был именно тот стул, на котором сейчас сидела Хирай.

Четвертое: никто не может сойти с того самого места.

Пятое: в прошлом можно находиться с момента, когда кофе наливают в чашку, до того момента, когда он остынет. Времени давалось очень мало. Но Хирай была готова на многое, чтобы хоть на несколько минут в последний раз увидеть сестру.

Хирай кивнула и попыталась сосредоточиться.

Казу продолжала говорить:

– Те, кто возвращается в прошлое, чтобы встретиться с умершими, чаще других забывают о времени, они никак не могут попрощаться с дорогими людьми, которых больше нет…

– …

– Вот почему я хочу, чтобы у тебя было это… – Казу опустила в кофе небольшую палочку, похожую на соломинку для размешивания коктейлей.

– Что это?

– Это то, что подскажет тебе, что кофе почти остыл, ты услышишь звук.

– …

– Итак, если прозвучит сигнал тревоги…

– Хорошо… Я поняла.

– …

– Я все поняла, хорошо? – Хирай прервала объяснение Казу.

Ее, конечно, беспокоило, что правило вернуться из прошлого до того, как кофе остынет, было очень расплывчатым. Ей могло показаться, что кофе уже остыл, когда у нее еще оставалось много времени. Или она могла бы подумать, что кофе еще теплый, задержаться в прошлом и никогда не вернуться назад. Устройство, которое Казу опустила в ее кофе, значительно все упрощало.

Хирай хотела попросить прощения. Куми так старалась вернуть сестру домой, а Хирай отмахивалась от нее и воспринимала ее визиты только как неудобство для себя.

Кроме того, Хирай не давала покоя ситуация с гостиницей «Такакура».

Когда Хирай покинула дом и порвала с семьей, Куми пришлось взять на себя ответственность за управление гостиницей. Она не могла обмануть ожидания родителей, как это сделала ее сестра.

Но что, если это разрушило мечту Куми?

Если Куми не хотела заниматься семейным бизнесом и мечтала совсем о другой жизни, поступок Хирай нарушил все ее планы. И тогда становятся понятными настойчивые попытки Куми вернуть сестру, чтобы передать ей управление гостиницей, – Куми, как и Хирай, хотела освободиться от необходимости продолжать дело родителей!

Выходило, что Хирай получила свободу ценой свободы младшей сестры.

Хирай хотела извиниться за это. Если она не может изменить настоящее, пусть у нее будет возможность просто сказать: «Прости, пожалуйста, свою эгоистичную старшую сестру».

Хирай подняла глаза на Казу и кивнула.

Казу поставила перед ней чашку, взяла серебряный кофейник с подноса и посмотрела на Хирай из-под опущенных ресниц. Это была церемония, и она не менялась, независимо от того, кто сидел на том самом месте.

– Просто запомни… – Казу сделала паузу, а затем прошептала: – …ты должна выпить кофе, пока он не остыл.

Темная жидкость начала заполнять чашку. Хирай наблюдала, как напиток поднимается к краям чашки. Чем дольше наливался кофе, тем нетерпеливее становилась Хирай. Она хотела поскорее вернуться назад и встретиться со своей младшей сестрой. Она хотела извиниться перед ней. Но кофе начнет остывать, как только чашка наполнится, – у нее было мало драгоценного времени.

Из чашки стал подниматься пар. Глядя на мерцающий пар, Хирай начала испытывать головокружение. Ее тело слилось с паром, и она почувствовала, что начинает подниматься. Хотя такое было с ней впервые, она не посчитала все это пугающим. Чувствуя, что это успокаивает ее нетерпение, она просто закрыла глаза.

* * *

Впервые Хирай зашла в это кафе семь лет назад. Ей тогда было 24 года, она уже была владелицей бара неподалеку. Девушка заглянула сюда просто из любопытства, во время вечерней прогулки в конце осени. Единственными посетителями оказались женщина в белом и она. На улице было прохладно, люди уже кутались в шарфы, но женщина сидела в платье с короткими рукавами. Размышляя о том, что незнакомке должно быть очень холодно, даже здесь, в кафе, Хирай села за барную стойку.

Она осмотрела помещение, но не обнаружила ни одного сотрудника, никто не поприветствовал ее, когда она вошла. Все это казалось немного странным. Хирай решила, что кафе не слишком популярно, но осталась. Место, где нарушались всякие стандарты обслуживания, в каком-то смысле привлекало ее. Еще одной странностью было поведение посетительницы в белом платье: она даже не заметила Хирай и просто продолжала молча читать свою книгу. Создавалось впечатление, что Хирай случайно попала в кафе, когда оно было закрыто. Через несколько минут на двери зазвенел колокольчик, и в зал вошла совсем молодая девушка, по виду старшеклассница. Она неспешно произнесла: «Привет, добро пожаловать», – и скрылась в подсобке. Хирай понравилось это. Она нашла кафе, в котором работали свободные люди, они не заискивали перед клиентами, и было даже не понятно, когда они обслужат новую клиентку. Хирай неторопливо закурила сигарету и стала ждать.

Через некоторое время из подсобки появилась женщина. Хирай уже курила вторую сигарету. На женщине был бежевый трикотажный кардиган, белая длинная юбка и винно-красный фартук сомелье.

Молодая девушка наверняка сказал коллеге, что у них клиент, но женщина вошла в зал непринужденно и расслабленно. Она налила немного воды в стакан и поставила его перед Хирай. «Привет, добро пожаловать», – улыбнулась она, как будто ничего не случилось. Возможно, клиент, который ждет особого отношения, подумал бы, что она должна извиниться за такое обслуживание. Но Хирай не хотела и не ожидала, что перед ней будут лебезить. Женщина не признала своей оплошности, но зато тепло улыбнулась. Хирай сразу же влюбилась в нее. «Никого нельзя впускать в личное пространство» – таков был девиз Хирай.

С тех пор Хирай стала заглядывать в кафе «Фуникули Фуникула» каждый день. Зимой она узнала, что это то самое кафе, которое возвращает в прошлое. Когда Хирай спросила, указывая на женщину в платье: «Ей должно быть холодно, тебе не кажется?» – Кей рассказала ей о женщине-призраке и путешествиях в прошлое.

Хирай изобразила изумление, но про себя подумала, что все звучит очень неправдоподобно. Однако и заподозрить Кей в такой бессмысленной лжи она не могла, поэтому решила просто не задумываться об услышанном. Шестью месяцами позже, после выхода статьи о кафе из городской легенды, это место стало по-настоящему популярным.

Но даже после того как Хирай узнала о возвращении в прошлое, она не собиралась пользоваться этой возможностью. Хирай жила ярко, быстро и никогда даже не оглядывалась назад. «В любом случае эти путешествия назад бессмысленны – думала она, – ведь, согласно правилам, они все равно не изменят настоящего».

Так было, пока Куми не погибла в автокатастрофе.

* * *

Когда Хирай ощутила, что растворилась в мерцающем паре, она вдруг услышала, как ее зовут по имени.

– Хирай?

Услышав знакомый голос, Хирай открыла глаза и огляделась. Первой, кого она увидела, была Кей в винно-красном фартуке. Она удивленно смотрела на Хирай. За столиком у входа рассматривал свой журнал Фусаги. Именно так все и было здесь в тот последний день, когда Куми была еще жива.

Хирай почувствовала, как быстро забилось ее сердце. Она не хотела встречаться с сестрой в таком состоянии, поэтому положила руку на грудь и начала медленно дышать, чтобы успокоиться.

– Привет… – поздоровалась она с Кей, стоявшей за барной стойкой.

Кей была застигнута врасплох тем, что у нее появился посетитель на том самом месте. Она заговорила с Хирай так, будто ни о чем не догадывалась.

– Что… Ты пришла из будущего?

– Да…

– Правда? Но зачем это тебе?

Кей в прошлом понятия не имела о том, что случилось. Она спросила об этом без всякого умысла.

– О, я просто пришла повидаться с сестрой, – Хирай не могла ей соврать. Она сжала рукой письмо, которое держала на коленях.

– С той, что всегда приезжает, чтобы убедить тебя вернуться домой?

– Именно с ней.

– Вот это перемены! Разве ты обычно не пытаешься сбежать от нее?

– Не сегодня… Сегодня я решила увидеться с ней.

Хирай сделала все возможное, чтобы ответ звучал весело. Она хотела засмеяться, но у нее не получилось. Хирай понимала, что если Кей присмотрится к ней, то поймет, что эта нарочитая беззаботность и веселость всего лишь маска. Уже сейчас Кей, кажется, что-то заподозрила.

– Что-то случилось? – спросила она шепотом.

Минуту Хирай молчала. Затем сказала беззаботным, как ей казалось, тоном:

– О нет, ничего… Ничего.

Вода течет с гор в долины. Гравитация. У эмоций тоже есть гравитация. В присутствии того, с кем у вас есть связь и кому вы доверяете, очень сложно солгать и остаться незамеченным. Что-то вытягивает правду наружу помимо вашей воли. Особенно когда вы пытаетесь скрыть грусть или уязвимость. Гораздо проще утаить их от незнакомца или кого-то, кому вы не доверяете. Хирай видела в Кей человека, которому она могла довериться и с которым могла поделиться чем угодно. Эмоциональная гравитация казалась непреодолимой. Кей была способна принять все что угодно, простить все, что Хирай выпустит наружу. Так она воспринимала Кей. Даже одно доброе слово, сказанное Кей, имело безграничную разрушительную силу для маски, надетой Хирай.

В тот момент Кей было достаточно сказать только слово. Еще одна доброжелательная фраза, и правда просто-напросто выплеснулась бы наружу. Кей смотрела на Хирай с беспокойством. А Хирай отчаянно боялась встретиться взглядом с Кей.

Кей вышла из-за барной стойки, похоже, обеспокоенная упорным нежеланием Хирай посмотреть на нее.

Дзинь-дзинь

Внезапно зазвонил дверной колокольчик.

– Привет, добро пожаловать! – автоматически сказала Кей в сторону входной двери. Перед тем как оказаться в зале со столиками, посетитель должен был пересечь небольшую площадку с глиняным полом. Поэтому после того как звонил дверной колокольчик, приходилось подождать несколько секунд, чтобы увидеть того, кто пришел.

Но Хирай знала, что это Куми. Все часы в кафе показывали разное время. Но Хирай знала: правильные те, что посередине, на них было три часа. Именно в это время Куми пришла в кафе в день своей гибели.

Тогда Хирай пришлось спрятаться под барной стойкой. В кафе, расположенном в подвале, был только один вход и выход – через лестницу. Хирай всегда появлялась в кафе после обеда. Она заказывала кофе, болтала с Кей, а затем отправлялась на работу. В тот день Хирай уже прощалась с Кей, намереваясь открыть свой бар пораньше. Она вспомнила, как посмотрела на средние настенные часы, они показывали три. «Немного рановато», – подумала она, но решила, что приготовит закуски за время, оставшееся до открытия бара. Хирай заплатила за кофе и как раз собиралась уходить, но тут услышала на лестнице голос своей сестры Куми, разговаривающей с кем-то по телефону. Хирай не оставалось ничего, кроме как нырнуть под барную стойку и затаиться там.

Дзинь-дзинь – зазвонил дверной колокольчик. Хирай успела мельком увидеть Куми, входящую в кафе, без промедления нырнула под барную стойку и затаилась там.

* * *

Сейчас Хирай сидела на том самом месте и ждала, когда Куми войдет в кафе. Она не могла вспомнить, в какой одежде была Куми в тот день, она плохо разглядела ее лицо. Хирай вдруг осознала, как давно не видела сестру и сколько усилий прилагала, чтобы не видеть ее как можно дольше. Сейчас она раскаивалась. Стыд и раскаяние переполняли ее, стоило вспомнить о недостойных уловках, к которым она прибегала, чтобы не встречаться с Куми.

Сейчас Хирай душили слезы, но она сдерживалась. Она не могла позволить себе разрыдаться. Она ни разу не плакала перед Куми, и та обязательно догадалась бы, что все по-настоящему плохо, если бы увидела старшую сестру плачущей. Даже помня о том, что настоящее не изменится, Хирай очень хотела бы сказать Куми: «Ты попадешь в аварию, поэтому отправляйся домой на поезде!» или «Тебе нельзя ехать домой сегодня!». Но это было бы худшее, что она могла ей сделать. Хирай не хотела причинять Куми страдания и ни в коем случае не должна была говорить ей о неминуемой гибели. Хирай сделала глубокий вдох, чтобы совладать со своими эмоциями.

– Сестра?

От звука этого голоса сердце Хирай на секунду замерло. Это был голос Куми. Голос, который она больше никогда не услышит. Хирай медленно открыла глаза и оглянулась, чтобы увидеть сестру у входа.

– Привет… – Хирай подняла руку и помахала ей, улыбаясь так широко, как только могла. Тяжелый взгляд просветлел. В левой руке, лежащей на коленях, она продолжала крепко сжимать письмо. Куми вопросительно смотрела на Хирай.

– …

Хирай могла понять ее замешательство. До этой встречи каждый раз при виде младшей сестры она демонстрировала недовольство. Хирай держалась холодно и ясно давала понять, что с нетерпением ждет, когда Куми оставит ее в покое. Но сейчас все было по-другому. Она смотрела на Куми и искренне улыбалась ей, она была счастлива видеть свою сестренку, и это читалось в ее глазах.

– Ого… Как странно… Что с тобой сегодня?

– Что ты имеешь в виду?

– Я имею в виду… За все эти годы мне ни разу не удалось найти тебя так просто и застать в таком расположении духа.

– Ты думаешь?

– Я знаю!

– О, Куми, прости меня… – сказала Хирай, пожимая плечами.

Куми медленно подошла к Хирай, кажется, наконец поверив в то, что сестра действительно рада ей.

– Эм… Простите, могу я сделать заказ? Я хочу кофе, тост, а затем рис карри и взбитое парфе, – Куми позвала Кей, стоявшую за барной стойкой.

– Хорошо… Я займусь этим, – сказала Кей, бросив короткий взгляд на Хирай.

Увидев прежнюю Хирай, она почувствовала облегчение и исчезла на кухне.

– Можно я сяду здесь? – спросила Куми в нерешительности, отодвигая стул.

– Конечно… – ответила Хирай с улыбкой.

Куми тоже улыбнулась и села напротив сестры.

– …

Несколько мгновений обе молча смотрели друг на друга. Куми потупилась. Она все время нервничала и не могла расслабиться. Хирай просто продолжала смотреть на сестру, испытывая счастье от созерцания. Куми выдержала немигающий взгляд Хирай.

– Сегодня определенно очень странный день, – пробормотала она.

– Почему?

– Такое ощущение, что мы не делали это целую вечность… просто сидим здесь и смотрим друг на друга…

– Мы так не делали?

– Да ладно тебе… В последний раз, когда я приехала, я стояла под твоей входной дверью, а ты не позволила мне войти… А перед этим ты сбежала от меня, а я гналась за тобой… До этого ты перешла улицу, чтобы избежать встречи со мной, а еще раньше…

– Это ужасно, – согласилась Хирай.

Она знала, что Куми может продолжать… Однажды она притворялась, что ее нет дома, хотя в ее квартире горел свет. Она изображала, что сильно пьяна, и спросила: «Кто ты?» – притворяясь, что не узнала ее. Она никогда не читала писем от Куми, просто выбрасывала их. Даже последнее письмо. Она была ужасной старшей сестрой.