Текст книги "Демельза"

Глава одиннадцатая

На следующий день в Нампару приехал верхом радостный Дуайт Энис. Вместе с Россом они отправились осмотреть домик привратника в рощице. Керен Дэниэл стояла у окна, наблюдала за тем, как они проезжают мимо, и в голове у нее крутились довольно странные мысли. Она и представить себе не могла, что Демельза сумела интуитивно их прочитать.

Приехав в назначенный день на прием к Уорлеггану, Росс увидел в гостиной Эниса и немало удивился, узнав, что тот тоже приглашен. Молодой врач несколько напряженно стоял у стены.

Среди гостей были и дамы. Росс держал ухо востро. В светском обществе давно шептались, что Фрэнсис якобы увлечен какой-то женщиной, но Росс пока ее не встречал. Кэри Уорлегган также присутствовал на приеме. Это был высокий худой бледный мужчина с длинным носом, гнусавым голосом и глубокими морщинами возле рта. Его брат Николас и племянник Джордж пользовались большим уважением, чем он сам, и потому Кэри Уорлегган, хоть и входил в троицу, которая распространила свои финансовые щупальца по всему западному Корнуоллу, предпочитал держаться в тени. А еще в числе гостей был владелец мельниц Сэнсон – мужчина с толстыми руками и острым хитрым взглядом, что, впрочем, не сразу можно было заметить из-за его привычки часто моргать.

Росс с Дуайтом походили по гостиным и вышли на лужайки, которые спускались к ручью за домом. Росс упомянул о Джиме Картере, который отбывал срок за браконьерство в бодминской тюрьме. Энис сказал, что будет рад проведать парня в любое время. Когда они вернулись в дом, Росс заметил, что рядом с Фрэнсисом, который сидел за игорным столом, стоит какая-то женщина с блестящими черными волосами. То, что Фрэнсис выделяет эту даму среди прочих, сразу бросалось в глаза.

– Ну и ну – двенадцать! Вы выиграли, – низким грудным голосом сказала брюнетка. Она немного грассировала, но это лишь придавало ей особое очарование. – Ну и счастливчик же вы, Фрэнсис. Вам всегда везет в кости.

Женщина отвернулась от стола и обвела комнату взглядом. Росс вздрогнул, словно бы к нему прикоснулись каленым железом.

Несколько лет назад Росс, пребывая после бала в расстроенных чувствах, забрел в таверну «Медведь». Ему было тогда совсем худо, и он решил, что называется, утопить беды в вине. Там к нему и подсела худощавая молоденькая блудница. Она была не такая, как все, но в тот момент явно сидела на мели. Росса привлекли ее смелый взгляд и бархатный голос. Чтобы хоть ненадолго забыть о любви к Элизабет, он пошел с той девицей в ее лачугу, где они и предались дешевой и притворной страсти.

Росс знал только имя женщины – Маргарет – и с той поры больше ничего о ней не слышал. Даже в самых смелых своих фантазиях он и представить себе не мог, что однажды встретит ее при подобных обстоятельствах.

Ни следа былой бедности. Женщина была прекрасно одета, напудрена и надушена; пальцы унизаны кольцами, при каждом ее движении на запястьях позвякивали браслеты.

В гостиную вошел Джордж Уорлегган. Толстошеий, в дорогом костюме, вежливый и ироничный. Он сразу направился к двум джентльменам, что стояли возле двери. Маргарет проследила глазами за хозяином дома и задержала взгляд на Россе. Он стоял к ней в профиль. Шрам на щеке не оставлял никаких сомнений. Маргарет сначала округлила от удивления глаза, а потом искренне рассмеялась.

– Что такое, любовь моя? – спросил Фрэнсис. – Не вижу ничего смешного. У меня четверка с тройкой, а нужна хотя бы десятка.

– Миссис Картланд, – сказал Джордж. – Позвольте представить вам капитана Полдарка, кузена Фрэнсиса. А это миссис Картланд.

– К вашим услугам, мадам, – поклонился Росс.

Маргарет подала ему руку, в которой держала стаканчик для костей. Росс сразу отчетливо вспомнил ее крепкие белые зубы, роскошные плечи и похотливые кошачьи глаза.

– Милорд, – она намеренно обратилась к нему, как в ту, первую встречу, – а я уж, признаться, который год жду, когда нас наконец представят. Мне столько о вас рассказывали!

– Миледи, чего только люди не болтают. Иной раз такие забавные вещи о себе услышишь, – сказал Росс.

– Вас беспокоит, что некоторые истории могут оказаться недостоверными? – полюбопытствовала Маргарет.

Росс посмотрел ей в глаза:

– Или, наоборот, достоверными, мадам. Все зависит от того, как вы их подадите.

Маргарет рассмеялась:

– А по-моему, так самые забавные истории – это те, которые нельзя рассказывать.

Росс поклонился:

– Прелесть хорошей шутки заключается в том, что ее могут оценить только двое.

– А я-то думал, что в этом заключается прелесть хорошей кровати, – вставил Фрэнсис, и все рассмеялись.

Потом Росс играл в вист, а к концу вечера, прохаживаясь по комнатам, оказался один на один с Маргарет возле парадной лестницы.

Она, шелестя шелками и позвякивая браслетами, явно в шутку сделала реверанс.

– Капитан Полдарк, какая счастливая встреча.

– Я бы сказал – неожиданная.

– Наедине вы не так вежливы, как я погляжу.

– Вы не правы, я всегда вежлив со старыми друзьями.

– Друзьями? Мне кажется, вы могли бы оценить наши отношения на порядок выше.

В этот момент Росс заметил, что глаза у Маргарет не черные, как ему показалось в их первую встречу, а темно-синие.

– Выше или ниже, это уж как вам будет угодно. Я не вдаюсь в подобные мелочи, – сказал он.

– Напротив, решение всегда за мужчиной. Полагаю, вы женаты?

Росс не стал отрицать.

– Господи, как же это скучно.

Саркастическое замечание Маргарет спровоцировало Росса на ответную реплику:

– Странно презирать брак, будучи замужем.

– Ах, вы о Картланде? – ответила Маргарет. – Он женился и умер.

– Эпитафия хоть куда!

Маргарет игриво рассмеялась:

– Его свели в могилу колики, хотя нельзя сказать, что преждевременно, – моему мужу было сорок. Да упокоится он с миром, ибо я потратила все его деньги.

Джордж Уорлегган спустился с лестницы:

– Я вижу, Маргарет, вы находите нового знакомого занятным?

Она зевнула:

– Откровенно говоря, на сытый желудок я практически все нахожу занятным.

– А я еще не поел, – сказал Росс. – Не сомневаюсь, мэм, именно этим и можно объяснить разницу в нашем настроении.

Джордж глянул на Маргарет, потом на Полдарка, но промолчал.

Росс ушел после полуночи, а Фрэнсис остался. Он здорово продулся в фараон, но не желал останавливаться. Кроме него, остались еще трое: Кэри Уорлегган (он тоже проигрался), Сэнсон (этот банковал и весь вечер выигрывал) и Джордж, который последним сел за стол. Маргарет наблюдала за игрой, положив руку на плечо Фрэнсису. Когда Росс выходил из гостиной, она даже не отвела взгляда от игорного стола.

Дуайт Энис поселился в полуразрушенном домике привратника и приступил к обязанностям врача на шахте Уил-Лежер. Керен Дэниэл, наступив на горло своим амбициям, зажила жизнью шахтерской жены. Демельза вдруг с фанатическим рвением начала практиковаться в чистописании. Росс много времени проводил в разъездах в компании Ричарда Тонкина, человека талантливого и увлеченного. Они беседовали, спорили, искали компромисс, производили расчеты – словом, делали все, чтобы мечта их стала реальностью.

Жизнь шла своим чередом: Джулия росла, и у нее уже вот-вот должны были прорезаться первые зубки; цена на медь упала до шестидесяти семи фунтов, в результате чего закрылись еще две шахты; в Париже начались бунты, в провинции – голод; Джеффри Чарльз Полдарк наконец-то переболел корью; наполовину безумный король считал мух, а приставленные к нему врачи с трудом могли уследить за его расчетами.

Пришло время Демельзе написать свое письмо. Она сделала это очень старательно и далеко не с первой попытки.

Дорогой капитан Блейми!

Будьте так любезны встретится с нами в шолковой лавке госпожи Треласк на Кенвин-стрит днем 20 октября. Верити не будет знать, и я прошу претворится будто все вышло случайно.

Сэр, со всем уважением Ваш друг и слуга,

Демельза Полдарк

Демельзу несколько смущала последняя фраза, но она списала ее из письмовника, который позаимствовала у Верити, а потому решила оставить все как есть.

Лобб, почтальон, должен был зайти на следующий день. Демельза еще раз пятнадцать перечитала свое послание, запечатала его и решительно вывела адрес: «Капитану Блейми, Контора пакетботов, Фалмуст».

До назначенной даты оставалась еще неделя, а за это время всякое могло произойти. Демельза предусмотрительно взяла с Верити обещание съездить с ней в Труро за новым плащом на зиму, якобы ей был нужен совет.

Она спускалась по долине со свежей газетой под мышкой, а Гаррик, громко чавкая, путался у хозяйки под ногами, когда вдруг заметила, что наперерез ей идет Керен Дэниэл.

Эта земля принадлежала Россу. Джошуа хотел обозначить границы своих владений каменными столбами, но оставил эту затею. Все и так знали, что долина Нампары – частная собственность, и тридцать-сорок арендаторов домов не заходили на эту территорию без специального приглашения.

Но Керен, конечно, ничего об этом не знала.

В то утро она вышла из дома с непокрытой головой и в платье из тонкой ярко-красной ткани с зеленым пояском, которое она прихватила из реквизита бродячей труппы. Такое платье всегда притягивает взгляды мужчин и вызывает пересуды среди женщин. Ветер развевал кудри Керен и подчеркивал округлости ее фигуры.

– Доброе утро, – поздоровалась Демельза.

– Доброе, – отозвалась Керен и окинула ее оценивающим взглядом. – Ну и ветрище! Терпеть не могу ветер. У вас тут всегда так?

– Почти, – сказала Демельза. – А я вот люблю ветерок. Он уносит запахи прочь, и все становится таким новым и свежим. Погода без ветра тяжелая, что хлеб без дрожжей. А вы за покупками ходили?

Керен искоса глянула на собеседницу, пытаясь понять, что у той на уме, но не преуспела, а затем посмотрела на свою корзину и кивнула:

– Да, в Сол. Жалкая деревушка. Вы, небось, в Труро отовариваетесь?

– О, я люблю делать покупки у тетушки Мэри Роджерс, когда выпадает такая возможность. Она очень добрая и смелая, хоть и толстая. Я столько историй могу вам про нее рассказать…

Однако Керен не проявила интереса.

– А уж какие в Соле вкусные сардины, – продолжила Демельза. – Таких во всей Англии не найдешь. Правда, нынче выдался на редкость неудачный рыболовный сезон, не то что в прошлом году. Тогда богатый улов позволил местным продержаться всю зиму. Даже не представляю, что они будут делать в этом году.

– Миссис Полдарк, а вам не кажется, что Марк достоин чего-то большего, чем быть простым шахтером? – вдруг спросила Керен.

Демельзу этот вопрос застал врасплох.

– Да, возможно. Мне это как-то в голову не приходило.

– Подобное никому в голову не приходило. Но вы только посмотрите на него. Марк силен как бык, умен и трудолюбив. Однако Грамблер – это тупик. Марк так и будет там работать за нищенскую зарплату, пока не состарится и не превратится в инвалида, как его отец. И что тогда с нами станет?

– Я не знала, что вы бедствуете, – ответила Демельза. – Я думала, Марк хорошо зарабатывает. Он ведь вольный рудокоп?

– Его заработка только на еду и хватает.

Демельза заметила, что на холме появился всадник.

– Я сама из шахтерской семьи, – сказала она. – Мой отец тоже вольный рудокоп, как и Марк. Он до сих пор работает и неплохо получает. Конечно, по-всякому бывало… Мы бы хорошо жили, если бы отец не спускал все в кабаках. Но ведь Марк-то не пьет?

Керен пнула носком башмака камешек:

– Я хотела узнать, не может ли капитан Полдарк присмотреть для Марка какое-нибудь местечко на своей шахте? Ну, работу получше, чем сейчас. Просто подумала, а вдруг что-то и найдется. Да, считается, что вольные рудокопы хорошо зарабатывают, но все-таки вдруг найдется работа получше.

– Сами понимаете, я такие вопросы не решаю, – сказала Демельза. – Но я спрошу у мужа.

Всадник подъехал поближе; это был не Росс.

– Видите ли, миссис Полдарк, какое дело, – Керен откинула назад волосы, – у нас все хорошо, дом уютный и прочее. Как говорится, жаловаться не на что. Но Марк вечно тянет кота за хвост. Говорю ему как-то: «Почему бы тебе не потолковать с капитаном Россом? Вы же друзья. Он тебя не съест. Он, может, просто никогда не думал о каком-нибудь подходящем для тебя варианте. Попытка не пытка. А вдруг дело выгорит?» Но муж только головой покачал и ничего не ответил. Я всегда так злюсь, когда он отмалчивается.

– Понимаю, – произнесла Демельза.

Всадник уже скакал через рощицу. Керен услышала стук копыт и оглянулась. Щеки у нее слегка покраснели, а на лице появилось такое недовольное выражение, как будто бы это ее саму попросили об услуге.

Это оказался Дуайт Энис.

– О, миссис Полдарк, здравствуйте. А я вот в Труро ездил и решил на обратном пути наведаться к вам. Капитан Полдарк дома?

– Нет, он в Редрате. А что?

Дуайт спешился. Он был молод и красив. Керен быстро оценила ситуацию.

– У меня для него письмо. Мистер Харрис Паско попросил передать капитану Полдарку. Можно оставить вам?

– Да, конечно. – Демельза взяла письмо. – Позвольте представить вам миссис Керен Дэниэл, супругу Марка Дэниэла. А это доктор Энис.

Дуайт поклонился:

– К вашим услугам, мэм.

По платью Керен трудно было догадаться, к какому сословию она принадлежит, а кто такой Марк Дэниэл, доктор успел позабыть.

Под взглядом Дуайта выражение лица молодой женщины преобразилось, словно цветок в лучах восходящего солнца. Пока он говорил, Керен стояла, потупив взгляд, и ее длинные ресницы казались особенно черными на фоне матовых щек цвета спелого персика. Керен знала, кто он такой; в первый раз она увидела соседа через окно в компании капитана Росса, а потом еще два или три раза. Ей было известно, что Дуайт поселился в том доме с башенкой, который располагался в рощице на противоположной стороне долины. А еще она знала, что молодой доктор прежде никогда ее не видел, а ведь первое впечатление самое сильное.

Все вместе они пошли в сторону Нампара-Хауса. Керен твердо решила, что не отстанет от этой парочки, пока они сами ее не прогонят. Возле дома Демельза пригласила обоих зайти и выпить по бокалу вина, но Дуайт, к великому разочарованию Керен, отказался. Тогда она быстро прикинула, что несколько минут в компании этого молодого человека дороже возможности увидеть обстановку в Нампара-Хаусе, и тоже отказалась. Они ушли вместе. Дуайт вел коня под уздцы, а Керен шагала рядом.

День двадцатого октября выдался ветреным, пыль и пожухлые листья кружили в воздухе, в ожидании, когда их прибьет к земле дождем. Демельза нервничала так, будто боялась опоздать на отъезжающий в далекий город экипаж, а Верити никак не могла понять, почему им так важно оказаться в Труро не позже одиннадцати. Демельза попыталась объяснить свою нервозность тем, что она переживает из-за Джулии: дескать, девочка плохо спала ночью и теперь вроде ее немного лихорадит.

Тогда Верити предложила отложить поездку – поехать ведь можно в любой другой день. Тем более что сегодня на Грамблере должно было состояться квартальное собрание акционеров, и ей интересно было узнать, чем оно закончится. Но Демельзе почему-то не терпелось поехать в Труро именно двадцатого…

Джуд в последнее время совсем избаловался, поэтому женщин вместо него сопровождал Бартл.

На полпути их застал дождь. Мелкая морось, как тонкая шелковая сеть, двигалась по графству чуть медленнее тяжелых низких облаков, которые ее плели. Мили за три до Труро они заметили на дороге толпу. Увидеть столько людей посреди бела дня было так необычно, что они даже попридержали лошадей.

– Сдается мне, что это шахтеры, мэм, – сказал Бартл. – Может, сегодня праздник какой, а мы и позабыли?

Верити поехала вперед. Она сомневалась в правильности предположения Бартла – вид у толпы был совсем не праздничный.

Какой-то мужчина, стоя на телеге, что-то горячо втолковывал собравшимся вокруг него людям. До него было еще далеко, но даже с такого расстояния можно было догадаться, что он чем-то недоволен. Остальные сидели на траве и переговаривались между собой. Там были и мужчины и женщины, некоторые с маленькими детьми. Все бедно одетые, хмурые, замерзшие и отчаявшиеся. Многие стояли прямо на дороге, которая проходила между изгородями. На двух хорошо одетых женщин и их откормленного грума эти люди взирали с озлоблением.

Верити собралась с духом и медленно поехала через толпу, а люди молча провожали ее неприязненными взглядами.

– Уф! – выдохнула Демельза. – Кто они такие, Бартл?

– Да вроде шахтеры из Айдлесса и Чейсуотера. Трудное нынче времечко, мэм.

Демельза поравнялась с Верити:

– Тебе было страшно?

– Немного. Мне показалось, что они могут причинить нам какое-нибудь зло.

Демельза немного помолчала.

– Помню, как-то у нас в Иллагане совсем не осталось зерна. Мы целую неделю сидели на картошке с водой. Но и картошки тоже было в обрез.

На какое-то время Демельза предалась воспоминаниям, но, когда они подъехали к Труро, вмиг позабыла о шахтерах и думала только об Эндрю Блейми, прикидывая, сработает ли их план.

Глава двенадцатая

Из-за традиционно проходившего по средам рынка домашнего скота Труро утром в четверг всегда выглядел более грязным, чем в другие дни. Бартла они оставили в центре города и дальше двинулись по брусчатой мостовой, петляя между лужами и отбросами.

Демельза оглядывалась по сторонам, высматривая крепкого, коренастого мужчину в синем мундире с галунами, но его нигде не было видно.

Они вошли в небольшую портняжную лавку. В тот день Демельза была на редкость привередлива, но Верити все-таки удалось уговорить невестку остановить свой выбор на темно-зеленой ткани, которая гармонировала с ее гардеробом и прекрасно оттеняла цвет лица.

Когда покупка состоялась, Демельза поинтересовалась, который час. Портниха ушла посмотреть. Оказалось, почти полдень.

Что ж… она выполнила свое обещание. Больше сделать ничего было нельзя. Наверное, день не тот назначила и Блейми еще в море.

Громко звякнул дверной колокольчик. У Демельзы от неожиданности чуть сердце из груди не выпрыгнуло. Увы, это всего лишь чернокожий мальчик-слуга пришел узнать, не готов ли капор для достопочтенной Марии Агар.

Демельза начала рассматривать шелковые ленты, но Верити хотела и сама успеть сделать кое-какие покупки. Они планировали перед отъездом навестить Джоан Паско и попить у нее чаю, так что времени на магазины оставалось совсем немного, и Демельзе пришлось подчиниться.

Когда они покинули лавку, на узкой улочке было довольно людно. Мимо проехала запряженная волами телега с бочками эля для ближайшей пивной. С десяток босых чумазых голодранцев в изношенных до дыр сюртуках, обрезанных снизу и перехваченных веревками, устроили потасовку на куче мусора. В конце улицы у Западного моста двое попрошаек помогали выбраться из грязной жижи вполне трезвому торговцу. Около дюжины женщин вышли за покупками, большинство из них были в сабо и с петлями на запястьях, чтобы придерживать юбки и не запачкать подолы.

– Мисс Верити, – вдруг произнес мужской голос у них за спиной.

«О господи, – подумала Демельза, – свершилось».

Верити оглянулась. После поездки верхом и покупок в лавке она, обычно бледная, разрумянилась, но, стоило ей встретиться взглядом с Эндрю Блейми, как краска тут же схлынула. На мертвенно-бледном лице выделялись только серо-голубые глаза.

Демельза взяла золовку за руку.

– Мисс Верити, мэм. – Блейми мельком взглянул на Демельзу; его глаза были голубыми, как подтаявший лед. – Я столько лет жил надеждой, но мне все не представлялось случая. Я уже перестал надеяться, что когда-нибудь…

– Капитан Блейми. – Голос Верити звучал отстраненно, как будто издалека. – Позвольте представить вам мою кузину, миссис Демельзу Полдарк, супругу Росса.

– Это большая честь для меня, мэм.

– И для меня тоже, сэр.

– Вы приехали за покупками? – спросил Блейми. – Свободны ли вы в ближайший час? Я был бы несказанно рад…

Лицо Верити стало постепенно оживать, и вместе с этим вернулась и сдержанность, в которой она пребывала все последние годы.

– Капитан Блейми, я не думаю, что наша встреча может привести к чему-то хорошему, – сказала она. – Я не держу на вас зла… Но после стольких лет нам лучше не возобновлять знакомство. Не стоит надеяться и не стоит…

– Осмелюсь вам возразить, – перебил ее моряк. – Наша встреча – дар Божий. Она подарила мне надежду хотя бы на дружбу, и если только вы…

Верити покачала головой:

– Все кончено, Эндрю. Все это осталось позади. Простите, но у нас еще запланировано на сегодня много дел. Всего вам доброго.

Она собралась уходить, но Демельза стояла как вкопанная.

– Прошу, кузина, не обращай на меня внимания, – сказала она. – Я и сама могу пройтись за покупками. Нет, правда. Если… если твой друг хочет с тобой поговорить, было бы невежливо вот так ему отказать.

– О нет, миссис Полдарк, вам тоже лучше отправиться вместе с нами, – возразил Блейми. – Иначе пойдут разговоры. Верити, так случилось, что я снимаю комнату в здешней гостинице. Мы могли бы зайти туда на чашечку кофе или выпить чего-нибудь покрепче по старой памяти…

Верити резко отстранилась от Демельзы, она как будто даже испугалась.

– Нет! Мы никуда не пойдем!

Она развернулась и быстро пошла к Западному мосту. Демельза растерянно посмотрела на Блейми и побежала следом. Она злилась на золовку, но, когда догнала ее и, взяв за руку, замедлила шаг, поняла, что Верити ни в чем не виновата. Если Блейми был готов к этой встрече, то Верити ничего о ней не знала. Она испытывала те же чувства, что и капитан в тот день, когда Демельза неожиданно заявилась к нему в Фалмуте. Верити буквально шарахнулась от Блейми, потому что не хотела бередить старые раны, и держалась враждебно, чтобы избежать новых страданий. Демельза проклинала себя за то, что не предупредила подругу. Но как она могла предупредить Верити, если…

Демельза слышала какой-то шум, но была так расстроена, что все эти неприятные звуки мысленно связывала с капитаном.

– Эй, да не беги ты так, Блейми за нами не гонится, – сказала она. – И почему ты не стала его слушать? Он же вроде бы ничего плохого не говорил…

Верити старалась не смотреть на невестку. Слезы буквально сдавили ей горло, но глаза оставались сухими. Возле Западного моста она вдруг сообразила, что оказалась в толпе, которая волной движется ей навстречу.

Демельза все это время держалась у Верити за спиной. Теперь она поняла, что это шахтеры. В старом квартале города улицы сходились к Западному мосту, обрамляя его, словно воротник горловину. И по этому «воротнику», толкаясь, потрясая палками и не переставая орать, двигались со стороны Ривер-стрит озлобленные шахтеры. Они стремились попасть к Монетному двору, но сбились с пути, заплутав на всех этих улочках и перекрестках. Толпа выдавила в реку с полдюжины шахтеров и нескольких простых горожан. Люди толкались в грязи, опасаясь, как бы их не постигла та же участь. Мост был закупорен, как горлышко бутылки. Демельза с Верити оказались на краю воронки; еще немного, и их бы засосало в самый центр. Демельза оглянулась и увидела серую толпу обозленных шахтеров, которые двигались со стороны Кенвин-стрит.

Они с Верити попали между двумя потоками.

– Верити, осторожно! – крикнула Демельза.

Тут кто-то схватил ее за руку:

– Сюда.

Эндрю Блейми протащил их через улицу на крыльцо какого-то дома. Там едва хватало места для троих, но можно было хоть как-то укрыться от давки.

Верити пыталась упираться, но выхода у нее не было. Капитан закрыл собой Демельзу, а Верити, которая оказалась сбоку, загородил рукой.

Мимо прокатывались толпы возмущенных, потрясающих кулаками людей. Первая прошла быстро, а потом у моста застопорилась, словно бы бурлящая река, впадающая в узкое ущелье. Деваться было некуда. Шахтеры шли по восемь, десять, пятнадцать, двадцать в ряд. Женщины начали кричать. Серая орда измученных людей заполнила Кенвин-стрит, насколько хватало глаз. Мужчины напирали на стены, словно надеялись их раздвинуть. В окнах затрещали стекла. Блейми всеми силами сдерживал напор толпы на их убежище.

Никто не знал, что происходит, но, по всей видимости, первые ряды определились с направлением движения, и затор посреди моста начал рассасываться: шахтеры пошли более целенаправленно. Давление ослабло, толпа схлынула и, сначала медленно, а потом все быстрее, начала удаляться в сторону центра города.

Шествие превратилось в рваную колонну, и троица в нише на крыльце почувствовала себя в безопасности.

Эндрю опустил руку.

– Верити, умоляю тебя – подумай еще раз… – Он посмотрел ей в глаза. – О, дорогая, пожалуйста…

Верити шагнула с крыльца и безрассудно бросилась в толпу. Все произошло так быстро, что ни Блейми, ни Демельза не успели среагировать.

– Верити! Верити! – закричал капитан через головы проходящих мимо людей.

Они с Демельзой бросились за Верити, но даже секундного замешательства хватило, чтобы между ними оказались десятки незнакомцев.

Блейми расталкивал толпу и так энергично пробивался вперед, что Демельза очень быстро потеряла его из виду. Она была довольно рослая, но впереди шли сплошь высокие мужчины, и, сколько она ни вытягивала шею и ни крутила головой, все было тщетно. Когда Демельза оказалась возле самого узкого места на мосту, у нее уже не было ни сил, ни возможности высматривать Верити и Блейми. Ей оставалось только защищаться, чтобы не приблизиться к краю моста и не очутиться в реке. Мужчины и женщины протискивались мимо, давили, толкались локтями и тыкали палками. Толпа, словно огромное животное, стискивала Демельзу со всех сторон и не давала ей ни вздохнуть, ни развернуться. В какой-то момент толпа вдруг останавливалась, изрыгала проклятия и обливалась по́том, а затем умолкала и ускорялась то в одну сторону, то в другую. Несколько раз Демельза теряла опору под ногами, ее несло потоком людей, а она только цеплялась за идущих рядом. Прямо возле Демельзы упала женщина, и толпа сразу подмяла ее под себя. Потом другая женщина лишилась чувств, но ее успел подхватить какой-то мужчина. Откуда-то доносились крики, плеск воды и удары палок.

Даже когда они сошли с моста, узкая улочка не давала людскому потоку рассосаться. Чем ближе была цель шествия, тем злее становились люди. Казалось, весь воздух вокруг пропитался злобой и жестокостью. У Демельзы потемнело в глазах, она отчаянно боролась за свободное пространство. Постепенно давление начало ослабевать, и толпа увлекла ее вниз по Коингхолл-стрит. Люди направлялись к зернохранилищам, которые располагались на берегу реки.

Демельза наконец увидела вдалеке справа от себя капитана Блейми и, собравшись с силами, начала пробираться в его сторону.

Толпа снова стала напирать и понесла ее вперед, а потом постепенно заставила остановиться. Демельза оказалась в окружении злых потных шахтеров и их жен.

Перед воротами первого зернохранилища собрались горожане и бюргеры, полные решимости защитить свою собственность. На стене стоял мировой судья, толстый и скромно одетый. Он что-то кричал, но его крики заглушал рев толпы. Рядом с ним находились владелец зернохранилища – тучный, постоянно моргающий мужчина – и трое городских констеблей. Солдат нигде не было видно – шествие застало местные власти врасплох.

Демельза проталкивалась в сторону Блейми и тут увидела Верити. Он все-таки ее отыскал. Они остановились у входа в конюшню, и толпа не давала им пройти дальше.

Судья перешел от увещеваний к угрозам:

– Власти постараются сделать все возможное, но это не значит, что нарушители порядка не будут наказаны по всей строгости закона.

И он напомнил собравшимся, что после беспорядков в Редрате в прошлом месяце одного из бунтовщиков приговорили к смертной казни, а многих других заключили в тюрьму.

– Позор! – кричали ему в ответ. – Убийцы! Злодеи!

Слово взял невысокий шахтер:

– Мы хотим получить то, на что имеем право. Нам нужно зерно. Всем живым тварям надо как-то кормиться. Продайте нам зерно по справедливой цене, и мы с миром разойдемся по домам. Назовите цену, мистер. Справедливую цену для голодных людей.

Судья повернулся к хозяину зернохранилища. Они стали о чем-то переговариваться. Демельза протиснулась между двумя шахтерами, которые весьма недовольно на нее посмотрели – она мешала им слушать. Демельза хотела было окликнуть Верити, чтобы привлечь ее внимание, но передумала.

– Мистер Сэнсон с пониманием относится к вашему бедственному положению и готов продать вам зерно по пятнадцать шиллингов за бушель, – объявил мировой судья. – Соглашайтесь, это щедрое предложение.

Толпа возмущенно загудела. Но невысокий шахтер, прежде чем ответить, наклонился, чтобы посовещаться с теми, кто стоял рядом.

Демельза наконец оказалась на достаточном расстоянии от Блейми и Верити, чтобы они ее услышали, но между ними стояла ручная тележка, на которой сидели женщины, и она не представляла, как подобраться ближе к своим друзьям. Эндрю и Верити не отрываясь смотрели в сторону зернохранилища, хотя в действительности их сейчас мало волновало происходящее вокруг.

– Восемь шиллингов. Мы заплатим вам по восемь шиллингов за бушель. Это самое большее, что мы можем себе позволить. И даже при такой цене мы все будем обречены на полуголодное существование.

Судья еще не успел повернуться к торговцу зерном, а тот уже протестующе замахал руками. Толпа снова зашумела, потом все умолкли, и Демельза смогла расслышать голос Блейми.

– …Чтобы жить дальше, дорогая, – тихо и отрывисто говорил он. – Милая, неужели все эти годы не послужили искуплением? Да, нас разлучила кровь. Но ведь все это уже быльем поросло. Как я понимаю, Фрэнсис за эти годы изменился. Хотя я с ним и не говорил. Но ты, ты не изменилась. В душе ты осталась такой, как и прежде.

Толпа снова загудела.

– Восемь шиллингов – или ничего! – крикнул выступающий от имени толпы шахтер. – Слово за вами, мистер. Решайтесь, мы больше терпеть не станем.

Верити закрыла глаза рукой в перчатке:

– Ах, Эндрю, что мне сказать? Надо ли нам снова через все это проходить? Эти встречи… расставания… сердечная боль?

– Дорогая, клянусь, этого впредь не будет. Мы больше никогда не расстанемся.

Все, что Блейми сказал дальше, утонуло в криках, которыми толпа ответила на отказ Сэнсона. Невысокий шахтер исчез со своего «насеста», как будто его сдернули, и толпа снова ринулась вперед. Защитники частной собственности у входа в зернохранилище попытались оказать сопротивление, но это было похоже на протест сухих листьев против ветра. Рудокопам потребовалось всего несколько минут – они сорвали с дверей зернохранилища навесной замок и ворвались внутрь.

Демельза, чтобы ее не унесло вместе со всеми, вцепилась в тележку. Но вскоре тележка понадобилась шахтерам для отгрузки зерна, и Демельза прижалась спиной к конюшне. Тогда-то ее наконец и заметила Верити.

– Демельза! – закричала она. – Эндрю, помоги ей! Ее же затопчут!