Текст книги "Крестовый поход детей"

Те же двое гвардейцев потащили к костру полуголую девушку. Она билась, силясь вырваться из их грубой хватки.

Рот девушки был зашит проволокой. Ее глаза вышли из орбит – то ли от ярости, то ли от страха.

– Лючия Мори, последняя из проклятого рода, пройди очищение огнем!

Слова человека в красном возбудили толпу, которая волной хлынула вперед, грозя столкнуть в огонь и гвардейцев.

– Лючия Мори, сегодня твой нечестивый род умрет вместе с тобой!

– Этот человек – новый кардинал Рима, – произнес голос в сознании короля. – На протяжении многих месяцев он держал эту ни в чем не повинную женщину в плену, насилуя и пытая ее. Теперь она надоела ему, и он избавляется от нее, как от мешка мусора. Следи внимательно за тем, что сейчас произойдет. Смотри и запоминай.

Король мамбо хотел отвернуться или хотя бы закрыть глаза. Но не был способен сделать ни то, ни другое. Ему пришлось, не отрываясь, наблюдать чудовищную сцену. Сперва гвардейцы двумя палочными ударами перебили колени девушки, а потом бросили ее в пламя.

Безумный стон перешел в крик боли, а потом настоящий вой, когда пламя, расплавив проволоку, освободило рот девушки. Казалось, ее агония не прекратится никогда. Толпа старалась не упустить ни малейшей детали этой бесчеловечной муки. В конце концов языки пламени захватили молодое тело, превратив его в черную бесформенную кучу.

Король заметил разочарование, охватившее толпу, когда это гнусное зрелище закончилось. Это разочарование было, пожалуй, самым страшным из произошедшего.

«Идем, – прозвучал голос Монаха, – ты видел достаточно».

Вернуться в сознание было как прыгнуть с разбега в ледяную воду.

В этом видении – если это на самом деле было видение – королю впервые в жизни не было холодно. Погружение обратно в реальность было болезненным.

Он оглядел людей за столом, как будто не узнавая их.

– Папа?.. – произнес Маркос. При взгляде на него король понял.

– Вы все это видели?

Крисмани и Вагант кивнули. Даниэла еще была слишком потрясена. Раввин Самуэль сидел с закрытыми глазами, опустив голову. Он бормотал что-то на непонятном языке. Быть может, молитву.

Король взглянул в глаза священнику. Несмотря на то что именно эти глаза погрузили его в чудовищное видение, он почему-то не был зол. Девушка-призрак парила за спиной священника, но король даже не обратил на нее внимания после того, что ему только что пришлось увидеть.

– То, что я видел… это правда?

– Боюсь, что да, – ответил Дэниэлс.

– Ты же из Рима. Этот монах в красном был твоим начальником?

– Ты имеешь в виду кардинала? Нет. Я понятия не имею, кто это такой. Много месяцев назад, когда я покидал Рим, кардиналом был Фердинандо Альбани. А семья Мори была самой могущественной в Новом Ватикане.

– А так и не скажешь.

– Да, теперь уже нет.

– Я, конечно, слыхал о всяких… типа Борджиа… в общем, о таких людях, о далеком прошлом… Но я представить себе не мог ничего подобного. Ничего похожего на то, что я только что видел.

– У меня уже было это видение, когда я впервые повстречал Монаха. Оно потрясает. Но это ничто по сравнению с тем, что произойдет, если не остановить этих монстров…

При слове «монстр» король первым делом представил себе одно из крылатых созданий.

Потом ему вспомнился ужасный треск костей в огне и зашитый проволокой рот, взорвавшийся в нечеловеческом вопле.

– Тот сумасшедший в красном использовал то же название, что и ты. «Крестовый поход».

Джон кивнул.

– Слова не всегда соответствуют вещам, которые называют ими, – сказал он, как будто читая мысли короля. – То, что называет крестовым походом этот безумец, на самом деле является обычной резней. Мы же идем в крестовый поход ради справедливой цели, во имя веры и во имя человечества. Мы хотим спасти жизни, а не уничтожить их.

Король потер подбородок.

– Я знаю, о чем ты думаешь, – сказал Дэниэлс. – Ты спрашиваешь себя, что получишь, если присоединишься.

– По-моему, это нормально.

Джон Дэниэлс улыбнулся.

Пальцем показал на карту.

Пешки, все это время непостижимой силой удерживавшиеся в воздухе, упали обратно на карту. Но не в беспорядке. Они встали обратно на свои места.

Однако не все.

Зеленые пешки, стоявшие на станциях Москова и Ланца, скатились со стола. Обе станции окрасились в желтый, как будто в этих двух точках карта в мгновение ока состарилась.

– Вы потеряли контроль над этими станциями два месяца назад.

Король побледнел.

– Ваши оборонительные меры ни к чему не привели. Они прошли через блокпосты, как горячий нож сквозь масло. Сыны Гнева были здесь. И ваши дети тоже у них в заложниках, – безжалостно продолжал Дэниэлс. – Их условия предельно ясны и не подлежали обсуждению. Вы должны предоставить им проход через свою территорию, снабжать пищей и боеприпасами, а потом отправиться с ними на отдаленные от центра станции линии и стать там их вассалами.

– Откуда ты знаешь?

– Просто знаю, и все. Как и то, что тебе эти условия не по душе. И что вы пытаетесь заключить союз с Альберти, чтобы получить их поддержку. Поначалу вы думали, что сможете противостоять Сынам Гнева, но подозреваю, что, учитывая неготовность ваших потенциальных союзников, вы предпочли прибегнуть к альтернативному плану.

– Подозреваешь? Значит, ты знаешь не все, – с вызовом заметил король.

– Я могу узнать это, проникнув в твое сознание. Но предпочел бы не делать этого. Извини за откровенность, но это не самое приятное для посещений место.

– Ах так? Ну, знаешь ли, я тоже не то чтобы ждал гостей, – парировал король с саркастической усмешкой.

– Ну так? – вмешался Вагант. – Каков ваш альтернативный план?

Король покачал головой.

– Мы спросили Альберти, смогут ли они принять нас на своей территории.

– И что они ответили?

– Они согласились, – со вздохом ответил король, – но на определенных условиях.

– Можно я попробую угадать? – сказал Вагант. – Условия предполагают, что вы предоставите Альберти право свободного перемещения по вашей территории…

Король кивнул.

– Кроме того, вы должны будете снабжать их оружием и боеприпасами.

– Да.

– И, разумеется, должны быть и дополнительные условия…

– Да. Довольно тяжелые.

– А что насчет ваших детей? Тех, что в плену? Когда ты сказал, что наши дети наверняка уже съедены, ты подумал о ваших?

При этих словах Ваганта король в ярости вскочил на ноги.

– А что мы можем сделать? А? Скажи мне, умник, что мы можем сделать? Думаешь, осталась хоть какая-то возможность, которую мы не испробовали? А?

Дэниэлс поднял вверх руку.

– У нас для тебя есть предложение получше. Но для начала скажи: ты никогда не думал, почему Сыны Гнева хотят покинуть свою территорию?

– Ну конечно.

– И до чего додумался?

– Они бегут от чего-то.

– Но ты не знаешь, от чего?

– Нет. А ты?

– Я тоже нет. Но я начинаю подозревать кое-что.

Король с любопытством смотрел на него.

– И что же ты подозреваешь?

– Они знают, что их территория находится под угрозой. Я могу предположить, что их враги – Создания ночи.

– Монстры, ты хочешь сказать? Нет, это невозможно. Сыны Гнева не боятся их. Они разделили территорию: Сыны Гнева контролируют день, а Монстры ночь. Улей занимает всего одну станцию. Если это кому и мешает, то Альберти, а не Сынам Гнева.

– Все действительно так просто утроено?

– Да. Ну конечно, несколько раз равновесие пытались нарушить. Пару раз Монстры, один раз люди. Но все три раза ничего не вышло. С тех пор ситуация стабилизировалась, и в последнее время не происходило ничего, что могло бы изменить ее.

Вдруг в их сознании зазвучал голос Алессии.

«Я знаю, что они собираются сделать».

Джон обернулся.

Глаза девушки-призрака были как два ледяных зеркала: страхи священника отразились в них и заточили до остроты лезвия – лезвия правды. Это лезвие вонзилось в сознание всех присутствующих и парализовало их.

Теперь все они знали.

– Сыны Гнева используют бомбу против Улья, – пораженно прошептал король.

– И тем самым сделают непригодным для жизни весь центр города, в том числе свой собственный штаб, – закончил его мысль Вагант.

Отец Дэниэлс закрыл глаза. Страдание исказило его лицо.

– Поэтому им нужно мигрировать дальше от центра. Поэтому они хотят заполучить станцию Бонола. И плевать на сотни невинных, которые погибнут на станциях, которые взорвутся, и до которых дойдет радиоактивное излучение. Они ни с кем не хотят делить власть. Ради того, чтобы разрушить Улей, они готовы превратить центр города в радиоактивную пустыню.

Алессия кивнула. Из ее лазурных глаз скатилась призрачная слеза.

– Мы должны что-то предпринять, – тихо произнес король.

– Присоединяйтесь к нам, – ответил Джон.

– Но у вас нет шансов. Вы погибнете ни за что.

– Не факт. Позови сюда начальников Альберти. Или попроси у них пропуск, чтобы мы могли пройти к ним. Они умеют передвигаться по поверхности. Мы должны поговорить с ними. А времени у нас совсем мало.

– Сколько солдат могут вывести на бой Чинос? – спросил Вагант. Король посмотрел на Маркоса и знаком дал ему понять, что он может сказать правду.

– Двести, – ответил юноша, – но у нас плохо с боеприпасами.

– Оружие и боеприпасы не проблема, – сказал Вагант.

Лицо Маркоса осветила счастливая детская улыбка.

– И бронежилеты у вас есть? – спросил он. – Я всегда мечтал о такой штуке.

– Конечно, есть, – ответил ему Крисмани. – Не сказать, что много, но есть. Мы нашли около двух десятков в офисе одного частного охранного предприятия.

– Можно мне один?

– Их носят только штурмовые группы.

Юноша не мог скрыть своего разочарования.

– Но я думаю, что для сына короля мы сможем сделать исключение, – поторопился сказать Вагант. Крисмани не возразил.

В глазах короля мелькнула какая-то нерешительность.

– Ты хочешь что-то сказать? – спросил его Дэниэлс.

– Я… если ты заберешь бомбу, что получим мы?

– По-моему, это очевидно. Вы останетесь в живых и останетесь на своей территории.

– А кому достанется территория Сынов Гнева?

– Это уже ваше с Альберти дело.

– Нам достаточно контролировать красную ветку к северу от Буонарроти, – сказал Вагант.

Крисмани кивком подтвердил его слова.

– А кому достанется бомба?

Дэниэлс решительно поднял руку.

– Бомба моя. Я вез ее в Рим, когда у меня ее украли.

– В Рим? Это очень далеко.

– Сюда я тоже пришел издалека. И я отвезу ее в Рим.

– Ты используешь ее против того чокнутого в красном и его людей?

– Я постараюсь не делать этого. Но если это будет необходимо, то да, я использую ее. Чтобы положить конец его омерзительному режиму.

Король долго раздумывал, покусывая губу. Потом встал и протянул руку Джону.

– Можно попробовать. Это безумие, конечно, но можно попробовать. Нужно разработать хороший план. Мой сын – стратег. Но только предупреждаю вас, что он ублюдок. В обоих смыслах, в том числе технически. Моя законная жена дарила мне только дочек. Но он остается ублюдком. Рожденным от одной служанки, которая доставляла мне удовольствие, когда мне было скучно. Не надейтесь использовать его как заложника. И если он захочет пойти на первую линию атаки, я не против. Дайте бронежилет, если ему так хочется. А каска не нужна, голова у него и так твердая.

Джон Дэниэлс пожал протянутую ему руку. Рука короля была мягкой и потной. Совсем не такой, как два часа назад.

Остальные встали. Джон Дэниэлс сделал это последним. Всякий раз присутствие Алессии вытягивало из него все силы. Ему нужно было оправиться, хоть он и не хотел показывать слабость.

– Мы разобьем лагерь на станции Пагано. Потом вернемся сюда, чтобы поговорить с вами и с Альберти, когда они явятся, – сказал Вагант. – Скажите им, чтобы решали побыстрее. Срок ультиматума истекает скоро.

Ни король, ни Маркос не ответили. Вагант и остальные попрощались легким кивком и вышли из комнаты.

– Ты доверяешь этому типу? – шепотом спросил Ваганта Серджио, когда они выходили из дворца.

– Ни на грош. А ты, Джон?

– Нет. Но у нас нет выбора.

– Ты выглядишь уставшим.

Джон улыбнулся Ваганту. Этот юноша ему нравился. Скромный, быстрый в решениях и в действиях, он был прирожденным командиром.

– Я немного отдохну перед тем, как отправиться.

– Отправиться? Куда?

– Я думал, это очевидно. В одиночку мы далеко не уйдем. Нам нужно… расширить ряды.

Даниэла посмотрела на него обеспокоенным взглядом.

– Ты же не хочешь сказать… ты же не пойдешь…

– Не волнуйся. Они не причинят мне вреда.

– Я пойду с тобой, – предложил Вагант.

– Нет, лучше не надо. Ты здесь нужнее. Судя по тому, что мы успели увидеть, Альберти понадобится курс ускоренной боевой подготовки. А слить три армии за такой короткий срок будет непросто. Вы с Серджио и Даниэлой уже сделали одно чудо, объединив армии двух городов. Теперь я прошу вас еще об одном чуде.

Они долго смотрели друг другу в глаза. Потом Вагант кивнул.

– Ты прав. Значит, наши дороги расходятся. Тебе на восток.

– Похоже на то. Но, так или иначе, это дело решится быстро.

– Береги себя, Джон.

– Не премину. А вы держите нос по ветру. И порох сухим, как говаривал Оливер Кромвель.

– Кто?

– Забей.

Он улыбнулся на прощание и повернул назад, искать дорогу, ведущую к Улью.

Идя по переходам и открытым пространствам подземной станции, Джон встретил больше детей, чем за все время после Страдания. Здесь их были десятки, от пяти до десяти лет, с лицами всевозможных оттенков. Странный детский язык, на котором они говорили, показался Джону смешением нескольких наречий. Неустанная беготня и веселый гвалт напомнили малышей на какой-нибудь итальянской площади много-много лет назад. По-видимому, у Чинос была очень высокая рождаемость. Впрочем, презервативы, как и другие средства контрацепции (кроме известных человечеству еще с каменного века), стали воспоминанием, почти легендой. Как и сигареты, презервативы использовались не по своему прямому назначению, а в качестве валюты, в том числе и в Новом Ватикане.

«Вот были бы довольны ханжи-священники, которые так яростно боролись против контрацептивов, называя их орудием Дьявола», – с горькой улыбкой подумал Джон. А потом заметил – точнее, увидел, впервые увидел, – что эти дети выглядели здоровыми. Он с содроганием вспомнил комнату на станции Аврелия, где были заперты дети-уродцы, жертвы радиации, которые в этом поселении использовались в качестве убойного скота. Туннели, в которых жили Чинос, были достаточно глубокими, чтобы обеспечить надежную защиту от царившей на поверхности невидимой смерти. Но и здесь наверняка случались аномальные роды, появлялись на свет сыновья и дочери, которых ни одна мать не захочет прижать к груди. Джон ничего не хотел знать об этом. Он не хотел думать о том, как поступали люди, желавшие избавиться от других людей. Жизнь в этом мире и без того стала слишком ужасной, и не было нужды задавать себе явно лишние вопросы.

Жизненная сила этого поселения была настоящей усладой для всех органов чувств. Запахи, звуки, непрестанное движение.

Он увидел людей, играющих в маджонг. Стук падающих со стола на пол тяжелых костей звучал непрерывно и радостно, как биение сердца. Бойкая торговля на рыночных прилавках, влюбленный шепот молодой парочки за колонной и даже всхлипывания, доносившиеся из-за опущенных занавесок, звучали как музыка – в мире, забывшем, что такое настоящая музыка.

Проходя мимо прилавков и жилых помещений, Джон в очередной раз удивился тому, как сильно успел измениться образ жизни человека за каких-нибудь два десятилетия. В том, ушедшем мире эти люди стояли бы здесь же, хорошо одетые и сытые, в ожидании, и слушали бы объявления из громкоговорителей в вырывающихся из туннелей порывах ветра, предвещающих появление поезда. Кто-то читал бы книгу, другие слушали бы музыку, заткнув уши наушниками, или стояли бы, уткнувшись в свои мобильные телефоны. Теперь ничего из этого не осталось. Жизнь стала гораздо сложнее. Но в то же время и гораздо проще. Человек потерял возможность игнорировать своего ближнего.

Ассортимент большинства прилавков, окруженных веселым хаосом покупателей и любопытствующих, был весьма небогат. Однако среди них Джон не без удивления обнаружил ювелирную лавку. На лоскуте синего бархата были разложены кольца и ожерелья, а также ряд старинных монет. Джон узнал римский денарий Марка Аврелия, лежавший рядом с монетками по два евро.

Закрыв глаза, он мог бы представить, что находится на настоящем рынке. Но он не мог позволить себе закрыть глаза.

Когда он был уже на середине станции, за спиной послышался крик: «Подожди!»

Джон обернулся.

Согнувшись почти пополам под громадным рюкзаком и двумя автоматами, его пытался догнать раввин Самуэль.

– Ты идешь не в ту сторону, – сказал священник.

– Нет, в ту. Я иду с тобой.

– Зачем?

– Я никогда не видел этих… В общем, тех, которых мы называем Монстрами. Даже во время нападения на станцию Бонола.

– Многие на твоем месте посчитали бы, что им повезло.

– Но я должен понять. Они такие же, как тот, из видения? Который отвел короля на купол?

– Нет. Не все они такие. Монах особенный. Уникальный.

– Так или иначе, это создания необычные. И я должен увидеть их своими глазами. Кроме того, я могу оказаться полезен.

– Для начала оставь оружие.

– Идти туда без оружия? Ты шутишь? Мы же идем на территорию этих… Короче, туда. И ты хочешь, чтобы мы шли без оружия?

– Именно. В любом случае, против этих созданий оно бесполезно.

Раввин в замешательстве потер заросший подбородок.

– Ты хотя бы знаешь, добро это или зло? – спросил он наконец.

– В каком смысле?

– Отродья Дьявола или дети Господа, как и мы?

Джон Дэниэлс расхохотался.

– Дети Господа, как и мы? Ну-ну! Но, кроме шуток, я правда не знаю, кто они. Это точно создания из плоти и крови, обладающие неким рассудком и некоторыми непостижимыми способностями. Это все, что я могу сказать. Единственное, что я знаю наверняка, – мы в них нуждаемся.

– Тебе не кажется, что справедливости ради стоит признать и то, что они нуждаются в нас? Если мы не остановим Сынов Гнева, они сметут их с лица земли. И если ты не получишь назад свою бомбу, тот римский жирдяй в красном продолжит свой крестовый поход против них…

Раввин остановился и сосредоточенно смотрел на Джона.

– Можно даже сказать, что они больше нас заинтересованы в успехе нашего предприятия.

– Смотря как на это посмотреть.

Раввин снова потер подбородок.

– Знаешь, я еще с детства привык думать о высших существах как о демонах и ангелах. Мне трудно представить, как создания из плоти и крови могут обладать сверхспособностями.

Он искоса взглянул на Джона Дэниэлса. Тот улыбнулся.

– Продолжай, Самуэль, не стесняйся. Спроси меня, кто я на самом деле.

Раввин покраснел. Джон смотрел на него дружелюбно.

– Я такой же человек, как и ты. Да, у меня есть дополнительные способности. Но на самом деле не факт, что они действительно принадлежат мне. Быть может, я всего лишь работаю как пассивный передатчик сил, идущих извне.

– А этот диббук[21]21
  Диббук – в еврейском фольклоре злой дух, ходячий покойник.


[Закрыть]… Этот призрак…

– Алессия не призрак. Это настоящая женщина. Просто она живет на другом уровне реальности.

– Ты настолько привык к чудесам, что считаешь их обычным делом?

Джон пожал плечами.

– Если чудеса случаются, значит, в этом нет ничего необычного. Сейчас электричество, например, стало необычной вещью. Но это же вовсе не чудо. Кстати, а ты не задумывался о том, откуда в этом городе электричество?

– Конечно, задумывался. И я даже знаю ответ. У них есть большая комната, прямо у нас под ногами, в которой несколько десятков рабов безостановочно крутят педали закрепленных на полу велосипедов. Их непрерывная работа и вырабатывает то маленькое количество электроэнергии, которым пользуются король и его подданные.

– Вот видишь. Это тоже вовсе не чудо. Просто старая добрая способность людей бессовестно заставлять других оплачивать свои излишества.

Джон снова надел рюкзак и продолжил путь.

Вздохнув, раввин тоже поднял свое снаряжение, в том числе автоматы.

– Они не позволят тебе войти с ними, – сказал Дэниэлс, даже не обернувшись.

– Посмотрим. В любом случае, здесь я их не оставлю. Так я могу пойти с тобой?

– Знаешь, как говорится: дорога открыта для всех, кто хочет, тот и иди.

Они дошли до края платформы. За ней открывался темный туннель, который вел к огромной станции Дуомо.

Джон наклонился и погладил по руке старика, лежавшего на цементном полу, как будто в ожидании поезда, который должен был увезти его отсюда. Судя по его виду, жить ему оставалось совсем недолго. Его бросили здесь, на периферии поселения, как мешок мусора.

Старик прошептал что-то своим беззубым ртом и улыбнулся. Его глаза загорелись.

Джон осенил лоб умирающего крестным знамением и поднялся. Соскочил на рельсы и включил фонарик.

Слабо освещенный туннель открывался перед ними, как путь в неизвестность.

– Идем, – произнес он.

Старик повернул голову вслед. Он смотрел на красивую девушку, шедшую рядом с ними. Она была похожа на его жену, умершую двадцать лет назад. Перед тем, как исчезнуть, девушка ему улыбнулась.

Старик закрыл глаза.

В темноте галереи, всего в нескольких шагах от него, мыши ждали, когда он перестанет двигаться.

Когда чужаки покинули дворец, король мамбо сел за стол. Он взял в руки одну из красных пешек, повертел ее и поставил обратно на карту. Опрокинул ударом ногтя. Проделал то же самое с остальными. Некоторые пешки скатились со стола, другие остались лежать на карте.

– О чем ты думаешь? – тихо спросил его Маркос.

– Я думаю об этой бомбе.

– Да.

– Я думаю, что это приобретение отлично дополнило бы наш арсенал. Как и бронежилеты, автоматы и боеприпасы. Кроме того, я думаю, что после победы над Сынами Гнева мы могли бы немного пересмотреть условия соглашения с нашими союзниками…

– После победы над Сынами Гнева? Ты правда думаешь, что это возможно?

– Еще час назад я бы ответил тебе отрицательно. А теперь отвечу: «не исключено». Ты видел, на что способен этот священник. Если то, что он говорит, – правда, если он действительно пришел в Милан пешком, я могу поверить во все, что угодно. Думаю, что будущее заключает в себе неограниченное число возможностей. Неограниченное.

– Вот и прекрасно. Только можно я попрошу тебя кое о чем, папа?

– Смотря о чем.

– Когда мы пересмотрим наше соглашение… Отдашь мне того придурка по имени Вагант?

– Если хочешь. Считай его моим рождественским подарком в этом году.

Хищная улыбка Маркоса Васкеса никак не отразилась в его жестоких злых глазах. Они были похожи на два холодных камня.