Текст книги "Крестовый поход детей"

Глава 11. Монах

Больше часа прождали они в темноте, в противогазах, одетые в самые теплые спецовки из тех, что им удалось найти. На самом деле Джону не нужна была маска, но он надел ее, чтобы не смущать своих спутников. По правде говоря, он вообще перестал нуждаться в очень многих вещах после встречи с Патриархом в Венеции, а потом и с другим существом, которое спасло ему жизнь на обратном пути и с которым он сейчас собирался встретиться снова.

Вжавшегося в стену Управляющего била дрожь, причем не только от холода. Выходить за пределы Города ночью было табу. А стоять так долго снаружи, в темноте, под порывами ядовитого ветра, было безумно до противоестественности. Вагант и Дэниэлс, напротив, вели себя так, будто в этом не было ничего необычного. Они стояли, вытянувшись во весь рост, всматриваясь в темноту. Маленький фонарик у них в ногах был просто смешон в этой тьме.

– Пойдемте обратно. Хватит маяться дурью, – пробурчал Управляющий, стуча зубами.

– Подождем еще, – прошептал Вагант.

Там, снаружи, что-то было. Он чувствовал это. Прямо перед ним, во тьме. Нечто, от чего у него по спине бегали мурашки. Он посмотрел на Джона Дэниэлса.

Глаза священнослужителя – два белых шара, сиявших, как перламутровые, – впились в темноту. В какой-то момент на его губах появилась улыбка, как будто Джон увидел что-то прекрасное.

В толще кружащейся вьюги появилось сияние, постепенно расширявшееся, пока в его ореоле не начали различаться очертания фигуры: человек в длинной черной рясе с капюшоном. Он шел медленно, как будто каждый шаг стоил ему нечеловеческих усилий. В правой руке он держал посох, к концу которого крепился фонарь.

Человек приблизился к трем мужчинам на расстояние одного шага и остановился. Вставил посох в землю и спрятал руки в рукава рясы.

Вагант давно привык к непогоде. Но даже он поежился при виде одежды этого незнакомца. Вероятно, рясу перешили из старых мешков. На грубой ткани – столько заплат, что создавалось впечатление, что она состоит из них целиком.

Лицо неизвестного скрывала тень капюшона.

И все же Вагант почувствовал улыбку на его невидимом лице. А потом в его голове заговорил голос.

– Приятно познакомиться. Я столько о тебе слышал.

– Черт возьми…

– Молодец, что тренируешь своих людей. Для армии это очень ценно. Ценно и редко встречается.

– Я никогда не вступал в твою армию.

– Это не моя армия. Это ваша армия. Я всего лишь… как бы сказать? Я всего лишь внешний консультант, как сказали бы раньше…

Потом он повернулся к Дэниэлсу. На этот раз слова доносились из его рта.

– Очень раз снова видеть тебя, Джон. Поздравляю. Ты проделал отличную работу.

– Я еще ничего не сделал.

– Ты сделал первый шаг. А он и есть самый главный.

– Можно узнать, о чем вы говорите? – вмешался Управляющий. Его голос прозвучал высоко, почти как детский.

– ТЫ ТОЖЕ ЗАМЕЧАТЕЛЬНОЕ ПРИОБРЕТЕНИЕ.

Голос, проникший в сознание Управляющего, почти оглушил его, как если бы кто-то закричал ему в самое в ухо. Его лицо исказила гримаса боли.

– Прости, – прошептал Монах, – мне не стоило так торопиться. Я сказал тебе, что ты тоже замечательное приобретение. Джон большой молодец.

– Я никакое не приобретение. Я глава свободной общины и собираюсь таковым оставаться.

Фигура в капюшоне покачала головой.

– Не всегда наши намерения исполнимы. Не всегда их исполнение желательно. Знаешь такие слова? Теперь мы видим как бы сквозь тусклое стекло, гадательно, тогда же лицом к лицу; теперь знаю я отчасти, а тогда познаю, подобно как я познан[8]8
  1Кор. 13:12.


[Закрыть].

– Я не знаю, о чем ты говоришь.

– Когда я был младенцем, то по-младенчески говорил, по-младенчески мыслил, по-младенчески рассуждал; а как стал мужем, то оставил младенческое[9]9
  1Кор. 13:11.


[Закрыть].

Слова из Послания апостола Павла к Коринфянам удивили Джона Дэниэлса. Он не мог увязать в своем сознании христианскую доктрину с этим существом, похожим на монаха из буддистского монастыря на Марсе. Именно так он подумал, когда они повстречались впервые. Он был ошеломлен, услышав из его уст слова святого Павла.

– Ты сделал много великих дел для своего народа. Но теперь пришло время идти дальше. Повзрослеть.

– Или, скорее, умереть.

– Если зерно не умрет, оно не принесет плода[10]10
  Аллюзия на Евангелие от Иоанна, 12:24. «Истинно, истинно говорю вам: если пшеничное зерно, пав в землю, не умрет, то останется одно; а если умрет, то принесет много плода».


[Закрыть].

– Я никому не позволю навредить Городу!

Голова незнакомца опустилась. Капюшон полностью покрывал его словно состоявшее из тени лицо.

– Есть только один человек, способный навредить Городу, – сказал Монах. Затем его правая рука медленно показалась из рукава, и длинный указательный палец уткнулся в грудь Управляющего.

– Этот человек ты. Пусть и из лучших побуждений, но ты обрекаешь свой народ на смерть.

Увидев на мгновение эту руку, Вагант и Управляющий потеряли дар речи. Но не Джон. Он ее уже видел.

Она была черной, как битум. Черной и сухой, как рука мумии. А ноготь на указательном пальце был длинным и острым. Почти как коготь.

– Ваше убежище уже не безопасно. Сыны Гнева уже сейчас планируют нападение. Вам следует действовать немедленно. Не завтра. Сегодня. Сейчас самый подходящий момент для того, чтобы захватить город Железных врат. Сейчас или никогда.

– Глупости. С чего бы им нападать на нас? Пока мы…

– Я знаю о вашей договоренности. И ты правда веришь, что они удовлетворятся этим? Что они ограничатся тем, что будут получать с вас дань, вместо того, чтобы просто захватить вас и навечно сделать вас своими рабами? Ты бы на их месте как поступил?

– Они дали мне слово!

– Они передумали.

– Ты не можешь этого знать!

– И все же я это знаю. Это так.

– Ты знаешь об этом, потому что ты один из них, старик?

– Нет, я не один из них. Почему ты называешь меня стариком? Я гораздо моложе тебя.

Сказав это, Монах поднес руки к лицу и поднял капюшон своими длинными тонкими пальцами.

Монах был Созданием Ночи. Вагант понял это сразу, увидев, что у него четыре пальца. На его руках отсутствовали большие пальцы, но это не было следствием травмы: шрамов не было. Просто его руки были такими.

– Не стоит бояться меня только потому, что ты меня не знаешь. Иногда опасность несут вещи, о которых мы думаем, что знаем их лучше всего.

У него был тихий, нежный голос. Бархатный. От него исходило ощущение покоя, которое Управляющий всячески старался подавить, чтобы не позволить этому монстру загипнотизировать себя.

Сам того не желая, юноша зачарованно разглядывал лицо этого существа. Оказалось, что с близкого расстояния на нем можно увидеть тонкий и прямой рот, две ноздри и два глаза – черных, как и все остальное тело. Ни ушей, ни волос. Череп пропорциональный, хотя и небольшой. В целом он напоминал одного из тех пластиковых манекенов, которые время от времени пугали разведчиков в темных и пыльных магазинах. Стоило только направить свет лампы в угол магазина, и перед тобой возникали эти фигуры, похожие на человека, но пугающие, а игра света создавала зловещее впечатление, что они двигаются.

Монах сказал правду. Он вовсе не был старым. Разумеется, ему не могло быть больше двадцати лет. Ведь он был одним из странных порождений ядерной катастрофы, одним из Монстров, пришедших на смену всем предыдущим формам жизни на городских улицах и, насколько им было известно, на всей поверхности планеты.

– Если я кажусь тебе странным, это вовсе не значит, что я монстр. Если ты меня не понимаешь, это вовсе не значит, что я действительно странный.

Управляющий яростно замотал головой, как ребенок, который отказывается слушаться взрослых.

– Чего ты от нас хочешь?

– Я хочу, чтобы вы помогли этому человеку, – ответил он, указывая на Джона Дэниэлса. – Помогая ему, вы поможете Городу. Вам не на что надеяться, если вы не пойдете по этому пути.

Он снова покрыл голову капюшоном.

– Джон все вам рассказал. Теперь решение за вами. Уничтожение Сынов Гнева в ваших руках. Оно может случиться сейчас или никогда. Вы должны использовать эту возможность или погибнуть. Конечно, это произойдет не сегодня, не завтра и даже не послезавтра, но вас ждет верная смерть.

– Борьба Дэниэлса – не наша борьба, – возразил Управляющий. – Какое мы имеем отношение к внутренним раздорам его Церкви?

Монах покачал головой:

– Помогая Джону вернуть бомбу, вы поможете самим себе. Вам необходимо истребить Сынов Гнева. Вам нельзя тянуть с этим.

Управляющий собирался было ответить, но тут Вагант сделал шаг вперед.

– Предположим, мы сделаем, как вы говорите. Но как нам идти в атаку на Железные врата? У нас почти ничего нет. У нас мало оружия и еще меньше людей, способных сражаться.

– Вы получите все, что вам нужно. Вам будет указано, где находится оружие для первого штурма. А когда вы захватите Железные врата, в вашем распоряжении окажется все: и люди, и оружие.

Управляющий поморщился.

– Мы знали, что твой дружок здоров рассказывать сказки. Но ты даже его делаешь. К сожалению, мне приходится думать о спасении реальных людей. И я не могу рисковать ими ради ваших россказней.

Он повернулся, собираясь уйти.

Монах не пытался остановить его. Он обратился к Ваганту:

– Ты думаешь так же, как он?

Начальник разведчиков надолго задумался. Потом отрицательно мотнул головой.

– Нет. Я верю в то, что сказал Джон.

– Но в твоем голосе еще слышны сомнения.

На губах Ваганта появилась грустная улыбка.

– Я не хочу идти против Дона. То есть, я хотел сказать, против Управляющего.

– Ты должен сделать выбор между Управляющим и Городом.

– Это не так просто. Я думаю о том, сколькие из нас погибнут в этой атаке.

На этот раз ему ответил Джон:

– Ни один, если вы будете делать то, что я вам скажу.

Управляющий резко обернулся. Его глаза сверкали гневом.

– НИ ОДИН? Ты издеваешься?

– Существует способ проникнуть в город Железных врат без единого выстрела. И сейчас самый подходящий для этого момент. Поверь мне: сейчас или никогда.

Молодой человек презрительно расхохотался:

– Да неужели? И как ты собираешься это сделать? Думаешь залететь туда по воздуху?

– Ровно наоборот. Знаешь, что такое метрополитен?

– Ты меня за дурака держишь? Ну конечно.

– Прекрасно. А теперь скажи мне: ты там когда-нибудь бывал?

Управляющий покраснел.

– Естественно нет.

– Почему?

– Потому что я был слишком маленький.

Вагант улыбнулся.

Монах взмахнул двумя пальцами. В сознании троих мужчин возникла карта метрополитена. Джон сразу же понял, что это именно она, а вот молодым людям показалось, что перед ними абстрактная картинка из пересекающихся разноцветных линий. Красных, желтых, зеленых.

Длинная красная линия начала пульсировать, как вена.

– Когда-то эта линия называлась М1. Ее длина составляет двадцать семь километров. Раньше она соединяла северо-восток и запад города. Это была первая ветка метрополитена, построенная в Милане, – произнес в их головах механический голос, не похожий на голос Монаха. – Работы были начаты в 1957 и окончены в 1964 году. То, что вы теперь называете Железными вратами, раньше было торговым центром Бонола. Эта ветка проходит прямо под ним.

Голос резко замолчал. Изображение продолжало висеть перед их мысленным взором.

– Вы можете проникнуть туда через подземный ход, так что ни один часовой не заметит вас, – объяснило существо в капюшоне. – Станция Бонола расположена в нескольких сотнях метров от торгового центра. Но вот о чем не известно никому, и те, кто живет там сейчас, – не исключение, так это о том, что, согласно изначальному проекту, торговый центр соединялся непосредственно со станцией метро. Тоннель уже вырыли, но затем закрыли с обоих концов стенами.

– А откуда нам знать, что жители этого города не успели обнаружить тоннель? – возразил Вагант, изучая карту, которая, казалось, парила в воздухе.

– Они ничего не знают о нем, – уверенно сказал Монах.

– Откуда тебе знать?

– Тебе придется поверить мне на слово.

– Куда именно выходит тоннель? – продолжал расспрашивать Вагант. Джон и Управляющий как будто выпали из разговора.

– На уровень подземной парковки. В самый центр того, что теперь стало городом Железных врат.

Вагант улыбнулся:

– И что нас там ждет? Сколько солдат? Какое вооружение?

Ответ Монаха окатил их как ледяной душ:

– Этого мы не знаем. Я могу только показать тебе, что там было, когда торговый центр функционировал.

Вместо карты метрополитена перед их мысленным взором возник план торгового центра.

Управляющий, разинув рот, читал подписи к разноцветным зонам плана.

Прежде всего, огромный супермаркет, занимавший немногим менее половины центра. Рядом с ним располагался магазин хозтоваров – настоящий клад материалов и инструментов. Сверх того, магазины одежды и обуви, оптика, книжный и даже медицинский пункт.

На взгляд Управляющего, это была карта страны с молочными реками и кисельными берегами.

На ней были и легендарные названия, в том числе самое легендарное из всех – Макдональдс. Сколько раз Мама рассказывала своим детям об этом волшебном месте, где можно было купить вкуснейшие гамбургеры и картошку-фри!

У Дона потекли слюнки.

– Размечтался, – с улыбкой сказал Монах. – Все это было там двадцать лет назад. Вероятно, они все уже съели. И уж гамбургеров ты точно там не найдешь…

– И оружия, – заметил Вагант с укором. – Я не вижу оружейных складов. Даже спортивного магазина нету.

– Оружие там есть. Они добыли его в полицейской части неподалеку. Насколько нам известно, у них есть и бронированные автомобили. По меньшей мере, два. Но наши информаторы не уверены.

Взглянув на карту еще раз, Вагант присвистнул:

– О, смотрите-ка…

Его глаза не отрываясь смотрели на один из пунктов списка услуг, предоставляемых в торговом центре. БЕНЗОЗАПРАВКА. Это лучше, чем молочные реки. Это реки бензина.

– Нам совершенно необходимо захватить это место, – вскричал Вагант. Его глаза блестели от возбуждения.

– Нет, – сказал Управляющий.

Это короткое, произнесенное шепотом слово хлестнуло Ваганта сильнее, чем бивший по не закрытым маской частям лица ледяной снег.

– Почему нет?

– Я не променяю нашу безопасность на пустые мечты. И уж тем более на выдумки этого монстра.

Улыбка Монаха проникла в сознание всех троих.

«Если я кажусь тебе странным, это вовсе не значит, что я монстр. Если ты меня не понимаешь, это вовсе не значит, что я действительно странный», – повторил он.

Управляющий досадливо отмахнулся от этих слов, как бы говоря: «Кончай с этими глупостями».

– Это вовсе не выдумки, – сказал Вагант.

– Пойдем-ка обратно в Город. Мне не о чем говорить с этим монстром. Хотя… – на его лице показалась жестокая улыбка, – Стреляй, Вагант. Убей его. Это приказ.

На мгновение все словно заледенели. Как будто ветер задул слабые искры жизни в их телах.

– Я велел тебе выстрелить. Убей этого монстра. Это же твое ремесло, не так ли?

Вагант с трудом сдерживал прилив ярости.

– Мой долг, а не мое ремесло – защищать Город.

– Твой долг – исполнять то, что я приказываю тебе.

– Нет. Это не так.

Управляющему нечего было ответить.

Он посмотрел на Ваганта, затем на Джона. Посмотрел на Монаха – на эту нелепую фигуру, которая казалась ему порождением ночного кошмара.

«Но ведь на самом деле тебя мучают совсем другие кошмары», – прошептал голос в его сознании.

– Прекрати!

«Твой страх темноты. Страх быть съеденным. Страх быть судимым. Страх…»

Управляющий упал на колени, крепко сжимая голову руками, словно пытаясь выдавить из нее этот мучивший его голос.

«Тебе нечего бояться. Монстры, настоящие монстры, уже умерли. Орки Мордора. Вагант позаботился о них. Вагант спас вас всех, и он спасет вас еще раз…»

– Прекрати, умоляю, – захныкал Дон своим голосом преждевременно повзрослевшего ребенка.

«Я горжусь тобой», – зазвучал в его голове другой, до боли дорогой и любимый голос.

Дон закрыл глаза.

– Оставь меня в покое. Оставь меня в покое… Почему ты оставила меня одного? Почему ты бросила меня?

«Я никогда не бросала тебя. Я всегда была рядом с тобой. И я буду с тобой до конца дней», – прошептал голос.

– Что мне делать, Мама? Прошу тебя, скажи мне, что мне делать…

Но голоса в его голове замолчали. Остался только его собственный голос.

Он открыл глаза. Все ждали, что он скажет.

– Я не могу одобрить это безумство, – сказал он.

Вагант покачал головой:

– Тогда мне придется взять командование на себя.

– Это предательство!

Начальник разведчиков горько улыбнулся:

– Все, что ты знаешь о предательстве, ты знаешь из детских книг. Пришло время повзрослеть, Дон. Мы больше не живем на несуществующем острове.

– Не называй меня…

– Ты больше не отдаешь мне приказов. Мне очень жаль, но я вынужден освободить тебя от занимаемой должности.

Произнеся эти слова, он повернулся к своему бывшему начальнику и пошел по направлению к Городу.

Глава 12. Штурм Железных врат

Вероятно, из присутствовавших на площади Города один только Джон Дэниэлс знал и помнил документальные фильмы о Второй мировой войне: на старых черно-белых пленках умершие уже много поколений назад солдаты высаживаются на вражеский берег под грохот пушек и автоматов. Огромная армия, растянувшаяся вдоль французского побережья перед высадкой в Нормандии. Сотни кораблей и самолетов, десятки тысяч солдат под свинцовым небом. В тот день многие из них прошли крещение огнем.

Если бы кому-то из тех солдат 1944 года довелось увидеть собиравшуюся на подвальном этаже Города армию 2033, он не смог бы сдержать улыбки. Полтора десятка юношей и девушек с заспанными глазами, смотрящими вокруг с сонным видом человека, не понимающего, почему его без предупреждения растолкали среди ночи. Их вооружение было довольно скудным и крайне неоднородным: от охотничьих ружей до спортивных пистолетов. С боеприпасами дела обстояли еще хуже. Единственной по-настоящему качественной вещью – и единственным стандартным элементом – в их снаряжении были маскировочные плащи. Странное зрение Джона не позволяло ему по достоинству оценить мастерство, с которым они были выполнены. Это были двухсторонние плащи, с одной стороны просто белые, а с другой покрытые геометрическим рисунком из расположенных под разным углом ромбов разного размера и разных оттенков серого. Это тоже придумал Исаак. Пареньку удалось где-то отыскать этот камуфляжный рисунок, идеально подходящий для маскировки на фоне стены или груды обломков.

– В этих плащах становишься практически невидимым, – с гордостью сказал Вагант. – Во время войны в английскую армию призвали одного фокусника. Я имею в виду Вторую мировую войну. Однажды при помощи каких-то маскировочных средств ему удалось сделать так, что исчез целый Суэцкий канал. С правильным рисунком им удавалось делать почти невидимыми даже броненосцы.

– Серьезно?

– Мне так сказал Исаак.

Вагант приказал солдатам выстроиться на рыночной площади, чтобы Дэниэлс и Монах могли произвести смотр. Управляющий заперся в своем кабинете. Вернувшись в Город, он сразу же забаррикадировался в административном крыле вместе с пятью разведчиками, так что Вагант не успел с ними поговорить. Но именно этим пятерым он доверял больше всех, и их отсутствие явилось для него тяжелым ударом.

– Я пойду верну их, – процедил он.

Монах покачал покрытой капюшоном головой.

– Если не их самих, то хотя бы оружие, – настаивал Вагант.

– Оставь их в покое. Они нам не нужны.

Выстроившиеся в ряд молодые люди удивленно разглядывали странное создание, стоявшее перед ними. Впрочем, Джона Дэниэлса тоже нельзя было назвать обычным, с его явно слепыми глазами, но при этом уверенными движениями.

– Кстати, – сказало Создание Ночи, – я почти забыл. У меня для тебя кое-что есть. Один подарок.

Он повернулся к Дэниэлсу:

– Пришло время освободить тебя от твоей ноши.

Монах положил свои черные руки на глаза священника.

Дэниэлса накрыло волной жара, и его веки будто пронзило острое лезвие.

Внутри его черепной коробки прогремел раскат грома. Он упал на спину, как от удара.

Когда Дэниэлс снова открыл глаза, к нему вернулось его обычное зрение. Вместо размытых очертаний, окруженных разноцветным туманом, он снова видел вещи такими, какими они были, со всеми их цветами и формами, с невероятной, доселе не известной ему отчетливостью и глубиной.

Монах наклонился к нему. Вытянув руки, Джон Дэниэлс покорно позволил Монаху поднять его своими темными руками.

«Какой бы грех ты ни совершил, твой Бог простил его. Какой бы порок ни осквернил твой взгляд, твоя боль очистила его. Древние верили, что когда орел стареет, его крылья тяжелеют, а взгляд теряет остроту. Тогда, чтобы избавиться от застилающей глаза пелены, орел поднимается в небо так высоко, что опаляет крылья. После этого он направляется на восток и находит там источник чистой и прозрачной воды. Трижды окунувшись в нее, он вновь обретает силы. Его крылья становятся как новые, а зрению возвращается чистота».

Голос Монаха был как целительный бальзам, ложащийся на раны. Мир с его ярким светом врывался в глаза Джона Дэниэлса быстрой шумной толпой.

Сердце священника колотилось так бешено, звуки этого безумного биения так переполняли его уши, что он испугался, что сейчас умрет. Но постепенно ритм начал выравниваться, и головокружение стало проходить.

При виде такого чуда все присутствующие лишились дара речи.

Дэниэлс повернулся к ним.

Плотная пелена, закрывавшая его глаза, исчезла. В то же время, то странное зрение, которое на некоторое время полностью сменило обычное зрение, данное ему Богом, не пропало. Он видел окружающий мир нормально, но при этом сохранил способность воспринимать – пусть и не так четко, как раньше, – окутывавшую людей ауру и некоторые другие вещи, которые он пока не мог ни назвать, ни даже понять. У него как будто появилось несколько уровней восприятия, которые он мог включать и отключать по своему желанию.

Он встряхнул головой. Ему потребовалось некоторое время для того, чтобы вслед за зрением снова обрести и дар речи. Он почувствовал, что его тело наполняет мощная энергия. Сила, исходившая не от него.

«Если Господь вернул зрение слепому, то чего не сделает Он для таких сильных людей, как вы?» – прошептал он, ошеломленный переполнявшими его чувствами. Он посмотрел на выстроившихся перед ним молодых солдат Города, пораженных увиденным чудом. Постепенно его голос приобретал твердость и уверенность. У него было чувство, что кто-то другой говорит его устами.

«Да укрепит Господь руку твою», – сказал он первому в шеренге – юноше с угреватыми щеками. Он легонько коснулся лба юноши средним и указательным пальцами, и тот улыбнулся в ответ.

«Да направит Господь твои стрелы точно в цель», – сказал он второму солдату, вооруженному только спортивным луком.

«Да сделает Господь точным твой прицел», – сказал он Даниэле, стоявшей третьей в ряду. Девушка поморщилась, но склонила голову.

Так прошел всю шеренгу, переходя от солдата к солдату. Вдруг из глубины комнаты выбежала маленькая быстрая фигура.

– Чего ты хочешь, Мика? – с нежностью спросил Джон.

– Я хочу пойти с вами. Я тоже хочу сражаться!

– Не говори глупостей, – оборвал Вагант и попытался отвесить ему подзатыльник, но мальчик ловко от него увернулся.

– Возьмите меня с собой! Я умею сражаться!

– Неправда.

– Я научусь!

Вагант встал прямо напротив него и изобразил злое лицо.

– Может быть, но не сейчас. Когда я вернусь, я возьму тебя в экспедицию. Обещаю тебе.

– Но почему не сейчас?

– Потому что ты слишком маленький. Прекрати упрашивать, парень, или я тебя отсюда вышвырну.

Мика был в отчаянии. Он весь покраснел и, казалось, готов был вот-вот расплакаться.

– Лео всего на два года старше меня, – возразил он и показал пальцем на мальчика в дальнем конце шеренги.

– Я сам решаю, кого я беру с собой, а кто остается, – отрезал Вагант и отвернулся.

Глаза Мики наполнились с трудом сдерживаемыми слезами.

Джон наклонился к нему.

Затуманенному взору Мики почудилось, что вместе со священником к нему наклонилась очень красивая девушка. Он проглотил слезы.

– Не настаивай, Мика, – прошептал Дэниэлс. – Вот увидишь, скоро придет и твой час. В Библии сказано, что для всего есть свое время. Твое время сражаться придет даже слишком скоро. А пока что ты должен расти, учиться. Всему свое время.

Ребенок смотрел на него в упор, как будто желая заставить священника и странную девушку первыми отвести взгляд. Но этого не произошло. Мика опустил голову и раздосадованно выбежал из комнаты.

– Этот ребенок очень важен для будущего, – прошептал в сознании Джона голос Алессии.

Было так чудесно вновь обрести ее голос, ее лицо.

– Где ты была, пока я был слеп?

– Я все время была с тобой.

– Но я не видел тебя.

– Но теперь ведь видишь.

– Мой грех правда прощен?

В голове Джона раздался смех Алессии, переливавшийся, как водопад серебряных монет, как звон хрусталя.

– Ты же слышал, что сказал Монах. Ты прощен.

– Монах сказал, что меня простил мой Бог. Что он знает о моем Боге?

– То же, что и я, то же, что и ты, – пропел ее смеющийся голос.

– Мы готовы выступать.

– Что?

– Я сказал, что мы готовы выступать, – повторил Вагант, оторвавший священника от его видений.

Джон кивнул. Взглянул на молодого человека. Казалось, его ни капли не смутило чудо, свидетелем которого он только что стал, – чудо возвращения зрения слепому.

Потом Дэниэлс понял. Точнее, что-то внутри него помогло ему понять: Вагант воспринимал беспорядочный и абсурдный мир, рожденный в пламени ядерной катастрофы, самым правильным из всех возможных способов. Он попросту воспринимал каждое новое явление как изолированное, спокойно и особо не вдумываясь. Если на свете и существовал более правильный способ воспринимать эту реальность, Джону Дэниэлсу ничего о нем не было известно. Этот способ был действенным, и Ваганту этого было вполне достаточно. В новом мире, в котором все они очутились, лучшей стратегией выживания было мыслить как можно более гибко.

Если бы только Управляющий понимал это.

Он и Вагант были двумя столпами этой маленькой, невероятной общины, жизнь которой Джон, направляемый высшей волей, пришел потревожить. Управляющий был воплощением постоянства, рассудительности, умения делать правильный выбор в нормальных условиях. Если считать, что после Страдания слово «нормальный» продолжало иметь хоть какой-то смысл.

Но существовали такие моменты, когда выбор нужно было делать, руководствуясь не здравым смыслом. Моменты, когда выбор требовал смелости и решимости. И в такие моменты самым подходящим человеком был Вагант.

Жаль, что Дон не смог этого понять.

Но зато это понимали юноши и девушки, которые стояли, выстроившись в ряд перед своим командиром. В их взглядах читались одновременно гордость и страх, а также сильнейшая неуверенность.

– Думаю, тебе стоит сказать что-нибудь своим людям. Произнести речь, – подсказал Монах начальнику разведчиков.

– Я сделаю это. Но сначала скажи мне одну вещь. Ты пойдешь с нами?

– Нет.

– А кто-нибудь из… твоих? Вы поможете нам? Вы будете сражаться вместе с нами?

Монах отрицательно покачал головой.

– Есть вещи, которые мне запрещено делать. Мне и таким, как я. В этой битве вы будете одни. Но в то же время и не одни. И вы победите не только ради себя.

«А теперь не задавай мне больше вопросов и поговори со своими людьми», – заключил Монах уже не вслух, а в сознании молодого человека.

Вагант на некоторое время задумался.

Потом повернулся к шеренге вооруженных юношей и девушек. Он научил их всему сам. Он знал каждого из них лично. Знал их способности и их недостатки. Он мог рассчитывать на каждого из них. При мысли о том, что кто-то из них может погибнуть в этот день, у него сжималось сердце.

Он вспомнил момент, когда впервые убил. Это убийство дало жизнь всем им.

Вот она, важная мысль. Он сделал глубокий вдох.

– Вы знаете, что я никогда не умел произносить речи. И знаете, что я не люблю делать этого. Но я считаю, что будет справедливо, если вы узнаете, что и зачем мы будем делать сегодня. Сегодня мы атакуем Железные врата.

По выстроившемуся перед ним ряду прошла волна шепота.

– Мы захватим этот город и все, что в нем есть. Еду. Оружие. Бензин.

При слове «бензин» многие глаза заблестели, как будто он произнес волшебное заклинание, способное наколдовать им сказочное будущее.

– Благодаря этому завоеванию мы сможем преодолеть грозящий нам кризис. И оно станет первым шагом на нашем пути к главной цели. Всем нам известно, кто такие Сыны Гнева…

Реакция на последние два слова была невероятно разнообразной, от страха до ненависти и изумления – но прежде всего, это был именно страх. Вагант осознал, что зря упомянул этого врага. Но дело было уже сделано.

Джон Дэниэлс тоже понял, что молодой человек совершил ошибку. Он хотел было вмешаться, но потом заставил себя не делать этого. После секундного колебания Вагант продолжил речь.

– Все мы знаем об их свирепости и жестокости. От их рук погиб мой друг. Весь Город страдает из-за них. И теперь, говорю я вам, пришло время свести счеты с этими головорезами. Мы преподадим им урок, который они никогда не забудут.

«Он теряет их», – подумал Джон. Но Ваганту все же удалось найти правильные слова:

– Когда-то мы были кротки и беззащитны как агнцы. И нас резали и пожирали, как агнцев, – он достал из кармана свой легендарный ножик, который много лет назад спас их от каннибалов. – Это лезвие изменило все. Это лезвие и силы воспользоваться им. С этого началось все. И тот факт, что мы сейчас стоим здесь, что мы не стали пищей тех разбойников. И тот факт, что у Города все еще есть надежда. Пришло время отбросить свои страхи и сделать шаг вперед. Если мы будем стоять на месте, Сыны Гнева раздавят нас. Это произойдет, не сегодня и не завтра, но рано или поздно они сделают нас своими рабами. А я не желаю быть рабом людей, которые относятся к нам, как к рабочему скоту, если не хуже. Я не желаю быть рабом людей, съевших Васко. Я хочу жить и хочу, чтобы жил наш Город. А для этого нужно уничтожить Сынов Гнева. И поэтому я сегодня не буду стоять на месте, я сделаю шаг вперед ради спасения Города. И ради нашей свободы.

Сказав это, Вагант сделал уверенный шаг навстречу к своим солдатам.

Первой из ряда шагнула Даниэла. Ее лицо выражало серьезность и решительность.

Остальные, тоже не колеблясь, последовали ее примеру.

– Хорошая речь, командир, – подмигнув, сказала Даниэла.

Вагант покраснел.

– Речь дерьмовая. В речах я совсем не силен…

Потом он посерьезнел. Кивнул головой. Снова обратился к стоявшим перед ним мужчинам и женщинам:

– Пора выступать. Наша судьба решится еще до рассвета.

В новом мире, в котором они жили, день практически ничем не отличался от ночи. Разве что скудным светом, серым и смертоносным, что пробивался сквозь слой окутавших Землю облаков. Но ночь была царством первобытных страхов. В одной из книг своей библиотеки Вагант прочел, что люди изображали демонов существами с темной кожей, кошачьими глазами и длинными клыками потому, что наши доисторические предки были излюбленной добычей пантер.