Текст книги "Джекаби. Все мистические расследования"

– Гигантский кролик, гигантская репа. Это… так очевидно.

Джекаби положил мне руку на плечо и подождал, пока я не обернусь. В глазах его читались сочувствие и искреннее уважение.

– Мисс Рук, – произнес он тихо и серьезно, – это был заяц, а не кролик.

Куртина

Сдвинуть с места тяжеленную репу оказалось такой же непосильной задачей, как и пройти мимо зайца, так что в итоге мы просто воспользовались розовой хлопушкой. Пятый пункт на карте располагался в одной из окружавших замок башен. Мы оказались внутри того, что Джекаби назвал «куртиной» – первой линией обороны замка. Сооружение было строго утилитарным, но архитектор постарался разнообразить скучную кирпичную кладку кое-какими украшениями. То тут, то там попадались херувимчики с отколотыми крыльями, а изнутри стены постройки украшали каменные листья, вторящие листьям живого плюща снаружи. В помещении, перед которым мы стояли, находились три намертво закрепленные пушки, удерживаемые на месте огромными строительными камнями. Основание каждой пушки было наглухо облицовано, без доступа к пороховой камере, что делало их по сути бесполезными. Все три были нацелены на три небольших проема в стене, по размеру лишь слегка превышающих дула пушек.

– Джекаби, как много вам известно о Патрике Флеминге?

– Не так уж много, – признался он, проводя пальцем по желобку в каменной кладке. – Только основные факты. В трактате «Песни, повести и приспособляемость» Шибболетты ему была посвящена небольшая глава. А почему вы интересуетесь?

– Он же был человеком? Просто разбойником?

– Согласно общепринятому мнению, да.

– Тогда как он сотворил все это? Заколдованный огород, проклятый заяц, целый замок, возведенный по другую сторону Атлантики? Фантастическое свершение для смертного, по которому плачет виселица.

Джекаби нахмурился.

– Превосходный вопрос, мисс Рук.

Мы прошли поверх стены к другой башне, совершенно такой же, как и первая. Я вытащила карту и изучила миниатюрную версию замка. Каждая башня, окружающая центральную постройку, была обозначена одним и тем же простым символом капли.

– И что это должно обозначать? – раздумывала я. – Капли воды, слезы? Мы должны поплакать?

– Помните то ведро, – снова нахмурился Джекаби. – Мы должны были наполнить его и принести с собой.

Он показал на парочку каменных херувимов у входа, держащих над собой корзину. Я встала на цыпочки, чтобы заглянуть ввнутрь, и, как и ожидала, увидела на ее дне отверстие, уходящее в стену. Туда явно должна была поступать вода, подобно тому, как она уходит в желоб на крыше. Горгулья наоборот.

Мы еще немного походили по башням в поисках скрытых механизмов или приспособлений, частью которых могли служить эти фигуры для сбора воды, но так и не поняли, какую они играют роль. Наконец мы спустились по лестнице, чтобы перейти к шестому пункту, но Джекаби был заметно расстроен неудачей и нашей неспособностью разгадать очередную загадку Дерзкого Плута.

Я заверила его, что если мы столкнемся с трудностями, то всегда можно будет вернуться к башням и попытать удачи еще раз. Для следующего пункта хлопушка не понадобилась. Мы направлялись к главному строению замка.

Донжон

Посреди неухоженного и покрытого травой внутреннего двора возвышалась центральная постройка – донжон, как сообщил мне Джекаби. Она была сооружена из тех же тяжелых камней, что и куртина, но выглядела более обветшалой. Повсюду валялись упавшие с крыши толстые обломки черепицы, а фундамент местами неровно проседал, из-за чего по стенам шли широкие трещины.

Мы подошли ко входу – массивной двери с увесистым железным замком. Джекаби даже не потребовалось доставать ключ, который мы нашли в гнезде сороки, чтобы понять, что он не подойдет к такому большому замку. Но он все равно шагнул к двери. Несмотря на внушительный вид, за прошедшие триста лет насекомые и стихии изрядно поработали над ней, и достаточно было энергичного толчка плечом, чтобы древесина вокруг замка разлетелась в щепки, а сама дверь распахнулась.

Окон на первом этаже донжона не было. Вправо уходила лестница, влево – изгибающийся проход. Со второго этажа падал лучик света, но он только подчеркивал тьму прохода. По всей стене футах в семи-восьми друг от друга крепились факелы, но давно потухшие и пыльные.

– Сомневаюсь, что в одном из ваших бесчисленных карманов найдутся спички, – предположила я.

В пальто Джекаби нашлись соломенная кукла, несколько серебряных амулетов, колода карт Таро и бронзовый гироскоп, но спичек там действительно не оказалось.

Я вытащила карту и внимательно осмотрела шестой пункт в поисках каких-нибудь подсказок. Среди четырех башен с каплями была нарисована центральная, обозначенная парой простых очков, в чем-то похожих на очки Анаксимандра в лавке. Возможно, это было предупреждение о том, что внутри плохо видно и нам будет трудно найти нужные предметы. По спине у меня пробежали мурашки. Что-то в этом замке казалось мне подозрительным.

Джекаби шагнул ко мне.

– Обнаружили что-то мистическое? – спросила я.

– Я уже говорил вам, что я не занимаюсь мистицизмом, – возразил он, оглядываясь по сторонам. – А только наблюдением и анализом.

– Хорошо. Принесли ли ваши наблюдения какие-нибудь результаты, которые можно было бы проанализировать?

– В воздухе ощущается аромат анафемы, отягощенный примесью невысказанной угрозы.

– Невысказанной угрозы. Очаровательно. Похоже, это лейтмотив всего нашего сегодняшнего приключения.

– Налево. Предполагается, что мы должны идти налево. – Джекаби переступил порог. – Идете?

Я вгляделась в чернильную темноту, пытаясь перебороть охватившее меня беспокойство.

– Как вы считаете, зачем нужна была вода?

– Не знаю, – пожал плечами Джекаби. – Вероятно, чтобы повернуть какое-нибудь давно сгнившее колесо или поднять лифт, цепь которого обратилась в ржавчину столетие назад. Возможно, так нужно было открывать дверь, но эту работу за нас проделали термиты. Боюсь, здесь уже ничего не работает так, как было задумано.

Я бросила последний взгляд на возвышавшиеся за нами сторожевые башни с побелевшими на солнце кирпичами и побегами плюща на стенах. Бесполезные пушки торчали из них, словно обломки ветвей давно умершей елки. В голове у меня зашевелилось какое-то смутное подозрение.

– Джекаби, подождите, – начала было я, но он уже исчез в черном проходе.

Я осторожно пошла вперед, держась ближе к стене. С каждым шагом вокруг становилось все темнее. Вскоре я уже ничего не могла разглядеть – повсюду была такая тьма, что хоть глаз коли.

– Мистер Джекаби!

– Я тут, прямо перед вами, мисс Рук, – раздался голос моего работодателя в нескольких шагах впереди. – Здесь еще одна дверь.

Я услышала звук поворачиваемой ручки, а затем щелчок. Пока я нагоняла Джекаби, он толкнул дверь, и потолок над ним озарился целым дождем искорок, за чем последовало приглушенное шипение. Один за другим факелы ожили. Некоторые вспыхивали ярким пламенем в окружении паутины, а затем быстро затихали и горели уже ровнее.

Джекаби заморгал, привыкая к свету.

– Ну, похоже, что что-то здесь все же работает! Хитроумная конструкция.

Он переступил порог. Мерцающие факелы освещали просторное помещение, совершенно пустое, если не считать прочного письменного стола. Джекаби улыбнулся.

– Джекаби, – обратилась я к нему. – Мы не должны здесь находиться. Весь этот замок ненадежен.

– Я быстро. Как, по-вашему, им удалось устроить такое? Полагаю, с помощью кремня и стали в косяке двери. А потом что? Скрытые желобки в стенах, по которым течет масло? Нет, масло давно бы высохло. Порох?

Он принялся обшаривать ящики старого стола. Нервы мои были и без того напряжены, но слово «порох» заставило их натянуться еще сильнее. Насколько я помнила, что-то в той старой песенке тоже говорилось о порохе. Куплет про пистолетные заряды?

Джекаби обнаружил два пыльных стеклянных стакана, поднял их и поглядел через них, как в очки, на факелы. До меня дошло значение символа очков, или «стекляшек».

– Больше ничего, – пробормотал он. – Даже никакой бутыли или фляги для них.

Меня вдруг пронзило осознание реальной опасности. Заряды… я была права. Когда Фаррел и его люди в песне напали из засады на Дерзкого Плута, прижатый в угол преступник вытащил пистолет, но не смог выстрелить, потому что заряды…

Глаза мои расширились.

– Бежим отсюда! – завопила я, но голос мой затерялся в оглушающей канонаде, и все здание содрогнулось от ядер, выпущенных пушками одной из башен.

С потолка посыпался мусор, а за мной обрушился целый лестничный пролет, подняв облако затхлой каменистой пыли. В ушах у меня зазвенело. Подняв голову, я увидела над собой небо сквозь проломы крыши. Потом повернулась, чтобы посмотреть, бежит ли Джекаби следом, но тут раздался залп пушек второй башни. Притолока в дверном проеме надо мной покосилась, и я прыгнула обратно в помещение в последнее мгновение перед тем, как проход засыпало обломками каменной кладки. В мое запястье вцепилась рука и втянула под прочный письменный стол. Вдвоем с Джекаби мы там едва поместились, но все же падающие камни и балки нас не задели.

Когда взрывы и грохот прекратились, мы вылезли обратно в то, что осталось от донжона. В ушах у меня продолжало звенеть. Сумка Джекаби застряла под толстым обломком колонны, и ее освобождение вызвало целый небольшой камнепад. Нам пришлось прокладывать себе путь между куч булыжников и досок, но вскоре мы выбрались на солнечный свет. Некогда донжон возвышался на три этажа, но теперь самый высокий обломок стены был мне по плечи.

– Какой недоумок направляет пушки на свою же крепость? – гневно вопросил Джекаби, стряхивая пыль и камешки со своей вязаной шапочки.

– Вы были правы, – признала я, переведя дух и откашлявшись от пыли.

– В целом, обычно так и бывает, – проговорил он, внимательно разглядывая развалины посреди внутреннего двора. – А по поводу чего именно в этот раз?

– Вода играла важную роль. Мы пропустили шаг. В песне Дерзкий Плут попадает в руки недоброжелателей, потому что его подружка наполняет его заряды для пистолета водой, и в решающий момент они оказываются бесполезными. То же самое мы должны были проделать с пушками.

– Ах да, разумеется! Неплохо подмечено, мисс Рук.

– Но не слишком полезно, правда? Сомневаюсь, что нам удастся найти что-то в этих развалинах.

– Ну, это не совсем верно, – возразил Джекаби. – Перед всей этой кутерьмой мне удалось схватить стаканы. Я спрятал их в безопасном месте, вот здесь.

С этими словами он похлопал по висящей у него через плечо сумке.

– Пара стаканов. Вот что означали очки, или «пара стекляшек» на карте. Это были стаканы. Но осознаете ли вы, сэр, что положили их в сумку, на которую только что обрушилось целое здание?

Джекаби, нисколько не смутившись, кивнул.

– Замечательная вещь. Ее мне завещал один приятель, считавший, что она принадлежала самой Рианнон. Вы читали «Мабиногион»? Нет? Великолепная поделка. Валлийская. Я никогда не был до конца уверен в аутентичности артефакта, но все же…

Он откинул клапан сумки и вынул два стакана, совершенно целых, звякнувших друг о друга.

– Превосходно подходит для хранения.

Утес

Трубочка веселой оранжевой расцветки взорвала мир вокруг нас, и на этот раз я даже почти насладилась необычным ощущением. У меня, как и прежде, закружилась голова, но когда вокруг нас материализовалось окружение нашего предпоследнего пункта, я не испытала знакомой тошноты, похожей на ту, что возникает после поездки на детской карусели.

Мы находились на побережье, и после затхлой пыли разрушенного замка соленый морской воздух меня весьма порадовал. Мы стояли всего в нескольких шагах от крутого обрыва, высотой футов в сорок, под которым шумел пенистый прибой. Позади нас простирался холмистый лес с изредка торчащими скалистыми выступами. Джекаби взмахнул рукой, я проследила взглядом в том направлении и увидела странную связку перьев и костей, прикрепленную кожаным ремнем к чахлому деревцу. От него к правому краю утеса вела узкая тропинка.

– Это еще что такое?

– «Страж», – улыбнулся Джекаби, словно радуясь находке. – Такого рода пучки используют, чтобы отмечать проходы или туннели. Кроме того, предполагается, что они должны предоставлять какую-никакую защиту таким местам.

– Кто использует?

– А что подсказывает вам карта? – ответил он вопросом на вопрос с озорной ухмылкой.

Я снова вытащила карту, теперь еще более потрепанную и с оторванным уголком. Но седьмой пункт я нашла без труда. У береговой линии были нарисованы три маленькие рожицы с заостренными ушами и устрашающими зубами.

– Похоже на каких-то гоблинов, – решила я. – А это, предполагаю, может означать, что угодно. «Гоблины». Какие-нибудь вещи, которые «накоплены» или «угроблены», то есть закопаны под деревом. Может, «затоплены», если судить по близости океана. Может, тут поблизости есть пещера? Похоже, что в таких утесах должны быть пещеры. Отсюда трудно разглядеть. Как вы думаете?

– Думаю, вы в чем-то правы, мисс Рук.

– В чем именно?

– В том, что это гоблины.

Через пару секунд я и сама в этом убедилась.

Нас окружило целое полчище невысоких существ, бледно-серых, с зелеными и коричневыми пятнами на коже. Они были облачены в рваные обноски всех оттенков грязно-коричневого, но все же каждый из них был одет по-своему. На некоторых висели одни лишь набедренные повязки с бечевкой вместо пояса. Одежда других была поизощреннее – рубашки с холщовыми куртками и кожаными ремнями с заклепками из темного металла. На некоторых красовались простые шапочки, другие были с непокрытой головой, и их лысины пестрили темно-зелеными точками. Но все гоблины до единого были как-то вооружены. Тот, что стоял слева от меня, сжимал в руках длинное копье, а тот, что стоял справа, – размахивал мушкетоном с карикатурно широким раструбом.

– Мистер Джекаби? – выдавила я.

– Все в порядке, – произнес он как-то уж слишком жизнерадостно, прижимаясь ко мне спиной. – Просто медленно поднимите руки, чтобы показать, что вы не вооружены. И ни в коем случае не оскорбляйте их. И попытайтесь не выглядеть слишком вкусной.

Круг расступился, и к нам вышел гоблин в черном как смоль цилиндре с заткнутым за ленту пучком ярко-красных перьев кардинала. Цилиндр едва доставал мне до подбородка, но существо это вышагивало с таким невероятно важным видом, что сразу становилось понятно: перед нами самый что ни на есть настоящий вождь гоблинов.

Все это время он буквально впивался в меня своими глазками, подозрительно прищурив их. Одну его щеку пересекал шрам цвета сочной листвы, доходивший до верхней губы и расщеплявший ее чуть в стороне от центра. Он смерил меня взглядом с головы до ног и обратно, после чего ухмыльнулся и переключил внимание на Джекаби. Тот встретил взгляд гоблина со все той же непонятной задорной улыбкой. Никто не издавал ни звука, как показалось, целую вечность, а затем уголки рта гоблина поползли в стороны. Обнажились блестящие клыки, губы со шрамом скривились в странной гримасе. Он издал странный вопль, похожий на падение мокрого гравия на мостовую, и затем наконец-то заговорил.

– Дафненько не фидалифь.

Акцент его был очень странным и показался бы более к месту в моей родной Британии – не совсем кокни, а, скорее, грубый валлийский или шотландский с примесью чего-то не совсем человеческого. Он ткнул в меня пальцем и произнес:

– А это кто еще такая? И где Дуглаф? Ты что, его фыфер?

– Нет-нет, Дуглас до сих пор, как говорится, на борту, – ответил Джекаби. – Просто сейчас…

Он прочистил горло и продолжил:

– В данное время он водоплавающая птица. Ну, знаешь, как бывает.

– Агафь, быфает, – с понимающим видом кивнул гоблин.

– А это моя помощница мисс Рук. Мисс Рук, познакомьтесь с моим давним другом Наддом, верховным вождем Западных племен и послом Гоблинских территорий в Аннуине, Иномирных землях фэйри. Поздоровайтесь, мисс Рук.

– Приятно познакомиться с вами, сэр, – проговорила я и слегка помахала рукой.

Улыбка на лице Надда тут же погасла – как будто упала грязным комком мокрого снега с поникшей ветки. Он снова окинул меня взглядом, в котором читались подозрение и недоверие.

– И, если позволите заметить, у вас необычайно красивая шляпа, – добавила я.

Гоблин надул потрескавшиеся губы и одобрительно кивнул.

– Что ефть, то ефть. Ну лады, идем.

Команда гоблинов повела нас по невероятно узкой тропе, петлявшей вдоль утеса и постепенно ведущей вниз. Очень часто этот уступ, который язык не поворачивался назвать дорожкой, становился настолько узким, что я теряла равновесие, но всякий раз, как я готова была отправиться в полет с обрыва навстречу неминуемой гибели среди камней, гоблин позади тыкал в меня тыльным концом своего копья, прижимая обратно к стене. Похоже, ему настолько понравилось «помогать» мне, что он иногда довольно чувствительно прикладывал меня копьем по спине и чуть пониже даже после того, как я обретала равновесие. К концу похода я, по всей видимости, была вся покрыта синяками, но, по крайней мере, осталась в целости и сохранности.

Так мы вышли на большую платформу. Сверху над нами нависали скалы, полностью скрывая из виду холмы. Впереди среди утесов зиял вход в очень широкую пещеру, и повсюду вокруг него виднелись бесчисленные платформы, похожие на нашу. Между ними и пещерками поменьше виднелись перекинутые лестницы, трубы и разнообразные подпорки. Прямо в скалы были вбиты скобы для поддержки. Сложная система цепей и лебедок приводила в движение кабину, подвешенную к тросу, который по диагонали шел от одной неровной платформы к другой. Рядом с нами ожил механизм из шестеренок, заставлявший поворачиваться раздвижную лестницу. Она постепенно раздвигалась и перемещалась, пока с грохотом не замерла, превратившись в подмостки над нашей головой. Повсюду кипели паровые котлы, жужжали блоки с канатами, и все вокруг пропитывал запах машинного масла и раскаленного угля.

Зрелище это казалось до смешного нелепым и абсурдным. Какой-то механический мир, прилепившийся к отвесному утесу, оглушительно шумный и необычайно оживленный. Несмотря на гениальность некоторых механизмов, казалось, что все эти невероятные приспособления вот-вот развалятся на части. Подвесные мосты опасно раскачивались из стороны в сторону, пока по ним беззаботно и уверенно шагали гоблины, и от моего внимания не укрылось, что тяжело ухающие поршни уже расшатали некоторые из винтов, крепивших систему акведука поблизости от нас.

– Сэр, – шепотом обратилась я к Джекаби, пока мы приближались ко входу в большую пещеру. – Как вышло, что вы стали друзьями с мистером Наддом?

Ответил сам гоблин:

– Профто Надд, дефонька. Можно без ффяких фаших «мифтероф». Тфой шеф закорешилфя фо мной из-за одного его грязного мошенфтфа.

– Это правда? – Я посмотрела на Джекаби, который ответил кивком. – И как же мой работодатель провел вас?

– Я же фказал – закорешилфя фо мной! – рассмеялся вождь. – Но я на него не ф обиде, ага. Только уфажаю его за это.

Джекаби принял комплимент очередным кивком головы.

– Взаимно, дружище, – улыбнулся он и пояснил, обращаясь ко мне: – Мы с Наддом познакомились, когда он решил воспользоваться моими услугами по возвращению одного довольно ценного объекта.

– Какого объекта? – прищурилась я.

– Фофторонним челофекам фроде тебя лучше не фофать ноф ф такие дела, – хмуро глянул на меня Надд, и я прикусила язык.

Джекаби, нисколько не смущаясь, увлеченно продолжал:

– Ах, подробности не важны. Дело в том, что племенам гоблинов удалось завладеть кое-какими примечательными артефактами в силу своих скандально известных способностей к торговле. Если вам понадобится нечто, что невозможно раздобыть традиционным образом, то это вам быстро добудут гоблины. Правда, потерять при этом вы можете гораздо больше, чем получить, но так уж устроен этот бизнес. Более ушлых менял, чем гоблины, не встретить во всем мире.

– Агафь, – подтвердил Надд. – Но больше ффего на ффете мы, гоблины, ненафидим долги. И мы готофы раффлатитьфя, чего бы это нам ни фтоило.

Мы подошли к медной панели, вмонтированной прямо в скалу, и Надд начал стучать по ней кулаком что было мочи. Завращались шестеренки, и вот перед нами опустился стол с выдвинувшимися из него металлическими стульями. С верхней полки он достал три керамических рюмки и наполнил их какой-то темно-бурой жидкостью.

– Так тфой шеф и фтянул меня ф эту ффою дружбу. Фоглафилфя занятьфя нашим делом ф обмен на что-то, что «не будет фтоить мне ни гроша и что он ф радофтью мне фернет». И только пофле заключения фделки я дофер, что этот фаршифец фредложил мне ффою дружбу!

Гоблин даже закудахтал от такого веселого воспоминания и одним махом осушил свою рюмку.

– Значит, он предложил вам дружбу в обмен на какую-то сомнительную сделку? – удивилась я.

– Похоже, это было наилучшим решением, – улыбнулся Джекаби.

– Агафь, было. Но ближе к делу, – выпрямился Надд. – Дружба дружбой, а фы фюда точно не ляфы фо мной точить фришли. Чегось прифело фас к моему флемени?

Мы с Джекаби переглянулись. Первым заговорил мой работодатель.

– Не знаем.

Надда, похоже, ответ нисколько не удивил.

– Ваш народ давно обосновался тут? – спросил Джекаби.

Гоблин ненадолго задумался.

– Мой фафаша фрифел фюда ферфое флемя ф год фаршифого фафилифка. Как там фо-челофечьи?

– Паршивый василиск… х-мм, сейчас подумаю – да, примерно в середине семнадцатого века. Временной отрезок совпадает. Покажите ему карту, Рук.

Я развернула карту на столе, а Надд подтянул ее к себе.

– Фокрофище, значитфя?

Рассматривая старый лист бумаги, он ухмылялся, но замер, когда обратил внимание на последний пункт маршрута. Это был небольшой островок неподалеку от берега.

– Фогодьте! – воскликнул гоблин и вскочил с табуретки. Швырнув карту на ближайший верстак, он достал откуда-то огромное увеличительное стекло, с помощью которого стал внимательно ее изучать.

Я была уже готова пригубить свою рюмку, но Джекаби вытянул руку и преградил ей путь у самых моих губ. Покачав головой, он без единого слова перелил напиток в рюмку Надда. Мгновением позже вождь гоблинов обернулся с выражением мрачной озадаченности на лице.

– Нае… – протянул он, усаживаясь обратно за стол.

– Нет? – переспросила я. – «Нет» – что? Мы ничего не спрашивали.

Он пододвинул мне лист бумаги, ткнув пальцем на точку у побережья, где заканчивался маршрут Дерзкого Плута.

– Такого офтрофа не должно быть на челофечьей карте. Без гоблинфкой магии туда никак. Это не из фашенфкого мира, уфекли?

– Правда? – удивилась я.

– Как фить дать! Офтроф – фричал на фути ф Аннуин. Офять же, штукофина эта не для фофторонних челофекоф, дефонька.

Надд перевел буравящий, полный подозрения взгляд с меня на жидкость в рюмке и опрокинул ее в себя одним махом.

– Забавно, – заметил Джекаби. – Вот видите, мисс Рук? Если бы мы не сделали остановку в этом пункте и сразу поспешили в конец приключения, то и не узнали бы, что ищем.

Он повернулся обратно к вождю.

– Странно, что какой-то смертный разбойник из Ирландии умудрился узнать о таком дальнем уголке Иного мира, правда?

– Нае, без шанфоф, – проворчал Надд.

– И он даже предвидел, что по дороге мы зайдем к вам. Видишь? Вы тоже изображены на карте, вот тут.

Надд посмотрел, куда показывал Джекаби, и прищурился. Потом приподнял цилиндр, чтобы почесать затылок.

– Х-мм. Фогодьте еще.

Он снова встал и проковылял в одну из мелких, связанных между собой пещерок. Пока он отсутствовал, Джекаби перелил содержимое своей рюмки в рюмку Надда.

– Думаете, они отравлены? – поинтересовалась я шепотом.

– Что? Нет, конечно. Это же с верхней полки. Просто я подумал, что вы не гоблин, а некоторые из этих «букетов» вообще невозможно забыть.

Надд вернулся быстро. В руках он держал свиток с алыми торцами. Усевшись за стол, он ткнул пальцем в рисунок с тремя гоблинскими рожицами на нашей потрепанной карте.

– Фечете, что тута?

– Картинка, изображающая… э-мм, вас и ваше племя, так? – предположила я.

– Агафь и нае. Это нае я, а мой фафаша.

– Твой отец? – переспросил Джекаби. – Как можно утверждать это наверняка по такому примитивному рисунку?

Надд развернул свиток. В верхней его части красовался тот же рисунок: три гоблинские головы, образующие своего рода треугольник, каждая с заостренными ушами и устрашающими зубами. Он почти в точности повторял изображение на карте.

– Агафь. Не фрофто каракуля. Знак фафаши.

Гоблин пробежал глазами свиток, записанный каким-то, по всей видимости, пиктографическим письмом, незнакомым мне. Найдя нужный отрывок, он нахмурился, а затем рассмеялся.

– Значитфя, мы ффе же фоможем друг другу.

– Не будешь столь любезен объяснить? – спросил Джекаби

– Это не фрофто карта. Догофор, фот как. Фодфифанный фафашей от имени флемени. Наферно, тогда он был фоффем молодым-зеленым, а то бы он ни в жифть на такое не фодфифалфя бы. Фдаетфя мне, я ффе же фомогу фам фофафть на офтроф. А фы фоможете мне закрыть один фтарый должок ф книге. Мы флатим фо долгам.

Он выплеснул последнюю порцию бурой жижи себе в глотку и с грохотом опустил рюмку на стол.

Корабль

Вождь провел нас по шатким лесам и узким мосткам до дальнего конца гоблинского поселения. По пути он поведал нам историю появления своего племени в западном полушарии. Прослышав о несметных богатствах и обширных пространствах малоисследованных земель, отец Надда, Ладд, решил основать гоблинскую империю на берегу нового континента, но ему понадобились средства на переезд. Гоблины – хитрые существа, но одна лишь смекалка не построит большое судно, способное пересечь океан, и не наполнит его припасами, поэтому Ладд заключил сделку, которая за один вечер предоставила ему необходимый капитал. Их кредитор никогда с ними больше не встречался. Его через неделю вообще повесили.

– Значит, это дело рук не Дерзкого Плута, – сказала я, ныряя под переплетение медных труб, стараясь поспеть за вождем. – Флеминг никогда не бывал в Америке. Это ваш отец соорудил все эти ловушки. Нарисовал карту и закопал сокровище в конце пути.

– Агафь. На офтрофе, куда фофадешь только на наших кораблях. Офтроф на этом, как его… Форте-Кале.

– Портале?

– Агафь. Между фашенфким миром и Аннуином. Челофекам его ни ф жифть не уфидеть. Даже не фытайтефь. Добратьфя туда можно только на гоблинфких лодках.

Мы обогнули выступ, и перед нами предстал ряд кораблей, пришвартованных к оживленному причалу. Точнее, суденышек, со скрипом покачивающихся на волнах и выглядевших не более надежными, чем пара поношенных старых ботинок.

– Мы что, поплывем на одном из них? – беспокойно поинтересовалась я.

– Нае! Эти дотуда не дойдут.

Я немного приободрилась, а Надд ухмыльнулся и показал вверх.

– Вон на том.

Футах в сорока над нами, привязанный канатом к скалистому выступу, покачивался вытянутый воздушный шар, формой отдаленно напоминающий огромный пупырчатый огурец. Его матерчатая оболочка была почти полностью покрыта холщовыми и кожаными заплатами с неровными стежками. Под ним, подвешенная на толстых веревках, виднелась корзина размером примерно с полусгнившую шлюпку, на которой мы оказались несколько пунктов нашего приключения назад, когда Джекаби перенес нас к высохшему пруду. Медные детали придавали гоблинскому дирижаблю ровно столько же солидности, сколько пара золотых монет – куче конского навоза.

– Великолепно! – хлопнул в ладоши Джекаби, светясь восторгом, словно школьник, которого пораньше отпустили на рождественские каникулы. – Мы вернем его завтра утром!

Воздушное судно просело и заскрипело под нашим весом. Мы едва успели подняться на борт, как Надд полоснул по канату кривым кинжалом, и корабль медленно поплыл среди скал.

Пока Джекаби разбирался со штурвалом, воздушное судно дико тряслось под каждым порывом ветра, а через несколько секунд после нашего отплытия одна из веревок, крепивших корзину к воздушному шару, просто отвалилась, и, извиваясь словно змея, скрылась в волнах под нами.

– Вы уверены, что это безопасно? – постаралась я перекричать ветер.

Джекаби ободряюще подмигнул мне из-за штурвала.

– Я уверен, что это настоящее приключение! Идите сюда, подержите ровно руль, пока я проверю двигатели.

Я осторожно пробралась к нему, морщась при каждом скрипе и толчке корзины. Дирижабль управлялся с помощью большого корабельного штурвала, подобных которому я повидала достаточно, а если задержать взгляд только на горизонте, то можно было и вовсе представить себе, что мы находимся на корабле, спокойно дрейфующем на поверхности океана.

Когда я крепко взялась за штурвал, Джекаби схватился за одну из низко висевших веревок и ловко перескочил в заднюю часть корзины.

– О, Рук, только полюбуйтесь! Замечательная конструкция. Оборудованная компактным паровым котлом, работающим на угле и пару вместо обычного гоблинского топлива.

– А какое оно, обычное гоблинское топливо?

– Как правило, это гоблины поменьше и не такие дружелюбные.

– Какие у вас интересные друзья, сэр.

Джекаби немного повозился с какими-то деталями, датчиками и циферблатами у меня за спиной. Через минуту он пробормотал нечто похожее на «Ну и ну!».

– Что? – встревожилась я. – В чем дело?

– Ни в чем! Просто восхищаюсь паровым механизмом.

Так прошло несколько часов. Мы с Джекаби сменяли друг друга за штурвалом, солнце за нами медленно склонялось к горизонту, расцвечивая своими лучами облака впереди в золотой и оранжевый цвета и ослепительно отражаясь от волн океана внизу. Иногда какое-нибудь облачко проплывало прямо под нами, и тогда наша тень плясала на его неровной поверхности. Зрелище было завораживающим.

– У нас, возможно, небольшая проблема, – прервал мою спокойную задумчивость голос Джекаби.

– Что такое?

Он откинул небольшую железную решетку ящика, показав последние куски угля из былой кучи. Решетка ударилась о ящик с металлическим лязгом.

– Заканчивается топливо?

– Я надеялся, что его хватит до самого острова, а потом мы воспользуемся этим, – он показал на вишневого цвета хлопушку в своем патронташе. – Но двигатель сжег запасы быстрее. С каждой минутой вероятность того, что мы доберемся до цели, уменьшается.

Словно в подтверждение слов моего работодателя паровой котел чихнул, а дирижабль содрогнулся и мотнулся из стороны в сторону.

– Жаль. Мы первые, кто за триста лет подобрался настолько близко к цели, а это вполне себе достижение, на мой взгляд.

– Что? Нет! – воскликнула я. – Я знаю, вы хотите все делать правильно, но мы посетили все точки на карте, и вы уж точно не будете возражать, чтобы воспользоваться хлопушкой и закончить наше приключение.

Джекаби надул губы.

– Надд знает магию своего народа. Он сказал, что остров находится в воздушном кармане между нашей Землей и Аннуином. Нам необходимо попасть туда на дирижабле. Считайте его нашим компасом. Без него прыжок, скорее всего, доставит нас в место по эту сторону завесы – где-нибудь посреди Атлантического океана без малейшей скалы, за которую можно было бы зацепиться. Не знаю, как вы, но в своей способности доплыть до берега я сомневаюсь.